Часть третья 5 страница

Парторг облегченно вздохнул:

— Это другое дело!

Подполковник продолжил:

— К тому же из всего состава парткомиссии на заседании будет присутствовать всего две трети, как раз чтобы кворум набрался. А не будет на ней именно тех, кого Запрелов назвал «порядочными». Вишь ты, мы с тобой, значит, дерьмо в его понимании, а они порядочные. Так вот этих порядочных не будет. По разным причинам. Об этом секретарь парткомиссии позаботится. Валя Надеждин кое-чем обязан мне, он свое отработает. Нач. ПО и исполняющий обязанности комдива полковник Шустов завтра убывают в учебный центр на командно-штабные учения. Так что жалиться или говорить правду нашему Запрелову будет некому.

Русанов улыбнулся:

— Вы, как всегда, товарищ подполковник, просчитали все до мелочей. Вам бы не разведбатом командовать, а где-нибудь Управление разведки возглавлять!

— А я и буду начальником Управления. И погоны генеральские носить буду! Иначе зачем служить? Главное — карьера, получить должность высокую, остальное приложится.

— Вы уж тогда и про меня не забудьте, Алексей Николаевич!

Подполковник строго взглянул на парторга:

— Мог бы и не говорить этого! Палагушин верных ему людей не бросает! Так что, Витя, все зависит только от тебя! Скоро замполитом станешь, на майора бумаги тут же отправлю! Дальше видно будет. Главное, старайся!

— Я все понял, товарищ подполковник! Разрешите идти?

— Иди! Да, смотри, Запрелова не упусти. Хоть возле двери его ночуй, но чтобы в 7-00 он как штык был тут, возле штаба!

— Есть! Все сделаю как надо!

Ночью Илья спал плохо. То ему снился Афганистан, последний бой в ущелье Паршен, то атака духов у перевала Саланг, где батальону не раз приходилось прикрывать перемещения транспортных колонн, то драка в каптерке. И во всех этих снах присутствовала Ирина, худенькая, неуклюжая, но необычайно красивая, несмотря на грустные, заплаканные глаза. Проснулся Запрелов в полшестого. На душе было плохо, тревожно. А еще предстояло провести непростой день в Ашхабаде, до которого следовало трястись в командирском «УАЗе» вместе с комбатом и проституткой парторгом. Лежа в кровати, Илья закурил. Табак вновь вызвал тошноту. Последствия пьянки хоть и ослабели, но до конца не отпустили. Может, оттого и сны эти, и состояние тяжелое?

Интересно, чего добивается с парткомиссией Палагушин? Ну, заслушают Запрелова, прочитают мораль. И все? Утверждать ей нечего! Решения, которое подлежало бы утверждению, просто не существовало. Тогда к чему весь этот фарс? Засветить капитана перед командованием дивизии? Да что гадать? Комбат сам вызвался представить партийному органу Запрелова, значит, что-то сказать ему имеет. Послушаем. Но как не хочется сегодня ехать на эту комиссию. Еще бы дня два, чтобы окончательно восстановиться. А потом хоть в Ашхабад, хоть в Афган, хоть на Марс. Без разницы. Может, выпить граммов сто? Для успокоения? Нет, не стоит. Надо потерпеть. Если и к началу комиссии не полегчает, то тогда можно будет немного принять на грудь чего-нибудь легонького.

В шесть часов Запрелов поднялся. Прошел в ванную комнату. Новенькая форма в виде брюк и рубашки, аккуратно отглаженных, висела на спинке стула. Капитан оделся, вышел. На углу дома увидел курсанта своей роты, задремавшего на бетонных блоках. Подумал, а этот что тут делает? Разбудил солдата, спросив:

— Гамов? Тебя каким ветром сюда занесло?

Курсант, проснувшись, вскочил на ноги, доложил:

— Так выставили вроде дневального для наблюдения за вами, товарищ капитан! Извините, здравия желаю!

Запрелов был крайне удивлен. Переспросил:

— Что? Выставили для наблюдения за мной?

— Так точно!

— И кто же тебя выставил?

— Капитан Русанов, по распоряжению командира части!

— Но зачем?

— Не могу знать!

— Тебе обязанности объяснили?

