ГЛАВА XIX

Роза не представляла себе, что возможно такое счастье, такое умиротворение.

Недели в море были прекрасны. Дни стояли ясные и мягкие, и было чудесно просто сидеть день за днем на палубе, ощущая, как щеки ласкают солнце и ветер. Никогда в жизни у нее не было путешествия лучше.

Возможно, небо всегда было такое нежно‑ голубое, возможно, океан — столь же синий, возможно, даже солнце и раньше сияло столь же ярко.

Или, может быть, солнце, которое сейчас касалось ее своими лучами, было другим, и другим — из‑ за Пирса.

Когда он на борту корабля, думала Роза, капитан — он. Он передал эту должность Нименсу, но каждое утро вместе с ним стоял у рулевого колеса. Роза поняла, что они старые друзья, и была счастлива.

Но самым большим счастьем для нее было видеть Пирса с сыном. Она даже представить себе прежде не могла, что такой мужчина, как Пирс — сплошные мускулы, и горячность, и дело, — может быть таким прекрасным отцом. Он любил лежать на широкой койке в капитанской каюте с малышом, ползающим по нему. Он снова и снова подхватывал Вуди, раскачивал его над лицом и вызывал его смех. Он был бесконечно терпелив, помогая размять кусочки еды для Вуди, и, похоже, его нисколько не беспокоило, если еда иногда выплевывалась ему в лицо.

Даже если бы она не любила его, она все равно могла бы простить ему все, что угодно, только за выражение лица, с которым он наблюдал за сыном.

Итак, в открытом море они чудесно проводили время, играя с Вуди и лежа вместе на солнце, пока ребенком занимались Мэри Кейт и Дженни.

Потом наступали ночи, и ночи были прелестны. Море становилось бархатной чернотой, и только тусклый свет фонарей и свечей корабля просачивался сквозь нее. Тогда она могла смотреть, как он входит в каюту.

Она могла видеть, как одежда спадает с его широких плеч и падает на пол.

И ей становилось тепло, и она начинала дрожать, ожидая, предвкушая…

И он приходил к ней, обжигая ее обнаженную плоть своей плотью, и любил ее.

Он рассказывал об ужасных днях, когда был захвачен испанцами, а она рассказывала ему, как она мучилась, когда считала его мертвым, как умоляла короля позаботиться о том, чтобы обелить его имя, о том, как в конце концов решила, что ей необходимо вернуться домой и там набраться сил для возвращения в Англию.

Они многим делились в объятиях друг друга в этой бархатной темноте.

— Отец действительно был на высоте, — сказала ему Роза. Она вздохнула. — Отец — хороший человек, по‑ настоящему хороший человек. Знаешь, это не он придумал для тебя всю эту работу.

— Конечно, нет. Это ты придумала, — весело сказал Пирс.

Она оперлась на локоть, отыскивая в темноте его глаза.

— И, Пирс! У меня есть для тебя сюрприз, — сказала она. — Отец все знал! Когда мы уезжали, он поцеловал меня в щеку, а потом подмигнул и просил передать моему мужу, чтобы он был осторожен!

Пирс сложил руки на затылке.

— У меня есть для тебя сюрприз! — сказал он, улыбаясь, и зубы его сверкнули в темноте белизной. — Твой отец знал обо всем задолго до нашего отъезда! Он отправил меня в твою комнату.

— Нет!

— Да.

— Ох! И ты позволил мне считать, что… Я должна выдрать тебе волосы, прямо сейчас! — сообщила она оскорбленным и надменным тоном. — Я должна…

— Да? — хрипло спросил он.

— Я тебя сейчас убью! — воскликнула она.

Но он засмеялся, и она оказалась в его объятиях, и голос его был очень низким, хриплым и чувственным, и одно это вызвало в ней поток горячей дрожи.

— Давай, любовь моя, убивай. Я жду, я готов!

И она сразу забыла обо всем до следующего дня.

И тогда они обнаружили, что за ними следует корабль. Это был корабль Пирса, корабль Дефорта, который он захватил, с его собственной командой на борту.

На борту этого корабля был Ашкрофт. Пирс не стал притворяться, что не узнал своего тестя. Он строго смотрел на него, махавшего им и требовавшего, чтобы его взяли на борт «Леди Мэй».

— Что, по‑ вашему, вы делаете, сэр? — спросил Пирс.

— Нет ничего дурного в том, что отец сопровождает свою дочь, возвращающуюся в Англию, — строго заявил Ашкрофт. Он сурово погрозил Пирсу пальцем. — Ты не должен забывать, что ты — мертв. Я буду охранять Розу, чего не можешь сделать ты. И, милый друг, ты не можешь открыто появиться в Англии.

— Я не собираюсь появляться там открыто.

— Тогда как ты намерен там появиться? — спросила Роза, теперь уже сама обеспокоенная.

Пирс почесал в затылке.

— Под видом монаха.

— Монаха! — оглушительно рассмеялся Ашкрофт.

Пирс решительно посмотрел на тестя.

— Я последую за Розой под видом брата из монастыря Ллевеллин, возвращающегося из поездки за границу и живущего теперь в доме Дефорта. Ряса, которую носят братья, имеет капюшон. Я намерен отрастить бороду за время, которое нам осталось провести в море, и я вполне сойду за монаха.

— Да, если они не разглядят твои глаза! — сказал Ашкрофт.

— Ничего не получится! — настаивала Роза.

— Получится, потому что я не буду показываться никому на глаза, — пообещал ей Пире.

Она все еще очень беспокоилась. Ашкрофт присоединился к ним на «Леди Мэй». Второе судно было отправлено обратно в Виргинию, чтобы ждать дальнейших указаний.

Они обнаружили, что Ашкрофт подкупил команду Пирса, пообещав им землю, если они только доставят его на «Леди Мэй». С довольной ухмылкой он сообщил Пирсу, что все они теперь колонисты.

В постели Роза, все еще очень обеспокоенная, попыталась скрыть свой страх, но это ей не удавалось.

Он поцеловал ее в губы.

— Я буду осторожен, — пообещал он. — Честное слово, Роза, мне необходимо поехать вместе с тобой ко двору. Надо разузнать, что произошло в мое отсутствие. Но, клянусь, я буду осторожен. — Он прижал ее руку к своей груди. — Слышишь, как стучит? — прошептал он. — Клянусь, это — из‑ за тебя.

Но она боялась.

Недели на воде были блаженством, но вскоре они достигли Англии и отправили корабль по Темзе в Лондон.

К облегчению Розы, сначала они поехали в замок Дефорт. И прибыли туда темной ночью. Гарт, и Джеффри, и все слуги приветствовали Пирса с ошеломленным изумлением.

— Друзья мои, это я, уверяю вас! — тихо сказал Пирс.

Двое мужчин напоминали рыдающих младенцев. Сначала его пылко обнял костлявый старик Гарт, потом Джеффри. Все слуги приветствовали Пирса с любовью и преданностью, от которых на душе у Розы потеплело.

Потом Джеффри и Пирс заперлись в конторе, чтобы обсудить все, связанное с деятельностью Джерома. Ашкрофт сразу устроился, как дома, подобрав себе подходящую комнату — как дед нового маленького герцога Пирса Дефорта. Роза понимала, что отец наслаждался лучшим периодом своей жизни.

И все же он очень беспокоился о ней, она знала это и любила его за это беспокойство еще сильнее.

Вскоре выяснилось, что Мэри Кейт и Гарт явно готовы были вцепиться друг другу в глотку.

— Я отвечаю за молодого лорда Дефорта уже почти год! — надменно сообщила Гарту Мэри Кейт. — Я позабочусь об устройстве его постели!

— В своих варварских колониях, женщина, ты можешь делать что хочешь, но в Англии у лорда Дефорта есть своя комната, и это комната, которая всегда принадлежала и всегда будет принадлежать лорду!

— Варварских! Боже, ребенку еще и года нет! Так вот, рядом со спальней лорда, где, кажется, спит их светлость, есть прекрасная детская…

— Где, черт побери, ты считаешь, они будут спать, женщина?

Роза решила, что ей пора помирить их.

— Я думаю, Гарт, что сейчас Вуди будет лучше всего в детской, — нежно сказала она. — Еще несколько месяцев. Таким образом Мэри Кейт и Дженни смогут быстро подойти к нему ночью, и милорду Дефорту не придется просыпаться.

Она предпочла не говорить Гарту, что Пирс, похоже, вовсе не возражает, если ему приходится вставать по ночам и носить ребенка на руках, когда тот плачет.

