Сцена 1.. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Сцена 1.

Небольшая тихая улица, два дома стоят перпендикулярно друг другу. Один дом – панельная многоэтажка, другой – старый, двухэтажный, кирпичный. В панельном дверь в подъезд нараспашку; в кирпичном двери закрыты, над ними вывеска, на которой черной краской написаны китайские иероглифы, а под ними более мелко по-русски: «Ли, китайский учитель, великий мастер и преобразователь негативной энергии в позитивную».

На крайний балкон первого этажа панельного дома, ближайший к кирпичному дому, выходит девушка и закуривает дешевую сигарету.

С легким скрипом открываются двери под вывеской, из них выходит высоко посвященный ученик учителя Ли (у него славянское лицо, русые волосы). Он достает мундштук, пачку дорогих сигарет и не менее дорогую зажигалку и закуривает.

Ученик: Доброе утро, Даша!

Даша (недовольно): Доброе… тем, у кого оно доброе!

Ученик: Что так сурово?

Даша: Покурить спокойно не даешь, прохиндей чёртов!

Ученик: Кто прохиндей?

Даша: Ты, шарлатан, и учитель твой, мошенник!

Ученик: Зря ты так. Смени гнев на милость! Неужели такие чуткие творческие души, как мы с тобой, не найдут общего языка из-за всяких пустяков, житейских пустяков, космическая значИмость которых…

Даша (перебивая): Общего языка?! Ща я тебе покажу «общий язык»!!! (хватает на балконе с пола кирпич и кидает в ученика)

Ученик (увернувшись): Ты чего, Дарья, совсем?! У тебя накопилось слишком много негативной энергии – надо очищаться, надо преобразовываться.

Даша (кинув окурок на землю и уходя с балкона): Значит, энергии у меня много?!!

Ученик пожимает плечами и продолжает курить. Даша выбегает из подъезда.

Даша: Совсем достал! ПонЯл, да?! «ЗначИмость»! Лохотронщики долбаные!!! Как без вас хорошо было: тихо, спокойно! Открыли богадельню, блин!

Ученик (одновременно): Что?! Да что ты понимаешь! Попса и быдловая бытовуха – вся твоя философия!

На крики быстрым шагом из дверей выходит учитель Ли, монголоидной внешности.

Ли: Что за шум опять?

Ученик: Да вот – опять она!

Ли: Спокойнее, сын мой. В чем дело?

Ученик: Сэнсэй, девушка соизволит усомниться в истинности моих слов и честности дела всей Вашей жизни.

Ли: Что ж, на тернистом пути моей жизни я не раз встречал людей, спокойствие душ которых нарушали сомнения, подозрения, недоверие. (ученику) Ступай, сын мой, пора готовить раствор. Займись этим.

Ученик: Да, сэнсэй.

Подбирает брошенный Дашей кирпич и уходит в дом.

Ли: Какие же основания видишь ты для неверия мне, моему ученику и нашему делу?

Даша: Ну, вот Вы по-русски без акцента совсем говорите.

Ли: Чем же это смущает тебя, дочь моя? Вот уже десять лет я живу в России, все эти годы я усердно изучаю язык, родной для людей, среди которых суждено мне прожить данную, значительную, часть своего жизненного пути. И я познал его в значительной мере. Твои сомнения в этом вопросе имеют зыбкую основу, суть которой заложена духом общества, в котором ты живешь, которое навязывает тебе свои примитивные стереотипы и которое всё больше и больше продуцирует в себе негативную энергию. Избавься от всевластия стереотипов – падет тотальный контроль общества над твоей мыслью; избавься от контроля общества – и сгинет источник твоих сомнений; когда иссякнут сомнения – для тебя станет незыблемой главная вера, вера в себя; когда ты поверишь в себя – страхи и стеснение покинут тебя, так как ты перестанешь бояться людей, благоговеть перед ними и завидовать их положению, ибо, веря в себя, ты станешь выше их; став выше их – ты освободишь их в своем сознании: перестанешь судить их, стеснять, критиковать, ставить им препоны, то есть позволишь заниматься им тем, чем они сами пожелают. Таким образом, освободив свое сознание и став свободна сама, ты освободишь и всех окружающих людей. Так твое существование наполнится смыслом и позитивной энергией.

Даша: Да, пожалуй, кое в чем Вы правы.

Ли: Назови же еще основания для своего недоверия и неприязни.