— Так точно. Я должен был проследить за тем, чтобы вы не покинули квартиру!

— А если бы покинул?

— Должен был бы следовать за вами, сообщив при первой возможности об этом капитану Русанову.

Запрелов сплюнул на асфальт:

— Не часть, а дурдом, в самом деле! Чего ж тогда спал, раз тебе пост такой важный доверили?

— Так разморило к утру! Вы уж, товарищ капитан, не говорите этому Русанову, что я уснул, а то замордует он меня!

— Этот точно, замордует! Не волнуйся, никому я ничего не скажу. Можешь идти в роту, я следую в штаб!

Курсант попросил:

— Можно, я за вами? Чтобы Русанов меня увидел!

— Можно, Коля, Машку под забором, остальное в армии только разрешите!

— Извините товарищ капитан! Разрешите вас сопровождать?

— Это Русанов приказал?

— Так точно! Вернее, он сказал, что будет с шести утра в штабе, и я должен показаться ему, как только вы прибудете туда. Этим самым я освобождаюсь от наряда и получаю полдня отдыха!

Запрелов повторил:

— Да, дурдом!

Но разрешил:

— Что ж, Николай, раз тебе приказано наблюдать за мной, наблюдай!

Капитан продолжил путь. За ним метрах в пятидесяти следовал курсант.

Илья усмехнулся:

— Цирк, да и только!

Подойдя к штабу, увидел на крыльце Русанова.

Тот стоял возле урны, о чем-то глубоко задумавшись. Встрепенулся, заметив Запрелова, поздоровался:

— Здравия желаю, товарищ капитан!

На что Илья не очень приветливо ответил:

— Здоровей видали!

— Ершишься, как всегда?

— А ты, как всегда, очередную подлость обдумываешь?

— Я бы попросил…

Запрелов не дал парторгу закончить фразу:

— Просить у своего хозяина Палагушина будешь! Очередного звания или повышения, а меня просить не хера. Для меня ты — дерьмо. Причем полное!

— Вот ты как?

— И никак иначе!

Илья спустился в курилку. Парторг остался на крыльце. Без десяти семь подъехал командирский «УАЗ». Из него вышел командир батальона, поздоровался с Русановым, Запрелову же лишь кивнув головой, прошел в штаб. Парторг последовал за ним.

Внезапно из-за казармы одного из мотострелковых полков показался офицер, также направившийся к штабу разведбата. Запрелов сразу узнал его, это был майор, командир учебного батальона, который первым встретил его возле пивной у вокзала. Майор тоже узнал Илью:

— Какая встреча, капитан! Ты чего с утра возле начальства трешься?

— На парткомиссию начальство решило меня вывести, а вы какими судьбами и как?

Майор воскликнул:

— На парткомиссию, говоришь? Так и меня туда же вызвали. Наш партком уже в Ашхабаде, полкан попросил вашего комбата подбросить меня к штабу дивизии!

Илья удивился:

— Вас-то за что на парткомиссию?

— Да проверяющего из округа послал на три буквы! Достал он меня на полигоне! Политруки дело раздули, выговорешник с занесением влепили. А тебя за что приперли? Хотя можешь не отвечать, наслышан о ночном происшествии.

— Меня, майор, подставили!

— И это слышал. Ну, что, значит, вдвоем предстанем перед высокой партийной комиссией?

— Придется.

— Да, придется. Никуда от этой порнухи не деться!

— Вы правы!

— Да перестань «выкать» и называть майором или забыл, как зовут меня?

— Помню. Станислав Лебеденко.

— Во! Стасом и называй. Но кажется, выезжаем, вон твой мухомор. Палагушин паскудный человек, должен я тебе, Илья, доложить!

Капитан усмехнулся:

— В чем в чем, а в этом я имел более чем полную возможность убедиться!

Комбат отдал приказ, и офицеры заняли места в машине. Впереди, как положено, Палагушин, сзади Лебеденко, прижавший солидной тушей Русанова к дверке, и Запрелов.

«УАЗ» взял курс на Ашхабад.

Прибыли в столицу Туркменистана в 13-10.