Гарт фыркнул и оставил споры.

Она рассказала Пирсу об этом, когда наконец он добрался до кровати. Он засмеялся и сказал, что рад тому, как она сумела решить проблему, не слишком расстраивая Гарта. Потом он стал серьезным и сказал:

— Джером в этом году жил превосходно. Он уже проиграл ту половину поместья, которая принадлежала Анне, и, можешь мне поверить, это было впечатляющее наследство. При всякой возможности он оплакивает смерть сестры, — сказал он, и голос его задрожал от гнева, — и спешит рассказать каждому, кто готов слушать, что я — ужасный хладнокровный убийца. Что я убил Анну и Джемисона с бешеной злобой.

Розе стало страшно. Его боль так глубока!

В море они обрели счастье.

Здесь, в Англии, она почувствовала, как оно ускользает.

Она хотела броситься к нему, удержать его при себе — чистить стойла вместе с ним, если именно это может удержать его в безопасности!

Но она снова ощутила боль от всего, что случилось. Казалось, боль придавила их.

Лежит между ними.

Он должен вернуть себе доброе имя. Как бы ни стремилась она забыть прошлое, она знала, что им это не удастся.

И она не могла удержать Пирса от поиска мести. Все, что в ее силах, — это помогать ему по мере возможностей.

— Что нам делать? — спросила она.

— Будем ждать.

— Чего?

— Чтобы король призвал тебя ко двору. Он это сделает. И гарантирую, он вызовет также Джерома. И Джером явится, потому что теперь он уже наверняка уверился, что я мертв. И что невозможно доказать его вину. И, я полагаю, он будет в восторге от того, что находится рядом с тобой, и будет мучить тебя изо всех сил.

— Как мы можем доказать его вину?

— Я еще не знаю, но какой‑ нибудь способ найду.

— А до того времени?

Он погладил ее волосы.

— Держи меня! — тихо сказал он. — Иди в мои объятия и держи меня.

Она с радостью так и сделала.

Как он и ожидал, не прошло и недели, как Розу призвали ко двору. Отец и слуги были приглашены вместе с ней. Король хотел видеть своего крестника, маленького Дефорта, крещенного его доверенным лицом в колонии.

— Итак, пора ехать! — прошептала Роза.

— Да.

Переубедить его она не могла. Они отправились в Лондон — Ашкрофт, Мэри Кейт, Гарт, Роза — и ее новый наставник отец Питер из монастыря Ллевеллин.

Роза вынуждена была признать, что Пирс был очень похож на монаха. Капюшон широкого коричневого плаща скрывал почти все его лицо. Пирс отрастил бороду, и его щеки, подбородок и губы были скрыты обильными зарослями.

Его выдавали только глаза, но он обещал Розе, что будет держать их в тени.

Тем не менее в тот день, когда они предстали перед королем, Роза едва дышала, проходя по длинному коридору, сопровождаемая своими спутниками. Карл, приветствующий ее, был не один. Семья короля отдыхала в тихой гостиной в его личных покоях. С ним были королева и брат короля Джеймс, жена Джеймса Анна и отец Анны Эдвард Хайд. Король сидел; когда она вошла, он поднялся, взял ее за руки и, как часто делал, на французский манер расцеловал ее в обе щеки.

— Леди Дефорт! Мы рады вашему возвращению домой и с нетерпением ждем встречи с младенцем, не так ли, любовь моя? — ласково спросил он жену.

Королева, всегда нежная, присоединилась к нему и была очарована наследником Дефорта. Она с тоской взглянула на Розу.

— Прекрасный ребенок.

— Слава Богу! — сказала Роза.

Король рассмотрел ребенка и поднял голову.

— А! Сэр Ашкрофт Вудбайн! — он с чувством пожал руку отцу Розы. — Как хорошо, что вы наконец приехали к нам!

Роза никогда не видела, чтобы отец ее потерял дар речи. С удивлением она смотрела на его побагровевшее лицо и шевелящиеся губы. Но Карл смотрел мимо него, на монаха в коричневом облачении; потом перевел взгляд на Розу.

— Ваше величество! — сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Это брат Питер из монастыря Ллевеллин. Он жил в доме моего отца в Виргинии и попросил, чтобы мы взяли его с собой в Лондон.

— А, — мгновение помолчав, произнес Карл. Отец Питер низко и мрачно поклонился королю.

— Ваше величество.

— Да, что ж, э‑ э, рад видеть вас при моем дворе, брат Питер.

Самый страшный момент для Розы был позади. Карл предоставил ей прежние комнаты Пирса, брату Питеру выделили другое помещение. Гарт отправился готовить комнаты, а Мэри Кейт удалилась вместе с Вуди. Роза с отцом провели несколько минут с королевским семейством.

Слава Богу, отец наконец сумел заговорить. Он с заразительным жаром рассказывал о Виргинии и полностью завладел вниманием короля. Роза была рада этому, потому что сама она, казалось, оставалась вне беседы.

Наконец она смогла отправиться к себе. Долгие часы она расхаживала по элегантным покоям Пирса, потом сдалась и забралась в постель. Проснувшись, она обнаружила, что Пирс пришел к ней.

Обнаженный, он неясно вырисовывался над ней в темноте.

— Это в монастыре тебя научили пробираться тайком? — спросила она.

Он улыбнулся.

— Боюсь, монашеская жизнь не для меня.

— Тебе не следует здесь находиться! Что, если тебя кто‑ нибудь увидит в коридоре? — спросила она.

— Меня не заметят, — заверил он.

— Милорд, вы — монах!

— Днем, но не ночью! — с озорством заверил он. Позже, когда огонь почти потух, она свернулась клубком в его объятиях. И снова уснула.

Когда она проснулась, его уже не было.

Все утро она не видела его и безумно волновалась. Король играл в теннис, и весь двор вышел посмотреть.

И тут она впервые увидела Джерома.

Он был элегантно одет в шелковые бриджи и длинный камзол, отороченный мехом и бархатом. Подвязки тоже были из шелка, туфли украшены драгоценными камнями. Он выглядел очень изящно.

И глаза его, встретившие ее взгляд, были настолько светло‑ голубыми, что казались бесцветными.

Увидев ее, он улыбнулся и насмешливо поклонился. Потом исчез в толпе.

В этот день обедали в большом зале. Мэри Кейт помогла Розе одеться, за что Роза была ей благодарна. Она все еще не видела Пирса, и в груди у нее сжался комок. Когда она была почти готова, появился Гарт. Роза с надеждой посмотрела на него.

— Вы видели его? — спросила она.

Он покачал головой.

— Миледи, он что‑ то узнал у девушки с кухни утром и вскоре после этого исчез. Я не видел его с тех пор. Но вы не должны бояться. Он знает, что делает!

— Если его узнают, он окажется в тюрьме! — воскликнула она.

И Гарт, и Мэри Кейт прижали пальцы к губам. Роза быстро вздохнула, потом кивнула.

— Да, хорошо! Но, Гарт! Когда найдете его, непременно сообщите мне. Немедленно! Пожалуйста.

— Да, миледи, да.

Мэри Кейт в последний раз провела щеткой по ее волосам. Когда Роза собралась уходить, Вуди забеспокоился в своей кроватке в соседней комнате. Роза инстинктивно обернулась.

— Позвольте мне, миледи! — церемонно произнес Гарт и пошел, чтобы взять малыша на руки.

— Ну, идите же, идите! — приказала Мэри Кейт. Она слегка подтолкнула Розу к двери. Роза пошла, потом остановилась и оглянулась. Мэри Кейт стояла рядом с Гартом.

— Ну, старый простак! По‑ моему, ты наконец научился! — с симпатией произнесла Мэри Кейт.

Удивленная Роза с минуту смотрела на них обоих. Губы изогнулись в улыбке. Гарт? И Мэри Кейт? Похоже, между ними что‑ то возникло.

Чего не бывает, сказала она себе. Потом поспешно вышла из комнаты. Она должна выглядеть нормально! Даже если Пирс исчез, даже если она едва стоит на ногах.

Отец ожидал ее в зале.

На мгновение ей вспомнилось, как она пришла сюда в первый раз. Она вспомнила, как смотрела на главный стол, куда приглашали обедать знать.

Теперь ее место было за этим столом. Ее зазнобило. Ах, но как много она узнала. Любой человек может быть счастлив, простолюдин или аристократ, и ни власть, ни положение не являются залогом счастья. Счастье существует в душе. Его надо хранить и лелеять…

— Леди Роза!

