Книга третья 16 страница

– Доктор Мунте, расскажите же нам, чем вызвана такая перемена взглядов? Вы долго жили в Париже и по праву относитесь к сливкам общества. Нет ни одной герцогини или маркизы, которая не прибегала бы к вашим услугам. Разве вы не избавили нескольких русских князей и герцога Омальского от ишиаса. И сейчас вы хотите переехать в деревню? Но куда же, куда, позвольте вас спросить?

– На Капри, мадам, а если быть точным, то в Анакапри… Буду жить в горах, чтобы из окна открывался вид на Неапольский залив, И там, в ста метрах над морем, должен стоять сфинкс из красного гранита и стеречь мой покой. Мистер Дэвис, вы поможет мне? Я не покину Египет, пока не найду такого сфинкса.

Дэвис покачал головой.

– Боюсь, вы обратились не по адресу. Я бы не рекомендовал вам говорить об этом желании при посторонних Времена, когда в Египте можно было купить все, давно прошли. Даже предметы, которые выставлены в этом зале, зарегистрированы и не подлежат продаже.

Словно случайно на заднем плане появился Картер, и Дэвис сказал, повернувшись к Мунте:

– Я посоветовал бы вам обратиться к этому господину. Его имя Говард Картер, он полжизни провел в Египте и снискал себе славу выдающегося археолога. Собственно, как долго вы уже живете в Египте, мистер Картер?

Говард подошел, вежливо поздоровался со всеми и ответил:

– Двадцать лет, мистер Дэвис, но двадцать лет в Египте – это все равно что пятьдесят в Европе. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

– Это доктор Мунте, известный врач, – произнес Дэвис без предисловий, – он ищет сфинкса из красного гранита. Вероятно, вы могли бы ему помочь.

– Я? – сердито вскричал Картер. – Почему вы обращаетесь именно ко мне?

Дэвис неуверенно пожал плечами, а Говард продолжил:

– Я – археолог, мистер Дэвис, а не спекулянт, вот как! – Потом он развернулся и затерялся среди гостей.

– Он бывает резок, – заметил американец, глядя Говарду вслед. – Я могу много о нем рассказать, потому что мы долго работали вместе.

Тем временем Картер отправился на террасу. С наигранным Равнодушием он взглянул на Элизабет. Говард уже долгое время ничего о ней не слышал, но был уверен: Спинк не пропустит такой праздник, как этот. Тут кто‑ то схватил его за рукав.

– Мистер Картер! – Это был Артур Вейгалл. – Вам не очень Нравится Дэвис, правда?

– Правда, – коротко ответил Говард.

– Мне тоже, – сказал Вейгалл. – Работать с американцем – кара Божья, это можно сравнить только с десятью египетскими казнями из Библии.

– Чудо, что вы сумели сработаться с ним, – изумился Картер.

– Вы же сами знаете, как бывает, когда у человека есть деньги, – возразил Вейгалл. – Теперь я рад, что все закончилось Я возвращаюсь обратно в Англию. А вы? По‑ прежнему будете работать здесь? И как долго?

– Как долго? – раздраженно переспросил Картер. Казалось он еще никогда не задавался этим вопросом. – Как долго? – задумчиво повторил он. – Я бы сказал, пока не совершу находку всей моей жизни. Такую цель я когда‑ то себе поставил.

– А что вы подразумеваете под «находкой всей жизни», мистер Картер?

– Я найду гробницу Тутанхамона где‑ нибудь там, в каменистой пустыне! И я стану первым, кто ступит в эту гробницу после трех тысяч лет забвения!

Вейгалл задумчиво взглянул на Говарда. Казалось, он боролся с желанием что‑ то сообщить ему. Запинаясь после каждого слова, Вейгалл тихо произнес:

– Это тайна, но вы должны ее услышать. Дэвис взял с меня и Айртона слово молчать. Но если и есть человек, который имеет право об этом знать, так это вы, мистер Картер.

