Дж. Р. Уорд 23 страница

— Больше так не делай.

— Ну конечно! Ты не можешь контролировать его. Братья не могут справиться с ним. Но существо слушается меня. Нравится тебе это или нет, но я нужна вам обоим.

— Разве оно не... уродливо?

— Только не для меня.

Она поцеловала Рэйджа в грудь.

— Оно наводит ужас и трепет и полно мощи. Но если кто-то приблизился бы ко мне, существо стерло бы с земли целый район. Разве это может оставить девушку равнодушной? Кроме того, я видела тех лессеров в действии и благодарна зверю. Я чувствую себя в безопасности. С тобой и драконом мне не о чем волноваться.

Когда она взглянула на Рэйджа с улыбкой, он быстро заморгал.

— О Рэйдж... все в порядке. Не...

— Я думал, если ты увидишь его, — хрипло сказал он, — то больше не захочешь знать меня. Будешь вспоминать только ужасного монстра.

Она поцеловала Рэйджа и вытерла с его лица слезу.

— Он часть тебя, а не весь ты, не целиком. И я люблю тебя. С ним или без него.

Рэйдж притянул ее ближе, прижав голову к своей шее, и тяжело вздохнул.

— Ты родился с ним? — спросила Мэри.

— Нет. Это наказание.

— За что?

— Я убил птицу.

Мэри недоуменно посмотрела на него, думая, что это чересчур сильное наказание.

Рэйдж пригладил ее волосы.

— Я сделал больше, чем это, но убийство птицы стало последней каплей.

— Ты расскажешь мне?

Он долго молчал.

— Еще в молодости, сразу после моего перехода, я... был неуправляемым. Имея силу и мощь, я использовал ее глупо. Без всякого умысла, а просто тупо. Красовался. Нарывался на драки. И я... спал со многими женщинами, шеллан, которых я не должен был касаться, потому что они принадлежали другим мужчинам. Я не делал этого, чтобы разозлить их хеллренов, но брал то, что мне предлагали. Я брал... все, что мне предлагали. Я пил, курил травку, подсел на настойку опия... Я рад, что ты не знала меня такого.

— Так продолжалось лет двадцать — тридцать. Я стал стихийным бедствием, грозящим выйти за границы дозволенного, и, конечно же, я встретил девушку. Я хотел ее, но она была робкой, и чем больше она дразнила меня, тем больше я желал заполучить ее. Она пришла ко мне, только когда меня приняли в Братство. Ее заводило оружие. Воины. Она хотела быть лишь с братьями. Однажды ночью я привел ее в лес и показал мои кинжалы и ружья. Она играла с винтовкой. Я даже могу вспомнить, как оружие выглядело в ее руках — кремневое ружье, какое делали тогда, в начале девятнадцатого века.

«Девятнадцатый век? Господи, сколько же ему лет? » — подумала Мэри.

— Оно выстрелило в ее руках, и я услышал, как что-то упало на землю. Сова. Замечательная белая сова. Я до сих пор вижу кровь на ее перьях. Когда я взял птицу в руки, почувствовал хрупкое тельце, то понял, что эта беспечность граничила с жестокостью. Понимаешь, я всегда повторял себе, что, поскольку не хотел причинить вреда, все, что случилось, произошло не по моей вине. Но в тот момент я знал, что поступил неправильно. Если бы я не дал девушке ружье, птица была бы жива. Я нес ответственность, хотя не нажимал на курок.

Он прокашлялся.

— Сова — это такое невинное существо. Такое хрупкое и маленькое по сравнению со мной, она истекла кровью и умерла. Я чувствовал себя... сломленным. Думал, где похоронить ее, когда ко мне явилась Дева-Законоучительница. Она пришла в ярость. В ярость! Начнем с того, что она любит птиц, сова и вовсе ее сакральный символ, но смерть совы — только малая часть всего: Дева-Законоучительница взяла из моих рук тельце и вдохнула жизнь в птицу, отпуская ее в ночное небо. Когда птица улетела, мое облегчение было огромным. Словно я очистился от этого долга. Освободился, получил искупление. Но потом Дева-Законоучительница повернулась ко мне. Она прокляла меня, и с тех пор каждый раз, когда я выхожу из себя, зверь вырывается наружу. Это по-своему идеальное наказание. Оно научило меня контролировать силу, настроение. Научило внимательно относиться к своим поступкам. Помогло постичь мощь моего тела, чего иначе мне бы не удалось.

