СТАРОЕ ПЕНИНО 4 страница

…

В конце зимы и весной здесь, как и на гдовском и сомерском рубежах, противники занимались постройкой укреплений и разведкой.

…

Первое значительное столкновение произошло 3 мая на гдовско-сомерских рубежах. Шведский отряд из Ивангорода, насчитывавший, по русским сведениям, 500 пехотинцев и 200 всадников, подступил к Коринской заставе [Корино]. Отряд шел зимней дорогой [cо стороны Пятницкого и пог. Черно] и из-за болот не смог проникнуть в Сомерскую волость. Тогда он обошел заставу сухой дорогой и напал на Гдовский уезд. 6 мая пехота этого отряда сожгла четыре деревни, где были убиты и взяты в плен 15 человек. Двум пленным – мужчине и женщине – удалось бежать.

Крестьянин, побывавший в плену и владевший немецким языком, узнал из разговоров солдат противника о готовящемся нападении на Сомерскую волость. Противник знал о малочисленности русских войск в этом районе и решил нанести удар, добрав войска, расположенные в Нарве, Ивангороде, Яме и Копорье. О готовящемся нападении на Сомерскую волость предупреждало и зарубежное население. Со шведской территории в Гдовский уезд пришел «зарубежской мужик иванегородец Михалко» и «дал ведом» крестьянам деревни Низович. Последние в свою очередь явились в Коринскую заставу и сообщили, что из Ниеншанца в Нарву прибыл отряд в 5000 человек, который вместе со стягиваемыми войсками, расположенными в порубежных деревнях, должен вторгнуться в Гдовский уезд и Сомерскую волость. Днем раньше в деревню Накло на заставу прибежали крестьяне, бывшие на пашне в пустощи под Красною Горою. Они сказали, что через реку Лугу перешли отряды противника и сожгли две деревни. Посланные за рубеж в разведку сомерские солдаты привели 13 мая языка, взятого в Копорском уезде, который подтвердил сведения о готовящемся нападении на Сомерскую волость[69].

Действительно, 5 июня большие силы шведов из Нарвы, Ямы и Копорья, имевшие в своем составе конницу и пехоту, подошли к Сапскому и Пелецкому бродам на реке Луге. Ратные люди Неплюева – солдаты, вольные казаки и новгородские дворяне и дети боярские – оказали упорное сопротивление. Бой длился весь день и ночь. Шведы были отбиты и отступили. Вслед им Неплюев послал полтораста солдат и вольных казаков, которые захватили в плен трех «финских латышей», находившихся на шведской солдатской службе. На допросе один из них показал, что к Сапскому острожку приходило 12 знамен конных и пеших людей из Нарвы при восьми пушках; по его словам, они имели намерение после боя идти берегом на Долгую реку, к Сапскому же острожку должны были придти конные люди из города Ямы; другой отряд конницы намеревался произвести нападение на острожек вольных казаков Лычко [Лычно]. Пленный сообщил также, что, по рассказам рыбаков, в море у Котлина и Березовых островов стоят 38 шкут со шведскими войсками, что две сторожевые шкуты были высланы в Ниеншанц, так как шведы опасаются ратных людей Петра Потемкина. Кроме того, пленный рассказал о происходящем наборе «финских латышей». По получении этих вестей к Неплюеву, в дополнение к бывшим у него четырем сотням дворян и детей боярских, из Новгорода были посланы еще две сотни по 50 человек в сотне. Несколько раньше такие же две сотни были посланы в Тесовский острожек [на р. Оредеж] к воеводе князю Богдану Елецкому. В Новгороде после этих посылок оставалось всего 140 человек[70].

…

Вообще наибольшую стойкость и активность в борьбе с противником проявляло русское крестьянское и посадское население как порубежной полосы, так и территорий, находившихся под властью шведов. Сформированные из этого населения части были наиболее надежными.

