iПаутина. iParty. Вендетта. Allegro. Конференции

iПаутина

Никогда не доверяйте смартфону, который сможете утопить

Житейская мудрость.

Я уже перестал удивляться, когда на собеседованиях задают вопрос о том, в каких социальных сетях я зарегистрирован и сколько у меня там друзей. Вполне разумным также представляется и то, что после собеседования они заглянут на мои странички в социальных сетях, чтобы дополнить свое представление обо мне. Интернет перестал быть игрой понарошку – теперь ставки стали реальными. Ты не можешь отказаться от аккаунта, иначе тебя сочтут подозрительным. Еще могут вспомнить Брейвика и американского Джокера, у которых не было персональных станиц в социальных сетях. Ты не можешь создать мертвую страницу, поскольку это тоже вызовет подозрения. Уход за своим виртуальным «Я» более не является чем‑ то добровольным, теперь это составная часть твоего успеха. Выбери правильную аватарку, заведи нужное количество друзей, не выкладывай компрометирующие тебя фотографии, не ставь глупых статусов, не пиши «привет, как дела? » и т. д. – запретов появилось действительно много.

– Вы зарегистрированы в социальных сетях? – спрашивает рекрутер. – Да, Вконтакте, Facebook, Twitter, – отвечаю я.

– И сколько у Вас в среднем там друзей, – без интереса спрашивает интервьюер.

– Вдвое больше, чем у Вас, – отвечаю я.

Лицо рекрутера меняется. Он не может понять, откуда я его знаю.

– Откуда Вы знаете, сколько у меня друзей? – удивляется, наконец, он.

– Я нашел ваш профиль, пока ждал своей очереди – отвечаю я. – У Вас на столе табличка с именем.

– Понятно, – кивает он. – Продолжим… хм… Прорекламируйте мне эту бутылку воды.

Он резко толкает в меня бутылку воды, которая стояла рядом с ним.

– Лучше бы спросили, почему люки круглые, – отвечаю я. Этот вопрос знают все рекрутеры, поскольку он из разряда «е2‑ е4».

– Вы что, не хотите получить эту работу? – поднимает брови интервьюер.

– Я думаю, что я ее уже не получил, – отвечаю я. – Я ведь Вам не подхожу.

– С чего это вы взяли? – еще сильнее удивляется рекрутер.

– Вы делаете отбор в одном общем зале, – отвечаю я, – Я сидел в первом ряду и видел, как до меня с вами разговаривали еще человек десять… И есть два момента. Во‑ первых, вы со мной очень мягки и много шутите. Это плохой знак. Во‑ вторых, я не подхожу на должность «живого манекена» из‑ за внешности. Эти два момента заставили меня думать, что я попал в ситуацию «живого трупа», когда вы вынуждены задавать мне все стандартные вопросы, хотя решение давно принято.

Рекрутер ежится и смотрит на одного из своих товарищей, который сидит за соседним столом в пяти метрах от него. Напарник рекрутирует девушек, потому взгляд моего рекрутера немного завистливый и направлен скорее на очередную длинноногую блондинку, сидящую напротив его коллеги.

– Зачем Вы тогда пришли на собеседование? – спрашивает, наконец, рекрутер.

– Я хотел поучить опыт общения с вами, – отвечаю я, – Да и надежа на работу все‑ таки была, до определенного момента. Но я минут сорок наблюдал за тем, как собеседование проходили другие ребята, и это было весьма интересно. Спасибо.

– Вы бы могли работать на моем месте, – задумчиво говорит рекрутер, – Но я Вас больше не задерживаю.

– Не забудьте убрать из открытого доступа фотографии на пляже, – улыбаюсь напоследок я. Бутылку, которая все еще в моей руке, я уношу с собой. Хоть от одного глупого вопроса спасу других претендентов.

Я редко веду себя так нагло, но в этот раз у меня был хороший день, да и немного алкоголя в крови придавали храбрости. Пора было возвращаться на вечеринку, с которой я отлучился ради этого собеседования.

У меня перед глазами две странички – на одной мальчик, на другой девочка. Мы никогда «не были в друзьях» и никогда не встречались лицом к лицу. Они тоже никогда не были знакомы друг с другом. Девочка, правда, училась в моем вузе и могла даже быть моей однокурсницей, но не случилось. Мальчик весьма хорош собой – высокий, спортивный, на фотографиях обнимает симпатичных девушек. Страницы в социальной сети тоже заполнены правильно, друзей больше, чем у меня. Со стороны, кажется, что у ребят вся жизнь еще впереди, если бы не одно «но»… Ее несколько лет назад неизвестные изнасиловали и убили. Он же покончил с собой, выбросившись из окна, судя по предсмертной записке, из‑ за несчастной любви. Хотя эти два события не взаимосвязаны, эффект в социальных сетях они вызвали большой. Но самое пугающее то, что их странички продолжают жить – на них оставляют комментарии, туда заходят родные и близкие.

Когда‑ нибудь социальные сети превратятся в огромные кладбища. Это сейчас число живых превышает число мертвых, а что будет через 100 лет? Конечно, есть вероятность, что через 100 лет социальных сетей не будет. Но представьте, что они уцелеют, и вот уже у наших правнуков спрашивают: «А где похоронен твой прадедушка? » «Как это похоронен? » – изумляется наш правнук, «он по‑ прежнему с нами – вон на той флэшке» (конечно, и этот носитель информации к тому времени устареет также как наши тела).

Социальные сети запомнили сотни и тысячи разговоров, многие из которых мы сами уже не помним. Одно время я развлекал себя чтением самой ранней переписки с теми, кого сейчас считаю друзьями. Социальные сети хранят в себе наше прошлое, на данный момент лишь несколько лет, но скоро в их памяти останутся целые жизни. Кто‑ то вырастет в социальных сетях и умрет в них же. Останется только придумать программу, которая сумеет скомбинировать реально существовавшие диалоги и превратить их в аналог личности. «Я регулярно общаюсь со своим прадедушкой», – скажет мой правнук. – «Иногда я спрашиваю у него совета».

Диалоги за десятки лет, новости, видео, любая активность – все это уже сейчас возможно сохранить, а в перспективе обработать и превратить в почти реального человека. Таких почти реальных людей будут миллионы и мы, поколение iP, обретем бессмертие первыми.

– Мне становится страшно от такого будущего, – говорит моя собеседница, после того, как я пересказываю ей эту идею. – А меня это напротив воодушевляет, – возражаю я. – Хотя и пугает тоже, надо признать.

– Страшно, что мое виртуальное Я никогда не умрет, а при желании даже не состарится, – продолжает Н. – Я, наверно, даже начну ревновать к ней и захочу уничтожить ее…

Мы не должны бояться неизбежного. Предыдущие поколения могли только мечтать о вечной жизни, мы же научимся хотя бы сохранять свою память. Бесконечное число крестражей уже отлиты в огне Роковой Горы, для этого даже не пришлось никого убивать – мы лишь принесли в жертву частичку своей реальной жизни.

Впрочем, социальные сети полезны не только после смерти. Они существенным образом облегчают нам нашу повседневную жизнь. Создатель теории «шести рукопожатий» и автор одного из самых жестоких социальных экспериментов С. Милгрэм искренне удивился бы тому, что теперь наш «маленький мир» стал еще меньше. Нам не нужно отправлять письмо через 6 рук, чтобы достигнуть нужного человека. Скорее всего, у адресата уже есть аккаунт в социальной сети, а если не у него, то, как минимум, у кого‑ то из его близких. Нам нужно всего одно рукопожатие, один клик.

Некоторые романтики собирают тысячи репостов под сообщением типа «видел в метро девушку, хочу ее найти». Это может стать началом неплохой истории любви, которой, безусловно, не случилось бы, если бы предприимчивый романтик просто попытался завести знакомство в метро. Потерять, чтобы найти – настоящая магия. Некоторые найденные мной люди удивляются, как я сумел это сделать. Хотя зачастую для поиска человека достаточно знать его имя и место учебы. Однажды я нашел в интернете девушку по одному лишь учебнику, который она держала в руках. Однажды я был найден сам. В этом есть что‑ то таинственное, хотя подобные забавы быстро наскучивают.

Если бы я встретился с Цукербергом или Дуровым, то непременно поинтересовался бы, зачем они внедрили опознавание людей, странички которых мы хотим видеть, чтобы потом предъявлять их нам многократно. Это действие превратило огромный виртуальный мир в такой же маленький, как и реальный. Задача структурирования огромного количества информации упрощена – мы читаем и видим ровно то, что хотим увидеть. К этому быстро привыкаешь, и не все осознают, что имеют дело не с прежним огромным и неструктурированным виртуальным миром, а лишь с очень маленькой его частью, заботливо подготовленной для нас. Потому люди, выходящие на протесты, уверенны, что их большинство, потому люди, не выходящие на протесты, также уверенны, что составляют большинство. Поколение iP успешно живет сразу в нескольких параллельных вселенных. Вселенная Warcraft почти не пересекается со вселенной Lineage.