Даша: Ну-у, после Ваших слов… не знаю, достаточно ли… оно… основание…

Ли: Ну, ступай. Тебе надо подумать, дочь моя.

Даша: Да, до свидания.

Ли: Ступай.

Даша уходит в подъезд.

Ли (направляясь обратно к себе, повышенным голосом, ученику): Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не устраивал лишенный смысла ор, когда я занят делом у себя? Невозможно сосредоточиться…

Так, ты замесил раствор? Надо сегодня закончить эту перегородку… Кирпичей-то должно хватить?.. (его голос стихает по мере углубления в здание)

Сцена 2.

Подземный переход. Темновато и безлюдно. На складном табурете в старой дешевой куртке сидит и играет на акустической гитаре (не поет) Бедный философ, в котором сквозь солидные усы, бороду и длинные волосы, местами подернувшиеся сединой, с трудом узнается Вокалист группы «Некрософия». Рядом с ним нет тары для подавания денег.

В переход поспешно спускается Богатый философ. На нем дорогой френч, из-под которого видны галстук и хороший костюм.

Бедный философ поворачивается в его сторону, удивленно смотрит в лицо, а когда тот пренебрежительно взглядывает на него и спешит пройти мимо, резко вытягивает левую ногу (на правой остается гитара), перестав играть, – и Богатый философ, споткнувшись о ногу, падает на грязный пол перехода.

Богатый философ (очень удивленно и гневно): Ты что, старый, совсем охренел?!!

Бедный философ: Старый, Вась, да не старше тебя (спокойно снова начинает играть).

Богатый (еще более удивленно): Откуда ты знаешь… откуда ты знаешь меня?! (тот продолжает играть) Постой… Андрей, это ты?

Бедный (перестав играть): Да, Андрей Иваныч Соловьев к твоим услугам.

Богатый (обрадованно): Андрюха! етить тя в ухо. Столько лет!.. (протягивает и жмет ему руку)

Бедный встает и ставит гитару к стене.

Богатый: Ну, здравствуй!

Бедный: Здравствуй и ты.

Богатый: Как же мы так?.. А я видел как-то недавно твою группу, «Некрофилию», по центральному каналу какому-то, хотя там…

Бедный (перебивая): Я ушел из группы лет десять назад.

Богатый: Да я уж понял… но это ж твое детище. Теперь ребята раскрутились.

Бедный: Мое ли… детище?.. А крутятся-раскручиваются щас все, у кого ума хоть чуть-чуть… и желание есть.

Богатый: Да, наверно.

Бедный: Ну, где ты, что, как, женат? Мы ж с универа не виделись.

Богатый: Я нормально, не жалуюсь… Женат, сыну восемь лет. Где работаю? Тут у одного предпринимателя большого, он еще в руководстве областного отделения «Единой России». А работаю, в общем… никем – возглавляю консультационную службу при нем. Во-от…

Бедный: А я был женат – восемь месяцев целых, детей не нажил…

Богатый: Ну, тут уж кому как.

Напряженная пауза.

Бедный: Что ж ты не спросишь, где Я работаю?

Богатый (несколько смутившись): Где?

Бедный: У меня множество профессий – помимо основной философской. Да-а, очень много. Поскольку ты считаешь себя настолько вежливым, чтобы не задавать вопросы, я скажу сам. Впрочем, в сущности заданный вопрос ни к чему не обязывает и, уж точно, не является гарантией – любой достаточно умный человек легко уйдет от ответа, если только захочет не озвучивать прямой ответ. И вопрос не получает ответа ввиду столкновения вежливости со стороны задающего и нежелания или невозможности отвечать со стороны отвечающего. Еще хочется верить, что полное отсутствие вежливости, которое позволяет вопрошающему нагло призвать-таки вертлявого отвечающего к ответу, встречается редко – соизмеримо с полнейшим желанием и возможностью отвечать, что уже граничит с дебильностью или состоянием приличного, точней – неприличного, опьянения.

Богатый: А ты всё такой же. Точно!