Красивый молодой человек, которого ей следовало знать, остановился перед ней и взял за руку. Она попыталась вспомнить его имя, но не смогла.

— Ах, миледи, мы рады снова видеть вас! — сказал он. Он был довольно высок, его красивая голова была покрыта густыми каштановыми кудрями.

— Король устраивает сегодня танцы. Я надеюсь, вы будете так добры и подарите мне первый танец.

— Я… — начала она, облизнув губы. Из‑ за ее спины выступил отец, выручая ее.

— Лорд Йерби! Очень рад. Я — Ашкрофт Вудбайн. К сожалению, моя дочь все еще носит траур и еще некоторое время не сможет танцевать. Если бы она могла, мы оба были бы чрезвычайно рады вашему приглашению.

Йерби изящно поклонился.

— Миледи! — он поцеловал руку Розы и исчез в толпе.

— Отец! — хихикнув, прошептала Роза. — Когда ты успел стать таким велеречивым?

Он выглядел очень довольным.

— Наверное, жаль, что я стал таким преуспевающим купцом. Я мог бы быть истинно талантливым актером!

Роза улыбнулась. Она была рада проводить отца к столу на возвышении.

Тем не менее во время обеда она внезапно почувствовала, что не может есть. Появился Пирс. Он был внизу вместе с другими представителями духовенства, далеко от стола знати. При этом он казался очень оживленным, явно наслаждался беседой с молодым священником. Розу охватил гнев. Она так беспокоилась. А он, похоже, преспокойно развлекался.

Когда обед закончился, она извинилась перед отцом. Отыскала молодого лорда Йерби и чарующе улыбнулась ему.

— Я думаю, милорд, что, возможно, один танец сегодня не нарушит приличий.

Глаза его загорелись. Когда заиграла музыка и начался старинный танец, пальцы его коснулись руки Розы. Он улыбнулся и тихо заговорил с ней.

Она кокетничала — совсем немножко.

И очень удивилась, когда на следующий танец ее пригласил король. Он осведомился, как у нее дела, и похвалил Вуди. Потом, с огоньком в глазах, он спросил:

— А теперь, миледи, вот что. Вы здесь уже целый день — и вы еще не начали требовать, чтобы я обелил имя вашего мужа.

— Да, я требую этого! — поспешно произнесла она.

Он улыбнулся.

— Джером здесь. Сцена готова, не так ли?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, ваше величество.

Он заговорщицки улыбнулся.

— По‑ моему, понимаете. А если нет, возможно, вам следует избегать танцев с другими молодыми поклонниками. Иначе, милая, боюсь, что облаченный в темные одежды брат Питер может сбросить их и придушить кого‑ нибудь! А теперь извините меня…

Улыбаясь, он оставил ее.

Роза прикусила нижнюю губу. Он знает. Или догадывается. Но хранит их тайну.

Она воздержалась от танцев и удалилась в свою комнату. Переоделась, взглянула на спящего сына и, нервничая, поболтала с Мэри Кейт.

Наступила полночь. Мэри Кейт ушла в свою комнату. Роза ждала.

В час в спальню проскользнул Пирс. Он свирепо подошел к ней и подхватил на руки. Задыхаясь, она смотрела на него.

— Как тебе понравился милый щенок, лорд Йерби? — спросил он.

— Ты исчез! — набросилась она.

— И ты сразу забыла обо мне! Увы, я подвел тебя. Позволь мне напомнить о себе!

Потрескивал огонь. Губы его коснулись ее губ. Казалось, ее охватило пламенем.

Позже она прошептала, что ни на минуту не забывала о нем.

И никогда, никогда не сможет забыть.

— Но где ты был? — спросила она.

Он лежал на спине, глядя в потолок.

— Я ходил к старой ведьме в лесу.

— Что? — воскликнула Роза.

— Ш‑ ш! — предостерег он, потом притянул ее к себе, тихо шепча. — Я сумел посплетничать с одной из горничных. Она сказала, что у Джемисона была любовница, пухленькая хорошенькая девица по имени Бет. Похоже, что она страдала оттого, что потеряла Джемисона, но считала, что его перехитрил человек, которому он помогал.

— Джером?

— Конечно. Горничная не знала, где найти Бет, но знала, что та иногда навещала старую ведьму в лесу. Она рассказала мне, где это.

— И ты отправился к ведьме. Он кивнул.

— Она призналась, что Бет приходила к ней за снадобьем. Совершенно особым снадобьем. Таким, что лишает разума — и усиливает чувства.

— Одурманивающее зелье! Зелье, которым опоили нас всех, тебя, меня и Анну!

Он печально кивнул.

— Да, это питье!

— Ну что же, мы идем к королю?

Он покачал головой.

— Пока я могу только доказать, что нас всех одурманили.

— Тогда…

Он коснулся ее щеки.

— Подождем. Старая ведьма собирается передать Бет, что ее ищет леди Дефорт и намерена уплатить за любые сведения, которые та может сообщить. А теперь ты должна выслушать меня. Когда ты встретишься с Бет, я должен быть поблизости. Где‑ нибудь рядом с тобой. Когда ты получишь записку, ты должна будешь найти меня. Немедленно. Обещаешь?

Роза кивнула. Волна настоящей тревоги прокатилась по ее спине.

— Я не хочу, чтобы ты пострадала! — предупредил он.

— А я не хочу, чтобы тебя повесили! — тихо воскликнула она.

Он нежно поцеловал ее в губы.

— Они не поймают меня! — пообещал он, и ей оставалось лишь радоваться этому.

— Когда придет записка?

— Я не знаю, — ответил он, потом тихо повторил: — Подождем.

Записка пришла быстрее, чем они ожидали. Утром Гарт принес Розе поднос с завтраком. На нем лежал небольшой листок.

— Откуда это? — с беспокойством спросила она.

— Миледи, в коридоре ко мне подбежала молодая горничная, которую я не знаю. Она сказала, что это от друга и что это очень важно.

У Розы задрожали руки. Записка не была запечатана. Бумага была скверная.

Она развернула записку.

«Миледи, встретимся в розовом саду. Сегодня днем, в три часа».

Больше ничего.

Роза взглянула на Гарта.

— Мы должны найти Пирса и сообщить ему, — сказала она.

Он кивнул.

И снова долгие часы в ожидании Пирса. Она слонялась по коридорам, разговаривала с дамами. Она ходила на реку, чтобы посмотреть на соревнования гребцов, подбадривала и махала им рукой, и всячески старалась произвести впечатление вдовы, смирившейся со своей судьбой. Она почти рассказала отцу о записке, но передумала.

День продолжался, и ей становилось все больше не по себе. Вскоре после полудня она внезапно вызвала Мэри Кейт.

— Я хочу, чтобы вы с Гартом отвезли отца и Вуди обратно в замок Дефорт.

— И оставили вас одну? — в ужасе спросила Мэри Кейт.

— Мне вдруг стало страшно за Вуди.

Мэри Кейт насторожилась.

— Под самым носом у короля? — сказала она.

— Нас обеих похитили под самым носом у короля! — напомнила Роза.

Мэри Кейт замолчала. Громко вздохнула. Некоторое время у нее был обиженный вид.

— Хорошо, миледи, но его светлости герцогу это может не понравиться.

— Его светлость герцог просто не в том положении, чтобы оспаривать мои решения, — мрачно ответила Роза.

Справиться с Мэри Кейт было легче, чем с отцом. Ашкрофт не хотел и не собирался покидать ее. До тех пор, пока она не убедила его, что внуку он необходим, а у нее есть Пирс. И всем в Лондоне известно, что отец приехал с ней в Англию, чтобы охранять ее. Без его разрешения, а также разрешения короля, она никогда не сможет вновь выйти замуж.

Гарт тоже сопротивлялся отъезду.

— Я все еще не смог найти его светлость!

— Я найду его, Гарт. Пожалуйста, я хочу, чтобы мой сын был в безопасности.

Когда ее семейство покинуло замок, Роза вышла из своих комнат и принялась нервно расхаживать по коридорам. Она как раз заворачивала за угол, чтобы вернуться за накидкой, когда увидела темную фигуру, выходящую из ее комнат. Она прижалась к стене, с удивлением наблюдая.

Это Пирс…

Нет, не Пирс!

Сердце ее бешено застучало. Она закрыла глаза. Она была очень, очень рада, что отправила Вуди домой.

Потом она открыла глаза, решив, что должна последовать за незнакомцем. Но когда она вновь свернула за угол, фигура скрылась в следующем коридоре.

Пробили часы. Было без четверти три. Время идти в розовый сад.

