Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы Омнибус. 10 страница

На данный момент его разум был поглощен исключительной задачей, вывести " Беллус" на оперативную дистанцию от поверхности.

То, что этот мир когда был сияющей драгоценность в индустриальной короне Империума не беспокоило; Шенлонг теперь принадлежал Несущим Слово и они запятнали его свои оскверняющим присутствием.

Он смутно осознал что кто-то вошел в командное святилище и " Беллус" покорно показал ему картинку верхнего яруса.

Он увидел там свое собственное тело, покоящееся на престоле как бы в легкой дремоте, Солус стоял справа.

В поле зрения появился инквизитор Штель в компании своего лексмеханика и извечной троицей сервочерепов.

- Плохие новости, брат-капитан. -

- Начал Штель, его лицо было мрачным.

- Мы потеряли астропата Хорина.

Он отошел от света Императора и вынудил убить его.

- Хорин? - Проскрежетал Солус.

- Он служил на этом корабле три столетия!
- Как это произошло? - Спросил Идеон.

Его лицо оставалось неподвижным, но внутренне он нахмурился.

Это не было вопросом, на который он хотел обратить внимание, пока мягко направлял рулевых сервиторов по курсу вперед.

Он вернул толику своего внимания на мостик от управления кораблем.

Штель описал как Хорин фальсифицировал сигнал с Ваала в качестве оправдания, чтоб получить доступ к инквизитору.

Он рассказал о внезапной атаке и о смерти астропата от рук Десантников.

- Я взял на себя смелость осмотреть тело, - закончил он, - и нашел это.

Штель показал стеклянный цилиндр, внутри которого, плавали жирные личинки гнездящиеся внутри пораженного черного органа.

- В его сердце видоизмененная куколка какого-то отвратительного демона.

Я полагаю, что она формировалась внутри него на протяжении долгого времени.

Он держал сосуд близко к лицу.

По правде говоря, испорченная плоть внутри никогда не принадлежала Хорину, она была собрана из тела мертвого Десантника Хаоса Норо.

Это маленькое театральное представление позволило Штелю подтвердить убийство астропата.

- Надо было сразу уничтожить этот зараженный объект. - Голос Идеона щелкал статикой.

- Выкиньте это в космос, я не делаю иметь на борту " Беллуса" такую скверну.
- Как пожелаете, брат-капитан.

- Согласился Штель. -

- Я намеревался так поступить.

Едва с губ инквизитора сорвались эти слова, как один из сервиторов прогудел предупреждение.

- Опасность столкновения.

Приближение к левому борту, верхняя палуба.

Идеон подавил желание проклясть свою удачу и резко повернул рулем.

" Беллус" показал ему объект, одинокую мину, бесшумно дрейфующую к носу боевой баржи.

Прихода инквизитора было достаточно, чтоб отвлечь его внимание в критическую секунду.

Теперь боевой корабль был в зоне досягаемости мины.

- В сторону! - Закричал Солус, предвосхищая следующую команду капитана и Штель подчинился.

Хотя инквизитор имел влияние во время миссии " Беллуса", Идеон все же был командующим офицером корабля и в таких вопросах, имел решающий голос.

Такая огромная, как она была, и даже с полным задним ходом, боевой барже потребуются долгие минуты свети на нет движение вперед и остановиться - и такое действие будет подобно маяку для сенсорной сети других мин.

Его строго лицо не изменилось, Идеон приказал рулевым сервиторам изменить курс и повернуть " Беллус" к приближающейся мине.

Дух машины корабля ругался и брюзжал, сетовал на Идеона за такие самоубийственные действия.

Сейчас мина была в секундах от столкновения с корпусом и ничто не могло остановить ее.

Капитан видел, как вцепившись в поручень, побелели суставы Солуса.

Бездумные сервиторы подчинялись и " Беллус" подставил свой молотоподобный нос бомбе.

Был момент, когда казалось Штель был готов что-то сказать; затем Идеон почувствовал глухой удар по внешнему корпусу корабля.

- Столкновение, - безучастно рапортовал сервитор.

- Взрыва не будет.

- Откуда вы узнали? - Спросил Штель, на его губах играла улыбочка.

Тело Идеона не двинулось, но суррогат голоса из вокскодера разоблачал его облегчение.

