Написанный в кости 3 страница

– Сказать что? – спросил Кэм испугано.

– Ты – плохой человек. Ты… я, знаю, кто ты.

Было ясно, что Лилит не знала. Она цеплялась за слухи, которые облетели общину, что он был злом, колдуном, членом оккультизма. Все, что она хотела, это услышать правду от Кэма.

Даниэль знал, что Кэм мог сказать Лилит, но он не скажет. Он боялся.

– Все плохое, что говорят обо мне, неправда, Лилит. – сказал Кэм.

Это была правда, и Даниэль знал это, но это было так похоже на ложь. Кэм был на грани худшего решения, которое он мог когда‑ либо принять. Это был он: момент, который разбил сердце Кэма так, чтобы оно гнило и превратилось во что‑ то черное.

– Лилит, – умолял ее Дэни, отнимая ее руки от горла Кэма. – Он не…

– Дэни, – остановил его Кэм. – Ничто, из того, что ты можешь сказать, не изменит этого.

– Правильно. Все разбито. – Лилит отпустила руки, и Кэм упал в грязь. Она подняла их брачный контракт и бросила его в реку. Он медленно вращался в потоке и тонул. – Я надеюсь, что проживу тысячу лет и у меня будет тысяча дочерей, таким образом, всегда будет женщина, которая сможет проклинать твое имя. – Она плюнула ему в лицо, затем отвернулась и убежала в храм, ее белое платье развевалось позади нее как парус.

Лицо Кэма побелело, как свадебное платье Лилит. Он потянулся к руке Дэни, чтобы помочь себе встать. – У тебя есть звездная стрела, Дэни?

– Нет. – Голос Дэни дрожал. – Не говори так. Ты вернешь ее, или…

– Я был наивным, когда думал, что мне позволено найти любовь со смертной женщиной.

– Если бы ты только сказал ей, – сказал Дэни.

– Сказал ей? Что произошло со мной, со всеми нами? Падение и все с тех пор? – Кэм наклонился ближе к Дэни. – Возможно, она права обо мне. Ты слышал ее: целая деревня думает, что я – демон. Даже если они не будут использовать это слово.

– Они ничего не знают.

Кэм отвернулся. – Все это время я пытался отрицать это, но любовь невозможна, Дэни.

– Это не так.

– Это так. Для таких душ как наши. Ты увидишь. Ты можешь протянуть дольше, чем я, но ты увидишь. Мы оба должны будем в конечном счете выбрать.

– Нет.

– Слишком поздно протестовать, брат. – Кэм сжимал плечо Дэни. – Это заставляет меня задаться вопросом о тебе. Ты никогда не думал… о переходе?

Дэни пожал плечами. – Я думаю о ней и только ней. Я считаю секунды, пока она не будет со мной снова. Я выбираю ее, как она выбирает меня.

– Как одиночество.

– Это не одиночество, – рявкнул Дэни. – Это – любовь. Любовь, какой я хотел бы и для тебя тоже…

– Я имел в виду: я одинок. И намного менее благороден, чем ты. В любой день. Я боюсь, что грядут перемены.

– Нет. – Теперь Дэни двинулся к Кэму. – Ты бы не стал.

Кэм отошел в сторону и плюнул. – Не всем нам так повезло, быть связанными с нашими возлюбленными проклятием.

Даниэль помнил это пустое оскорбление: Оно разъярило его. Но тем не менее, он не должен был говорить то, что сказал потом:

– Тогда уходи. По тебе не будут скучать.

Он пожалел об этом сразу же, но было слишком поздно.

Кэм опустил свои плечи до прежнего уровня и вскинул руки. Когда его крылья расцвели по бокам от него, они послали взрыв горячего ветра, слегка колеблющегося через траву, где скрывались Даниэль, Шелби, и Майлз. Все трое всматривались. Его крылья были массивными и пылающими и…

– Минуточку, – прошептала Шелби. – Они не золотые!

Майлз моргнул. – Как они могут не быть золотыми?