Роза не совсем представляла себе, кто ее будет ждать. Она удивилась хорошенькой пухлой и грудастой женщине, которая беспокойно ждала ее в саду. Она была чуть грубовата, и взгляд ее был жестким, но лицо было очень несчастно.

— Бет? — тихо спросила она. Женщина обернулась.

— Да, это я.

— Я — Роза Дефорт.

— Да, да, миледи, я знаю, кто вы! Я сделала вас герцогиней! — Она с вызовом посмотрела на Розу. — Я раздела вас и уложила в его постель. И вот теперь вы — герцогиня. Хотя, если вы сообщите властям, клянусь, я буду все отрицать! Вы должны быть благодарны, вы…

— Я пришла сюда не для этого. Я хочу знать, что тебе известно о тех далеких событиях! — строго произнесла Роза.

Женщина скосила на Розу глаза. Неожиданно они услышали, как тихо смеется какая‑ то компания, проходя по саду.

— Ваш муж не убивал Анну, я ни на минуту этому не поверю. И не убивал Джемисона. В этом я уверена. Это негодяй Джером задумал весь этот заговор. Он всегда стремился заполучить деньги своей сестры. Я не могу доказать, что именно он убил обоих, но я могу дать показания, что это он придумал, как обвенчать Анну с Джемисоном. Я не буду возражать против Ньюгейта, если смогу захватить с собой и его!

Глядя на нее, Роза внезапно поняла, что эта женщина любила Джемисона.

И она тоже жаждет мести.

— Возможно, что может иметь значение… — начала Роза. — Но все же, убийство — как можно это доказать?

Бет не заставила себя ждать.

— В ту ночь в особняке была горничная. Она никому не сказала ни слова, так она была напугана. Среди слуг всегда ходит множество слухов, миледи. Эта девушка слышала, что происходило в Хантингтон Манор, когда умерли леди Анна и Джемисон.

— О Боже! — выдохнула Роза. — И она даст показания?

— Если будет знать, что находится под защитой кого‑ нибудь, столь могущественного, как вы, миледи.

— Боже мой, конечно! — прошептала Роза. Вдруг лицо Бет побелело. Внезапно Роза почувствовала, что за ее спиной кто‑ то стоит.

Она резко повернулась.

Святый Боже небесный. Это был Джером.

— Бет! Выдаешь наши маленькие тайны?

Он шагнул мимо Розы. Он двигался так быстро, что Роза даже не заметила ножа.

Джером воткнул лезвие глубоко в грудь Бет, кровь хлынула на поношенное платье.

Роза открыла рот, чтобы закричать. Но не произнесла ни звука, потому что Джером, улыбаясь, повернулся к ней и приставил к ее горлу окровавленный нож.

— Миледи! Я собирался взять вашего сына, чтобы заручиться вашим молчанием. Но милый малыш исчез. Как печально. Мне придется взять вас.

Она покачала головой.

— Пирс жив! — прошептала она. — Он доберется до вас.

Его светлые глаза стали колючими.

— Я вам не верю!

— Это правда.

Он вздрогнул, так же, как и Роза, потому что они осознали, что поблизости были люди, слышавшие их голоса.

— Он убил ее! Я только что видел, как этот человек убил женщину! Лорд Невилл! — вопил кто‑ то.

Джером понял, что его видели. На кратчайшее мгновение в глазах его вспыхнула паника. Потом он схватил Розу за руку.

— Идем!

— Нет! Можете убить меня! Я не пойду!

— Прекрасно, моя знатная леди! — проревел он. К удивлению Розы, он немедленно спрятал нож. Она открыла рот, чтобы снова закричать.

Руки Джерома сомкнулись на ее горле. Все звуки замерли.

Он был сильным мужчиной. Гораздо сильнее, чем она могла себе представить. Она сопротивлялась бешено, отчаянно. Все было бесполезно. Она не могла скинуть его руки.

И она не могла дышать…

Она упала на него. И он легко справился с ней.

Сведения относительно горничной из Хантингтон Манор Пирс получил из другого источника, от одной из молоденьких девушек, обслуживающих дворцовые кухни. Под видом монаха он смог проводить время в кухне, вместе со слугами, и дал понять, что у него есть могущественные друзья, которые все еще пытаются узнать правду об убийстве Джемисона и леди Анны. Девушка колебалась, потом посмотрела ему в глаза.

И решила довериться ему. Она послала его к той самой горничной из особняка, которая слышала все, что произошло в тот вечер.

Она нанялась на работу в лондонскую пекарню, решив держаться как можно дальше от знати.

Он сумел завоевать ее доверие прежде всего потому, что был в облачении монаха, а также потому, что его прислала ее подруга. Хотя Пирс и чувствовал себя виноватым за свою маскировку, выбора у него не было. Он добился, чтобы она заговорила, поклявшись, что позаботится о получении ею большой суммы денег и, что было гораздо важнее, защиты от самого короля.

— В противном случае, пока Джером не умрет, ты не будешь в безопасности, — сказал он.

— О Боже! — воскликнула она. Слезы набежали ей на глаза. Она задрожала. — Мне следовало бы пойти к самому Дефорту, но вы же знаете, он умер в ту ночь.

И тогда он решил открыть ей правду.

— Я — Дефорт! — сказал он. — Ну, тише, тише, пожалуйста! В настоящее время ты должна хранить мою тайну, и, клянусь, я буду охранять тебя. Только расскажи мне, что произошло.

И девушка все рассказала. Пирс узнал, что Джемисон по‑ настоящему любил Анну и не был виноват в ее смерти.

— Но потом пришел тот, другой, — продолжала она. — И он, не моргнув глазом, всадил нож в своего друга. Это было ужасно. Я была в таком шоке, что убежала. А когда позже я узнала обо всем, что случилось, было слишком поздно.

Пирс кивнул. Он велел ей оставаться в пекарне и сказал, что отправится к королю и сдастся — при условии, что ее будут охранять.

Вернувшись ко двору, он застал там переполох, вызванный убийством Бет.

Его охватила паника. Он никого не мог найти. Наконец в конюшне он обнаружил бредущего с потерянным видом Джеффри.

— Ваша светлость! Гарт послал меня, и я ищу вас весь день! Миледи должна была встретиться с женщиной, которую убили. Теперь она исчезла. И Джером тоже исчез.

— Боже мой, Роза! Куда он мог ее увезти? Зачем?

Ужас пронзил его.

Для Джерома все было кончено. Он убил Бет. Он стал безрассудным; там были свидетели.

Возможно, он почувствовал, как захлопывается расставленная ему западня. Что он станет делать теперь, куда он может отправиться?

Во Францию? Удрать через Канал? О Боже, да, это имело смысл. Уехать подальше от Англии. У них с Анной были родственники в Нормандии. Он может найти, у кого укрыться, и, если будет осторожен, наверняка исчезнет на годы.

И Роза — у него? Почему? Зачем он захватил ее? Чтобы она была щитом для него? Намерен ли он взять ее с собой?..

Боже милостивый, он не смел задумываться, что будет потом. Сейчас он должен помешать Джерому переправиться через Канал. Вряд ли у Джерома найдется другой выход.

— Готовь лошадей, быстро, — приказал он Джеффри. — Сначала скачем домой. Я должен видеть, что Вуди в безопасности. А потом…

— Потом? — сдавленно произнес Джеффри.

— Дувр. Он может бежать только во Францию. Мы должны помешать ему. Это — моя единственная надежда. Боже милостивый, моя единственная надежда!

И они поскакали в замок Дефорт.

Приехав, Пирс увидел группу людей и лошадей, кружащих по двору. Он спешился и тихо сказал Джеффри:

— Я проскользну мимо них. Если меня увидят, то в этом платье не остановят. Дай Бог, чтобы Вуди был дома и в безопасности, мой тесть будет защищать его до последней капли крови, я знаю. Только бы я мог сейчас удостовериться, что у них все в порядке!

Джеффри кивнул.

— Да, милорд! Спешите!

— Постараюсь, — хрипло сказал Пирс. И молча скользнул в сторону замка.

ГЛАВА XX

Когда Пирс ворвался в огромный холл замка Дефорт, он был ошеломлен и несколько секунд не мог вымолвить ни слова.

Перед камином стоял король и разглядывал Вуди, спящего в колыбели.

Не поднимая головы, Карл сказал:

— Он совершенно замечательный, Пирс. А я никак не могу получить законного наследника!

Пирс откашлялся.

