Е.П. Блаватская. Загадочные племена на Голубых 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 14Следующая ⇒

более яркого, лазоревого цвета...

Первые донесения коллектора полны хвалений и удивления природному богатству и

изобилию этой чудной страны. " Где только мы ни проходили, почва оказывалась

всюду превосходною. Мы узнали от баддаг, что она дает по два урожая в год

пшеницы, ячменя, гороха, опиума и других разных злаков. Невзирая на мороз

январских ночей, мы нашли мак в полном цвету. По-видимому, мороз не оказывает в

этом климате никакого действия на растительность... Во всех долинах и ущельях мы

находили превосходную воду. На каждой четверти мили непременно встречался горный

ручей, который нам приходилось, часто с опасностью, переходить вброд. Многие из

источников сильно пропитаны железом, температура некоторых Превышала намного

температуру воздуха... Куры и домашняя птица, найденная у оседлых баддаг, вдвое

больше самых крупных пород той же птицы в Англии; а наши охотники нашли, что

нильгирийская дичь, особенно фазаны, куропатки и зайцы, последние совершенно

красного цвета, тоже гораздо крупнее этой дичи в Европе. Волки и шакалы

встречались нам целыми стаями... Также попадались тигры, очевидно, еще не

знакомые с ружьем и несколько пар слонов. Последние, посмотрев на нашу компанию,

отвертывались довольно равнодушно и уходили в лес, не торопясь и как бы в полном

неведении о возможной опасности... Южная сторона гор, покрытая на 5000 футов

своей высоты тропическими, вполне девственными лесами, изобилует слонами

особенного, почти черного цвета и величиной выше цейлонских слонов. Змей много и

весьма красивых; в местностях, превышающих 3000 футов, они совсем безвредны (как

это теперь доказано). Обезьян тоже несчетное число и на всех высотах".

Да будет замечено к слову, что англичане безжалостно с тех пор их

истребляют. < < 26> > Бедные наши горемычные " прародители"! И каких только нет в

Нильгири обезьян: от больших черных, с серыми пушистыми капюшонами " лангуров" -

Presbytis jubatus - до " льва-обезьяны" Jnuus eilenus. Лангуры живут на вершинах

самых высоких скал, в глубоких трещинах отдельными семействами, как настоящие

" пещерные первобытные люди". Красота их меха служит предлогом к жестокому

избиению европейцами этого кроткого и чрезвычайно умного животного.

" Львы-обезьяны" счастливее. Они избегли такой горькой участи, выбрав себе местом

жилья такие трущобы, куда еще не заходила нога человека. " Льва-обезьяну" можно

встретить только на опушке леса на южной стороне " Голубых гор", куда они выходят

иногда погреться на солнце. Завидя человека, они тотчас же спасаются в

непроходимые чащи Малабарских лесов. Голова у этой обезьяны совершенно львиная,

с бело-желтою гривой и пучком таких же волос на кончике хвоста, откуда и

название их.

В этом описании флоры и фауны " холмов" я, конечно, придерживаюсь не одних

показаний и исследований Сэлливана во время его первого восхождения. В те дни он

знал еще очень мало и описывал лишь то, что встречал в дороге, вследствие чего я

и дополняю его показания позднейшими открытиями.

Наконец, они напали на след настоящих обитателей и владетелей Нильгирийских гор,

тоддов и курумбов. Чтобы не возвращаться опять к предмету, скажем тотчас же, что

тогда как по позднейшим сведениям баддаги, живущие с тоддами уже около семисот

лет, являлись иногда им одним известными дорогами в полянах Куимбатура, где

живут их сродники, другие баддаги - тодды и курумбы - оставались совершенно

неизвестны туземцам. Они и теперь, когда давно уже установилось правильное и

ежедневное сообщение между Уттакамандом и Мадрасом, никогда не сходят со своих

гор. Долго не знали, чему приписать такое неестественное молчание баддаг о

существовании двух живущих вместе рас. Теперь решили, и кажется весьма

справедливо, что тайна объясняется лишь одним суеверием, начало и причина

которого, впрочем, все еще остаются европейцу необъяснимыми, а для каждого

туземца - весьма понятными. Не говорили баддаги о тоддах потому, что для них

тодды - боги, неземные существа, которых они боготворят; а произносить имена

своих фамильных, раз избранных божеств, < < 27> > считается у индусов за величайшее

