Сьюзен Джонсон 11 страница

– Облегчил душу? – грубо спросил Адам. – Если ты все сказал, может, свернем эту трогательную сцену?

– Да что тебе говорить! Все равно не слушаешь.

– Я тебя выслушал, – произнес Адам, заметно смягчая тон. Многолетней дружбой с Джеймсом он не хотел рисковать ни при каких обстоятельствах. – Считай, что ты выполнил свой долг, дружище. Ну и хватит.

– Думаешь, что и сейчас ты выйдешь сухим из воды, как это бывало с твоими прежними пассиями?

– Выйду, выйду, куда я денусь?

– После Флоры Бонхэм ты не спал с другими женщинами.

– Мне не до того. Дел невпроворот. Однако любопытно, с каких пор ты взял моду следить за моими постельными делами?

– А вот леди Флора, похоже, уже нашла человечка для утех.

– Ты имеешь в виду Эллиса Грина? Мелковат он для нее. Никогда не поверю, что она – с ним… Нет!

Адам заметил в ее душе тот же пламень, что и при их самой первой встрече. Она смотрела на него прежними алчными глазами. Какой там Эллис Грин! И всю сцену он закатил лишь потому, что взбесился на себя – разволновался при виде Флоры, как мальчишка!..

– Ну и что ты будешь теперь делать? Нальешься бурбоном до одури, а потом выкинешь какую‑ нибудь глупость в приличном обществе? Не проще ли переговорить с Флорой и прояснить ситуацию до конца? Только для этого перестань хлебать виски, как воду.

– А‑ а, мне следует послать ей записочку, – насмешливо отозвался Адам. – Дескать, не желаете ли перепихнуться со мной, любезная леди Флора? У меня как раз выдался свободный вечерок.

Он осушил и тот стакан, что держал в руке.

– Общение с Изольдой извратило твой ум. Ты стал уныло расчетлив в делах любви. Куда подевалась твоя искренность? Флора Бонхэм, насколько я вижу, не принадлежит к категории кисейных барышень. Она привычна к поклонникам, она умна, независима, весьма привередлива в выборе супруга, так как все еще не замужем. Словом, здесь ты имеешь дело не с невинной девочкой. К тому же ты официально связан узами супружества – с этой стороны тебе бояться нечего, легкой добычей ты не станешь. Таким образом. Флора должна понимать ситуацию – и делать правильные выводы.

– Об Изольде лучше даже не говори! – мрачно отрезал Адам. – Она изуродовала мне последние пять лет жизни… а может быть, и всю будущность. Ну а что до твоего монолога о Флоре… – Молодой человек горестно скривился. – Думаю, ты переоцениваешь женскую рассудительность. Только вспомни сегодняшнюю сцену – Флора едва не оторвала мне голову. И это при отце и при дураке Грине, человеке совершенно постороннем! Вот тебе наглядный образчик ее рассудительности.

– Ну да, будь рассудительной после твоих очаровательно хамских выпадов! Когда ты вдруг начал разглагольствовать насчет ее кружев, даже я мигом сообразил что ты намекаешь на интимное знакомство с предметами ее туалета! Будь я женщиной и на ее месте, я бы тоже мечтал расцарапать тебе физиономию!

– Сегодня мудрость так и прет из тебя! – проворчал Адам, уже несколько одурело щурясь на брата. – Хлопну‑ ка я еще стаканчик – чтоб хватило сил дослушать твою проповедь.

– Не пей слишком много, – посоветовал Джеймс, – а не то, когда придет время доставить ей удовольствие, сядешь в лужу.

– А я‑ то думал, что ты ее терпеть не можешь, – пробормотал Адам, разваливаясь на кресле и ставя пустой стакан себе на грудь. – Очевидно, что она отнимает все мое время и пожирает мою энергию. Я был уверен, что ты ненавидишь ее: ведь она оттягивает мое внимание на себя – в то время когда я нужен своему клану.