В подтверждение нашего наблюдения можно сослаться на отписку гдовского воеводы, который писал, что в кампанию 1656 г. Сомерскую волость от «многих немецких людей приходов» обороняла всего одна рота сомерских солдат «с крестьяны и з бобыли»[71]. Напомним также, что из выходцев-ямлян был набран отряд вольных казаков, исправно несший службу по охране рубежа и ездивший в разведку на территорию противника. Гарнизон одного из острожков – острожка Лычко [Лычно] – состоял исключительно из вольных казаков, так что этот острожек считался казачьим.

Свои боевые качества казаки из местного населения показали и в дни нападения на район Тесовского острога. На следующий день после нападения, 18 июня, Данило Неплюев послал из Сомерской волости «вольных казаков атамана ямлянина Осипка Сольского, а с ним вольных казаков 80 человек в Копорский уезд для языков и проведыванья немецких вестей. И будучи... за рубежом, он, Осипко, с вольными казаки у деревни Запелеской сошлись с немецкими с конными и с пешими з большими людьми и с ними... у них бой был[72]». В бою казаки потеряли убитыми двух человек. Исполняя задание, они захватили у деревни Колодицы из отряда, с которым бились, языка «финчанина». На допросе «финчанин» показал, что в порубежной деревне Котле [пог. Котлы] стоят в сборе 10 знамен конных и пеших людей, да одно знамя людей стоит в порубежной же деревне Онстополи [Онстопель], всего в 9 верстах от Сомерской волости. По данным разведки казаков, все 10 знамен людей из деревни Котла были переведены в деревню Онстополь, где шведы начали строить крепость[73]. Теперь выяснилось и назначение заготовленного ими леса.

29 июня Данило Неплюев узнал, что значительные силы шведов идут на Новгородский уезд и Сомерскую волость. Собрав дворян и детей боярских, солдат, стрельцов и вольных казаков-ямлян, Неплюев 30 июня двинулся в Копорский и Ямской уезды на переем наступающего врага. Противники шли разными дорогами и разминулись. Русские, достигнув операционных баз шведов, разорили и выжгли шведские заставы в деревнях Онстополи и Пустомержи. Много «финских немцев» было перебито, 19 человек взято в плен в качестве языков, остальные сгорели «по дворам, в хоромех».

Между тем шведы, двигавшиеся на Сапский и Лыченский острожки и на Пелецкий брод, сбили заставу, стоявшую на Пелецком броде, перешли реку Лугу и, вторгнувшись в Сомерскую волость, осадили Сапский острог. Под острожком сомерские солдаты приняли бой. Противник понес большие потери убитыми и ранеными, но захвалил в плен двух сомерских солдат, которые не успели уйти в острог.

Узнав от языков, захваченных в деревнях Онстополи и Пустомержи, об осаде Сапского острога, Неплюев отправился на выручку. Весть о приближении неплюевского отряда заставила шведов снять осаду; они ушли, уклонившись от встречи с Неплюевым

…

Получив донесение о военных действиях, происшедших в конце июня и в первых числах июля, новгородский воевода приказал Неплюеву и Елецкому «свестясь между собою» и, собрав силы, находившиеся в их распоряжении, итти за рубеж «на Котел да в Керстово и в ыные порубежные места, в которых местех стоят в зборе неметцкие люди и с тех мест итти под Яму город и... над... неметцкими людьми поиск учинить и неметцких языков добыть»[74].