Конечно, Нефилимы не путали. Разделение цвета крыльев было ясно, как день и ночь: золото для демонов, серебро или белый для всех остальных. И Кэм, как они знали, был демоном. Даниэль был не в настроении, чтобы объяснить Шелби, почему крылья Кэма были чистые, яркие, белые, сияющие как алмазы, блестящие, как снег в лучах солнца.

Это было давно, Кэм еще не перешел. Он просто был на грани.

В тот день Лилит потеряла Кэма как любимого, и Даниэль потерял его как брата. С этого дня они были врагами. Мог ли Даниэль остановить его? Что, если бы он не отходил далеко от Кэма и развернул свои крылья как щит – путь, который Дэни выбрал бы теперь?

Он должен был. Он горел вырваться из кустов и остановить Кэма сейчас. Столько могло бы измениться!

У крыльев Кэма и Дэни еще не было замученного магнитного напряжения друг к другу. Все, что отражало их в этот момент, было упрямыми расхождениями во мнениях, философской конкуренцией родных братьев.

Оба ангела поднялись с земли в одно и то же время, они взлетели в разных направлениях. Так, когда Дэни полетел, на восток по небу, Кэм полетел на запад, три Анахронизма, скрывающиеся в траве, были единственными, кто мог видеть свет золотого отлива в крыльях Кэма. Как сверкающий удар молнии.

Глава 17

Написанный в кости

Инь, Китай Король Минг

(Приблизительно 4 Апреля, 1046 до Н. Э)

В дальнем конце туннеля Предвестника был яркий свет. Он поцеловал ее кожу как летнее утро в доме ее родителей в Джорджии.

Люси погрузилась в него.

Необузданное великолепие. Именно это Билл назвал горящим светом истинной души Даниэля. Просто взгляд на чистую ангельскую сущность Даниэля принес в жертву все сообщество людей майя, спонтанно воспламенив их всех, включая Икс Куэт, прошлое я Люси.

Но там был момент.

Момент чистого изумления, непосредственно перед тем, как она умерла, когда Люси почувствовала себя ближе к Даниэлю чем она когда‑ либо, была прежде. Она не заботилась о том, что сказал Билл: Она признала жар души Даниэля. Она должна была видеть это снова. Возможно был какой‑ то способ, которым она могла пережить это. Она должна была, по крайней мере, попробовать.

Она вырвалась из Предвестника в холодную пустоту колоссальной спальни.

Палата была, по крайней мере, в десять раз большего размера чем любая комната, которую когда‑ либо видела Люси, и все в ней было роскошно. Пол был сделан из самого гладкого мрамора и покрыт огромными коврами, сделанными из целых шкур, у одной из которых была неповрежденная голова тигра. Четыре деревянных столба поддерживали соломенную остроконечную крышу. Стены были сделаны из сотканного бамбука. Около открытого окна была огромная кровать с пологом из полотен зелено‑ золотого шелка.

Крошечный телескоп опирался на выступ окна. Люси подняла его, разделяя золотой шелковый занавес, чтобы посмотреть на улицу. Телескоп был тяжелым и холодным, когда она держала его у глаза.

Она была в центре большого окруженного стеной города, она смотрела вниз со второго этажа. Лабиринт пересекающихся каменных улиц был переполнен выглядевшими древними домами с плетеными и мазаными стенами. Воздух был теплым и мягко пах цветами сакуры. Пара иволг пересекла синее небо.

Люси повернулась к Биллу. – Где мы? – Это место казалось столь же иностранным, как мир майя, и таким же далеким во времени.

Он пожал плечами и открыл рот, чтобы сказать, но потом…

– Шшш, – прошептала Люси.

Сопение.

Кто‑ то плакал мягкими, приглушенными слезами. Люси повернулась к шуму. Там, через арку на противоположной стороне комнаты, она услышала звук.