— Но, ваше величество, у вас ведь есть… — он помолчал, отыскивая слово, более подходящее, чем «ублюдки». — У вас есть дети. Я уверен, что скоро…

— Увы, я женат достаточно давно, чтобы понять: королева не родит сына. Но она — хорошая женщина. И я не обижу ее и никогда не причиню ей боли.

Пирс почувствовал, как напряглись его мускулы. С каждой секундой, что он прохлаждался здесь, Джером уезжал с Розой все дальше и дальше.

Он понял, почему во дворе замка было такое скопление лошадей и людей. Король приехал не один. Его сопровождала свита. Он может немедленно отдать приказ об аресте.

Пирс быстро прошел через комнату к королю и, опустившись на колено, склонил голову.

— Клянусь всем святым, Карл, клянусь вам. За свою жизнь я бывал виновен во многих грехах, но никогда — в убийстве! Джером захватил Розу, и вы должны позволить мне отправиться за ним!

— Встань, мой друг, не проси. Тебе это никогда не шло, и ты теряешь время. Отправляйся. Я пошлю с тобой людей.

— Нет, пожалуйста! — поспешно прервал Пирс. — Я не хочу, чтобы он узнал, что я преследую его, до тех пор, пока не доберусь до него. Я должен ехать один. Со мной поедет только Джеффри. Невозможно знать, что может сделать Джером, когда поймет, что его загнали в угол.

— Тогда отправляйся, — согласился Карл, в то же время про себя решив послать вдогонку за Пирсом несколько человек.

Пирс быстро поднялся, в глазах его светилась благодарность.

— Я вернулся, чтобы убедиться, что ребенок находится под охраной…

— Он — мой крестник, — печально сказал король. — Его охраняют. И его дед ждет наверху. Если бы кто‑ нибудь пришел за ребенком в твое отсутствие, надеюсь, дед заставил бы его чрезвычайно пожалеть об этом, даже если бы здесь не было меня, чтобы позаботиться об этом благородном юноше!

Пирс сверкнул быстрой улыбкой и снова поспешил к двери, заворачиваясь в тускло‑ коричневый монашеский плащ. Прежде чем он успел добраться до двери, король снова окликнул его.

— Пирс, в маскировке больше нет нужды. Джером убил эту бедную служанку на глазах у дюжины свидетелей. Тебе, возможно, все же придется предстать перед судом — но только для того, чтобы на твоем добром имени не осталось ни пятнышка.

— Все это не имеет ни малейшего значения, ваше величество, если я не смогу вернуть свою жену! — тихо сказал он.

— Тогда спеши! — поторопил его король.

Пирс кивнул и поспешил к двери. Он снова увидел всадников, толпящихся на расстоянии, и почти отпрянул назад, в тень дверей.

Потом сообразил, что ему и вправду больше не нужно прятаться.

Он вышел в наступающие сумерки и прошел вокруг двора, к боковой стене замка. Там ждал его Джеффри, готовый вручить ему поводья Бевульфа. Он вскочил на жеребца, кивнул своему другу, и они поскакали в южном направлении.

Насколько опережает его Джером? Какие у него планы? Будет ли он удерживать Розу только до тех пор, пока не доберется до Канала?

Или он намерен взять ее с собой…

И покончить с ней, как покончил со многими другими, когда она станет ему не нужна?

На лбу выступил холодный пот. Пирс пришпорил Бевульфа и поскакал еще быстрее.

Они добрались до Дувра в короткое время и проехали мимо замка, направляясь прямо в доки. Джеффри разузнал, что ни один корабль не отплыл за последние несколько часов. Два корабля собирались отплыть с утренним приливом; в ближайшие несколько часов они будут принимать на борт пассажиров. Это были корабли «Синий ястреб» и французский «Bonjour».

— Вот этот! — тихо сказал Пирс. — Французский корабль! Джером наверняка выберет французское судно, ведь он теперь знает, что в Англии он вне закона.

— Значит, мы ждем? — спросил Джеффри. Пирс медленно покачал головой в темноте ночи.

— Я не могу ждать. Один Бог Знает, что он может сделать с Розой, ведь это она сорвала с него маску!

— Тогда…

— Будем ждать!

И они поскакали по улицам портового города, останавливаясь у каждой таверны, предлагая золотые монеты за любые сведения.

Время шло. Время было его врагом. И ни в одном из заведений, у которых они до сих пор останавливались, ничего не удалось узнать.

На улице он подстегнул Бевульфа. Была очень тихая ночь. Очень темная, с темными облаками, закрывающими луну. Он посмотрел на небо. Должно быть, собирается шторм. Корабли вполне могут задержаться при пересечении Канала. Возможно, скверная ночь даже поможет ему.

Но что случилось с Джеромом и Розой?

Его сердце то выпрыгивало, то сжималось у него в груди, так что он едва мог дышать.

— Мы должны найти ее. Сейчас! Вернемся в его последнее гнусное убежище и поищем там!

Он так давно не был там…

Сегодня ему придется вернуться.

Роза! Ее имя стучало в его сердце и голове. Роза, будь осторожна, любимая. Я иду…

Он пытался отогнать от себя ужасное видение: как он нашел Анну тогда, много месяцев тому назад. Когда он доберется до Джерома… Лишь бы он ничего не сделал с Розой.

Она приходила в себя очень медленно. Первые несколько мгновений она воспринимала только несущественное. Ее пальцы лежали на грубой ткани. Пахло чем‑ то нечистым. На стенах, окружающих ее, были трещины.

Она старалась сосредоточиться, старалась вспомнить. Она была жива! Ужасно болело горло. Чтобы глотнуть, требовалось страшное усилие. Но она была жива. Он не задушил ее до смерти. Он привез ее куда‑ то…

Сюда, сюда, в эту меленькую комнату с растрескавшимися стенами, с покрытой чем‑ то грубым кроватью, на которой она лежала, с отвратительным воздухом. Где они?

И, о Господи, что с Пирсом? Что он подумает? Она просто исчезла, пропала. Отец, бедный отец! О Господи, Вуди…

Она моргала, усердно пытаясь сосредоточиться в тускло освещенной комнате. Потом она собралась закричать, но сообразила, что ее рот крепко заткнут кляпом, а руки крепко связаны. Она лежала на боку на грубых простынях и теперь смотрела прямо в злобное лицо Джерома. В водянисто‑ голубые глаза, полные злобы. Прямые светлые волосы прилипли к его лбу.

— Ах, миледи! Вы снова с нами! Я так рад. Я было испугался, что убил вас. И слава Богу, я бы не хотел этого. Пока. Видите ли, миледи Роза, я везу вас во Францию. У меня есть там хорошие друзья. И родственники. Мы немножко развлечемся вместе.

Она так много хотела сказать ему, но ей мешал кляп.

— В чем дело, миледи? — насмехался Джером. — Вы таете от предвкушения? Ах, и я тоже!

Она попыталась в ответ закричать, но через кляп пробились лишь приглушенные звуки.

Очевидно, он захотел услышать ее слова. Он наклонился очень низко над ней и ослабил кляп.

— Простите, миледи!

— Вы — глупый вероломный ублюдок! — прошептала она. — Неужели вы действительно думаете, что когда‑ нибудь выберетесь отсюда живым? Вы никогда не сможете увезти меня отсюда. Пирс жив…

— И я позаботился о том, чтобы король узнал об этом. Он не последует за нами, леди!

— Вы послали сообщение королю! — воскликнула она. — Точно так же, как однажды вы послали записку лорду‑ констеблю от моего имени, сообщая, где он сможет найти Пирса, — в ту ночь, когда вы убили своего лучшего друга.

— Записку послать так легко, — небрежно произнес он. — Вам не повезло, что ваш муж не умер. Вы могли бы снова выйти замуж в колониях и жить долго и счастливо!

Она покачала головой, ее глаза пылали под его взглядом.

— Я бы преследовала вас до самой смерти.

— Осторожней, моя прекрасная леди, смерть может прийти в любой момент.

Она скрипнула зубами, отгоняя обжигающие слезы отчаяния. Он не был сильным мужчиной, не таким, как большинство стражников короля, как Джеффри, и, определенно, не как ее муж. Но это не имело значения. Он был сильнее ее, и он уже почти убил ее. Она может угрожать сколько угодно, но она лежала связанная здесь, в какой‑ то таверне, и ему достаточно было засунуть обратно кляп, чтобы она снова замолчала.

— Вас видели! Вас видели, когда вы убили бедную Бет! — напомнила она.

— Ах, да, ну что ж, очень жаль! — согласился он.