Он рассмеялся.

— Дева-Законоучительница ненавидит меня, но она оказала мне великую услугу. В любом случае... я убил птицу и приобрел зверя. Просто и сложно одновременно, да?

Грудь Рэйджа расширилась, когда он сделал огромный вдох. Мэри чувствовала угрызения совести вампира, словно испытывала их сама.

— Одновременно. Точно, — пробормотала она, гладя его плечо.

— А теперь хорошие новости — где-то через девяносто один год проклятие закончится.

Он нахмурился, словно оценивая эту перспективу.

— Зверь покинет меня.

Забавно, но выглядел Рэйдж взволнованным.

— Будешь скучать по нему? — спросила она.

— Нет. Нет... я... это будет огромным облегчением. Правда.

Вот только морщинки на его лбу так и не разгладились.

Глава 48

Около девяти утра следующего дня Рэйдж вытянулся на кровати, с удивлением чувствуя, что снова стал самим собой. Раньше он никогда так быстро не выздоравливал. Возможно, это из-за того, что он не сопротивлялся превращению. Вдруг дело в этом? Нужно просто расслабиться.

Мэри вышла из ванной с кучей полотенец в руках и направилась в гардеробную, чтобы спустить их по желобу для грязного белья. Она выглядела утомленной и мрачной. На то имелись причины. Они провели большую часть утра в разговорах о Белле, и, хотя Рэйдж старался подбодрить девушку, они оба знали, что дела плохи.

Имелась еще одна причина для волнения.

— Хочу поехать сегодня с тобой к врачу, — сказал он. Мэри вошла в комнату.

— Ты проснулся.

— Ага. И хочу поехать с тобой.

Мэри подошла к Рэйджу и строго посмотрела на него, словно собиралась поспорить.

Он пресек ее самую очевидную отговорку.

— Передвинь встречу на более позднее время. Солнце начинает садиться где-то в половине шестого.

— Рэйдж...

Тревога заставила его голос прозвучать грубо.

— Сделай это.

Она уперла руки в бока.

— Я не люблю, когда ты меня принуждаешь.

— Позволь выразиться иначе. Пожалуйста, перенеси время.

Но он не ослабил свой командный тон ни на чуток. Когда она все узнает, он должен находиться рядом, что бы там ни оказалось.

Мэри, ворча, дотянулась до телефона. Когда она повесила трубку, то казалась удивленной.

— Э... Доктор Делла Кроше примет меня... нас... сегодня в шесть вечера.

— Хорошо. Извини, что я такой упрямый. Мне просто необходимо находиться рядом с тобой, когда ты все услышишь. Хочу стать частью этого, насколько возможно.

Она покачала головой и нагнулась, чтобы поднять с пола рубашку.

— Ты самый милый негодяй, которого я когда-либо знала.

Наблюдая за ее движениями, он почувствовал, что возбуждается.

Внутри заворочался зверь, но это ощущение принесло необычайное спокойствие. Больше никакого потока энергии, а просто медленный огонь, словно существо довольствовалось тем, что делило с Рэйджем его тело, не поглощая его. Союз, а не подчинение.

Возможно, так происходило потому, что зверь знал: единственный способ быть с Мэри — через обличье Рэйджа.

Девушка продолжала ходить по комнате.

— На что ты смотришь?

— На тебя.

Откинув назад волосы, она засмеялась.

— Твое зрение вернулось?

— Вместе со всем остальным. Мэри, иди сюда. Хочу тебя поцеловать.

— Ну конечно. Вел себя как агрессор, а теперь пытаешься загладить вину своим телом.

