Галина Дмитриевна Гончарова 15 страница

Графиня Иртон оказалась вполне приятной молодой женщиной. Полноватой, да. Но в зеленых глазах светился неженский ум. Да и полнота... в некоторых местах, например, на груди, была очень кстати.

Жаль только ‑ ни декольте, ни даже маленького выреза...

Лонс сглотнул и посмотрел на графиню.

‑ Ваше сиятельство...

‑ Как вас зовут?

‑ Лонс Авельс. Шевалье Лонс Авельс.

Лиля поблагодарила про себя Марию. А то сидела бы дура дурой не зная, как обращаться. И слегка склонила голову.

‑ Итак, лэйр Авельс... как же вы оказались в рабстве?

‑ меня продали разбойники. Шевалье тоже можно захватить большим числом. А веревки не разбирают.

Лиля задумалась. С дворянином, хоть и хлипеньким, номер просто не пройдет. Если к нему отнестись, как к матросу...

‑ Лэйр Авельс, чем я могу вам помочь?

Лонс уже успел это обдумать, на 'собеседование' его позвали одним из последних. Так что...

‑ Ваше сиятельство, при других обстоятельствах я попросил бы доставить меня в Альтвер. Но у меня нет денег, а просить у дамы...

Лиля чуть склонила голову. Да, она ограничена в отношении Лонса. Но и на него накладываются свои ограничения...

‑ Я мог бы оказаться вам полезным, как учитель?

Лиля тряхнула головой.

‑ В замке есть леди Миранда. Моя падчерица. Полагаю... вы учитель чего?

‑ Математики, чистописания, истории, землеописания...

Лонс не лгал. Юных принцесс приходилось учить очень многому. Лиля мысленно потерла лапки.

‑ Отлично. Нанимаю вас к леди Миранде Кэтрин Иртон, как учителя всего этого. Поговорите с другими учителями, определитесь, чему вы можете ее научить ‑ и вперед. Я посижу на ваших уроках, послушаю...

‑ вы мне не доверяете, ваше сиятельство...

‑ В том, что касается обучения моей падчерицы? Я проверяю всех учителей. Спросите у них. Кстати...

На стол перед Лонсом лег свиток.

‑ прочтите.

Лонс развернул его и примерно с середины принялся бегло читать о страданиях Ирты Калианской.

Лиля кивнула.

‑ Так. В доме семь комнат, в каждой комнате по семь углов, в каждом углу по семь яблок. Сколько яблок в доме?

На этот раз Лонс задумался. Ничего подобного он не слышал. А вычислять в уме было сложно...

‑ Разрешите взять дощечку, ваше сиятельство?

Лиля подвинула мужчине вощеную дощечку и наблюдала, как он что‑ то царапает.

М‑ да... не айс. Но ‑ пусть его. Математике она Мири и сама научит. Просто в открытую она работать не может, а под прикрытием учителя ‑ почему нет?

‑ Триста сорок три яблока, ваше сиятельство.

Всего двадцать минут ‑ шикарный результат для второго класса. Или первого?

Ладно, Мири не старше. А интегралы, которые Лиля и сама отродясь не помнила и не понимала, ей даром не нужны.

Одним словом ‑ всего через полчаса Лонс был нанят на службу за еду, одежду, проживание и серебряный в месяц.

Строгая женщина по имени Эмма Матти, которую госпожа графиня назвала экономкой, указала Авельсу его комнату и пообещала прислать служанку с горячей водой. Дескать, графиня приказала, чтобы мылись все.

Те, кто в замке ‑ в обязательном порядке раз в день. Хотя бы обтирались. Ибо вонь ‑ недопустима.

В ожидании обещанного Лонс прилег на пол, чтобы не пачкать кровать ‑ и задумался.

Если бы была его воля ‑ он бы рванулся к Анелюшке. Но... а куда он доедет?

Наступает зима. Да, графиня может дать ему и денег, и лошадь, но... ладно! Пусть он доберется до Альтвера. И даже до Уэльстера.