Люси двинулась по сводчатому проходу, скользя по каменному полу босыми ногами. Рыдание отозвалось эхом, подзывая ее. Узкий проход открылся в другую пещеристую палату. Она была без окон, с низкими потолками, слабо освещена жаром дюжины маленьких бронзовых ламп.

Она различила большой каменный бассейн и маленький лакированный стол, уставленный черными пузырьками глиняной посуды с ароматическими маслами, которые давали всей комнате теплый и пряный запах. Гигантский вырезанный нефритовый платяной шкаф стоял в углу комнаты. Тонкие зеленые драконы, запечатленные на переднем его крае, глумились над Люси, как будто они знали все, что бы она ни сделала.

И, в центре палаты, мертвый мужчина растянуто лежал на полу.

Прежде чем Люси смогла увидеть что‑ либо больше, она была ослеплена ярким светом, перемещающимся к ней. Это был тот же самый жар, который она ощутила с другой стороны Предвестника.

– Что это за свет? – Она спросила Билла.

– Это… э‑ э, ты видела это? – Билл выглядел удивленным. – Это – твоя душа. Еще один способ для тебя признать свои прошлые жизни, когда они появляются и физически отличаются от тебя. – Он сделал паузу. – Ты никогда не замечала этого раньше?

– Это первый раз, мне кажется.

– Ха, – сказал Билл. – Это хороший знак. Ты делаешь успехи.

Люси внезапно почувствовала тяжесть и опустошение. – Я думала, это будет Даниэль.

Билл откашлялся, как будто он собирался сказать что‑ то, но он ничего не сделал. Жар горел ярко и пульсировал, затем исчез так внезапно, что она мгновение не могла ничего видеть, пока ее глаза не приспособились.

– Что вы здесь делаете? – грубо спросил голос.

Там, от куда исходил свет, в центре комнаты, была худая, симпатичная китайская девушка приблизительно семнадцати лет – слишком молодая и слишком изящная, чтобы стоять возле тела мертвеца.

Темные волосы свисали до талии, контрастируя с ее белой шелковой одеждой до пола. При всем своем изяществе, она, казалось, была девушкой, которая не уклоняется от борьбы.

– Ну вот, это – ты, – сказал голос Билла в ухе Люси. – Твое имя – Лю Синь, и ты живешь вне столицы Инь. Мы в конце династии Шэнг, где‑ то за тысячу лет до нашей эры, в случае, если ты захочешь сделать примечание в записях.

Люси, вероятно, показалась Лю Синь сумасшедшей, появиться здесь одетой шкуре животного и ожерелье, сделанном из костей, ее волосы сбиты в запутанный клубок. Какой длины они были, когда она в последний раз смотрела в зеркало? Принимала ванну? Плюс, она говорила с невидимой горгульей.

Но с другой стороны, Лю Синь выдерживала бессменную вахту по мертвому парню, смотря на Люси так, что она и сама казалась немного сумасшедшей.

Вот это да. Люси не заметила нефритовый нож с ручкой из бирюзы, и небольшую лужицу крови посреди мраморного пола.

– Что я… – она начала спрашивать Билла.

– Ты. – Голос Лю Синь был на удивление сильным. – Помоги мне спрятать его тело.

Волосы мертвого мужчины были белыми вкруг его висков; он выглядел около шестидесяти лет, скудный и мускулистый под многими детально разработанными платьями и вышитыми плащами.

– Я…ммм, я не думаю что…

– Как только они узнают, что король умер, ты и я тоже умрем.

– Что? – Спросила Люси. – Я?

– Ты, я, большинство людей в этих стенах. Где еще они найдут тысячу жертвенных тел, которые должны быть похоронены с деспотом? – Девочка вытерла щеки сухими, тонкими пальцами с нефритовыми кольцами. – Ты поможешь мне или нет?