Бедный: Не знаю, точно ли, - штанген-циркулем не измерял… Вернусь к своим профессиям. Одну из них ты только что видел. Но, ты ж понимаешь, это профессия, но не работа – практически заработать здесь крайне трудно, да и цели такой я себе не ставлю, если ты заметил. Да… А вот постоянной работы у меня нет – пойми правильно: я не плачусь и не прошу тебя ни о чем. Я сам так хотел – постоянная работа ужасно скучна. Она механизирует сознание, а в конечном итоге – ампутирует его. Мы живем среди ампутантов, и их уродство гораздо ужаснее физического. Но я понимаю, что наш прекрасный мир, мир высшего разума – это мир ампутантов сознания; так уж он был создан, таким он и останется. Понимание этого, конечно, не заставило меня принять и согласиться стать таким же ущербным. Впрочем, что-то я это жестковато о большинстве, об основе, монолитном фундаменте общества. Многим моя позиция не по вкусу, большинство просто не могут въехать, понять чуть глубже, чем превратно, многие готовы считать меня полудурком за такой образ жизни, но, как говорится, «ай донт кеа».

Богатый: Ну ладно, филосó фф, пошли отсюда. Пообедаем. Я тебя угощу, только не говори, что должен был это заработать, и не плюй в свой нетрудовой суп.

Бедный тяжело вздыхает, складывает табурет, берет гитару под мышку, богатый доотряхивает брюки и пальто – и они уходят.

Сцена 3.

Обстановка 1 сцены II действия. По улице неспешно идут Бедный и Богатый философы.

Богатый: Да, хорошо поесть с умным человеком! (с полуулыбкой) А то в последнее время приходится общаться с личностями… в законе…

Бедный: При том, что ум этого умного человека можно заподозрить лишь в тщательном пережевывании отбивной и многозначительном молчании на протяжении всего обеда.

Богатый: О, вишь какой офис! (показывая на вывеску Ли) Как модно нынче стало культурное, серьезное, почти научное и даже благожелательное обдирание идиотичной клиентуры. Заговоры, привороты, карма, энергия, коррекция, блин, судьбЫ…

Без скрипа открываются двери под вывеской, из них выходит Ли.

Ли (перебивая Богатого): Напрасно же иронизируете. Я вижу, что и Вам в скором времени может очень потребоваться моя помощь.

Богатый: Где-то я Вас уже встречал…

Ли: Возможно, наши судьбы пересекались в позапрошлой жизни… Вася.

Богатый (слишком удивленно): Откуда… известно… Вам мое имя?!

Ли: Да уж, борода и усы делают меня почти не узнаваемым. Но ты бы всё равно меня потом вспомнил…

Богатый (почти перебивая): Тыргын?

Ли: Узнал-таки!

Богатый: Тыргын! (Бедному) Тыргын Сагандыкин – мой одноклассник… Андрей… Андрей Соловьев, мы вместе учились в университете. Какой день у меня сегодня – такие две встречи!..

Философы жмут Тыргыну руку.

Бедный: Вы здесь работаете.

Ли: В некотором роде.

Бедный: Пардон, а что это значит – в каком роде?

Ли: Я здесь не только работаю, но и живу…

Богатый: Правда что ли?

Ли: Да. И, собственно, я всем этим (указывая на кирпичный дом) руковожу.

Богатый: А этот Ли у тебя работает?

Ли: Ли перед вами, господа.

Богатый: А-а-а…

Бедный: О-о, понятно. И занятно.

Богатый: Ты, случайно, не сменил фамилию?

Ли: Нет, по паспорту я по-прежнему Сагандыкин. Ли – это в некотором роде творческий псевдоним.

Богатый: Вот оно что…

Бедный: Да и для бизнеса это не в пример выгоднее прежней фамилии?

Ли: Ну, как сказать… В общем, да. И ваще я себя органичнее чувствую в том образе жизни, каким живу – в том числе с этой фамилией… Но – что ж мы на пороге стоим?! Заходите. Поговорим. Можем пообедать…

Богатый (почти перебивая): Да мы только что поели, спасибо.

Ли: Тогда чайку. Ну или как хотите…

Ли пропускает Философов, заходит сам и закрывает за собой дверь.

Сцена 4.

Внутренне помещение обители Ли. Окон нет. Бедные стены. Неяркий свет. Посередине длинной стены выложена небольшая печь. В центре помещения большой, человек на 10-12, грубый деревянный стол. Вокруг него 9 грубых стульев. На столе – выключенная электрическая лампа, пенал с письменными принадлежностями, чистая и исписанная бумага, крупный непрозрачный шар на подставке, пепельница, складной нож.

В противоположных углах помещения – по ширме. За одной видны сундуки, коробки, банки с жидкостями, травами, колбы, свечи и закрытая дверь; за другой – небольшие диван, столик и кресло.