Исполняя приказ о походе; к городу Яма, Неплюев и подполковник солдатского строя Еремей Росформ с сотнями дворян и детей боярских, солдатами, стрельцами и с вольными казаками-ямлянами ходили 15 июля в Ямской уезд под деревню Лялицы, в которой были расположены конница и пехота противника. У Кухмановой мызы на реке Лялице произошел большой бой, который длился «з другова часу дни до десятого часу и больши». В начале боя шведская конница понесла потери, но затем часть дворян и детей боярских побежала с поля сражения. Шведы, увидя, что численность русских уменьшилась, стали приступать «жестокими многими приступы». Данила Неплюев, сотенные головы и немногие дворяне и дети боярские вместе с подполковником Росформом, солдатами и селянами стойко выдержали атаки. После бегства дворян и детей боярских артиллерия осталась без прикрытия, однако все попытки; шведов захватить ее были отражены: «полуполковник Еремей с начальными людьми и с солдаты около пушек оттыкались пиками». У русских был убит сотенный голова, 10 дворян и детей боярских, 12 солдат, 8 вольных казаков; ранены были сотенный голова, 15 дворян и детей боярских, 20 солдат, 3 стрельца. Кроме того, было отбито знамя одной из сотен. Как сообщил позднее взятый в этом бою шведами в плен сомерский солдат, которому удалось бежать, у шведов убитых было человек 30, раненых человек 20. После боя и отступления отряда Неплюева часть шведов отошла в деревню Котел, а остальные остались в Лялицах строить острог. Со шведской стороны в бою участвовало 500 человек «да 3 роты было збруйных латных людей»[75].

В день боя у Кухмановой мызы шведы произвели нападение на Гдовский уезд и сожгли две деревни. Получив об этом известие, псковский воевода выслал в Гдов два отряда дворян и детей, боярских, в составе которых было 160 человек. Тем временем небольшой отряд шведов снова сделал набег на Гдовский уезд и пожег деревни. Дворяне и дети боярские, соединившись с высланным гдовским воеводой отрядом, состоявшим из 100 стрельцов и 60 монастырских слуг, настигли шведов под городом Сыренском на перевозе через Нарову. Шведы были побиты, трое из них были взяты в качестве языков[76]. На допросе языки показали, что они приходили в Гдовский уезд в составе небольшого, отряда человек в 40 рейтар, драгунов и латышей с целью грабежа – «для добычи и корму». Незадолго до набега они были присланы из-под Юрьева Ливонского в Сыренск для постройки моста через Нарову. Кроме них, в постройке должно было участвовать местное население. Для сбора «уездных латышей» уже были разосланы высыльщики. Своим набегом шведы нарушили приказ Делагарди который запретил совершать какие-либо нападения до его прихода, и обнаружили свои приготовления. Шведы сосредоточили довольно значительные силы, которые по окончании постройки моста через Нарову должны были соединиться и вступить в Гдовский уезд и Сомерскую волость. По показаниям пленных, Делагарди под Юрьевом Ливонским имел 3000 рейтар, 500 драгун, 500 солдат, для усиления которых шел набор и вооружение отрядов из местных крестьян. В Нарве в это время насчитывалось 400 драгун и 500 солдат, кроме того, часть войск, стоявших в Нарве, была выслана в Копорье. Этот отряд также должен был присоединиться к главным силам, когда они выступят в поход. Отряд Горна должен был доставить из Нарвы под Гдов осадную артиллерию – «ломовой огненный наряд».

…

4 же августа значительный отряд шведской конницы и пехоты, размещенных в деревнях Котлы и Лялицы, переправился вброд через, реку Лугу в районе бывшей деревни Сторонней [Сторонье] и подступил к острожку Лычну. Однако вольные казаки-ямляне, стоявшие в острожке, отбили шведов. Понеся потери, шведы вынуждены были уйти за реку Лугу. На следующий день шведы повторили нападение и снова были отбиты.

…

важные показания были даны четырнадцатью посадскими людьми из города Яма, перешедшими в Сомерскую волость 27 июля, и вышедшим в тот же день из-за рубежа крестьянином Ямского, уезда[77]. Используя связи, сохранившиеся у выходцев с оставшимися за рубежом родственниками и знакомыми, воеводы посылали их в качестве лазутчиков. Гдовский воевода посылал за рубеж, для собирания вестей выходцев-ивангородцев[78]. После нападения шведов на острожек Лычно, шесть вольных казаков-ямлян ходили за рубеж и получили у своих сородичей в деревне Колряфцах важные сведения[79]. Не ограничиваясь донесениями лазутчиков и выходцев, воеводы вели наблюдения за противникам при помощи разъездов. Поступали к ним также сведениями от пленных.

