Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы Омнибус. 1 страница

Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы Омнибус.

Бог крови

Глава первая.

Среди могил, Рафену было сложно точно сказать, где кончается земля и начинается небо.

Он на мгновение замер, остановившись в тени огромного надгробия в форме чаши.

На Кибеле ветер никогда не прекращался, он приходил с холмов и низких гор, характерных для планеты, мрачно стонал в редких деревьях, волнами колыхал серо-синюю траву.

Покатый ландшафт утекал к бесконечной, недостижимой точке невидимого горизонта, где серая земля встречалась с серым небом.

Расстояние терялось в низких клубах каменной пыли, которые парили наверху, как огромный саван из промасленной шерсти.

Дымка состояли из мельчайших частиц камня, взбитая до небес градом артиллерийского огня, который отутюжил планету часами ранее.

Вокруг Рафена неслышно стенала Кибела.

Ветер гудел среди бессчетного числа надгробных камней, которые расходились во все стороны настолько далеко, насколько могла видеть его оптика визора.

Он стоял на могилах миллиардов погибших на войне и слушал как ветер плакал о них, знакомое горячее желание битвы, плененного неистовства, испарялось под действием его железного самоконтроля.

Наблюдатель мог принять спокойного и недвижимого Рафена за надгробный памятный камень.

На Кибеле действительно были места, где резные подобия Космодесантников венчали огромные башни из гранита.

В этих святых землях были похоронены воины - родичи Брата Рафена, как дань уважения планете и величайшему мемориалу, который она представляет для Империума.

Луна огромного газового гиганта, Кибела была военным миром-гробницей, одной из сотен планет на протяжении Ультима сегментума, объявленных Мавзолеум Валорум.

Рафен сохранял свою неподвижность статуи, когда на краю его ауспекс сенсоров замерцало движение.

Некоторое время спустя из-за овальной могилы, вырезанной в розовом камне из вестана появилась фигура и кивнула Рафену перед тем как показать серию жестов руками в бронированных перчатках.

Они были почти похожи: их человеческие очертания, заключенные в красный керамит, были широкими и массивными. Цвета сверкали под мягким, почтительным дождем.

Рафен ответил кивком и выдвинулся из укрытия, стремительно и пригнувшись к земле.

Он не останавливался, чтоб проверить, следует ли за ним Брат Алактус, в этом не было необходимости.

Когда Алактус последовал за Рафеном, Брат Туркио пошел за Алактусом, а за ним и Брат Беннек.

Команда Космодесантников тренировалась и дралась плечом к плечу так много десятилетий, что они функционировали, как детали единой машины, каждый был связанным с другими, как хорошо подогнанный винтик, действующий в безупречной гармонии.

Бесшумно двигаться, не сказав ни единого слова, это было детской игрой для солдат, тренированных сражаться в самых различных условия.

Он мог чувствовать их рвение встретиться с врагом; это как ощутимый запах в воздухе, с густым, медным привкусом.

Рафен обогнул разбитый обелиск, сломанной костью торчавший из кладбищенской травы, указывающий вверх осуждающий перст, порицающий омерзительные облака.

Он спустился в неглубокую впадину.

Днем ранее тут был благочестивый парк, посвященный пилотам флота, погибшим в войне за Роцен, но теперь это место стало округлой воронкой перепаханной земли.

Здесь ударил случайный снаряд вражеской суборбитальной бомбардировки и вырезал полусферу, местами оплавив грязь до гладкого фульгурита.

Коричневые лужи собрались в вырытых взрывом витиеватых гробах, их содержимое было разбросанно и под закованными в металл ногами Рафена кости и обветшалые старинные медали с хрустом втаптывались в грязь.

Космодесантник выбирал дорогу меж скелетов и достигнув противоположного края кратера, остановился, чтоб проверить направление.

Он взглянул вверх и увидел очертания нависающей над ним статуи ангела, его руки и крылья были расставлены так, как будто он был готов взлететь.

Лицо статуи было безупречным и великолепным, ее глаза была подняты, чтоб смотреть в какие-то изысканные небеса, которые были бесконечно далеки от жестокой реальности этого земного царства.

На долю секунды Рафен был убежден, что каменный серафим вот вот повернет свое лицо к нему, явив лик Лорда Сангвиния, священного основателя и прародителя его Ордена.