– Я и впрямь был настроен против нее, – согласился Джеймс. – Но после ее отъезда ты сам не свой – ни разу не улыбнулся. А сейчас дело идет к тому, что ополчение скоро распустят и ситуация разрядится. В этом случае необходимость в твоей помощи благополучно отпадет. И поэтому сегодня я могу смотреть на Флору Бонхэм куда более объективно… Кстати, насчет Флоры – который уже час?

Адам медленно выволок из жилетного кармана массивную золотую луковицу, откинул крышку и провозгласил:

– Девять часов по форт‑ бентонскому времени. Мигер, вероятнее всего, объявится там завтра утром. А сейчас он в пути; дело вечернее, и, надо полагать, он, по обыкновению, пьян в стельку.

– Как знать, может, враги уже поприветствовали его куском свинца, – сказал Джеймс.

Адам снял стакан с груди и с кривой усмешкой повертел его в руках.

– Мда‑ а, – задумчиво произнес он, – правду говоря, напрасно я позволил себе этот вот последний стаканчик.

Не беремся объяснить почему, но Адам Серр, явившись в дом Гарольда и Молли Фиск, был стократ веселее, чем в последние несколько недель.

Хозяев дома он приветствовал с необычайной сердечностью. И тут же рассыпался в благодарностях перед Гарольдом Фиском, банкиром номер один в Хелене: тот вовремя посоветовал ему купить новейшие железнодорожные акции, и вот они только что удвоились в цене. Затем, на том же дыхании, Адам принялся восторгаться Моллиным вечерним платьем и тем, с каким бесподобным вкусом она оформила бальную залу живыми цветами. Сияющие от удовольствия хозяева упомянули о грядущем возвращении губернатора. В ответ Адам разразился короткой восторженной речью о том, что Монтане давно не хватает непосредственного мудрого руководства Клея Смита, коего долгожданный приезд будет истинным праздником для всех. Словом, обычно сдержанный, Адам Серр, из которого доброе слово обычно и клещами не вытянешь, в этот вечер лучился прекрасным настроением и извергал потоки комплиментов.

Настолько велик был заряд его бодрости и доброго настроения, что лицо Адама не омрачилось даже при лицезрении Флоры Бонхэм, вальсирующей в объятиях Эллиса Грина. Он лишь скосил глаза на эту пару по пути в карточный зал и даже с шага не сбился. Она вольная птица, сказал он себе, и вправе танцевать с кем угодно и сколько угодно.

– Ты ее уже видел? – спросил Джеймс, которому приходилось шагать пошире, дабы поспевать за братом в его неостановимом марше по коврам.

– Видел, видел, – откликнулся Адам. – Белоснежная тюлевая накидка поверх белоснежного атласного платья, вышитого алыми тюльпанами. Словом, дьявольски дорогой наряд от Ворта. Прошлой весной в Тюильри императрица Евгения была одета точно так же.

Припечатал так припечатал.

– Ты совершенно пьян, да? – испуганно спросил Джеймс.

За веселостью кузена в замечании о наряде Флоры вдруг проглянула такая язвительная злоба, что у Джеймса даже холодок по спине пробежал. Этот вечер добром не закончится!

– Какое там пьян! – возразил Адам. – С тобой разве напьешься? Тебе бы, с твоими способностями, в дуэньи податься. Я трезв как стеклышко.

Да, да, он трезвее трезвого! А что до нее, то пусть себе танцует с этим угрем Эллисом Грином хоть до самого утра – ему плевать, плевать, плевать!

– Что ты намерен делать? – не без робости осведомился Джеймс.

– В карты дуться.

– Я насчет нее.

– Повторяю: я здесь, чтобы в карты играть.

– Стало быть, плана у тебя нет – и ты способен что угодно выкинуть…

Адам бросил на кузена испепеляющий взгляд.

– К дьяволу любые планы! Я за свободу воли, и левая нога – моя лучшая советчица!

