Дуглас Престон Линкольн Чайлд 12 страница

Макферлейн смотрел, как Амира включила питание, проверила индикаторные лампочки вдоль боковой панели бура и уверенно нацелила долото сверху на метеорит.

– Такое впечатление, что вам это не впервой, – удивился Макферлейн.

– Так и есть. Эли заставил меня потренироваться раз десять.

Макферлейн посмотрел на Глинна.

– Вы это репетировали?

– Каждый шаг, – сказала Амира.

Она извлекла из кармана большого размера блок дистанционного управления и принялась за настройку.

– И не только это. Все. Он планирует все наши проекты как вторжение – день «Д». Тренируешься, пока задница не отвалится, потому что в реальности можно сделать только один выстрел.

Она отступила на шаг и подула на руки.

– Вам бы стоило посмотреть на тот огромный железный шар, который Эли заставил нас откапывать и таскать по территории снова и снова. Мы назвали его Большая Берта. Я возненавидела ту штуку.

– Где вы этим занимались?

– На ранчо Бар‑ Крос около Боузмена в Монтане. А вы думали, что мы с первого раза, да?

Настроив блок дистанционного управления и установив бур в рабочую позицию над обнаженной поверхностью метеорита, Амира повернулась к стоявшему рядом ящику, отбросила укрепленную на петлях крышку и достала небольшую металлическую банку. Она сорвала с нее крышку и, отстранившись назад, опрокинула банку над поверхностью метеорита. Полилась черная клееобразная субстанция, покрывая красную поверхность вязким слоем. Маленькой кисточкой Амира обмазала конец алмазной головки бура остатками содержимого банки. Затем из того же ящика она достала тонкий лист резины и осторожно прижала его к слою герметика.

– Нужно подождать немного, чтобы склеилось, – объяснила она. – Мы не хотим, чтобы даже мельчайшая частичка пыли от метеорита попала в воздух.

Она порылась в кармане парки и вытащила футляр с сигарой, взглянула на выражение лиц Глинна и Макферлейна, вздохнула и стала лущить арахис.

Макферлейн покачал головой.

– Арахис, конфеты, сигары. Что еще вы делаете из того, что мама не велит?

Она посмотрела на него.

– Неистовый секс, рок‑ н‑ ролл, экстремальное катание на лыжах, блэк‑ джек с большими ставками.

Макферлейн рассмеялся. Потом спросил:

– Вы нервничаете?

– Не столько нервничаю, сколько взволнована. А вы?

Макферлейн задумался об этом на мгновение. Было ощущение, словно он заставляет себя волноваться, внушает мысль, что нашел в конце концов ту самую вещь, за которой охотился долгие годы.

– Да, – ответил он. – Взволнован.

Глинн вытащил свои золотые карманные часы, открыл крышку, посмотрел на циферблат.

– Пора.

Амира подошла к агрегату и отрегулировала шкалу настройки. Низкое гудение наполнило замкнутое помещение. Она проверила положение бура, отступила на шаг и подкорректировала настройку через пульт дистанционного управления. Гудение перешло в вой. Амира подвигала рычажок переключателя, и вращающийся бур послушно опустился, затем снова поднялся.

– Пять на пять, – сказала Амира, взглянув на Глинна.

Глинн достал из открытого ящика три респиратора и передал два из них Амире и Макферлейну.

– Теперь мы отсюда выйдем и будем управлять на расстоянии.

Макферлейн надел респиратор, обжав холодную резину вокруг рта, и вышел наружу. Без капюшона ветер жестоко хлестал по ушам и затылку. Изнутри отчетливо доносился шум вращающегося бура, похожий на жужжание сердитого шмеля.

– Дальше, – приказал Глинн. – Минимальное расстояние сто футов.

Они отошли от постройки. В воздухе кружил снег, опускаясь на площадку белым покрывалом.

– Если окажется, что это межзвездный корабль, то кто‑ то внутри может сильно описаться, когда мистер Алмазная Головка пробурит его, – сказала Амира глуховатым от волнения голосом.

Строение было едва видимо сквозь снежную пелену, открытая дверь казалась бледным белым прямоугольником в серой круговерти.

– Все готово.

– Хорошо, – сказал Глинн. – Проходи герметик. Остановимся на глубине один миллиметр под поверхностью метеорита. Проверим, нет ли каких ловушек.

Амира кивнула и двинула рычажок пульта управления. Жужжание стало громче, потом неожиданно стало глухим. Бежали секунды.