Но мгновение прошло и Рафен опять остался наедине с мертвыми, каменный ангел и Кровавый Ангел, оба окутанные туманом и дождем.

Он отвел взгляд и позволил себе еще раз вслушаться в ветер.

Рафен почувствовал как его кишки скрутило.

Авточувства его шлема уловили новый звук, поддерживаемый непрерывными завываниями ветра крик, слабый и приводящий в ужас.

Это был звук, вырванный из самых темных закоулков человеческого сердца, такое произношение могло сорваться только с языка по-настоящему проклятых.

Десантник заключил, что Предатели готовились получить предсказание из внутренностей одного из рабов, до того как они предпримут еще одну вылазку.

Мгновение Рафен обдумывал эту мысль.

Если заклятый враг готовил еще одну атаку, то это делало его миссию намного важнее.

Он двинулся, под грозным оскалом дыхательной решетки его лицо нахмурилось.

Отряд легко бронированных, быстро передвигающихся скаутов могли бы выполнить это задание вполовину быстрее.

Но все из отделения следопытов, приданных Рафену были убиты во время первого штурма, когда залп крак снарядов разметал их ряды.

Он стоял под укрытием обшивки " Носорога", когда вой сверхперегретого воздуха сигнализировал о приближении залпа и перед внутренним взором Рафена всплыл момент, когда байк скаутов завертело и перебросило через его голову, как будто он был не более чем игрушкой, отброшенной скучающим, раздраженным ребенком.

Все, что осталось от молодых Десантников, какие-то рваные тряпки и частицы обожженного керамита.

Он глубоко похоронил тлеющие угли своего гнева и продолжил, отогнав от себя упреки.

Теперь мало что значило то, что им говорили перед прибытием на Кибелу, что это назначение полностью церемониальное, что это вопрос долга, а не сражение, в котором нужно драться.

Возможно он и его боевые братья неосознанно верили, что предателям был не интересен этот мир-кладбище, теперь они отплачивали за эту ошибку кровью своих врагов.

Рафен перешел на шаг, когда они приблизились к леску, который враг выбрал для своего военного лагеря.

Здесь явно кончались нетронутые, ухоженные газоны кладбища - по периметру лагеря Предателей расходились огромные, темные участки гниения, появляющиеся из расширявшегося кольца зараженных растений и токсичных отходов.

В некоторых местах земля раскрылась подобно застарелой ране и исторгла из себя мертвых.

Могильные памятные камни лежали упавшими и изуродованными, рядом с черными, переплетенными костями, извергнутыми заново сгнившей землей.

Палец Рафена подергивался на спусковом крючке болтера, внутри перчаток его суставы побелели.

В нем горел порыв праведной ярости, страстное желание сражаться пело в его венах.

Он жестом указал остальным Кровавым Ангелам отойти и держаться на своих позициях.

Он заметил выгодную позиция на углу разрушенного склепа и в первый раз за этот день Рафен увидел врага.

Он сделал все, чтоб устоять перед искушением изрешетить их.

Несущие Слово.

Когда-то они были одними из самых набожных в Легионе Адептус Астартес, но эти дни давным давно занесло пылью.

Губы Рафена растянулись в гримасе отвращения, когда он наблюдал, как Космодесантники предатели расхаживали туда и обратно, высокомерно маршируя между тентами из содранной с орков кожи и все еще дымящихся после приземления шаров " Клешней страха".

Он прислушался к тлетворным выкрикам вражеских демагогов пока те бродили по краю лагеря, выплевывая мерзкие молитвы и напевы, перекрикивая плачь рабов-сервиторов и непрерывно щелкая нейрохлыстами по спинам илотов.

Несущие слово были темным отражением Рафена и его братства.

Их боевая экипировка была залита ярко-красным, оттенком запекшейся крови, на их броне доминировал единственный знак - вопящий рогатый демон на фоне восьмиконечной звезды.

Многие из Десантников Хаоса носили шлемы с рогами из филигранных и искусно вырезанных детских костей, или страницы из кожи с богохульным текстом, закрепленные на керамите обсидиановыми винтами.

Другие ходили с непокрытыми головами и демонстрировали лица, покрытые ритуальными рубцами, клыками или шипами деформированных хрящей.

Один такой Десантник Предатель тщательно совершал богослужение, пытая раба, чьи крики так далеко разносились ветром.