Социальные сети неизбежно породили своих собственных профессионалов и знаменитостей. Профессионалы собирают огромное количество подписчиков, набирают множество просмотров, зарабатываю на этом неплохие деньги. Однако в целом коммерческий потенциал социальных сетей представляется слабо раскрытым. Реклама – это далеко не все, на что способны сети. Шпионаж – тоже далеко не все.

Социальные сети подчинили нас. С одной стороны они принадлежат нам, с другой стороны мы принадлежим им. Попробуйте предположить, что случиться, если наше виртуальное я окажется в руках у другого человека? Вся наша переписка, все наши контакты, даже некоторые тайны станут доступны какому‑ то злоумышленнику.

Не буду отрицать, что несколько раз я получал доступ к чужому аккаунту в социальной сети. Раньше это было достаточно просто, если неосторожный пользователь забывал выйти со своей странички. Конечно, не зная пароль, максимум, что ты можешь сделать, это написать какую‑ нибудь смешную фразу в статусе.

Как узнать пароль? Очень просто, если жертва также забыла выйти из почты, а еще, если именно к этой почте был привязан аккаунт. Как же так приключилось – я забыл пароль от социальной сети, пусть мне его напомнят. Раз – и письмо на почтовом ящике. Страничка теперь твоя. Хорошо, что сейчас тебе уже не напоминают старый пароль, а просто предлагают ввести новый, иначе тебе отдали бы и почтовый ящик (недалекие пользователи ставят один и тот же пароль на все, что можно).

Итак, у тебя в руках чужая виртуальная личность. Что с ней делать? На этом фантазия моего криминального мозга всегда иссякала. Люди зачастую скучны, потому аккаунт можно смело вернуть, заботливо написав человеку как не допустить повторения такого несчастья.

– У тебя очень бедная фантазия, – говорит мне Л., когда я рассказываю про получение доступа к чужим страницам, – Один мой знакомый, я не могу называть его имя, зарабатывает на таких любопытных людях как ты немалые деньги и просто неплохо развлекается. – Что ты имеешь ввиду? – удивляюсь я.

– Смысл в том, что получив таким хитрым способом доступ к страничке чужого человека, злоумышленник, будет слепо доверять той информации, которую он найдет в чужой переписке, – начинает свой рассказ Л. – Мой знакомый нарочно оставляет открытыми странички в социальных сетях в разных интернет‑ кафе и тому подобных местах. Допустим, какой‑ нибудь умник получает доступ к этой странице и начинает по ней шарить. Где‑ нибудь на самом верху он находит переписку, в которой узнает о выгодном предложении – например, полузакрытом конкурсе на стажировку, скидке на поездку или чем‑ то подобном. Такие письма обычно попадают в спам, но здесь совсем другое дело… Он радостно идет по предложенной ссылке и попадает на страницу, которая заботливо предлагает ему зарегистрироваться.

– И эта странице поддельная, – додумываю я.

– Верно, – кивает Л. – Но это очень хорошая подделка. Страница всегда очень простенькая, но правдоподобная. Дальше схема возможных действий различается. Например, страница может упорно не принимать его пароль при регистрации, говоря, что он введен не верно, но при этом она записывает все попытки. Психология человека устроена таким образом, что он со временем начинает вводить другие варианты паролей, в том числе уже действующий пароль от почтового ящика или страницы в социальной сети. Другая возможность – спросить номер кредитной карты. Так или иначе, любопытный злоумышленник незаметно для себя превращается в жертву.

– Интересная история, – говорю я. – Надо мне быть осторожнее со своим любопытством.

В ситуации, когда виртуальная жизнь становится очень значимой, мы должны научиться беречь и защищать ее почти также как нашу реальную жизнь. Об этом же нас предупреждает и известный мошенник, а теперь переспевающий консультант, Фрэнк Абигнейл. Кража личности может иметь самые серьезные последствия для нашего благополучия. Скоро потерять кошелек будет не так страшно, как потерять свою виртуальную личность, хотя и способы ее защиты будут совершенствоваться.

Ночь

«В любой непонятной ситуации ложитесь спать»

Народная мудрость

Улица, фонарь… где, черт возьми, аптека?

Мы ночное поколения. В это время суток честные граждане засыпают, а просыпается мафия. Мы же даже не утруждаем себя тем, чтобы попытаться уснуть. Последние четыре года я ложусь спать в лучшем случае в три часа ночи, в худшем это происходит уже под утро. И дело не в том, что я провожу это время на вечеринках или где‑ то еще – я продолжаю учиться, работать, общаться, беспорядочно путешествовать по интернету. В 3 часа ночи я встречу гораздо больше друзей «онлайн», чем в 8 часов утра. Смещение времени – существенный фактор жизни нашего поколения.

А можно ли ложиться спать нормально? Нет – ни в коем случае. Поздний отход ко сну настолько стал нормой, что на тех, кто пытается лечь спать до полуночи, будут смотреть крайне удивленно. За последние годы я посетил уже пять летних и зимних школ, и ни на одной день не заканчивался до полуночи. Те немногие несчастные ребята, которые привыкли ложиться спать «нормально», оказались исключёнными из жизни Школы, более того, они просто не могли участвовать в подготовке финальных проектов.

После окончания любой Школы у меня всегда оставались минимум 2–3 друга и еще с десяток новых друзей в контакте, в то время как ребята, ложившиеся спать «нормально», уехали со школы лишь с совершенно непонятными знаниями о том, как бороться с коррупцией или организовывать events. Кому это надо? Лучше иди играть в лесенку! Кстати говоря, как звали тех ребят, которые ложились до полуночи? Я и не помню. Так или иначе, они оказались в меньшинстве.

Конечно, есть надежда на то, что когда (вернее даже если) мы устроимся на нормальную работу, то нам придется вести нормальный образ жизни. Это не черта поколения – скажете вы, – это черта возрастного периода.

Я сомневаюсь, что мы готовы так легко отказаться от ночи. Ночь имеет свои плюсы, которых не бывает днем. В частности, все взрослые люди спят (хотя спят ли? ) – это делает наше поколение хозяевами мира, пусть лишь на пару часов, но нет никого, кто помешал бы нам делать то, что мы хотим…

Есть мнение, что люди делятся на сов и жаворонков. Конечно, бывают еще дятлы, из‑ за которых совы рано встают, а жаворонки поздно ложатся, но дятлом быть не безопасно. Эволюция повернула в сторону бабочек с черными крыльями, это новое условие естественного отбора – не спать ночью. Дело даже не в том, что многие events, о роковом значении которых я говорил ранее, происходят ночью. Ночью происходит много чего еще – в социальные сети выливаются огромные потоки информации, юмора и флирта. Утром все это было бы невозможно, не только потому, что ты уже опаздываешь, но и потому, что впереди нет ночи, чтобы стереть из твоего мозга всю эту чушь. Ночь расширяет границы дозволенного, она действует на нас как алкоголь.

Недостаток сна пьянит – я не раз ощущал это на себе, когда не спал вторые‑ третьи сутки. Если вокруг тебя таких людей несколько, то в определенный момент со стороны их бывает не отличить от изрядно выпившей компании.

Зачастую, именно ночью мы отваживаемся написать понравившейся девушке/парню или нахамить преподавателю/начальнику. Если бы социальные сети подвели анонимную статистику по использованию мата или признаний в любви, то мы, безусловно, увидели бы, что значительная их часть приходится на ночное время, даже если нормализовать этот показатель по количеству посетителей. А что удивляться? Ночь – наше время суток. Виртуальное пространство – наша среда обитания. 2: 0 в нашу пользу. Утром в реальной жизни мы превращаемся в жалких и зависимых созданий, вынужденных подчиняться всем и каждому. Только ночь дает нам почувствовать себя свободными.

Линия жизни нашего поколения похожа на азбуку Морзе, передающую сигнал SOS – она постоянно прерывается дедлайнами. Школьникам, студентам, молодым профессионалам необходимо 48 часов в сутки, чтобы справится с нагрузкой, заботливо возложенной на нас сверху. Недостаток часов нам приходится красть у Морфея, а лишние часы сна у скамейки в электричке.

Есть и обратная сторона ночной жизни – ночью мы совершаем глупости, расстаемся с телефонами, теряем жизни. Это неизбежное последствие нашей ночной власти, ведь мы сильно рискуем. Вы помните, когда в последний раз гуляли ночью по опасному району – особенно, будучи трезвым, поскольку алкоголь притупляет чувство опасности? А некоторые люди, в том числе и я когда‑ то, совершают такие прогулки специально. Чтобы стать свободным, нужно пережить этот страх.

– Если бы я был маньяком, то неплохо бы тут зарабатывал, – сказал мой спутник во время одной такой прогулки, – Ты прячешься за кустом, бьешь сзади. Тело оттаскиваешь на пути, и поезд скроет за тебя все у лики. – Какой ужас, – возмущаются девушки, которые зачем‑ то идут с нами.

Я вздрагиваю от мысли о возможной опасности и почему‑ то одновременно радуюсь этой мысли. Мы все радуемся… до той поры, пока опасность не становится реальной.

