Глава 20. Конец путешевствия

Глава 20

Конец путешевствия

Небесные врата. Падение

Конечно, есть только одно место, где найти её.

Первое. Начало.

Даниэль полетел к первой жизни, готовый ждать так долго, сколько потребуется Люси, чтобы добраться сюда. Он хотел бы взять ее на руки, прошептать ей на ухо, Наконец. Я нашел тебя. Я никогда не отпущу тебя.

Он ступил из теней и застыл в ослепительной яркости.

Нет. Это не было его местом назначения.

Этот божественный воздух и переливчатое небо. Этот космический залив несокрушимого света. Его душа была сжата волнами белых облаков, задевающих темный Предвестник. Это было на расстоянии: безошибочный гул с тремя примечаниями, играющий мягко, бесконечно. Музыка Трона Эфирного Монарха играла просто, излучая свет.

Нет. Нет! Нет!

Он не должен был быть здесь. Он хотел встретить Люсинду в ее первом воплощении на Земле. Как он приземлился здесь, из всех мест?

Его крылья инстинктивно развернулись. Разворачивание было не таким как на земле, не огромный финальный роспуск, позволяющий ему перейти, а такое же банальное, как дыхание для смертных. Он знал, что он светится, но не так, как он иногда блистал под смертным лунным светом. Его слава была ничем, чтобы укрыться здесь, и ничем, чтобы проявить себя тоже. Она просто была.

Прошло столько времени с тех пор, как Даниэль был дома.

Это привлекало его. Это привлекало их всех – запах дома их детства – сосен или домашнего печенья, сладкий запах летнего дождя или приторный запах отцовской сигары – каждого смертного. Это держало могущественную власть. Это было то, чего Даниэль избегал эти последние шесть тысяч лет.

Он вернулся теперь уже и не по своей воле.

Этот херувим!

Бледный, тонкий ангел в его Предвестнике – он обманул Даниэля.

Перья на крыльях Даниэля встали дыбом. Было что‑ то не совсем правильное в том ангеле. Его знак Масштаба был слишком новым. Все еще выпуклый и красный внизу его шеи, как будто он был вырезан недавно…

Даниэль прилетел в какую‑ то ловушку. Он должен был уйти, не важно, каким образом.

Вышина. Он всегда был здесь, в вышине. Всегда скользил через самый чистый воздух. Он расправлял свои крылья и чувствовал, что белый туман слегка колеблется по ним. Он взлетал через жемчужные леса, подымающиеся над Садом Знаний, изгибающегося вокруг Рощи Жизни. Он пролетал над белыми как атлас озерами и яркими серебряными предгорьями Гор Селесты.

Он провел столько счастливых эпох здесь.

Нет.

Все это должно остаться в тайниках его души. Сейчас было не время для ностальгии.

Он замедлился и приблизился к Лугу Трона. Он был таким же, как он помнил его: плоская равнина блестящих бриллиантовых облаков, приводила к центру всего. Сам Трон, великолепно яркий, излучал теплоту чистого совершенства, настолько яркого, что, даже для ангела, было невозможно прямо смотреть на него. Нельзя было представить, что можно смотреть на Создателя, который сидел на Троне, одетый в белоснежные одежды, значит, общепринятое мнение всей сущности соответствовало Трону.

Взгляд Даниэля плыл по дуге рифлёных серебряных выступов, окружающих Трон. Каждый из них был помечен званием различных Архангелов. Это, должно быть, их штаб‑ квартира, место для поклонения, для участия, для вызова и доставки сообщений Трону.

Там был блестящий алтарь, который был его местом около верхнего правого угла Трона. Он был там столько, сколько существовал Трон.

Но сейчас там осталось только семь алтарей. После того, как было восемь.

Стойте…

Даниэль вздрогнул. Он знал, что пройдет через Небесные Врата, но он не думал, когда именно. Это не имело значения. Трон был разбалансирован, в течение того очень короткого периода: отрезка времени, прямо после того, как Люцифер заявил о своих планах дезертировать, но прежде, чем остальная часть их была призвана, чтобы выбрать сторону.