…

7 августа вольные казаки, ходившие за рубеж, донесли, что численность отряда, стоящего в Котлах, достигает 800 человек и что, кроме того, из Нарвы в Котлы идути еще рейтары. По их сведениям, шведы намерены были вторгнуться в Сомерскую волость и Новгородский уезд, идя одновременно многими дорогами и воспользовавшись рядом бродов через реку Лугу. Кроме того, они собирались построить на своей стороне острожек против Сапского брода[80]. И выходцы-ямляне, и вольные казаки сообщали о том, что шведы производили набор среди местного населения. По словам выходцев, в Ямском и Копорском уездах в результате набора десятого человека было взято до 900 крестьян и горожан[81]. Несколько позже казаки доносили, что в Котлы пришло 700 человек «финских немец и латышей, а выбраны... и переписаны... те люди в Ямском и Копорском уездах и даны... тем людем ружье»[82].

Главный удар, однако, подготовлялся не в районе Сомерской волости. Сведения, поступившие от выходцев и разведки, подтверждали показания пленных из отряда, грабившего деревни Гдовского уезда. Выходцы говорили, что шведы выступили из Нарвы к Сыренску для постройки моста [через р. Нарову] на якорях, предназначенного для вторжения в Гдовский уезд; они передавали также слух об ожидаемом прибытии Делагарди со значительными силами[83]. Посланные гдовским воеводой за рубеж для собирания сведений выходцы-ивангородцы также донесли о движении шведских войск к Сыренску с ломовым и огненным нарядом для похода под Гдов. По их сведениям, численность шведских войск, предназначенных для действий против Гдова, достигнет 6000 человек, к которым должны еще присоединиться 4000 шотландских («шкотцких») и французских наемников. По слухам эти наемники уже приплыли в Ниеншанц и вели торг о найме с нарвским генералом[84]. Высланные 2 августа в разведку дворяне и дети боярские видели прибывшие вновь большие силы противника, стоявшие у Сыренска и на берегу Наровы против Ольгина креста[85].

…

Во многих отписках гдовский воевода Б. И. Нащекин жаловался на малочисленность гдовского гарнизона и просил о подкреплениях. Он указывал, что держать ратных людей в Гдове выгоднее, чем в Пскове из Сомерской волости: Гдов находится де ближе к Юрьеву Ливонскому и Нарве, причем отстоит от них на равном расстоянии, что дает возможность быстрее двинуть ратных людей в том или ином направлении, смотря по надобности. С другой стороны, Гдов лежит у самого рубежа, и потому находится в более опасном положении, чем Псков; что же касается Сомерской волости, тоже пограничной, то она де «стала в летней путь за крепми, от Свейские земли, потому что многие реки и мхи обошли и ныне... в Сумерские волости льзе и немногими людьми стоять». «А будет какая поруха будет над... Гдовом и им... из Сумерские волости не выручить, а изо Гдова... Сумерскую волость мочно выручить».

Нащекин жаловался на Неплюева и начальных людей солдатского строя, не исполняющих его требования о высылке половины солдат в Гдов, хотя это им предписано указом из Москвы. По его словам, сомерские солдаты и крестьяне били челом на стоящих в волости новгородских казаков, стрельцов и детей боярских в насилиях и захвате «животинного корма и всяких запасов». Если бы, добавлял он, «те люди были у меня, холопа твоего, во Гдове конные и пешие, и прося б у бога милости теми людьми оборонил бы Гдовский уезд и Сумерскую волость, а конных бы людей для подъезду посылал по часту для вестей приходу немецких людей. А над городом Сыренском с теми людьми чаял бы промысл учинить, прося у бога милости». Вследствие этой отписки. Неплюеву было предписано выслать половину людей в Гдов; а по вестям идти туда и с остальными[86].