— Пользуюсь всеми возможными способами.

Он сбросил с себя покрывало и одеяло и провел рукой по груди и животу. Спустился ниже. Глаза Мэри расширились, когда он взял в руку свое огромное орудие. Пока Рэйдж поглаживал себя, аромат ее возбуждения распустился в комнате, как цветок.

— Мэри, иди ко мне.

Он изогнул бедра.

— Не уверен, что делаю все верно. Намного лучше, когда ты ласкаешь меня.

— Ты неисправим.

— Просто хочу, чтобы меня направляли.

— Как будто именно это тебе нужно, — пробормотала она, снимая свитер.

Они занимались любовью неторопливо, изумительно. Но после всего этого он не смог заснуть. Как и она.

Когда они поднимались на лифте на шестой этаж медицинского центра, Мэри старалась дышать размеренно. По вечерам больница Святого Франциска казалась более спокойной, но людей все же было много.

Секретарь на ресепшене впустила их и ушла, надев пальто вишневого цвета и закрыв за собой дверь. Пять минут спустя в приемную комнату зашла доктор Делла Кроше.

Женщине почти удалось скрыть оценивающий взгляд, которым она окинула Рэйджа. На нем была обычная одежда, штаны и черная трикотажная водолазка, но вот кожаный плащ, ниспадающий с этих широких плеч, привлекал внимание.

И Рэйдж оставался... Рэйджем. Невыносимо красив.

Врач улыбнулась.

— Здравствуй, Мэри. Пройдем в кабинет? Или вы вдвоем?

— Вдвоем. Это Рэйдж. Мой...

— Супруг, — громко и отчетливо сказал он. Доктор Делла Кроше изогнула брови, Мэри пришлось улыбнуться, несмотря на скованность во всем теле.

Втроем они пошли по коридору, минуя комнаты осмотра, весы в небольших нишах и компьютерные приборы. Они не разговаривали о всякой всячине. Ни о погоде, ни о наступающих выходных. Врач знала, что Мэри ненавидит пустую болтовню.

То, что понял Рэйдж на их первом свидании в «Ти-Джи-Ай Фрайдис».

Господи, словно прошло сто лет. И кто бы мог подумать, что они в итоге окажутся здесь вместе?

Кабинет доктора Деллы Кроше был загроможден аккуратными стопками бумаг, папок, книг. На стене висели дипломы из Смита и Гарварда. Но самым успокаивающим здесь Мэри находила африканские фиалки, цветущие на подоконнике.

Мэри и Рэйдж сели, когда врач подошла к своему столу.

— Итак, что вы можете предложить мне и сколько я могу вынести? — спросила Мэри, не успела женщина занять свое место.

Доктор Делла Кроше посмотрела на папки с историями болезней, ручки, скрепки, телефон на своем столе.

— Я поговорила с местными коллегами и еще двумя другими специалистами. Мы просмотрели твою историю болезни и вчерашние анализы...

— Уверена, вы все это сделали. А теперь скажите, как обстоят дела.

Женщина сняла очки и тяжело вздохнула.

— Думаю, Мэри, тебе пора приводить в порядок свои дела. Мы ничем тебе не можем помочь.

В полпятого утра Рэйдж покинул больницу. Он не ожидал, что поедет домой без Мэри.

Ее положили на переливание крови, и, очевидно, жар по ночам и утомление указывали на начало панкреатита. Если все улучшится, ее выпустят следующим утром, но никто этого не обещал.

Рак перешел в тяжелую форму. Метастазы расползлись за то короткое время, когда она последний раз проходила обследование неделю назад и когда у нее брали кровь позавчера. Доктор Делла Кроше и другие специалисты сошлись на одном — из-за терапий, которые Мэри уже прошла, ее нельзя направлять на химию. Ее печень стала так слаба, что не выдержала бы подобной нагрузки.

Господи. Он заранее приготовился к борьбе. И к страданиям, особенно с ее стороны. Но не к смерти. Не к такой скорой.