В тот вечер Флора танцевала не только с «угрем Эллисом», но и со множеством других кавалеров. В кругу хеленских мужчин она произвела маленькую сенсацию и была нарасхват. Но, кружась тур за туром, Флора помнила о времени, и, когда ее партнером в очередной раз оказался Эллис Грин, вдруг заявила в его объятиях, что сыта танцами и лучше бы отправиться в карточный зал и сыграть партию в покер.

– П‑ партию в п‑ покер? – переспросил Эллис, который даже стал заикаться от неожиданности. Карты, по понятиям его круга, были уделом замужних дам в возрасте и престарелых старых дев. – По‑ моему, молодым леди не пристало играть в покер. Не желаете ли сыграть в вистик? Один роббер.

– Фи! – надула губки Флора. – Занятие для дурочек. Вот покер, и с хорошими ставками, – другое дело. Папа тоже полагает, что лишь это – игра, от которой кровь быстрее струится по жилам! Люблю все по‑ настоящему волнующее!

Эллис замялся с ответом, слегка нахмурился, а затем откашлялся и менторским тоном сказал:

– Дорогая, покер может оказаться слишком волнующим для вас. Вы же понимаете, когда на кону так много… А у Фисков по маленькой не играют!

– Вот и чудесно! – воскликнула Флора. – Терпеть не могу играть по маленькой. Идемте же!

– А как на это посмотрит ваш отец? – спросил Эллис, испуганно сглатывая.

– Да никак. У меня, слава Богу, есть собственный капитал. Так что я вольна играть как хочу.

– П‑ понятно…

Всем было известно, что Флора унаследовала состояние своей матери, удесятеренное во время Гражданской войны, когда торговля с Европой приносила наглым янки‑ спекулянтам сумасшедшую прибыль. Коли речь шла о богатых северянах, южанину Эллису Грину, по понятной причине, везде чудились нечестно нажитые капиталы.

– Послушайте, – гнул свое Эллис, – я уважаю независимость… но каково будет вашему отцу узнать, если вы вдруг потеряете большую сумму денег?

– Во‑ первых, я ничего терять не намерена, – с усмешкой возразила Флора. – А во‑ вторых, это мои деньги, и я распоряжаюсь ими совершенно свободно, без оглядки на кого‑ либо. – Это было сказано с подчеркнутой артикуляцией, как если бы она объясняла что‑ то глухому или недоразвитому. – Ну, хватит, я желаю играть.

И с этими словами девушка остановилась посреди вальса.

– Если вы так настаиваете, то извольте, – промолвил Эллис, недовольно подергивая пухлыми губами. – Но я предупредил вас: здесь так не принято. Да и Гарольд, когда речь идет о покере, не любит дам за зеленым сукном.

– Да бросьте вы, Гарольд – истинный джентльмен и душка! – по‑ театральному воскликнула Флора. Ей были только забавны суетливые отговоры Эллиса, раба своих южных представлений о том, что пристало истинной леди. – Давайте пойдем в карточный зал и посмотрим, хватит ли у него дерзости выставить меня вон!

Джордж Бонхэм засел играть с Адамом уже в середине вечера. За столом устроились также хозяин и пара хеленских богатых купцов.

Флора появилась в карточном зале лишь ближе к полуночи. Ее сопровождал пасмурный Эллис Грин.

Одарив присутствующих чарующей улыбкой, девушка сказала:

– Вы не будете против, если я присоединюсь к вам в следующей партии?

Гарольд Фиск, решительный противник присутствия женщин за покерным столом, вскочил и с любезной улыбкой покорно засеменил за удобным стулом для леди Флоры.

Наградив хозяина теплой улыбкой и ласково мазнув его кончиком веера по массивному подбородку, Флора насмешливо стрельнула глазами в сторону Эллиса. Затем села на подставленный стул и тщательно расправила свое белое, расшитое алыми тюльпанами атласное платье.

– Спасибо, мистер Фиск, – сказала она, с видом простушки хлопая глазами. –. Будет истинным удовольствием сыграть с вами. По слухам, вы несравненный игрок.