— Вы никогда не сможете ходить по английской земле без постоянного страха. Вы…

— Милая Роза! Я не собираюсь ходить по английской земле! Я собираюсь ехать во Францию — мы собираемся ехать во Францию — как только корабль будет готов поднять паруса.

Сердце ее оборвалось. Никогда, кроме того времени, когда она считала, что Пирс мертв, не испытывала она такого глубокого отчаяния. Франция! Пирс, король и все его слуги, возможно, никогда не смогут отыскать ее. Она не может этого допустить. Не может.

Он дотронулся до ее щеки. Погладил ее с насмешливой нежностью. Это вызвало у нее ощущение, словно по коже проползло мерзкое насекомое.

— Я никогда не думал, что так получится, милая Роза! — нежно сказал он, потом передернул плечами. — Я действительно не убивал Анну. Можете вы этому поверить? Она упала и разбилась! Но ведь Джемисон Брайант всегда был таким дураком. Кончилось бы тем, что он предал бы нас обоих! И, в сущности, не будь он таким дураком, ничего этого никогда бы не случилось! Анна бы не умерла.

— Я уверена, что вы не были очень этим огорчены! — возмутилась Роза.

Он пожал плечами.

— Ну, очевидно, нет; нет, когда ее состояние так мило перешло в мои руки. Видите ли, в этот самый момент у меня на службе состоит дюжина наемников, самых лучших, каких только можно купить на деньги моей сестры. Они будут охранять нас, любовь моя, пока мы не доберемся до корабля. И тогда мы отправимся в Нормандию. Жаль, что с Джемисоном так получилось. Они с Анной вполне могли бы быть мужем и женой, счастливо воспитывать своих детишек, а вы с вашим Пирсом растили бы кучу своих собственных отпрысков. Увы, теперь надо покончить со всей этой бурей в стакане воды!

— Вы ошибаетесь, — серьезно сказала она. — Больше никогда подобное не сойдет вам с рук. Мне безразлично, убежите ли вы во Францию. Или в Испанию. Или в глубины Африки. Он придет за вами. Я знаю, он придет. Клянусь, он найдет вас сегодня ночью!

— Вы так думаете, маленький цветочек? Как он найдет меня?

Роза отодвинулась от него, волосы упали ей на лицо. Больше она ничего ему не скажет, пока не освободится.

Он подошел ближе, руки его задвигались над ее лицом, раздвигая пряди волос, чтобы видны были глаза.

— Как он найдет меня?

Она смотрела на него, притворяясь, что не совсем расслышала, что он сказал.

— Меня сейчас вытошнит! — прошептала она.

— Что?

— Я не могу дышать… Пожалуйста… Вы должны позволить мне встать. Только на минутку. Мне необходим воздух.

— Меня не заботит, что вам плохо. Я почти задушил вас, и если бы я это сделал, что ж, все было бы по‑ другому.

Он помолчал.

— Хорошо, маленький цветочек. — Он полностью вытащил кляп из ее рта и ослабил веревки, стягивающие ее запястья. Потом с улыбкой сказал: — У меня внизу есть люди, Роза. Им хорошо платят. Если вы закричите, я могу сам вас убить. Если вы побежите, мне стоит лишь отдать приказание, и вам перережут горло. Понятно?

Она не ответила. Быстро встала и подошла к тюдоровскому окну с частым переплетом и глубоко вдохнула воздух, глядя вниз, на улицу.

— Зачем?

— Зачем — что? — осведомился он.

— Зачем увозить меня?

Его почти бесцветные глаза не отрываясь смотрели на нее.

— Увы, миледи! Вы — аппетитный кусочек, как вам должно быть известно.

— И вы просто горите от любви?

Он покачал головой.

— Я горю желанием удрать от вашего мужа. Ну и, конечно, немаловажно то, что он страдает.

— Вы так сильно ненавидите его!

Он подошел к окну и встал рядом с ней. Роза стиснула кулаки. Было непереносимо, когда он дотронулся до нее и приподнял ее подбородок. Но теперь она знала этого человека. Знала, что в его теле течет холодная как лед кровь, что для него мысль об убийстве человека так же проста, как о том, чтобы прихлопнуть муху. Она должна быть чрезвычайно осторожна.

— Ненавижу нашего славного лорда Дефорта! Леди, половина знатных людей в Англии ненавидит его по той или другой причине. Милорд Совершенство, вот как его прозвали. Любимец короля.

— На это есть веские причины, — напомнила Роза. — Он сопровождал короля, вместе с ним страдал в изгнании и боролся бок о бок с ним.

— Доблестный воин! Безупречный рыцарь! О, конечно. Но он был бессилен, когда потерял Анну. И бессилен теперь, когда теряет вас!

Она не могла этого допустить. Но как удрать от него? Ответ ускользал от нее, как бы быстро ни мелькали в голове идеи. С каждой минутой она впадала все в большее отчаяние. Момент для бегства наступит, когда он повезет ее на корабль. Но позволит ли он ей смотреть или двигаться — или даже дышать, — когда придет время?

Она небрежно дотронулась до оконного переплета. Что, если она сейчас закричит? Если она позовет головорезов и воров внизу, никто не заметит, никого это не обеспокоит. Но если она разобьет окно и закричит?..

Даже сейчас на улице есть всадники.

Возможно, он убьет ее. Но она была уверена, что он все равно намерен в конце концов сделать это. Она ничего для него не значит, всего лишь оружие против Пирса.

Да…

Она решилась. Сердце ее колотилось от ужаса, когда она со всей силой и решительностью, которые у нее были, ударила по оконному переплету. Решетка сломалась и раскололась, и обломки полетели вниз, на улицу. Она высунула голову из окна и завопила:

— Помогите! Пожалуйста, ради Бога, помогите мне! Меня похитили!

Руки его обхватили ее, оттащили назад. На его худощавом лице было выражение такой черной ярости, что она подумала: это конец. Он свирепо развернул ее и толкнул через всю комнату. Двинулся в ее сторону, злоба и ярость в его душе искажали черты. Потом он остановился как вкопанный, потому что оба они услышали крик в ночи:

— Роза! Роза!

Она посмотрела на Джерома. Невероятно, но голос в ночи был голосом Пирса. Всадники внизу…

Пирс. Он ехал за ней!

С невероятной быстротой она вскочила, решив, что необходимо хотя бы на несколько секунд остаться подальше от Джерома. Она сумела добраться до окна. Посмотрела вниз, на улицу. Увидела его там…

Верхом на Бевульфе. Его суровое красивое лицо, поднятое к ней, искажено мукой.

Боже милосердный, как она любила его!

— Пирс! У него полно людей в таверне под нами. Будь осторожен. Он у…

Она испустила вопль, потому что Джером снова поймал ее. Он мертвой хваткой сжал ей грудную клетку, лишая возможности дышать.

— Я убью ее, Дефорт, прямо у вас на глазах. Разворачивайтесь и уезжайте!

Роза сумела сильно двинуть локтем ему в подбородок. На секунду его хватка ослабла.

— Приведи людей короля, Пирс! Он все равно убьет меня. Не допусти, чтобы он отплыл, не допусти, чтобы он удрал…

Она ахнула, потому что руки его обхватили ее затылок, пальцы прижались к горлу. Он был в этом специалистом. Она уже знала это.

— Считай, что ты мертв! — прокричал с улицы Пирс.

Больше Роза его не слышала. Она яростно боролась с Джеромом, изо всех сил стараясь вырваться из его смертельной хватки. Она лягалась, крутилась, молотила его. Он уже изрядно лишил ее сил. Она не могла справиться с ним и знала это.

Она прекратила сопротивление. Она расслабленно обвисла в его руках и упала.

Он упал на пол вместе с ней. Пальцы его оставались сомкнутыми вокруг ее шеи, и он несколько раз встряхнул ее. Я умираю, снова подумала она. Она ничего не видела, мир почернел. Она не могла дышать…

Она обманула его, притворившись, что потеряла сознание, если уже не умерла, но он был намерен довести дело до конца. И теперь она действительно умирала, и у нее не было сил шевельнуться.

Мир снова почернел.

Удовлетворенный, Джером встал; Он слышал крики внизу. Он двинулся к двери за ножнами и шпагой, уверенный, что сможет покинуть заведение, пока его наемная армия займется Пирсом.

Пирс вломился в двери таверны, в которой не был так давно, с той самой ночи, когда искал Анну.

Теперь Джером привез сюда Розу…

На мгновение, ворвавшись в дверь таверны, Пирс ослеп. Все вокруг было затянуто пеленой дыма, поднимавшегося от очага, и все находившиеся в таверне были словно окутаны этой пеленой. Служанки, моряки, пьяницы, пираты и воры — все.