им оскорбление, за кощунство, на которое не решится ни один туземец, даже под

угрозой смерти. А курумбов они ненавидят, страшась их столько же, сколько

обожают тоддов. Одно уже, хотя бы тихо произнесенное имя " Курумбы", навлекает,

по их мнению, несчастье на того, кто его произносит.

Поднявшись на высоту 7000 футов и выйдя на волнообразную широкую поляну, партия

изыскателей нашла группу зданий у подножья скалы, которые Киндерзлей и Уиш

тотчас же признали за уже виденные ими дома тоддов. Каменные домики без окон и

дверей, с их пирамидальными крышами, были им слишком памятны, чтобы они могли их

забыть. Заглянув в единственное отверстие, служащее в таких домах вместе окном и

дверью, они нашли жилища пустыми, хотя видимо обитаемыми. Далее, мили за две от

этой первой " деревни", они увидали:

"... Картину, достойную кисти художника и перед которою мы остановились в

неописуемом изумлении, а сопровождавшие нас сипаи-туземцы - в великом и

суеверном страхе", - докладывает коллектор. - " Перед нашими глазами открывалась

сцена из быта древних патриархов. На разных пунктах пространной, обрамленной

кругом высокими утесами долины паслось несколько стад огромных буйволов с

колокольчиками и серебренными бубенчиками на рогах... а далее - группа

длинноволосых, с седыми бородами почтенного вида старцев, укутанных в белые

мантии"...

То были, как они узнали позднее, старшины поджидавших их тоддов и священные

буйволы Тоуэля (ограды храма) этого племени. Вокруг них полулежали, сидели,

ходили и стояли " в позах, живописнее коих ничего нельзя себе вообразить",

человек семьдесят или восемьдесят мужчин с непокрытыми головами. При одном

взгляде на таких " красивых, рослых Голиафов" первая мелькнувшая в голове

почтенного англичанина и патриота мысль была о возможности " сформировать

особенный полк из этих молодцев и, послав в Лондон, подарить его королю! "...

Позже он сам увидел непрактичность такой мысли: но в первые дни тодды поразили

его и " совершенно заполонили своею замечательною, совсем не индийского типа,

красотой". Шагах в двухстах от мужчин сидели их женщины, с длинными, гладко

причесанными и распущенными по спине волосами и в таких же мантиях. Он насчитал

их около пятнадцати и с ними - с полдюжины ребятишек, совершенно нагих, невзирая

на январский холод.

В другом описании гор < < 28> > товарищ Сэлливана, полковник Хеннесей,

распространяется на десяти страницах о разнице между тоддами и другими индусами,

с которыми в неведении их языка и обрядов долго их смешивали.

" Как англичанин разнится от китайца, так тодд отличен во всем от других

туземцев", - пишет он. - " Теперь, когда я узнал их лучше, мне становится почти

понятным, почему баддаги, сродников коих мы знавали и прежде в горах Майсура,

взирают на этих людей как на высшую, почти божественную расу... Тодды

положительно похожи на богов, как их представляли древние греки. Из нескольких

сот молодцов (fine men) этого племени я еще не видал ни одного ниже 6 & #188; футов

ростом. Они сложены великолепно и черты лица у них чисто классические...