Говард оценивающе взглянул на Вейгалла: не смеется ли он над ним? Но потом увидел серьезное лицо археолога и сказал:

– Ну, говорите уже!

Вейгалл огляделся по сторонам, потер нос и произнес:

– В общем, дело обстоит так: Дэвис уже нашел гробницу Тутанхамона, по крайней мере, он в этом убежден. И это одна из причин, которая подвигла его прекратить работы и возвратиться в Америку.

У Картера появилось чувство, будто его ударил гигантский невидимый кулак. На мгновение он словно лишился чувств, ему показалось, что он вот‑ вот потеряет сознание и упадет на пол. Но Говард тут же пришел в себя и, когда Вейгалл бросился ему на помощь, вцепился в него и закричал:

– Это неправда! Скажите, что это неправда.

– Мистер Картер! Пожалуйста, не привлекайте внимания.

Но Говард не мог успокоиться.

– Он нашел фараона или нет?

Тут Вейгалл начал объяснять:

– В начале года мы натолкнулись в Долине царей на неприметный склеп, собственно, это была всего лишь шахта без украшений и надписей. Могила находилась в восьми метрах под поверхностью земли и была полностью завалена грязью, которую просачивающаяся вода намывала в течение тысячелетий. Мы вынесли высохший ил на поверхность, чтобы неделю за неделей просеивать его, но единственное, что мы нашли, – это обломки ящичка с множеством золотых пластинок. На двух пластинках значились имена Тутанхамона и его жены Анхесенамон.

– Это еще ничего не значит! – взволнованно вскричал Картер.

– Двумя днями позже, – продолжал Вейгалл, – в нескольких шагах от этого места мы обнаружили еще один склеп с глиняными кувшинами, засохшими цветами, гирляндами и множеством мешочков с натром. В кувшинах не было ничего, кроме мусора и камней. Но один был завернут в материю, на которой значилось имя «Тутанхамон» и дата – «6 год». В этом кувшине находились драгоценные украшения из золота, кольца и браслеты, инкрустированные эмалью, полированное зеркало и сосуды из голубого фаянса для мазей. Для Дэвиса было совершенно очевидно, что этот склеп не что иное, как гробница Тутанхамона. Ее ограбили, а все, что не могли унести, бросили, в надежде забрать позже.

Картер сложил руки на груди и произнес с сочувствием:

– Так‑ так. И это утверждает наш сообразительный мистер Дэвис! Он же торгует медью, если я не ошибаюсь! Почему, черт побери, ему не заниматься своим делом?! Тутанхамона он нашел! Не смешите меня! Если американец так уверен в этом, почему же он тогда держит свою находку в тайне?

Об этом я и хотел вам сообщить. Теодор Дэвис пожелал оставить украшения себе. Поэтому ему ничего другого не остается, как скрывать находку, даже если речь идет о гробнице Тутанхамона.

– Вот уж сумасшедший! Но ему не удастся вывезти сокровища из страны!

– Тут я вас смею разочаровать, мистер Картер. Ему уже удалось это. Дэвис спрятал драгоценности в своих дорожных чемоданах, которые сейчас направляются прямиком в Нью‑ Йорк.

– И с этим человеком я работал несколько лет! – Говард покачал головой. – Признаться, у меня такое чувство, будто я сам причастен к этому преступлению. Но скажите мне одно: вы сами верите, что речь идет о гробнице забытого фараона?

Вейгалл поморщился, словно ему было неприятно отвечать на этот вопрос, и после паузы произнес:

– Если честно, сначала я сам был уверен в том, что мы нашли последнее пристанище Тутанхамона, поскольку на посмертных дарах было его имя. Но чем дольше я думал об этом, тем больше сомневался. Конечно, можно предполагать, что этот фараон был абсолютно незначительной фигурой, поэтому для него и сделали бедную, без особой отделки гробницу. Но против этого говорят драгоценные украшения, обнаруженные нами. Мистер Картер, я еще никогда не видел ничего более роскошного!