- Я служил на борту ударного крейсера Фиделис на Армагеддоне.

Среди прочего, он был миноукладчиком и в моих обязанностях было изучить ограничения такого оружия.

Он активировал голосферу, изображающую схему мины.

- Как я понял, боеголовки образца Шенлонга имеют механизмы запала с замедлением.

Я сблизился, чтоб убедиться что у мины не будет времени взвестись до удара с кораблем, так что она не взорвалась.

Послышался звук, похожий на вздох.

- Хотя такая тактика не сработает дважды.

Нам повезло... Я рассчитал шанс на успех как один к десяти.

- Сангвиний защищает, - сказал Штель.

Сержант Солус изучил новый данные, пробегающие по его пикт-планшету тонкими строчками высокого готика.

- Брат-капитан, мина... не разрушилась когда ударилась.

Прибор застрял на внешнем корпусе.

- Отправьте техноадепта, чтоб установить состояние мины.

- Ответил Идеон.

- Хорин и это существо... На сегодня достаточно не приятных сюрпризов.

Я не вынесу еще одного.

Солус кивнул.

- Я пошлю брата Люцио.

- Ему понадобится помощь, - вклинился инквизитор.

- Может Брат Рафен составит ему компанию?
Солус посмотрел ан Идеона и голос капитана прошипел через спикер на глотке.

- Так и приказываю.

ТЩАТЕЛЬНО обдумывая, Рафен поставил свою обутую в металл ногу на внешний корпус боевой баржи, один шаг за другим.

Глухой удар оповещал его, когда магнитные подушки его брони быстро сцеплялись.

В паре футов перед ним, непринужденной походкой по фюзеляжу корабля шел Технодесантник Лицио, как будто это было его второй натурой.

И возможно, это так и было.

Годы боевого опыта Рафена в качестве Кровавого Ангела приводили его в десятки разных окружающих сред, от ледяных миров как Тартарус до болот Заоу, на только в редких случаях его рота дралась в вакууме космоса.

Для сравнения, Люцио был расквартирован на борту " Беллуса" с тех пор как прошел статус новичка и он знал внешний корпус боевой баржи так же хорошо, как и коридоры внутри.

Рафен слышал эхо от своего собственного дыхания и осторожно следовал за Технодесантником.

Что-то в мертвой тишине космоса нервировало его и заставляло чувствовать себя уязвимым; он предпочитал гулять в местах, где можно было услышать звук приближения врага.

Он подумал, что Технодесантник шел походкой опытного космонавта.

Каждый из адептов машины, служащий Адептус Астартес кажется, был отребьем во множестве вопросов, не только в таких мелочах как эта.

В то время как его силовая броня была не мощнее, Люцио кажется был способен более легко двигаться в ней и Рафен задумался, может Технодесантник использовал их превосходящий опыт в таких вещах, чтоб улучшить и изменить их собственное обмундирование.

Действительно, броня Люцио уже была сильно изменена, как и у всех его рода; из рюкзака энергетического модуля, который питал герметичный костюм, техно-брат щеголял согнутой металлической серво-рукой.

Сложенная сейчас, дополнительная конечность оканчивалась обманчиво огромным захватом, которым адепт мог управлять как продолжением своего тела.

Рафен видел Технодесантников, использующих ее, чтоб выдирать задвижки из заевшего люка лендрейдера или для манипуляций с хрупкими и тонкими платами электросхем.

Не в первый раз он принял во внимание слухи, которые окутывали путь техно-адептов.

Некоторые говорили, что во время их ученичества в Адептус Механикус, они все изменяются определенным образом, их лояльность откалывается от родного Ордена.

Может тихий, приветливый Люцио прячет какой-то другой план? Рафен стряхнул эти мысли, отбросив их; последние события заставили его видеть предательство во всем.

- Приветствую, Брат Рафен.

- Позвал его через вокс Люцио. -

- Ты видишь ее по правому борту?
Рафен проследил по вытянутой руке Люцио и увидел распухшую сферу, торчащую из фюзеляжа.

- Она активирована?
- Будем молиться, что нет.

Они приблизились к устройству и Рафен сохранил почтительную дистанцию.

Люцио посмотрел в его сторону и подозвал поближе.

- Она не кусается, брат.

Рафен не был так в этом уверен, но все же подошел поближе.

