Часть III 6 страница

Прежде чем переступить порог, Даша оглядела немногочисленных посетителей. За дальним столом расположилась пожилая пара европейцев, чуть ли не в пижамах. Значит, до формы одежды здесь никому дела нет. А за стойкой, спиной к ней, сидел одинокий мужчина. Даша присмотрелась к нему и узнала Фадеева. Он-то что здесь делает посреди ночи? Ждет кого-то или, как и она, измучен своими мыслями, не может уснуть?

Даша хотела уже зайти, но тут Фадеев повернул голову, и она увидела его лицо. Заместитель генерального директора был мрачнее тучи, в глазах его читалась растерянность. Морозова отшатнулась, словно увидела что-то недозволенное, и пошла прочь, пока ее не заметили.

Не успела она вернуться к лифту, как в кармане зазвонил телефон. Даша вздрогнула. Неужели Кирилл? Нет, она не возьмет трубку! Пусть звонит хоть до самого утра. Боль, которую он ей причинил, нужно перенеси и забыть – это возмездие за страдания, которые она принесла Ларину. Бумеранг.

Уговаривая и убеждая себя не отвечать на звонок, Даша вытащила телефон и, даже не взглянув на дисплей, нажала прием…

Глава 3

Кормили в баре при отеле паршиво. Если бы не виски, которым Максим щедро залил огнеопасный том ям[4] со вкусом плесени, – кто бы мог подумать, что знаменитый тайский суп можно так испортить, – и мешанину из мяса, травы, шариков вареного теста и перца – похоже, в пропорции один к одному, – желудок бы точно не выдержал. Зря он остался здесь после ухода Фадеева. Надо было поискать приличное место. Только вот не было сил – общение со старым мухомором окончательно выбило из колеи.

Мало ему было предательства Даши! Еще этот Фадеев вынес все мозги своей философией. Нашелся умник, зараза! Пришел бы в их компанию и попытался работать с Виталиком – сразу перестал бы витать в облаках и заботиться о чувствах сотрудников. Тут сам всю дорогу ходишь оплеванный. Какое воспитание менеджмента? Какие замкнутые круги? Устал он. Смертельно устал.

Ларин оставил щедрые чаевые – официантка в тайском наряде, в отличие от обеда, пришлась ему по душе. Когда она склонялась перед гостем, в ее почтении не было ни капли раболепства – напротив, во всех движениях чувствовалось достоинство женщины. Как у Даши. Вот бы его Ирке так научиться, может, хоть это примирило бы его с тошнотворной семейной жизнью. Вяло улыбнувшись на прощание тайке, он встал из-за стола и отправился на ресепшн, чтобы оформить номер. Сейчас он хотел только одного – спать! Провалиться в черную дыру без сновидений и ни о чем не думать.

Но не успел Максим добрести до своей комнаты и открыть дверь, как в кармане зазвонил телефон. Ларин машинально взглянул на часы и усмехнулся. Ну, конечно! В Москве рабочий день в самом разгаре. Сейчас все кому не лень начнут ему названивать по самым разным вопросам и немедленно требовать решений. Как будто Виталик, сидя в собственном кабинете, не в состоянии вникнуть в проблемы и дать указания людям. Надоело все! Если бы только можно было отключиться и хотя бы несколько часов побыть наедине с собой. Так нет же – ночь не ночь, выходной не выходной, звонят круглые сутки. Максим взглянул на дисплей и вздрогнул, увидев там рожу Виталика. Сто лет, скотина, жить будет! Стоит о нем вспомнить, как тут же и появляется.

– Добрый день, Виталий Эдуардович, – смиренно произнес он в трубку, борясь с раздражением.

– Привет, – пробасил голос шефа, – как дела?

– Все по плану, – внутреннее напряжение выступило на теле испариной, – рейс обслужили. Аэропорт Бангкока пока закрыт.

– Сам знаю! – рыкнул Виталик в трубку. – Ты мне про это рассказывай!