У них оставались считаные месяцы. Весна. Может быть, лето.

Рэйдж материализовался во дворе особняка и направился к Берлоге. Он не мог идти в их с Мэри комнату. Не сейчас.

Но, подойдя к двери Буча и Ви, он не торопился стучать. Вместо этого оглянулся через плечо на фасад особняка, вспоминая, как Мэри кормила птиц. Он представил ее там, на ступеньках, на лице милая улыбка, солнечные лучи на волосах.

Святой Боже! Что он будет без нее делать?

Рэйдж вспомнил силу и решительность в глазах Мэри, когда он пил при ней кровь другой женщины. Вспомнил ее любовь к нему, несмотря на то, что она видела зверя. Скромную потрясающую красоту, смех и серые глаза с металлическим оттенком.

Но больше всего он вспоминал тот момент, ночью у Беллы, когда Мэри бежала босиком по холодной земле и кинулась ему в объятия, говоря, что у нее не все хорошо... Наконец-то обратилась к нему за помощью.

Он почувствовал что-то на лице.

Вот черт! Неужели плачет?

Так и есть.

Его не волновало, что он становится сентиментальным.

Рэйдж посмотрел вниз, на дорожку из гравия, и его посетила нелепая мысль, что в свете прожекторов гравий чересчур бел. Как и отштукатуренная стена, огибающая двор. И фонтан в центре, который выключили на зиму...

Он замер. Затем его глаза широко распахнулись.

Он медленно повернулся к особняку, поднимая глаза на окно их спальни.

Рэйджа осенила идея, с бешеной скоростью повлекшая его через вестибюль.

Мэри лежала в больничной койке, стараясь улыбнуться Бучу, который в шляпе и солнечных очках сидел на стуле в углу. Он приехал, как только ушел Рэйдж, чтобы охранять ее и оберегать, пока не наступит ночь.

— Тебе не обязательно общаться, — мягко сказал Буч, словно видя, что она старается быть вежливой. — Веди себя как обычно.

Она кивнула и посмотрела в окно. Капельница на руке не так уж мешала, от нее ничего не болело. Но у Мэри настолько все онемело, что можно было вбивать гвозди в вены и она ничего не почувствовала бы.

Господи. Конец все-таки настал. Неизбежность смерти нахлынула на нее. На сей раз выхода нет. Ничего нельзя сделать, бороться бессмысленно. Смерть больше не являлась абстрактным понятием, но стала вполне настоящим, нависшим над ней событием.

Мэри чувствовала тревогу. Неприятие всего этого. И... ярость.

Она не хотела умирать. Не хотела покидать любимого мужчину. Не хотела оставлять беспорядочный хаос жизни.

«Прекрати это, — подумала она. — Кто бы ты ни был... просто прекрати это».

Мэри закрыла глаза.

Когда она погрузилась в темноту, то увидела лицо Рэйджа. В своем воображении она прикоснулась к его щеке, чувствуя на ощупь теплую кожу и сильные кости. В голове пронеслись слова, пришедшие из ранее невиданных мест, уходя... в никуда, как ей казалось.

«Не заставляй меня уходить. Не заставляй покидать его. Пожалуйста...

Господи, позволь мне остаться с ним здесь и любить его еще какое-то время. Клянусь не тратить попусту время. Я обниму его и никогда не отпущу... Господи, пожалуйста. Останови это... »

Мэри начала плакать, поняв, что молится, клянясь всем, что у нее есть, открывая свое сердце, умоляя. Когда она воззвала к чему-то, во что даже не верила, среди отчаяния ей явилось странное откровение.

Вот почему ее мать верила. Сисси не хотела покидать праздник жизни, не хотела, чтобы ее карусель остановилась, не хотела уходить от... Мэри. Неотвратимый разрыв с любимыми, а не с жизнью подпитывал ее веру. Надежда, что у нее будет еще немного времени, чтобы любить, подвигла мать держать в руках крест, вглядываться в лица статуэток и произносить слова молитвы.