– Смешно. Я совсем не продвигаюсь, – сказала Амира.

– Увеличь обороты.

Амира снова двинула рычажок, жужжание стало громче, но вскоре тон стал ровным.

– Кажется, нормально.

– Обороты?

– Двенадцать тысяч.

– Увеличь до шестнадцати и снова сбрось.

Жужжание превратилось в вой. И снова стало глуше. Потом раздался громкий скрежет, и все затихло.

Амира посмотрела на маленький светодиодный индикатор на пульте, его красные цифры застыли напротив черной риски.

– Он остановился, – сообщила Амира.

– Есть идеи почему?

– Такое впечатление, что из‑ за перегрева. Может быть, что‑ то с мотором. Но все узлы были проверены.

– Выведи и дай остыть. Затем удвой вращающий момент и снова опускай.

Они ждали, пока Амира занималась настройкой. Макферлейн не сводил взгляда с открытой двери сарая. Спустя некоторое время Амира что‑ то пробормотала и снова продвинула рычажок вперед. Жужжание возобновилось, теперь более хриплое. Неожиданно тональность понизилась, когда бур заработал под нагрузкой.

– Снова перегревается, – сказала Амира. – Будь проклята эта штука.

Упрямо выпятив подбородок, она толкнула рычажок.

Тон сверления резко изменился. Послышался взрыв, и бледные вспышки оранжевого света вырвались через дверной проем. Раздался громкий хруст, потом еще один, уже гораздо тише. Затем наступила тишина.

– Что произошло? – спросил Глинн резко.

– Я не знаю.

Повинуясь импульсу, она сделала шаг в сторону постройки, но Глинн остановил ее.

– Нет, Рейчел! Сначала определи, что произошло.

Тяжело вздохнув, Амира воззрилась на пульт.

– Здесь много всякой невнятицы, которой я раньше не видела, – сказала она, посмотрев на табло отказов. – Подождите‑ ка. Здесь сказано: «сбой, код сорок семь». Просто замечательно! А руководство, по‑ видимому, осталось в Монтане.

Словно у фокусника, в правой руке Глинна, одетой в перчатку, возникла маленькая книжечка. Он пошелестел страницами и быстро нашел нужную.

– Ты сказала «код сорок семь»?

– Да.

– Невозможно.

Наступила пауза.

– Эли, я не думаю, что когда‑ нибудь слышала от тебя это слово прежде, – откликнулась Амира на это заявление.

Глинн поднял голову от руководства. В своей парке и респираторе он выглядел пришельцем.

– Бур сгорел.

– Сгорел? При всех тех лошадиных силах, которые в нем заложены? Я в это не верю.

Глинн спрятал руководство в глубине куртки.

– Придется поверить.

Они смотрели друг на друга. Снег продолжал свое кружение.

– Это могло случиться, только если метеорит тверже алмаза, – констатировала Амира.

В ответ Глинн просто пошел к постройке.

Внутри воздух был насыщен запахом горящей резины. Бур оказался до половины скрыт дымом, все световые индикаторы на боковой панели погасли, ее нижняя часть подпалилась.

– Он совершенно не реагирует, – сообщила Амира, вручную манипулируя регуляторами на панели.

– По всей вероятности, сработала защита сети, – предположил Глинн. – Выведи бур вручную.

Макферлейн наблюдал, как дюйм за дюймом огромный бур поднимался из дыма. Когда показался его конец, Макферлейн увидел, что он превратился в безобразные лохмотья металла, оплавленные и обожженные.

– Боже мой! – воскликнула Амира. – И это алмазно‑ карборундовый бур стоимостью пять тысяч долларов.

Макферлейн посмотрел на Глинна, стоявшего в дымном облаке. Его взгляд был направлен не на бур. Казалось, Глинн пытался что‑ то рассмотреть вдали, затем расстегнул респиратор и снял его.

Неожиданно поднялся ветер, со стуком захлопнув дверь.

– Что теперь? – спросила Амира.

– Мы возьмем бур на «Ролвааг» для тщательной проверки, – ответил Глинн.

Амира повернулась к буру, но взгляд Глинна по‑ прежнему был устремлен вдаль.

– И на этот раз мы возьмем с собой еще кое‑ что, – добавил он тихо.

