Часть первая 9 страница

Ярославу необходимо было узнать, что за отношения связывали Ксению и Григория и по какой причине мужчина и женщина расстались: это прольет наконец свет на то, как образовался разрыв в структуре пространства и времени. Но об этом надо просто расспросить Ксению при личной встрече.

* * *

Пробуждение далось Ярославу тяжело. За три с половиной часа сна сумятица впечатлений прошлого дня забродила в голове, но процесс был прерван в самом разгаре, и теперь в башке плескалась муть – словно недобродившее и стремительно закисающее на открытом воздухе сусло. Не помогли ни силовые упражнения, ни холодный душ. Кот нагло продолжал дрыхнуть, сладко развалившись посреди кровати, и служил наглядным примером, как может быть хорошо каждому, кто не спешит с утра пораньше по неотложным делам.

Ярослав закинул на заднее сиденье неизменную спортивную сумку. Вспомнил, что вчера она тут почему‑ то сильно нагрелась. Перегнувшись через водительское сиденье, переставил вперед. Взгляд упал на резиновый коврик внизу. Сколько ж песка натащил! Пять минут до отъезда у него в запасе точно оставалось! Он вынул коврик и вытряхнул на бетонный настил. Обычный подмосковный песок, который добывают в карьерах, которым усыпаны все грунтовые дороги, – ярко‑ желтый, порой бежевый или красноватый от примесей глины. Кучка песка под ногами Ярослава была белой.

«Либо я окончательно спятил и продолжаю грезить наяву, – сказал себе Ярослав, – либо вчерашний мальчик со змеем не был ни галлюцинацией, ни астральной проекцией…»

По дороге в Москву он спохватился, что забыл тетрадь Царевой на веранде, где читал допоздна. Жаль! Сегодня вернул бы владелице. Попытался дозвониться Ксении, чтобы договориться о встрече, – не вышло: абонент находился вне зоны действия сети. Видно, Царева ехала в метро. В приемной президента «ЧеНепа» тоже пока не брали трубку.

Пока парковался, показалось, знакомая спина мелькнула в воротах академии. Не Вера ли? «А ведь она тут работает! » – припомнил Ярослав. Тесен мир! В молодости он зарабатывал на жизнь массажем. Получались неплохие результаты, клиентов хватало. Массаж долго оставался палочкой‑ выручалочкой, хорошей подработкой в любых перипетиях экономической жизни страны и поисков собственного пути. Вера пришла на прием; понравилась; отношения с ней складывались легко. Надо будет как‑ нибудь найти ее в этих стенах – то‑ то удивится!

Встреча с ректором вылилась в пустую трехминутную формальность. После того как все необходимые договоренности были достигнуты, Дружинин неожиданно сообщил: приступить к преподаванию желательно уже сегодня вечером.

Ярослав отреагировал адекватно:

– Ты охренел, что ли?

Он и отдаленно не представлял, что сказать слушателям; он собирался завтра вечером лететь на Ближний Восток на несколько дней, может, на неделю; результатов его изысканий ждет раненый Матвеев, а он ни в чем еще толком не разобрался. Наконец, сегодня вечером Ярослав предполагал встретиться с Ксенией. Григорий, Ксения, «Че‑ Неп» – все перемешалось, свалялось плотным клубком, склеилось, как колтун в волосах. Ярослав хотел хотя бы часик спокойно посидеть не важно где, поразмыслить, растащить колтун по волоску.