– А про что? – Ларин, опершись спиной о стену, уже предвидел продолжение разговора.

– Почему те до сих пор как герои, а мы на задворках?! Тебя за результатом отправили, олух царя небесного!

– Я стараюсь, – у Максима шумело в голове, он не понимал, чего от него хочет шеф, – даже встречался с Фадеевым.

– И что толку?! – рев нарастал. – Ты убедил его подвинуться, чтобы нас наконец заметили? Или получил ценную информацию?

– Скорее второе, – выбрал Ларин, понимая, что отрицательный ответ вызовет новый взрыв гнева.

– Та-ак, – децибелы пошли на убыль, – и что же ты выяснил?

– Не телефонный разговор, – отрезал Максим.

– А какой?! – снова взвился Виталик.

– Будет результат – доложу, – пробормотал он, чтобы отвязаться от режущего мозг голоса в телефоне.

– Смотри мне, – пригрозил шеф, – если нечем похвастаться, в Москву не возвращайся!

– Как скажете, – устало согласился Максим, а про себя подумал о том, что, если он не вернется, компания за пару месяцев точно развалится. Никакого решения Минтранса для ее закрытия не будет нужно: Виталик настолько далеко отошел от дел, повесив все на первого зама, что вникнуть в текущую ситуацию уже и не сможет.

– Все, – Виталий Эдуардович, не встретив никакого сопротивления, поостыл, – работай давай! Жду звонка.

– Договорились, – ответил Ларин и, как всегда по привычке, выработавшейся в общении с руководством, добавил: – Спасибо.

Виталик повесил трубку, не прощаясь: в своем амплуа.

Максим раздраженно нажал отбой, открыл наконец дверь в комнату и зашвырнул телефон на кровать. Надоело! Сил больше нет. Еще немного – и он точно сойдет с ума от всей этой ситуации. Чего хочет от него Виталий? Чтобы он лично поджег ангар, в котором устроились конкуренты, собственноручно подпилил стойку шасси вражеского самолета или подсыпал яд в их бортпитание, а потом до конца жизни сел в тюрьму?! Кому это надо? Фадеев, будь он хоть тысячу раз в тоске, все равно выкрутится, а их компания будет уничтожена.

Ларин, не в силах больше размышлять обо всем этом, бросился вниз лицом на кровать. Чтобы ему пусто было, этому Виталику!

Даже спасительное опьянение, которое он чувствовал после обеда, вмиг испарилось от звонка шефа. В голове пульсировала тошнотворная боль, хотелось забыться, заставить себя не думать.

Он перевернулся на спину и стал смотреть в потолок. Сегодня он уже ни на что не способен – мозги готовы вскипеть. До следующего рейса есть несколько дней: сколько было в жизни ситуаций, когда времени у него оставалось гораздо меньше, а он умудрялся находить выход из положения. Надо просто расслабиться. Забыть обо всем, начиная с Даши. В конце концов, не зря же он мучился девять часов в самолете, летя в Таиланд. Чего-чего, а злачных мест, способных отвлечь мужчину от печалей, здесь предостаточно. Сейчас он заставит себя успокоиться. Поспать. А потом вызовет такси и поедет в Бангкок. Посмотрит там на какое-нибудь идиотское шоу, напьется, может, снимет себе девочку на ночь, если возникнет желание. Кто знает, возможно, теперь, когда он испытывает к Морозовой жгучую ненависть, наваждение влюбленного придурка рассеется.

Хотя, откровенно говоря, проститутки в этой стране – не самый правильный вариант. Лучше обойтись без последнего пункта программы – во-первых, никогда не знаешь, на кого в действительности нарвешься: девочку или бывшего мальчика, а во-вторых, такого количества венерических и кожных болезней, как в этом гнезде разврата, нигде больше нет. Лучше так – он сходит на шоу и напьется, чтобы забыть Морозову. Плевать ему на то, кого она там любит! С сегодняшнего дня Даша для него умерла.