Хотя второе ‑ еще надвое сказано.

Зимой на суше невесело, а на воде еще грустнее. Ибо ‑ шторма. Но пусть. К весне он доберется. В лучшем случае. В худшем ‑ или сдохнет, или опять окажется в рабстве...

А вот что он будет делать в Уэльстере?

Может, имеет смысл сначала узнать, что там происходит? А потом уже ехать?

И не наобум, а все тщательно продумав. В конце концов, не может же благородная графиня не иметь драгоценностей, к примеру?

И даже не надо их красть. Она одна, в глуши, скучает... у Лонса был друг, который таким образом и зарабатывал на жизнь ‑ развлекая благородных дам. Да, не слишком достойно. Но нищим выбирать не приходится.

Ради того, чтобы вернуться к Анели, он и не на такое пойдет.

Тем более, что отвращения у него Лилиан Иртон не вызывала. Не идеальная красавица, чуть крупновата, но какая грудь!

А какая... мысли Лонса спустились ниже пояса и стали весьма лестными для женщины.

Или не очень? Лиля предпочитала, чтобы восхищались ее умом, а не... тем,, что пониже спины. Но тут уж ‑ кому ‑ что.

Да, Лонс любил Анель. Но и жить ему тоже хотелось.

***

Тарис Брок вспоминал Лилиан Иртон.

Нет, ну не идиот ли ее супруг? Такая женщина. Красивая, умная, богатая... и сидит в каком‑ то захолустье. Скучает...

Да и не просто скучает!

На ее жизнь покушались! И об этом надо обязательно доложить Августу.

Ну ничего, доложим. Дайте только до Альтвера добраться. А там договоримся с градоправителем. Голубиная почта ‑ вещь полезная.

***

Лиля как раз шла по коридору, когда...

‑ Ваше сиятельство! Я так рад, что вы выздоровели...

Дамис Рейс. И опять глазенки на грудь выложил. Да что ж такое!

Лиля милостиво кивнула.

‑ Да.

И замолчала. Сам выворачивайся, как пожелаешь.

Дамис вывернулся. На десять минут завел волынку о том, что Лилиан, как солнце, а без нее все в замке темно и пасмурно, приплел ее потрясающие волосы, улыбку... так бы и стукнула!

Был у них в группе один такой кадр... Искренне считал себя неотразимым. Пока Аля его матом не послала при всех. А потом попытался ее немножко прижать в углу.

Тот эпизод Лиля вспоминать не любила. Но чем‑ то Дамис напоминал того умника. Такая же уверенность в своей неотразимости.

Но тогда... тогда это был однокурсник. А сейчас ‑ всякая шушера. Так что Лиля послушала еще пару минут для очистки совести и подняла руку.

‑ Любезнейший, вы хотите сказать что‑ то по делу? Нет? Свободен!

‑ Ваше сиятельство!

‑ я что ‑ невнятно выразилась?

‑ Ваше сиятельство, умоляю вас проявит милосердие.

‑ Какое?

‑ только вы сможете смягчить мою участь, ведь ваша доброта, равно как и красота....

Лилю так и тянуло рявкнуть: 'Короче, Склифосовский! '. Останавливало только нежелание тратить хорошую шутку на дурака.

Поэтому она послушала еще пару минут комплименты и подняла руку.

‑ Конкретнее, любезнейший. В чем я могу облегчить вашу участь.

Зеленые глаза опасно сверкнули. Дамис внял.

‑ Ваше сиятельство, я умоляю вас, я припадаю к вашим ногам с просьбой убрать с уроков этого плебея!

Лиля вскинула брови. Кто‑ то из слуг тянется к знаниям? Ан нет!

Оказалось, Дамис Рейс имел в виду сына пастера. Марка. Мальчик был неблагородного происхождения, дурно влиял на подружку, и вообще ‑ учить такое ‑ это ниже низкого. Это губит репутацию господина Рейса.