Все эти соображения взгромоздились на одну чашу весов. А на другой оказалась кучка одуревших от скуки домохозяек да целительница Люба, по‑ житейски просто произносящая загадочное: «Делиться надо! » Да его пустые иллюзии разделить с кем‑ нибудь главную страсть своей жизни, свой любимый и тяжкий труд. А еще номер телефона специалиста, сидящего на уникальном оборудовании, который Дружинин обещал ему, но пока еще не передал. Сейчас идея тратить собственное драгоценное время на чтение грошовых лекций неизвестно кому непонятно о чем показалась Ярославу нелепой, просто бредовой. С нужным специалистом можно связаться ценой значительно меньших затрат. Только странное состояние, охватившее Ярослава вчера вечером, могло послужить оправданием тому, что он ввязался в такое тухлое дело…

Ярослав мрачно молчал, Дружинин не торопил его. Ярослав лихорадочно искал выход: как бы выкрутиться из этой истории совсем. Что, если отказаться прямо сейчас? Сильно он подведет Андрея? От напряженной работы мысли и острого недовольства ситуацией брага в голове окончательно скисла. Затылок сдавило, и к вискам поползла боль. Мигрень, быстро изгнанная им позавчера, ждала на страже и собиралась наверстать упущенное. Судя по характеру боли, она намеревалась оккупировать его голову всерьез и надолго.

«Надо делиться! »

Ярослав не планировал легко сдаваться, однако на сей раз он находился далеко от дома. Не улечься в глубокую медитацию на полу перед камином, не позвать на помощь лучшую грелку на свете – Скинхеда. «Ладно, – подумал Ярослав безо всякого энтузиазма, – проверим, правильно ли я понял Любу! »

– Хорошо, Андрюх, – сказал он вяло, – сегодня так сегодня. Когда, куда, с кем?

«Рискну здоровьем», – мрачно добавил он про себя.

Через десять минут он выходил из здания Педагогической академии. В далекой вышине над городом парило идеально выглаженное ярко‑ голубое полотнище, московский воздух приятно нагревался после затянувшейся суровости весенних ветров и ливней. Ослепительно‑ белое солнце предвещало жару. Ярослав подумал, что к полудню изнурительное городское пекло добьет его бедную голову. И тут заметил, что грозные признаки надвигавшейся мигрени исчезли бесследно. Преподавательская карьера сразу показалась гораздо более привлекательной, нежели полчаса назад!

Ярослав нога за ногу побрел к машине, прижав к уху телефон. Он звонил Матвееву. Обсудили самочувствие. Лучше, уже почти нормально. Итоги вчерашнего визита родителей. Неоднозначные. Сын был обруган за разгильдяйство, неосмотрительность, и вообще, вечно с ним что‑ нибудь такое случается! Мама опять настаивала, чтобы он повесил на окна шторы, потому что без них неуютно, вид комнаты какой‑ то незавершенный, да и опасно. Зато отец скорее порадовал: не слишком много бурчал и привез бутылку отличного, редкого вина! Ярослав посмеивался, но в глубине души испытывал определенную неловкость: при редких встречах он хорошо общался с Матвеевыми‑ старшими, несмотря на некоторую европейскую суховатость много лет проработавших за границей стариков. Манера, в которой говорил о них Григорий, имея к родителям свой счет за их вечную занятость и отстраненность, за детство, проведенное с няньками, еще бог знает за что, сугубо личное, порой казалась Ярославу просто пасквильной.

– Гриш, извини, я долго беседовать не могу: дел выше крыши.

Ярослав попросил разрешения сделать полный химический и какой еще понадобится анализ веществ, из которых состоит таинственный «дротик».

– С ним будут обращаться предельно аккуратно, – уверенно пообещал Ярослав и шутливо добавил: – Специалист в резиновых перчатках и халате сделает химический анализ…

– Зачем? – перебил Матвеев. Голос Григория почему‑ то стал напряженным, без следа прежнего легкого веселья.

– Мне же надо узнать происхождение этой штуки: хотя бы рукотворная или нет. Может, она с неба свалилась. Метеорит…

– Не надо ничего исследовать! – резко потребовал Григорий, будто бритвой полоснул. – Я просил тебя выяснить только одно: было ли нападение простой случайностью. Пожалуйста, не вкапывайся больше ни в какие детали!

