Галина Дмитриевна Гончарова 9 страница

А Ричард далеко не дурак. Поэтому граф готовился провернуть и свою комбинацию. И заранее готовил людей, места, обстоятельства... из Уэльстера Ричард должен уехать в Ивернею ‑ да! Поступить иначе ‑ это скандал и позор. Но уедет он, будучи крепко связан обязательствами с Анелью. А потом ‑ визит невесты ко двору ее жениха и свадьба. И никак иначе.

Надо готовиться уже сейчас.

Да, Ричард умен.

Но и у него есть уязвимые места. Он доверяет своему кузену ‑ и он любит женщин. Да, он не бабник. Но попасть под чары Анели может. А дальше ‑ уже начинается работа скромного и незаметного начальника тайной службы.

Лошадь понесла на охоте.

Или слишком много вина выпил.

Или...

Мало ли можно организовать случаев, в которых Ричард и Анель останутся одни на несколько часов. Если Анель не дура ‑ она своего не упустит.

А если Ричард не захочет войны ‑ он женится. И у них будет мирный договор с Ативерной. А Ивернею они вместе усмирят.

Эх, если бы Гард прожил еще лет двадцать!

Но... столько он не проживет.

Альтрес искренне любил брата. Но не закрывал глаза на слова докторусов.

Язва на ноге, от которой ничего не помогало.

Боли в желудке.

Головные боли...

Десять лет. Максимум. Скорее ‑ меньше.

Так мало, так невероятно мало...

Милия суетилась вокруг мужа ‑ и Альтрес ценил ее усилия. Но она ‑ не сможет править. Не сможет даже быть регентом при подростке. А это ‑ регентский совет. И гадюшник вокруг трона.

Так нельзя.

Этого он допустить не может.

А если он будет один, при Милии ‑ его сомнут. Другое дело, если он договорится с Эдоардом. И даже поддержит назначенного Ричардом регента.

При Ативерне за спиной ‑ он многое сможет. Тут его убирать поостерегутся, полагая, что лучше свой, чем чужой.

Ах, братец, братец...

Ты ведь и сам в глубине души все понимаешь. Пусть даже мы с тобой об этом никогда не разговаривали...

Но ты все знаешь.

Готовиться к смерти брата и сюзерена ‑ цинично?

Плевать! Важно ‑ другое. Сохранить его жену и детей. И королевство.

Ради этого Альтрес был готов на многое.

***

После просмотра трех бухгалтерских тетрадей, Лиля просто бросила это гиблое дело.

Ясно же ‑ вранье. Причем клиническое. Для графа, проверяющих, королевских чиновников.... Кто тут еще водится?

Простите, не бывает такого.

Зерно. Продали на ярмарке по две серебрушки за мешок. Выручили пять золотых. На эти деньги закуплены две кольчуги для дружины. Вроде бы сколько получили ‑ столько и потратили. Вроде бы.

А в реале?

А в реале, простите, о чем идет речь?!

Какие кольчуги, если дружина разбежалась? То есть разогналась?

То есть лопушня чистой воды. А где истина?

Хм‑ м...

Если Эдор не идиот ‑ он должен вести минимум три бухгалтерские книги. Для графа, для сообщников ‑ и для себя, любимого.

Не просто так ведь он воровал? С кем‑ то делился, кому‑ то отстегивал... да и масштабы ‑ Лиля помнила, сколько с него стрясла. Гигантская сумма.

Нет, сообщники определенно были.

Кто?

А если бы ты была управляющим?

Лиля честно постаралась поставить себя на место Эдора. Ну, для начала, она бы организовала связь с сообщниками. Кто бы они ни были ‑ над душой они стоять не будут. Организовала бы двойную бухгалтерию. А то и тройную. И эти книги должны быть где‑ то спрятаны. Наверняка.

Почему она так думает?