Потом глаза его привыкли к дыму, и он разглядел шаткую лестницу, ведущую в комнаты наверху. Он направился через комнату к ней, но едва сделал один шаг, как Перед ним выросли два человека с обнаженными шпагами. Один был бородатый и крепкий. Другой был выше и более худощавый. Они явно были намерены убить его.

Боже милостивый! У него нет на это времени!

Но серебряный клинок шпаги уже сверкнул перед ним. Другого выхода не было, надо было драться.

— Ну, так идите к дьяволу! — воскликнул он.

Он поднял свой клинок с такой силой, что шпага первого противника наткнулась на него, загремела и сломалась. Второго Пирс отшвырнул, и тот полетел на дощатый пол. Пирс повернулся как раз вовремя, чтобы ударом сплеча резануть худощавого мужчину по руке, державшей шпагу. Мужчина закричал и упал на спину, и Пирс снова поспешил вперед.

У двери возникло оживление. Джеффри был занят высоким рыжеволосым противником, когда темноволосый мужчина попытался напасть на него со спины.

— Джеффри! — предупреждающе выкрикнул Пирс.

Его друг повернулся, резанул второго нападавшего, а затем рукояткой шпаги разбил ему голову.

Больше Пирс не мог смотреть, поскольку вынужден был нападать и отражать удары человека у подножия лестницы, парня с явно выраженной галльской внешностью, с темными вьющимися волосами и великолепными закрученными усами. Он покончил с ним ударом плашмя. Еще двое ринулись к нему с лестницы. Как молния, он парировал удары и перебросил одного из них через перила.

Потом Пирс увидел Джерома, выскользнувшего из комнаты и пытавшегося пробежать по коридору.

Между ними оставался один человек, со шпагой наготове и настороженным взглядом. Это был молодой человек с пепельными волосами и странными темными глазами. Он боится, кратко подумал Пирс, в тот же миг осознав, что Джером удирает. Он взглянул на светловолосого человека и, поднимая шпагу, испустил рев.

К его великому облегчению, парень просто упал на спину. И Пирс помчался за Джеромом.

Он бежал так быстро, что достиг его в момент, когда тот готов был выскочить через дверь в конце коридора. Он развернул Джерома и прижал его к стене.

Он был готов сражаться. Видит Бог, он был готов сражаться.

Но Джером вяло держал в руке шпагу, глядя на Пирса своими необычными голубыми глазами. На губах его мелькнула странная улыбка. Затем он заговорил:

— Убейте меня! Убейте меня, и побыстрее. Потом идите к своей жене. Возможно, вы доберетесь до нее вовремя.

Он недоверчиво смотрел на Джерома.

— Если вы погубили ее, вы не умрете быстрой смертью! — пригрозил он.

Затем в бешенстве отвернулся. Таверна была полна шума и воплей. Джеффри был у него за спиной.

Джером не убежит. Джеффри позаботится об этом.

Пирс повернулся и помчался к двери, откуда вышел Джером. Ворвался в комнату.

И увидел ее. Розу. Сползшую на пол. На ней было изумрудно‑ зеленое платье. Юбка роскошно вздымалась вокруг нее, чересчур шикарная для такой обстановки. Волосы были распущены, огненным водопадом они опускались на ее плечи, закрывая лицо.

— Роза! — он выкрикнул ее имя, словно потерянный, голосом, громким от муки. Он упал на колени, сердце его грохотало. Он молил всем своим разумом, сердцем, душой.

— Господи, нет! — кричал он. Он поднял ее на руки. Лицо ее было пепельным. Красивое, ясное и чистое, словно фарфор; темные ресницы лежали на щеках. Даже губы ее были пепельными. — Роза! — снова закричал он, и боль сокрушила его. Он тронул ее щеку, поцеловал в губы, проклиная Бога. Увидел отчетливые фиолетовые следы на ее шее.

Его обуяла ярость.

— Роза!

Это было чудом, но она слышала крик. Он проник в темноту, окружавшую ее, похожую на смерть…

Кто‑ то звал ее. Звал ее назад, к жизни. Она проваливалась в черную пустоту. Она была готова смириться с темнотой. Но она услышала его зовущий голос. Потом ощутила тепло. Почувствовала его руки.

Он нес ее. Положил на кровать. Она попыталась дышать. Попыталась заговорить. Попыталась открыть глаза.

— Роза! — он снова выкрикнул ее имя, притягивая к себе. Он целовал ее лоб, и щеки, и пальцы.

Она попыталась что‑ то сказать, заверить его в чем‑ то, но не смогла. Она должна сосредоточиться, она должна собрать все силы…

Но внезапно он исчез. Проклиная Бога и небеса. Обещал убить Джерома. Рассечь его надвое.

Пирс ворвался в коридор и посмотрел вниз, потом перескочил через перила, ловко приземлившись всего в футе от Джерома и державшего его Джеффри.

— Да проклянет тебя Господь! Да отправит тебя Господь в вечный ад! — гремел он, голос его дрожал.

Джеффри отступил назад, в глазах его появился страх. Пирс поднял шпагу. Он должен убить его. Должен…

Он бросил шпагу и ударил Джерома кулаком в подбородок. Тот зашатался, упал и посмотрел на Пирса, улыбаясь окровавленными губами.

— Слишком поздно, а, славный лорд?

Пирс потянулся к нему, уверенный, что у него достаточно сил и слепой ярости, чтобы разорвать Джерома пополам.

И тут…

— Пирс!

Он замер, не в силах поверить, что слышит этот голос. Он обернулся. Роза. Живая. Бледная как полотно, но живая, с гривой огненных волос. Изумрудная юбка красиво ниспадала вокруг нее. Она смотрела на него так мрачно.

Боже небесный, она жива!

— Пирс, отдай его королю! — тихо произнесла она. Рукой она держалась за горло. Должно быть, оно очень болело.

Он повернулся и вцепился в Джерома. Буквально вцепился в него, поднимая с пола. Тело его окаменело от напряжения.

— Пирс!

Ее голос, такой нежный…

Он убивал в сражениях, много раз. Но никогда в жизни он не совершал убийства. Как бы он ни жаждал разорвать Джерома на куски, в этом чувствовалось что‑ то дурное.

— Пирс! — голос ее был нежным, красивым, умоляющим. — Пирс, пусть он предстанет перед судом, прошу тебя! Ты уже отомстил за Анну! Она бы не хотела, чтобы ты пожертвовал своей душой. Пусть его судит королевский суд, Пирс. Ради тебя, ради меня, ради Вуди!

Губы его слегка изогнулись. Он все еще держал напуганного краснолицего Джерома в смертельной хватке.

Роза не понимает. Время несколько излечило его. Он испытывал отчаянное желание убить Джерома не за то, что тот сделал с Анной, а за то, что он почти сделал с Розой. Возможно, это можно объяснить самой близостью живой красоты и непреклонного духа Розы. Возможно, дело в их ребенке.

Возможно, дело в будущем, лежащем перед ними, и в силе их любви.

Его рука сжалась еще сильнее. Он почувствовал, как на шее выступили жилы. Кровь билась в его висках. Он легко мог задушить этого человека или зарезать его, воткнуть нож в его плоть и рвать его на куски.

Джером смотрел на него.

— Убейте меня! — снова сказал он Пирсу. Он почти улыбался. — Убейте, и покончим с этим.

— Пирс! Снова Роза. Умоляющая…

Не ради Джерома. Ради них всех. Ради сына. Ради будущего, которое теперь может стать общим для них.

Медленно, очень медленно его пальцы разжались. Дрожащее тело Джерома рухнуло наземь. Пирс отвернулся от него и направился вверх по лестнице, к Розе.

Люди устремились к Джерому. Люди короля, понял Пирс. Они следовали за ним. Спасибо Карлу.

Пирс потянулся к Розе.

Он очень нежно приподнял ее подбородок. Большим пальцем потер щеку. Поцеловал губы. Нежно. Так нежно. Дотронулся до ее шеи.

— Боже мой! — сказал он прерывающимся голосом.

Она поймала его руки и, улыбаясь, удержала их.

— Все хорошо. Правда, все хорошо.

Хорошо не было! И не будет еще некоторое время. Но она была жива.

И она поправится. Синяки пройдут.

— Едем домой, — сказал он.

Он поднял ее на руки и вынес на улицу, на свежий воздух. Дул прохладный ветер. Мягкий, нежный.

— Видны звезды, — прошептала она.