Он прибыл в тот миг, в момент после предательства Люцифера, но до Падения.

Приближался великий раскол, во время которого некоторые выберут сторону Небес, а некоторые свяжут себя с Адом, когда Люцифер, на их глазах, превратиться в Сатану, и Великий Рука Трона сметет легионы с поверхности неба и отправит их в падение.

Он приблизился к Лугу. Гармоничная нота становилась всё громче, как хоровое пение ангелов. Луг сиял из‑ за того, что на нем собралось столько ярких душ. Его прошлое я должно быть там; все были там. Вокруг было слишком ярко, и Даниэль не мог видеть ясно, но его память говорила ему, что Люциферу было разрешено провести суд с его перемещенного серебряного алтаря на дальнем конце Луга, в прямой оппозиции – хотя не так высоко – к Трону. Другие ангелы собрались перед Троном, в центре Луга.

Это было поименное голосование, последний момент единства перед тем, как Небо потеряло половину своих душ. В то же время Даниэль удивлялся, почему Трон позволил этому голосованию произойти. Разве тот, кто обладал властью над всем, думал, что обращение Люцифера к ангелам закончится только чистым унижением? Как Трон мог так ошибаться?

Габби все еще говорила о поименном голосовании с потрясающей ясностью. Даниэль помнил немногое из этого – кроме мягкого прикосновения единственного крыла, обращающегося к нему в солидарности. Прикосновение, которое сказало ему: Ты не одинок.

Сможет ли он рассмотреть то крыло теперь?

Возможно, был способ подойти к перекличке по‑ другому, так, чтобы проклятие, которое наложили на них позже, не ударило так сильно. С дрожью, которая прошла по его телу, Даниэль понял, что мог превратить эту ловушку в возможность.

Конечно! Кто‑ то мог переделать проклятие так, чтобы был выход для Люсинды. Все время, когда он мчался за ней, Даниэль предполагал, что, должно быть, сама Люсинда могла переделать проклятие. Что где‑ нибудь в ее беспечном полете назад во времени, она могла открыть лазейку. Но возможно… возможно все время это был Даниэль.

Он был здесь и сейчас. Он мог сделать это. В некотором смысле он, должно быть, уже сделал это. Да, он преследовал его последствия в течение тысячелетий, через которые он путешествовал, чтобы оказаться здесь. То, что он сделал здесь и сейчас, в самом начале, будет отражаться в каждой из его жизней. Наконец, происходящее начало приобретать смысл.

Он был здесь, чтобы смягчить проклятие, позволить Люсинде жить и путешествовать в ее прошлом – это, должно быть, началось здесь. И это должно было начаться вместе с Даниэлем.

Он опустился на равнину облаков, окантовываясь вдоль светящейся границы. Там были сотни ангелов, тысячи, наполняющие всё блестящим беспокойством. Свет был изумительным, когда он проскользнул в толпу. Никто не заметил его Анахронизм; напряжение и страх ангелов были слишком яркими.

– Время пришло, Люцифер, – его Голос говорил от Трона. Этот голос подарил Даниэлю бессмертие, и всё, что пришло с ним. – Это на самом деле твоё желание?

– Не только мое, но и поддерживающих меня ангелов, – сказал Люцифер. – Добрая воля заслужена всеми, не только смертными мужчинами и женщинами, которых мы наблюдаем сверху. – Люцифер обратился теперь к ангелам, светясь более ярко, чем утренняя звезда. – Линия проведена на облаках Луга. Теперь вы все свободны в выборе.

Первый небесный писец стоял у основания Трона в сиянии света и начал называть имена. Это началось с занимающего самое низкое место ангела, семь тысяч восемьсот двенадцатого сына Небес.

– Гелиель, – назвал писец, – последний из двадцати восьми ангелов, которые управляют лунными домами.

Вот так это и началось.

Писец держал текущее число в переливчатом небе, как Чабриел, ангел второго часа ночи, выбрал Люцифера, а Тиль, ангел северного ветра, выбрал Небеса, наряду с Падиелем, одним из опекунов родов, и Гадалом, ангелом, связанным с волшебными обрядами для больных. Некоторые из ангелов говорили долгие обращения, некоторые из них едва сказали слово; Даниэль следил за числом. Он был в поисках своего прежнего я, и кроме того, он уже знал, как это закончилось.