А слишком неожиданно все свалилось на бедного воришку. С утра графиня была не в духе, поехала в деревню, вернулась с подкреплением ‑ и начала разгон. Да и из замка его выгнали с одним мешком. Много ты туда свитков упихаешь? А ведь надо еще и покушать с собой, и смену одежды, и денежку на дорогу...

Не стоит забывать, что местные тетради ‑ это не школьные в клеточку. Это такие мамонты, что ей‑ ей, в мешок положишь ‑ и все. Места не останется.

А если графиня в озверении и обзывает вором ‑ где гарантия, что тебя не обыщут на выходе? Реальный вариант.

Не говоря уж о том, что ты обратишься к подельнику ‑ и тащить к тому кучу компромата и признание на самого себя...

'‑ Это что?

‑ Это бухгалтерия для вас.

‑ А это?

‑ А это ‑ для меня... '

Угу, шикарно звучит. Градус бредовости зашкаливает.

Можно, конечно, выкинуть это дело со стены замка, а потом подобрать.

Можно.

Если не забыть о том, что ров долго не чистился. Выкинуть можно, найти будет сложно. Да и зачем?

Проще оставить все где‑ то в замке. Припрятать, а потом попросить кого‑ нибудь вынести. По дружбе или за монетку. Почему нет? Это логично. Но где?

Вообще, обыскивать эту кучу камней можно долго и упорно. При отмывании всего и вся тайников не выявлено. Но это и понятно. А вот...

Лиля срочно вызвала к себе Эмму. А затем Мэри, Илону и Сару. И принялась расспрашивать их, вдвоем с Эммой. Увы...

Сначала ‑ не слишком результативно.

Где должен быть тайник?

Не обязательно в покоях управляющего или в кабинете. До него должно быть легко добраться. В любой момент. То есть кабинет?

А если граф приедет? Тогда кабинет тебе не светит. И как быть?

Хотя это случалось редко. Раз в год и потерпеть можно. Все равно крутить свои дела в графском присутствии неудобно.

Допрошенные с пристрастием девушки подтвердили, что большую часть времени Эдор проводил или в кабинете, или на кухне. Но на кухню Лиля много бы не поставила. Да, Тара и Эдор были супругами. И она была кухаркой. Но уж больно место неудобное. Кто‑ то постоянно толчется, входит, заходит... нелогично.

А вот кабинет ‑ или пара комнат рядом с кабинетом...

Лиля выставила служанок и принялась расспрашивать Эмму. На предмет тайников.

Где, чего, кого...

Эмма задумалась и сообщила, что пара ниш в кабинете ей известна. Все‑ таки ее муж был управляющим. И если госпожа графиня доверит...

Лиля доверила. Но вызвала одного из вирман ‑ Олафа ‑ и попросила его помочь Эмме с открыванием и перетаскиванием.

А сама принялась шуршать дальше.

По большей части в сундуках не было ничего интересного. Договор на покупку, договор на продажу, один, второй, третий, двадцать третий...

По закону подлости, интересное нашлось на дне последнего сундука. Связка старых пергаментов...

Писем.

Лиля вздохнула ‑ и начала читать их, с самого верхнего.

Любезная матушка.

У нас все благополучно. Алисия сейчас пребывает при дворе. Джерисон и Аманда растут, они бодры и веселы. Джесси просит вам кланяться и спрашивает, не перестали ли вы гневаться. Она ведь не вольна в своем сердце. У них с Эдоардом так же все замечательно. Они искренне любят друг друга. Я также прошу вас смирить свое негодование, если на то была воля Альдоная ‑ что они встретились и полюбили друг друга, то не нам роптать. Даже отец простил их и благословил перед смертью. Как дела в Иртоне? Не нуждаетесь ли вы в чем‑ либо? Если так ‑ отпишите мне, я тотчас же пришлю. Налоги мной уплачены и все благополучно.

Любящий вас сын, Джайс, граф Иртон.

Дата.

Подпись.

Лиля почесала кончик носа.