В тишине, серворука Технодесантника задрожала возвращаясь к жизни, раскрываясь на всю длину.

Всему тремя руками Люцио изобразил над устройством какой-то сложны знак и Рафен в комм-бусине услышал слабый шепот тайной литании.

Ловкими, экономичными движениями адепт начал удалять покрытые рунами болты с внешнего кожуха мины, убирая каждый в подсумок на талии, чтоб они не уплыли в нулевой гравитации.

- Начинаю ближний осмотр, - сказал Люцио, его шлем был в дюймах от чернеющих внутренностей мины.

- Если меня отвлечет какой-то враг, это будет для нас обоих смертельно.

На самом деле, вряд ли было похоже, что Предатели вообще знали о том что здесь был " Беллус".

И еще меньше было похоже на то, что они знали что обнаружили на его корпусе - но священные эдикты, сложенный в пепле эпохи Ереси, помещенные в кодекс Астартес, военная книга Космодесантников о тактике и поведении, требовала чтоб ни один Десантник не покидал тамбур в одиночку.

Рафен задумался, почему он был выбран, чтоб охранять Люцио.

Это было рискованным заданием; если адепт ошибется или чем-то разгневает духа машины бомбы, их непосредственная близость к последующему взрыву превратит их в клочки плазмы.

Отрезвляющая мысль, подумал он.

Действия Технодесантника привлекли внимание Рафена, но только на мгновение.

Он никогда не был тем, кто интересовался мудреной работой машины, которые приводили в действие мощь Империума.

По ту сторону его типичных тренировок обслуживания и операций с его оружием, Рафен просто принял, что технологии Ордена служат ему и выполняют свое предназначение, так же как он служит Императору.

Он не желал погружаться в доктрины Бога-Машины, противоречивому аспекту божественного регента, которому хранили верность Адептус Механикус.

Он слышал, как Люцио вознес краткую молитву благодарности Омнисии, когда на столетних петлях выскользнула панель доступа боеголовки.

Рафен бросил взгляд через плечо, вдоль корпуса " Беллуса".

Темный и бездействующий, массивный военный корабль казался не судном готовым к битве, а избитым куском выщербленного ландшафта, выброшенным с поверхности планеты плавать покинутым островом в космосе.

Костлявые, управляющие башни корабля возвышались над равниной серединных палуб как широкий и угрожающий грозовой фронт.

Ни единого лучика света не было от закрытых, запечатанных окон и вентиляционных шахт; ничто не выдавало намерение боевой баржи излить красную смерть на проклятых повелителей Шенлонга.

Если смотреть со дна Беллуса, то Шенлонг выплывал подобно гигантской луне, медленно продвигаясь вперед над кораблем.

Бадлет, настоящая луна мира-кузницы, была не видима с этого угла.

Орбита корабля была тщательно подготовлена навигаторами Идеона, чтоб солнечный свет отраженный одинокой естественной луной не подсвечивал " Беллус" для оптических телескопов на поверхности.

Рафен смотрел за медленным перемещением планеты; на ней наступала ночь, туманная серость терминатора, пересекающего поверхность, изгоняла день.

Кровавый Ангел изучал темнеющий мир и видел мерцание городов, охваченных огнем и завитки облаков, освещенных взрывами тактических ядерных бомб, которые оставляли радиоактивные шрамы в земле.

Даже в ярко-солнечный день, мало что можно было разобрать на настоящем лике Шенлонга; тысячелетие выбросов и дыма из соборов фабрик размером со страну, давно уже окутали индустриальный мир грязной дымкой.

Рафен снова почувствовал знакомое подергивание пальцев.

Там внизу, бессчетное количество Несущих Слово скидывали образы Императора в костры и возводили свои собственные испорченные храмы и пытали население.

Хотя его рациональная, логическая часть разума знала, что вражеские силы многократно их превосходят, необузданная энергий вскипела в его крови от шанса убить и уничтожить скверну Хаоса.

Когда он с Люцио вернулись обратно через воздушный шлюз, оба Кровавых Ангела почувствовали висящее в воздухе предвкушение.

Везде вокруг, воины тренировались и готовились к бою, или вооружались.

Некоторые сидели у нон боевых Капланов, склонив головы в военных молитвах.