«Мастерская работа», – сухо констатировал про себя Адам. Раньше, чем девушка закончила говорить, Гарольд Фиск начисто позабыл, что он женат, и женат счастливо. Когда предыдущая партия была закончена, все взгляды снова обратились на Флору.

Сама невинность, она окинула пятерых мужчин голубиным взглядом и спросила сладчайшим голоском:

– Итак, во что играем, господа?

При этом она плавным движением сняла с кисти костяной веер, положила его на стол и томительно медленным жестом поправила кружева на буфах низко декольтированного платья с голыми плечами. Этот продуманный, давно сочиненный и неповторимый Флорин жест заканчивался легким и величавым передегиванием плеч, которое давало слабый качок атласным холмам высоко поднятых корсетом грудей. Подобный маневр всякий раз гипнотически приковывал взгляды мужчин к ее декольте. То же случилось и сейчас. В свете многочисленных ламп атласные полушария тускло поблескивали в упоительном контрасте с белоснежным платьем и ниткой кораллов у шеи.

Гарольд Фиск и оба купца разве что не облизались, таращась на грудь Флоры.

Адам желчно подумал: «Мы еще не решили, какой вид покера избрать, но во что играешь ты, мне уже понятно».

– Выбор за вами, миледи, – как‑ то сдавленно воскликнул Гарольд, силой отводя взгляд от обнаженных прелестей гостьи.

– Хммм… – словно растерялась Флора и оглянулась на Эллиса, безучастно сидевшего за ее спиной. – Быть может, вы подскажете?

– Думаю, лучше по пяти и три из прикупа. Проще всего.

– Как, господа? Это всех устроит?

Вопрос был задан тоном маленькой девочки, которая села играть со взрослыми во взрослую игру: она вся дрожит от радости, гордится событием – и при этом не хочет выдать своего счастья и страшно боится, что они заметят, как ей страшно. Это было так прелестно, что Гарольд Фиск весь подался ей навстречу, зачарованно глядя девушке в глаза и приоткрыв рот. Даже лорд Халдейн, привычный к ее штучкам и к ее всегдашнему очарованию, смотрел на дочь с умилением.

Лишь Адам тяжело привалился к спинке своего стула и сверлил Флору холодным взглядом.

Лорд Халдейн тем временем тряхнул головой и мысленно крякнул: он знал, что последует за этим маленьким спектаклем. Теперь за столом сидел партнер, силы которого ему были отлично известны. Еще школьницей с косичками Флора играла в покер много лучше отца, искусного и бывалого игрока.

При первых трех сдачах Флора только осторожно приглядывалась к партнерам, изучала их стиль игры, была воздержанна, ставки не повышала и раз за разом проигрывала – впрочем, суммы некрупные. Эллис через плечо заглядывал к ней в карты и время от времени давал советы. Она им исправно следовала и громко благодарила его. К концу третьей партии она изъявила желание выпить шампанского – и трое мужчин одновременно вскочили, чтобы обслужить ее.

Флора осушила два бокала шампанского и, видимо опьянев, шаловливо рассмеялась и заявила:

– Ах, у меня такое чувство, что мне сегодня повезет. Была не была! Рискну‑ ка я повысить ставку.

При этом она как бы случайно положила карты на стол рубашкой вверх – и больше не поднимала их, так что Эллис потерял нить игры и больше не совался с советами.

Подняв и без того существенную ставку втрое, Флора обвела партнеров все тем же невинно‑ голубиным взглядом, как бы спрашивая мужчин: не слишком ли? Дескать, простите меня, глупенькую, если я сделала что‑ то не то…

– Все правильно, моя дорогая, это ваше право, – проворно сказал Гарольд Фиск. – Просто нам будет больно, если вы вдруг проиграете столь значительную сумму.

– А я все‑ таки рискну! – бесшабашно улыбнулась Флора. – Отец не имеет привычки сердиться, когда я теряю деньги. Правда, папа?