Одна его рука оканчивалась гроздью корчащихся металлических щупалец, которые щелкали и хлестали в воздухе, как будто имели собственный разум.

В другой руке мучитель держал вибро-посох, который он использовал как скульптор, с бесконечной осторожностью отсекая узкие полосы плоти.

Крики жертвы колебались октавами вверх и вниз и Рафен внезапно понял, что вражеский солдат играет на мужчине, как на инструменте, развлекая себя сочинением симфонии боли.

Рафен отвел взгляд, сконцентрировавшись на непосредственной миссии.

Его командир отделения, Брат-Сержант Корис дал совершенно четкие приказы - Рафен и его команда должна была просто найти лагерь врага и определить силы и диспозицию противника.

Они не должны вступать в бой.

Настроив ауспекс на группированные войска, он различил штурмовые подразделения, массивные громады Терминаторов и всего лишь горстку машин.

Он рассматривал варианты: это могла быть разведка боем, возможно была послана тупая бригада вооруженных до зубов солдат, чтоб проверить оборону планету до начала серьезной атаки.

На мгновение Рафен задумался о судьбе их ротного корабля, оставленного на орбите; нельзя было сделать вывод, что если такие огромные силы Предателей высадились на планете, то небеса уже принадлежат врагу.

Он не рассматривал перспективы того, чтобы это значило для них.

С более половиной погибших или раненых во время первоначальной неожиданной бомбардировки, Космические Десантники дрогнули и заняли оборону, инициатива сражение была на стороне врага.

Но в следующее мгновение, локомотив мрачных мыслей Рафена был резко остановлен.

Из открытого люка деформированного " Секача" вышла фигура, которая была на целых две головы выше всех остальных в лагере Предателей.

Его броня по краям была покрыта зловещей золоченой гравировкой и узор адских рун размазывался и сливался пока ауспекс Рафена изо всех сил пытался прочитать их.

Свисающие с его рук и талии перевязь стальных цепей оканчивались горящими, черепоподобными жаровнями, в то время как на его плечевых пластинах был установлен веер из омертвевших хребтов, которые кажется наполняли воздух разбавленными потоками яда.

Рафен уже видел раньше чемпионов заклятого врага, так что у него не было сомнений, что он смотрел на магистра военных сил на Кибеле.

Кусочек воспоминаний проплыл перед взором Рафена пока он смотрел как высокий Несущий Слово приблизился и говорил с мучителем.

Он вспомнил фрагмент описаний из лекций наставлений старого Кориса, когда седой ветеран служил инструктором.

Несущие слово всегда единодушно носили извращенный знак Хаоса, практиковали свои нечестивые культы под руководством высших чинов Предателей - и Рафен был уверен, что этот высокий был из их числа.

Темный Апостол был здесь, у него на виду! Рука на болтере опять дернулась и он позволил развлечь себя мыслью об убийстве этого животного, несмотря на звенящие в его голове приказы сержанта.

Жажда крови сдержанно грохотала в ушах, знакомое предбоевое напряжение жужжало в самой его сути.

Единственным выстрелом он мог бы мгновенно посеять беспорядок в стане врага, но тогда он потерпит неудачу, их наблюдения будут скомпрометированы и оборона его братства в Некрополитии будет разбита.

Он неохотно немного ослабил хватку.

За этот выбор, Рафен почти поплатился своей жизнью.

Руны интенсивно моргнули в визоре Космодесантника, слишком поздно предупреждая его о движении с фланга.

Со скоростью, которая противоречила огромному весу его боевой брони, Рафен вскочил на ноги, одновременно отпуская болтер.

Он столкнулся лицом к лицу с Несущим Слово, отвратительная морда Космодесантник Хаоса была покрыта очередью пробитых дыр и неровными зубами.

- Кровавый Ангел! - выплюнул он, произнося имя как ядовитое проклятье.

Рафен ответил диким и яростным ударом торца болтера в лицо Несущего Слово, заставляя вражеского воина пошатнуться и отойти под укрытие склепа.

Он не посмел выстрелить, звук выстрела из болтера определенно всполошит всех Предателей в лагере и он знал, что никто из его боевых братьев не придет ему на помощь, чтоб не выдать себя.