Лиля окончательно озверела уже на пятой минуте потока жалоб и просьб. Нет, надо же! Марк его не устроил! Сноб! Ей, видите ли, нормально с пастером говорить, а Дамис его сыном брезгует?

За эти дни они с пастером успели найти общий язык. И тот приходил к Лиле два раза в день. С утра молились за графство Иртон, с вечера ‑ за графа Иртон.

С утра Лиля пальцы крестиком не складывала. А вот с вечера... если честно ‑ ей граф не нужен был никак! Куда бы спихнуть, чтобы на нервы не действовал. Идеальным вариантом было бы развестись с ним ‑ и пусть катится к чертовой матери. Но...

С пастером она молилась не просто так. Качала информацию по семье и браку. Можно ли развестись, что для этого нужно, как лучше сделать...

В Альтвере ей было не до таких разговоров. Дело бы поднять.

А вот сейчас...

Слуги ‑ существа ограниченные. Поэтому Лиля планировала присутствовать на всех уроках. И задавать вопросы. Якобы ‑ проверяя знание предмета учителями. А на самом деле ‑ расширяя свои познания об этом мире.

Нету здесь газеты. Нету. И интернета.

И Википедии.

А значит, информацию можно получить только из разговоров с людьми. И так, чтобы народ об этом не подозревал. Она и так вызывает слишком много подозрений.

А если Марка удалить с уроков ‑ пастер обидится. И Лиля зашипела гадюкой.

Дамис Рейс увидел, как в полумраке сузились глаза женщины, опасно сверкнули...

‑ Если тебя что‑ то не устраивает ‑ пошел вон из поместья, ‑ ледяным тоном отчеканила Лиля. ‑ Пока мой супруг тебе платит, ты будешь учить кого и сколько я скажу. Более того, учить с радостью. Вскоре к Мири и Марку прибавятся еще и дети вирман. И ты будешь их учить. Вежливо. И качественно. Сама проверю. Четыре учителя на одно поместье ‑ явный перебор. Понял?

Дамис скис.

Лиля еще раз сверкнула на него глазами и резко развернулась. Коса взлетела, чувствительно приложив нахала.

Тоже мне! Шовинист!

Каз‑ зел!

***

Дамис Рейс смотрел вслед графине.

Ах ты ж... сучка! Я к тебе со всей душой...

А ты!

Мужчина сам не мог понять ‑ что больше раздражает. Что графиня не оценила его красноречия? Что отдала мерзкий приказ?

Что не обратила никакого внимания на его обаяние?

А ведь он постарался! Надушился, надел все самое лучшее... знай он, что подумала Лиля о помойке, которую духами опрыскали, обиделся бы еще сильнее.

Но и так...

Дамис определенно был зол. И кое‑ кто ему за это заплатит. Одна высокомерна блондинистая сучка. А пока можно сорвать зло и на другой... секс ‑ лучшее средство от стрессов.

Дамис этого не знал. Но отправился к Кальме. И напряжение сбросить, и обдумать, как дальше поступить с графиней! Упускать такую возможность? Богатая, судя по рассказам супруга, не слишком умная, живет в глуши... он себе потом не простит. То есть ‑ да. Но ‑ как?

Продолжить делать ей комплименты? Но вроде бы на к ним осталась равнодушна. Тогда...

Нет, один‑ то способ есть. Она же говорила, что будет присутствовать на уроках. Хотя сейчас и не может.

Но учить мерзких крестьян и не менее мерзких вирман?

Фу!

***

Ричард, принц Ативернский, удобно расположился в карете. Может, хоть подремать удастся?

Прошлым вечером они с Джесом были на балу в честь прибытия.

Тарима хоть и небольшой город, но высший свет есть и там. И в честь прибытия посольства был дан большой бал.

В ратуше.

Пришлось до полуночи торчать на балу, танцевать, отвешивать комплименты... эх, дипломатия, мать ее...

А после бала...

Джес предлагал пройтись по борделям, но Рик не поддержал. Ему решительно не хотелось что‑ нибудь подцепить. Поэтому для разрядки очень подошла молодая жена одного из баронов.