Однако, после того как новгородский воевода князь Г. С. Куракин донес, что в Сомерской волости «зарубежских только одна река Луга и на той реки броды многие», что волость расположена близко от Ямы, Ивангорода и Нарвы, «а до Сомерской... волости от тех городов путь сухой» и нападения врага бывают частые, в Москве решили, что б «ему, боярину и воеводе, о тех служилых людех учинить по своему рассмотрению, где им пристойнее, тут и велеть быть»[87].

Известия о приготовлениях противника к нападению на Гдов побудили русских воевод увеличить, насколько возможно, численность войск, оборонявших, гдовский рубеж. Из Пскова в Гдов было послано 300 донских казаков вместе с ними численность гдовского гарнизона достигла 1000 человек конницы и пехоты. Одновременно псковский воевода писал Неплюеву, чтобы последний, «свестись» с гдовским воеводой, старался воспрепятствовать, постройке шведами моста через Нарову и вел постоянное наблюдение за противником[88].

Сам гдовский воевода, узнав о движении шведов к Сыренску требовал у Неплюева присылки двух сотен конных и двух рот пеших людей, а по вестям о начале работ по наводке моста через Нарову – прихода во Гдов и самого Неплюева с остальными ратными людьми[89]. Получив соответствующий указ Неплюев послал, наконец, в Гдовский уезд подполковника Еремея Росформа с солдатами его полка. Досылка была вполне своевременна. Гдовский воевода Б. Нащекин сообщил, что сейчас же по приходе в Гдов солдат Росформа шведы совершили нападение на Гдовский уезд. 10 августа они выступили из Сыренска и, перейдя Нарову, подошли к посаду Лаптовичи [Лаптовицы] в Гдовском уезде.

Нащекин в тот же день выслал против них дворян и детей боярских монастырских служек и сомерских солдат. На следующий день они настигли шведов в четырех верстах от Сыренска и вступили с ними в бой. Русские «тех немецких людей побили человек со сто и больши и топтали их... 4 версты до Сыренска, а иные... немецкие люди бегучи... в реке Нарове многие потонули, и на той реки из воды таскаючи... ратные люди тех немецких людей многих побивали». Взятые на бою языки показали, что в разбитом отряде было 200 человек конных и пеших людей и, кроме того, собранные «пашенные люди Сыренского уезду». По их словам, конные были присланы в Сыренск из-под Юрьева, а пехота из Нарвы[90].

Хотя пленные и не сообщили ничего определенного относительно возможности нападения главных сил Делагарди на Гдов, однако отбитое нападение отряда из Сыренска, несомненно, было первой серьезной разведкой для подготовляемой операции. В связи с этим к реке Нарове были высланы из Сомерской волости три роты солдат. Они имели задание препятствовать наводке моста и переправе противника через Нарову[91]. Видимо, они не смогли или не сумели помешать шведам перебросить своих людей на русский берег реки. В конце августа разъезды донесли Нащекину, что «немецкие многие ратные люди через Нарову реку перешли в государеву сторону и против города Сыренска за рекою в государеве стороне поставили острожек»[92]. Это было предмостное укрепление. Вероятно, в это же время был построен и самый мост, во всяком случае во время боев в начале сентября мост уже существовал»[93].

№ 61. № 7165 / 1657 г. июнь.

Отписка гдовского воеводы

Богдана Ивановича Нащокина

об отказе Данилы Неплюева

с ратными людьми защищать

Гдовский уезд от шведов

Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия, и Малыя, и белыя России самодержцу, холоп твой Богдашко Нащокин челом бьет.