Повисло молчание. Ярослав видывал Григория и таким, но еще ни разу в жизни удар подобной силы Матвеев не обрушивал на него. Чувствовал себя как обиженный мальчишка, когда внезапно врезал лучший друг. То ли заплакать с горя, то ли сдачи дать… Решил выдержать паузу.

– Ты и так много сделал. – В голосе Григория поуменьшилось резкости. – Ясь, спасибо, ты мне очень здорово помог! Слышишь? Не обижайся, пожалуйста!

– Хорошо, – ответил Ярослав уклончиво.

– Ясь, я не понимаю, зачем ты продолжаешь возиться с этим… «дротиком»? – воскликнул собеседник с новым приступом раздражения, но уже не враждебно‑ ледяного. – Ты ведь уже все выяснил. Что‑ то еще беспокоит в этой истории?

– Ну почему беспокоит? – медленно отвечал Ярослав, подбирая слова. – Нападение, вероятнее всего, не было заранее спланированным и подготовленным… Мне просто интересны некоторые детали. Чтобы закрыть тему, я хочу… хотел бы узнать, что за штука тебя спасла!

– Ясь, это лишнее! – твердо заявил Григорий. – Оставь в покое эту вещь. Она действительно нужна мне как вещественное доказательство. Я заберу, как только смогу. Или ты заедешь в гости, если будет время. Договорились?

– Договорились, – согласился Ярослав и стиснул зубы.

Он с ожесточением нажал на кнопку «отбой» и несколько долгих мгновений боролся с острым желанием шмякнуть телефон об асфальт. Уважение к технике и труду корейских рабочих победило разрушительный порыв. На самом деле треснуть хотелось не телефоном об асфальт, а кулаком о матвеевскую голову. «Вляпался! » – подумал он одновременно и о Григории, и о собственном идиотском положении.

Гриша, когда хотел, мог выстраивать глухую защитную стену. Непонятно было, то ли он скрывает злой умысел, то ли плоды глупой ошибки. Ярослав легко взломал бы сопротивление и выяснил все прямо сейчас, но уважение к другу не позволяло ему использовать тактику «ногой в дверь». Григорий интеллектуально развит. Защита таких людей взламывается на уровне чувств. А трогать чувства старшего товарища Ярослав не решался. И так он нахлебался стыда благодаря запискам Ксении, неожиданно оказавшимся посвященными именно Матвееву!

Множество раз Ярославу встречались клиенты, старавшиеся скрыть от него важную информацию – от финансовых секретов до уголовных преступлений. Клиентов можно просканировать, как говорится, силой мысли, поставить им ультиматум, послать подальше. А тут друг, доверие которого страшно потерять, который и так доверяет ему через пень‑ колоду, и которому, бог весть, стоит ли доверять самому! Ярослав перестал замечать, что напряженные размышления на тему доверия приобрели характер навязчивости.

Он снова взялся за телефон и через десять минут уже ехал в сторону «Октябрьской». В Горном институте на экспертизу стояла очередь не меньше, чем у криминалистов, но Андрей Дружинин составил Ярославу отличную протекцию.

Только бы успеть после этого на повторную встречу с солидным клиентом, которая была назначена еще месяц назад! Там очень непростая ситуация в фирме, нужно обязательно до отъезда проверить и подкорректировать результаты работы! А когда же встречаться с Царевой?! Ей пока звонить без толку. Зато президенту «ЧеНепа» – в самый раз!

Секретарша сообщила, что Евгений Ильич сегодня, к сожалению, будет отсутствовать целый день. «Он плохо себя чувствует», – добавила доверительно. У Ярослава засосало под ложечкой от раскаяния. «Все, опоздал! – подумал он. – Нельзя было откладывать на завтра важный разговор, который касается жизни и смерти! Никогда нельзя человека щадить! Надо резать правду‑ матку как она есть – пусть лучше испугается! Люди тугоухи – надо орать изо всех сил, чтобы услышали! » Потом он немного перевел дух и попытался уговорить себя, что все еще, может, обойдется; даже сделал несколько движений рукой, структурируя энергию и направляя ее президенту «ЧеНепа»: вдруг да поможет?! Ему даже показалось, что пространство благосклонно отзывается.