– А саркофаг? Я хочу сказать, как выглядел саркофаг? Он был искусно исполнен или скорее небрежно, без каких‑ либо претензий?

– Саркофаг? Не было никакого саркофага. Нет, шахта была слишком мала для него.

– Тогда, мистер Вейгалл, речь идет не о гробнице фараона. В истории Египта нет ни одного царя, которого похоронили бы без саркофага. Даже если бы грабители украли мумию, саркофаг они должны были оставить. Нет, Дэвис не сможет убедить меня, что гробница Тутанхамона найдена.

Картер попрощался быстрым рукопожатием и отправился в темный парк отеля, где присел на скамейку и стал разглядывать кроны узловатых деревьев, силуэты которых вырисовывались на фоне темно‑ синего ночного неба. Говард плакал. В какой‑ то момент он очнулся и задался вопросом: почему? Может, из‑ за злости, что кто‑ то другой захотел украсть его славу? Ведь не было никого, кроме Говарда Картера, кто был бы ее достоин.

В тот же миг его охватила какая‑ то лихорадка и он начал фантазировать. Воображение рисовало картину: череда батраков проходит мимо него, они несут кувшины и всякие драгоценности, полуобнаженные барабанщики отбивают ритм, а Дэвис наблюдает за этой сценой, сидя под зонтиком в золотом кресле, которое рабочие до этого вынесли из гробницы; он великодушно машет толпе, которая, ликуя, приветствует фараона. Говард узнал даже себя среди зрителей, хотя в мыслях он был готов убить Дэвиса.

Когда оцепенение от этого тягостного кошмара прошло, он испугался, испытав необъяснимый страх. У него появилось ощущение, что за ним кто‑ то наблюдает. Широко раскрыв глаза, Картер уставился в темноту и прислушался, стараясь уловить любые шорохи. Наконец он поспешил обратно на освещенную террасу и увидел, что его неожиданное возвращение вызвало удивление у гостей.

«Ты сошел с ума, – говорил он сам себе, – ты выбрал самый быстрый путь, чтобы потерять рассудок. И все это из‑ за проклятого фараона, которого никто не знает, а умные люди говорят, что его вообще никогда не существовало! » Но пока Говард прикладывал все силы, призывал здравый смысл на помощь, уговаривая себя, что жизнь идет своим чередом, независимо от того, найдет ли он высохшую невзрачную мумию, он чувствовал страстное желание побольше узнать об этом таинственном человеке. Одно его имя – Тутанхамон, живое воплощение Амона, – имело магическую силу, которую Картер не мог объяснить. Мощная, но невидимая, она притягивала его как магнит.

Разговор с Вейгаллом смутил Картера. Он не хотел больше встречаться с Дэвисом и прятался от него, как вор‑ карманник. На входе в бальный зал Говарда перехватил лорд Карнарвон, который пришел сюда в сопровождении двух дам в длинных праздничных платьях.

– Милорд, – пробегая мимо, вскричал Картер с очень серьезным лицом, – завтра мы начинаем раскопки в Долине царей. Я слышал голос фараона!

Дамы вопросительно взглянули на лорда. Тот удивленно улыбнулся и пожал плечами.

– Иногда мистер Картер ведет себя странно, – прогнусавил лорд, – он слишком долго живет в пустыне.

Наступило утро следующего дня. Душная дымка нависла над Долиной царей. Даже издалека было видно облако пыли. Цепочка из трехсот батраков с корзинами, наполненными камнями и мусором, продвигалась из долины.

Одни шли молча, другие пели поодиночке – песня должна была подбадривать, но скорее усыпляла своей монотонностью.

На песчаном холме, сидя в кресле, возвышался Говард Картер, над ним – зонтик от солнца цвета охры, такой, как был во сне у Дэвиса. Картер кричал в рупор:

– Глубже, черт бы вас побрал, вы должны копать глубже! Намного глубже!

