Написанный в кости 4 страница

– Я не собираюсь в бой, Лю Синь.

– Что?

– Это не наша война. И никогда не была нашей. Мы можем остаться и вести бои других людей, или мы можем сделать так, как мы всегда делали и предпочесть друг друга всему остальному. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да, – прошептала она. Лю Синь не знала более глубокое значение слов Дэ, но Люси была почти уверена, что она поняла – что Даниэль любил ее, что она любила его, и что они хотели быть вместе.

– Они не позволят нам уйти легко. Мятежники убьют меня за то, что я дезертировал. – Он заменил шлем на ее голове. – Ты тоже должна будешь бороться, чтобы выйти из этого.

– Что? – Прошептала она. – Я не могу биться. Я едва могу поднять эту вещь, – она указала на алебарду. – Я не могу…

– Да, – сказал он, придавая глубокий смысл одному слову. – Ты можешь.

Повозка наполнилась светом. На мгновение Люси подумала, что это был он, момент, когда ее мир зажжется, когда Лю Синь умрет, когда ее душа будет сослана в тень.

Но этого не происходило. Жар сиял из груди Дэ. Это был жар души Даниэля. Он не был таким же сильным или таким же сияющим, как это было в племени майя, но это было столь захватывающе. Это напомнило Люси жар ее собственной души, когда она сначала увидела Лю Синь. Возможно, она училась действительно видеть мир таким, каким он был. Возможно, наконец, иллюзия отпадала.

– Хорошо, – сказала она, заправляя свои длинные волосы назад в шлем. – Пошли.

Они раскрыли занавески и встали на платформе колесницы. Перед ними повстанческие силы – двадцать человек на лошадях – ждали возле края холма, где‑ то в пятидесяти футах впереди от места, где была захвачена колесница короля. Они были одеты в простую крестьянскую одежду, коричневые брюки и грубые, грязные рубашки. Их щиты носили знак крысы, символ армии Чоу. Они все смотрели на Дэ в ожидании указаний.

Из долины был слышен грохот копыт сотен лошадей. Люси поняла, что вся армия Шэнга была там, жаждущая крови. Она слышала старую военную песню, которую они пели, она была знакома Лю Синь с тех пор, как она научилась говорить.

И где‑ то позади них, Люси знала, что Хуан и остальные рядовые царя были на пути к тому, что они думали, будет совещанием и не замечали. Они ехали в кровавую бойню, засаду, а Люси и Даниэль должны были уйти прежде, чем они приедут.

– Следуй за мной, – пробормотал Дэ. – Мы направимся в холмы на запад, как можно дальше от этого сражения, как наши лошади смогут унести нас.

Он освободил одну из лошадей из колесницы и подвел ее к Люси. Лошадь была потрясающей, черной, как уголь, с ромбовидным белым пятном на груди. Дэ помог Люси сесть в седло и подал копье царя в одну руку, а арбалет в другую. Люси никогда прежде даже не прикасалась к арбалету в своей жизни, а Лю Синь использовала только один раз, чтобы отпугнуть рысь от кроватки ее маленькой сестры. Но оружие легко легло в руки Люси, и она знала, что если дело дойдет до того, она сможет выстрелить.

Дэ улыбнулся ее выбору и свистнул своей лошади. Красивая пятнистая кобыла подбежала. Он прыгнул на ее спину.

– Дэ! Что ты делаешь? – встревоженный голос прозвучал от линии лошадей. – Ты должен был убить короля! Не усаживай его на одну из наших лошадей!

– Да! Убить короля! – отозвался хор сердитых голосов.

– Король мертв! – крикнула Люси, заставляя солдат замолчать. Женский голос из под шлема заставил всех их задохнуться. Они стояли замороженными, сомневаясь, поднимать ли их оружие.

Дэ подвел свою лошадь близко к Люси. Он взял ее руки в свои. Они были более теплыми и более сильными, и более обнадеживающими, чем она когда‑ либо чувствовала.

– Что бы не случилось, я люблю тебя. Наша любовь – все для меня.

– И для меня. – ответила Люси.

Дэ издал боевой клич, и их лошади понеслись в головокружительном темпе. Арбалет почти выскользнул из рук Люси, когда она подалась вперед, чтобы сжать узды.

Тогда мятежники начали кричать. – Предатели!

– Лю Синь! – Голос Дэ был громче самого пронзительного крика, стука копыт самой тяжелой лошади. – Иди! – Он поднял руку высоко, указывая на холмы.

Ее лошадь скакала так быстро, что было трудно что‑ либо ясно увидеть. Мир проносился в одном ужасающем свисте. Толпа мятежников ринулась за ними, удары копыт их лошадей были столь же громкие как землетрясение, которое длилось вечно.