Однако это было не существенно, Рафен убил достаточно порожденных варпом отбросов, чтоб знать, что он может убить еретика одними зубами и когтями, если понадобится.

Пойманный врасплох, у него было только мгновение, за которое он должен был усилить свое преимущество и уничтожить это отродье, загрязнявшее вселенную еще до его рождения.

Рука Несущего Слова кинулась к оружию на поясе.

Пальцы, со слишком многими суставами скреблись по алой броне.

Рафен еще раз ударил болтером, разбивая руку с вытянутыми пальцами как пришпиленного паука.

Предатель пришел в себя и со всей силы ударил бронированным шипастым кулаком в голову Рафену, удар отозвался глухим звоном и Рафен услышал как треснул керамитовый шлем, разломы появились на его визоре.

Позволив оружию упасть в маслянистую грязь под ногами, Кровавый Ангел кинулся вперед и сжал перчатками шею Несущего Слово.

Если бы враг тоже был в шлеме, Рафен никогда бы не вцепился в него таким образом, но извращенный болван думал, что лагерь достаточно безопасен, чтоб открыть лицо.

Рафен сомкнул пальцы на твердой, жесткой шкуре на шее Несущего Слова, намереваясь показать ему цену его глупости.

Потоки густой, жирной жидкости начали сочиться из раны Предателя и он тщетно пытался вдохнуть воздух в трахеи, отчаянно пытаясь крикнуть на помощь братьев.

Шипованная перчатка раз за разом опускалась на его голову.

Теплая кровь наполнила рот Рафена, когда его зубы заскрежетали.

Предатель бил его, но Кровавый Ангел стоял твердо, приятная жажда его ненависти и гнева заглушали боль.

Взгляд Рафена затуманился предчувствуя сладкую волну от убийства врукопашную, когда черный, змеевидный язык Предателя бешено задергался, нахлестывая при каждом неудавшемся вздохе.

Он смутно осознавал, что Несущий Слово бьет его в грудь, крутясь, чтоб нанести хоть какие-то повреждения, прежде чем он оборвет его отвратительную жизнь.

Рафен краем глаза увидел отблеск костяного кинжала, затем в его левом бедре внезапно вспыхнула боль, он проигнорировал ее и сильнее сжал хватку, сминая глотку Несущего Слово в кусок окровавленного мяса и сломанных хрящей.

Безмолвный и бездыханный Космодесантник Предатель умер и соскользнул из его заляпанных ихором пальцев на землю.

Рафен пошатнулся и отступил на шаг назад, адреналиновый удар вызвал головокружение.

Когда он наступил на ногу, свежий поток агонии ударил по ней и он увидел, где кость клинка Предателя проткнула его броню.

Шоковый гель и коагулянты бурлили вокруг раны и темнели когда боролись с последствиями пореза.

Рафен скорчил гримасу, демонические ножи врага всегда были покрыты ядом и он не желал быть зарезанным таким недостойным противником.

Кровавый Ангел схватил рукоятку клинка Хаоса и почувствовал, как она корчилась и сгибалась, подрагивая как желавшее сбежать существо.

Он почувствовал как она запузырилась внутри, мясистые органы пульсировали, когда высасывали из него кровь подобно паразиту.

С рычанием Рафен вырвал зазубренный клинок из бедра и поднес его к глазам.

Клинок был живым существом, каждая кромка его пилообразных краев из пожелтевшей эмали увенчивалась крошечной черной глазницей.

Деформируясь, он шипел и дребезжал в бессильной ненависти на Рафена.

До того как Космодесантник успел отреагировать, клинок набрал воздух в дыхательные мешочки и выплюнул облако, высосанной из него крови, рассеивая ее впечатляющим розовым туманом.

Рафен разломал его на две части, но было слишком поздно, в лагерной стоянке Несущих Слово все оставили свои дела и посмотрели вверх, ноздри и языки пробовали висящий в воздухе тонкий аромат.

Он разразился гневным проклятьем и отбросил мертвое существо в сторону, в первый раз за часы нарушив радиомолчание.

- Отступаем!
Четверо Кровавых Ангелов вырвались из укрытия, двигаясь настолько быстро, насколько позволяли их аугментированные конечности и силовые доспехи, в десять раз быстрее них, Несущие Слово достигли края рощи и начали преследование, дико затрещали болтеры и шум уродливых голосов повысился в возбуждении.