Джерисон. Супруг. Джайс ‑ его отец. И пишет он своей матери. Которая, судя по всему, жила в Иртоне. И сильно не одобряла некую Джесси. Причем это была не жена и не любовница сына ‑ раз с Эдоардом...

Эдоард?

Это часом не восьмой? Который еще тут немножко правит?

Вообще может быть и так. Эх, у кого бы сплетен подзанять? Лиля подумала ‑ и приказала позвать девочек ‑ швей.

Ровно через полчаса она уже знала всю подноготную письма. Ну, не всю. Но про короля ‑ так точно.

Женился. Влюбился. Пикантность в том ‑ что это были две разные женщины. И любимую, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон. То есть сокращаем до Джесси.

Ага.

А матушка видимо, сильно эту любовь не одобряла. И почему бы это? Неужели сейчас не почетно быть фавориткой принца?

Или это только для короля?

Лиля смутно помнила из 'Анжелики и короля', что это натурально было большой честью. И народ весь пресмыкался перед очередной королевской любовию. Ага... мечта поэта. Людовик Четырнадцатый, любите...

Выстроил Версаль, привел в порядок страну, прикрутил халяву феодалам, развлекался тем, что прилюдно громко портил воздух... кто‑ то еще исторический анекдот про него рассказывал...

Или здесь непочетно? Может быть...

Тогда ясно, что маман была немного недовольна решением дочки лечь под принца. А может быть еще и так. Лиля не сильно обольщалась. Женщина ‑ товар для заключения союзов. Типа, подписал договор? Женись! И неизвестная ей Джесси могла быть кому‑ то обещана.

А у нее любоффф! И все союзы побоку.

Или маман на всю голову ушиблена местной Библией, то есть Книгой Света, где Ативернским по белому отписано, что блуд без брака есть происки Мальдонаи. Могло быть и так.

В своем мире Лиля знала девчонку из семьи баптистов. Та жила на стипуху и подработки. Папаша, видите ли, когда дочка поступила в мед, взбеленился и выгнал. Ибо не фиг на голых мужиков смотреть! Даже на мужа. Ляг на спину и молись.

Лиля не знала, какой именно вариант тут осуществился. Да это и не важно.

Пнем по сове, сову об пень...

Даже то, что вторую королеву, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон, положения не поправило.

Лиля читала письма ‑ и убеждалась в этом с каждой строчкой.

Неизвестный ей Джайс уговаривал мать простить, понять, не держать зла. Рассказывал о внуках. О Джесси...

Нашлось и несколько ее писем. Там было то же самое. Мол, дорогая мама, прости, но мне без него легче сразу сдохнуть. Воля Альдоная и прочее бла‑ бла‑ бла на тему 'Ромео и Джульетта'.

Судя по тому, что тема повторялась из раза в раз, на письма либо не отвечали, либо посылали дочку куда подальше. И жила эта маман в Иртоне. В родовом замке.

Граф писал в среднем раз в месяц. Джесси тоже не сильно отставала. То есть что мы имеем?

Мамашу, которая сидит, как жаба на болоте. Папа померши. Граф пребывает в столице. И в родовое гнездо не приедет, потому как сын почтительный. А здесь ему мозг вынесут и в печень занесут одними нотациями.

И даже то, что Джесси стала королевой, не слишком поменяло ситуацию. Джайс уговаривал мать, но куда там. Ответов и их черновиков не было, но судя по всему ‑ старушка уперлась рогом.

Отказалась выезжать и решительно не желала видеть дочь. И скрипела, скрипела, скрипела...

Письма сохранились. Ибо пергамент ‑ вещь ценная. Лиля так поняла, что Эдор так и не осмелился их потаскать для своих нужд. Потому что было письмо и о рождении дочерей у королевы, ныне королевы, и о ее смерти...

Надо сказать, что Лиля читала с интересом, продираясь сквозь невнятный почерк с завитушками и витиеватые обороты. С другой стороны ‑ медики и почище пишут. Вы историю болезни видели? Или рецепты?