– Да, шалунья, – подтвердил лорд Халдейн. – Если тебе нравится ходить по лезвию – изволь. Ну а я пас, у меня не та карта, чтобы хорохориться.

Оба купца повздыхали, помялись – тоже вышли из игры: им претила сама мысль о возможности проиграть такой куш кокетливой красавице.

Банкир Гарольд Фиск был не таков.

– Я играю, – азартно заявил он. – И прибавляю пять тысяч к тому, что уже есть.

Себя он считал гением покера, да и перед такой роскошной женщиной не хотелось ударить в грязь лицом.

Адам вроде бы и бровью не повел на молодечество Гарольда Фиска.

Выдержав паузу, он сказал, толкая кучку своих фишек на середину стола:

– Прибавляю еще десять тысяч.

– Боюсь, что фишек у меня не хватит, – сказала Флора. – А можно листок бумаги? Будьте добры.

Эллис наклонился к ее плечу и что‑ то быстро зашептал. Она выслушала его и в свою очередь что‑ то шепну ла ему на ухо. Молодой кентуккиец недовольно поджал губы и отодвинулся от девушки.

Через несколько секунд перед Флорой был поставлен серебряный поднос с бумагой, пером и склянкой чернил. Черкнув несколько слов и складывая бумагу вдвое, она сказала:

– Принимаю вызов и добавляю еще двадцать тысяч.

За столом все так и ахнули.

Но Флора знала, что делает. У нее были четыре старшие карты, все козыри. Проиграть она могла только в одном случае: если у Адама или у Фиска был на руках королевский флэш.

– Я пас, – проворно сказал Гарольд Фиск. Он понимал: когда на кону этакая сумма, здравомыс‑ лящий человек вряд ли станет блефовать… даже если это женщина.

– Двадцать тысяч, – промолвил Адам, взглядом оценивая стоимость своих фишек. Не хватит. Он придвинул к себе бумагу и быстро написал расписку. – Принимаю вызов. И пять тысяч сверху.

Купцы зашушукались: по их мнению, леди явно зарывалась.

Джордж Бонхэм слегка побледнел, но молчал.

Эллис весь подался вперед, однако поджатые губы так и не разжал. Он понимал, что лезть с увещеваниями – пустое дело.

Но, как только Адам бросил расписку в центр стола, Эллис не удержался и что‑ то быстро‑ быстро зашептал Флоре на ухо. Она, насмешливо поводя бровями и не спуская глаз с партнеров, отвечала вспотевшему кентуккийцу таким же шепотом.

Дослушав ее, Эллис вдруг вскочил со стула и молча протолкался сквозь толпу зрителей, которые неведомо когда успели собраться вокруг стола, прослышав, что игра приняла напряженный оборот и на кону десятки тысяч.

Проводив его ироническим взглядом, Адам вкрадчиво осведомился:

– Милые ссорятся?..

– Только тешатся, – с приятнейшей улыбкой отозвалась Флора, игнорируя насмешку в его тоне. – Принимаю. И еще десять тысяч сверху.

Она написала расписку и положила ее на кучу в центре стола.

– Согласен на еще десять, – спокойно ответил Адам и взялся за ручку. – Открывайте ваши карты. Флора изящной ручкой разложила на зеленом сукне четыре ярко‑ цветных туза.

– М‑ да, тут ничего не попишешь, – проронил Адам и, не открывая своих карт, швырнул их рубашками вверх к другим.

Флора улыбнулась с раздражающе‑ откровенным торжеством.

– Спасибо, мистер Серр. Благодаря вам я провела этот вечер с большой пользой для себя.

– Это вам спасибо за доставленное удовольствие, – ответил Адам со светской улыбкой. «Она прекрасна. Она изящна. Она аристократка до кончиков ногтей. И при этом какая чувственность в глазах! Какой азарт! »

– Вы очень любезны, – сказала Флора, подгребая к себе выигранные фишки. – Порой карты – хорошее развлечение.