По просьбе девочки Люси подошла, чтобы помочь поднять ноги короля. Лю Синь подготовила себя, чтобы взять его под руками. – Король, – сказала Люси, произнося старые слова Чан, как будто она говорила их навсегда. – Он был…

– Все совсем не так, как кажется. – буркнула Лю Синь под тяжестью тела. Король был тяжелее, чем он выглядел. – Я не убивала его. По крайней мере, – она остановилась, – физически. Он был мертв, когда я вошла в комнату. – Она презрительно фыркнула. – Он ударил себя в сердце. Я говорила, у него нет ножа, но он доказал, что я была не права.

Люси смотрела на лицо человека. Один из его глаз был открыт. Его рот был искривлен. Он выглядел, как будто он оставил этот мир в муках. – Он был твоим отцом?

К тому времени они достигли огромного нефритового платяного шкафа. Лю Синь втиснула его в открытую дверь, шагнула назад, и она опустила ее половину тела внутрь.

– Он должен был стать моим мужем, – сказала она холодно. – И весь ужас в этом. Родители одобрили наш брак, но я не одобрила. Богатые, влиятельные пожилые люди – ничто, если ты знаешь что такое наслаждение романом. – Она изучила Люси, которая медленно опускала ноги короля на пол платяного шкафа. – Из какой части равнин ты родом, что весть о помолвке короля не достигла тебя? – Лю Синь заметила майянскую одежду Люси. Она взялась за кромку короткой коричневой юбки. – Они наняли тебя, чтобы выступить на нашей свадьбе? Ты – своего рода танцор? Клоун?

– Не совсем. – Люси почувствовала, что ее щеки вспыхнули, когда она тащила юбку ниже на бедрах. – Послушай, мы не можем просто оставить его тело здесь. Кто‑ то может попытаться узнать. Я имею в виду, он – король, правильно? И всюду кровь.

Лю Синь подошла к платяному шкафу с драконами и вытащила темно‑ красную шелковую одежду. Она встала на колени и оторвала большую полосу ткани от нее. Это был красивый мягкий шелковый халат с маленькими черными цветами, вышитыми вокруг выреза. Но Лю Синь не думала дважды, чтоб использовать его для вытирания крови. Она схватила второй, синий халат и бросила его Люси, чтобы помогала ей с уборкой.

– Хорошо, – сказала Люси, – хорошо, но еще есть тот нож. – Она указала на мерцающий бронзовый кинжал, покрытый до рукоятки кровью короля.

В одно мгновение, Лю Синь спрятала нож внутри складок ее одежды. Она посмотрела на Люси, как бы говоря: Что‑ нибудь еще?

– Что это там? – Люси указала на то, что было похоже на вершину панциря маленькой черепахи. Она видела, что это упало из руки короля, когда они двигали его тело.

Лю Синь была на коленях. Она бросила на пол мокрую окровавленную тряпку и взяла чашечку в свои руки. – Кости оракула, – сказала она тихо. – Они важнее, чем любой король.

– Что это такое?

– Они содержат справедливые ответы от Бога Всевышнего.

Люси ступила ближе, становясь на колени, чтобы видеть объект, который имел такое воздействие на девочку. Кость оракула была не чем иным как панцирем черепахи, но он был маленьким, полированным и древним. Когда Люси наклонялась ближе, она увидела, что кто‑ то нарисовал что‑ то в мягких черных впадинах на гладкой нижней стороне панцыря:

Действительно ли Лю Синь откровенна со мной, или она любит другого?

Новые слезы появились на глазах Лю Синь, ее хладнокровие дало трещину. Она показала Люси. – Он спросил предков, – прошептала она, закрыв глаза. – Должно быть, они рассказали ему о моем обмане. Я… я ничего не могла поделать.

Даниэль. Она должно быть говорит о Даниэле. Тайная любовь, которую она скрыла от короля. Но она не смогла скрыть ее достаточно хорошо.

Сердце Люси сочувствовало Лю Синь. Она понимала всеми фибрами своей души то, что девушка чувствует. Они разделили любовь, которую не мог забрать даже король, которую никто не мог погасить. Любовь сильнее, чем природа.

Она заключила Лю Синь в крепкие объятия.

И почувствовала, что пол пропадает под ними.