Максим взглянул на часы – ехать по барам было еще слишком рано. Но и рулить, сидя в Таиланде, процессами в Москве он был не намерен: пусть Виталик сам в кои-то веки разомнет затекшие мозги. Ларин с чувством злорадства отключил телефон – это адское орудие пыток. Впервые за десять лет работы в компании. А что? Сейчас он на сверхсложном задании, и ничто другое его не касается. Пропади они там все пропадом!

Пять часов тишины и спокойного сна показались ему ни с чем не сравнимой роскошью. Он, как и мечтал, провалился в темноту без звуков, без красок. Какое же это было счастье – ощущать себя свободным, не позволять никаким проблемам ежеминутно взрывать измотанный мозг! Проснувшись, он принял душ и стал собираться в Бангкок.

Мысли, пока одевался, сами собой ускользнули в прошлое.

Если бы двадцать лет назад он сделал правильный выбор, вся его жизнь сложилась иначе. Сегодня странно об этом даже вспоминать, а ведь они с Виталиком знакомы со студенческой скамьи финансового института. И нельзя сказать, чтобы тот был умнее или учился лучше. Просто оказался удачливей.

Они тогда были приятелями. Пили вместе, гуляли. Потом стали одновременно ухаживать за одной девушкой, которая стала в итоге женой Виталия. А Ларину судьба подсунула в разгульную новогоднюю ночь самозабвенно влюбленную в него Ирину – так юношеское соперничество и прервалось само собой. Шеф потом напрочь забыл об их студенческом родстве – словно память отшибло. Да и зачем ему дружеские отношения с подчиненным, которому он сам же и предложил работу? Да еще какую! Пусть пашет и чувствует себя благодарным.

Вслед за женитьбой на Лизе к Виталику потянулись все блага жизни: красный диплом, диссертация, карьера на заводе тестя, а потом – созданная с нуля компания, главными акционерами которой стали родственники жены. Ушлый Виталик, наверное, уже в институте прекрасно понимал, что делает: он буквально не давал Лизе проходу, клялся в любви, заваливал цветами. Уже в то время ее отец был человеком заметным. А Ларин оказался обычным повесой – легкомысленным и жизнерадостным. У него и в мыслях не было расставлять вокруг приглянувшейся девушки силки: просто с Лизой было интересно и весело. Конечно, ничего, кроме дружбы, между ними не было – Лизкино воспитание не позволяло. Но он чувствовал, что их симпатии взаимны.

О том, что она влюблена в него, а не в Виталия, он узнал только в день их свадьбы. Всю жизнь Максим старался вычеркнуть из памяти этот дурной эпизод: красавица-невеста в умопомрачительном платье смотрит на него с болью и говорит: «Ты меня предал». И из-за чего? Из-за Ирки с ее беременностью! Откуда она только взялась, на его несчастье?! Женился бы на Лизке и катался всю жизнь как сыр в масле.

Острое желание выпить напомнило ему о планах на вечер. Он посмотрел на часы и решил, что можно уже ехать в Бангкок – пока он будет в пути, ночная жизнь во всех гнездах разврата расцветет в полную силу. Подойдя к телефону, Ларин вызвал через ресепшн отеля такси и, не дожидаясь, когда подъедет машина, спустился в холл.

Бангкок встретил его, как старого друга, приветливо мигая огнями и привечая блеском клубов, ресторанов, отелей. За последний год в столице Таиланда Максим побывал уже раз десять. Кровожадный Виталик – знал ведь, гад, что он не выносит перелетов – постоянно гонял его в Суварнабхуми выбивать разнообразные скидки – то на наземное обслуживание, то на кейтеринг[5], то на аренду помещений в аэропорту. Максим матерился, клял на чем свет стоит шефа и все же летел на очередные переговоры. Выколачивал из тайцев невероятные два-три процента и с чувством выполненного долга ехал в одно из многочисленных злачных мест – снимать стресс.