прибавьте верные, блестящие, густые волосы, обрезанные (в кружок) низко на лбу,

над бровями, а за ушами падающие на спину тяжелыми массами кудрей, и вы получите

некоторое представление об их красоте. Усы и бороды их, которые они никогда не

стригут, такого же цвета. Большие, карие, иногда темно-серые и даже синие глаза

смотрят на вас глубоким, нежным, почти женским взглядом... улыбка кроткая и

веселая, как бы младенческая в своем выражении. Рот, даже у дряхлых стариков,

украшен крепкими, целыми, часто великолепными зубами. Цвет лица светлее северных

канарезцев. Одеваются они все одинаково: род римской белой тоги из полотна, с

одним концом, закинутым сперва под правую руку, а затем - назад, за левое плечо.

В руках посох с фантастическими на нем вырезками... Когда я узнал его

мистическое назначение и веру владельцев в его магическую силу, этот маленький,

в два с половиной фута длины бамбук смущал меня не раз... Но я не смею, не имею

права, видав неоднократно то, что я видел, отрицать справедливость такого их

заявления и веры. Несмотря на то, что в глазах христианина вера в магию должна

всегда казаться греховною, не чувствую за собой права опровергать и смеяться над

тем, что считаю, невзирая на отвращение, истинным фактом". < < 29> >

Но не станем забегать вперед. Эти слова написаны много лет назад. Как Салливан,

так и Хеннесей, видели тогда тоддов впервые и упоминали о них официально. Но

даже в этом чиновничьем изложения фактов звучит недоумение, проглядывает то же

сдержанное удивление и любопытство касательно этого таинственного племени, как и

у всех других.

" Кто они такие?.. " - рассуждает Сэлливан в донесении. - " Хотя они видели белых

людей во второй уже раз, но все-таки их величавое спокойствие и горделивая

осанка смутили меня, так мало они походили на то, что мы привыкли видеть в

подобострастных манерах туземцев Индии. Они как будто поджидали нашего прихода.

Отделясь от толпы, высокий старик пошел нам навстречу, а за ним шли двое других,

неся в руках чаши из древесной коры, наполненные молоком. Подойдя на несколько

шагов, они остановились и заговорили с нами на совершенно незнакомом нам языке.

Видя, что мы не поняли ни одного слова, они тотчас же переменили его на

мало-ялимский, а потом на канарезский язык (на котором говорят баддаги), после

чего мы разговорились свободнее".

" Для этих странных аборигенов мы были людьми как бы с другой планеты. " Вы не из

наших гор. Наше солнце - не ваше солнце, и наши буйволы вам неизвестны", -

говорили мне старики. - " Вы родитесь, как родятся баддаги, а не мы (!? )", -

заметил другой, несказанно удивив меня этим. Из этих слов нам делалось ясно, что

для них мы были обитателями земли, о которой они кое-что знали, хотя до сей поры

никогда не видели ни ее самой, ни ее жителей; но что самих себя они считали

совсем особенною породой".

Когда они все уселись на густой траве, возле стариков, а прочие тодды стояли в

отдалении, англичанам было объявлено, что их ожидали уже несколько дней.

Баддаги, служившие до того времени тоддам единственным звеном сообщения между

ними и остальным миром, то есть Индией, успели уже их предупредить, что белые

раджи, проведав от двух спасенных ими охотников об " обители буйволов", идут к

ним в горы. Они тогда же сообщили мистеру Сэлливану, что у них много уже

поколений существовало пророчество о том, что к ним придут люди из-за морей и

поселятся у них, как до того поселились баддаги. Что им придется уступить часть

владений и " жить с ними как с братьями одной семьею". " Такова воля их", - добавил

один из старцев, указывая на буйволов, - " они лучше знают, что для детей хорошо,

и что дурно".

На это мистер Сэлливан замечает: " В то время мы не поняли этой загадочной фразы

о буйволах и только впоследствии узнали ее смысл. А смысл хотя и странный, но

далеко не новый нам - в Индии, где на корову взирают, как на существо священное

и неприкосновенное".