Она получила за свои услуги браслет с сапфирами, а он получил почти шесть часов непрерывной радости ‑ женщина оказалась просто ненасытна. И буквально выпила из него все силы.

Но это еще не худший вариант.

По крайней мере ‑ никакого ущерба репутации.

Баронесса будет молчать. Ей скандал с мужем ни к чему.

Он тоже промолчит. Мало ли...

Не то, чтобы Рик хотел жениться именно на Анне Уэльстерской, но мало ли? Вдруг?

Тогда лучше не давать невесте повода для недовольства. А он точно будет, если девушка узнает о пристрастии ее жениха к борделям.

Вообще...

Рик был благодарен отцу даже за такую возможность выбора. Пусть хотя бы Анна или Лидия. Ведь могло и того не быть, как раньше, когда был жив дед.

При жизни деда была заключена помолвка Рика с Данелией Авестерской. Ну что делать ‑ дед не любил ни Уэльстер, ни Ивернею ‑ и налаживал контакты с Авестером. Но потом он умер и на трон взошел Эдоард.

Помолвку он отменять не стал. Но любви к Авестеру поубавилось. И резко. А примерно через шесть лет после того Данелия заболела. Болезнью легких. А вот не надо охотиться под проливным дождем. Не надо. Результат оказался весьма печален.

Авестерцы рады были бы скрыть этот факт, но докторусы, осмотрев юную Дану, вынесли решение ‑ рожать она не может.

Еще бы.

Слабые легкие, чуть ли не чахотка...

Эдоард разве руками: так и так, я бы рад, но нам детей нужно, а такой союз ‑ бесплоден. Я не могу оставить Ативерну без наследника. Могу к вам выдать одну из своих дочерей. Но Рика надо женить.

Авестерский король, Леонард Третий, возмутился. Но крыть было нечем. Было заключение целой комиссии докторусов. Тогда Леонард предложил свою дочь Ларисию. Но тут вмешалась церковь.

Леонард был братом Имоджин Авестерской. Данелия ‑ младшей дочерью его дяди, то есть родство достаточно далекое с Риком. Хотя и принцесса. Потому она и подходила.

Но двоюродные брат и сестра друг на друге жениться не должны.

После этого Рик в Альдоная уверовал.

Видел он портрет Ларисии. Чисто крыска. Бледная, бесцветная, словно моль, личико вытянутое, волосенки подозрительно пышные, а злобной линии тонких губ не смог приукрасить даже живописец.

Хотя они привыкли льстить клиенту.

Одним словом ‑ Рик ужаснулся. И еще раз поблагодарил отца.

Данелию ему было жалко.

Но себя еще жальче. И он дико не хотел повторения истории отца. Когда 'дорогая, я люблю тебя, но жениться не могу'. И ждать, жить чуть ли не десять лет, жить с нелюбимой, смотреть ей в глаза и думать ‑ хоть бы ты куда исчезла....

Врагу такого не пожелаешь.

К тому же...

Мать Рик не особо помнил. Матерью для него стала Джесси. Добрая, милая, ласковая... он понимал, как повезло отцу. Но... повезет ли так ему?

Джесси любила. И ждала. И ничего не просила. Будет ли ждать его любовь?

А если и будет...

Сможет ли он спать с чужой женщиной ‑ и внутренне желать ей смерти?

Рик подозревал, что нет.

Как еще Джес такое терпит?

Хотя...

Кузена Рик любил. Но в отличие от отца, глаза на его недостатки не закрывал.

Джес может быть талантливым, трудолюбивым, умным и серьезным. Если ему это надо. Если от этого зависит что‑ то важное для него. И в то же время...

Если Джесу что‑ то не нравилось...

Бывало у него такое. Рик про себя это называл 'баранство'. Упрется, как баран ‑ и хоть убейся. Он был свидетелем пары таких случаев. И сильно их не одобрял. Два умных человека всегда могут договориться. Но иногда Джес был неуправляемым.