Вот‑ вот...

Прочитать было несложно.

Разложить по годам и проанализировать ‑ сложнее.

Но по всему получалось, что бабуся померши лет двенадцать как. Даже своего сына пережила. И последние письма писал ей уже внук.

Их Лиля прочла с особым интересом. Но ‑ увы...

Складывалось полное впечатление, что бабушка редкостно не любила внуков. Причем ‑ со стороны сына. Ну, дочь ‑ там понятно. А сына‑ то за что? Вроде бы любит, заботится, свет в окошке... позволяет такое, за что она бы давно уже бабку на матюгах оттаскала.

По идее ‑ его дети должны быть обласканы бабушкой. Но в некоторых письмах Джайса отчетливо прослеживалась горечь. Да и не привозили их сюда ни разу.

Каково?

Граф Иртон, ну тогда виконт Иртон по титулу учтивости, даже в своем родовом поместье лет до двадцати с хвостиком не был. С жирным хвостиком. Пока бабуся не преставилась.

Это ‑ норма?!

Это ‑ чушь.

Идем дальше.

Судя по количеству книг в библиотеке и их направленности ‑ бабка и правда была религиозной. Легко ли при таких воровать?

Ну, смотря кто и как...

Но этой видимо, был бы пастер, а там трава не расти. Вот и перли все, что гвоздями не приколочено. А что приколочено ‑ перли вместе с гвоздями.

Лиля покусала губы.

Конечно, при такой постановке вопроса ‑ еще бы Иртон был нужен его владельцу. Вырос в столице, к королевской семье приближен, остальное по принципу: 'заплатил налоги и живи спокойно'.

Олаф постучался в дверь спальни и деликатно сгрузил женщине на постель еще несколько сшитых тетрадей и свитков пергамента.

‑ А Эмма?

‑ Она на кухне. Там буза какая‑ то случилась.

‑ На день заболеть нельзя. Как освободится ‑ позвать ко мне, ‑ буркнула Лиля и опять зарылась в письма.

Интересно, что там за буза?

***

Его величество Эдоард Восьмой прочитал письмо.

Потом еще раз.

А потом принялся вовсе не по‑ королевски чесать в затылке. Благо, никто не видел.

Письмо было доставлено голубиной почтой и недавно переписано придворным писцом.

И повергло короля в тихое изумление.

Ибо ‑ непонятно.

Писал ему градоправитель Торий Авермаль. Барон. Направленный королем в Альтвер и не дающий поводов для недовольства.

Ваше величество!

Заверяю Вас в своем почтении и уважении...

Ну тут славословия... Эдоард привычно пропустил их, а что поделать? Если каждый подданный уверяет его величество в своей верности и преданности страницах так на двух, а потом только переходит к делу? Это еще хорошо, что голубиная почта сильно снижает подобные возможности. Не трех же голубей отправлять?

Спешу сообщить Вам, что ее сиятельство графиня Лилиан Иртон побывала у нас в Альтвере и отбыла назад в Иртон. Графиня поистине украсила наши скучные серые будни своим присутствием. Она, как истинное солнышко озаряет своим присутствием...

И еще пять строчек славословий графине.

Ей‑ ей, можно подумать, что они ‑ в Ханганате.

И умница. И красавица. И замечательная мудрая женщина, пребывание которой в городе стало для него истинным счастьем.

Каково?

И это про вздорную толстуху, от которой Его Величество кривился еще при первой встрече.

И кто из них двоих бредит? Он или барон?

Эдоард общался с Лилиан один раз. Но мнение о ней составил. Или зря?

Все‑ таки день свадьбы, тут любая женщина ведет себя неадекватно.

Но Джес потом...

С другой стороны, женился мальчик по расчету, ради верфей, так что ожидать от него любви к истеричной толстухе...

А если не истеричной?