В тоддах, невзирая на их собственные предания, которых они упорно держатся,

английские этнологи желали бы признать остатки " некоего гордого племени", ни

имя, ни другие приметы коего им, впрочем, неизвестны. На таком твердом основании

они строят свою гипотезу, которая состоит в том, что это гордое племя, вероятно,

занимало некогда (а именно когда - неизвестно) надречные низменности Даккана;

пасло свои священные стада буйволов (которые, между прочим, никогда не считались

священными в Индии), задолго до эпохи, в которую их последующие соперницы,

коровы, монополизировали народное благоговение. Затем предполагается, что то же

гордое племя " свирепо отражало и задерживало вторжение приходивших постоянно

из-за северных гор (то есть Гималаев) арийских племен или макс-мюллеровских

браминов " с Оксуса".

Эта милая и на первый взгляд правдоподобная гипотеза опять-таки разлетается в

куски перед известным фактом, что тодды, хотя и действительно " гордое племя", но

не только сами никакого оружия не носят, а даже не сохранили о нем ни малейшего

воспоминания. А если, как сказано, они не держат при себе ни ножа в защиту от

диких зверей, ни даже собаки для ночной охраны, то видно у них есть другие

способы к отражению врага, кроме вооруженной силы. < < 30> >

По мнению мистера Сэлливана, тодды совершенно законно предъявляют права на

" Голубые горы", как на свою вековую собственность. Они заявляют, а проживающие

здесь столетиями соседи подтверждают это право давности собственным сознанием.

Они показывают единодушно, что тодды владели уже горами, когда пришли самые

ранние поселенцы других племен, именно, муллу-курумбы, за ними баддаги и за

баддагами хотты и эруллары. Что все эти племена просили и получали от тоддов,

которые прежде жили одни, позволение селиться на горах. За это дозволение все

четыре племени всегда платили тоддам дань не деньгами, потому что до прихода

англичан деньги были неизвестны на горах, но натурой: несколько горстей зерен с

каждого обрабатываемого поля от баддаг, несколько штук железных изделий,

необходимых для постройки домов и домашнего обихода от хоттов, коренья, ягоды и

плоды от курумбов и т. д.

Все эти пять рас во всем весьма резко отличаются одна от другой, как мы это

тотчас увидим ниже. Их языки, религии, обычаи, также, как и типы, не имеют

ничего общего. По всей вероятности, эти племена - последние остатки

доисторических рас аборигенов южной Индии; но если кое-что и было узнано о

баддагах, хоттах, курумбах и эрулларах, то на тоддах история завязла, как на

мели. Судя по древним могилам на " холме" да некоторым развалинам храмов и капищ,

не только тодды, но и курумбы должно быть достигли в доисторические времена

некоторой цивилизации: у тоддов есть положительно нечто вроде писем, какие-то

знаки вроде гвоздеобразных записей у древних персов.

Но чем бы тодды ни были в далеком прошлом, теперь они совсем патриархальный

народ, вся жизнь коего сосредоточена на его священных буйволах.

Из этого многие писавшие о тоддах заключили, что они поклоняются буйволам, как

богам, то есть проповедуют зоолатрию. Но это не так. Сколько нам известно, их

религия имеет характер гораздо более возвышенный, нежели простое и грубое

поклонение животным.

Второе и последующие донесения мистера Сэлливана еще интереснее. Но так как я

привожу слова почтенного английского чиновника только ради подтверждения

собственных наблюдений и показаний, то здесь не место повторять эти донесения.

Позволю себе только представить еще несколько дополнительных статистических

замечаний, как его самого, так и других чиновников о пяти племенах Нильгири.

Вот сжатое показание из статистического сочинения о них полковника Торнтона.

" 1. Первыми на скатах гор за чертой водопада встречаются эруллары. Они живут в

настоящих земляных норах и питаются кореньями. Теперь, с приходом англичан, они

стали менее дики. Они живут группами от трех до четырех семейств, и их

насчитывают около тысячи душ.

2. Над ними живут курумбы. Эти разделяются на две ветви: а) просто курумбы,

живущие в землянках, которые образуют деревушки и б) муллу-курумбы,

отвратительного вида и необычайно малого роста люди, которые живут в настоящих

гнездах на деревьях и похожи более на больших обезьян, нежели на человеческие

существа".