– Да, и это тоже, – негромко заметил Адам. Она подняла на него подозрительный взгляд.

– Вам не трудно пояснить, мистер Серр, что значит ваше замечание?

– Позвольте отложить объяснение, – спокойно ответил Адам и обвел глазами затаившую дыхание толпу зрителей. – Я вот о чем думаю, леди Флора… Не сыграть ли нам еще одну партию? Если угодно, начнем с пятидесяти тысяч.

Она откинулась на спинку стула и вперила в него пытливый взгляд.

– Сумма изрядная. Вы полагаете, что ваше счастье переменилось, и теперь удача будет на вашей стороне?

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Поручиться не могу. Конечно, выиграть можете и вы… Но не век же вам одерживать верх!

– Не знаю, не знаю… выигрывать как‑ то вошло в мою привычку.

Пустым хвастовством он это не считал. Наблюдая за Флорой во время игры, Адам понял, с каким мастером имеет дело.

– Ну так что? – спросил он, не отводя глаз и с наглым вызовом улыбаясь.

Девушка потупила глаза и секунду задумчиво помолчала. Не взглянув на отца, ни к чьей подсказке не прибегая и полагаясь только на саму себя, она приняла решение и сказала:

– А почему бы и нет?

Адам прошелся взглядом по лицам остальных игроков.

– Кто‑ нибудь составит нам компанию?

Однако все молчали с замкнутыми лицами.

– Похоже, мы остались одни.

В голосе Адама проскользнула интимная нотка, как будто они и впрямь были одни, а не в окружении двух десятков гостей.

– Похоже, мы остались одни, – эхом отозвалась Флора. Беглым взглядом обведя зрителей, она ехидно прибавила: – Фигурально говоря.

Эх, подхватить бы ее на руки да унести отсюда прочь!

Ноздри Адама дрогнули и вместо ласковых слов с его губ машинально слетела колкость:

– Как видно, вы хорошенько практиковались – с Эллисом.

Он сказал это тихо, во всем этом скоплении людей сохраняя тон беседы наедине.

– Я и без того напрактикованная, мистер Серр, – холодно парировала Флора его дерзкий намек. – Так играть будете или станем обсуждать ваше отношение к женщинам?

– Отчего бы нам и не поиграть друг с другом, – сказал Адам, придавая слову «поиграть» какой‑ то совсем не карточный смысл.

Флора усмехнулась, отзываясь на этот некарточный смысл.

– Вы приглашаете, мистер Серр?

– А вы нуждаетесь в приглашении?

– Все зависит от того, выдастся ли у меня свободное время.

– Вы так плотно заняты? – Загадочный прищур.

И нотка страсти в голосе.

– Надо подумать, – бросила Флора. На самом деле она решила не поддаваться соблазну. – В данный момент я намерена выиграть у вас некоторую сумму денег, – сказала она громко, на публику. – Будьте добры, новую колоду карт.

– Так вы уж как‑ нибудь втисните меня в свое расписание, – тихонько шепнул Адам. – Не забудьте!

– Память у меня хорошая, – ответила Флора. – А уж получится ли – один Бог ведает. Так сколько же будем оттягивать игру?

– Ваш покорный слуга. Мистер Фиск, леди желает новую колоду.

В ожидании слуги с картами Флора сняла перчатки. Движения девушки отличались выдержкой и спокойствием. Было впечатление, что у нее железные нервы. Никто из зрителей не заметил, чтобы у нее дрожали руки или сошла краска с лица.

Казалось, роскошная красавица спокойно ждет, когда принесут новый бокал шампанского.

Адам молча одобрительно наблюдал за ней. Процесс снимания перчаток был целым представлением, хорошо отрежиссированным. Любопытно, как часто она этак вот снимала перчатки за игорным столом? И концентрация скольких игроков‑ мужчин была безнадежно погублена этим маленьким спектаклем?

– А ваши прелестные ручки не озябнут без перчаток? – как бы участливо осведомился молодой человек с лукавой ухмылочкой.