Ночью с нами происходят трансформации. Мы совершаем детские поступки для того, чтобы повзрослеть. Я уже не соглашусь на опасную ночную прогулку, хотя отказываться от своей ночной жизни не собираюсь. Для меня ночь стала самым эффективным временем суток, сон – это лишь дешевая альтернатива. Если бы у меня не было дополнительных трех‑ четырех часов, отнятых у ночи, то я едва ли получил бы красный диплом. Допускаю, что получить диплом в принципе было бы тоже непросто. Если вычеркнуть из последних четырех лет моей жизни воспоминания о ночных часах, то я недосчитался бы значительной части своего «Я». Со многими людьми я бы не познакомился, многих я знал бы значительно хуже, чем сейчас. Не было бы многих интересных мыслей, некоторых проектов… Для сравнения вырежем из моей жизни воспоминания о первых четырех утренних часах. Что я пропускаю? Толкотню в транспорте и полусонные утренние лекции. Конечно, в эти часы тоже происходило что‑ то интересное, но значимость этих событий гораздо ниже, чем то, что случалось ночью.

Утро – это, безусловно, обратная сторона ночной жизни. Культ кофе – одно из последствий нашей бессонницы. Поколение iP по утрам представляет очень жалкое зрелище. Сонные, не накрашенные, опаздывающие, выключающие будильник снова и снова, чтобы продлить свой короткий сон. Если вы хотите поразить ахиллесову пяту поколения iP, то поставьте экзамен или важное совещание на утро понедельника. Поколение, которое придет нам на смену, получит хорошие шансы на победу, если научится сохранять сбалансированный режим дня.

Поколение iP – это дети. Нас научили чистить зубы и завязывать шнурки, даже рассказали, что вредно есть много сладкого, но некому было показать, как правильно обращаться с интернетом так, чтобы не уничтожить свой режим дня. Получив свободу мы утратили самодисциплину – от того мы всегда мечемся между праздным образом жизни и напряженной работой непосредственно перед дедлайном. Опыт по самодисциплине мы должны создать сами, но это получается у нас с очень переменным успехом.

Вечеринки – это, пожалуй, наиболее легитимное оправдание для отсутствия сна. Рефераты можно писать днем, а переписываться с друзьями вечером. Ночь – это время для открытий. Любопытство – это то качество, которое должно подтолкнуть нас к вышеназванным опасностям.

Кира предложила мне присесть, а сама ушла ставить чайник. Усевшись на указанное место на диване, я почувствовал под собой что‑ то твердое. Под подушкой лежал дневник – аккуратненькая серая книжка, перетянутая розовой лентой. По всему было видно, что дневник исправно велся на протяжении долгих месяцев.

Но что с ним делать? Положить обратно под подушку и сделать вид, что не заметил его? Но как я мог не заметить дневник, когда я буквально сел на него? Кира потом найдет его и поймет, что я его нашел, но не подал виду. А раз не подал виду, значит, открывал и читал. Тогда следует положить его на столик перед собой. Впрочем, этот ход тоже наверняка вызовет мысль о том, что я его читал.

В любом случае Кира будет думать, что я его читал, а раз так, то быть может правда дать волю своему любопытству? Впрочем, она скоро вернется. Читать чужие дневники неправильно – там можно найти что‑ нибудь лишнее, тем более, если его писала такая девушка как Кира.

Стоп, – говорю я себе, – в этом доме ничего не бывает просто так. Кира не оставила бы дневник на видном месте, не посадила бы меня на него и не оставила бы с ним наедине. Ее нет уже 10 минут и дело уже точно не в чайнике. Она хочет, чтобы я его прочитал.

Я помню, чем закончилась история про Синюю Бороду. Если Кира меня провоцирует, то я не буду его читать. В дневнике, кстати, лежит закладка, что лишний раз подтверждает мои опасения – Кира хочет, чтобы я что‑ то увидел. Я уже платил за свое любопытство. Некоторые книги нельзя читать.

Но почему? Что в этом дневнике может быть такого? Разве что… я вспоминаю историю про заботливо оставленные открытые станицы в социальных сетях. Дневник – подделка?

Если Кира умная девушка, то она не будет делиться своими мыслями с тетрадкой. А Кира слишком умна, чтобы допустить даже гипотетическую возможность кражи своих мыслей. Если бы она вела дневник, то, как минимум, прятала бы его лучше.

Как можно понять, что дневник фальшивка, не заглядывая в него? Тем более, книжка выглядит потрепанной, а страницы пожелтели на 2/3.

Открываю и листаю, не вчитываясь в текст. На последнем листе вижу: «Пригласила сегодня к себе А. Хочу показать ему свою коллекцию и поведать свой небольшой секрет». Над записью стоит вчерашняя дата. Если бы дневник был поддельным, то его трудно было бы вести каждый день. Возможно, поддельной является лишь страница с закладкой.

Открываю страницу, которую Кира хотела мне показать. Что‑ то в ней должно быть не так. Кстати, почерк очень разборчивый, более разборчивый, чем в других местах, как будто все специально подготовлено для непрошеного читателя.

Неожиданно я улыбаюсь, находя «зацепку» – дата. Явно подправлен год и месяц. Листаю дневник дальше и убеждаюсь в своей догадке – даты проставлены не везде. Сначала аккуратно датируется неделя, потом много записей без дат, снова неделя с датами, снова без дат. Наконец, проставлены даты для текущей недели. С чего бы вести такой избирательный учет времени? Объяснение найти просто, если дневник фальшивый. Подбрасывая его человеку, нужно создать видимость того, что он ведется здесь и сейчас, потому проставляются даты для последних событий.

Чтобы окончательно себя убедить, убираю закладку. Раскрываю дневник одним движением руки. Я попал в точку. Читателю снова предлагается ознакомиться со страницей с исправленной датой. Сомнений больше не остается – Кира хотела, чтобы я увидел эту страницу.

Читаю. Речь идет о человеке, к которому Кира испытывает влечение. Она хочет… Откуда?.. Такого не ожидаешь увидеть, даже если читаешь поддельный дневник.

Человек, к которому она испытывает влечение – женщина, и тут вопросов у меня не возникает. Девушке нравится девушка – ничего пугающего современного мужчину в этом нет. Однако, исходя из содержания текста, Кира не просто девушка – у нее есть нечто, что роднит ее с мужчиной, и это нечто она хочет поместить в объект своего обожания.

Если бы я начал не с дедукции, а с чтения страницы, то был бы наверно немного шокирован. Хочет показать мне свой небольшой секрет? Наверняка, там дальше есть что‑ то про желание сделать то же самое с мужчиной…

Читаю и убеждаюсь, что дальше она вскользь упоминает о таком случае: «Увидев мой небольшой секрет, связанный М. испугался, но бежать было уже некуда. Надо было и ее сначала связать! Она не знает, от какого удовольствия отказывается…» Сомнений в подделке больше не остается. Такие вещи не хранят в открытом дневнике, да и повтор «небольшого секрета» слишком явный.

Зачем ей убеждать меня в том, что она озабоченный гермафродит?

Мои размышления прерываются – Кира заходит с чаем и в одном полотенце. Она успела принять душ. Я едва успеваю захлопнуть дневник и кинуть его на стол. Ни закладку, ни розовую ленточку вернуть на место не получилось.

Кира едва уловимо улыбается краешком рта, а потом надевает свою обычную добродушную улыбку.

– Извини, что так долго с чаем, – говорит она, – Хотела принять душ. Сильно скучал?

– Нет, не очень, – неуверенно отвечаю я.

Кира садится совсем близко ко мне, и я, кажется, понимаю, что она задумала. Она кладет руку мне на коленку. Я кладу свою руку ей на бедро. Она вздрагивает и пристально смотрит на меня.

– Ты не читал дневник? – строго спрашивает Кира.

– Твой поддельный дневник? – переспрашиваю я. – Немного полистал, я же любопытный.

Лицо Киры выражает удивление, но вскоре появляется улыбка.

– Как ты понял? – интересуется она.

– Много причин, – отвечаю я, – Не верю в совпадения. Слишком ровный почерк. Не до конца проставлены даты.

– Ты наблюдателен, – хвалит меня Кира, – И ты первый, кто раскрыл подделку.

– Однако я не смог понять, зачем тебе это нужно, – спрашиваю я, – Ты хотела меня проверить? Но зачем тогда такие усилия?

– Почти никаких усилий для тебя лично. Этот дневник я использовала уже много раз, – поясняет Кира. – Тебя я действительно хотела проверить, хотя и не ожидала, что ты так хорошо справишься. Кстати, ты можешь уже убрать руку с моего бедра.

Я убираю руку и отодвигаюсь немного в сторону.

– Как ты использовала его раньше? – требую разъяснений я.

– Однажды я жила в общежитии с одной противной девушкой, – начинает рассказ Кира, – Все бы хорошо, но она была непробиваемой тупицей, а к тому же любила совать свой нос не в свои дела. Тогда я и придумала этот дневник. Прочитав его, она два дня не подавала виду, а потом сообщила, что переезжает от меня в другую комнату.

– Хороший ход, – улыбаюсь я.