И почему молитвы обращены к небесам? Наверное, на это есть основания. Когда не остается шансов для тела, стремления сердца ищут выхода и, как цветок, с теплом расцветает любовь. Кроме того, желание летать заложено в природе человеческой души, так что ее домом должна быть высь. И все дары приходят с неба — весенний дождь и летний ветер, и осеннее солнце, и зимний снег...

Мэри открыла глаза. Поморгав, она стала смотреть на рождающийся рассвет над зданиями города.

«Пожалуйста... Господи.

Позволь остаться с ним.

Не дай мне умереть».

Глава 49

Рэйдж забежал в дом, снимая на ходу плащ, пересек фойе и поднялся по лестнице. В комнате он избавился от часов и переоделся в белую шелковую рубашку и брюки. Взяв с верхней полки гардеробной лакированную коробку, он вышел на центр спальни и опустился на колени. Открыл коробку, достал оттуда нитку крупного черного жемчуга и надел на себя.

Затем сел на пятки, положил руки на колени и закрыл глаза.

Замедляя дыхание, он полностью погрузился в транс, пока кости, а не мышцы стали держать его. Рэйдж очистил сознание, насколько смог, и начал ждать, молясь, чтобы его увидело единственное создание, способное спасти Мэри.

Жемчужины нагрелись.

Когда он открыл глаза, то увидел, что стоит в ярко освещенном дворе из белого мрамора. Здесь находился восхитительный фонтан, вода, искрясь, поднималась в воздух и ниспадала в бассейн. В углу стояло белое дерево с белыми цветами, на ветвях заливались трелью певчие птицы, единственные яркие пятна в этом месте.

— Чем я удостоилась такой чести? — спросила за его спиной Дева-Законодательница. — Конечно, ты пришел не из-за своего зверя. На это есть еще время, насколько я помню.

Рэйдж остался сидеть на коленях, склонив голову, пребывая в молчании. Он понял, что не знает, с чего начать.

— Такая тишина, — пробормотала Дева-Книжница, — с твоей стороны необычна.

— Я стараюсь подобрать слова.

— Мудро, воин. Очень мудро. Учитывая, зачем ты пришел сюда.

— Ты знаешь?

— Никаких вопросов, — резко ответила она. — Как же мне надоело повторять Братству об этом. Надеюсь, вернувшись, ты напомнишь остальным о правилах поведения.

— Приношу извинения.

В поле его зрения появился край черного плаща.

— Подними голову, воин. Посмотри на меня.

Он сделал глубокий вдох и повиновался.

— Тебе так больно, — ласково сказала она. — Я чувствую твое бремя.

— Мое сердце кровоточит.

— Из-за этой женщины, человека.

Он кивнул.

— Я бы хотел попросить, чтобы ты спасла ее, если это тебя не оскорбит.

Дева-Законодательница отвернулась от него. Затем поплыла над мраморным полом, медленно двигаясь по двору.

Он понятия не имел, о чем она думает. И рассматривает ли вообще его просьбу. Он знал, она может и поиграть с ним. Или же просто уйти.

— Этого я не сделаю, воин, — сказала она, словно прочтя его мысли. — Несмотря на наши разногласия, я не покинула бы тебя таким образом. Скажи — а если спасение твоей женщины будет означать вечное сосуществование со зверем? Если в обмен на ее жизнь твое проклятие останется с тобой до тех пор, пока ты не отойдешь в Забвение?

— Я с радостью приму его.

— Ты ненавидишь зверя.

— Я люблю ее.

— Что ж. Очевидно, так и есть.

Надежда затеплилась в его душе. У него чуть не сорвался с языка вопрос: договорились ли они, будет ли Мэри жить? Но он не хотел рисковать и срывать переговоры, рассердив Деву-Законоучительницу.

Она медленно двинулась к нему.

— Ты несколько изменился с той нашей последней встречи в лесу. Я полагаю, это первый бескорыстный поступок, который ты совершаешь.

Он выдохнул, облегчение сладостно заполнило его тело.