Остров Десоласьон

15 часов 5 минут

Выйдя из сарая на улицу, Макферлейн снял респиратор и надел капюшон, плотно затянув его вокруг лица. Порывистый ветер гонял по мерзлой земле снежные вихри. К этому моменту Ллойд уже сильно продвинулся на пути в Нью‑ Йорк. Свет, что просачивался сквозь тяжелую облачность, угасал. Через полчаса станет темно.

Заскрипел под ногами снег – это Глинн и Амира возвращались со склада. В каждой руке у Амиры было по фонарю, а Глинн тянул за собой длинные алюминиевые сани.

– Это зачем? – удивился Макферлейн, указывая на большой футляр из голубой пластмассы, лежавший на санях.

– Хранилище для вещественных доказательств, – ответил Глинн. – Для останков.

Макферлейн почувствовал нарастающее внутри неприятное ощущение.

– Это абсолютно необходимо?

– Я знаю, для вас это непросто, – сказал Глинн. – Но мы столкнулись с неведомым. А мы в ЭИР настороженно относимся к неведомому.

Когда они подошли к пирамиде из камней, отмечавшей место погребения Масангкея, метель стихла. Стала видна Пасть Генуксы, темная на фоне все более тускнеющего неба. За ней Макферлейн увидел гладь пятнистого из‑ за шторма залива. У далекого горизонта карабкались к небу острые пики острова Уолластон. Просто поразительно, насколько быстро здесь менялась погода.

Ветер уже залепил снегом и льдом щели между камнями импровизированного надгробия, одев могилу в белое. Без всяких церемоний Глинн вытащил крест и положил его рядом, потом стал разбирать пирамиду смерзшихся камней, откатывая их в сторону. Он посмотрел на Макферлейна.

– Будет лучше, если вы немного отойдете.

Макферлейн сглотнул. Немногое из того, что он мог себе представить, было бы хуже, чем эта работа. Но если ее необходимо сделать, он хотел в ней участвовать.

– Нет, – ответил он. – Я помогу.

Разобрать пирамиду оказалось гораздо проще, чем построить. Вскоре стали видны останки Масангкея. Глинн стал работать более осторожно. Макферлейн видел раздробленные кости, расщепленный череп со сломанными зубами, похожие на веревки куски сухожилий и частично мумифицированной плоти. Трудно поверить, что это когда‑ то было его партнером и другом. К горлу подступила тошнота, и Макферлейн задышал чаще.

Быстро темнело. Глинн откатил в сторону последний камень, включил фонари. Он поставил их по разные стороны могилы и, пользуясь пинцетом, складывал кости в разные отделения футляра. Немногие кости еще оставались соединенными вместе сухожилиями, кожей и высохшими хрящами, но большинство выглядели так, словно их в бешенстве отрывали.

– Я не патологоанатом, – сказала Амира, – но этот парень, похоже, встретился накоротке с Потрошителем.

Глинн ничего не сказал. Пинцет двигался снова и снова от могилы к футляру. Лицо Глинна было скрыто капюшоном. Потом он остановился.

– Что это? – спросила Амира.

Глинн что‑ то осторожно поднял пинцетом с мерзлой земли.

– Этот ботинок не просто сгнил, – сказал он. – Он обгорел. И некоторые кости тоже выглядят обгорелыми.

– Ты полагаешь, что его убили из‑ за снаряжения? – спросила Амира. – А тело сожгли, чтобы скрыть преступление? Это было много проще, чем копать могилу в этом грунте.

– Это означало бы, что Паппап убийца, – сказал Макферлейн, сам почувствовав жесткость в своем голосе.

Глинн держал отдельную фалангу пальца и изучал ее при свете как маленькую драгоценность.

– Очень маловероятно, – сказал он. – Однако это задача для хорошего врача.

– Самое время ему чем‑ нибудь заняться, кроме чтения книг и блуждания по судну как привидение, – заявила Амира.

Глинн положил косточку в футляр. Затем он повернулся к могиле и поднял пинцетом что‑ то еще.

– Это находилось под ботинком, – сказал он.

Он поднес предмет к свету, отряхнул приставший лед и землю и снова показал.

– Пряжка от ремня, – догадалась Амира.

– Что? – спросил Макферлейн, подходя посмотреть.

– Какой‑ то фиолетовый камень в серебряной оправе, – сказала Амира. – Но посмотрите, она оплавлена.

Макферлейн откачнулся назад.

Амира посмотрела на него.

– Вы в порядке?