– Ко мне подселили вторую соседку, – продолжает Кира, – Она была уже более умной, но я тоже подложила ей свой дневник уже из любопытства. Бедняжка сначала сбежала от меня на три ночи неизвестно куда, а потом тоже съехала. В итоге я жила до конца семестра одна.

– Любопытство опасно, убеждаюсь в этом в очередной раз, – подвожу итог я.

– Любопытство опасно при отсутствии интеллекта, – уточняет Кира.

Я рассказываю ей историю про незакрытые страницы в социальных сетях, на что Кира отвечает, что думала и о таком способе, но еще не успела его реализовать.

– За свою сообразительность ты заслужил небольшой подарок, – говорит мне Кира перед моим уходом и протягивает конверт. – В нем лежит тот самый ненавистный тебе аппарат. Он не был выкраден у какого‑ то мажора, его мне просто подарили. Но я не в состоянии пользоваться этой штукой. Используй его, подари или выбрось – мне он в любом случае не нужен. Только сохрани его у себя до следующей недели – он тебе еще понадобится…

Ночь. Любопытство. Глупость. Слепота. Четыре слова составляют формулу опыта поколения iP. Четыре причины, объясняющие большинство действий, совершаемых нашим поколением.

iParty

Вечеринка была в самом разгаре. Вы, безусловно, бывали на том или ином мероприятии, которое можно назвать вечеринкой. Но в качестве кого? Являться участником вечеринки и ее организатором – две совершенно разные вещи. У простого участника меньше шансов зацепить красивую, малознакомую девушку уже в первый час после начала праздника.

– А если нас кто‑ нибудь увидит! – недовольно восклицаю я, пытаясь выбраться из объятий. Клуб действительно маленький, комната для организаторов хоть и находится за сценой и после небольшой лестницы, все же расположена крайне неудобно для того, чтобы в ней можно было уединиться. – И что с того? – удивляется она. Для первокурсницы в ней слишком много азарта и уверенности, для выпускника во мне всего этого слишком мало. Впрочем, как ни крути, успехом на любом мероприятии является именно этот момент. Ведь я ничего не заработал, а значит должен довольствоваться… побочными эффектами.

Вечеринки – пожалуй, самый доходный вид молодежных мероприятий, если посмотреть на соотношение прибыли, усилий и рисков. Если собрать достаточно людей на вечеринке, то можно положить себе в карман несколько десятков тысяч рублей, что для неработающего студента является весьма неплохой суммой. Конечно, для этого нужно собрать нужное количество студентов – для самой скромной вечеринки окупаемость начинается от 100 человек. Кроме того, билет не должен стоить всего 100 рублей, как это сделал я. Впрочем, мои расчеты оказались верными и доходы в этот раз все же превысили расходы, при этом превысили не настолько, чтобы меня мучила совесть о присвоении каких‑ то денег.

А если мы возьмем крупный вуз и вечеринку от 300 человек по цене билета в 500 рублей? Я даже не хочу считать, сколько можно на этом заработать, чтобы не расстраиваться. Если правильно договориться, то в определенный момент (например, после 150 человек) доход перестает делиться между организатором и клубом, целиком отходя организатору. Впрочем, у хорошей вечеринки много организаторов, и они также делят свою «добычу» между собой. Они же делят между собой риски, связанные с недостаточным количеством проданных билетов или непредвиденными инцидентами во время праздника. Но награда стоит того. Впрочем, меня не волнуют эти расчеты, просто нужно понимать, что организаторы events всегда получают два вида добычи – деньги и связи. Это правило работает как со студенческими вечеринками, так и с мероприятиями масштаба АТЭС или ПМЭФ.

– Просто за пять минут до твоего прихода сюда заходил фотограф, – отвечаю я девушке. – Он пытался сфотографировать, как я считаю деньги – хороший был бы кадр. Никто не стал бы разбираться, что эти деньги я отдаю за аренду клуба… А теперешняя сцена предложит газете еще более интересный сюжет: «Председатель студенческого совета совращает молоденькую студентку…» Хотя, по факту все наоборот. Она ничего не отвечает, только целует меня.

На самом деле настоящая ценность вечеринок не в деньгах, а в контактах. Даже не заработав ничего сегодня, можно получить выгоду в дальнейшем. Например, примерно половина гостей клуба вообще не платила за билет: все на разных основаниях – кто‑ то выступает, кто‑ то дружит со мной. Включать в VIP‑ список половину гостей – это конечно слишком много, список не должен быть большим, чтобы у бесплатного прохода осталась некоторая уникальность, пусть входной билет и стоит копейки, несравнимые с расходами на выпивку. Гости, один раз приглашенные бесплатно, могут потом пригласить тебя на свои мероприятия – так и складывается относительно постоянный кружок event‑ мейкеров, которые приглашают друг друга на свои мероприятия. Меня всегда забавляло, когда организаторы вечеринок намеренно обзванивали своих знакомых, спрашивая, собираются ли они прийти и нужно ли включить ли их в VIP‑ список. Это беспроигрышная стратегия, даже если им ответят «нет». И это очень правильно, ведь так они давали понять этим людям, что ценят их несколько больше, чем остальных. Для организаторов events крайне важно выделить VIP‑ друзей, но при этом сделать это так, чтобы не обидеть всех остальных. Так же как на конференциях бывают основные докладчики, которым отдается больше времени, так и на вечеринках бывают особые гости. Как на конференциях организуются круглые столы (они же пленарные заседания), так на каждой party всегда есть укромные места, где организаторы могут выпить принесенный с собой алкоголь. В каждом клубе есть пространство, доступ в которое имеют только организаторы и их друзья. Приведи туда свою подругу, и одно только это сильно добавит тебе очков. Все хотят почувствовать себя исключительными.

– Мы не можем продолжить здесь, – отстраняю я девушку. – Мне надо быть внизу с гостями. Нужно немного поломаться, при этом рассчитав все так, чтобы не перегнуть палку. Вообще, я действительно должен быть с гостями. Это как‑ никак новогодний праздник нашего факультета, на который пришли и преподаватели. Есть еще десятки мелких вопросов, а также сотни откровенно глупых вопросов, которые всегда получает организатор чего бы то ни было. Нужно быть доступным для всех этих вопросов, чтобы сберечь нервы тех, кто не привык решать проблемы самостоятельно. Впрочем, меня спасает моя команда. Снизу не происходит ничего, что может без меня развалиться. Есть кому встречать гостей, следить за музыкой, контролировать порядок выступающих – можно расслабиться, но девушке об этом знать не обязательно…

– Мы же тут всего пять минут, – ворчит девушка. – Нас никто не побеспокоит, не переживай… В эту самую минуту слышатся шаги. Я окончательно сбрасываю девушку с себя. Из‑ за двери появляется какой‑ то незнакомый мне парень.

– Извините, вы не находили iPhone? Черного цвета…

– Нет, – раздраженно отвечаю я. Как будто дополнение «черного цвета» сильно поменяло картину! – А что он может делать в гримерке?

– Не знаю, просто я его где‑ то потерял… – с неподдельной печалью в голосе отвечает мальчик. – Может его кто‑ нибудь нашел и занес сюда?

– Не ты первый, не ты последний, – пожимаю плечами я, – Здесь его точно нет.

Юноша спускается вниз, постоянно озираясь по сторонам, как будто его телефон может быть где‑ то на стене.

Каждую (абсолютно каждую) вечеринку кто‑ нибудь теряет iPhone. Причем очень редко кто‑ то заявляет о пропаже HTC или Samsung. Видимо яблочная продукция как кольцо всевластия обладает собственной волей и способностью покидать владельца после того, как она в достаточной степени его поработила. Продукция Apple как бы состоит в сговоре с компанией – приворожив человека, она покидает его для того, чтобы тот приобрел новую модель. Вероятность присвоения красивой игрушки случайно или неслучайно нашедшим ее человеком также максимально велика. Мне жалко мальчика – он выглядел скорее стремящимся к пафосу официантом, чем мажором с богатыми родителями. – Видишь, о чем я говорю! – киваю я девушке, – Нам не дадут уединиться даже на 5 минут. Этот клуб слишком мал для того, чтобы здесь нашелся хоть один укромный уголок. Да и вообще, поиграли и хватит…

– Ну как знаешь, – обижается девушка. – Хотя есть еще такое предложение – поехали ко мне?

– Только после окончания вечеринки, – пожимаю плечами я. – Не может организатор пропасть в разгар своего же события. Нужно убедиться, что все останутся живы…

Здесь мы подходим к обратной стороне роли организатора – ответственности. Отчасти риск форс‑ мажоров снижается за счет грамотной организации, но значительная часть успеха зависит и от удачи. Нельзя предсказать все: возможны драки, стрельба, наркотики, не дай бог, пожары… Возможно многое, и ответственность лежит в первую очередь на организаторе мероприятия. Я не специалист по тому, как справляться со всеми этими рисками. Организация вечеринки на 150 человек – мой единственный и на данный момент последний опыт. К счастью, вечеринка, несмотря на ее зловещее название («Последний новый год» – «последним» он был назван потому, что происходил ровно за 1 год до конца календаря майя), прошла без происшествий.