В 13-30 подъехали к штабу учебной дивизии. Комиссия была назначена на 15-00. И в повестке дня значилось несколько пунктов. Сначала отчет о работе за определенный период, затем прием двух офицеров в члены КПСС, оргвопросы и в конце заслушивание коммуниста Запрелова и персональное дело Лебеденко. Майор указал на повестку:

— А твои дела не так плохи — просто заслушивание. У меня хуже — персоналка. Если утвердят решение полкового парткома, то как минимум еще год не видать подполковника как своих ушей! И что у меня невезуха прет в последние годы? Как только остается совсем мало до отправления представления на присвоение подполковника, ну обязательно влечу! Или по пьянке, или с проверяющими, будь они неладны! Решение парткома, скорее всего, утвердят, не зря наши политруки тут со вчерашнего дня трутся. Ну и хрен с ними. Чем время-то убьем? Пойдем в столовую, пообедаем?

Илья отказался:

— Ты ступай, я не хочу.

— Чего так? С бодуна?

— Уже который день отойти не могу!

— Хорошо, видно, пил!

— Нормально!

— Глюки не посещали?

— Нет!

— Тогда не сильно! У меня в батальоне есть орлы, до чертиков нажираются. В прямом смысле! Двоих уже в Ташкент отправлял. Да что толку. Ну, месяц выдерживают и по новой! Ты сразу, видать, завязал?

— Сразу.

— А вот этого делать не следовало. От пьянки, как от бабы, надо отвыкать постепенно, чтобы безболезненней разрыв был. Тебе сейчас сухонького бы не помешало. И в форму пришел бы, и никакого запаха.

Запрелов возразил:

— Сейчас рано! Позже, может, и приму.

Парткомиссия началась ровно в 15-00.

К этому времени Илья почувствовал себя хуже. Все же надо было заставить себя что-нибудь бросить в желудок, а не травиться никотином. В таком состоянии ему не до комиссии. Придется все же подлечиться. Он встал. Сидевший рядом комбат спросил:

— Далеко собрался, Илья Павлович?

— Да нет, совсем рядом, этажом ниже в комнату, помеченную буквой «М». Надеюсь, вы не будете иметь ничего против? А то, может, парторга в сопровождение назначите, ширинку мне расстегнуть?

— Скоро тебе не до шуток будет. Иди.

— Благодарю.

Илья спустился к выходу из штаба. Сержанты комендантской роты, дежурившие там, пропустили капитана, зная, что тот прибыл в политотдел. Запрелов перешел улицу и вошел в кафе. Тут было прохладно и опрятно. За стойкой стоял молодой туркмен в белой рубашке. Илья подошел к нему.

— Бутылку белого столового «АК» и пару бутербродов с колбасой.

Бармен достал бутылку из холодильника, положил бутерброды, выставил на стойку стакан.

Забрав все это, капитан устроился за столиком у окна, из которого был виден вход в штаб дивизии.

После первого стакана ему заметно полегчало. После второго и закуски Илья почувствовал, как улучшается настроение. Предстоящее мероприятие уже не казалось таким мрачным. Третий стакан он смаковал, куря сигарету. Вино кончилось. Запрелов заказал еще бутылку. Так и сидел, попивая слабенькое виноградное вино, пока не увидел мечущегося возле штаба Русанова. Тот мог шарахаться на улице только по одной причине. В попытке найти пропавшего капитана. Видимо, пришло время предстать перед комиссией Запрелову. Илья вышел на улицу, окликнул парторга:

— Русанов?

Тот резко обернулся на голос:

— Запрелов? Ты что вытворяешь? Твоя очередь!

— Очередь за чем?

— Пойдем быстрее в штаб! Там комбат рвет и мечет!

Илья спокойно перешел улицу, подошел к секретарю партбюро, проговорив:

— Перемечет твой Палагушин!

— Запрелов! Прошу, идем быстрей, пока перерыв не кончился!

— А мы что делаем?

— Но можно же побыстрей?

На что Илья усмехнулся:

— Лично я никуда не тороплюсь!

Но шагу прибавил. Они поднялись в политотдел, когда члены комиссии, перекурив в курилке, уже входили в зал своих заседаний. Комбат, увидев Запрелова, в бешенстве выдохнул воздух! Слов у него не нашлось. Зато Лебеденко, видя эту сцену, одобрительно улыбнулся капитану.