Макферлейн просто прикрыл глаза рукой в перчатке и покачал головой. Увидеть это не где‑ нибудь, а именно здесь…

Много лет назад после их большого успеха с тектитами Атакамы в ознаменование их удачи в делах он сделал на заказ две пряжки для ремня, каждая с разрезанным тектитом. Свою пряжку он давным‑ давно потерял. Но вопреки всему Нестор хранил свою даже после смерти. Макферлейн был поражен тем, как много это для него значит.

Не разговаривая, они собрали жалкое имущество Масангкея. Глинн закрыл футляр. Амира взяла фонари. Они вдвоем устало пошли обратно. Макферлейн задержался на минуту, глядя на холодную груду камней. Потом повернулся и пошел за ними.

Пунта‑ Аренас

17 июля, 8 часов

Команданте Валленар стоял у крошечной металлической раковины в своей каюте, докуривая сигару до горького конца и смазывая лицо кремом для бритья с запахом сандала. Ему не нравился запах крема, как не нравилась и одноразовая бритва, лежавшая на раковине, ярко‑ желтая с двумя лезвиями. Типичная американская дешевка. Кто еще может делать такие бесполезные вещи? Два лезвия, когда достаточно одного. Но базы военно‑ морского флота привередничали, особенно когда речь шла о кораблях, которые большую часть времени находились на дальнем юге. Он с неудовольствием смотрел на бросовую вещь, одну из десятка, что ему дал утром интендант. Это не сравнить с настоящей бритвой. Но опасная бритва при качке может оказаться действительно опасной.

Валленар сполоснул лезвия и приставил к левой скуле. Он всегда начинал брить лицо с левой стороны. Ему вообще было неудобно бриться левой рукой, но с этой стороны все же удобней.

На худой конец, запах крема для бритья перебивал смрад судна. «Алмиранте Рамирес» был самым старым эсминцем флота. Его купили у Соединенного Королевства в пятидесятых. Десятилетия плохой уборки, гниющие в сыром трюме овощи, химические растворители, неисправный сброс сточных вод и пролитое дизельное топливо – все это наполняло корабль вонью, истребить которую не могло ничто, кроме затопления.

Неожиданный гудок заглушил крики птиц и отдаленный шум транспорта. Валленар посмотрел через мутный иллюминатор на причалы и на город за ними. День был ярким, с чистым небом и резким холодным западным ветром.

Команданте продолжил бриться. Он никогда не любил стоянок в Пунта‑ Аренасе. Это место было плохим для судна, особенно при западном ветре. Как всегда, его окружали рыбачьи лодки, пользующиеся им как укрытием от ветра. Типичная южноамериканская анархия. Ни дисциплины, ни чувства уважения к военному кораблю.

В дверь постучали.

– Команданте! – донесся голос Тиммера, офицера‑ связиста.

– Войдите, – сказал команданте, не поворачиваясь.

В зеркале он увидел, как открылась дверь и вошел Тиммер, а за ним человек в штатском, сытый, благополучный, довольный собой.

Валленар еще несколько раз провел бритвой по подбородку, сполоснул бритву в раковине и повернулся.

– Благодарю вас, мистер Тиммер, – сказал он с улыбкой. – Можете идти. Будьте добры, выставьте пост снаружи.

Когда Тиммер вышел, Валленар с минуту разглядывал человека перед собой. Тот стоял около письменного стола. На губах легкая улыбка, ни малейшего намека на беспокойство. «А чего ему бояться? » – подумал Валленар без злобы. Одно название, что он начальник. У него самый старый во флоте военный корабль и самый худший пост. Кто упрекнет человека, стоящего перед ним слегка выпятив грудь, за то, что тот чувствует себя достаточно важным, чтобы смотреть сверху вниз на бесправного команданте ржавого судна?

Валленар сделал последнюю глубокую затяжку и выбросил окурок в открытый иллюминатор. Положив бритву, здоровой рукой вынул коробку сигар из ящика письменного стола и предложил незнакомцу. Человек пренебрежительно посмотрел на сигары и покачал головой. Валленар взял одну себе.

– Прошу прощения за сигары, – сказал команданте, убирая коробку. – Они очень плохого качества, но военному флоту приходится довольствоваться тем, что дают.

Человек снисходительно улыбнулся, глядя на парализованную руку Валленара. Валленар заметил, что волосы человека сильно напомажены, на руках маникюр.

– Садитесь, друг мой, – предложил Валленар, взяв в рот сигару. – Простите меня, я продолжу бриться, пока мы разговариваем.