После ухода жаждущей новых ощущений первокурсницы я ненадолго остался в гримерке один. Почему‑ то не хотелось спускаться вниз. Конечно, я действовал вопреки правилам. Хороший хозяин мероприятия должен обойти всех гостей и лично поздороваться с каждым из них, по крайней мере, со всеми, кого он знает по имени. Нужно набирать контакты, как знать – быть может, в зале присутствует кто‑ то, кто в будущем станет очень влиятельным человеком? Или хотя бы очередная первокурсница, жаждущая приключений.

Вместо этого я сижу и размышляю. Мысленно закрепив в голове несколько важных мыслей, часть из которых на следующий день мне показалась совсем пустяковыми, я надеваю улыбку и отправляюсь в зал.

Кира пригласила меня на необычную вечеринку. Она обещала, что iPhone мне понадобится, и я терпеливо хранил его целую неделю в конверте. Применение iPhone оказалось, однако, необычным – он служил пропуском на вечеринку. Вечеринка проходила в загородном коттедже под Питером и была рассчитана человек на 30–40. Из всех знал я одну только Киру, но она убедила меня, что мне ничего не угрожает. И в самом деле – чего можно ожидать от клуба любителей яблочной продукции?

До определенного момента все шло замечательно. Я познакомился с несколькими юношами и девушками, которые помимо сильной симпатии к гаджетам, не выделялись ничем особенным – были студентами разных вузов, молодыми менеджерами, художниками и т. д. Публика в целом была достаточно интеллигентной.

Позже я заметил, что на вечеринке присутствовали несколько девушек, которые почему‑ то ходили в масках.

– Зачем на них маски? – поинтересовался я у Киры.

– Это условие конкурса, – отвечает Кира.

– Какого конкурса? – недоумеваю я.

– У них нет своего iPhone, – поясняет Кира, – Условием присутствия на закрытой вечеринке для таких девушек является маска. Кроме того, в самом конце пройдет конкурс. Собственно, из‑ за него я тебя и пригласила. Будет материал для размышлений.

Кира умела интриговать, и в ближайшие несколько часов я едва сдерживал любопытство. Поинтересовавшись у одной из девушек с маской, каковы условия розыгрыша, я получил ответ, что она сама еще не знает этого.

Наступала ночь, публика была уже изрядно подвыпившей – трезвыми оставались только обладательницы масок, которым пить было запрещено по условиям розыгрыша. Я в тот вечер тоже ничего не пил.

В центр зала вышли шесть девушек, лицо каждой из которых скрывала маска. Все маски были разных цветов – красный, зеленый, синий, черный, белый и золотой. Ведущий объявил, что розыгрыш будет состоять из тех туров. В первом туре выбывают двое, во втором еще двое, в третьем остается один победитель. Победитель получит последнюю и самую дорогую модель iPhone.

– По условиям первого тура вы должны раздеться до нижнего белья, – сообщил ведущий.

Зал одобрительно зашумел, а я начал предчувствовать что‑ то нехорошее. Поискав в толпе Киру, я ее не обнаружил. Факт ее отсутствия обеспокоил меня еще сильнее. Конкурсантки тем временем обнажились – в этом смысле маски были, наверно, кстати.

– Быть может, это вас обрадует, но первый конкурс никак не связан с вашим обнажением, – сообщил ведущий, – Эта мера предпринята для разогревания публики.

Кира сказала, что такие собрания проводятся уже не в первый раз. Значит, большей части зрителей известны условия конкурса. Тем временем ведущий обошел девушек и раздал им шарики. Маски скрывали лишь верхнюю половину лица, потому с их надуванием проблем не возникало.

– Каждая из Вас уже получила свой долгожданный приз, – продолжил ведущий, – Он лежит в этом шарике. Тем не менее, оставит телефон у себя сможет лишь одна из вас. По условиям первого конкурса вы должны надуть шарик так, чтобы он лопнул. Но вам следует быть осторожными – внутри лежит iPhone, и вы должны быть достаточно ловкими, чтобы его поймать. Держать телефон рукой до того, как лопнет шарик, запрещается. Побеждает та девушка, которая раньше других сумеет лопнуть шарик и при этом удержит его содержимое. Мы же не любим, когда iPhone падает на пол, а для вас это равносильно дисквалификации. В следующий тур проходят первые 4 девушки или любые 4, которые смогли справиться с заданием, не уронив iPhone. Если телефон уронят больше двух девушек, то в следующий тур попадут трое. Если с заданием справятся двое, то мы назначим сразу третий тур, если одна… нет, победительницей она не станет, для нее все равно будет третий тур. Все понятно?

Девушки дали утвердительный ответ. Я только сейчас заметил, что некоторые люди в толпе зрителей делают савки. Все ставки записывал толстый мужчина, по габаритам напоминавший ведущего. Они вместе с ведущим являлись хозяевами коттеджа или как минимум хозяевами этой вечеринки. Мне тоже предложили сделать ставку, но я воздержался.

Конкурс начался. Девушки стремительно начали надувать шарики. Выполнить задание оказалось не так просто. Придерживать шарик обеими руками было нельзя, потому что иначе не понятно, как потом ловить iPhone. Гаджет хотя и был легким, оттягивал шарик вниз. Конкурсантки вскоре догадались наклонить голову в сторону пола и надувать шарик перпендикулярно полу, а не параллельно.

Хлоп. Первый iPhone падает на пол. Зал шумит. Конкурсантка в золотой маске отправляется в зал. В качестве утешения ей теперь разрешается выпить.

Второй шарик лопается и появляется первый победитель. Девушка в белой маске, та самая, с которой я немного успел пообщаться, ловко ловит iPhone. Зал аплодирует.

Далее с небольшим диапазоном лопаются третий, четвертый и пятый шарики, и как ни странно, все девушки ловят iPhone. Конкурс закончен. Последняя девушка в синей маске так и не смогла надуть шарик до необходимой величины.

– Как жаль, – говорит ведущий, отправляя конкурсантку в зал, – Зато вы избавили нас от тяжкого зрелища падающего на пол телефона!

Одевайтесь и идите к бару. Все коктейли теперь к вашим услугам, не расстраивайтесь.

В коттедже имелись и бар и бармен. Кроме того, все напитки были довольно дешевыми – потому не удивительно, что многие напились. Проигравшим девушкам полагалось по три бесплатных коктейля.

– А наша игра продолжается, – с воодушевлением продолжил ведущий. В зале снова зашумели – делались новые ставки. – А для следующего конкурса наши очаровательные девушки должны снять лифчики.

Зал снова воодушевленно зашумел. Девушки в масках немного колебались, но в итоге все обнажили свои груди. Последней это сделала скромная девушка в белой маске. Пожалуй, что я болел за нее. Киры по‑ прежнему не было видно.

– Как вы поняли, я попросил девушек обнажиться опять же лишь для поддержания горячей атмосферы, – сообщил ведущий, – И лично мне уже очень жарко. Надеюсь, второй конкурс вас порадует. Это соревнование на скорость и интеллект. Перед вами листок с загадками. В каждой строчке зашифрована цифра. Цифры складываются в номер телефона. Ваша задача, как можно скорее расшифровать этот номер и дозвониться по нему до меня. Напоминаю, что в следующий тур проходят только две из вас. После того, как я получу первый звонок, у остальных претенденток останется только три минуты до завершения конкурса. Все понятно?

Девушки кивают.

Задание второго тура не кажется мне очень уж страшным. Не правильно было раздевать девушек, но задачки на сообразительность – это значительно лучше, чем глупый конкурс с шариками. Впрочем, задачи эти наверняка не самые сложные.

Девушка с черной маской закончила расчеты первой и набрала номер. У ведущего на телефоне заиграла «We are the champions». Первая победительница определилась. Остальные девушки ускорили темп. Красная закончила расчеты и набрала номер – безрезультатно, где‑ то в ее расчетах была ошибка. Я болел за девушку в белой маске, но она все не решалась сделать попытку. Девушка в зеленой маске сделала свою первую попытку, но тоже неудачно, вторую попытку сделала девушка в красной маске – и опять мимо.

Ведущий начал обратный отчет. Когда он досчитает до десяти, у девушек заберут задания. Если вторая конкурсантка не определится, то в финал попадет только девушка в черной маске.

Наконец, девушка в белой маске заканчивает расчеты и судорожно набирает номер.

– Четыре… три… два… – отсчитывает ведущий.

«We are the champions». Ура! Моя фаворитка прошла в финал.

– Похлопаем нашим финалисткам, – говорит ведущий.

Расстроенные девушки в красной и зеленой масках забирают одежду и уходят со сцены.

– Объявляю начало финала, – выкрикивает ведущий, – Но прежде чем мы начнем, догадайтесь, что я хочу у вас попросить?

Мужчины в зале заулыбались. Мое сердцебиение участилось. Неужели это то, о чем я думаю?

– Да, да, девушки, я попрошу вас снять трусики, – ласковым голосом продолжает ведущий.