Вместе с тем необходимость завершать работу в «ЧеНепе» не отпала: разрыв надо ликвидировать! Обязательно ли это делать сегодня? Пробой частично локализован, все возможные защиты вокруг него поставлены. В конце концов, дыра в совершенно диком виде существует с ноября прошлого года! Глупо заниматься самоедством! Кроме несчастного Евгения Ильича, никто в «ЧеНепе» не собирается помирать в ближайшее время. Завтра целый день до отъезда свободен. Вот тогда Ярослав и займется латанием дыр…

Наблюдать работу прибора оказалось неинтересно: вся «кухня» – внутри, на монитор выводятся непонятные цифры и графики. Эксперт довольно долго суетился у аппарата, загружал в его недра то «дротик», то какие‑ то минералы и куски горных пород, тер голову, крякал, бегал пальцами по клавиатуре компьютера. Ярослав нетерпеливо поглядывал на часы, но молчал. Наконец, «дротик» вернулся в его руки, а специалист огласил ошеломляющий вывод.

Структуру вещества, из которого состоял «дротик», было просто невозможно описать. Химических формул, которые, скрипя, выдал суперсовременный, надежный и классный прибор, не существовало в природе и не могло в ней появиться. По данным некоторых анализов, выходило, что «дротик» вообще не состоит из молекул и атомов. Другие пробы показывали некую цельную кристаллическую решетку, образованную неопознаваемыми частицами. Снаружи объект покрывали тонким слоем самые обыкновенные органические и неорганические вещества.

– Исправность прибора вы, как я понял, проверили с помощью других объектов? – уточнил Ярослав, и эксперт подтвердил. – Это не похоже на продукт каких‑ нибудь нанотехнологий?

– Ничего общего. Сомневаюсь, чтобы… это… могла сделать современная наука.

Сообщение впечатлило Ярослава. То ли магический объект «не захотел», чтобы его исследовали, и «закрылся»? Так бывает. Известны случаи, когда из строя выходила даже самая надежная и кондовая аппаратура. Но тут, к счастью, сверхценный прибор остался невредим. То ли «дротик» и впрямь имеет структуру, непостижимую для современной науки.

– Я могу предположить только внеземное происхождение объекта.

– Значит, метеорит?

«Если так, то все худо‑ бедно сойдется с ответом! » – понадеялся Ярослав.

– Не берусь утверждать наверняка, – разочаровал его собеседник. – Во‑ первых, нерасколотый метеорит, по идее, должен иметь округлую форму. Во‑ вторых, на метеорите, по крайней мере, относительно «свеженьком», должны остаться споры некоторых микроорганизмов, особая «пыль». А поверхность этого камешка до того, как его в недавнем прошлом облапали руками и залили кровью, была практически стерильной…

В половине седьмого вечера Ярослав медленно подкатил к зданию Педагогической академии. Утром он не имел ни малейшего понятия о том, что расскажет своим слушателям, с чего начнет их учить. За рулем, в дороге между важными встречами и переговорами он думал о плане занятия и радовался каждой столичной пробке, дававшей лишние минуты на размышление. Ему было очень трудно: ведь Ярослав со школьных времен не учился ничему систематически! Как только он пытался думать на тему занятий, в голове раздавался равномерный гул большого пустого котла. Но не болело, хоть жара и духота в рекордно короткие сроки внезапным приступом взяли Москву, и вообще поводов для мигрени хватало с лихвой!

– Вот, Ярослав Игоревич, знакомьтесь, – Дружинин был сух и официален, – Марина Николаевна Ковалева, наш аспирант. Она будет курировать твой… ваш курс, помогать вам в обеспечении технической стороны дела: ключи от аудитории, необходимая аппаратура, ну, естественно, мел, тряпки, журналы. Впрочем, журналы – пустая формальность, можешь не заполнять! Мариночка потом все сделает как надо. Только заранее ей говори, если тебе понадобится что‑ нибудь особенное: проектор там, раздаточные материалы сделать, вертикальный блокнот.