– Картер‑ эфенди! – отвечал ему раис Али Хусейн из ямы. – Картер‑ эфенди, мы уже на глубине девять метров. Песок такой зыбучий, что стенки в любой момент могут осыпаться. У моих людей дома жены и дети. Батраки больше не хотят копать. Это слишком опасно.

– Глубже, говорю я вам в последний раз. Скажи своим людям: кто боится копать дальше, может идти домой. Но пусть они больше не рассчитывают найти у меня работу. Скажи им это!

После короткой дискуссии батраки возобновили работу. В отчаянии они продолжали углубляться.

– Мы дойдем до десяти метров, – кричал Картер, как одержимый, – раньше из этой ямы никто не вылезет!

Когда лорд Карнарвон приехал в Долину царей около полудня, он в изумлении застыл перед громадной ямой, которую приказал вырыть своим людям Картер.

– Почему вы вчера так быстро исчезли? – спросил его светлость, осматривая яму в поисках каких‑ то особенностей.

– Это был не мой праздник, а медного магната Дэвиса, – холодно ответил Картер. – К чему мне было терпеть его до конца?

Карнарвон пропустил намек Картера мимо ушей и вежливо осведомился:

– Вам не понравилось? Можно было познакомиться со многими интересными людьми.

– Чем меня могут заинтересовать незнакомые люди? – неохотно возразил Говард и указал на глубокую яму. – Единственный человек, который меня по‑ настоящему интересует, лежит где‑ то там, под землей. Я хочу найти его. И, поверьте, я это сделаю.

Лорд Карнарвон снял шляпу и вытер лоб платком.

– И сколько таких ям вы собираетесь вырыть, мистер Картер?

– Десять, двадцать – откуда мне знать? Столько, сколько потребуется, чтобы обнаружить гробницу Тутанхамона.

– А что, если мы так и не найдем его следов, мистер Картер?

Говард подошел на пару шагов к лорду и взволнованно закричал:

– Милорд, я чувствую это! Он здесь, совсем близко! Разве вы не ощущаете близость фараона? – Он театрально раскинул руки, словно хотел взлететь, но при этом потерял равновесие, оступился и оказался у края ямы. Песок тут же начал осыпаться со скоростью лавины. Картер вскрикнул и замахал руками, как утопающий. Напрасно Говард пытался остановить обрушение стенок ямы, ожесточенность его движений лишь ускоряла процесс. Картера затягивало в яму, как в водоворот. На мгновение он увидел небо, и тут же наступила кромешная тьма. Археолог не мог пошевелиться, его будто забетонировали. «Фараон, почему ты хочешь убить меня? » – напоследок мелькнуло в голове Картера.

Панама лежала на том месте, где под песком исчез Говард. Раис и еще пара батраков, которые прибежали на шум, начали впопыхах откапывать Картера. С помощью корзин они отгребали песок в сторону, и уже спустя несколько минут показалась рука, а затем и голова Говарда. Али Хусейн наклонился и похлопал Говарда по щекам.

– Картер‑ эфенди, Картер‑ эфенди! – громко закричал он. Потом повернулся и приказал рабочим: – Воды! Принесите воды!

Раис вылил на лицо Картера содержимое глиняного кувшина. Батраки уже отрыли археолога до половины. Веки Говарда медленно поднялись, и он тихо произнес:

– Я был совсем рядом с ним.

Картер чудом остался жив, но при этом не получил никаких травм и не воспринял случившееся с ним как предостережение. уже наутро он приказал копать новый котлован, находившийся всего в нескольких десятках метров от прежнего. Рабочие углубились на десять метров – и снова ни единого следа забытого фараона. В последующие дни происходило то же самое, но все безрезультатно.

Спустя три месяца, когда Долина царей уже походила на лунный ландшафт с кратерами, батраки начали роптать. Они не видели больше смысла в своей работе, потому что, в отличие от других археологов, Картер предпочитал проводить раскопки в тех местах, которые казались абсолютно бесперспективными. День ото дня он становился все мрачнее и неразговорчивее. Ни одного доброго слова не слетало с его губ. Рабочих начали увольнять группами. В Долине царей распространилась ненависть и недоброжелательство тех, кто потерял работу, – эти люди завидовали батракам, получавшим хорошие деньги.