И второй его громадный недостаток...

Джес был дико избалован женщинами.

Симпатичный, богатый, молодой... на него просто вешались придворные дамы. Да, из числа либо замужних, либо шлюх, но вешались же! И Джес на полном серьезе решил, что неотразим.

У Рика такого не было. Отец постоянно таскал его на приемы, показывая, как все это выглядит со стороны, рассказывал, объяснял... Джесу подобного не досталось. Поэтому Рик легко мог разобраться там, где Джес просто чего‑ то не видел...

А еще Рик понимал, что в его жизни будет долг и только долг. А Джесу хотелось радости и удовольствий.

Вот например, его Адель...

Рик невольно покривился.

Да, красивая. Но ‑ не в его вкусе. Как тухлое мясо в сложном соусе.

Вроде бы красиво, но несъедобно. Что ему не нравилось?

Рик не мог точно определить. Но ‑ он бы с такой не связался. А Джес увлекся. И кажется, всерьез. Это было плохо.

Честно говоря, Рик вообще считал, что если у тебя есть семья ‑ надо налаживать отношения в ней. А не превращать все в кошмар. Вот есть у Джеса жена...

Да, толстая. Не слишком красивая... кажется. Рик видел‑ то ее только один раз на свадьбе. Но ведь это не повод ей пренебрегать? Она не виновата, что Джес ее не любит. А скольких дам он перетрахал... да подарил бы жене цветочек, почитал стихи... нет! Уперся бараном! Не люблю! Не нравится...

А что ты сделал, чтобы понравилась?

Что ты вообще для нее сделал?

А если и у него жена будет вызывать такое же отвращение, как у Джеса? Все‑ таки кузены....

Рик зевнул, уплывая в дрему.

Он очень постарается, чтобы все было хорошо. Очень. И для начала ‑ сделает правильный выбор.

Глава 4

Африка, Африка... африкан? Обезьян?

День‑ ночь, день‑ ночь, мы идем по Африке,

День‑ ночь, день‑ ночь, все по той же Африке.

И только пыль‑ пыль‑ пыль от шагающих сапог

Отдыха нет на войне солдату...

Лиля просто жила в ритме этих стихов. Сжатом, четком, безукоризненном.

Все требовало ее взгляда, все требовало ее контроля...

И началось со старост деревень. Иан Лейг, Арт Вирдас, Эрк Грисмо, Шерл Ферни и Фред Дарси ‑ кто?! Кто из вас сообщник управляющего?

Первым Лиля вызвала Арта Видраса. Но разговор практически ничего не дал. Под давлением (меланхолично поигрывающий топором Олаф) Арт признал, что все не так плохо. И мельницей попользовались в отсутствие хозяйки, и браконьерствуют, и рыбку ловят, и лес на дровишки пилят. Не без того. Но ни убийства, ни воровства... не было такого, ваше сиятельство! Вот как есть ‑ не было.

Остальные четверо повторяли то же самое, но другими словами. А Лиля злилась.

Толку‑ то с того чтения детективов. Сюда бы мистера Холмса, чтобы он посидел, попыхтел трубкой и меланхолично заявил: 'Ватсон, вы неправы. Виновен вовсе даже не Арт, а Фред'.

Але честно говоря было по фиг, кто главный злодей. Вопрос был в том, что она‑ то его НЕ ВЫЧИСЛИТ!!!

Не сыщик она. Ни разу. Только медик.

Разговор ничего не дал. Разве что построить старост удалось покруче. Но ‑ и только.

Лиля подозревала, что беда в ней. Она не знает, что и как спрашивать. Вот и не спрашивает. Ну да ладно. Рано или поздно, так или иначе...

А пока займемся хозяйственными делами. А дел было много.