– Да. Ладно. Угу.

Ярослав смотрел на Марину Николаевну очень пристально и не мог понять, что же в ее внешности так цепляет его взгляд. Мало, что ли, он видел красавиц? Ухоженные офисные москвички, сочные, бойкие хохлушки, непередаваемо чувственные женщины Востока… Более того, нельзя сказать, что красавицы радовали только глаз Ярослава. Некоторые из них становились его подругами, хотя внешность никогда не служила ему основным критерием выбора. Правда, за последние несколько лет его «послужной список» сильно сократился. Верный ученик Григория Матвеева, Ярослав полагал, что за девушкой, какой бы она ни была недалекой, или корыстной, или сексуально неразборчивой, нужно обязательно ухаживать, причем делать это внимательно и красиво. Таким образом ты в первую очередь уважаешь самого себя! А вот на ухаживания у него как раз совсем не оставалось времени…

Марина Ковалева вряд ли заняла бы первое место на конкурсе красоты: не образец совершенства, если придираться к деталям. Однако – вот парадокс! – глаз не оторвать! Небольшого росточка – всего до кончика носа Ярославу. Худенькой не назовешь, хотя размер – не больше сорок второго; скорее тонкая, как хлыст. Ярослав был уверен, что девушка имеет отличную спортивную подготовку. Большие серые глаза искусно подведены и кажутся нереально огромными. И в таких огромных, реснитчатых глазах – ни на волосок наивности или беззащитности. Воля, упорство, готовность сражаться за все, за что пожелает. Наверное, так еще казалось из‑ за строго поджатых губ, по форме, между прочим, весьма соблазнительных! Волосы, выкрашенные в темно‑ рыжий цвет, слегка вились и при каждом повороте головы разливались за плечами восхитительным беспорядочным каскадом. Длинный нос был прямым и тонким, поэтому вовсе не портил лица, напротив, придавал ему совсем уж непонятный шарм очевидного сходства с каким‑ то из детства знакомым персонажем, который Ярослав безуспешно силился припомнить. Джемпер с глубоким декольте демонстрировал грудь где‑ то между вторым и третьим размером, что выглядело особенно привлекательно при общей обезжиренности фигуры. Девушка несла на ногах облегающие брючки, из‑ под которых выдвигалась, буравя пол, длиннющая острая шпилька, и Ярослав беззастенчиво предвкушал момент, когда Марина Николаевна поведет его вслед за собой по длинному коридору Академии.

– Вам придется сидеть до конца занятия?

– Почему же «придется»? Я рада такой возможности. Мне очень интересно!

Марина умолчала, что специально напросилась курировать группу, которую будет вести человек, заменяющий саму Инну Троицкую. Она чудом об этом узнала, с трудом пробилась со своим предложением услуг к проректору. Марина умолчала обо всем этом, но Ярослав случайно считал.

Они шли по коридору, но не гуськом, а бок о бок. И Ярослав созерцал вместо срейчевых ягодиц Марины Николаевны ее строгие серые глаза. Светская беседа немного отвлекала его от редкостного переживания. Липкий, неугомонный страх теребил сердце. Ярослава колотила мелкая дрожь, которая уже подбиралась к челюстям – зубы едва‑ едва не стучали; ладони взмокли. Это было что‑ то из детства: проступок, о котором родители обязательно узнают, но вдруг пронесет, экзамены за восьмой класс…

– Вы к этой Инне Троицкой на занятия не ходили?

– Я у нее училась! – сообщила спутница с непонятной Ярославу гордостью.

– Ну и чему она там вас учила? Я первый раз в жизни веду занятие… Ни хрена не понимаю, как это делать! – пожаловался Ярослав.

Марина Николаевна внимательно посмотрела ему в лицо. Потом бросила взгляд на часы.