В Таиланде, на взгляд Максима, с процветанием порно-шоу-бизнеса дела обстояли гораздо круче, чем в разрекламированном европейцами Амстердаме. До какого только идиотизма здесь не додумались охотники за деньгами. Проститутки всех мастей и полов, включая средний, манили глянцем смуглых тел и смехотворными ценами. От продажной любви он неизменно воздерживался, а вот на разнообразные show ходил. Сидел со смесью любопытства и омерзения, удивляясь изобретательности человеческого существа. Эту бы фантазию-энергию – да в мирное русло.

Такси свернуло с широкого проспекта на узкую улочку, повернуло еще раз, и Ларин издалека узнал ночной базар и неоновые огни Патпонга. Как опытный путешественник по злачным местам, он мог бы поехать не в такое раскрученное место – например, Нана-Плаза, Сои33 – все то же самое, только цены в два раза ниже. Но сейчас, чтобы забыться, ему хотелось толпы людей, шума, калейдоскопа разноцветных лиц. Он мечтал пропасть, растворившись в возбужденном потоке иностранцев, стать незаметным не только для других, но и для самого себя.

Максим расплатился с таксистом и вышел из машины. Решил, что сначала, не торопясь, пройдется по улицам Патпонга – полюбуется на ярмарку разврата, – а потом уже выберет подходящий кабак и надерется там как следует. Он с трудом пробирался в плотном потоке людей, наводнивших узкие улочки, которые превратились к ночи в базар подделок мировых брендов – говорят, неплохого качества. Но сомнительные тряпки и липовый Rolex его не интересовали. Он вглядывался в лица праздношатающихся людей, любовался на выстроившихся по обе стороны проституток, разряженных, как на карнавал, и пытался угадать, кто из них девочка, а кто – бывший мальчик. Как правило, самые красивые и стройные тайки неизменно оказывались парнями. Операцию по смене пола они делали специально для того, чтобы вот так, стоя на обочине, зарабатывать на жизнь. Максим подумал, что было бы с ним, родись он в убогой тайской деревне, безо всякой надежды на будущее. Наверное, пошел бы в солдаты – уж это-то нищие мальчики могут себе позволить? Лучше ходить строем и подчиняться приказам, чем предлагать себя каждому встречному.

От рекламных вывесок у Ларина зарябило в глазах: «ping pong show»[6], «open bottle show»[7], «smoke show»[8], не говоря уж о повсеместном «banana show»[9]. все это он уже видел. Тайцы, в желании угодить иностранцам и заработать, не гнушались использовать собственные тела не по назначению.

Нет, сегодня он пас. Пусть на бесчинства на сцене любуется кто-то другой. Его дело – забыть о своих заботах, впитать атмосферу вседозволенности и напиться до потери сознания. Чтобы благоразумия осталось только на то, чтобы назвать таксисту адрес отеля. И все.

Обойдя все улицы Патпонга, Максим остановил свой выбор на Muzzik Cafe – относительно новой дискотеке, на которой местные группы играли вполне сносную рок-музыку. Остальные заведения, включая знаменитый клуб Safari, выглядели настолько убого, что даже приближаться к ним было противно, – растрескавшиеся стены, свисающие гроздьями провода и грязные брезентовые козырьки над входом отталкивали. Конечно, если вмазать как следует, такие мелочи жизни уже не имеют значения, но сейчас, на относительно трезвую голову, он не был готов поместить свое драгоценное тело в облезлые интерьеры.

Ларин открыл деревянную дверь и застыл на секунду – звуковая волна практически сшибала с ног. Он улыбнулся: как раз то, что надо, чтобы отделаться от Даши, Виталика, Фадеева, самолетов и хотя бы недолгое время пожить собственной жизнью.

Разобравшись, что к чему, Ларин направился к бару и заказал сразу бутылку рома – пить так пить. А кроме того, знал он подобные заведения: сейчас набегут девки, которых положено чем-нибудь угощать. Вот пусть и пьют вместе с ним ром, если хотят. Все равно напиваться лучше в компании.