Примечание. Хотя и в других городах Индии есть племена, схожие в общих чертах и

даже носящие то же название, но они резко отличаются во всем от этих двух

племен, особенно от курумбов, страшилищ и злых гениев, избегаемых всеми другими

племенами, кроме тоддов - царей и властителей Голубых гор.

Как хорошо известно, курумбан - тамильское слово, означает " карлик"; но в то

время, как курумбы низменностей - просто очень маленькие аборигены,

нильгирийские курумбы часто не превышают трех футов ростом. Оба эти племени не

имеют и понятия о необходимых и самых элементарных потребностях жизни и почти не

вышли из состояния самых грубых дикарей, выказывая признаки самой первобытной

расы человечества. Они говорят на языке, более напоминающем щебетание птиц и

горловые звуки обезьян, нежели людской говор, хотя у них изредка и встречаются

слова из многих древних диалектов дравидской Индии. Численность эрулларов и

курумбов не превышает тысячи в каждом племени.

3. Кохтары. Еще более странная раса. Они не имеют понятия о различии каст и

отличаются столько же от других горных племен, как и от туземцев Индии. Столь же

дикие и первобытные, как эруллары и курумбы, живя, как кроты, в земляных норах и

на деревьях, они - странное дело - оказываются превосходными золотых и

серебряных дел мастерами, кузнецами и горшечниками. Они обладают секретами

выделки стали и железа, их ножи, как и другое оружие, крутостью, отточкой и

своею почти несокрушимою крепостью превосходят все когда-либо фабрикованное в

Азии или в Европе. Кохтар не употребляет другого, кроме остро отточенного с

обеих сторон, длинного, как вертел, оружия. Но с ним он идет и на кабана и на

тигра, и даже на слона, и всегда берет верх над зверем. < < 31> > Кохты не выдают

своей тайны ни за какие деньги. Ни одно из племен в горах не занимается таким

мастерством. Где они могли познакомиться с ним - это еще одна из загадок для

наших этнологов. Религия их не имеет ничего общего с религиями других

аборигенов. Кохты не имеют понятия о богах браминов и поклоняются каким-то

фантастическим божествам, которые у них не изображаются. Число кохт, насколько

мы могли привести в известность, не превышает 2500.

4. Баддаги, или " бюргеры". Самое многочисленное, богатое и цивилизованное из

всех пяти горных племен Нильгири. Они - браминисты и разделяются на несколько

кланов. Их около 10000, и почти все они занимаются земледелием. Баддаги

почему-то поклоняются и оказывают божественные почести тоддам; последние стоят

для баддаг несравненно выше их бога Шивы.

5. Тодды, называемые также тоддуварами. Эти разделяются на два большие класса.

Первый из них, класс священнодействующих, известен под названием тералли;

принадлежащие к нему тодды посвящены служению буйволам, приговорены к вечному

безбрачию и совершают какие-то непонятные обряды, которые они весьма тщательно

скрывают от европейцев и даже ото всех не принадлежащих к их племени туземцев.

Второй класс - кутты, простые смертные. Насколько нам известно, первые

составляют аристократию племени. В этом небольшом племени мы насчитали 700

человек, и, судя по их показанию, их численность никогда не превышала этой

цифры".

Дабы показать, что сюжет этой были " вполне достоин внимания, добавим к показанию

мистера Сэлливана мнение авторов книги, изданной в 1853 году по приказанию

Ост-Индской компании. " The States in India", статья о Нильгири. Там говорится о

тоддах следующее:

" Это крошечное племя привлекло за последнее время весьма восторженное и

серьезное внимание не только посетителей Нильгири, но и лондонских этнологов.