В прошлом, государь, во 164-м и в нынешнем во 165-м году в розных месяцах и числах писал я, холоп твой, к тебе, великому государю, многижды о помочи ратных людей и о малолюдстве города Гдова, что то Гдов-город стал от Ругодива и от-Ываня-города в ближних местах, а от города Сыренска в пятинатцати верстах, а приходы, государь, немецких людей и с тех городов во Гдовский уезд частые, и многие Божии церкви, и села, и деревни пожжены и разорены, и многие уездные люди побиты и в полон поиманы, и мне, холопу твоему, оборонить не ким, что у меня срельцов полтораста человек, и с их тех много старых и увечных. А по твоему государеву указу и по грамотам велено у меня, холопа твоего, быть во Гдове Сомерские волости солдатом с началными людьми и оберегать город Гдов, и Гдовский уезд, и Сумерская волость. И те солдаты по твоему государеву указу отпущены ис-под Юрьеву Ливонково с началными людми ко мне во Гдов. А ныне, государь, те салдаты с началными людьми стоят в Сумерской волости. Да прислан, государь, из Великого Новагорода в Сумерскую волость Данила Неплюев, а с ним, государь, велено быть для застав свейского рубежа навгороцким конным козаком и стрелцом. А твоя государева Сумерская волость многие реки и мхи обошли, и ныне, государь, в Сумерские волости лзе и немногими людми стоять, потому что и всего в трех местах на заставах поставить по роте салдат, а иными бы, государь, салдаты мочно оборонять Гдов-город и Гдовский уезд.

И в нынешнем, государь, во 165-м году майя в … день писал ко мне, холопу твоему, из Великого Новагорода твой государев боярин и воевода князь Григорей Семенович Куракин с товарыщи: и писано к ним от тебя, великого государя, что распрашиван на Москве в Новгородской четверти Сумерские волости полуполковник Еремей Росформ, что много ль у меня, холопа твоего, во Гдове ратных людей, и он, Еремей, сказал, что бутто у меня, холопа твоего, во Гдове собрано 200 человек солдат. И у меня, государь, холопа твоего, по твоему государеву указу взято было со Гдовского уезду уездных людей пятого человека, и те, государь, уездные крестьяне разбрелись врознь, потому что деревни их и домы пожжены и розорены. А те, Государь, началные люди Сумерские волости тебе, государю, служить не хотят и со мною быть во Гдове тоже не хотят, чтоб в Сумерские волости лежать даром без службы. А будет, государь, какая поруха будет над твоим государевым городом Гдовом, и им, государь, из Сумерские волости не выручить, а изо Гдова, государь, Сумерскую волость мочно выручать. Да в нынешнем же, государь, во 165-м году маия в 8 день приходили из Ругодива и из Ывана-города немецкие люди во Гдовский уезд блиско под Сумерскую волость, и пожгли, государь, многие деревни и села, и многих крестьян посекли, и многих людей и жон их и детей в полон поимали, а он, государь, Данила Неплюев, и началные люди из Сумерские волости с салдаты ни в чем не помогли и стоят в Сумерские волости. Да в прошлом, государь, во 164-м году, как были по товоему государеву указу сумерские солдаты под Юрьевом Ливонским, а у меня, государь, холопа твоего, в Сумерские волости толке было одна рота солдат, и я, холоп твой, просяя у Бога милости, с теми солдаты, и с крестьяны, и с бобыли оборонял Сумерскую волость, и многие были немецких людей приходы, и Божиею милостию и твоим государьским счастьем та Сумерская волость была от немецких людей цела. И я, холоп твой, писал к нему, Данилу, и к началным людем в Сумерскую волость, чтоб оне мне, холопу твоему, прислали во Гдов солдат по твоему государеву указу и грамоте половину и помогли б во Гдовской уезд; и ко мне, государь, холопу твоему, он, Данила, писал, что де он прислан из Великого Новагорода и ни в чем де ему меня не велено слушать. И началные люди-иноземцы потому ж не слушают, и салдат ко мне во Гдов не отпущают, и Гдовский уезд не обороняют. А по товоему государеву указу и по грамотам велено мне, холопу твоему, и Сумерские волости салдацкой строй, и началных людей во всем ведать, и салдат, и жилецких людей, и росправа меж ими чинить.