Время после двух рюмок стало легким, как перышко, и полетело незаметно. Танцевать Максим не любил – это пусть молодежь зеленая отплясывает, в его сорок лет уже несолидно, – но с большим удовольствием наблюдал за безумствами на танцполе. Разогревали тусовку с полдюжины девочек – «морковок», согласно местному лексикону – с хорошими фигурами и симпатичными мордашками. Одна из них особенно понравилась Ларину – свежая, юная и такая энергичная, что дух захватывало, глядя на нее. Максим присмотрелся к девчонке внимательнее: что-то в ее хрупкости и изящности напоминало ему Дашу. Глаза – что вовсе не свойственно даже самым красивым тайкам – были большими и горели ярким огнем. Во всех ее движениях читалась радость и горделивое довольство собой.

Максим начал буравить девушку взглядом, и она очень скоро откликнулась – почувствовала его внимание. Они приветливо улыбнулись друг другу, и каждый продолжил заниматься своим делом: она – танцевать с еще большей энергией, поощренная интересом солидного иностранца, он – напиваться.

Настроение с каждой минутой и каждой выпитой рюмкой ползло вверх. Максим уже перестал ненавидеть Дашу, даже великодушно простил ей свое унижение. Наверняка бедная маленькая девочка все придумала с этой своей влюбленностью, обманула его. Просто испугалась напора и того, что он действительно уйдет от жены, а она за его поступок будет нести ответственность. Эта Морозова как раз из тех, кто не умеет строить свое счастье на несчастье других. Если бы он не был женат! Если б не Ира…

После десятой рюмки он перестал считать и мысленно послал на фиг Виталика и свою невнятную тайскую миссию. Ларин подумал о том, что остаток жизни должен посвятить удовольствиям. А в чем еще состоит смысл человеческого бытия? Можно, конечно, гробиться годами и хлебать дерьмо полными ложками, но гораздо разумнее получать от своего существования наслаждение. Деньги? Да, конечно, без них никуда. Но если задуматься, не так уж много их надо. Зачем ему, например, две машины? Ирка все равно за руль не садится. К чему двухэтажная квартира в двести квадратных метров? А дача, на которую они приезжают примерно раз в полгода? А квартира на Кипре, в которой побывали от силы три раза? На фиг все это! Продаст, вложит во что-нибудь деньги и будет жить на проценты. Конечно, Ирка будет сопротивляться, скажет, что надо оставить наследство детям. Но в этом вопросе он будет непреклонен – каждый должен сам на все заработать. Пока пацаны учатся, он их содержит: все правильно. Но взрослых детей никто обеспечивать не обязан.

А потом он разведется с Ириной. Хватит ежедневных мучений, не может он так дальше жить! Надо освободиться от всего: от рабства, брака, денег, страданий, – может быть, тогда Дашенька полюбит его.

Максим все для себя решил: не будет он ломать голову над способом убиения конкурента, как хочет Виталик. Отдохнет здесь до своего рейса, а потом спокойно вернется в Москву и изменит свою судьбу. Исправит ошибки молодости.

Он представил себе, с каким удовольствием пошлет Виталика на три буквы, положив на стол заявление, а потом будет наблюдать за тем, как компания Виталия Эдуардовича катится вниз по наклонной. Без него – в этом Ларин был абсолютно уверен – банкротство наступит гораздо раньше, чем кто-либо может предположить. Только недалекий шеф все еще надеется на процветание. Держи карман шире, Виталик! Коллапс наступит самое позднее через полгода, если ты вдруг лишишься Ларина, над которым издевался так долго.

Максим самодовольно откинулся на спинку высокого стула и налил себе еще рому. За скорую свободу от всех и вся! За единственную ценность в этой жизни – его любовь к Даше!

Когда он вернул голову с рюмкой из запрокинутого положения в привычное, то первое, что увидел, была симпатичная тайка, напомнившая ему Морозову. Девушка сидела на соседнем стуле и белозубо ему улыбалась.