Умной... и даже красивой?

Эдоард только головой покачал.

Концы определенно не сходились.

Еще после визита дочери он отписал барону Авермалю с голубиной почтой, приказывая разузнать все о графине Иртон. Все‑ таки мало ли что... если графиня чудит... там же Миранда. Нельзя сказать, что Эдоард безумно любил внучку. Но чем‑ то она напоминала ему Джесси. Те же волосы, глаза, губы... Только была капризной и нервной.

Да и часто общаться не удавалось. Как приказать приводить малышку во дворец? Втайне?

Можно и так. Но долго секрет не сохранить. Люди начнут сплетничать. Да и... нее умел Его Величество находить общий язык с маленькими детьми. Разве что в присутствии няньки.

Но Эдоард все равно иногда думал о малышке.

С одной стороны ‑ она в Иртоне. Вроде бы в поместье все в порядке. Отчеты Джес получает регулярно ‑ и там все в порядке. Мачеха тоже не должна ей интересоваться. С чего бы?

Но вот если она рехнулась, выгнала докторуса, к которому раньше прислушивалась ‑ и чудит?

Не опасно ли с ней малышке?

До письма он надеялся на лучшее. Теперь же...

Непонятно.

А что непонятно ‑ то опасно.

Эдоард потер лоб для равновесия ‑ и взялся за перо.

Надо написать Авермалю ‑ пусть разъяснит, что там с Лилиан Иртон. Уточнить ее описание ‑ светловолосая толстуха? С кем она была, что делала, почему барон назвал ее умной женщиной?

В первом письме Эдоард не требовал подробностей. Но сейчас...

Пусть Торий направит в Иртон гонца, доверенного, да кого угодно! И подробно отпишется о состоянии дел в поместье и о Миранде Кэтрин Иртон. Как девочка, доехала ли до поместья, поладила ли с мачехой...

А Эдоард подождет второго письма.

А потом и отчета гонца.

Неладно что‑ то в Иртоне. Но не рубить же сплеча?

За годы своего правления Эдоард отлично усвоил простую истину: 'решения, принятые на основе недостаточного знания, чаще всего оказываются неверными'.

Да, иногда нет времени ждать. Но разве сейчас тот случай? Как бы ни рехнулась Лилиан Иртон ‑ с ребенком там стража, учителя, гувернантки, плюс доверенный Джеса. Да и управляющий, и пастер... в обиду ребенка не дадут.

А рубить сплеча...

Зачем?

Подождем, посмотрим, что напишет Торий.

***

Буза во многом произошла по вине Лили. Была запланирована и продуманна. Только девушка не рассчитывала, что это произойдет так скоро.

На кухне сцепились няньки леди Миранды.

Причиной действительно послужила Кальма. Которая, будучи дико недовольной, отправилась на кухню ‑ и за обедом высказала слугам все, что думает о мерзавке‑ графине.

К чести служанок, и даже крестьянских девушек, те махнули на Кальму рукой. Мол, чего ты пушишься!? Графиня не зверь, никого кроме одного конюха не выпорола, за работу даже доплачивает, хотя мы и так должны на нее пахать, от барщины освободила, мельницей крестьяне попользовались, да и сейчас ‑ трое лучших уборщиц от нее красивую крашеную ткань получат, какую здесь не сделаешь... одним словом ‑ не самый худший вариант.

Так чего возмущаться?

Поддерживала и Мэри. Она отлично знала, что нравственность ‑ ее больной вопрос. А здесь ее спокойно терпят. Хотя она ожидала, что выгонят сразу же за управляющим. А графиня иногда и мелочью жалует то платочек, то еще чего...

Эммы на тот момент не было на кухне. А Кальма расходилась все больше и больше. И ломилась вперед...

‑ Да ваша графиня! Она может вообще умум тронулась после потери ребенка! Нормальная женщина себя так вести никогда не будет! А эта! Безбожников в дом привела! Они по ночам ее спальню охраняют и Альдонай знает еще чем там занимаются!