Это было почти ощутимо, как слабый мускусный запах на ветру.

Обузданная мощь жажды крови Сангвиния натянула привязь, готовая вырваться, вырваться и обрушить красный ад на тех, кто посмел противостоять Богу-Императору человечества.

Губы Рафена растянулись в предвкушении, обнажив зубы, выставив клыки в хищном оскале.

Этого было почти достаточно, чтоб отвлечь его от его глубинных, более беспокоящих забот.

Почти.

Он взглянул на темную поверхность Шенлонга, на место, где по его грубым прикидкам находилась столица планеты - и ее сердце, феррокритовое здание крепости Икари.

Рафен слышал разговоры, что крепость была близнецом для любой другой монастырской цитадели Адептус Астартес, огромный опорный пункт из которого можно было управлять Шенлонгом.

Исторические книги говорили, что крепость Икари были осмотрена ни кем иным, как Рогал Дроном лично, примархом Ордена Имперских Кулаков.

Дорн очевидно объявил крепость " адекватной", в самом деле высшая оценка от беспристрастного, величайшего осадного лорда Империума.

Сомнения самостоятельно вспыхнули в Рафене, когда он понял, насколько трудны будут испытания Кровавых Ангелов, чтоб сломать такую фортификацию.

Он отвел взгляд от планеты и отбросил опасения, которые грохотали на задворках его разума.

Эти отвлекающие моменты были раковой опухолью для брата Легиона Астартес.

Малейшие семена сомнений могут заставить его заколебаться, что будет стоить ему жизни на поле боя.

Битва за Шенлонг и так будет достаточно трудна, чтоб позволить себе отвлекаться на что либо еще.

Эти мысли разыгрались в нем пока Люцио делал что-то с миной и ясное, зеленое свечение из внутренностей боеголовки затухло.

Задача Технодесантника была выполнена, оно отошел на от инертной бомбы и еще раз пропел короткую, тихую литанию благодарения.

Слова Люция были тихими в шлеме Рафена, но он разобрал слова почтения Сангвинию, Богу-Машине - и его брату.

Он произнес имя Аркио на одном дыхании вместе с именем Примарха и Императора.

Рафен едва мог поверить в такое.

Что это за безумие?
Люцио повернул к нему голову и что-то в языке телодвижений Технодесантника подсказало Рафены, что он знал, что его подслушали.

- Дух оружия умолк, - сказал он осторожно.

- Он теперь спит.

- Тогда мы ее просто оставим тут? - Рафен был удивлен раздражением в его собственном голосе.

- Прицепленной к корпусу как клещ?
Технодасантник слегка кивнул.

- Теперь она не может взорваться, брат.

Даже молния, лично самого Омнисии, не вернет ее к жизни.

- Очень хорошо, тогда пойдем.

Рафен придушил свое раздражение и устойчиво зашагал обратно вдоль корпуса.

Люцио последовал следом за ним, его походка был легка по сравнению с медленными, большими шагами Рафена.

После долгой паузы Люцио заговорил вновь и в этот раз с тоном ожидающего ребенка.

- Рафен... Я должен спросить.... Какой он, Брат Аркио?
За дыхательной лицо Рафена скривилось в гримасе.

- Какой? Он Кровавый Ангел, - кратко ответил он. -

- Он мой родной брат.

- Но его поведение, его отношение.

- Давил Люцио. -

- Я не знал его... До.

Какой он был, пока был молод?
Идолопоклонничество Технодесантника переполнило гнев Рафена и он пригвоздил того тяжелым взглядом.

- Что ты хочешь, чтоб я ответил, Люцио? Что он разбивали камни одной силой своего слова? Что он упал с небес на огненных крыльях?
Он отвернулся, потянув внешний люк воздушного шлюза.

- Аркио Космодесантник, не больше и не меньше.

Спроси его сам, и он ответит тебе тоже самое.

Не глядя, шел ли за ним Люцио, он вошел к комнату за люком, его настроение было чернее чем небеса над Шенлонгом.

ШТЕЛЬ крался по коридорам " Беллуса" как тень, призрачным присутствием на грани восприятия.

Он наблюдал за малейшими следами любой ментальной сущности за стенами корпуса, внимательный к малейшей частице мысли, которая могла выдать псайкера предателя ниже.