– Hi, mister! [10] – весело поздоровалась она.

– Hi, baby[11], – ответил он своим чудным баритоном, перекрывшим шум дискотеки.

Дальше они молча рассматривали друг друга и улыбались. Ларин не продолжал разговор потому, что не сомневался – с английским языком у местных проституток хорошо не бывает. Максимальный словарный запас всех, кого он встречал на Патпонге раньше, варьировался от трех до пяти слов.

– Are you from England? [12] – с неожиданно правильным произношением поинтересовалась малышка.

– No, – отрицательно мотнул головой удивленный Ларин, – from Russia.

– Fine, – тайка задорно рассмеялась, – I like Russians. Do you want me? [13] Максим оторопело смотрел на девушку – счастливый смех сделал ее лицо детским, разверзая громадную пропасть между ее внешним видом и ее же словами. Сейчас он не дал бы ей больше пятнадцати.

– По-моему, – он перестал подбирать простые слова и заговорил по-английски свободнее, – ты еще слишком молода для того, о чем спрашиваешь.

– Мистеру нравятся пожилые женщины? – поддела она и снова засмеялась.

– А ты за словом в карман не лезешь, – улыбнулся Максим, уже видя перед собой Дашу, – сколько тебе лет?

– Не переживай, – она зазывно смотрела ему в глаза, – ты не будешь первым.

Ларин удивленно покачал головой, не находясь что ответить. В принципе он был уже не против того, чтобы провести с ней время – ее магическое сходство с Дашей в его глазах становилось все сильнее, – но прекрасно знал и о том, что за связь с несовершеннолетней девчонкой по местным законам ему будет грозить тюрьма. А от этой напасти он хотел бы держаться подальше: наслышан был от нерадивых туристов. Ад на земле – это еще мягко сказано.

– Покажешь свой паспорт, – сообщил он, – тогда я подумаю.

Девочка заметно погрустнела, даже немного от него отодвинулась. Потом, видимо, поразмыслив, приложила свои губки к его уху и зашептала горячо.

– Никто ничего не узнает, – уговаривала она, – мы поедем в такой отель, где у нас не будут спрашивать документов…

От ее шепота и едва уловимых прикосновений Ларин окончательно потерял голову. Ему казалось, что это Даша приникла к его уху, что это ее длинные волосы щекочут его шею. Девушка продолжала шептать, а он уже не вслушивался в слова, только улавливал страстные и такие знакомые интонации. Дрожащей рукой он налил себе, торопливо выпил. Посмотрел на тайку – нет, конечно, это не Даша! Дашенька сейчас в отеле, уже спит после тяжелого дня. Ларин попросил рюмку для девушки и, налив порцию, придвинул бутылку к ней.

– Посиди здесь, выпей, – отклонился он от ее страстного шепота, – я скоро вернусь.

Максим выскочил на улицу, тяжело дыша и, как дезертир, оглядываясь на двери заведения. Возвращаться он и не думал. Все его мысли были только о Даше. Это ее глаза он видел перед собой минуту назад, это ее шепот вызвал в нем такую неутоленную страсть. Сейчас он позвонит ей, скажет, что больше не может так. Что готов на все ради нее – изменит свою судьбу, забудет о прошлом! Начнет все с чистого листа, на котором будет написана только одна фраза – признание ей в любви. А иначе он просто не выживет. Скажет, что приедет немедленно, чтобы решить все, – для него это вопрос жизни и смерти!

– Дашенька! – обрадовался он печальному «алло» в трубке. Может быть, она думала о нем, переживала, что так жестоко с ним обошлась?!

– Да, Максим, – проговорила она удивленно.

– Милая моя, – слезы счастья оттого, что он снова слышит ее голос, навернулись ему на глаза, – мне без тебя очень плохо! Нам надо поговорить. Можно я приеду?

– Максим, – в ее словах прозвучала боль, – сейчас уже очень поздно.