Однажды в ноябре, когда рано и быстро темнело, когда ночи тянулись невыносимо долго, Говард возвращался в Дра‑ абу‑ эль‑ Нага. В опустившихся сумерках он вдруг заметил, как вдалеке угрожающе поднимается в небо темный столб дыма. Картер нетерпеливо подгонял сэра Генри. Едва Говард добрался до места, где дорогу перекрыла песчаная дюна, у него перехватило дух. Пылал его дом. Чудовищно и одновременно прекрасно вырывались желтые и красные языки пламени из‑ под крыши, трещали горящие балки, а оконные стекла лопались, осыпаясь осколками на пол.

Говард завороженно смотрел на огонь, осознавая, что на помощь звать уже поздно. «Спинк! » – пронеслось у него в голове, и он почувствовал, как вместе с поднимающимся пламенем возрастает его ярость к врагу. Только Спинк мог стоять за этим чудовищным происшествием.

Говард спокойно, почти равнодушно опустился на землю и стал наблюдать за таинственным спектаклем. «Что я потерял? » – подумал Картер и в тот же миг неожиданно осознал, какую убогую жизнь он до сих пор вел. Не отдавая себе отчета, Картер громко расхохотался. Он трясся от смеха, глядя на пылающий дом, и катался по песку. Его язвительный хохот заглушил даже треск пламени.

Позже он не мог вспомнить, как долго находился в каталептическом состоянии, но в какой‑ то момент в свете пожара Говард увидел озабоченные лица людей. Они прибежали с берега Нила, из Курны и Дра‑ абу‑ эль‑ Нага. Однако вода была в полумиле отсюда, и никто не мог потушить огонь.

Ничего, абсолютно ничего не осталось от его имущества. На следующее утро Говард рылся в тлеющих углях. Ему показалось» что он перебирает свое прошлое. От чемодана, который сопровождал его более двадцати лет, остался жалкий каркас. Внутри можно еще было различить оплавившуюся рамку, но фотография, хранившаяся в нем, сгорела.

Хамди‑ бей, начальник полиции Луксора, явился вместе с двумя помощниками, чтобы установить причину пожара, но его следственные действия ограничились безрадостным ковырянием углей и заявлением, что вряд ли это удастся сделать. Впрочем, ничего другого Говард и не ожидал. Как бы между прочим Хамди‑ бей тихо, чтобы не слышали помощники, сказал Говарду:

– Мистер Картер, если позволите, я дам совет: вам лучше оставить все и уехать из Луксора. У вас здесь слишком много врагов.

Неспроста говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Лорд Карнарвон выразил готовность построить для археолога новый дом из крепкого кирпича. Говард выбрал место на возвышенности в Элват‑ эль‑ Дибан, в непосредственной близости от входа в Долину царей. Пока шло строительство, Картер несколько месяцев жил в палатке рядом со строительной площадкой. Его постоянно навещали незваные ночные гости: полевки, крысы и пауки. Говард спал все время с ружьем, держа палец на курке.

В одну из бесконечно долгих ночей, когда Говарда мучили кошмары и дикие фантазии, он вышел из палатки, чтобы дождаться рассвета снаружи. Тут он увидел, как к нему со стороны Нила приближается мерцающий свет. Кто‑ то шел прямо на Говарда.

Когда до него оставалось не больше ста шагов, Картер крикнул:

– Кто там?

Из темноты послышался ответ:

– Не бойтесь, это я, доктор Мунте!

Картер, не доверявший всему свету, переспросил:

– Мунте? Что вам здесь надо среди ночи?

– Поговорить с вами, мистер Картер.

– Вы выбрали для этого необычное время, – проворчал Говард, когда увидел перед собой доктора.