В ЛАГЕРЕ ниже, Танкред замешкался, вибро-посох в его руке извивался, когда он двинулся вперед присоединиться к погоне, но когда осознал, что его хозяин не сдвинулся ни на дюйм, тщательно все обдумав, он расслабился и задрал голову.

Искаван Ненавистный, Темный Апостол Девяти Хозяев Гаранда, улыбаясь растянул свои бескровные губы намного шире, чем это смог бы сделать любой человек.

Один из его трубчатых языков появлялся и исчезал, пробуя влажный воздух.

- Хныкающий щенок, - наконец-то произнес он, катая по рту слабый привкус разлитой крови Рафена.

- Судя по его вкусу, чуть старше ста лет.

Он посмотрел на Танкреда.

- Возможно я должен быть оскорблен, что эти полукровки сочли пригодным послать детей, чтоб шпионить за нами.

Мучитель оглянулся на перекрученную и разбитую плоть, творение его рук.

- Горстка скаутов едва стоят усилий, ваше великолепие.

Краем глаза Танкред видел, как Искаван кивнул соглашаясь и подавил улыбку.

Несущий Слово поднялся на свою должность второго после Темного Апостола за счет хитрости и открытой жестокости, но большинство его навыков брали начало от его способности предсказать настроение Искавана и высказать точно то, что хотел услышать его командир.

За четыре с половиной века службы, Танкред только три раза вызвал неудовольствие хозяина и самым ощутимым последствием была отметина, которая осталась когда Искаван своими кинжальными зубами откусил его органическую руку.

Мучитель получил свои щупальца, чтоб заменить утраченную гибкость.

- Пусть голодные преследуют их до их вшивой конуры, - сказал Искаван скорее Танкреду, чем оставшимся в лагере Несущим Слово.

- Мы присоединимся к ним очень скоро.

Темный Апостол обрушил полную силу своего мрачного взгляда на мучителя и небрежно потеребил колючий рог на подбородке.

- Меня не должны прерывать, пока я не закончу свое причастие.

Танкред расценил эту реплику как сигнал продолжать и кивнул паре полумеханических илотов.

Каждый из этих бывших людей взялся за концы стойки на которой лежала жертва Танкреда.

Гомункулы, отрыгивая поршнями газ, выдвинулись в центр лагеря, их руки, вместо плоти и кости были заменены железными лонжеронами, оканчивающиеся блоками с веревками.

Их ноша слабо стонала, но все еще цеплялась за остатки жизни благодаря виртуозному таланту мастерства Танкреда.

Несущий Слово наклонился к голове умирающего раба и зашептал.

- Откажись, - прохрипел он.

- Откажись от своей любви.

- Да, - умудрился пробулькать с полным ртом крови илот, - я отдаю мое сердце и плоть и душу тебе, величайший.

Его рот кажется растянулся в неровной ухмылке, блаженный, стеклянный взгляд уперся в тяжелые, унылые облака над головой.

- Пожалуйста, я жажду блага агонии.

Пожалуйста!
Раб начал плакать и Танкред провел своей когтистой рукой по оцарапанному лбу мужчины.

Бедняга боялся, что ему позволят умереть без изысканной боли благословения Искавана.

- Не бойся.

- Ворковал Танкред.

- Ты познаешь мучения, которые выносил сам Лоргар.

- Спасибо! О, спасибо! - илот закашлялся и жирная, тяжелая капля артериальной крови скатилась по его щеке.

Танкерд подавил желание слизнуть ее и развернулся, чтоб поклониться хозяину.

- С вашего разрешения Апостол?
Искаван облизнул губы.

- Принеси мне мой крозиус.

ПОКА оседала пыль от бомбардировки Кровавые Ангелы укрепляли здание Некрополита, упавшие готические иглы и широкие обелиски служили рукотворным навесом.

Здание было вычурной комбинацией Имперской часовни и сторожевого поста, но теперь оно было разрушено.

Его единственными жителями были священник-губернатор планеты и его маленькая когорта смотрителей, они погибли первыми, когда обрушился центральный минарет здания.

Было это плохо или хорошо, но теперь Кибела была под полным командованием Брата-Капитана Симеона, старшего офицера Десантников.

Присев на верху еще стоявшего угла Некрополиты, Симеон первым увидел среди могильных плит подступающего врага. Он вытащил свой цепной меч и салютовал им.