По железобетонной лестнице спускаются Ли и оба Философа.

Ли: Присаживайтесь! Прошу меня извинить – мне надо проводить клиента.

Философы садятся за большой стол. Ли уходит в дверь за первой ширмой.

Богатый: Не царские хоромы, конечно, но просторное рабочее помещение…

Бедный: Н-да.

Пауза.

Вскоре выходит Ли со своим клиентом.

Ли (клиенту): Вот, Вениамин Венедиктович, теперь с новыми силами, с просветлением в глазах – вперёд: жить, бороться и побеждать!

Клиент: Спасибо Вам, господин Ли!

Ли: Ну что Вы!.. Зайдите ко мне через недельку. Я думаю, будет достаточно… один маленький сеансик. А скоро мы с Вами совсем распрощаемся!

Клиент: Ну, спасибо!!! Но я, это, всё равно заходить буду.

Ли: Конечно-конечно! Это всегда пожалуйста.

Клиент (поднимаясь с Ли по лестнице): Всего доброго!

Ли: До свиданья.

Ли (спустившись назад к Философам): Ну вот. Щас чайку плесну – чайник как раз еще горячий.

Бедный: Совсем чуть-чуть…

Ли снова уходит в ту дверь и возвращается, неся в одной руке три бокала, а в другой – чайник. Он наливает в бокалы кипяток, ставит чайник на стол и садится к Философам.

Богатый: М, какой запах пошел!

Ли: А то! Натуральный травяной состав.

Богатый (нюхая): Хорошо пахнет… Да…

Бедный: Да-да.

Ли: О, анекдот вспомнил, глядя на вас. Короче, жили-были два молчуна. И ходили они каждый день в парк, садились там на скамейку, молчали-сидели, и только один скажет так многозначительно: «Да-а», – и другой так же: «Да-а». Вот. А однажды взяли они с собой в парк третьего. Ну, сидят на скамейке. Один: «Да-а». Другой: «Да-а». Ну, третий: «Да-да…» Пошли по домам, и первый второму говорит: «Ты больше с собой этого болтуна не бери! »

Бедный философ ухмыляется, Богатый и Ли смеются.

Богатый: Так чем ты тут занимаешься, махинатор?

Бедный отпивает чай. В процессе дальнейшего разговора все прихлебывают чай.

Ли: Я-то махинатор?! Да кругом посмотри, кругом! Непонятно кто устанавливает непонятно какие законы и потом официально, прикрываясь ими, облапошивает уйму людей. И кричат: право, свобода, демократия! Да дырка от бублика это право и эта демократия! Сознание людей сковано со всех сторон. А я как раз освобождаю сознание людей, можно сказать, заново открываю им мир, избавляю от стереотипов. Словом, речью, плюс легкое воздействие на психику – настои, травы, благовония. В общем, делаю всё, что могу. И это приносит и мне удовольствие, и клиентам – облегчение!

Бедный: Облегчение, говоришь?

Ли: Ну да! Беда современного человека – это перегрузка стереотипами социума. Человек настолько привыкает мыслить стандартно, так, как принято в обществе, что оказывается неспособен оценивать события, явления, лица – индивидуально, свободно, нетрадиционно, более широко!

Я сам постоянно сталкивался с этим. Например вот когда я говорил людям, что общаюсь с космосом, они думали, что я шучу, и смеялись. Когда же я объяснял, что не шучу, они считали меня сумасшедшим! Третьего не дано что ли?! Стереотип!!! Бред, логичный, но далеко не всегда верный – навязанный обществом, массовым сознанием.

Бедный: Ладно, хорошо. Стереотипы… Но зачем ты обманываешь людей: своих клиентов и всех вокруг?

Ли: Я практически не лгу! По сравнению с тем, что твориться везде! Я слегка дополняю образ, чтобы людям было легче прочувствовать и понять.

Бедный: Да ты врешь! Нагло врешь им в глаза!!!

Ли: Ну, это, в конце концов, тоже стереотип. Главное – личная свобода: я хочу заниматься тем, чем хочу и могу, и так, как хочу, - и я этим занимаюсь! И мне плевать, что думает об этом общество с его примитивными стереотипами и что думаешь лично ты!!! Такая же жертва стереотипа!..