Он пробирался через поле ангелов, благодарный за время, которое понадобилось, чтобы все проголосовали. Он должен был найти своё прошлое до того, как он выйдет из толпы и скажет наивные слова, за которые он платит до сих пор.

На Лугу был переполох – шепот и мигание света, ворчание низкого голоса. Даниэль не слышал названное имя, не видел всплывшего ангела, заявившего о своем выборе. Он толкался через души перед ним, чтобы сделать лучший обзор.

Роланд. Он поклонился пред Троном. – С уважением, я не готов выбрать. – Он посмотрел на Трон, но указал на Люцифера. – Ты сегодня теряешь сына, и все мы теряем брата. Многие, как кажется, последуют за ним. Пожалуйста, не вводи нас, необдумав, это темное решение. Не заставляй нашу семью раскалываться на части.

Даниэль развернулся при виде души Роланда – ангела поэзии и музыки, брата Даниэля и его друга, молящегося в белое небо.

– Ты неправ, Роланд, – взорвался Трон. – Из‑ за вызова мне, ты сделал свой выбор. Приветствуй его на своей стороне, Люцифер.

– Нет! – вопила Арриана, и взлетела из центра яркости, чтобы парить около Роланда. – Пожалуйста, только дайте ему время, чтобы понять то, что означает его решение!

– Решение было принято, – это было все, что ответил Трон. – Я могу сказать все, что в его душе, не смотря на его слова – он уже сделал выбор.

Душа слегка задела Даниэля. Горячая и великолепная, тут же узнаваемая.

Кэм.

– Что ты? – прошептал Кэм. Он почувствовал, что что‑ то изменилось в Даниэле, но не было никакого объяснения, кем на самом деле был Даниэль для ангела, который ни разу не покидал Небеса, который понятия не имел, что должно было произойти.

– Брат, не волнуйся, – попросил Даниэль. – Это я.

Кэм схватил его за руку. – Я понимаю, хотя я вижу, что ты уже не ты. – Он мрачно покачал головой. – Я верю, что ты здесь по делу. Пожалуйста. Ты можешь остановить происходящее?

– Даниэль. – Писец называл его имя. – Ангел притихших зрителей, Григори.

Нет. Еще нет. Он не работал над тем, что сказать, что делать. Даниэль рванул сквозь слепящий свет душ вокруг него, но было слишком поздно. Его прежнее " я" медленно поднялось, не глядя ни на Престол и ни на Люцифера.

Вместо этого он смотрел в туманную даль. Глядя, Даниэль вспомнил, на нее.

– С уважением, я не буду этого делать. Я не буду выбирать сторону Люцифера, и я не буду выбирать сторону Неба.

Рев поднялся из лагерей ангелов, от Люцифера и от Трона.

– Вместо этого я выбираю любовь – то, что вы все уже забыли. Я выбираю любовь и оставляю вас в вашей войне. Вы ошибаетесь, перенося это на нас, – равномерно сказал Даниель Люциферу. Затем, повернувшись, он обратился к Трону. – Все хорошее, что есть на Небе и на Земле, рождается в любви. Эта война не проста. Эта война не положительна. Любовь – единственная вещь, за которую стоит сражаться.

– Дитя мое, – богатый, устойчивый голос прогремел от Трона. – Ты не понял. Я стою твердо на своём решении из‑ за любви – любви для всех моих творений.

– Нет, – сказал Даниэль тихо. – Эта война из‑ за гордости. Бросьте меня, если необходимо. Если это моя судьба, я смирюсь с ней, но не вы.

Смех Люцифера прозвучал как грязная отрыжка. – У тебя храбрость бога, но ум смертного подростка. И наказание твоё должно быть наказанием подростка. – Люцифер охватил его за руку. – В аду его не будет.

– И он уже разъяснил свой выбор оставить Небеса, – пришел разочарованный ответ с Трона. – Как со всеми моими детьми, я вижу то, что находится в твоей душе. Но я не знаю теперь, что случится с тобой, Даниэль, и с твоей любовью.