Сначала Джейми притащил с болота, куда был направлен присматривать за сбором мха ‑ кусок торфа. И пришлось спешно выделять людей на его добычу. В больших количествах. Лиля вообще подозревала, что надо открывать торфоразработки. Но пока решила так. Торф ‑ хорошее топливо и утеплитель. Так что... Крестьянам можно его добывать при условии: пятьдесят процентов им, пятьдесят Лиле. Это оказалось выгодно ‑ и скоро в замке появились аккуратные торфянницы. Или как это называется? Такие штабеля, в которые торф складывается после просушки на полях. Приставлены к нему были те крестьяне, которых продали в рабство за неудельность. Тут‑ то сильных навыков не надо! Торф высыхает ‑ и ты аккуратно складируешь его под заготовленные навесы.

Благо, погода пока балует.

Лиля не знала, какая здесь зима. Из памяти реципиентки она извлекла ощущение холода. Но... то Лилиан, а то ‑ она. Ей‑ то и минус тридцать ‑ не вопрос. Но пока была ранняя осень. Теплая и удивительно сухая. Чем она вовсю и пользовалась.

Прибыл гонец от Лейфа. Тот вовсю строил на побережье солеварню и коптильню. Сильно не опасался, поскольку рифы не давали подойти к берегу даже ему.

Да и Ирта ‑ речка своеобразная. Пороги, мели.... С хорошим лоцманом еще пройдешь. А с плохим... Пойдешь. На дно.

Строить их хотели из дерева, но Лейф это забраковал. Дерево надо сушить, а время не терпит. Поэтому пока ‑ времянки. И строить ‑ как на Вирме. Из камня. Навыки есть, камня хватает...

Лиля напряглась и вспомнила состав цемента. Ведь ничего же невозможного! Известняк, глина, нагреть... тут даже негашеная известь не нужна. И силикаты.

Да, получится не идеально. Но лучше, чем ничего. Тем более, что гонец от Лейфа привез то, о чем она просила. И теперь Лиля гладила пальцами небольшие камушки.

Тонкий белый песок.

Для стеклодувов.

Известняк. Родной ты мой!

Что‑ то похожее на полевой шпат. Ну это ‑ фиг бы с ним. Не жалко.

Зеленоватая глина, уверенно мнущаяся в пальцах.

Крупинки янтаря.

Вот что интересно. Янтарь ‑ вещь ценная? Спрошенная Эмма почесала в затылке, но после описания ‑ закивала. Еще какая ценная! Чуть ли не на вес золота.

И самое ценное!

Камень с черной полосой.

Уголь!

Где‑ то на побережье есть уголь! Оно и неудивительно!

Лиля уже поняла ‑ здесь скалистый берег. И местность тоже. Скалистая, болотистая... наверное ближе всего английские болота. Собаку вот еще бы запустить. Хотя она скоро не хуже взвоет.

И все же, все же...

Надо отписать Лейфу ‑ пусть разведают все, что только можно.

Песок и известняк ‑ это для стекла.

Известняк и глина, с добавкой песка ‑ для цемента. Не лучшего, но и с ним ремонтные работы будут вестись проще и веселее. Надо только немного поработать над составом. Но тут Лиля не возражала. Что‑ что, а химические опыты она любила. Вот химику плохо иногда становилось... А ей все нравилось.

Янтарь. Это надо поискать на побережье. Если где есть пласт ‑ почему бы не попользоваться? А Хельке оценит...

А уж уголь!

Тут и графит, и карандаши с грифелем, и тепло, и... да куча всего! Просто глаза разбегаются.

Надо бы самой съездить на побережье, осмотреть... но ‑ не подобает. Графине не пристало.

Лиля уже получила кучу радости от Марии Рейхарт. Сравнивала свои манеры и то, чему учили Миранду ‑ и хмурилась. Если верить учительнице ‑ промахи Лиля допускала на каждом шагу. Не так ходила, говорила, общалась... счастье еще, что провинция. И все ее закидоны списали на 'графскую дурь'. А ведь могли и люлей отвесить.

Супруг так точно может.

Супруг...

Мысли были неприятными.

Она ведь сейчас ‑ собственность супруга. Все, что она сделает ‑ принадлежит ему. Понятное дело, он этим воспользуется. Если у вас в покере джокер или каре, а у противника всякая дрянь ‑ вы его пожалеете? Ага, два раза!