Бедный: Да плюй, плюй!.. Это шизофрения какая-то. Да, ты свободен от стереотипов общества, - ты создаешь их себе сам! Ты оградил свои действия прекрасной стеной – в своем сознании! …И не пускаешь тронуть за эту стену ни людей, ни себя! Ты изо дня в день врешь себе!!! Ах, благодетель, спаситель заблудших душ, пораженных общественными стереотипами! Да тут всё кругом – стереотипно! Ты сам – ходячий стереотип, каменный стереотип!!!

Ли: Так! Ладно!.. Ну а ты сам – с гитарой под мышкой и табуреткой – ты сам чем руководствуешься в этой чёртовой жизни? Не из перехода ли ты сегодня?! Я-то хоть стабильно зарабатываю себе на хлеб! Я – счастлив, а ты?!

Бедный: Я тоже!

Ли: На чем же основано это твое чувство?! Интересно послушать… незыблемую философию гельминта, упивающегося дерьмом!!! Каковы твои принципы?!

Бедный: Нравственность, добродетель… как лучше сказать. Всё – почти как Гегель прописал. Ключевой принцип – свобода. Но не произвол, не полная анархия, а сообразно с определенным идеалом… И тогда уж свобода обширней, чем только от стереотипов общества! От своих личных тоже! Преодолеть крайности противоположного в универсальном единстве. Универсальная для всех нравственность!..

Да, свобода – но не для обмана, не для любого беспредела! А чтобы делать добро… или хоть ничего не делать: пусть будет бездействие, но не злодеяние…

Ли: Я, значит, злодей! В жопу Гегеля!..

Богатый: А ведь марксизм – течение в младогегельянстве! До начала двадцатого века мало кто рассматривал Маркса как оригинального, самостоятельного философа.

Бедный: Да, ирония судьбы: вся советская эпоха была вычурным потомком метода и даже системы Гегеля.

Богатый: Родила система в ночь не то сына, не то дочь.

Ли: Вот!!! Терпеть не могу! Ни коммунистов, ни Гегеля! (Бедному, саркастически) И пофигистов, на всем этом воспитанных, тоже!

Добродетель, ха! Ничё не делать, всё по фигу… Нет семьи – хорошо, есть – по фигу!!! Есть, что пожрать, – хорошо, нет – по фигу! Зато нравственность… как в Застой: лагеря закрыты, зато психушек всё больше – все политические, значит, психами стали?!

Бедный: Да с такими вот станешь! И руки на себя наложишь!

Ли: Ну а ты, Вась, как думаешь? А то всё остришь, а по сути – молчишь.

Богатый: Я? Поставь ты мне вопрос как Андрею, принципы назвать, мне нечего было б ответить. Эх, а я ж не дурак, я так хотел ухватиться за какую-нибудь идею и хоть несколько лет, хоть несколько месяцев руководствоваться ей, пусть даже как бы служить ей, подчиняться… Но нет: всё оказывалось иллюзией, заблуждением… или утопией… или столь тленно, конечно, скоротечно, что не стоило и начинать. Я так долго думал, столько лет… и сейчас еще думаю. Но как раз после тщательнейших раздумий всё новые и новые принципы разваливались, теряли смысл, меркли и слабели…

Потом – через Ницше – я понял свою ошибку. Я пытался найти объективные ценности, идеи, принципы, уже как бы данные, предписанные – если не Творцом, то жизнью, реальным положением дел, ходом вещей… Но это как раз невозможно! Практически на пике своей гениальности Ницше писал, что «добродетели, понятые объективно, внелично, столь же опасны, как и пороки, если следовать им, взирая на внешний авторитет, а не взращивать их изначально в себе самом, что и было бы правильно как личная настоятельная потребность, как условие именно нашего существования и нашей благотворности, распознаваемое нами независимо от того, тем же или иным условиям подчиняются другие наравне с нами». Я сам – главный, единственный настоящий, так сказать, принцип.

Бедный: Ну, это, батенька, не новость. Тема баян)

Богатый: Погоди. Что это за «я», самостоятельно творящее ценности и созидающее себя, – вот в чем вопрос!

Я думал в последнее время…

Отказаться от идеи Бога, убить Бога – встать на Его место;

убить себя – встать на место Ничто, пустое место?..

Что значит смерть: не столько в органическом, сколько в интеллектуальном плане?