- Сыны Сангвиния! - Его голос ревел в воздухе, как перезвон церковного колокола.

- К оружию!
Под ним, где заканчивалась мраморная площадь и начинались могилы, Брат-Сержант Корис вонзил свою руку в упавшую каменную колонну и приподнялся, чтоб взглянуть на врага.

Он видел бегущее и отстреливающееся подразделение Рафена, приближаясь, они посылали во врага рассчитанные очереди болтерного огня, за ними шла бурлящая волна Космодесантников Хаоса, стреляющая, кричащая орда двигалась как рой красной саранчи.

- Братья на поле! Целься! - приказал он и чтоб подать пример, закаленный солдат выстрелил в голову Несущему Слово, который был на расстоянии вытянутой руки за спиной Туркио.

Беннеку повезло меньше и Корис зарычал от гнева, когда Десантник почти потерял ногу от попадания плазмагана.

Бронированная фигура Беннека кувыркнулась и упала, и Несущие Слово перескочили через него не останавливаясь.

С воплем от усилия, темно-красной вспышкой Космодесантник перепрыгнул над головой Кориса, перекрутился в воздухе и приземлился прямо за каменной баррикадой.

Сержант развернулся, когда Рафен, задыхаясь поднял болтер и прошил воздух выстрелом; Предатель, который наступал ему на пятки был уже на полпути над обелиском и в этот момент болт Рафена с визгом откинул его назад.

Когда две стороны столкнулись, воздух запел от энергий и взрывов.

- Будь они прокляты, эти гады вцепились как песчаные клещи!
Корис быстро и отчетливо ухмыльнулся Рафену.

- Ты притащил с собой обратно компанию, да, парень?
Рафен смутился.

- Я...
Залп огня Предателей взорвал землю у их ног.

- Брат Рафен! - Симеон скакал в их сторону по испещренной земле, петляя между вспышками взрывов и завыванием смертельных рикошетов.

- Когда я говорил тебе, что нам нужно изучить врага поближе, я не думал, что ты воспримешь это так буквально.

Капитан выпустил залп разрывных снарядов из болт пистолета прямо в шеренгу неприятеля.

- Не важно.

Корис вышел из перестрелки и позволил Туркио занять его место.

- Говори, парень.

Что у этих отрыжек варпа припасено для нас?
Его голос был взволнованным, разносившимся над постоянным треском выстрелов.

Рафен указал на юг.

- Штурмовая группа, больше похоже на разведку боем, - ответил он, хладнокровно отчитываясь с тем же бесстрастием, которое демонстрировал на тренировках.

- Отделение Терминаторов и танки, по крайней мере три " Секача".

Симеон скривился.

Его нескольким тактическим Десантникам практически без тяжелого вооружения будет сложно удержать линию обороны против такого отряда.

- Есть еще что-то, - добавил он утверждая, а не спрашивая.

Рафен проигнорировал низкое жужжание болтов, просвистевших у него над головой.

- Верно.

Терра защитит меня, но я рассмотрел одну из их извращенных церемоний, жертвенное гадание.

Там в лагере за ней наблюдал Темный Апостол.

- Ты уверен? - давил Корис, треск попаданий барабанил по плиткам вокруг них.

- Бог-Император мой свидетель. -

ответил Рафен.

Симеон и Корис обменялись взглядами, это усложняло дело.

- Если один из этих архипредателей осквернял здесь могилы, то их планы относительно Кибелы ясны.

Симеон вставил новый рожок в болтер, следя глазами за жаркой битвой, где столкнулась и дралась кроваво-красная и темно-красная броня.

- Он будет искать где установить их собственные богохульные монументы и осквернить землю своим проклятым благословением.

- Этого не произойдет.

- проскрежетал Рафен.

В нем заструился жар ярости.

- Нет, не произойдет.

- Согласился Симеон, обнажив клыки.

С ревом он кинулся в бой, его цепной меч заскрежетал ударив Несущего Слово и отправив того скользить по мрамору.

Сверкая оружием, Рафен и Корис кинулись за ним в бой.

- Слушайте меня, Кровавые Ангелы! - позвал голос Симеона.

- Именем алого Грааля, разверните этот поток...
Слова капитана оборвались, когда крошечная сверхновая звезда охватила его и венок раскаленной плазмы у его ног превратил камень в шлак.