В его голосе была не только насмешка, но Флора и не думала смягчаться.

– Без перчаток играется верней, – сказала она.

При игре вдвоем сдавать должен один из двух.

Гарольд Фиск распечатал принесенную лакеем колоду, перетасовал ее и бросил каждому по карте лицом вверх.

Адаму достался валет.

Флоре – двойка.

Сдает тот, у кого карта меньше.

Флора взяла колоду и стала тасовать ее с проворством фокусника. Стеснившиеся вокруг стола зеваки – а теперь их было вдвое больше – только заахали: всякий понимал, что этакая ловкость приобретается лишь годами тренировки.

Наконец Флора протянула колоду Адаму. Любому игроку разрешено повторно стасовать карты. Когда игра начинается с пятидесяти тысяч долларов, это право становится едва ли не обязанностью. И Флора не сомневалась, что Адам не преминет воспользоваться этим правом.

На какое‑ то мгновение колода как бы полностью исчезла в сильной руке мужчины. Затем карты стремительным веером заходили в его пальцах: что‑ то щелкало, сшибалось, отлетало, возвращалось, перекиды‑ валось, перелетало – и оп! колода вдруг снова оказалась аккуратно собранной. Все это и пяти секунд не заняло Зрители опять восхищенно заахали.

Сдающий вправе тасовать последним. Флора выровняла края колоды, опять проделала знакомый умопомрачительный фокус с мельканием рубашек – и, наконец, протянула окончательно стасованную колоду партнеру, чтобы он снял. После этого она раздала по пять карт.

Адам быстро взглянул на свои карты и положил их на сукно рубашкой вверх.

– Не надо, – сказал он с каменным лицом и положил на стол фишки на пятьдесят тысяч долларов.

– И мне не надо, – сказала Флора. Зрители недоуменно загалдели. Это что же получается? Блефуют оба? Не лучшее время блефовать – когда ставка такой величины! Или произошло чудо, и оба с первого раза получили карты, которые тянут на пятьдесят тысяч долларов?!

– Вызов принимаю, – спокойно заявила Флора, не обращая внимания на шушуканье за спиной.

На руках у нее были три короля и два туза. С такими картами можно поднимать ставку, чтобы вытрясти из Адама побольше денег. И вдруг шальная мысль мелькнула в ее голове.

– Вы не против маленькой дополнительной ставки? – внезапно спросила она, поднимая на Адама смеющиеся фиалковые глаза.

– Разумеется, – без задержки ответил Адам. «Настоящий игрок! И настоящий авантюрист! »

Флора взяла листок бумаги с серебряного подноса, окунула перо в хрустальную чернильницу и написала несколько слов. Сложив бумажку, она протянула ее Адаму. И тот прочел: «В моей комнате двадцать четыре часа. По правилам победителя».

При такой ставке он готов был сразу сдаться. Запереться на сутки в номере с этой роскошной женщиной – разве не замечательно? Да вот только на кону были сто тысяч долларов – немножко великоватая плата за двадцать четыре часа любви.

– Вызов принят. Поднимаю.

Адам взял лист бумаги и быстро написал: «В моей комнате сорок восемь часов. Без всяких правил». Свернул записку и положил в центр стола. Флора дотянулась до нее и, почти не поднимая от стола, чтобы никто не мог узнать содержание записки, прочитала условие Адама. Все внутри нее заходило ходуном. Без правил. Двое суток. Фантазия взыграла, кровь бросилась к голове.

– Вы имеете привычку всегда поднимать ставку? – сохранив внешнее спокойствие, спросила Флора.

– Когда дело того стоит, – с мягкой улыбкой произнес Адам.

Она выложила свои карты на сукно – одну за другой.

– Моя взяла, – промолвила девушка с самодовольной улыбкой.

– У меня две пары.

– Увы, мистер Серр, этого недостаточно, – проговорила она, торжествуя победу.

И потянулась за фишками, не глядя на карты, которые он раскладывал на сукне.