Девушки переглядываются. Та, что в черной маске медленно спускает трусики, кидает их в сторону и даже не пытается прикрыть свои интимные места руками. Глядя на нее, девушка в белой маске тоже медленно расстается с последней деталью одежды. Зрители аплодируют.

– Итак, финал начался, – закричал ведущий и зал ответил одобрительным гулом. – Конкурс этот отличается от предыдущих, и потому каждая из конкурсанток может в любой момент отказаться от выполнения задания. Повторяю, вы добровольно можете отказаться! Более того, ваш отказ не будет означать победу вашего соперника. iPhone заберет только тот, кто выполнит все условия конкурса. Однако я вас обрадую, что победительница этого конкурса не только заберет обещанный приз, но и станет VIP‑ членом нашего клуба, что откроет дополнительные привилегии, о которых я расскажу позже. Вам понятны условия?

Девушки кивнули. Видно было, что девушка в белой маске сильно дрожит и волнуется. В отличие от девушки в черной маске, она прикрывала руками грудь и промежность.

– В трех метрах от вас белая линия, которую вам предстоит пересечь – начинает формулировать задание ведущий, – Пересечь линию вы должны в любом случае, либо с вашим призом, либо без него. Но чтобы оставить iPhone у себя, вы должны пересечь линию особым способом…

В зале повисло молчание. Я не знал, чего и ожидать, но то, что я услышал, превзошло даже самые худшие мои опасения.

– Вы должны пересечь линию вместе с iPhone, но он не должен находиться у вас в руках, – продолжил ведущий. – Он не должен находиться у вас в зубах, и вы не можете просто зажать его между ног… На этот раз раздеты вы были не для того, чтобы загорячиться толпу, а для того, чтобы освободить инструмент, который может привести вас к победе… Понимаете о чем я?

Девушки выразили непонимание.

– По условием нашего конкурса победительница должна поместить свой iPhone внутрь себя и пройти с ним через белую линию, – поясняет ведущий. – Телефон должен оказаться внутри не менее чем на половину, иначе победа не засчитывается. Придерживать его рукой нельзя, если уроните на пол – дисквалификация… На выполнение задания или отказ от него у вас есть 10 минут. Время пошло.

Наступило молчание, в зале были слышны лишь короткие перешептывания. Девушки переглядывались между собой, но ничего не предпринимали.

Таймер показывал, что прошло четыре минуты.

– Идите вы к черту со своим конкурсом, – заявила, наконец, участница в черной маске, – Извращенцы!

С этими словами она пересекла белую линию, взяла одежду и исчезла за дверью.

Девушка в белой маске продолжала неподвижно стоять. Неужели она сделает попытку? Надо сделать так же, как поступила ее соперница. Вокруг одни извращенцы и я среди них. Мне хочется уйти, но ноги отказываются, потому я продолжаю смотреть. Теперь я понимаю, почему Кира не осталась наблюдать за конкурсом.

Девушка в белой маске осторожно раздвигает ножки и прикладывает к промежности iPhone. Когда я писал о сексе с гаджетами, я и представить себе не мог, что нечто подобное возможно в реальности.

iPhone тем временем проталкивался внутрь. Девушка издала приглушенный стон, а лицо ее исказилось от боли.

– Хватит, прекрати, неужели тебе настолько нужен этот приз, – не выдерживаю я. Меня за плечо тут же берет толстый мужик, принимавший ставки, и делает знак молчать.

iPhone продолжал свой путь в женское лоно. По всему было видно, что девушка испытывает сильную боль, но она почему‑ то продолжала…

«Надеюсь это не ее первый раз» – мелькнула в голове страшная мысль.

– Осталось две минуты, – беспощадно произнес ведущий.

Девушка сделала резкий точек, и тут же из ее груди вырвался крик. Мне показалось, что я заметил струйку крови, сбегающую по ноге девушки.

Девушка в белой маске сделала несколько неуверенных шагов вперед и, сильно сжимая ноги, проковыляла через белую линию. Зал разразился овациями. Мне сделалось дурно. Когда девушка вынимала свой «приз», сомнений уже не оставалось – кровь была.

Толстый мужик, наконец, убрал руку с моего плеча. Я молча развернулся к стойке бара.

– Long Iceland Ice Tea, – бормочу я бармену, – Хотя нет, лучше водки с колой… Или даже без колы.

– В первый раз здесь? – улыбаясь, спрашивает бармен, – Меня тоже изнасилование телефоном в первый раз впечатлило. Отвечаю на твой предполагаемый вопрос – этот раз не был исключением из правил. В прошлом году обе девушки эту штуку в себя засунули – представляешь, какое унижение чувствовала проигравшая? А в другой раз победительнице пришлось вызывать скорую помощь из‑ за сильного кровотечения. Но когда девушки видят, что до желанной цели осталось всего несколько шагов, они почему‑ то теряют остатки здравого смысла.

– Отвратительно это, – фыркаю я, залпом выпивая водку. – Повтори мне.

В опыте поколения iP есть страшные вещи, которые неприятно вспоминать, но про которые нельзя не рассказать. Все стремятся попасть в VIP‑ список, но некоторые неправильно рассчитывают приемлемую для себя цену. Что лучше, 10 минут анонимного унижения или 2 месяца скучной работы? Обе цены, на мой взгляд, слишком велики. Я перечитываю то, что записал после организованной мною вечеринки. Теперь эта запись не кажется мне такой уж глупой:

«Поколение iP нуждается лишь в букве «V», чтобы стать поколением VIP, но проблема в том, что «V» для нас часто значит вендетту со всем миром. Лишь немногие рассматривают свою «V» как Victory, победу в чем‑ то реальном. Мы, как и любое поколение, обеспокоены двумя вещами – нашим личным статусом и статусом всего нашего поколения. Те из нас, кто решил первую проблему, иногда забывают про вторую, другие же напрямую связывают решение первой задачи с решением второй – и именно здесь начинается вендетта»

Вендетта

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на стаканчиках Старбакса

Напишут наши имена!

Демотиватор

Люди выходят на улицы, затем что‑ нибудь случается, но люди возвращаются снова. Сегодня уличный протест стал важной формой участия в общественной и политической жизни страны.

Во многом второе дыхание у протестных движений появилось благодаря интернету. Митинги оцифровываются и обретают вечность. Если мы почитаем работы Тарда, ЛеБона и Московичи, то увидим, что характерной чертой толп прошлого была анонимность, а также безнаказанность действий коллективных акторов. В наше время протест индивидуализируется. Речь идет даже не о том, что благодаря камерам можно установить личности всех нарушающих закон граждан – хотя это тоже крайне важно. Наиболее важна возможность быть услышанным – чтобы все узнали именно твою историю, а не только коллективные требования «хлеба и зрелищ».

Оглянитесь вокруг и посмотрите, какие разношерстные группы выходят на улицу вместе. Некоторые предлагают свои коллективные истории (например, студенты против реформы образования), другие индивидуальные (например, уволенная по политическим мотивам учительница). И эти люди пришли поведать свою историю не просто сотне человек, которые стоят рядам – они обращаются к огромной аудитории интернета. Их протест, марш, митинг будет оцифрован, его можно будет показывать внукам через 50 лет.

Среди протестующих очень много представителей поколения iP. Что же они делают на улицах? Им хватает денег на еду, у них еще не успели отнять работу, более того, они достаточно умны и образованны, чтобы иметь неплохие шансы на светлое будущее. В руках они держат «игрушки», стоящие как несколько зарплат рабочего на заводе. Есть ли у них вообще право на протест?

Разумеется, есть! Молодые люди очень хорошо чувствуют свои коллективные интересы. Правила игры придуманы до них, все самые лучшие места заняты – необходимо переломить ход событий, заставить элиту впустить в себя новые кадры. Да, им нужна власть! Только получат ли они ее таким способом?

Вероятно, не все согласятся с тем, что протесты и вечеринки для поколения iP являются вещами одного порядка. С этим просто нельзя соглашаться, ведь это противоречило бы протестному дискурсу и в первую очередь идее о сотворении новой истории. Но от фактов трудно уйти – протест по природе своей все тот же event. На митингах, в «авозаках», на политических собраниях и т. д. молодые люди знакомятся с такими же как они. Протесты не хуже конференций позволяют увидеть, насколько умным является тот или иной человек, насколько адекватны его взгляды. На улице складывается крепкая дружба, контакты, которые через годы могут превратиться в могущественные политические связи. И после этого кто‑ то считает, что поколение iP выходит на протесты для забавы?

Доля развлечения в протестах, как и в любом event, безусловно, есть. И после митинга многие расходятся по барам и кофе, чтобы обсудить только что пережитые ощущения. Один event плавно переходит в другой – это закономерное явление. Более того, некоторые участники протеста устраивают один event внутри другого, заходя на время в кафе или просто располагаясь на импровизированный пикник.

Не знаю, можно ли называть политические протесты королями среди events, но они, безусловно, являются одной из самых важных форм. Каждый event соединяет и генерирует определенные виды ресурсов. Вечеринки – сексуальность, конференции – академические знания, протесты – гражданскую активность. Эти ресурсы доступны нашему поколению и именно сейчас у нас появились способы масштабного сбора и использования таких ресурсов.