Он ничего не нашел и из-за этого тонко улыбнулся.

Актеры уже расставлены для запуска следующего великого акта в его представлении и Штель забавлялся с деликатными, острыми ощущениями, которые нес гамбит.

Рамиус всегда принимал самое живое участие в конструировании и запуске его планов, даже в самых ранних днях как послушника Ордоса; такие вещи, в конце концов, были пищей и питьем для его вероисповедания.

Он рассматривал развитие своих интриг и контр-интриг как превосходный часовой механизм, великое создание из приводов и шестеренок, отлитое из эмоцию людей.

Штель никогда не мог утолить сладкое предвкушение, которым сочились такие моменты как этот, когда она наконец заставил колеса вращаться.

Это было его намерением начать войну на Шенлонге и она будет кровавой и великолепной.

Погруженный в гробовое молчание и настороженный " Беллус" висел на низкой орбите и ждал.

Не было выбросов энергий или излучений показателей, все действия на борту предпринимались без спешки и тщательно обдуманно.

Для глаз машины на поверхности, боевой корабль представлялся еще одним куском космического мусора из тысячи, дрейфующему по ночному небу на малой скорости к пламенной смерти в слоях атмосферы.

Инквизитор покинул ряды рабов Ордена и любдей, готовящих боевую экипировку и собирающих оружие, чтоб вернуться в свое убежище.

Для Штеля было необходимым правильно одеться и его корабельная роба плохо подходила.

На нем была привычная полевая превосходно выделанная кожа грокса, которая лучше подходила в данных обстоятельствах.

Когда он туда вошел, он рефлекторно резко потянулся к клинку, спрятанному на поясе.

Там были нежданные гости и их присутствие на краткий миг ослепило инквизитора самодовольным удовлетворением.

Его пальцы почти коснулись навершия, когда он остановился.

Семеро Космодесантников стояли полукругом посреди его палат и как один подняли оружие на его стремительное движение.

Скрыв гримасу, Штель превратил движение руки в отряхивание, как будто бы смахивал какие-то пылинки с плаща.

Годы практики позволили ему хорошо спрятать свое раздражение, так как он знал, что Кровавые Ангелы оценивают его полностью.

В центре группы стоял Брат-Сержант Корис.

Его темно-красная броня полностью выбивалась из тусклых оттенков убежища Штеля.

И он тоже был не на своем месте, только срочный призыв инквизитора позволял Космодесантникам войти.

Присутствие Кориса и других здесь и сейчас, было далеким от утонченности сообщением воина-ветерана.

Ты не сможешь нас удержать.

- Милорд инквизитор. -

- Спокойно начал Корис. -

- Мне нужно переговорить с вами.

Штель любезно кивнул и пошел в палату, как будто бы он сам приказали им прийти.

- Конечно, достопочтенный сержант, чем я могу вам помочь?
В тенях на краю комнаты, за постаментом сжался один из илотов Штеля и он бросил быстрый, ядовитый взгляд на раба-сервитора.

Ущербное существо заплатит за то, что не предупредил его о прибытии Десантников.

- Миссия, на которую мы собираемся, беспокоит многих из нас, - сказал Корис.

- Хотя мы желаем смерти Предателям, мы обеспокоены странностями такой бессмысленной попытки.

Штель изучал лица Кровавых Ангелов.

Как Корис, они все были закаленными бойцами с многовековым опытом военных действий за плечами.

Большинство было выжившими из роты Симеона на Кибеле, но еще были сержанты из контингента " Беллуса".

Никто из них не был трусом и не боялся битвы; они были умными, безжалостными воинами и они знали, что перед ними открываются челюсти мясорубки.

Ничего из этих мыслей не отразилось на лице инквизитора.

- Ты не вправе задавать вопросы Императору, Корис.

Если он прикажет маршировать до смерти, ты будешь маршировать.

- Голос Штеля был легкомысленным, как если бы он комментировал вкус какого-то отличного блюда.

- Так и будет, -

- Корис прищурился, - но это не было его приказом.

Навыки жреца Сахиеля на пути Крови не вызывают сомнений, лорд, но он не тактик.

Он планирует выступить всеми нашими силами на решительный штурм... И я боюсь, что все наши братья будут расплющены по стенам крепости Икари, в то время как Несущие Слово понесут только незначительные потери.