– У нас есть еще двадцать минут до начала пары, – сообщила хорошо поставленным голосом, четко проговаривая слова. – Пойдемте посидим в какой‑ нибудь пустой аудитории – я вас научу главному. Вы почувствуете себя увереннее.

– Идемте! Научите меня главному! – бодро воскликнул Ярослав, уверенный, что пошлит.

– Кстати, вот как раз свободная аудитория. Проходите, – спокойно скомандовала Ковалева, не заметив, что ее спутник пытался двусмысленно пошутить.

Они сели друг напротив друга. Ковалева по привычке – за преподавательский стол, Ярослав в торец этого стола – как студент на зачете.

Спустя двадцать минут Ярослав владел всеми необходимыми сведениями по методике проведения практических занятий. Правда, далеко не был уверен, что сумеет припомнить полученные знания в нужный момент. Зато он ясно представлял, каким образом начнет работу с аудиторией, и даже нес в кармане листок с планом своей вступительной речи. Страх сменился более привычным для Ярослава азартом. Марина Николаевна превратилась из добросовестного педагога в интересную молодую женщину. Такая яркая командирша, вместе с тем столько внимания и заботы – чудеса!

Они скорым шагом преодолевали коридоры, лестницы, нетерпеливо дожидались лифтов.

– Заковыристое у вас пространство, – заметил Ярослав, – как ловушка!

– Для уловления заблудших душ студентов, – подхватила Ковалева таинственным шепотом. Она широко распахнула глаза, повернув вполоборота голову и вперившись в Ярослава талантливо разыгранным магнетическим взглядом.

«Играем или взаправду что‑ то умеем? » – с улыбкой подумал Ярослав. Заманчивые губы Марины Николаевны дрогнули и расплылись озорной улыбкой в ответ.

– У нас тут настоящий лабиринт Минотавра, – добавила она.

Минотавра Ярослав вспомнил смутно, что было досадно: он считал себя достаточно эрудированным.

– Марина Николаевна, чему вы хотите у меня научиться?

– Я немало умею сама…

Ярослав про себя хмыкнул. Получилось вслух. Спутница заметила.

– Разумеется, у меня нет такого богатого практического опыта, как у вас. – В голосе Марины Николаевны прозвенели льдинки, брови красиво переломились над переносицей: девушка явно осталась недовольна пренебрежительным отношением светила энергоэкологической защиты к ее способностям. Однако Ковалева подавила негодование и продолжила мирно: – Мне хотелось бы научиться помогать тем, кто рядом, защищать их. У Троицкой не успела: хватало более важных на тот момент проблем.

В воздухе повисла конкретная ситуация с конкретным персонажем.

– Кого и от чего вам надо закрыть?

– Закрыть? – Выразительные брови взметнулись в удивлении, которое выглядело несколько высокомерным. Однако Ярослав уже заметил, что высокомерие Марины Николаевны – всего лишь привычная физиогномическая маска. – А, понятно! Всех, кто мне дорог, хотелось бы…

Речь собеседницы лилась ровно; литературные обороты, неизменно правильное построение фраз… Ярославу не хватило терпения дослушать; он перебил:

– Конкретно сейчас что‑ то стряслось?

– Да, Ярослав, вы угадали…

Они уже подходили к двери, над которой горел красной краской заветный номер. Ковалева замедлила шаг.

– Моему старичку какие‑ то отморозки на днях чуть не проломили голову.

Яркий образ Григория Матвеева, возникший по ассоциации с пробитой головой, помешал Ярославу считать информацию: о ком идет речь? Мешала еще какая‑ то несуразность, а времени, чтобы докопаться самому, не оставалось. Ярослав прямо спросил:

– Старичок – это кто?

Серые глаза так тепло засветились, что вмиг преобразилось все строгое лицо.

– Это моя собачка, – мягко пояснила Марина Николаевна.