Нигде в другом месте нельзя увидеть столько представителей поколения iP сразу, как на протестах. Здесь уже не вечеринка на 500 человек – здесь все серьезно. Разумеется, мое поколение составляет не более трети от общей массы митингующих, однако это наиболее креативная и организованная ее часть. Да, они ищут справедливости, каких‑ то политических свобод, но в первую очередь в этой толпе они пытаются найти друг друга.

Наша вендетта, моя вендетта обращена не только в политическую жизнь, но и к успеху вообще. У многих где‑ то глубоко в подсознании засела песня, которая так часто звучала в нашем детстве: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня». Хотя поколение iP и не слушает старых песен, в нас все еще живет этот маленький ребенок, ищущий свою птицу счастья. И очень хорошо, что мы еще не отчаялись и что этот ребенок еще существует. Но что же мы придумали для того, чтобы получить наше личное счастье завтрашнего дня?

Продать себя. Целиком и полностью. Поколение iP щедро выложило свои товары на рынке счастья.

Гулять по городу с плеером в кармане и наушниками в ушах опасно по двум причинам. Первая – тебя может сбить машина. По крайней мере, она может попытаться это сделать. И очень обидно, если тебя собьет Лада‑ Калина, уж если смерть, то под колесами чего‑ нибудь посолиднее, например, Бентли.

В этот раз Бентли совершило попытку сбить меня, неожиданно дав задний ход. Дорогая машина остановилась всего в сантиметре от меня.

Настроение было плохим, песня в ушах играла грустная, потому спокойный в обычных ситуациях я громко выругался и легонько пнул машину по колесу.

Вторая проблема наушников состоит в том, что ты не можешь рассчитать громкость, с которой ты говоришь. Возможно, мое восклицание оказалось слишком громким. Возможно, не стило трогать колесо. Как бы там ни было, дверь со стороны водителя открылась, и оттуда с руганью вывалился здоровый мужчина. Я успел только вынуть наушники из ушей и мысленно попрощаться с жизнью.

– Послушай, пацан, ты в своем уме? – злобно надвинулся на меня водитель. – Ты представить себе не можешь, кому принадлежит эта машина… Ты… Антон?

Такого развития событий я никак не мог ожидать. Много ли Бентли можно пнуть, чтобы оттуда вылез человек, который знает тебя по имени? Естественно знал меня не владелец дорогой машины, а его водитель. Кроме того, на мое счастье в машине никого кроме водителя не было.

Откуда я могу знать водителя Бентли? Во время работы транспортным координатором на Петербуржском Международном Экономическом Форуме я много времени проводил в общении с водителями, а с некоторыми из них даже успел подружиться. Они все были достаточно простыми людьми, отличительным качеством которых был лишь безупречный водительский опыт. Часто они соревновались, кому достанется чиновник покрупнее, чем сильно напоминали нас самих. Они тоже хотели приблизиться к чему‑ то значимому, чтобы потом рассказывать друзьям в баре о своем общении со знаменитостью.

Вот мы уже сидим в Кофе Хаусе, который оказался неподалеку от подземного гаража, в котором мой знакомой водитель оставил машину.

– Ты извини, что я чуть не сбил тебя, да еще и накричал, – извиняется водитель, – Ты хороший парень. Просто день сегодня непростой.

– Да у меня тоже плохой день. В хорошие дни я не попадаю под колеса, – отвечаю я.

– Меня уволили, – продолжил водитель, – Поезжу еще несколько дней, пока мне не найдут замену, а потом… не знаю даже, не хочу больше такую работу.

– Ответственность за машину? – спрашиваю я. Я знаю, что для частных водителей сохранность машины шефа является сильной головной болью. Они получают большие деньги, но царапина на этой машине может стоить больше зарплаты.

– К ответственности я уже привык, – отмахивается знакомый, – Проблема в хозяине. Поскольку ты не знаешь, на кого я работаю, то я, наверно, могу тебе рассказать, почему меня уволили…

– Если эти сведения могут навредить мне или тебе, то лучше не продолжать разговор, – уточняю я. В тоже время во мне не на шутку разыгрывается любопытство.

– Все они похотливы до безобразия, – продолжает водитель. Я вижу, что он очень хочет выговориться и потому не препятствую. – Проститутки в машине уже давно стали нормой, и я не обращаю на это внимания. А тут молоденькая студентка‑ практикантка… Вызвался подвезти ее до дома, угостил коньяком и начал приставать. Он еще и не закрыл перегородку – настолько водителей за людей не считает… А девушка очень умная, порядочная, проходила у него стажировку. Но трудно сопротивляться, когда настаивает такой человек, да и атмосфера роскоши и комфорта притупляет способность защититься…. Ну я не выдержал и сказал, чтобы начальник прекратил… А он на меня как на пустое место посмотрел и выругался, что дескать я не имею права голоса… Девушку он тем не менее отпустил. Правда сказал ей, чтобы она к нему на квартиру в гости приехала… Меня уволили – и бог с ним, но я почему‑ то чувствую, что она все равно придет к этому мерзавцу, а он сделает с ней все, что захочет…

– Очень печальная история, – отвечаю я. – Но Вы достойно поступили. Таким людям как Ваш начальник нельзя позволять такие вещи.

– Бесполезно, – отмахнулся водитель, – На моем месте ведь 9 из 10 водителей просто бы промолчали. Даже если бы он изнасиловал ее прямо на моих глазах, я бы едва ли что‑ то мог сделать. Для людей, которые ездят в Бентли, написаны совсем другие законы…

Наша вендетта направлена не только в политическое поле, но и в социальное. С одной стороны, поколение iP служит богатым людям. Некоторые действительно продают им свое тело, а иногда и душу. Другие становятся жертвами, но все равно покорно молчат. Россия все еще то место, где «девы юные цветут для прихоти бесчувственной злодея», и все это прекрасно понимают. Поколение iP может лишь поискать, где предложат лучшую цену, но сам факт купли‑ продажи наверняка состоится. С другой стороны, поколение iP ждет, когда появится возможность для мести. Мы не хотим отнять и разделить, достаточно просто отнять. Многие ждут лишь удачного случая для того, чтобы выкинуть из дорогих машин всех насильников и педофилов.

Единственный вопрос, не дает мне покоя – как известно, уничтожая памятники, нужно беречь постаменты, поскольку те могут еще пригодиться. Кто влезет в Бентли вместо прежнего владельца? Не перевернет ли роскошь и власть сознание победителя так, что он снова поставит себя выше закона? А если трансформация победителей неизбежна, то как выйти из порочного круга?

Allegro

Вы еще не читали эпилог? Да, именно тот, который в конце этой книги. Проблема в том, что описанные в нем события уже произошли для меня, а загадка поколения iP еще не разгадана.

Место № 3, вагон № 6, скорость 197 км. в час. Появляется вдохновение и надежда на то, что эта история когда‑ нибудь будет закончена. В ушах музыка, справа на меня таращится Эйнштейн с высунутым языком – обложка для загранпаспорта, подаренная хорошей подругой. И пусть таращится. Если посмотреть налево, то я увижу в отражении свое лицо. До Эйнштейна мне далеко.

Среди четырех мест вокруг, занято только мое. Это дает возможность для раздумий. Скорость прекрасна, даже время не надоедает.

Конференции – это интересная часть современной жизни. Академический туризм – это путь, который выбирают наиболее активные представители iP‑ поколения. Это очередной доступный нам вид подставной праздности. Ты не платишь ни за дорогу, ни за еду, ни за жилье, разве что есть расходы на сувениры. В остальном все твои затраты возместит университет. Некоторые предприимчивые академические туристы даже умудряются зарабатывать, получая возмещение расходов, как с принимающей стороны, так и со стороны своего университета. Но я далек от этого, да и в академическом туризме почти новичок.

Никто из академических туристов не питает излишних иллюзий относительно академической ценности своих поездок. Это разве что дополнительная строчка в резюме, но не более того, а если ты академический турист со стажем, то даже эта строчка тебе не очень нужна. Гораздо больше академических туристов волнует гастрономическая ценность конференций. Мой попутчик по дороге в Хельсинки – академический турист с большим стажем – вывел обратную закономерность между академической ценностью конференции и ее гастрономическими качествами. Но, честности ради, стоит сказать, что только что закончившаяся конференция оказалась достаточно сильной и сбалансированной в академико‑ гастрономическом плане.

«Близка неизбежность, так мало любви и так много слов…. Стоит у перил моста, безумно гладя на воду… Кто‑ то мчался…» Не поспеваю за песней, но она очень соответствует настроению моей книги.

Конференции – это не меньшие events, чем вечеринки, хотя аудитории этих мероприятий редко пересекаются (в основном пересекаются девчонки из Гарварда, которых я уже не раз встречал на таких мероприятиях). Allegro – лишь мчащийся с большой скоростью Starbucks, если вы понимаете о чем я. Декорации меняются, а поколение остается прежним. Жизнь в Москве сильно отличается от жизни в Санкт‑ Петербурге. Твои амбиции больше не считаются чем‑ то ненормальным, особенно твои финансовые амбиции.