Она не хотела делать это! Но ее живот уже сжался, и ее зрение, неудержимо смещалось, и она видела себя со стороны, выглядящую чуждой и дикой и держащейся изо всех сил за ее прошлое я. Тогда комната прекратила вращаться, и Люси была одна, сжимая кость оракула в ее руке. Это было сделано. Она стала Лю Синь.

– Я исчезаю на три минуты, и ты тут же идешь в три‑ Д? – сказал Билл, вновь появляясь в гневе. – Разве горгулья не имеет права на хорошую чашку чая с жасмином, так чтоб не обнаружить вернувшись, что ее подопечный сам вырыл себе яму? Ты даже не думала о том, что может произойти, когда охранники постучат в эту дверь?

В большую бамбуковую дверь главной палаты резко постучали.

Люси подскочила.

Билл сложил руки на груди. – Говори о дьяволе, – сказал он. А потом, высоким, перепуганным воплем, он выкрикнул, – О, Билл! Помоги мне, Билл, что мне делать теперь? Я не думала просить тебя о чем‑ то прежде, чем я поместила себя в очень глупую ситуацию, Билл!

Но Люси не нужно было ни о чем спрашивать у Билла. Знание выходило на поверхность из сознания Лю Синь: Она знала, что этот день будет отмечен не только самоубийством одного дрянного короля, но и чем‑ то еще большим, еще более темным, еще более кровавым: огромное столкновение между армиями. Кто стучит в дверь? Это был совет короля, ждущий, чтобы сопроводить его на войну. Он должен был возглавить войска в сражении.

Но король был мертв и запихнут в платяной шкаф.

И Люси была в теле Лю Синь, скрывавшейся в его личных палатах. Если бы они нашли ее здесь одну…

– Король Шэнг. – Тяжелые удары отозвались эхом по всей комнате. – Мы ждем ваших приказов.

Люси стоял на месте, очень замерзшая в шелковой одежде Лю Синь. Не было никакого Короля Шэнга. Его самоубийство оставило династию без короля, храмы без первосвященника и армию без генерала, прямо перед сражением, чтобы поддержать династию.

– Говори о несвоевременном цареубийстве, – сказал Билл.

– Что мне делать? – Люси вернулась обратно к шкафу в драконах, морщась, когда она взглянула на короля. Его шея была согнута под неестественным углом, и кровь на его груди была засохшей ржаво‑ коричневой. Лю Синь ненавидела царя, когда он был жив. Люси знала теперь, что ее слезы не были слезами печали, это были слезы страха за то, что станет с ее любовью, Дэ.

Еще три недели назад Лю Синь жила на ферме по выращиванию проса ее семьи на берегу реки Хуан. Проходя через долину реки на его блестящей колеснице, однажды король увидел Лю Синь, возделывающую поле. Он решил, что она предназначена для него. На следующий день двое милиционеров прибыли к ее двери. Ей пришлось оставить свою семью и свой дом. Она должна была покинуть Дэ, красивого молодого рыбака из соседней деревни.

Перед вызовом короля Дэ показал Лю Синь, как ловить рыбу, используя пару его любимых бакланов, свободно связывая немного веревки вокруг их шей так, чтобы они могли поймать несколько рыб в рот, но не глотать их. Наблюдая то, как Дэ мягко уговаривал забавных птиц отдать рыбу из их клювов, Лю Синь влюбилась в него. Однако следующим утром она должна была сказать ему прощай. Навсегда.

Или она так думала.

Это был девятнадцатый закат с тех пор, как Лю Синь увидела Дэ, и седьмой закат с тех пор, как она получила свиток из дома с дурными вестями: Дэ и некоторые другие мальчики из соседних ферм убежали, чтобы присоединиться к армии повстанцев, как только услышали, что солдаты короля рыскали в деревнях, ища дезертиров.

С мертвым королем солдаты Шэнга не выказали бы милосердия к Лю Синь, и она никогда не сможет найти Дэ, никогда не воссоединится с Даниэлем.