Поэтапная последовательность небольших рейдов была бы намного эффективнее.

- Почему вы мне это говорите?
- Если будет угодно лорду Инквизитору, вас Сахиель слушает.

Вы можете ходатайствовать, убедить его изменить его планы.

Штель скучающие посмотрел на Кориса.

- Конечно же вы высказали свою обеспокоенность ему, да? И все же он ен последовал вашему совету?
Сержант коротко и быстро кивнул.

- Он намекнул, что у меня мало веры.

Штель подошел ближе к Корису.

- Так и есть?
В глаза старого солдата сверкнула сдерживаемая ярость.

- Я сын Сангвиния, - зашипел он, - и моя вера тверда как алмаз!
Как легко разжечь воинскую ярость.

Десантник следовал по пути, который Штель устроил для него; он был еще одной частичкой часового механизма на предопределенном пути.

- Я не сомневаюсь в этом, но почему вы не разделяете его уверенность в победе? Сахиель верит, как и я, что лорд примарх благословил нас.

Вы сомневаетесь в этом откровении?
Впервые на лице сержанта появилось замешательство.

- Мы... Я... не уверен, лорд.

Он облизнул губы.

- Молодой Аркио... Это трудно принять...
Наивность, сказал сам себе Штель, так просто манипулировать такими людьми как Корис.

Они претворяются, что подвергают сомнениям свои догмы, но по правде, они самые непоколебимые и несгибаемые верующие из всех.

- Корис, ты думаешь мне было просто принять это? Мне, который побывал на тысячи мирах и видел зрелища, которые холодили кровь и вздымали сердца? Тебе дают возможность вернуться на родной мир, Ваал, с воинской славой после рейда на Шенлонг, но перед тем как это случится, ты должен оставить свой скептицизм!
- Но разве не сам Командующий Данте сказал, что Кровавый Ангел, который не стремится спрашивать, не лучше бездумного сервитора? Я не признаю, что мы можем победить на Шенлонге с одной лишь верой!
Корис отвернулся, но напор его слов, шокировал его самого.

Инквизитор театрально вздохнул, легко меняя тактику.

Как и все, созданные им планы, Штель прятал их под охраной лжи: убийство Хорина, черное сердце, вырезанное из Несущего Слово, все это было отвлекающим маневром от настоящего плана инквизитора.

Теперь он представил еще одну ложь, острую и нацеленную, как ракета, прямо в ахиллесову пяту Кровавого Ангела - его чувство долга.

- Хорошо, сержант, тогда вы мне не оставляете выбора.

То, что я скажу вам, не должно покинуть эту комнату.

Штель подошел к гололитическому проектору и вызвал изображение крепости Икари.

Как большинство записей о крепостях-обелисках, они были смутные и отрывочные, но эта отличалась от той, что была в библиариуме " Беллуса".

Под сооружением, на глубине был нарисован проход.

- Я хочу, чтоб ты поклялся, Корис, - С силой сказал Штель. -

- Все вы.

Все Кровавые Ангелы посмотрели на ветерана и он кивнул.

- Клянемся.

Штель показал на сфальсифицированную картинку, такую превосходную в своей лжи.

- Сахиель хороший жрец, но он, как ты и сказал, не солдат как мы.

Вот почему я не выдал ему эту информацию.

Он взглянул на Десантников, которые единодушно пристально смотрели на него и ловили каждое слово.

Мягко, он позволил своему разуму исследовать их, подтолкнуть их чуть ближе к своим взглядам.

- Только несколько избранных человек знали, что крепость Икари прячет под собой древнюю лабораторию Адептус Механикус, внутри который лежал прибор невиданной мощи.

Картинка показывала размазанное изображение эльдарского портала Паутины.

- Наша цель на Шенлонге не выбить Несущих Слово, как думает Сахиель, а защитить или уничтожить этот прибор под страхом смерти.

Штель дружески кивнул Корису.

- Теперь вы понимаете всю важность этой миссии?
Сержант внимательно изучал скан.

Лицо Штеля оставалось нейтральным, подделка была совершенно безупречна и определенно хороша, чтоб одурачить рядового Космодесантника.

В реальности, нижние уровни крепости Икари прятали не более чем системы рециркуляции отходов и суть пыточных камер.