— Нет ничего такого, что я не сделал бы ради нее, чем бы не пожертвовал.

— В некотором смысле, это даже очень хорошо, — пробормотала Дева-Законоучительница. — Поскольку я не только оставлю внутри тебя зверя, но и потребую, чтобы ты покинул свою Мэри.

Рэйдж вздрогнул, надеясь, что ослышался.

— Да, воин. Ты правильно понял меня.

Смертельный холод сжал его сердце, лишив дыхания.

— Это я и предлагаю тебе, — сказала она. — Я могу преломить течение ее судьбы, сделав снова здоровой. Она больше не будет стареть, не будет болеть, сама решит, когда уйти в Забвение. И я позволю ей выбрать, принимать мой дар или нет. Однако когда я сделаю ей это предложение, она не будет тебя помнить, даст ли она свое согласие или нет, ты и твой мир станут неведомы для нее. Так же и те, кого она встретила, не будут знать о ее существовании, включая лессеров. Ты единственный будешь помнить ее. И если приблизишься к ней когда-либо, она умрет. В тот же миг.

Рэйдж покачнулся и упал вперед, на руки. Прошло много времени, прежде чем он снова смог заговорить.

— Ты и вправду ненавидишь меня.

Легкий электрический разряд прошел по телу, и он понял, что Дева-Законоучительница коснулась его плеча.

— Нет, воин. Я люблю тебя, дитя мое. Наказание зверем должно было научить тебя контролировать себя, познать свои границы, сосредоточиться на собственной личности.

Он поднял к ней глаза, не заботясь, что она увидит там — ненависть, боль, желание выплеснуть свой гнев. Его голос задрожал.

— Ты забираешь у меня жизнь.

— В этом и суть, — невероятно нежно сказала она. — Это инь и ян, воин. Твоя жизнь, образно выражаясь, в обмен на ее. Нужно соблюсти равновесие, необходимо принести жертву, если получаешь дар. Если я спасу девушку, с тебя причитается. Инь и ян.

Он опустил голову.

И закричал. Кричал, пока кровь не прилила к его лицу, загоревшись огнем. Пока не стали слезиться глаза, чуть не выскочив из орбит. Пока не надломился голос, исчезая в хрипе.

Когда Рэйдж закончил, то снова обратил свой взгляд на Деву-Законоучительницу. Она сидела перед ним на коленях, ее плащ расплескался по сторонам, словно черная вода на белом мраморе.

— Воин, я бы избавила тебя от этого, если бы могла.

Господи, он чуть не поверил ей. Но ее голос такой фальшивый.

— Сделай это, — резко сказал он. — Дай ей шанс. Пусть лучше она живет долго и счастливо, не зная меня, чем умрет сейчас.

— Да будет так.

— Но умоляю... позволь попрощаться с ней. В последний раз.

Дева-Законодательница покачала головой.

Боль разрывала его на части, кромсая Рэйджа до тех пор, пока он сам перестал удивляться своему кровоточащему телу.

— Умоляю...

— Сейчас или никогда.

Рэйдж задрожал. Закрыл глаза. Почувствовал смерть, приближающуюся к нему, сердце словно перестало биться.

— Значит, сейчас, — прошептал он.

Глава 50

Когда Буч вернулся домой из больницы, то первым же делом поднялся в кабинет на втором этаже особняка. Он понятия не имел, почему Рэйдж позвонил и велел покинуть палату Мэри. Буч хотел было поспорить с братом, но от его голоса мурашки побежали по коже, так что человек подчинился.

Братья ждали в комнате Рэта, мрачные и сосредоточенные. Они ждали его. Буч обвел всех взглядом, ощущая себя так, словно готовил отчет для отдела. После нескольких месяцев безделья оказалось так здорово снова погрузиться в работу.

Хотя Буч чертовски сожалел, что понадобились его навыки.

— Где Рэйдж? — спросил Рэт. — Сходите за ним кто-нибудь.

Фури мигом исчез. Когда он вернулся, то оставил дверь открытой.