Если совет короля не узнает, что их король был мертв.

Шкаф был забит красочной, экзотической одеждой, но один объект привлек ее внимание: большой изогнутый шлем. Он был тяжелый, в основном из толстых кожаных ремешков, плотно сшитых вместе. Впереди была гладкая бронзовая пластина с декоративными огнедышащими драконами, вырезанными на металле. Дракон был животным зодиака года рождения короля.

Билл плыл к ней. – Что ты делаешь со шлемом царя?

Люси надела шлем на голову, пряча свои черные волосы внутри него. Затем она открыла другую сторону шкафа, взволнованная и озабоченная тем, что она нашла.

– То же, что сделаю с броней короля, – сказала она, собирая тяжелую путаницу вещей в свои руки. Она надела пару широких кожаных штанов, толстую кожаную тунику, пару кольчужных перчаток, кожаные шлепанцы, которые были, конечно, слишком большими, но что ж она должна будет сделать эту работу, и бронзовую защиту, сделанную из прерывающихся металлических пластин. Тот же самый черный, огнедышащий дракон на шлеме был вышит на переде туники. Было трудно полагать, что любой мог вести войну под весом этой одежды, но Лю Синь знала, что король в действительности не воевал – он только направлял сражения из его военной колесницы.

– Сейчас не время играть в маскарад! – Билл толкнул её когтем. – Ты не можешь в таком виде выйти отсюда.

– Почему нет? Это подходит. Почти. – Она подтянула штаны так, чтобы плотно их подвязать.

Около водного бассейна она нашла мокрое зеркало из полированного олова в бамбуковой рамке. В его отражении лицо Лю Синь было замаскировано массивной бронзовой пластиной шлема. Ее тело выглядело большим и сильным под кожаной броней.

Люси попыталась выйти из платяного шкафа назад в спальню.

– Подожди! – Билл кричал. – Что ты собираешься сказать о короле?

Люси повернулась к Биллу и подняла тяжелый кожаный шлем так, чтобы он мог видеть ее глаза. – Теперь я – король.

Билл мигнул, и на этот раз не предпринял попытки возвращения.

Молния силы росла внутри Люси. Маскируя себя как командующего вооруженными силами, она точно поняла, что сделает Лю Синь. Как рядовой, конечно, Дэ был бы на линиях фронта в этом сражении. И она собиралась найти его.

В дверь снова постучали. – Король Шэнг, армия Джоу надвигается. Мы вынуждены просить Вашего присутствия!

– Мне кажется, что кто‑ то говорит с вами, король Шэнг. – Голос Билла изменился. Он стал глубоким и колючим с таким сильным эхом по комнате, что Люси вздрогнула, но она не обернулась, чтобы посмотреть на него. Она отодвинула тяжелые бронзовые ручки и открыла толстую дверь из бамбука.

Три мужчины в ярких красно‑ желтых военных одеждах приветствовали ее с тревогой. Немедленно Люси признала трех самых близких консультантов короля: Ху, с крошечными зубами и суженными, пожелтевшими глазами. Чуи, самый высокий, с широкими плечами и широко посаженными глазами. Хуань, самый молодой и самый добрый из совета.

– Король уже одет для войны, – сказал Хуань, всматриваясь за спиной Люси в пустую палату насмешливо. – Король выглядит… как то иначе.

Люси замерзла. Что сказать? Она никогда не слышала голос мертвого короля, и она была исключительно плоха в олицетворениях.

– Да. – Ху согласился с Хуанем. – Хорошо отдохнувшим.

После глубокого, подавленного вздоха Люси кивнула натянуто, осторожно, чтобы не сбросить шлем, падающий с ее головы.

Жестами трое мужчин пригласили короля‑ Люси спуститься в мраморный зал. Хуань и Ху сопровождали её и низкими голосами бормотали об удручающем состоянии морали среди солдат. Куй шел непосредственно позади, и из‑ за этого она чувствовала себя некомфортно.