Интерес, возбуждаемый тоддами, очень замечателен. Они заслужили необыкновенные

(in no ordinary degree) симпатии мадрасских властей. Этих дикарей описывают как

великолепно сложенную атлетическую расу великанов, найденных самым неожиданным

образом в недрах Гхаты. Манеры их полны грации и достоинства, а наружность можно

характеризовать так... "

За этим следует уже известное описание наружности тоддов. Параграф о тоддах

кончается фактом, на который я нарочно напираю, ввиду его многозначительности и

прямого отношения к разъяснению события, коего мы были очевидцами, и опять-таки

сознанием полного неведения их истории и происхождения.

" Тодды не употребляют никакого оружия, кроме короткой тросточки из бамбука,

которая никогда не покидает их правой руки. Старания многих лет узнать

что-нибудь об их прошлом, о языке и религии, остались вполне безуспешными. Это

самое таинственное племя из всех народов Индии" (с. 692).

Мистер Салливан оказался весьма скоро вполне порабощенным " Нильгирийскими

Адонисами", как их прозвали ранние поселенцы и плантаторы на " Голубых горах". То

был первый, может единственный а Англо-Индии пример, чтоб английский чиновник

бара-сааб открыто братался, вступал бы в такие интимные дружеские сношения с

подвластными ему аборигенами, как то делал куимбатурский коллектор. В награду за

подарок Компании еще лишнего куска территории в Индии его также повысили в чин

" главноуправляющего" " Голубыми горами". Там мистер Сэлливан прожил около

тридцати лет; там он и умер.

Что же его привлекало к этим людям? Что могло быть на самом деле общего между

цивилизованным европейцем и совершенно примитивными людьми, как тодды? На этот

вопрос, как и на многие другие, нам никто еще не мог ответить. Не потому ли, что

все неизвестное, таинственное, привлекает нас, как пустое пространство, и,

производя головокружение, притягивает к себе, подобно бездне? С практической

точки зрения, конечно, тодды не более как дикари, совершенно незнакомые с

первыми основными правилами цивилизации, и даже на вид, невзирая на их

физическую красоту, довольно грязные. Но дело не в наружной их оболочке, а во

внутреннем, духовном мире этого народа. Во-первых, тодды совершенно незнакомы с

ложью. На их языке даже не имеется таких слов, как " неправда" или " ложь".

Воровство или даже простое присваивание не принадлежащего им - также им

неизвестны. Достаточно прочесть то, что о них говорит капитан Гаркнесс в своей

книге, озаглавленной " A Strange Aborigenal Race" (" Странное племя аборигенов" ),

дабы убедиться в том, что такие редкие качества не суть продукт единственно

нашей цивилизации. Вот что пишет о них этот известный путешественник: < < 32> >

"... Прожив около двенадцати лет в Уттакаманде, говорю положительно, что никогда

не встречал народа, как в цивилизованных, так и в первобытных странах, который

выказывал бы такое религиозное уважение к праву meum et tuum, как тодды. Они

внушают это чувство детям с самого нежного возраста. Мы (англичане) не нашли

между ними ни одного вора! Обман и ложь им неизвестны, кажутся невозможными" (с.

18-36). А далее: " Как и у туземцев низменной страны южной Индии, ложь во мнении

этого племени самый подлый, непростительный порок. Фактическим доказательством

этому врожденному в них чувству является на высоте Додабетского пика их

единственный храм: он посвящен ими отрешенному божеству, Истине (Temple of

Truth). Тогда как среди жителей долин как самый символ, так и самое божество

слишком часто забываются, тодды поклоняются обоим, питая к идее и символу, в

теории, как и на практике, самое искреннее ненарушимое чувство уважения"... (с.

31). Вот именно такая нравственная чистота тоддов и их редкие душевные качества

привлекли к себе не только мистера Сэлливана, но и многих миссионеров. Надо

принять во внимание значение такой похвалы в устах людей, непривыкших отзываться

с особенною похвалой о тех, на кого они сами не производят никакого

впечатления. < < 33> > А на тоддов прибытие миссионеров да и вообще англичан с

первого до последнего дня произвело не более впечатления, как если бы вместо

живых людей эти дикари были каменными статуями. Мы знавали миссионеров и даже

одного епископа, которые не устрашились ставить нравственность тоддов в пример

своей " высокорожденной" пастве публично в церквах по воскресеньям.