Эта ложь послужит ему, чтоб заглушить Кориса его собственным чувством долга.

За десять лет службы на " Беллусе", инквизитор осознал, что люди желают верить во что-то, и это было самим естеством Космодесантника требовать оснований.

Если Корис и его раскольники не пойдут за Аркио, тогда просто нужно было сфабриковать мотив, за который они умрут.

Ветеран заговорил и Штель знал, что поймал в ловушку Кровавого Ангела.

- Почему вы не открыли это раньше? Почему прятали это, инквизитор?
- Вы знаете обычаи Ордо Еретикус.

- По секрету добавил Штель.

- Они захотят наказать меня, если узнают то, что я вам только что сказал.

Но я всегда верил слову Кровавого Ангела.

Корис помрачнел.

- Тогда мы займемся этим делом, как приказал Сахиель.

Это будет дорого нам стоить, но мы не можем позволить мерзости Хаоса держать такую угрозу против Империума.

Внутри, Штель насмехался над ним.

- Даже если это будет стоить вам жизней?
Сержант кивнул и инквизитор отвернулся, подзывая сервитора.

- Тогда, братья сподвижники, перед тем как вы уйдете готовиться к штурму, я попрошу вас об одной маленькой услуге.

- Говори.

- Насторожено ответил Корис.

Сервитор вернулся с подносом; на нем была копия Алого Грааля и восемь декоративных стальных чаш.

- Я хочу разделить со всеми вами благословение.

Он вылил порцию густой, темно-красной жидкости в каждый кубок и все взяли по одному.

- За победу на Шенлонге.

- Провозгласил тост Штель. -

- За славу Императора и Сангвиния.

- Семь человек в один голос повторили слова и отпили из кубков.

Долгое время господствовала тишина, затем заговорил ветеран.

- Возможно... я поспешил в своей оценке насчет вас, лорд инквизитор, - сказал Корис.

- Профессиональный риск.

- Заметил Штель.

Сержант больше ничего не сказал и расчетливо отдав честь, Космодесантники покинули палату.

Штель произнес слово силы и послал колдовство запечатать ирисовый люк за ними.

Затем он осушил оставшуюся в чаше жидкость и издал булькающий, полный ненависти смех.

Жидкость скатилась по подбородку и капнула на пол.

Это была священная кровь, до известной степени, но не сущность Сангвиния.

Он взглянул на сжавшегося сервитора и затем сделал небольшую паузу, перед тем как вбить его в пол.

Затем, медлительно, инквизитор раздавил своим тяжелым ботинков глотку раба.

Удовлетворенный, Штель качнул рукой и бросил Грааль в стену комнаты, о которую тот разбился с мокрым шлепком.

Идиоты слишком поздно поймут, что мои планы ему не разрушить, сказал сам себе Штель.

Небеса Шенлонга будут плакать кровью!
- Я так приказываю! - Заорал он, его голос эхом разнесся по пустой комнате

Глава десятая.

Рафен склонил голову, когда гимн Барбаросса вошел в крещендо.

Тысяча голосов вознесла священные тексты к крыше погрузочной палубы.

По всем сторонам Кровавые Ангелы возносили свои молитвы примарху и Богу-Императору.

Когда песнь закончилась, он провел голой рукой по болтеру, прикоснуться к надписи, которую он кропотливо выгравировал за десятилетия его военной службы.

В Ордене не было двух одинаковых орудий; каждый Десантник превращал свое в комбинацию оружия и молитвенной иконы.

Оружие Рафено несло на себе перечень всех битв, на которых он дрался, как и отрывки из его любимых Глав в книге Лорда.

Он нес их в своем сердце, но присутствие слов было поддержкой, которая укрепляла его решимость.

Развернув оружие от себя, он открыл казенник в ритуальном жесте и ожидал боевого благословения Каплана.

Его взгляд охватил палубу.

Колонны машин медленно маневрировали в десантные корабли " Громовых ястребов", танки " Хищник" образца Ваала грохотали в одной линии с транспортниками " Носорогами" и " Секачами".

Он и большинство других Кровавых Ангелов будут заброшены на поверхность Шенлонга другим маршрутом; удлиненные десантные капсулы " Ветер смерти" десятками стояли открытые перед собравшимися солдатами.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