Во дворце были высокие остроконечные потолки, всё белое, блестящее, тот же самый нефрит и статуи оникса на каждом шагу, те же зеркала в бамбуковой рамке на каждой стене. Когда наконец они пересекли последний порог и ступили в серое утро, Люси увидела красную деревянную колесницу вдалеке, и у неё подогнулись колени.

Она должна была найти Даниэля в этой жизни, но вход в сражение пугал ее.

В колеснице члены совета короля поклонились и поцеловали ее рукавицу. Она была благодарна за бронированные перчатки, но отступила быстро, боясь, что ее рука могла бы выдать ее. Хуань вручил ей длинное копье с деревянной ручкой и кривым шипом несколько дюймов ниже острия. – Ваша алебарда, Ваше Величество.

Она чуть не упустила тяжелую вещь.

– Они отвезут Вас к линии фронта, – сказал он. – Мы будем следовать сзади, и Вас также будет встречать конница.

Люси повернулась к колеснице. Это была в основном деревянная платформа на длинной оси, соединяющей два больших деревянных колеса, запряженные двумя огромными черными лошадями. Салон был сделан из блестящего лакированного красного дерева и имел достаточно пространство приблизительно для трех человек, чтобы сидеть или стоять. Кожаный тент и занавески могли быть удалены во время сражения, но пока они висели, давая пассажиру некоторую частную жизнь.

Люси взобралась наверх, прошла через занавески и села. Пол был покрыт шкурами тигров. Возница с тонкими усами взял вожжи, и другой солдат с опущенными глазами и боевым топором взобрался, чтобы стоять сбоку. От удара кнута лошади рванули в галоп, и она почувствовала, что колеса под ней начали поворачиваться.

Когда они проезжали мимо высоких, строгих ворот дворца, лучи солнца прорезались через туман на большие поля зеленых сельскохозяйственных угодий на западе. Земля была красива, но Люси была слишком возбуждена, чтобы оценить ее.

– Билл, – прошептала она. – Помоги?

Нет ответа. – Билл?

Она посмотрела из‑ за занавесок, но это только привлекло внимание солдата с опущенными глазами, который, видимо, был телохранителем короля во время поездки. – Ваше Величество, пожалуйста, для Вашей же безопасности, я должен настоять. – Он показывал Люси, что нужно уйти.

Люси застонала и прислонилась к обитому боку колесницы. Мощёные улицы города, должно быть, уже закончились, поскольку дорога стала невероятно ухабистой. Люс сбросило с места, она почувствовала себя как на деревянных " американских горках". Ее пальцы ухватились за шикарный мех шкуры тигра.

Билл не хотел, чтобы она делала это. Наверное, он преподавал ей урок, исчезнув теперь, когда она больше всего нуждалась в его помощи?

Ее колени тряслись от каждого толчка на дороге. У нее не было абсолютно никаких идей, как найти Дэ. Если охранники короля даже не позволили ей заглянуть за занавеску, как они позволят ей приблизиться к линии фронта?

Но потом:

Однажды, тысячи лет назад, само ее прошлое сидело одно в этой колеснице, замаскированное как покойный король. Люси могла чувствовать это – даже если бы она не соединилась с телом, то Лю Синь всё равно была бы здесь прямо сейчас.

Без помощи одной странной злобной горгульи. И, что еще более важно, без всего знания, что Люси до сих пор накапливала в ее поисках. Она видела необузданную славу Даниэля в Чичен Ица. Она засвидетельствовала и наконец поняла глубины его проклятия в Лондоне. Она видела, что он прошел от самоубийства в Тибете к спасению ее от ужасной жизни в Версале. Она наблюдала, что он засыпал от боли из‑ за ее смерти в Пруссии, как будто он был зачарован. Она видела, что он влюбился в нее, даже когда она была сопливой и незрелой в Хелстоне. Она коснулась шрамов его крыльев в Милане и поняла, от сколького он отказался на Небесах только ради нее. Она видела муку в его глазах, когда он потерял ее в Москве, то же самое страдание опять и опять.