Но в них действительно есть нечто еще более привлекательное, если не для публики

- вообще, и для статистиков в частности, то для тех, которые посвятили себя

всецело изучению более отвлеченной стороны человеческой природы: именно

таинственность, чувствуемая всеми в соприкосновении с тоддами, и та психическая

сила, о которой было упомянуто в первой главе. Об обеих мы имеем сказать многое.

Коллектор, проведя в горах дней десять, вернулся в Куимбатур, а оттуда

отправился в Мадрас, дабы отдать лично полный отчет главной конторе Компании о

своем путешествии на " Голубые горы". Исполнив эту обязанность, Сэлливан вернулся

немедля в привлекающие его горы и к сильно уже интересовавшим его тоддам. Там он

первым построил себе европейский дом, каждый камень которого был ему принесен

тоддами.

" Откуда они доставали эти большие, хорошо обтесанные камни, так и осталось до

сей пори загадкой", - рассказывал генерал Морган.

С первого дня коллектор сделался другом, покровителем и защитником тоддов, и в

продолжение тридцати лет он стоял за них горой, ограждая их самих и их интересы

от алчности и несправедливых захватов Ост-Индской Компании. Он не говорил о них

в официальных бумагах иначе, как " о законных владельцах почвы" (the legal lords

of the soil) и заставил " почтенных отцов" считаться с тоддами. В продолжение

многих лет Компания платила им аренду за уступленные ими леса и поляны. Все

время, пока мистер Сэлливан был жив, никому не позволялось обижать и делать

захватов на землях, которые тодды заранее указали англичанам, как на свои

священные пастбища, оговорив их в контрактах.

Эффект донесения мистера Сэлливана в Мадрасе был громадный. Все, что только

жаловалось на климат, все, что страдало печенью, лихорадкой и другими болезнями,

так щедро расточаемыми европейцам тропиками, да имело средства на переезд, все

это бросилось по направлению к Куимбатуру. Из несчастной деревушки Куимбатур

сделался в несколько лет уездным городом. Установилось тотчас регулярное

сообщение между Матополламом у подошвы Нильгири и Уттакамандом, < < 34> > городом,

основанным в 1822 году на высоте 7500 футов. Вскоре стала переезжать туда, с

марта до ноября, вся мадрасская бюрократия. Вилла за виллою, дома за домами

стали вырастать на цветущих скатах гор, как грибы после весеннего дождика. По

смерти мистера Сэлливана плантаторы завладели почти всею местностью между

Котхагири и Утти. Пользуясь тем, что " владетели гор" выговорили себе самые

высокие места на Нильгири для пастбищ " священных" буйволов, англичане присвоили

себе девять десятых " Голубых гор". Миссионеры воспользовались случаем, чтобы

осмеять туземцев и их суеверие в богов и горных гениев. Все оказалось напрасным.

Баддаги продолжали держаться своих особенных взглядов на тоддов, хотя скоро тем

пришлось довольствоваться голыми верхушками скал, которые они теперь разделяют с

лангурами. " Отцы" Компании, а после них и правительственные бюрократы, хотя и

продолжали на бумаге величать тоддов " законными властителями почвы", на деле же

под шумок стали заявлять себя, как и всегда, " лордами над баронами". < < 35> >

На курумбов пока не обращали внимания. С первого появления англичан курумбы,

словно они были действительно тем, чем казались, отвратительного вида гномами,

точно исчезли под землей. О них не слыхали и их не видали в первые годы по

открытии. Потом они стали мало-помалу показываться и селиться в болотах и под

сырыми нависшими скалами. Однако вскоре они дали о себе знать... Каким образом,

- это будет рассказано в дальнейших главах; теперь же мы займемся сперва тоддами

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