Через какое-то время дверь с табличкой «Партийная комиссия» открылась, и майор с артиллерийскими эмблемами на погонах объявил:

— Запрелов!

Илья встал и вместе с комбатом и Русановым вошел в небольшой зал, посередине которого стояли в ряд выстроенные столы, накрытые красной материей, за которыми на новых стульях восседали господа члены партийной комиссии. Это были старшие офицеры различных частей дивизии, от майора до полковника. В центре восседал полковник Надеждин — секретарь партийной комиссии при политотделе N-ской учебной мотострелковой дивизии. Комбат с парторгом сели на стулья, расположенные у стены, Запрелову же предложили подойти к столу и предъявить партийный билет. Капитан выложил его. Партбилет тут же взял ближайший офицер и начал разглядывать книжку с таким видом, будто сам не имел такого же.

Председатель комиссии встал и начал доклад. И по мере того, что он говорил, до Запрелова стало наконец доходить, для чего организовал этот фарс Палагушин. Надеждин рассказывал о ночном происшествии в роте Запрелова и о той роли, которую в нем сыграл Илья, естественно, по версии комбата. Используя документы из папочки Палагушина.

Комбат плевал на решение батальонной партийной организации, он задумал и привел в действие замысел, выставив Илью перед парткомиссией зачинщиком чрезвычайного происшествия, которое «совесть и долг офицера» скрыть Палагушину не позволили. Члены парткомиссии слушали своего секретаря, передавая билет Ильи друг другу. Под конец доклада подполковника Надеждина он вновь оказался в руках Ильи.

Секретарь закончил речь вопросом:

— И как вы, товарищ Запрелов, боевой офицер, кавалер двух орденов Красной Звезды, медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги» могли совершить подобное? У меня это просто не укладывается в голове.

Капитан ответил просто:

— А потому и не укладывается, товарищ секретарь, что все представленные комиссии бумаги являются фикцией. В них сплошная ложь! Я же расскажу вам, как на самом деле развивались события в ночь с 19 на 20 мая.

И Запрелов подробно поведал историю пьянки сержантов, старшины и курсанта в каптерке с избиением Шевченко, а также какую роль в этом преступлении сыграл секретарь партбюро батальона капитан Русанов.

Комбат не дал договорить ротному:

— Ложь! Неужели вы не видите, что этот деградировавший от пьянки офицер пытается любыми путями избежать наказания? Он и секретаря партийной организации порочит. Я представил комиссии пока лишь те документы, которые касаются одного случая. Здесь же, — он вытащил из «дипломата» толстую тетрадь, — описание всех «подвигов» Запрелова за тот период, что он служит во вверенной мне части! По датам и даже по часам! Можете ознакомиться, товарищи члены комиссии. Под записями в этой тетради расписалось большинство офицеров батальона, и не верить им нельзя! Прошу!

Он передал тетрадь Надеждину. Полковник, начальник учебного отдела и заместитель командира дивизии, посмотрев на комбата, неожиданно спросил:

— Скажите, Палагушин, вы на всех офицеров вашего батальона ведете подобное досье?

Комбат никак не ожидал такого вопроса. Притом от человека, чей авторитет в соединении был весьма высок и с мнением которого считался сам комдив. И не только он. Полковник Саркисян пользовался уважением и находился, можно сказать, в приятельских отношениях с самим начальником штаба округа. Его слово на собрании могло решить все. Комбат почувствовал, что может проиграть им же затеянную схватку. Но надо было отвечать, и он ответил, стараясь сохранить твердость голоса:

— Нет, товарищ полковник! Никаких досье на офицеров батальона не ведется. Поощрения и взыскания, как положено, регистрируются начальником штаба батальона.

— Почему же тогда в отношении Запрелова сделано исключение?

— Потому что, зная лживую сущность капитана, я не мог дать ему шанса уйти от наказания!