Этот вопрос она прояснила. Медленно, осторожно... пастер слово за словом проговаривался, что женщина владеет очень немногим. Или тем, что ей выделит супруг, или " девичьей долей", которую выделяют из приданного, но девичья доля ‑ это как правило аристократки и купеческие семьи. У крестьян такого не бывает.

Если ты вдова с сыном... или супруг оставил на тебя завещание ‑ тогда у тебя есть минимум свободы. И то ‑ тобой станет распоряжаться ближайший родственник мужеска полу. Отец, брат, дядя, кузен, племянник тети жены брата соседки тестя... могут опять выдать замуж, могут... да много чего могут.

Короче, ты ‑ табуретка. Аристократки пользуются несколько большей свободой ‑ но именно что несколько. Например, знатная дама может сама вести дела, но с одобрения и разрешения супруга. Вдова может отказаться повторно выйти замуж... но опять‑ таки, ее можно и уговорить? Свобода такая с оговорочками. На поводке. Пастер так несколько раз и упоминал, что мол, все ваши начинания с благословения и разрешения господина графа, правда?

Лиля только кивала. И думала, как обеспечить свою безопасность.

Рассматривала разные варианты ‑ от бегства до вдовства... Делиться своими проектами с кем‑ то левым Лиле не хотелось.

Простите, самой мало. И вообще ‑ она тут жилы рвет, мозг выворачивает, а супруг придет на готовое? Да еще со своей шлюхой?

А ведь придет. И что разводиться? Черт бы с ней. С репутацией. Проживем. Большие деньги ‑ лучший пропуск в любое общество. Но! Развод был возможен. Если:

‑ брак бесплоден. Тут ‑ по согласию обоих супругов;

‑ невозможность исполнить супружеский долг. Либо у графа импотенция, либо у нее припадок начинается, как только она в спальню заходит. Но опять‑ таки, при свидетелях и не меньше года все это пытаться преодолеть? Пастер рассказывал о таком случае и как с женщиной почти год вели успокоительные беседы, поили настоями и отварами, прочищали организм... Лиля подозревала, что бабу просто довели до такого состояния, когда ей что секс, что порка ‑ все едино.

‑ решительная измена. Причем поймали на месте и со спущенными штанами. Или с задранной юбкой. И удержали достаточно долго для явления представителя местной власти. Тут этот номер не пройдет. Местная власть ‑ граф. Если ловить ‑ то в столице. И в королевском дворце. Очень обнадеживает.

Ваше Величество, вот мой муж, а это под ним некто Аделаида Вельс, то есть измена на... лицо. Разведите, а?

Неубедительно.

‑ также если кто‑ то из супругов решает послужить Альдонаю. Но баб туда не берут, а чтобы графа запихать в монастырь... отравить ‑ проще.

Одним словом, первый и четвертый варианты уже не подходили.

А второй и третий...

А черт его знает!

Трясучку Лиля готова была изображать до упора. Но вот ведь беда. Как дела вести? Ежели граф ей прикроет все халявы? И мастерские?

И где сказано, что граф таки даст ей развод, а не по голове? И изнасилует?

Прецеденты бывали. А ставка высока. Лиля подозревала, что граф за верфи еще и не то трахать будет. Пусть даже стиснув зубы. И накрыв ей личико. Подушкой. Один раз в родах не умерла ‑ второй добьем? Это пока она была аморфной, ее не трогали. А как зашевелится, тут будет весело и интересно.

Остается вариант с изменой? И ловить муженька на горячем? Или самой изменить?

Вот второе ‑ не вариант. То есть можно. И даже наверное будет нужно. Для здоровья. Но если ее поймают ‑ она вообще будет на положении ниже плинтуса. И так‑ то тут женщина ‑ собственность. А если граф ее поймает на измене ‑ может хоть из окна выкинуть. И ему ничего не будет. Только пожалеют.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