– У него не будет своей любви! – крикнул Люцифер.

– Значит тебе есть что предложить, Люцифер? – спросил Трон.

– Должен быть преподан урок. – кипел Люцифер. – Разве ты не видишь? Любовь, о которой он говорит, является разрушительной! – Люцифер усмехнулся, поскольку семена его самого злого дела начали всходить. – Значит позвольте этому разрушить влюбленных, а не остальную часть нас! Она умрет!

Ангелы вздохнули. Это было невозможно, самое последнее, чего кто‑ либо ожидал.

– Она будет умирать, всегда и во веки веков, – Люцифер продолжил, его голос был полон яда. – Она никогда не выйдет из подросткового возраста – будет умирать снова и снова, и снова, причем именно в тот момент, когда она начнёт вспоминать про твой выбор. Так что вам никогда не удастся быть вместе. Это будет ее наказание. И как и для тебя, Даниэль…

– Этого достаточно, – сказал Трон. – Если Даниэль решил отстоять его решение, то, что ты предлагаешь, Люцифер, будет достаточным наказанием. – Повисла длинная, напряженная пауза. – Поймите: я не хочу этого для любого из моих детей, но Люцифер прав: Урок должен быть преподан.

Это был момент, когда это должно было произойти, шанс Даниэля открыть лазейку в проклятии. Смело, он полетел вверх на Луг, чтобы парить бок о бок с его прежним я. Пришло время что‑ то изменить, изменить прошлое.

– Что это за раздвоение? – Люцифер кипел. Его вновь красные глаза сузились на двух Даниэлях.

Силы небесные ниже Даниэля беспорядочно мерцали. Его ранняя сущность наблюдала с удивлением. – Почему ты здесь? – прошептал он.

Даниэль ни от кого не ждал дальнейших разъяснений, даже не ждал того, чтобы Люцифер позволил ему сесть или чтобы Трон оправился от удивления.

– Я пришел из нашего будущего, из твоего тысячелетнего наказания…

Внезапное замешательство ангелов ощущалось по жару, струящемуся из их душ. Конечно, это было выше их понимания. Даниэль не мог видеть Трон достаточно ясно, чтобы сказать, какой эффект его возвращение произвело на него, но душа Люцифера раскалилась от гнева. Даниэль вынудил себя продолжить:

– Я пришел сюда, чтобы просить помилования. Если мы должны быть наказаны, – и мой Хозяин, Я не подвергаю сомнению ваше решение – пожалуйста, по крайней мере, помните, что одна из величайших особенностей вашей власти – ваша милость, которая является загадочной и большой, и унижает всех нас.

– Милосердие? – кричал Люцифер. – После того размера твоего предательства? И твое будущее жалеет о своем выборе?

Даниэль покачал головой. – Душа моя стара, но мое сердце молодо, – сказал он, глядя на его прежнего " я", который казался ошеломленным. Затем он перевел взгляд на свою возлюбленную душу, красиво и ярко горящую. – Я не могу быть другим, чем то, что я есть, и я есть выбор всех моих дней. Я отвечаю за них.

– Выбор сделан, – сказали Даниэли в унисон.

– Тогда мы настаиваем на наказании, – прогремел Трон.

Великий свет содрогнулся, и на долгий момент полной тишины Даниэль задумался, был ли он прав, когда вышел вперед.

Потом, наконец: – Но мы удовлетворим вашу просьбу о милости.

– Нет! – закричал Люцифер. – Небеса – не единственная обиженная сторона!

– Тихо! – Голос Трона стал громче, когда он заговорил. Он звучал устало, и с болью, и менее уверенно, чем Даниэль когда‑ нибудь считал возможным услышать. – Если однажды ее душа родится без веса причастия, выбравшего сторону для нее, то она должна свободно вырасти, сделать выбор для себя, воспроизвести его в этот момент, и избежать назначенного наказания. И таким образом произвести завершающее испытание на эту любовь, которую ты требуешь, и это заменяет её права на Небеса и семью; ее выбор тогда будет твоим выкупом и заключительной печатью на твоем наказании. Это – все, что можно сделать.