Человек сел у письменного стола, элегантно положив ногу на ногу.

– Я понял, что вы торгуете бывшим в употреблении электронным оборудованием: часами, компьютерами, фотокопировальными устройствами и тому подобными вещами.

Валленар замолчал, добривая верхнюю губу.

– Новым и бывшим в употреблении оборудованием, – ответил посетитель.

– Значит, я прав, – сказал команданте. – Примерно четыре или пять месяцев назад, думаю в марте, вы купили некое оборудование – томографический зонд. Этот инструмент используется геологоразведчиками. Набор длинных металлических штоков с компьютером в середине. Это так?

– Мой команданте, у меня большой бизнес. Я не могу помнить каждый кусок старья, что мне приносят.

Валленар повернулся к нему.

– Я не сказал, что это старье. Вы сказали, что продаете новое и подержанное оборудование, не так ли?

Торговец пожал плечами, поднял руки и улыбнулся. Это была улыбка, которую команданте видел раньше бессчетное число раз у мелких бюрократов, чиновников, бизнесменов. Это была улыбка, которая говорила: «Я ничего не буду знать, и я не буду тебе помогать, пока не получу ла мордида взятку». Ту же улыбку он видел на лицах таможенников в Пуэрто‑ Уильямсе неделю назад. И вот сегодня вместо гнева он чувствует огромную жалость к этому человеку. Этот человек не родился испорченным. Его постепенно развратили. Это был симптом серьезной болезни, которая заявляла о себе повсюду вокруг него.

Глубоко вздохнув, Валленар обошел стол и присел на ближний к торговцу край. Он улыбнулся, чувствуя, как крем для бритья высыхает на коже. Торговец наклонил голову и заговорщически подмигнул. И, сделав это, он потер большим и указательным пальцами друг о друга в интернациональном жесте, положив на стол вторую наманикюренную руку.

Со стремительностью атакующей змеи команданте выбросил руку вперед и вонзил двойное лезвие бритвы в овальный кончик ногтя среднего пальца торговца. Человек резко вздохнул и уставился на команданте глазами, полными ужаса. Тот ответил ему невозмутимым взглядом. Потом сильно дернул бритву, и человек пронзительно вскрикнул, когда ноготь оторвался.

Валленар помахал бритвой, стряхивая окровавленный ноготь в иллюминатор. Затем он вернулся к зеркалу и продолжил бриться. С минуту в маленькой каюте было слышно, как лезвия скоблили кожу да громко стонал торговец. Валленар заметил с некоторым интересом, что бритва оставляет невыбритой полоску у него на лице. По‑ видимому, какой‑ то кусочек застрял между лезвиями.

Он снова вымыл бритву и закончил бритье. Сполоснув, вытер лицо и повернулся к торговцу. Тот стоял около стола, раскачивался и стонал, нянчил свой кровоточащий палец.

Валленар достал из кармана платок, наклонился через стол и обернул пострадавший палец торговца.

– Садитесь, пожалуйста.

Торговец сел, тихонько всхлипывая, его челюсти дрожали от страха.

– Вы поможете нам обоим, если ответите на мои вопросы быстро и точно. Вы купили оборудование, о котором я говорил?

– Да, купил, – сразу ответил торговец, баюкая свой палец. – У меня был такой инструмент, команданте.

– Кто у вас его купил?

– Американский художник.

– Художник?

– Скульптор. Он хотел сделать из этого скульптуру в стиле модерн и выставить ее в Нью‑ Йорке. Оно было все ржавое. Больше ни на что и не годилось.

Валленар улыбнулся.

– Американский скульптор. Как его имя?

– Он не назвал своего имени.

Валленар кивнул, продолжая улыбаться. Торговец теперь очень хотел рассказать всю правду.

– Конечно не назвал. Теперь скажите мне, сеньор… Я же не спросил ваше имя. Какой я рассеянный.

– Торнеро, мой команданте, Рафаэль Торнеро Переа.

– Сеньор Торнеро, скажите мне, у кого вы купили этот инструмент?

– У метиса.

Валленар удивился.

– У метиса? Как его имя?

– Простите… Я не знаю.

Валленар нахмурился.

– Вы не знаете его имени? Осталось всего несколько метисов и еще меньше появляется их в Пунта‑ Аренасе.

– Я не помню, команданте. Правда, не могу вспомнить.