– Даша, – Ларин не обращал внимания на то, что своим криком пугает прохожих, – если я не увижу тебя, умру! Я схожу с ума. Мне надо встретиться с тобой, поговорить!

– Послушай, – он отчетливо слышал, как сильно она переживает, и не мог понять, что заставляет ее быть настолько жестокой, – мы не должны. Я знаю, что ты чувствуешь, но…

– Дашенька, милая, – он перебил, – мы только поговорим!

– Нет, – отрезала она, и Максим с ужасом почувствовал ее решимость, – не сегодня.

– Как хочешь, – ярость вскипела в нем мгновенно, и он снова стал орать на всю улицу, – а я еду к тебе! И попробуй только меня выставить – у тебя ничего не получится!

– Ларин, – в голосе Даши появился страх, – если ты приедешь, тебя встретит полиция. Я же слышу, ты пьян.

– Что?! – Он ошалел от обиды и злости. Такого оскорбления в ответ на свои чувства он не ожидал!

– Прости меня, – Морозова с надрывом вздохнула.

– Я еду!!!

– Тогда я звоню в полицию…

Максим, не позволив ей продолжать, с остервенением нажал «отбой». Полиция! Эта ненормальная, ради которой он готов был перевернуть все в своей жизни, ему угрожает?! Ладно. Ей хочется встречи с тайской полицией? Он все устроит. Уж у него хватит ума и выдержки заставить эту дуру мучиться так же, как она заставляет страдать его! Полиция так полиция!

Юную тайку он нашел на том же месте – у стойки бара. Молча взял ее за руку и потащил за собой. Она весело рассмеялась, успев в последний момент схватить со стойки бутылку, в которой еще осталось немного рома.

– Сколько тебе лет? – злобно прошипел он на ходу.

– Шестнадцать! – созналась она.

– Подходит, – выпалил он, запихивая ее в такси, – расскажи этому парню, куда надо ехать.

Глава 4

Михаил Вячеславович с трудом оторвал тяжелую голову от подушки и отключил на телефоне будильник за пять минут до того, как он должен был прозвенеть. Чего без толку шум разводить? Все равно промаялся без сна целую ночь. Сначала в кровати крутился – хорошо Люды не было рядом, а то пришлось бы опять притворяться, что спит, – а потом не выдержал, спустился в бар. Да так и просидел там до самого закрытия. Думал и думал. Каждую минуту из тех незабываемых дней, что они с Наденькой провели вместе, по мгновениям перебрал. Как недолго любовь их длилась!

Мысли о Наде делали его молодым: чувствительным, глупым и готовым на подвиги. Он бы горы сумел свернуть, все в жизни поставить с ног на голову, если б она одно только слово сказала. Так желал ее, так любил! А она – ничего. Словно их встреча после стольких лет не была для обоих знамением.

Он позвонил ей вчера поздно вечером. Пока было светло – держался, заставлял себя думать о жене и детях, а с наступлением темноты словно бы обезумел. Решил: будь что будет, лишь бы увидеть Надю!

– Наденька, – прошептал он в трубку осипшим голосом.

– Да?! – совсем юная, удивленная. И фоном – музыка, аплодисменты.

– Наденька, это Миша, – он глупо заревновал ее к праздничному шуму.

– Подожди, я выйду из зала!

Михаил молча слушал, как меняется звук. Музыка накатывала волнами, потом таяла под натиском смеха и голосов. Фадеев представил себе, что Наденька – неотразимая в длинном вечернем платье – идет по проходу мимо бархатных кресел и все мужчины оборачиваются на нее. А он, такой беспомощный – всего лишь голос в ее мобильном телефоне, – трусливо прячется в женской ладони.

– Алло! – наконец он снова ее услышал.

– Здравствуй, Надя.

Вот и все. Остальные слова застряли в горле. После двух дней непрерывных воспоминаний и размышлений о ней он не сумел ничего сказать. Старый дурак! Все мысли смешались и растворились в сумасшедшей любви. Надо было, как перед важными совещаниями в министерстве, набросать, что к чему. Не выглядел бы сейчас перед ней идиотом.