Люси в долгу перед ним, надо найти способ разорвать это проклятье.

Колесницу тряхнуло перед остановкой, и Люси почти сбросило с места. Снаружи был слышен громовой цокот лошадиных копыт, что было странно, так как колесница короля останавилась.

Кто‑ то еще был там.

Люси услышала лязг металла и продолжительный стон огорченного пехотинца. Похоже, что колесницу толкали. Что‑ то тяжелое билось о землю.

Там что‑ то сталкивалось, слышалось хрюканье, резкий крик, и ещё удар по земле. Дрожащими руками Люси чуть‑ чуть раздвинула кожаные занавески и увидела, что солдат с грустными опущенныим глазами лежал на земле в луже крови.

Королевскую колесницу заманили в засаду.

Через занавески перед ней протиснулся один из повстанцев. Иностранный боец поднял свой меч.

Люси не могла помочь себе: Она закричала.

Меч заколебался в воздухе – и затем на Люси нахлынуло теплое чувство, заполнило ее вены, успокаивая ее нервы и замедленяя стук ее сердца.

Боец на колеснице был Дэ.

Кожаный шлем покрывал его чёрные кудрявые волосы до плеч, но его лицо оставалось чудесно открытым. Его фиолетовые глаза выделялись на фоне яркой оливковой кожи. Он выглядел сбитым с толку и полным надежд одновременно. Его меч был в готовности, но он держал его, как будто ощущал, что не должен ударить. Люси быстро сняла шлем с головы и бросила его на сиденье.

Ее темные волосы каскадом хлынули вниз, ее застёжки полностью упали к основанию ее бронзового нагрудника. Ее глаза наполнились слезами.

– Лю Синь? – Дэ крепко схватил её за руки. Его нос задел ее, и она прильнула к его щеке, чувствуя себя в теплоте и безопасности. Казалось, он неспособен перестать улыбаться. Она подняла свою голову и стала целовать красивую линию его губ. Он ответил на ее поцелуй с жадностью, и Люси впитала весь этот замечательный момент, чувствуя вес его тела на себе, желая, чтобы не было такого большого количества тяжелой брони между ними.

– Ты – последний человек, которого я ожидал здесь увидеть, – мягко сказал Дэ.

– Я могу сказать то же самое про тебя, – сказала она. – Что ты здесь делаешь?

– Когда я присоединился к мятежникам Чоу, я поклялся убить короля и вернуть тебя.

– Король больше не имеет значения, – шептала Люси, целуя его щеки, веки и обнимая его за шею.

– Ничто не имеет значения, – сказал Дэ. – Кроме того, что я с тобой.

Люси вспоминала о своём жаре в прошлом в Чичен Ица. Видя его в других жизнях, в местах и временах, которые были так далеко от дома, и всё подтвердило, насколько она любила его. Связь между ними была нерушимой – это было ясно из того, как они смотрели на друг друга, как они могли прочитать мысли друг друга, как каждый давал другому чувствовать себя целым.

Но как она могла забыть проклятье, которым они страдали вечность? И её заданием было разбить его? Она ушла слишком далеко, чтобы забыть, что существуют препятствия все еще на ее пути по‑ настоящему быть с Дэниэлем.

Каждая жизнь до сих пор преподавала ей что‑ то. Конечно, эта жизнь должна идти под своим собственным контролем. Если бы только она знала, что искать.

– У нас было обещание, что король придет сюда, чтобы направить войска вниз, – сказал Дэ. – Повстанцы планировали засаду кавалерии короля.

– Они в пути, – сказала Люси, вспомнив инструкции Хуана. – Они будут здесь в любой момент.

Даниэль кивнул. – И когда они доберутся сюда, мятежники будут ожидать, что я буду биться.

Люси вздрогнула. Она дважды уже была с Даниэлем, когда он готовился к сражению, и оба раза это привело к чему‑ то, что она не хотела видеть опять. – Что я должна делать в то время, как ты…

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