Внезапно раздался общий выдох удивлений. Флора быстро подняла глаза. Перед ней в одну линию лежали «две пары» – четыре двойки.

– Вы проиграли, – сказал Адам, спокойно кладя свои руки на ее руки, уже взявшиеся за фишки, – у меня двадцать восьмой номер, – тихонько добавил он. – В любое время сегодня вечером.

– Не могу, – шепнула она растерянно. Шок от проигрыша был огромен.

Его брови негодующе взлетели, и он сжал ее кисти.

– Я имею в виду сегодня вечером, – едва слышно пролепетала Флора. – Я не знаю…

– Что‑ нибудь придумайте! – с улыбкой сказал Адам, отпуская ее руки. И уже вслух, громко и обычным тоном произнес: – Было большой честью и удовольствием сыграть с вами, леди Флора. Спасибо.

– Взаимно, – отозвалась Флора.

– Я надеюсь, что реванш состоится очень скоро, – сказал Адам. Его намек был ясен.

– Как только это будет возможно, господин граф, – ответила Флора. Ей и самой хотелось, чтобы реванш состоялся как можно скорее.

– Не заставляйте меня ждать слишком долго, – произнес Адам, сгреб со стола четыре двойки и сунул их себе в карман.

– Постараюсь устроить все побыстрее.

Он встал и грациозно поклонился своей партнерше по картам.

– До встречи, миледи.

Адам был чуть ли не на голову выше остальных присутствующих мужчин. И конечно, в десять раз красивее любого из них.

Кивнув остальным игрокам, молодой человек бросил:

– Выигрыш заберу позже, – и вышел из карточного зала, пройдя между расступившимися зрителями.

Все проводили его долгим взглядом: человек как‑ никак выиграл изряднейший капитал!

Впрочем, и Флора в итоге не осталась внакладе. За вечер она выиграла сто двадцать тысяч долларов.

А просадила сто. Ну а если ей удастся устроить так, что будет возможность уединиться с Адамом Серром на сорок восемь часов, тогда все и вовсе прекрасно!

Сорок восемь часов вместе! Боже, она не смеет упустить такую возможность! И она ее не упустит!..

Адам был не в меньшей степени разгорячен мыслью о вероятной встрече.

Он не стал задерживаться в доме Фисков. Нашел хозяйку и вежливо попрощался с ней, сославшись на то, что у него рано утром важные дела.

– Какая досада! – огорченно воскликнула Молли Фиск. – Вы же обещали потанцевать с Генриеттой. Если вы ее обманете, она будет безутешна!

Поскольку хорошенькая племянница стояла рядом с тетушкой, отказать было бы неприличной грубостью.

– Простите меня, мисс Генриетта, – вежливо произнес Адам с машинальной улыбкой бывалого ловеласа. – За карточным столом ставки поднялись так высоко, что танцы поневоле вылетели у меня головы. Вы не против, если я выполню свое обещание сейчас? Позвольте пригласить вас на танец.

– Лучше поздно, чем никогда, мистер Серр, – сказала Генриетта. Ее надутые губки избалованной девицы распустились в счастливую улыбку. – С удовольствием принимаю ваше приглашение.

Адам подставил ей свой локоть – как он подставлял его тысяче женщин на сотнях балов – и направился в бальную залу.

– Я скучала весь вечер, – защебетала Генриетта. – Это просто беда какая‑ то: дядя Гарольд вечно увлекает самых красивых кавалеров за карточный стол. Одни играют, другие смотрят, а танцевать совсем некому! Тетушка сердится, что он расстраивает бал, но ничего с ним поделать не может. Ах уж этот картеж!.. впрочем, я рада, что вы воротились и что вы наконец со мной!

В ее тоне звучали хозяйские нотки, и Адам насторожился: с этой юной прелестницей надобно быть начеку!

– Да, высокие ставки имеют свойство привлекать зрителей, – сказал он, ограничиваясь общим замечанием и никак не отзываясь на ее восторги по поводу их «воссоединения».

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