Рафен заметил единственную, краткую вспышку ослепительно белого, затем разом детонировали боеприпасы Симеона, отбросив его в сторону взрывной волной.

ИСКАВАН взял свой самый нечестивый символ должности и обнял его, как родитель обнимает любимое дитя.

От крозиуса в его руке шло актиническое излучение, которое выросло, когда пальцы сжали его.

Оружие вздохнуло, обрадованное близостью своего хозяина, взволнованное перспективой того, что произойдет дальше.

Бормоча про себя нечестивую литанию, Темный Апостол опустил диск клинков навершия посоха в ведро под стойкой для пыток Танкреда.

Он размешал густую, свежую кровь.

От жидкости пошел пар, вскипая вокруг проклятого орудия.

- Из огней предательства.

- прогудел Искаван. -

- к крови мести.

Танкред поднял вибропосох над телом илота, чтоб он мог видеть, что смерть осенила его.

- В след за носителем слова, избранным сыном Хаоса.

Мучитель погрузил посох в желудок раба и разорвал его, наслаждаясь криками.

Несущие Слово, стоящие вокруг них, произнесли в унисон.

- Вся хвала воздастся ему.

Искаван воздел пропитанный крозиус к серым небесам, ритуал осквернения был повторен еще раз, как это было на бесчисленных мирах, перед бесчисленными победами.

Он взглянул на Танкреда, который сгорбился над разбросанными внутренностями жертвы.

- Что ты видишь?
Высшим усилием в жизни Танкреда было соврать хозяину.

- Смерть идет.

Взгляд Лоргара прикован к нам.

Слова почти душили его.

- Мы должны утолить голод богов.

Его черное сердце сжималось в груди, Танкред в страхе и тревоге уставился на внутренности перед собой.

Кольца выпавшего кишечника, брызги крови, расположение органов - конфигурация была ужасной и зловещей.

Вот, он увидел признаки чего-то чрезвычайно мощного возрождающегося к жизни, новая сила была настолько мощной, что затмевала Танкреда и его хозяина.

Игра света и тени была запутанной, так что мучитель не был уверен откуда появится эта мощь, но он явно видел, что на своем пути она принесет с собой разрушение и уничтожение.

В конце концов он смог оторвать себя от этого зрелища, его заключительное толкование несло тревожащее предсказание.

Они оба, он и Искаван не доживут, чтоб увидеть развязку событий, которые они запустили в этот день.

Темный Апостол пристально посмотрел на него, в его глазах светилось какое-то подозрение.

- Это все, что ты увидел, Танкред?
Слова рвались с разлагающихся губ мучителя, борясь, чтоб быть услышанными, но со слепой уверенностью он знал, что такое фаталистическое предсказание приведет Искавана в ярость до такой степени, что Танкред первым изведает на себе мощь свеже напившегося крови крозиуса.

Он посмотрел вниз, надеясь что это будет казаться проявлением почтения, молясь богам, чтоб не вызвать неудовольствие хозяина.

- Я видел смерть, повелитель.

- Хорошо.

Искаван приковал цепью к запястью свое подергивающееся, жаждущее оружие.

- Давайте донесем наше слово противнику и посмотрим как он внемлет ему... или погибнем.

В ответ космодесантники Хаоса заорали и завопили церковные гимны и мантры, когда жажда битвы охватила и поглотила их. Танкред ковырялся в своих новых страхах как в струпьях раны.

ЖЕСТОКАЯ смерть Симеона прокатилась похоронным звоном по периметру, это чувствовалось почти как физический удар по рядам Кровавых Ангелов расположенных по краям Некрополиты.

Герой Виргона VII, победитель восстания на Такстеде и прославленный воин Компании на Алконисе был убит.

Брата-капитана почитал и уважал каждый Десантник в Ордене и за века, что они дрались рядом с ним, каждый из них мог вспомнить, что обязан жизнью отважному офицеру.

Сам Рафен был почти убит закапывающейся миной на Иксионе, которую заметил Симеон за мгновение до того как она выскочила.

И теперь, когда Кровавый Ангел рассматривал участок обожженной земли, которая отмечала место где умер капитан, он понял что воспоминания об этом моменте ускользают от него, как будто они тоже исчезли в плазменной вспышке.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