Учителя зарабатывают деньги, которых едва хватает на жизнь. Прогрессивные молодые ученые и заядлые академические туристы могут зарабатывать в разы больше, прилагая при этом значительно меньше усилий. Мне всегда не нравилось слово «грантоежка», которое часто используют сторонники прекращения любого финансирования ученых из‑ за рубежа. И хотя я сам отчасти уже становлюсь грантоежкой, должен признать, что слово это действительно очень подходит для академической части поколения iP.

Надо признать, что продукции Apple на конференции было немного, да и пользоваться прогрессивными методами презентации умеют далеко не все. Но это никому и не нужно. Единственное, что осталось выполнить для того, чтобы сделать свои конференции максимально привлекательными – это отменить доклады.

Утром второго дня взгляните внимательно в зал. Вокруг спящие молодые люди, которые хорошо провели вчерашний вечер. Тот, у кого удалась еще и ночь, не пришел вовсе. Кто сказал, что ботаники не умеют хорошо проводить время? На мой взгляд, многим мажорам есть чему поучиться у академических туристов.

Реальная наука редко волнует кого‑ то. Да, возможно познакомившиеся друг с другом люди вместе проведут исследование или напишут книжку, но это случиться не на конференции. Более того, на конференциях зачастую наиболее интересными оказываются доклады, основанные на минимальной академической базе. Красивая презентация и чувство юмора решают все.

Какую академическую ценность имеет огромное количество вина, предлагаемого в конце дня? Очень непредсказуемую ценность! Все успешные академические туристы и «грантоежки» знают, что все решает тусовка. Забудь сомнения, говори «да» любому предложению выпить, и вскоре ты станешь успешным ученым. Хотя, конечно, твои знания и навыки важны – никто не хочет общаться с глупым человеком, никто не пригласит его на конференцию. Крайне важны знания языка – иначе ты просто окажешься вне основной тусовки. Ты можешь говорить плохо, но начать диалог ты обязан.

Во всех этих размышлениях для меня нет ничего нового. Я знал это уже давно, хотя ни успешным академическим туристом, ни успешным молодым ученым еще не стал. Полагаю, что возможность для движения по этому пути еще не закрыта. А сейчас же мой путь лежит в Санкт‑ Петербург.

Если сравнивать академические events со всеми прочими, то академические мероприятия гораздо более элитарны. Барьеры на вход не сводятся к простому знакомству с организатором (более того, вы удивитесь, но на научное мероприятие можно попасть и со стороны – свежая кровь нужна всегда). Кроме того, такие events часто оказываются интернациональными. Чем больше разных точек земного шара объединяет конференция, тем ценнее она с точки зрения знакомств и опыта. Хотя, знакомство с интересным исследованием является скорее неожиданным исключением из правил – настолько неожиданным, что даже не совсем понятно, что с ним делать.

Академически туризм способен захватить человека достаточно быстро. Ты едешь на одну конференцию, находишь там знакомых, добавляешь строчку в резюме, после чего попасть на следующую конференцию становится проще. И так далее. Это не учитывая того обстоятельства, что многие конференции являются ежегодными и попасть туда во второй раз уже не составит трудностей.

Вечеринки в клубах, научные конференции, фестивали на открытом воздухе, пьянки на квартире у едва знакомого приятеля, распитие кофе в Starbucks – все это ключевые элементы жизни поколения iP, все это элементы одного порядка. Во все времена люди общались – здесь нет ничего, что было бы изобретено поколением iP. Наше поколение лишь поменяло атмосферу, добавило подставной и показной праздности. За удовольствие надо платить, но кто сказал, что платить за него должен ты сам?

Представители старшего поколения должны возмутиться. Они вынуждены работать, у них не было возможностей для столь масштабного академического туризма, не было комфорта Allegro или Starbucks, не было наших возможностей. Но в сложившейся ситуации виноваты не мы, мы лишь подобрали то, что лежало под нашими ногами.

Слева от меня мужчина и женщина ведут интимный разговор, прикрываясь словом «орротаж». Конечно, нормальные люди не знают, что это такое. Даже Google выдает не так много ответов. Но я слишком долго общался с юристами, чтобы не знать этого, и поэтому едва могу сдержать свою улыбку. Интересно, они тоже юристы? Мужчина и женщина с подозрением смотрят на меня:

– Ты знаешь, что такое орротаж? – спрашивает мужчина.

– Да, отвечаю я. – Я с юридической конференции возвращаюсь.

– До отвращения образованные молодые люди пошли, – улыбается женщина.

Вы когда‑ нибудь видели дождь на скорости более 200 км/ч? Он становится горизонтальным. Капли маленькими змейками ползут по стеклу. Это зрелище завораживает. Никогда не видел ничего подобного, хотя я раньше никогда и не двигался по земле со скоростью в 200 км/ч. Горизонтальный дождь – можно ли придумать метафору лучше для того, чтобы описать необычность нашего нового состояния!

Конференции

Настоящая конференция начинается в столовой. Только здесь, в неформальной атмосфере без принуждения со стороны модераторов или регламента происходит реальный обмен действительно интересными идеями.

– А та девушка с докладом про гендерные стереотипы была ничего, – отмечает мой сосед по столу. – Да что ты, я терпеть не могу эту изъезженную тему, – отмахиваюсь я, – вообще не понимаю, как люди еще продолжают изучать что‑ то вроде «гендерных стереотипов в рекламе». Всем давно уже все про это известно.

– Да причем тут «гендерные стереотипы», – улыбается собеседник, – Я про саму девушку. Ты видел ее ножки!

Мы смеемся. Подходит та самая девушка и садится за наш столик.

– Я даже не знаю, обрадоваться мне комплементу в адрес моих ножек или огорчиться критикой в адрес моего выступления, – улыбаясь, говорит девушка.

Я немного растерялся. Вообще не в моих привычках обсуждать кого‑ то, не будучи полностью уверенным, что он не стоит за твоей спиной.

– Не обижайтесь, – выдавливаю я из себя. – Но тема мне правда не нравится.

– Что ж, меня она тоже не очень интересует, просто нужно было с чем‑ то выступить, – пожимает плечами девушка, – Не знаете, где в вашем городе можно развлечься?

Впрочем, большинство диалогов за столом посвящены содержанию конференции или научным интересам того или иного участника. Хотя академические туристы не скрывают своего цинизма, они довольно часто являются весьма интересными и талантливыми учеными. Настолько талантливыми, что если это девушка, то можно даже вызваться показать ей город. Неформальное общение – это душа любой конференции, а формальные секции и круглые столы – это семь кругов ада, которые ей необходимо пройти. Для того чтобы мучения были не слишком сильны, нужно занять стратегически верное место, а в идеале запастить ноутбуком, подключенным к интернету. Если интернета нет, то можно, например, написать небольшое эссе про конференции, чем я собственно и занимаюсь. Стратегически верное место означает расположение вблизи двери, чтобы всегда оставалась возможность незаметно выскользнуть из аудитории и также незаметно вернуться обратно в конце секции. Впрочем, никого не волнуют люди, убегающие с конференции, поскольку одна часть зала напряженно слушает доклад, а другая часть зала спит или тоже обдумывает план побега. Но сбежать может лишь тот, кто подготовился к побегу заранее.

На этот раз вылазка прошла успешно. Я полтора часа прогулял по городу, а вернулся к самому кофе‑ брейку. Более того, маневр получился настолько удачным, что никто не заметил моего отсутствия. – Как Вам последняя секция? – интересуется у меня за кофе организатор конференции, – Мне кажется, некоторые доклады должны быть очень полезными для Вашей научной работы.

Проблема общения с организаторами конференции состоит в том, что ты не можешь прямо признаться, что пропустил все эти доклады.

– Да, конечно, они были весьма интересными, – киваю я, – Хотя многие идеи показались мне спорными и были недостаточно аргументированы.

– Пожалуй, я с вами соглашусь, – отвечает организатор, – Но все‑ таки может быть вы доработаете какую‑ нибудь из этих идей и представите свои результаты на следующей конференции.

– Я взял эти доклады на вооружение, – улыбаюсь я, а про себя думаю, что надо хотя бы не забыть прочитать аннотацию к этим докладам.

Впрочем, на этом наш диалог с организатором оказался исчерпанным. Организаторы – очень занятые люди и им редко удается долго говорить с кем‑ то одним. Я же на практике доказал, что содержание докладов можно обсуждать и без присутствия на них. «Бродского я не читал, но как советский человек заявляю…».

Научные конференции – это лишь очередная форма общения. Они всегда были чем‑ то средним между омертвевшим и бесперспективным знанием и спекулятивным и амбициозным незнанием. Трудно сказать, что из этого хуже для науки, но я, как и все представители поколения iP, делаю выбор в пользу незнания. Мы не стесняемся того, что чего‑ то не знаем, поскольку знаем способы восполнения пробелов. Возможно, мы изменим науку, возможно, мы не справимся и покинем ее в пользу других events.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