Пока мятежник не догнал Даниэля с его алебардой, Люси забыла об арбалете в ее руках. Теперь она подняла его легко, все еще неуверенная, как использовать его, зная только, что она убьет любого, кто попытется причинить Даниэлю боль.

Сейчас.

Она выпустила свою стрелу. К ее удивлению, она остановила мятежника убив, сбивая его с его лошади. Он упал в облаке пыли. Она пристально смотрела назад, в ужасе от мертвеца со стрелой, торчащей из его груди, лежащего на земле.

– Продолжай ехать! – крикнул Дэ.

Она с трудом глотала, позволяя ее лошади вести ее. Что‑ то происходило. Она начала чувствовать себя легче в своем седле, как будто у силы тяжести внезапно было меньше власти над нею, как будто вера Дэ в нее вела ее через все это. Она могла сделать это. Она могла убежать с ним. Она вставила другую стрелу в арбалет, зарядила, и выстрелила снова. Она не стремилась ни к чему, кроме самообороны, но было так много солдат, настигающих ее, что она скоро была почти без стрел. Осталось только две.

– Дэ! – крикнула она.

Он почти полностью встал из его седла, используя топор, чтобы сильно ударить солдата Шэнга. Крылья Дэ не были вытянуты, но они, возможно, все же были – он казался легче воздуха, все же выглядя смертным. Даниэль убил своих противников так чисто, их смерть была мгновенна, так близко к безболезненной, насколько это было возможно.

– Дэ! – крикнула она еще громче.

Он резко обернулся на звук ее голоса. Люси склонилась над седлом, чтобы показать ему ее почти пустой колчан. Он бросил ей крючковатый меч.

Она поймала его за рукоять. Он казался странно естественным в руке. Потом она вспомнила урок фехтования, который она взяла в Береговой линии. В своём самом первом бою она победила Лилит, чопорную, жестокую одноклассницу, которая занималась фехтованием всю свою жизнь.

Конечно она могла это сделать снова.

Именно в этот момент воин прыгнул со своей лошади на ее. Внезапный вес заставил ее споткнутся об выступ горы и заставил Люси вскрикнуть, но мгновение спустя, его горло было разрезано, и его тело упало на землю, а лезвие ее меча сияло каплями крови.

Был теплый поток в ее груди. Ее тело гудело. Она наклонилась вперед, понукая свою лошадь к полной скорости, быстрее и быстрее, пока…

Мир стал белым.

Затем почернел.

Наконец она вспыхнула пламенем ярких цветов.

Она подняла руку, чтобы закрыться от света, но он не был вокруг нее. Ее конь по‑ прежнему скакал под ней. Ее кинжал все еще был зажат в кулак, и до сих пор рубил врагов направо и налево, в горло, в грудь. Враги все еще падали к ее ногам.

Но почему‑ то Люси больше не была там. Буйство видения напало на ее взгляд, видения, которые, должно быть, принадлежали Лю Синь, а затем некоторые видения, которые не могли принадлежать Лю Синь.

Она видела, что Даниэль навис над нею в его простой одежде крестьянина…, но потом, мгновение спустя, он был с голой грудью с длинными светлыми волосами …, и внезапно он был в шлеме рыцаря, который он поднял, чтобы поцеловать ее губы …, но прежде, чем он сделал это, он изменился в свое настоящее я, Даниэль, которого она оставила в заднем дворе своих родителей в Тандерболте, когда она пошла через время.

Это был Даниэль, она поняла, что она искала его все время. Она достигла его, она назвала его имя, но тогда он изменился снова. И снова. Она видела больше Даниэлей, чем она когда‑ либо представляла возможным, каждый более великолепный, чем предыдущий. Они стояли друг за другом как огромный аккордеон, каждое изображение его наклонялось и менялось в свете неба позади него. Его нос, линия его подбородка, тон его кожи, форма его губ, все кружилось как в калейдоскопе, меняясь все время. Все менялось кроме его глаз.

Его фиолетовые глаза всегда оставались теми же. Они преследовали ее, скрывая что‑ то ужасное, что‑ то, что она не понимала. Что‑ то, что она не хотела понимать.

Страх?

В видениях страх в глазах Даниэля был настолько сильным, что Люси фактически хотела отвести взгляд от их красоты. Что могло быть таким же сильным, как страх Даниэля?

Было только одно: смерть Люси.

Она смотрела на ее смерти снова и снова и снова. Это было то, что видели глаза Даниила во все времена, как раз перед тем, как ее жизнь сгорала. Она видела этот страх в нем до этого. Она ненавидела его, потому что это всегда означало, что их время кончилось. Она видела его сейчас в каждой из его граней. Страх был с давних времен и народов. Внезапно, она осознала что‑ то большее:

Он не боялся за нее, не потому, что она шла в темноту другой смерти. Он не боялся, что это могло бы вызвать ее боль.

Даниэль боялся ее.