Что если возможна и полезна, так сказать, ноуменальная смерть и феноменальная жизнь. То есть может быть такое «я», которое ноуменально умерло – произошел отказ:

- от субъекта, то есть ноуменального «я»,

- от метафизики, то есть трансцендентальных оснований,

- отказ от смысла, «истинного» означаемого,

- отказ от причинно-под-следственности, каузализма, от целесообразности,

- наконец, отказ от сугубо рационального объяснения поведения и всех фактов тварного мира.

А феноменально такое «я» живет, но после всех этих отказов понимает, что всё основывается на (загибает один палец) воле и (загибает второй) обыкновении, привычке мысли, другими словами – представлении той или иной степени устойчивости, поскольку чистая воля без ее приложения к знанию-обыкновению и чистое обыкновение без воли к нему, веры в него – одинаково невозможны. Отсюда и новый тип смысла – недосмысл, не обладающий характером истинности, подлинности; ведь самО по себе ничто не имеет смысла, то есть, как говорит Ницше, «смысл с необходимостью… является именно смыслом соотношений, перспективы»; «всякий смысл – воля к власти (все соотносительные смыслы можно растворить в ней)»…

С последними словами Богатого философа раздается стук в дверь. Неуверенные шаги. Уверенные шаги. По лестнице спускается Клиентка. Дама средних лет, с химией на голове, с буйными тенями на веках и румянцем на щеках. В ней с трудом узнается Лена. Она пьяна, но старается не показать. Однако в дальнейшем легкий дисбаланс жестов и нечеткость произносимых ей звуков иногда выдают опьянение.

Клиентка: Здравствуйте! Прошу простить за вторжение!

Богатый: Вечер добрый.

Бедный: И Вам не хворать!

Ли: Элеонора, как неожиданно! По-моему, мы не договаривались о столь скорой встрече?

Клиентка: Вы правы. Вы как всегда правы! Поэтому я и извиняюсь. Еще раз прошу, господин Ли и все присутствующие, будьте так великодушны, простите мне это вторжение! Но мне очень нужна помощь господина Ли.

Бедный: Всё нормально, я и так, например, собирался уходить.

Ли: Уже? Мне кажется, мы еще недоговорили… И чайку бы можно…

Бедный (почти перебивая): Я, со своей стороны, всё сказал и услышал тоже достаточно.

Богатый: Я, пожалуй, тоже в основном высказался. А господину Ли нужно работать, неусыпно следовать своему призванию – помогать людям. Так что я тоже пойду.

Ли: Да? Ну я не вправе вас удерживать, господа, но при случае мне бы хотелось продолжить эту беседу, поскольку я всё еще…

Бедный (перебивая и заканчивая за Ли): …Уверен в собственной правоте.

Богатый: Конечно. Мы не прощаемся…

Бедный (вполголоса, иронично): Хотя и надо бы.

Богатый: …а лишь оставляем друг друга, ведь не у одного господина Ли сейчас могут быть дела. У меня тоже на паре направлений горят сроки. А разговор никуда от нас не денется…

Ли: Ну тогда до свидания.

Богатый: Всего самого!

Клиентка: До свиданья!

Пожимают друг другу руки. Бедный жмет молча, подчеркнуто отстраненно.

Ли (провожая Клиентку за ширму, где диван, столик и кресло): Не надо нарушать установленные сроки: слишком частые сеансы так же мало полезны, как и слишком редкие. Сознание и тело должны переварить полученный импульс…

Клиентка (нервно): Да к чёрту всю эту психологию! Мне не нужен обычный Ваш сеанс. Сделайте мне другое…

---------------- «Бал монстров» ----------------

Ли / Палач: Что мне для Вас сделать?

Клиентка / Оскароносная роль Халли Берри (всячески извивается перед Ли, потом кладет его руку себе на грудь): Сделайте… сделайте так, чтобы мне было хорошо. Сделайте чтобы мне было хорошо. Пусть мне будет хорошо… Пусть мне будет хорошо!.. Вы ведь это можете, правда? Вы можете мне сделать хорошо, можете?! Пусть мне будет хорошо! Пусть мне будет хорошо. Сделайте мне хорошо! Я просто хочу: пусть мне будет хорошо!

Ли: Я не знаю как…

Клиентка (не слушая его, как в фильме): Пусть мне будет хорошо! Я хочу почувствовать себя хорошо… Я хочу почувствовать…

---------------- ---------------- ----------------

Ли (вспыхнув злобой): Хорошо!

Ли подбегает к столу, хватает с него складной нож, возвращается к Клиентке и наносит ей несколько ударов в живот и в область сердца. С последним ударом нож остается воткнутым в тело, Клиентка схватывает нож руками, но выдернуть не пытается.