Даниэль поклонился, и его прошлое склонилось рядом с ним.

– Я не выношу этого! – Люцифер взревел. – Они никогда не должны! Никогда…

– Дело сделано, – Голос прогремел, как будто он достиг своей способности к милосердию. – Я не потерплю тех, кто будет со мной спорить по этому или какому‑ либо другому вопросу. Убирайтесь, все, кто уже выбрал зло или не выбрал ничего. Врата Небес закрыты для вас!

Что‑ то промелькнуло. Самый яркий свет внезапно погас.

Небо потемнело, и смертоносно похолодало.

Ангелы, задыхаясь и дрожа, съежились поближе друг к другу.

Затем – тишина.

Никто не шевелился, и никто ничего не говорил

То, что произошло дальше, было невообразимым, даже для Даниэля, который уже видел все это однажды.

Небо под ними содрогнулось, и белое озеро перелилось через край, посылая огненные волны парной белой воды, затапливая все вокруг. Фруктовый сад Знаний и Роща Жизни упали друг на друга, и все на Небесах дрожало, как будто они содрогались до смерти.

Серебряная молния попала прямо в Трон и поразила западный конец Луга. Масляные облака сварились в черноту, и яма мрачного отчаяния открылась словно водосточный колодец под Люцифером. При всем его бесполезном гневе, он и его приближенные ангелы исчезли.

Что касается ангелов, которые еще не выбрали, они тоже потеряли свои покупки на небесных равнинах и соскользнули в пропасть. Габби была одной из них; Аррианна и Кэм тоже, как и другие, дорогие его сердцу – побочный ущерб от выбора Даниэля. Даже его прошлое, широко раскрыв глаза, был оттеснен в сторону черной дыры в Небо и исчез внутри.

И снова Даниэль не смог сделать ничего, чтобы остановить это.

Он знал, что период будет длится девять дней между моментом падения и моментом, когда они достигнут Земли. Девять дней он не мог позволить себе искать ее. Он упал в пропасть.

На краю небытия, Даниэль посмотрел вниз и увидел пятно света, дальше, чем то, что можно себе вообразить. Это был не ангел, а зверь с огромными черными крыльями темнее, чем ночь. И он летел к нему, двигаясь вверх. Как?

Даниэль только что видел Люцифера на Суде. Он пал первым и должен был быть намного ниже. И тем не менее, это не может быть никто другой. Вгляд Даниэля резко сосредоточился, и его крылья загорелись от всхода до кончиков, когда он понял, что чудовище несло кого‑ то под крылом.

– Люсинда! – он закричал, но животное уже бросило ее.

Весь его мир остановился.

Даниэль не видел, куда Люцифер ушёл после этого, потому что он пересек небо, двигаясь к Люси. Горение ее души было таким ярким и таким знакомым. Он наклонился вперед, его крылья прижались близко к его телу так, что он падал быстрее, чем казалось возможным, так быстро, что мир вокруг него размылся. Он протянул руку и…

Она приземлилась в его руки.

Его крылья сразу рванули вперед, создавая защищающий щит вокруг нее. Она, казалось, испугалась сначала, как будто она только что пробудилась от страшного сна, и посмотрела глубоко в его глаза, выпустив весь воздух из ее легких. Она коснулась его щеки, провела пальцами по покалывающим хребтам его крыльев.

– Наконец‑ то, – он дышал на нее, находя ее губы.

– Ты нашёл меня. – прошептала она.

– Всегда.

Чуть ниже них, куча падших ангелов осветили небо словно тясяча бриллиантовых звезд. Все они, казалось, были стянуты вместе какой‑ то невидимой силой, цепляясь друг за друга в течении долгого падения с Небес. Это было трагично и впечатляюще. На мгновение показалось, что они все гудели и горели с совершенной красотой. Как только он и Люс досмотрели, черная молния метнулась по небу и, казалось, окружила яркую падающую массу.

Затем все, кроме Люси и Даниэля, стало абсолютно темным. Словно все ангелы одним разом упали из кармана в небе.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 18 19 202122 Следующая ⇒