Вот на этих словах, не дав развить тему, в кухню вошла верная Марта ‑ и вскипела.

‑ Ах же ты дрянь бесстыжая! Да как твой поганый язык только поворачивается Лилюшку поносить?!

Кальма даже напора не потеряла.

‑ А то вы сами не видите, что ваша Лилюшка творит!? Весь замок кверх ногами!

Вообще‑ то Марта тоже иногда так думала. Но...

Мало ли что откроется у человека, который побывал на грани смерти?

И... это же ее Лилечка, это она ее такой воспитала, вырастила, с ложечки кормила, ночей не спала... слова Лили упали на благодарную почву. И нянька искренне считала, что все с ее девочкой нормально. А что странности... а кто бы тут остался прежним? Чуть ли не с того света ее вытащили, убийцы, опять же, бегают...

‑ Твое какое дело гадюка подколодная?! ‑ отбрила Марта. ‑ Ты и за своей‑ то госпожой уследить не можешь, а на графиню киваешь! Скажи, что она тебя изругала по‑ всякому за недосмотр ‑ так это правдой будет!

‑ Да у меня ребенок всегда присмотрен! И ухожен!

‑ Чуть под ножом убийцы не оказался! Так‑ то ты за девочкой смотришь!

Кальма чуть сдулась. Но ненадолго.

‑ Это случайность! А убивать вашу графиню приходили! К хорошему человеку убийцы не придут!

Ну тут Марте было что сказать.

‑ Да ее чуть из‑ за мужа не убили! Он там завел шашни с какой‑ то вертихвосткой, а та убивца наняла! А госпожа моя страдает...

‑ Ага, весь замок кверх тормашками стоит!

‑ а твое какое дело? Ты приказы исполняй да помалкивай! Чай не свиньи ‑ в грязи‑ то жить!

По правде говоря, большинству было безразлично, в чем там жить. Но... они ж не свиньи, правда? Этот аргумент прошел на ура.

‑ Да ненормально это! И моется каждый день! Потом начнет еще за мужиками бегать! Попомните мои слова! Рехнулась она! Точно!

Этого Марта уже стерпеть не смогла ‑ и вцепилась Кальме в волосы.

Их бросились разнимать ‑ и тут на кухне появилась Эмма.

‑ И что здесь происходит?!

на конюш Выслушав обе стороны, женщина нахмурилась. И отправила Кальму на конюшню под конвоем стражи. На порку. А потом мыть нужники. А вот нечего гадости про госпожу говорить. А Марту ‑ к лекарю. Потому как Кальма, будучи моложе противницы, выдрала у старушки клок волос и успела поставить пару синяков.

А заодно Эмма отметила, что надо бы поговорить об этом с госпожой графиней. Она поймет...

*****

Лиля была рада видеть Эмму. У нее как раз накопилась кучка вопросов. Но с ними пришлось повременить. Выслушать про драку, одобрить решение Эммы и продлить наказание на десять дней. А вот не фиг языком молоть.

На востоке провинившийся язык вообще отрубали. Вместе с головой. Лиля так не смогла бы. А впрочем... когда на одной чашке весов твоя жизнь ‑ на другую еще и не то бросишь.

Так что графиня подумала ‑ и под одобряющим взглядом Эммы отдала еще один приказ. Как только Кальма поправится ‑ еще раз выпороть. И сделать ее ответственной за грязную работу в замке. Нужники мыть, навоз выгребать ‑ да мало ли найдется. А к ребенку и на версту не подпускать. Ибо ‑ думать надо чем и про кого трепать. Пока пусть живет в замке, но при первой же возможности ‑ отправить ее прочь отсюда. На фиг нам такие слуги.

Эмма одобрила.

Лиля вздохнула про себя. И решила запустить еще одну сплетню. Ибо чем же еще с ними бороться? Сделала скорбное лицо.