Вот в чем несуразность! Ярослав‑ то думал, что речь идет о человеке, но второго человека, помимо Марины Николаевны, в ситуации не чувствовал.

– Старый, веселый такс. Он такой активный, бодрый, живой, как ртуть, несмотря на свой преклонный, по собачьему летосчислению, возраст. Во время прогулки мне за ним не уследить. А таскать все время на поводке жалко: ему будет скучно! Говорят, что таксы кусачие, но он ни разу в жизни…

Несколько дней назад во время поздней вечерней прогулки пьяная компания бросила в собаку чем‑ то тяжелым, потому что она звонко разлаялась, учуяв алкогольный запах. На голове осталась ранка, и ветеринар велел понаблюдать, не появятся ли с запозданием грозные симптомы: судороги, параличи, еще кое‑ какая дрянь. Вроде обошлось, но Марина теперь стала бояться за своего друга.

Пока Марина рассказывала, Ярослав сделал несколько привычных почти незаметных жестов рукой.

– Можете не бояться отпускать собачку с поводка: все будет в порядке!

– Спасибо.

Ярослав отметил, что Ковалева не удивилась его словам и не усомнилась в них.

– Но я не хочу, – продолжила девушка с вернувшимися в ее голос упрямыми интонациями, – вечно зависеть от чьей‑ нибудь помощи. Я хочу научиться делать это сама. Так что я уж посижу на вашем занятии, Ярослав Игоревич, если вы не против?

– Угу, посидите. Полюбуйтесь, как я буду ковыряться и шлепаться мордой в грязь!

Уже после первой пары стало ясно, что падение мордой в грязь отложено. Как только Ярослав Игоревич объявил перерыв, к его столу рванулись ученики, точнее, ученицы – задавать вопросы о личном.

– У мужа есть конкуренты, они постоянно нам вредят! А если я поставлю защитные покровы на бизнес своего мужа, у его врагов будут проваливаться все их замыслы?

– А если в человека стреляют, пули будут отскакивать от невидимой стены?

– Не совсем так. Враги зевнут, отвернутся и скажут: «На хрена он нам сдался?! » И больше не станут пакостить. Поверьте, ресурсов в мире хватает на всех с избытком!

– А можно убить энергией?

– Редко. Чаще – повредить здоровью.

– А если против меня будет действовать человек, ну там колдун какой‑ нибудь, с более сильной энергией, что делать?

– Надо перенаправить поток воздействующей на вас энергии на какой‑ нибудь предмет. Взорвется телевизор или грохнется со стола процессор – де‑ лов‑ то! Это же лучше, чем инфаркт… или геморрой!

Во второй части Ярослав перешел от теории к практике. Он попросил всех закрыть глаза, направил на аудиторию поток энергии. Хочешь – прислушивайся к своим ощущениям, хочешь – смотри красивые, яркие картинки. Кто‑ то мирно засопел носом в сладком сне. Привычная работа с энергией взбодрила Ярослава. Он приметил наиболее талантливых курсистов и курсисток. Еще долго после звонка обсуждали яркий опыт.

Лифты ввиду позднего времени уже отключили, и пришлось пешком спускаться с одиннадцатого этажа. Освещение лестниц, похоже, не было предусмотрено конструкцией здания. Площадки озарялись светом ламп из коридоров сквозь стеклянные двери, а лестничные марши – прекрасной россыпью огней вечерней столицы – сквозь огромные окна с потрескавшимися деревянными переплетами.

Перед тем как ухватиться за перила, Марина Николаевна остановилась на темной площадке и подняла обе руки – поправить волосы. Звезды сияли в ее ладонях. Ярослав видел не каким‑ нибудь там третьим глазом, а самыми заурядными первыми двумя. С кончиков волос сыпались искорки. Энергия, переданная сегодня на занятии, специально ослабленная им и смягченная, стала для Марины лакмусовой бумажкой: проявился ее собственный потенциал. Настоящий самородок! Притом уже тронутый резцом огранщика.