— И луна, — согласился он.

— Весь мир. Он теперь чистый и прекрасный.

Кто‑ то подошел сзади, откашливаясь. Пирс обернулся. Это был один из стражников короля.

— Его увезли в замок Дувр, лорд Дефорт.

— Спасибо, — сказал Пирс.

Он снова посмотрел на Розу. Люди короля, казалось, растаяли.

Пирс поднял ее на спину Бевульфа и вскочил сзади. Джеффри и несколько людей короля следовали за ними, держась на приличном расстоянии. Но Пирс был уверен, что король приказал, чтобы герцога и герцогиню сопроводили до дома.

И ничего ему так не хотелось, как попасть домой в эту ночь.

И они скакали, в такой безопасности, на какую только могли надеяться.

И поэтому он смог отбросить всякую осторожность и посвятить все свое внимание жене, которую так крепко сжимал перед собой.

— Говорил ли я когда‑ нибудь, как сильно я люблю тебя? — спросил он.

— Именно как сильно? — задумчиво произнесла она. — Нет, — улыбаясь, сообщила она.

— Никогда?

— Никогда, — она протянула руку и коснулась темной пряди волос. — Мы женаты больше года, у нас есть сын. А тебе все еще придется говорить и говорить о любви.

— Ну, возможно, я был слишком занят, ползая на коленях, — сказал он, и улыбка тронула его губы.

— Пирс!

Он засмеялся, но крепче сжал ее.

— Я люблю тебя так сильно, что предпочту смерть жизни без тебя. Да, мой дикий, редкий, маленький колониальный цветок, я люблю тебя всем сердцем и душой, — клялся он, утопая в нежной, прелестной красоте ее глаз.

Она дотронулась до его щеки и задрожала.

— Мой милый, великий лорд Дефорт! Ты — действительно вся моя жизнь!

Глаза его на мгновение помрачнели.

— Такая храбрая, моя Роза! Сегодня ты почти умерла ради меня.

Она затаила дыхание и посмотрела на него, погладила его щеку, восхищаясь четкими красивыми чертами, ощущая под пальцами биение жизни — его пульс.

— Однажды я почти потеряла тебя. Еще одного раза я бы не перенесла.

Пирс резко натянул поводья Бевульфа. И под деревьями, на залитой звездным светом дорожке, он поцеловал ее. Долго, с наслаждением. Поцелуй был бесконечно сладким.

За их спинами люди короля остановились. Пирс наконец оторвался от ее губ, глаза его сверкнули в темноте.

— Пожалуй, для этого нам лучше ехать домой! — пробормотал он. Потом нахмурился. — Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо для…

— Любовь моя, я чувствую себя достаточно хорошо для любви, уверяю тебя!

— Ах, я почти потерял тебя сегодня! Я почти сошел с ума от этого, Роза; я мог рвать его на части, кусок за куском! Но…

— Но я жива! — прошептала она. — Знаешь, ты вернул меня к жизни! Я слышала, как ты звал меня.

Он улыбнулся и поцеловал кончики ее пальцев.

— Ну вот, видишь. Мы должны теперь лелеять все, что имеем, и смотреть в будущее.

— В будущее, — горячим шепотом повторила она.

— Итак, не поторопиться ли нам, миледи? — пробормотал он.

Она оглянулась на тропинку, на людей, следующих за ними по пятам, и улыбнулась.

— О, конечно! По‑ моему, да!

И они поскакали домой. И когда они приехали в замок Дефорт, двери распахнулись настежь. Ашкрофт с осунувшимся лицом ринулся к дочери и протянул руки.

— С ней все в порядке, сэр Вудбайн! — сказал Пирс.

Но он, казалось, понял, что такое отцовская любовь, и спустил Розу на руки Ашкрофту. Роза горячо обняла отца, потом улыбнулась.

— Все в порядке, отец. Все в порядке.

— Миледи! — следующей выскочила Мэри Кейт, за ней по пятам — Гарт. Потом, казалось, все обитатели замка принялись приветствовать их.

Внезапно с порога раздался шутливый голос.

— Дорогие мои лорд и леди Дефорт! Я не против того, чтобы стоять на часах около своего крестника, как и полагается всякому доброму крестному отцу! Но юный Пирс вопит и, похоже, ему совсем не нравится моя королевская физиономия. Имейте в виду, я король, а не нянька!

Роза и Пирс быстро взглянули друг на друга, потом на обиженного короля. Потом их взгляды снова встретились. Они оба разразились смехом, а Роза повернулась и поспешно подбежала к королю. Присела перед ним в реверансе.

— Ваше величество! Пожалуйста, простите нас. Мы все вернулись и, определенно, не ожидаем от вас, чтобы вы занимались переодеванием штанишек нашего юного Дефорта!

— Дочка! — в ужасе воскликнул Ашкрофт.

— К сыну, мадам! — улыбаясь, приказал ей король.

Потом он увидел Пирса и, приподняв бровь, протянул ему руку.

— Пирс, верный мой друг!

Пирс пожал его руку.

— Джерома отвезли в замок Дувр, чтобы держать там, ваше величество, пока не наступит время, когда он сможет предстать перед судом.

Король кивнул, потом поднял голову, темные глаза его засверкали заботой и обаянием.

— Я рад, друг мой. Очень рад. Давайте выпьем вина, хорошо? — Он хлопнул Гарта по плечу. — Самого лучшего из погребов милорда Дефорта, а, добрый человек?

Гарт не возражал. Они все вошли в дом. Прежде чем закрылась дверь, Пирс поспешил обратно во двор. Люди короля проводили его до дома. Они снова толклись у ворот. Там были сэр Невилл и сэр Пейн, лорды Денонкорт и Мобли и еще несколько человек, которых он не узнал.

— Вина, друзья мои? — спросил он.

Они все выглядели слегка смущенными. Но потом Невилл всплеснул руками.

— Да, это звучит весьма привлекательно, прекрасное вино после долгих трудов! Мы все уснем в вашем зале, Дефорт.

— Войдите в дом, прошу вас! — сказал он, и все спешились.

На самом деле уже было утро, а вовсе не ночь. Не могло быть события более праздничного. Его лучшее вино текло ручьем.

Гарт, и Мэри Кейт, и Джеффри, и многие слуги присоединились к веселью.

По поведению Мэри Кейт и Гарта было ясно, что они увлечены друг другом. Роза и Пирс были в восторге от этого.

Когда наступил рассвет, король решил покинуть их в сопровождении нескольких человек. Пирс снова пожал ему руку; Роза с благодарностью поцеловала ее, с жаром удерживая. Карл, вечно вежливый король, высвободил руку.

— Нет, леди! Позвольте мне поцеловать вашу руку!

Он так и сделал, а затем удалился.

Знатные сэры и лорды спали в холле.

Мэри Кейт и Гарт суетились вокруг Вуди, она учила старого слугу, как все это делать по правилам, и, слушая, он был кроток как ягненок.

Ашкрофт, казалось, спал в кресле у стола.

— Не разбудить ли его? — прошептала Роза.

— Я думаю, не стоит! — ответил Пирс.

Потом он преодолел несколько футов, отделявших его от жены, и подхватил ее на руки. Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— Нам нужно было вернуться домой, — сказал он, направляясь к лестнице. — Здесь я смогу снова сказать, как сильно я люблю тебя. Но я это уже говорил.

Она обняла его за шею, улыбка осветила ее лицо.

— Я с величайшим восторгом выслушаю опять.

Розовые лучи восходящего солнца только что проникли сквозь окно с цветными стеклами на изгибе лестницы. Они омыли их обоих. Он остановился на середине лестницы и драматично прошептал:

— Я люблю тебя больше, чем рассвет, больше, чем воздух, которым дышу, и больше самой жизни.

— О! — прошептала она. — И я люблю вас, милорд. Больше всего на свете.

— Больше, чем землю, море, небо… Хриплый смех прервал его речь.

— Говорил я тебе, дочка, — мило окликнул Ашкрофт, — милорд Дефорт действительно самый невероятный улов из всех возможных!

Они посмотрели друг на друга, потом вниз.

— Иди спать! — хором скомандовали они.

Затем Пирс снова нежно улыбнулся жене и пообещал:

— Еще несколько ступенек, и я смогу показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Она нежно пригладила непокорную прядь черных как вороново крыло волос.

— И я просто с восторгом посмотрю! — нежно ответила она.

И он поднялся по лестнице и вошел в спальню. И там чрезвычайно нежно и страстно занялся выполнением своих обещаний.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 16 17 1819