‑ Что я могу сказать... Альдонай заповедовал нам терпеть и прощать врагов своих... я понимаю, Кальме не нравится, что она должна подчиняться Марте. Но нянюшка меня вырастила ‑ и Миранду она сумеет вырастить не хуже. А от Кальмы толку нету. То ребенок весь чумазый ходит, то истерики устраивает, то вообще едва убийце не попался... какая ж из нее нянька? Подопечная уходит, а она спит и не слышит...

‑ Такое терпеть нельзя, госпожа графиня....

Эмма сделала нарочито постное лицо, уже прикидывая, что расскажет слугам на кухне.

Лиля ответила ей такой же гримаской.

‑ Ах, Эмма, я все понимаю. Но ведь она тоже человек, а все мы слабы и подвержены искушениям. Таким, как грех сплетен, суесловия, лени...

‑ От греха лени я ее живо вылечу, ‑ пообещала Эмма.

Они переглянулись с Лилей, отлично понимая друг друга.

Если Лиля ‑ сошла с ума, то все вокруг ‑ дело лап безумной женщины. Или вообще Мальдоная ей нашептала. От одного и до другого недалеко. А это не есть хорошо. А слухи вещь устойчивая. То ли он шубу спер, то ли у него, но история‑ то была?

Этого допускать нельзя.

Инерция мышления ‑ вещь страшная. Если народ привык везде видеть происки сатаны ‑ он их увидит. И плевать, что сатана здесь женского рода. От этого не легче.

Так что...

Пастера от себя отпускать далеко и надолго нельзя. Вирман тоже. Солдат делаем своими людьми. А вот с деревнями...

Надо бы запустить сплетню на тему: 'графиня хорошая, только после потери ребеночка слегка умом тронулась, не хочет, чтобы дети голодали'

Это первый вариант. И второй: 'кто работает ‑ тот получает от графини вкусные плюшки'.

Вопрос ‑ как?

Ну да ладно.

Придумаем. Вспомним СМИ 20‑ го века. Чтобы после такого и не научиться запускать слухи?

Ха!

И уж молчим про гарнизонные городки. Вот где чихнуть не успеешь ‑ тебе платки со всех сторон припрут. А какие там ходят сплетни? Просто шикарные.... Вот и вперед.

Плохо, что она ‑ графиня. И сплетничать сама о себе она не может.

Ничего, используем подручные средства.

Эмму, например. И Лиля промокнула глазки уголком одеяла.

‑ Ах, Эмма, разве сумасшедшая стала бы строить храм? Ты же понимаешь, что это глупости. Да и про вирман глупые спллетни. Мой дорогой супруг далеко, а достойнее него мужчины просто нету. Надо бы попросить пастера прийти сюда, помолиться вместе со мной за его здоровье и благополучие... да и крестьян о том же самом попросить...

Эмма активно закивала. И Лиля добавила сахарку.

‑ Да и вирмане... ты же знаешь, что староста девушек продавал работорговцам...

‑ Все знали, ваше сиятельство, ‑ Эмма ловко вклинилась в трагическую паузу. Умница, тетка.

‑ Вот! Ворье, разбойники... они ведь опять пожалуют. Сколько наших ребят поляжет в схватке с ними? А вирмане справятся, это их дело ‑ воевать. Чтобы мои люди были защищены, я бы и больше вирман наняла. Я же не знала, что господин граф людей пришлет?

Эмма закивала. Явно, сплетня будет запущена в народ.

‑ Кальма даже и не думает, что эти вирмане будут и ее защищать. Или ей так хочется в рабство? Или она предлагает, как придут работорговцы ‑ ее перед воротами выставить? Пусть взглянут, ужаснутся ‑ и уплывут? Ой, что‑ то я сомневаюсь.

Эмма тоже сомневалась.

‑ Кстати, я ведь так и не сказала, сколько буду тебе платить. Сколько получал твой супруг?

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