Клиентка (произносит эту реплику с той же благодарностью, что и Берри после секса): Ты был мне нужен.

Клиентка падает замертво.

Сцена 5.

Автовокзал. Люди на перроне ждут автобус. Среди них Даша, при ней несколько чемоданов, она навсегда покидает этот город. Появляется Сирота, убогий, впрочем, тоже работник автовокзала.

Сирота (снимает ушанку и протягивает для милостыни): С п-п-праздничком, люди добрые! П-п-подайте, Х-х-христа ради, к-к-кто с-с-с… с-с-сколько может. Инвалиду д-детства. На проп-п-питание. К-к-кто сколько может. (Люди кидают в шапку. ) С-с-спасибо! Дай Бог здоровья! Дай Бог вам здоровьечка! Спасибо, люди добрые! Счастливого вам пути! Бог в помощь!

Подходит Контролерша.

Контролерша: Так, а где автобус… (смотрит на часы) Должен был подать. Надо по связи объявить… (хочет пойти в здание вокзала, но вдруг видит Водителя автобуса) Чё так долго? Ты откуда бежишь?

Водитель автобуса (с одышкой): Из сортира! От похмелья кефир с утра выпил, и чё-т меня с него разобралО.

Контролерша: Ну ты даешь! Ехать-то сможешь?

Водитель: Ды конечно, чего там!..

Сирота тем временем садится на скамейку в стороне, достает из внутреннего кармана бутылку пива и начинает мирно пить. К нему подсаживается еще один Работник автовокзала.

Работник: Здорово! Как твое ничего?

Сирота: Привет! Да ничего, нормуль. Тока экзистенциальный постструктурализм меня мучает, французский…

Работник: А-а, конечно, французский. Какой же еще.

Сирота: Вот Дерриду, по крайней мере – в семидесятых, деконструктивистом называли, а сам себя он предпочитал постструктуралистом величать…

Даша (гневно и решительно перебивая): Дорогой юродивый, что ж ты, подлая душонка, милостыню на «проп-п-питание» просил, а сам пиво бутылочное хлещешь, не разливное! И говоришь так складно, не заикаешься!

Сирота: Ш-ш-што ж мне и удовольствие никогда получить нельзя?

Даша: Можно! Но не на мои деньги. Работать иди…

Работник: Девушка, нехорошо! что Вы к убогому пристаете?

Даша: Я? Да он здоровей меня, этот убогий!

Работник: Ну, это не Вам решать, а комиссии по медико-социальной экспертизе…

Сирота (гордо): Да!

Работник: В чем, собственно, дело?

Даша: Пусть он мне деньги мои вернет!

Работник: Да Вы что: где это видано, чтоб нищий милостыню возвращал?!

Даша: А что? Я тоже вот нищая! А ему подала, потому что подумала, инвалид, молодой еще… и денег нет, и ума. А он – артист! Такой же лохотронщик, как и все вокруг стали!..

Работник: Это не Вам решать. Каждый своим делом занимается, каким может…

Даша: Да пошли вы! Давай сюда мой червонец!!!

Сирота: Иди ты в жопу! Какой червонец?! Мож, ты ваще мне ничё не давала?! Откуда я знаю!

Даша: Ах ты сволочь!!!

Даша силой пытается влезть Сироте в карман с деньгами. Он ей не дает. Работник тоже пытается ей помешать.

Начинает звучать музыка: песня «Всё как у людей» группы «Гражданская оборона» с альбома «Здорово и вечно» (1989).

Сирота пытается от Даши убежать. Даша догоняет. Сцена затягивается. Выбегают другие Работники автовокзала, подбегают Контролерша, Водитель автобуса. Все защищают Сироту, мешают Даше, отталкивают ее, Даша начинает драться, завязывается потасовка…

Занавес. Антракт. Песня (общее время: 7 мин. 00 сек. ) продолжает звучать и в антракте:

Вот и всё, что было

Не было и нету

Все слои размокли

Все слова истлели

Всё как у людей…

В стоптанных ботинках

Годы и окурки

В стираных карманах

Паспорта и пальцы

Всё как у людей…

Резвые колёса

Прочные постройки

Новые декреты

Братские могилы

Всё как у людей…

Вот и всё, что было

Не было и нету

Правильно и ясно

Здорово и вечно!

Всё как у людей…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