– Здравствуй, – она серебристо засмеялась: как много лет назад.

– Ты где? – глупо спросил он.

– На премьере, – не пристыдила она его за вопрос.

– С мужем?

– Конечно! Миша, ты что как ребенок?! Честное слово.

– Я в Таиланде остался, – сознался он и замолчал.

– Прости?

– Не улетел домой, – голос Фадеева дрогнул, – не смог улететь, так с тобой и не встретившись.

– Ах ты, симпатичный мой заяц! – Она снова рассмеялась.

Забытое прозвище заставило его покраснеть и чуть не задымиться от ярости. Его! Бравого летчика назвать симпатичным зайцем?!

– Значит, так, Надежда, – он решительно взглянул на часы, – через полчаса я за тобой заезжаю, и мы едем ужинать. Говори адрес театра!

– Ми-иша, а ты нисколько не изменился! Такой же.

– Тем лучше.

– Конечно! – Она говорила ласково, словно с ребенком. – Но адреса я тебе никакого не дам.

– Почему?!

– Какой же ты глупый, – она улыбнулась, – я с мужем! После премьеры прием, мы приглашены. Не пойти невозможно – будут самые важные лица.

– Тебе, – он успел укорить себя за мальчишество, но так и не остановился, – эти самые лица важнее меня? Я улечу! Мы никогда больше не встретимся!

– Я понимаю.

– Ты же говорила, что всю жизнь любила меня!

– Мишенька, – Надя вздохнула, – конечно, любила.

– А теперь? Когда я рядом, когда примчусь в любую секунду, только скажи – больше не любишь?

– Дело не в этом, – торопливо опровергла она.

– А в чем?

– У нас с тобой разные жизни. Разные судьбы.

– Но ты сама мне сказала!

– Миша! Я увидела тебя, и юность словно вернулась. Такое это было волшебное чувство.

– И у меня, – удивился он тому, как точно она передала словами его ощущения.

– Но ты только подумай – романтика, случайная встреча. У меня в голове все смешалось!

– Конечно, – решительно подтвердил Фадеев, – потому что это – судьба. Если мы с тобой снова встретились, значит, в этом есть смысл!

– Узнаю летчика, – ее смех, как и раньше, заставил его сердце стучать быстрее, – типичное суеверие авиатора!

– А ты, – спросил Фадеев с запалом, – ты его уже растеряла?!

– Наверное, – она погрустнела, – я ведь не летаю уже двадцать лет.

– Хорошо, – Михаил Вячеславович смягчился, испугавшись, что обидел ее, – давай встретимся завтра.

– Не знаю.

– Да что же тут знать?!

– Я не знаю, кому и зачем это надо! – Она говорила взволнованно. – Мы разные люди, Миша. Из разных миров. У нас давно закончились общие интересы. О чем говорить?

– О нас с тобой! Я же тебя люблю, ни спать не могу, ничего, только о нас с тобой думаю…

– Да нет никаких «нас с тобой», милый мой заяц!

– Прекрати называть меня зайцем! – Фадеев вспылил.

– Ну вот, – засмеялась она, – я же тебе говорила! Нас нет. Есть ты в моем воображении, а я – в твоем. Ты думаешь, надо все это разрушить?

– Я думаю, нам надо встретиться!

– Хорошо, – Надя устало вздохнула.

– Что – хорошо?

– Если ты этого хочешь, я подумаю.

– Где и когда?

– Мишенька, – снова сводящий с ума серебристый смех, – время и вправду над тобою не властно!

– Завтра?

– Я подумаю и найду тебя. Договорились?

– В пятницу я возвращаюсь в Москву. – Фадеев испугался, что она обещает его найти, только чтобы закончить их разговор. Было в ее тоне что-то ему незнакомое, как будто они и вправду говорили друг с другом из разных миров. Только смех оставался прежним.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 Следующая ⇒