Страдающие глаза становились все более безумными, по мере того как торговец лихорадочно рылся в своей памяти. По напомаженному лбу стекал пот.

– Он был не из Аренаса, он был с юга.

Неожиданно Валленара осенило.

– Может быть, это был Паппап? Джон Паппап?

– Да! Спасибо! Спасибо, команданте, что напомнили мне. Паппап. Так его звали.

– Он сказал, где это нашел?

– Да. Он сказал, что нашел его на островах. Я ему не поверил. Как там можно найти что‑ то ценное?

Торговец говорил, захлебываясь словами, словно был не в состоянии достаточно быстро их произносить.

– Я подумал, что он просто набивает цену. – Его лицо просветлело. – Я вспомнил сейчас, что там была еще кирка и странного вида молоток.

– Странного вида молоток?

– Да, один конец у него был длинный и загнутый. И еще был кожаный мешок с камнями. Американец купил все эти вещи тоже.

Валленар наклонился к нему через стол.

– Камни? Вы на них посмотрели?

– Да, сэр. Конечно, я на них посмотрел.

– В них было золото?

– Нет‑ нет. Они не были ценными.

– Ага. Вы, конечно, геолог и смогли определить их ценность?

Хотя Валленар говорил спокойным голосом, торговец съежился в кресле.

– Команданте, я показал их сеньору Алонсо Торресу, у которого склад руды в Калле‑ Колинасе. Я подумал, что, возможно, они представляют ценную руду. Но он сказал, что они бесполезные. Сказал, чтобы я их выбросил.

– Откуда он может знать?

– Он знает, команданте. Он эксперт по рудам и минералам.

Валленар подошел к единственному иллюминатору, покрытому белым налетом и ржавчиной от соленой воды.

– Он сказал, что они такое?

– Он сказал, что они ничто.

Валленар повернулся к торговцу.

– Как они выглядели?

– Просто камни. Некрасивые камни.

Валленар прикрыл глаза, стараясь унять поднимавшийся у него внутри гнев. Было бы непристойно потерять самообладание в присутствии гостя на своем корабле.

– Возможно, у меня остался один из них в магазине, команданте.

Валленар снова открыл глаза.

– Возможно?

– Сеньор Торрес задержал один, чтобы сделать дополнительные тесты. Я получил его обратно, когда американец уже купил инструмент. Некоторое время я использовал его вместо пресс‑ папье. Я тоже надеялся, что он окажется ценным, несмотря на заключение сеньора Торреса. Возможно, мне удастся его найти.

Команданте Валленар вдруг улыбнулся. Он вынул изо рта незажженную сигару, взглянул на ее кончик и поджег спичкой из коробка, лежавшего на столе.

– Я бы хотел купить у вас тот камень, о котором вы говорите.

– Вас интересует камень? Я буду рад отдать его вам. Не будем говорить о покупке, команданте.

Валленар слегка поклонился.

– Тогда мне будет приятно проводить вас, сеньор, до вашего магазина, чтобы принять этот сувенир.

Он глубоко затянулся сигарой и с величайшей вежливостью вывел торговца из каюты в зловонный центральный коридор «Алмиранте Рамиреса».

«Ролвааг»

9 часов 35 минут

Буровое долото положили на стол для обследования. Его сожженная головка покоилась на белом пластике стола. Свет от верхних ламп придавал калеке голубоватый оттенок. В ряд выстроились приборы для отбора проб, каждый отдельно в запаянной пластиковой упаковке. Макферлейн в стерильной одежде надвинул на лицо хирургическую маску. Море было необычайно спокойным. В лабораторном помещении без окон с трудом верилось, что они на борту судна.

– Скальпель, доктор? – спросила Амира приглушенным маской голосом.

Макферлейн покачал головой.

– Сестра, я думаю, мы потеряли пациента.

Амира сочувственно заохала. У нее за спиной стоял Глинн, сложив руки.

Макферлейн направил электронный стереоскопический микроскоп на стол. Сильно увеличенное изображение головки долота появилось на экране ближайшего компьютера. Ландшафт после Армагеддона: заплавленные ущелья и расплавленные горные хребты.

– Давайте посмотрим поближе, – сказал Макферлейн.

– Как скажете, док, – ответила Амира, вставляя компакт‑ диск в дисковод системы.