На Мунте была пелерина и мягкая фетровая шляпа с широкими полями. Он самоуверенно произнес:

– Но, мистер Картер, всем известно, что вы – ранняя пташка, а что касается меня, так я вообще больше трех часов не сплю, Сон – это напрасно потраченное время. Да и видеть нас вместе кому бы то ни было совсем не обязательно. Я знаю, что вам бы неприятно, когда я на прощальном празднике заговорил с вам о сфинксе. Каюсь, с моей стороны это было невежливо.

– Тут вы правы, доктор Мунте. Ваши поиски уже увенчались успехом?

Мунте отставил фонарь и покачал головой.

– К сожалению, нет, но я не теряю надежды. В последний раз меня отправили к некоему мистеру Спинку, хромому англичанину‑ проныре, который был готов продать все, что угодно, только не сфинкса. Он предложил мне свежих мумий и один старый золотой кубок. Но я же не могу выставить на террасе мумию!

Тут Говард Картер насторожился.

– Вы сказали – золотой кубок?

Мунте кивнул.

– Спинк утверждал, что эта вещь из гробницы одного неизвестного фараона, и просил за нее тысячу фунтов.

Картер молча зашел в палатку и оттуда крикнул:

– Вы же выпьете со мной чаю, доктор Мунте?

– Весьма охотно.

Пока Картер в своей палатке занимался приготовлением чая, Мунте говорил:

– Я бы не осмелился к вам прийти, но один молодой египтянин, которого я встретил в Луксоре, сказал, что вы – единственный человек, который способен помочь мне в этом деле. Мистер Картер, я должен вам передать привет от Сайеда.

Говард вышел из палатки и расставил чашки на небольшом складном столике. В качестве стульев он использовал два ящика.

– Не очень комфортно, – извинился Картер, – но лучше, чем ничего.

Доктор Мунте одобрительно кивнул.

– Я завидую вашей настойчивости в выполнении той задачи, которую вы поставили перед собой. Человек живет целями, выбранными им самим. Чем раньше мы поймем, что наша судьба зависит от нас, тем будет лучше. Счастье можно найти только в себе.

Прихлебывая чай, Картер слушал мудрого доктора.

– И для вашего счастья необходим сфинкс, если я вас правильно понял?

– Да. Невзирая на опасения, что вы сочтете меня полоумным.

– Ни в коем случае, доктор Мунте. У меня такое чувство, будто для вас этот сфинкс больше чем просто музейный экспонат.

Он воплощал бы исполнение вашей мечты, был бы ангелом‑ хранителем, символической фигурой вашей жизни. Так ведь?

– Да, верно, мистер Картер. Вы хотите мне помочь?

– Посмотрим, что я могу для вас сделать. Из Луксора в Карнак ведет дорога, по обочинам которой стоят несколько сотен или даже тысяч сфинксов, которые все еще засыпаны песком. Одним меньше, одним больше – не играет роли. Самая большая проблема заключается в транспортировке.

– Об этом вам не стоит беспокоиться, мистер Картер, О транспорте я уже позаботился.

Над рекой серело утро, и Мунте поднялся, чтобы попрощаться.

– Вы видели золотой кубок, который Спинк предлагал вам приобрести? – спросил Говард, когда доктор протянул ему руку.

– Нет, – ответил Мунте, – вероятно, он хранит эту драгоценную вещь в сейфе. Но меня это не интересует. А почему вы спрашиваете?

– Просто из любопытства, – произнес Картер. Затем он некоторое время стоял, задумчиво глядя вслед странному гостю, который удалялся в предрассветных сумерках.

Как только наступило утро, Картер повесил ружье на плечо и отправился в Луксор, чтобы призвать Роберта Спинка к ответу.

Почти раздетый, Спинк сидел за завтраком на террасе своего дома. Ему прислуживали двое мужчин в арабских костюмах: один подавал блюда, а другой стриг хозяину ногти на ногах.

Говард ворвался в дом. Охранника на входе, который справился о его намерениях, Картер ударил прикладом ружья, так что тот в испуге убежал.