— Наш приятель в душе. Скоро присоединится к нам.

Рэт посмотрел на Буча через стол.

— Итак, что нам известно?

— Немного, хотя меня радует один факт. Некоторые вещи Беллы исчезли. Она опрятная девушка, а пропали, насколько мог заключить, джинсы и ночнушки, то есть не те вещи, которые бы она отвезла в химчистку. Это дает мне основание надеяться, что они собираются оставить ее в живых на некоторое время.

Буч услышал, как за его спиной захлопнулась дверь, и решил, что пришел Рэйдж.

— В любом случае, в обоих местах, у Мэри и Беллы, все чисто, хотя я собираюсь проверить их еще раз...

Буч понял, что никто его не слушает. Повернулся.

В комнату вошло привидение. Привидение, которое напоминало Рэйджа.

Брат был одет в белое, а на шее намотано что-то вроде шарфа. На запястьях тоже белые повязки. Все точки, откуда можно пить кровь, подумал Буч.

— Когда она отошла в Забвение? — спросил Рэт.

Рэйдж всего лишь покачал головой и подошел к одному из окон. Он выглянул в него, хотя из-за опущенных ставней все равно не мог бы ничего увидеть.

Буч, которого повергла в шок новость о столь скорой смерти, не знал, продолжать ему или нет. Он взглянул на Рэта, король покачал головой и встал.

— Рэйдж? Брат мой? Что мы можем для тебя сделать?

Рэйдж посмотрел через плечо. Он вгляделся в каждого мужчину в комнате, остановившись на Рэте.

— Сегодня я не смогу выйти со всеми.

— Конечно. И мы тоже останемся и будем скорбеть с тобой.

— Нет, — отрезал Рэйдж. — Белла у них. Найдите ее. Не позвольте ей... покинуть мир.

— Но мы чем-то можем помочь тебе?

— Я не могу... я понял, что не могу сосредоточиться. Ни на чем. Я правда не могу...

Глаза Рэйджа переместились на Зетиста.

— Как ты живешь с этим? Со всей злостью. Болью. С...

Зетист смущенно переступил с ноги на ногу.

Рэйдж повернулся ко всем спиной.

В комнате повисла тишина.

А затем медленным прерывистым шагом Зетист подошел к Рэйджу. Остановившись рядом с братом, он не произнес ни слова, не поднял руки, не издал ни единого звука. Он лишь сложил руки на груди и прислонился плечом к плечу Рэйджа.

Тот вздрогнул, словно от удивления. Двое мужчин посмотрели друг на друга. А затем оба уставились в закрытое окно.

— Продолжайте, — мертвенным голосом скомандовал Рэйдж.

Рэт вновь сел за стол. Буч продолжил говорить.

К восьми часам этого же вечера Зетист закончил все дела в доме Беллы.

Он вылил остатки мыльной воды в раковину на кухне и убрал контейнер со шваброй в шкафчик рядом с гаражной дверью.

Ее дом снова стал чистым, и все вещи вернулись на свои места. Когда она вернется домой, то увидит, что здесь все, как прежде.

Зет повертел в руках тоненькую цепочку с маленькими бриллиантами, которая сейчас висела у него на шее. Он нашел эту вещицу на полу прошлой ночью и надел ее, починив сломанную застежку. Цепочка еле сошлась у него на шее.

Он еще раз оглядел кухню, а затем спустился в спальню Беллы. Аккуратно разгладил складки на ее одежде. Задвинул ящики в тумбочки. Разместил в линию пузырьки с духами...

Затем открыл ее шкаф и прикоснулся к блузкам, свитерам, платьям. Прислонился и глубоко втянул в себя воздух. Зи мог ощутить ее аромат, который зажег огонь в его груди.

Эти нелюди поплатятся своей шкурой за нее. Он разорвет их на части голыми руками, пока черная кровь не будет литься с него, подобно водопаду.