Макферлейн подкатил к столу вращающийся стул, сел у микроскопа и удобно пристроил на голове сдвоенные окуляры. Очень медленно двигая окуляры, он рассматривал бур в надежде, что долото прихватило с поверхности метеорита хотя бы мельчайшие частицы. Но ни единой красной крупинки не мелькнуло на лунном ландшафте даже при переключении на ультрафиолетовое освещение. Пока Макферлейн занимался изучением поверхности головки долота, Глинн подошел ближе и стал рассматривать изображение на экране.

После нескольких бесплодных минут Макферлейн вздохнул.

– Прибавьте увеличение.

Амира отрегулировала устройство. Ландшафт придвинулся, приняв еще более гротескный вид. Снова Макферлейн изучал его сектор за сектором.

– Просто не верится, – сказала Амира, глядя на экран. – Он должен был ухватить хоть что‑ то.

Макферлейн со вздохом отклонился на спинку стула.

– Если это и произошло, то мощности этого микроскопа недостаточно, чтобы увидеть.

– Это наводит на предположение, что метеорит должен быть одной прочной кристаллической решеткой.

– Совершенно ясно, что это не нормальный металл, – сказал Макферлейн.

Он сложил сдвоенные окуляры вместе и вдвинул обратно в устройство.

– Что теперь? – спросил Глинн тихим голосом.

Макферлейн повернулся на стуле, стянул вниз маску и на мгновение задумался.

– Остается электронный микрозонд.

– И это…

– Любимый инструмент космических геологов. У нас он есть. Образец материала помещают в вакуумную камеру и обстреливают пучком высокоскоростных электронов. Обычно анализируют рентгеновские лучи, возникающие при этом. Но можно нагреть электронный луч до уровня, при котором он выпаривает крошечное количество материала, и оно оседает тонкой пленкой на золотой пластинке. Так получается образец. Маленький, но жизнеспособный.

– Откуда вы знаете, что электронный пучок сможет выпарить частички камня? – спросил Глинн.

– Электроны вылетают из катода на очень большой скорости. Ее можно довести почти до скорости света и сфокусировать пучок на микроне. Поверьте мне, он выбьет хотя бы несколько атомов.

Глинн молчал, очевидно взвешивая в уме возможную опасность в сравнении с необходимостью получения информации.

– Очень хорошо, – решил он. – Действуйте. Но помните, никто не должен прикасаться к метеориту непосредственно.

Макферлейн нахмурился.

– Сложность в том, что непонятно, как это сделать. Нормально поднести образец к микрозонду. А в данном случае нужно доставить микрозонд к образцу. Но эта штука не портативная, весит примерно шестьсот фунтов. И нам придется соорудить временную вакуумную камеру над поверхностью.

Глинн снял с ремня рацию.

– Гарса? Мне нужны восемь человек на главной палубе, немедленно. Потребуются салазки и транспорт достаточно большой, чтобы перевезти инструмент весом шестьсот фунтов первым утренним рейсом.

– Скажите ему, что еще необходим источник большой мощности, – добавил Макферлейн.

– Возьмите кабель с защитой, выдерживающий до двадцати тысяч ватт.

Макферлейн тихонько присвистнул.

– Этого хватит.

– Вам дается час на получение проб. Больше времени у нас нет. Гарса скоро будет здесь. Приготовьтесь.

Эти слова были сказаны очень медленно и очень четко. Глинн резко повернулся и вышел из лаборатории. Закрываясь за ним, дверь втолкнула поток холодного воздуха.

Макферлейн взглянул на Амиру.

– Он становится раздражительным.

– Он ненавидит неизвестное, – объяснила Амира. – Неопределенность доводит его до предела.

– Должно быть, трудно так жить.

– Вам этого не представить.

В ее лице промелькнуло выражение боли.

Макферлейн с интересом посмотрел на нее. Амира стянула маску и сняла перчатки.

– Давайте готовить к транспортировке микрозонд, – сказала она.

Остров Десоласьон

13 часов 45 минут

К середине дня рабочую зону подготовили для проведения теста. Внутри маленькой постройки было очень ярко и удушливо тепло. Макферлейн стоял у раскопа, глядя вниз на поверхность роскошно глубокого красного цвета. Даже при ярком освещении она сохранила мягкий блеск. Микрозонд – длинный цилиндр из нержавеющей стали – покоился в мягком ложе. Амира раскладывала остальное оборудование, заказанное Макферлейном: стеклянный колпак толщиной в дюйм с катодом и вилкой, золотые диски, запаянные в пластик, электромагнит для фокусирования пучка электронов.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