– Спинк! – закричал Картер, еще не успев подойти поближе. – Я пристрелю тебя, как шелудивого пса. Ты поджег мой дом и украл мой золотой кубок.

Казалось, Спинка не удивили резкие слова Говарда.

Он лениво обернулся и, осклабившись, бросил в лицо непрошеному гостю:

– О, какой приятный визит в столь ранний час! – Но в тот же миг Спинк помрачнел и в ярости воскликнул: – Что тебе нужно, Картер? Я тебя не звал!

Говард размахивал ружьем и кричал:

– Золотой кубок, Спинк! Я знаю, что он у тебя. Неси его сюда, иначе сейчас будешь хромать на обе ноги!

Внезапно Говард почувствовал, как ему в спину уперлось дуло револьвера. Когда Картер осторожно обернулся, он узнал охранника, которого ударил при входе в дом.

– Брось ружье, – спокойно произнес Спинк. После того как Говард выполнил требование, Спинк велел охраннику удалиться. – Картер, ответь лучше, где моя жена?!

Говард поперхнулся.

– Твоя жена? … Откуда мне знать? Надо было лучше за ней следить, Спинк! Где мой золотой кубок, отвечай!

– Золотой кубок? Я не понимаю, о чем ты говоришь, Картер. Надо было лучше за ним следить… Моя жена вчера исчезла.

– Вот оно что, – язвительно произнес Картер. – Это неудивительно. Поражает лишь, что она терпела тебя так долго.

– Она взяла лишь самое необходимое и сбежала – без денег, без документов. Далеко уйти она не могла. Но наверняка ты приложил к этому руку, Картер. Если так, я убью тебя. Клянусь! – В темных глазах Спинка загорелся злобный огонь.

Тем временем Картер заметил, что его окружили трое охранников со спрятанным под галабиями оружием. Он чувствовал себя не в своей тарелке. От Спинка всего можно было ожидать. Но гнев Говарда был сильнее его страха.

Картер пригнулся, медленно подошел к Спинку, словно хотел броситься на своего противника, и сдавленным голосом прошипел:

– Ты предложил доктору Мунте купить золотой кубок. Он мне сам об этом рассказал!

Раньше Говард не замечал за Спинком такого: впервые тот явно занервничал – учащенно дышал и моргал. Но затем Спинк, как всегда, ухмыльнулся и возразил:

– Мунте – чокнутый. Он сам не знает, что говорит, и живет в своем сказочном мирке. Прямо как ты, Картер.

Говард немного отступил, чтобы поднять ружье. Охранник, стоявший позади него, следил за каждым его движением. Говард обернулся.

– Значит, ты не готов сейчас вернуть мне кубок?

– Как я могу отдать тебе то, чем не владею? Убирайся и оставь меня в покое со своим бредом!

Прежде чем уйти, Картер презрительно взглянул на Спинка.

– Со времен моей юности ты стоишь у меня на пути, Спинк. Тут, в Луксоре, я надеялся от тебя избавиться. Я уверяю тебя, здесь есть место только для одного из нас!

– Что ж, посмотрим, для кого! – крикнул ему Спинк.

Три дня Говард провел в большом беспокойстве. Пока его люди продолжали копать в Долине царей, Картер, взобравшись на холм, глядел на горизонт. Чем больше проходило времени, тем беспокойнее он становился.

Наконец на четвертый день около полудня показался Сайед на своем осле. Говард бросился ему навстречу.

– Ну, говори скорее! – нетерпеливо вскричал Говард, когда Сайед молча слез с осла.

Лицо юноши просияло, и он ответил:

– Картер‑ эфенди, это была трудная работенка, но все прошло хорошо. Миссис Спинк сейчас на пути в Геную.

– Ты уверен, Сайед?

– Абсолютно уверен, Картер‑ эфенди. Я подождал, пока корабль отчалит. Аллах мне свидетель. Хотя…

– Да?

– Было немного дороговато организовать британский паспорт. К тому же он превосходного качества. Али говорит, что лучше, чем оригинал.