И нынешняго ж, государь, 165-го году приходили ко мне во Гдов Сумерские волости салдаты и старосты и били челом тебе, великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержцу, а мне в Съезжей избе подали челобитную, что у них, у салдат, и у крестьян, и у бобылей, навгороцкие казаки и стрельцы, и дети боярские свой и животинный корм и всякие запасы грабят, и ямы с хлебом коплют, и их бьют и мучат, и у салдат руки пересекли, и многие шкоты чинят, и от того, государь, насилства Сомерские волости салдаты, и крестьяне, бобыли многие бредут врознь. А чтоб, государь, те люди были у меня, холопа твоего, во Гдове, конные и пешие, и, прося б у Бога милости, теми людми оборонил бы Гдовский уезд и Сумерскую волость, а конных бы людей для подъезду посылал почасту для вестей приходу немецких людей, а над городом Сыренском с теми людми чаял бы промысл учинить, прося у Бога милости.

И о том ты, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержец, мне, холопу твоему, что укажош.

Пометы: Государь указал и бояре приговорили: Неплюеву послать для обереганья половину людей во Гдов, а будет для промыслу над городом отпишет к нему Богдан Нащокин, и ему и со всеми людми итить к нему, и о том послать государева грамота к боярину и воеводе ко князю Григорию Семеновичу Куракину, да и к Богдану Нащокину для ведома отписать. – 165-го июня 16 день со вдовским стрелцом с Терешкою Ондреевым[94].

[1] Смирнов В. Г. Легенды и загадки земли Новгородской. Как новгородцы едва не стали шведами. https: //history. wikireading. ru/242952

[2] Смирнов В. Г. Указ. соч.

[3] Сюндберг Х. Жизнь в Новгороде во время шведской оккупации 1611 – 1617 гг. Новгородский исторический сборник. 6 (16). СПБ. 1997.

[4] Смирнов В. Г. Указ. соч.

[5] Лисовский Александр (ок. 1575 – 1616) – выходец из Литвы, полковник. Начав службу рядовым под началом у Я. Потоцкого, участвовал в военной кампании РП 1599 – 1600 гг. в Валахии, затем в походе Я. Ходкевича в Инфлянтах. Уже тогда Лисовский прославился своеволием и грабежами. В 1606 г. с ротой казаков примкнул к выступлению шляхты против Сигизмунда III. В конце 1607 г. с 200 казаками прибыл в Стародуб к Лжедмитрию II. Лисовский стал значительной фигурой в Тушинском лагере; он захватил и разграбил Коломну, совместно с Сапегой командовал осадой Троице-Сергиева монастыря. Впоследствии прославился своими опустошительными набегами на Псковщине, в порубежных с Великим княжеством Литовским землях и других районах. Характерное название «лисовчики» было присвоено отрядам легкой конницы, совершавшим грабительские наезды (PSB. 1972. Т. XVII. Z. 3. S. 470 – 472). И. К. Примеч. составителя.

[6] Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. Кн. 5. М. 2000.

[7] Андреев Е. А. Гдов. Соборная церковь // Краткие историко-статистические сведения о церквях и приходах Гдовского уезда. Из записок крестьянина Ефима Андреева // Историко-статистические сведения о С. -Петербургской епархии. Выпуск Х. СПБ. 1885.

[8] Русский биографический словарь А. А. Половцова.

[9] Лисовчики. Википедия.

[10] Охотникова В. И. Псковская летописная повесть о Смутном времени.

Псковская повесть о Смутном времени интересна непосредственной и живой реакцией на события начала XVII в. Псков не был в эпицентре событий и в сложной политической борьбе этого времени занимал независимую позицию. Псковичи сами решали, кому присягать и кого признавать, кого из новых претендентов на царский стол поддерживать. Однозначно позицию псковичей оценить невозможно, она была противоречивой и осложнялась внутренней борьбой между различными социальными группировками в самом Пскове. Следует отметить, однако, что в это смутное время Псков был почти единственным городом, который не шел ни на какие соглашения с иноземцами, претендовавшими на политическое господство. Псковичи защищали свои земли от отрядов Лисовского, в течение нескольких лет вели постоянную борьбу со шведами, оккупировавшими Новгород, они отказались присягать польскому королевичу Владиславу, ставленнику московского боярства.