– Лю Синь! – Его голос донесся до нее с поля боя. Она видела его сквозь дымку видения. Он был единственным, что она видела четко, потому что все остальное вокруг нее было поразительно белым. Все в ней было, тоже. Была ее любовь к Даниэлю сжигающая ее? Возможно это ее собственная страсть разрушала все каждый раз, а не Даниэля?

– Нет! – Его рука протянулась к ней. Но было уже слишком поздно.

Ее голова болела. Она не хотела открывать глаза.

Билл вернулся, пол был прохладный, и Люси была в желанном темном бункере. Водопад, падающий где‑ то сзади, брызгал на ее горячие щеки.

– Ты в конце концов все там сделала хорошо. – сказал он.

– Не делай такой разочарованный вид. – сказала Люси – Может ты объяснишь, где ты пропадал?

– Не могу. – Билл поджал толстые губы, чтобы показать, что они запечатаны.

– Почему нет?

– Это личное.

– Это из‑ за Даниэля? – спросила она. – Он мог увидеть тебя, не так ли? И есть какая‑ то причина, по которой ты не хочешь чтобы он знал, что ты помогаешь мне.

Билл фыркнул. – Мои дела не всегда связаны с тобой, Люси. У меня есть другие вещи, требующие внимания. Кроме того, ты, кажется, довольно независима в последнее время. Возможно, пришло время положить конец нашей маленькой договоренности, твоё обучение закончились. Для чего, черт возьми, я все еще тебе нужен?

Люси был слишком утомлена, чтобы потворствовать ему, и слишком ошеломлена тем, что она только что видела. – Это безнадежно.

Весь гнев оставил Билла как воздух, выпущенный из воздушного шара. – Что ты имеешь в виду?

– Когда я умираю, то это не из‑ за чего‑ то, что делает Даниэль. Это – что‑ то, что происходит во мне. Возможно его любовь производит это, но – это моя ошибка. Это должно быть частью проклятия, только я понятия не имею, что это означает. Все, что я знаю, я видела его взгляд прямо перед тем, как я умираю, он всегда один и тот же.

Он склонил голову. – До сих пор.

– Я делаю его несчастным больше, чем я делаю его счастливым, – сказала она. – Если он еще не отказался от меня, он должен. Я не могу больше делать это с ним.

Она опустила голову на руки.

– Люси? – Билл сел на ее колени. Была странная нежность, которую он показал, когда она впервые встретила его. – Ты хочешь остановить эту бесконечную шараду, чтобы отдохнуть? Ради Даниэля?

Люси посмотрела не него и вытерла глаза. – Ты имеешь в виду, чтобы он не проходил это снова? Есть ли что‑ то, что я могу сделать?

– Когда ты принимаешь одно из тел своих прошлых я, есть один момент в каждой из твоих жизней, непосредственно перед тем, как ты умираешь, когда твоя душа и эти два тела – раскалываются на прошлое и настоящее отдельно. Это происходит в долю секунды.

Люси прищурилась. – Я думаю, что я чувствовала это. Момент, когда я понимаю, что я собираюсь умереть, прямо перед тем, как я умру на самом деле?

– Точно. Это связано с тем, как твои жизни совмещаются друг с другом. В эту долю секунды есть способ расщеплять твою проклятую душу от твоего настоящего тела. Вроде как вырезая твою душу. Это, эффективно, погасило бы тот негативный элемент реинкарнации в вашем проклятии.

– Но я думала, что уже в конце моего цикла реинкарнаций, что я не вернусь больше. Из‑ за того что меня не крестили. Поскольку я никогда…

– Это не имеет значения. Ты по‑ прежнему обязана пройти цикл до конца. Как только ты вернешься в настоящее время, ты еще можешь умереть в любой момент из‑ за…

– Моей любви к Даниэлю.

– Несомненно, что‑ то вроде того, – сказал Билл. – Гм. Значит, если ты не разрываешь связь со своим прошлым.

– Значит, я откололась бы от своего прошлого, и она умрет, как она всегда делала…

– И ты была бы все еще выброшена, как была прежде, только ты оставила бы свою душу, чтобы умереть, также. И тело, в которое ты вернулась бы – он ткнул ее в плече – было бы свободно от проклятия, которое нависало над тобой с незапамятных времен.

– Больше не будет смертей?

– Нет, если ты не спрыгнешь со здания или не сядешь в автомобиль с убийцей или не переберешь наркотиков, или…

– Я поняла, – она прервала его. – Но это не так, – она изо всех сил, пыталась успокоить свой голос – это не так, как Даниэль поцеловал бы меня, и я бы… или…

– Это не будет от того, что Даниэль может сделать. – Билл уставился на нее. – Ты не была бы привлекательна для него больше. Ты пошла бы дальше. Вероятно, выйдешь замуж за какого‑ то несчастного влюбленного и нарожаешь ему двенадцать детей.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