– И сколько? …

Сайед, как обычно, смотрел по‑ детски, когда речь шла о деньгах. – Семьдесят фунтов – в общем и целом. – Ответ прозвучал скорее с вопросительной интонацией.

– Семьдесят фунтов? – выдохнул Картер, но потом ответил: – Хорошо!

Глава 24

Вдень, когда до Говарда дошло известие о прибытии Элизабет в Лондон, мир треснул по швам. Два смертельных выстрела сербского националиста в наследника австрийского трона и его жену ввергли Европу в кровавый хаос. Как дерево, прежде чем умереть, буйно зацветает в последний раз, так и то лето было ясным и жарким, как никогда раньше. Тучи сгущались, теперь не было и дня, когда какая‑ нибудь страна не объявляла войну другой: Австрия – Сербии, Россия – Германии, Германия – Франции, Англия – Германии, Франция и Великобритания – Австрии, Япония – Германии. Это было как раз в конце августа.

Говард переехал в свой новый дом на холме в Элват‑ эль‑ Дибан. Это был дворец в пустыне, с куполом над залом, защищающим от жары, столовой, кабинетом‑ библиотекой, гостевой комнатой для лорда Карнарвона и еще одной – для прислуги. Была предусмотрена даже ванная комната, хотя там всего лишь стояла цинковая ванна на каменном полу, а несколько несчастных литров воды приходилось доставлять на муле от самого Нила. Жители окрестных деревень называли этот приметный дом «Касл Картер». Говард был польщен.

– Как долго может продлиться война? – спросил Картер, когда они поздним вечером встретились с Карнарвоном в комнате для гостей. Лорд зажал мундштук, между губами, затянулся и выпустил дым небольшими облачками, чтобы выиграть время. После паузы он ответил:

– Я не решаюсь делать прогнозы, мистер Картер, но мне представляется, что эта война затянется надолго. Немцы и австрийцы превосходно вооружены. У них в артиллерии используются стапятидесятимиллиметровые гаубицы. Вы понимаете, что это означает, мистер Картер? Их снаряды долетят с континента и уничтожат здание нашего военного министерства, сровняв его с землей!

__ Боже мой! – воскликнул Картер. – Они сделают это?

– При условии, если попадут! – Лицо Карнарвона посерьезнело. – В любом случае я в срочном порядке отправляюсь в Англию, а вы, мистер Картер, останетесь здесь и придержите место, пока все безобразие не уляжется. Я могу на вас положиться?

– Само собой, милорд. Я буду отсюда наблюдать за Долиной царей, как если бы там стоял сейф банка Англии.

На следующий день лорд Карнарвон отправился на родину. Это было небезопасное предприятие. Хотя Италия объявила о нейтралитете в начале войны, Средиземное море все равно превратилось в театр военных действий.

В Египте все еще царило странное спокойствие, и многие, прежде всего египтяне, думали, что большая война обойдет их стороной. Но эта надежда так и осталась несбыточной мечтой. Страной на Ниле уже долгое время управляли британцы, а лорд Китченер, британский генеральный консул, был тайным правителем Египта. Хедивы, назначенные милостью турецкого султана, не имели права голоса. Едва Россия, Франция и Англия объявили войну Турции, Египет тут же аннексировали англичане. Такому англичанину, как Говард Картер, у которого и без того хватало врагов, в те дни небезопасно было появляться на улицах Луксора.

Говард не имел ни малейшего представления, что собой представляет война. Он считал, что война – это лишняя возможность проявить себя для обладателей дворянских титулов и униформы. Он вообще не любил униформу с детства, когда ему на Рождество в подарок достались оловянные солдатики старшего брата Вернета. Фигурки были уже такие затасканные, что нельзя было различить, кто – свой, а кто – враг, так что даже в войну ими не поиграешь. И сейчас Говард испытывал стойкое отвращение к войне. потому что не видел смысла разбивать незнакомому человеку череп, не получая от этого личной выгоды.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 31 323334 35 36 Следующая ⇒