Вампир подошел к кровати Беллы, сел. Двигаясь очень медленно, словно боялся сломать позвоночник, он лег на спину, кладя голову на подушки. На одеяле лежал блокнот. Он взял его в руки. Почерк Беллы заполнял все страницы.

Зи не умел читать, поэтому не понял слов, но на вид они ему понравились, буквы закруглялись красивым узором на бумаге.

На одной из страниц он заметил слово, которое смог прочесть.

Зетист.

Она написала его имя. Он пролистал блокнот, внимательно всматриваясь в каждую страницу. За недавнее время она писала его имя довольно часто. Зет поежился, представив себе, что она писала о нем.

Закрыв блокнот, он вернул его на то же место, откуда взял. Затем посмотрел направо. На прикроватной тумбочке лежала лента для волос, словно Белла кинула ее сюда перед сном. Зет подобрал ленточку и пропустил черный атлас сквозь пальцы.

Наверху лестницы появился Буч.

Зет вскочил с кровати, словно его застукали за чем-то постыдным. Что на самом деле так и было. Он не должен проводить столько времени в комнате Беллы.

Но Буч, по крайней мере, выглядел не менее смущенным от их встречи.

— Что, черт побери, ты здесь делаешь, коп?

— Хотел еще раз взглянуть на место. Но вижу, ты неплохо тут поработал.

Зетист окинул взглядом комнату.

— Почему тебя это заботит? Похищение одной из наших женщин?

— Это важно.

— Для нашего мира. Не твоего.

Полицейский нахмурился.

— Прости, Зи, но, учитывая твою репутацию, что все это значит для тебя?

— Просто выполняю свою работу.

— Ага, конечно. Тогда зачем валяешься на ее кровати? Проводишь время, убирая в ее доме? И почему стиснул эту ленту так сильно, что у тебя побелели кулаки?

Зи посмотрел на свою руку и медленно ослабил хватку. Пригвоздил человека взглядом.

— Не лезь ко мне, коп. Думаю, тебе вряд ли понравится встречная реакция.

Буч выругался.

— Послушай, Зи, я всего лишь хочу помочь найти ее. Мне нужно... Это и для меня кое-что значит, понятно? Не люблю грубое обращение с женщинами. С этим у меня связана неприятная личная история.

Зетист засунул атласную полоску в карман и, обходя человека, подошел ближе. Буч встал в защитную позицию, ожидая нападения.

Зи остановился прямо напротив мужчины.

— Лессеры, вероятно, уже убили ее, да?

— Возможно.

— Вероятно.

Зи нагнулся вперед и сделал глубокий вдох. Он не ощущал никакого страха, исходящего от человека, хотя огромное тело Буча напряглось, готовое к атаке. Неплохо. Храбрость полицейскому не помешает, особенно чтобы играть с Братством в одной чертовой команде.

— Скажи мне кое-что, — пробормотал Зи. — Ты поможешь мне убить лессеров, которые похитили ее, коп? У тебя хватит смелости? Потому что... прямо сейчас я готов взорваться от бешенства.

Ореховые глаза Буча сузились.

— Они получат от тебя, получат и от меня.

— Я никто тебе.

— Ты ошибаешься насчет этого. Братство по-доброму отнеслось ко мне, я остался со своими ребятами, понимаешь?

Зи оценивающе посмотрел на мужчину. Буч был настроен действительно серьезно. До мозга костей.

— Я не собираюсь благодарить, — сказал Зи.

— Знаю.

Зи собрался с духом и протянул человеку руку. Он чувствовал необходимость закрепить этот союз между ними, хотя ему будет противно это ощущение. К счастью, пожатие человека оказалось слабым. Словно бы он знал, как тяжело это для Зета.

— Мы пойдем к ним вместе, — сказал полицейский, когда они опустили руки.

Зет кивнул. И они вдвоем отправились наверх.

Глава 51

Мэри помахала рукой огромному «мерседесу», который остановился перед больницей. Девушка так быстро подскочила к машине, что не успел Фриц выбраться из-за руля, как Мэри уже сидела сзади.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 20 21 222324 Следующая ⇒