Предложение Ярослава подвезти ее до дому Марина приняла с удовольствием и без колебаний. Это придало Ярославу уверенности в том, что он давно подозревал: она свободна! Задавать вопросы о личной жизни не стал. Говорили больше о работе, о студентах. Выяснилось, что Марина Николаевна – филолог.

– Разве не скучно раскладывать по полочкам, разбирать по косточкам чужие книжки? – удивился Ярослав.

Поддерживая легкий светский треп, Ярослав подумывал: «Женщина красивая и умная – плюс на плюс. Парадоксальным образом, как правило, дает в итоге минус. А если красивая, умная, да еще и магически талантливая, надо бежать сломя голову. Но куда: к ней или от нее? »

Выруливая от Марининого подъезда, Ярослав слышал, как наяву, звучавший в ушах голос Любы: «Можно тебе делать детей». Если бы асфальт во дворе не был таким раздолбанным, Ярослав снял бы руки с руля, чтобы прочистить уши. Между тем мигрень, обещанная организмом с утра, не возвращалась, несмотря на лихую усталость, и подтверждала тем самым правдивость другого Любиного пророчества.

Веселый азарт и радостный интерес поднялись и стремительно разрастались в груди. «Что ж, мисс Ковалева, познакомимся поближе, а? »

Однако мысли об увлекательном продолжении приятного знакомства довольно скоро уперлись в завтрашний отлет, в метеорит, который, казалось, свалился на голову не Грише, а самому Ярославу, в плотное расписание встреч с новыми и старыми клиентами, составленное на месяцы вперед, в необъяснимую историю с «галлюцинацией», о которой не хотелось даже вспоминать. Ярослав всерьез подумывал, не отменить ли командировку, и безуспешно искал предлог. Разве что нефтяной промысел исчезнет, испарится. Туда и дорога! Совсем по‑ другому жило бы человечество, развивая малые энергосистемы…

Размышления на любимую тему становились все более путаными, сладкими… Чтобы не уснуть за рулем, Ярослав включил радио. Первым, что он услышал, оказалось чрезвычайное сообщение из Ближневосточного региона. В страну, куда на завтра были куплены авиабилеты, на две недели раньше запланированного срока началось вторжение, и фанатичные аборигены взорвали собственного кормильца – нефтяной промысел. «Господи, – подумал Ярослав, промакивая платком вспотевший лоб, – уж не я ли это сделал?! »

Вчерашнее видение: белый мальчик, играющий среди арабских детей. Простая формула самой сильной в мире магии: «Хочу и могу! Воля моя тверда! » Не была ли та галлюцинация предупреждением? Может, Ярослав увидел сказку о самом себе? Он так сильно пожелал, чтобы внешние обстоятельства избавили его от поездки!

Через некоторое время в сознание прорвалось:

«И снова – к сообщениям с Ближнего Востока. Напомню, что сегодня в шесть тридцать утра…»

– В шесть тридцать утра?

Ярослав расхохотался. Добавь к паранойе манию величия – получишь джентльменский набор любого эзотерика! Всего лишь стелепатил информацию, которая витала в пространстве. Теперь впереди целая неделя, свободная от всяческих деловых планов!

Бодрый петушиный крик вписался в приподнятое Ярославово настроение. Он нажал кнопку динамика, не глядя на экран.

– Ярослав, добрый вечер! Это Ксения Царева вас беспокоит.

– Ксения! Я хотел бы сказать, что рад вас слышать, но вы… Что‑ то случилось?

– Случилось. Извините, уже поздно; вы, наверное, отдыхаете…

В трубку напористо врывались, мешая разбирать слова, звуки ритмичной музыки. Какая‑ то танцевальная мелодия. Не вальс, но нечто знакомое. Слышались мужские и женские веселые голоса. Вот так несчастная страдалица! Уж не в ночном ли клубе «отрывается» Ксения? Что плохого, если это помогает ей избавиться от тоски? В тихом омуте…

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