[11] Рабинович Я. Н. Ивангород, Ям и Копорье в Смутное время (лето 1610 – 1612 гг. ). Вестник ТГУ. Вып. 10 (126). 2013.

[12] Рабинович Я. Н. Указ. соч.

[13] Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. Кн. 6. М. 2000.

[14] Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. Кн. 7. М. 2000.

[15] Андреев Е. А. Гдов. Соборная церковь // Краткие историко-статистические сведения о церквях и приходах Гдовского уезда. Из записок крестьянина Ефима Андреева // Историко-статистические сведения о С. -Петербургской епархии. Выпуск Х. СПБ. 1885.

[16] Рабинович Я. Н. Псков в 1616 году: источники и историография // Псков. № 33. 2010. Сс. 12 – 22.

[17] 1618 г., нояб. Отписка об открытии государева кабака в Сумерской волости Старорусского у.

Грамота старорусскому воеводе Якову Михайловичу Боборыкину. Лл. 424 – 425, 430 // Воскобойникова Н. П. Описание древнейших документов архивов Московских приказов XVI – XVII вв. (РГАДА. Ф. 141. Приказные дела старых лет). Кн. II. СПБ. 1999. С. 75.

[18] Там же.

[19] Allentacken – Аллентакен: прилегающая к Нарве местность на западном берегу реки Наровы (Карта бывших губерний Ивангорода, Яма, Копорья и Нотеборга, составленная по масштабу 1/200 000 1827 г. под присмотром генерал-майора Шуберта, Генерального штаба штабс-капитаном Бергенгеймом I из материалов, найденных в шведских архивах, показывающая разделение и состояние оного края в 1676 году [СПБ. 1827]). А. В.

[20] Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. Кн. 9. М. 2000.

[21] Рабинович Я. Н. Последний подвиг Пскова в Смутное время: Псков в 1616 году. Примеч. Я. Н. Рабиновича.

[22] Об этом сообщил в своем донесении в Москву 15 июня Д. И. Мезецкий после распроса трех выходцев из Тесова (см.: Замятин Г. А. Борьба за Псков... Лл. 202 – 203). Примеч. Я. Н. Рабиновича.

[23] Юхан Видекинд. Указ. соч. С. 402: «В мае в Сумерскую волость ворвались русские казаки из Пскова, учинили грабеж, убили слугу Сванте Банера, увели с собой одного прапорщика и одного капитана». Примеч. Я. Н. Рабиновича.

[24] Донесение об этом нападении Д. И. Мезецкий отправил в Москву 24 июня после возвращения в Тихвин лазутчика – одного из стрельцов приказа Ивана Шипилова (см.: Замятин Г. А. Борьба за Псков… Лл. 202 – 203). Примеч. Я. Н. Рабиновича.

[25] Об этой переписке говорили в Москве псковские посадские люди, прибывшие вместе с Матвеем Блаженковым (см.: Замятин Г. А. Борьба за Псков… Л. 207). Примеч. Я. Н. Рабиновича.

[26] Отписка псковского воеводы Ивана Дмитриевича Плещеева к наместнику Гдова Сванте Банеру от июля (день не указан) 1616 г. и копия ответа последнего от 24 июля 1616 г. // Кордт В. А. Из семейного архива графов Делагарди // Учен. зап. Императорского Юрьевского ун-та. 1894 Т. 2 № 2 Сс. 88 – 91. См. также: Отношение Псковских воевод Ивана Дмитриевича Плещеева и Сергея Степановича Собакина, а равно дьяка Четы Оботурова к Порховскому коменданту Геннингу Грассу. 1616 После 19 апреля // Саблер Г. Собрание русских памятников, извлеченных из семейного архива графов Делагарди // Учен. зап. Императорского Юрьевского ун-та. Юрьев, 1896 Т. 3, № 6 С. 29. Примеч. Я. Н. Рабиновича.

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