Полковник посуровел:

— И когда же вы успели узнать эту лживую сущность боевого офицера? За те полгода, что он служит под вашим началом? И когда вы успели собрать столько компрома на одного человека? Для этого требуется задействовать целый штат постоянных наблюдателей за объектом компрометации. Следовательно, его задействовали. Почему? Не потому ли, что офицер просто не пришелся вам ко двору, подполковник? Я читал его личное дело. И там, до прибытия в вашу часть, ни одного слова, задевающего честь и порочащего достоинство офицера. Десятки боевых выходов, сотни спасенных жизней, тысячи уничтоженных душманов. Награды, наконец! Кстати, Запрелов представлен еще и к ордену Красного Знамени, а им награждают в особых случаях, и не разгильдяев, а героев. Вы-то сами, Палагушин, хоть раз просили направить вас в Афганистан?

Подполковник, поникнув, ответил:

— Никак нет!

— Никак нет! А все ваши офицеры, помнится, посылали рапорта с просьбой о командировании в 40-ю армию! Почему же вы, командир части, не последовали их примеру?

Видя, что ситуация выходит из-под контроля и начинает развиваться не по оговоренному с Палагушиным сценарию, дело попытался поправить секретарь парткомиссии. Он заметил полковнику, что в данный момент разбирается дело Запрелова, а не Палагушина, а посему попросил от темы не отклоняться. Тут же передал слово другому офицеру, замполиту танкового полка. Тот был человеком Надеждина и поддержал командира разведбата, выразив мнение, что такие офицеры, как Запрелов, несмотря на все их заслуги, только порочат звание коммуниста. В том же духе выступило еще несколько так называемых коммунистов.

Слушая их, Илья чувствовал, что находится на грани срыва. Вино, которое сначала успокоило офицера, сейчас родило в нем ярость. И когда секретарь случайно обронил фразу, мол, награды наградами, мы знаем, как иногда получаются эти награды, капитан побледнел, стиснув кулаки. Он впился ненавидящим взором в эту предательскую, холеную физиономию и выкрикнул:

— Ты, сука, продажная! Ты награды мои не тронь! Я тебя за них, крыса тыловая, по макушку в землю вобью! Они кровью заслужены, кровью, тварь! Ты понял меня?

Надеждин взвился:

— Вы слышали товарищи, как этот негодяй оскорбил секретаря партийной комиссии? Слышали?

По залу прошел ропот.

Заставив себя успокоиться, Запрелов открыл свой партбилет, перелистал его и затем с силой швырнул в сторону президиума, крикнув вдогонку:

— На, падла! Держи билет! Я в одной партии с такими, как ты, Палагушин, Русанов, находиться не желаю! Подавитесь своей партией, козлы!

И, резко повернувшись, Запрелов пошел на выход.

Кто-то крикнул:

— Да он пьян!

— Назад, Запрелов!

Илья остановился, повернулся.

В зале наступила тишина. Он проговорил:

— А не пошли бы вы, господа коммунисты, на?..

И, хлопнув дверью, вышел в коридор.

К нему тут же подошел майор:

— Ну, как там, Илья?

— Хреново, Стас! Ты извини, я там вывел из себя комиссию, тебе лучше сейчас туда не попадать! Слиняй лучше. Прикинься, что живот прихватило. Иначе на тебе отыграются!

— Еще чего! Я да прятаться? От кого? Ты-то чего там учудил?

— Билет партийный бросил!

— Серьезно?

— Разве этим шутят?

— Ну, молодчик! Уважаю! Билет на стол, это, знаешь ли, поступок!

— Поступок? Ну, удачи тебе, майор, я пошел отсюда, увидишь пидора Палагушина, передай, своим ходом доберусь, пусть не ищет и не ждет. Утром встретимся!

И капитан направился к выходу из штаба.

А внутри зала, где заседала партийная комиссия, после шума, поднятого последней выходкой Запрелова, внезапно наступила тишина.

В этой тишине поднялся со своего места полковник Саркисян. Он мрачно осмотрел членов парткомиссии, затем спросил:

— Доигрались, мать вашу? Кого решили унизить? Того, кто кровь за Родину проливал? Унизили? Ну, мы еще разберемся по служебной линии кое с кем. Я же больше не считаю себя членом этой парткомиссии и буду настаивать на переизбрании ее! В ближайшее время. А вам, подполковник Палагушин, и вам, капитан Русанов, находиться в готовности к откомандированию в Афганистан! Для вас эта командировка просто необходима! Приказ, думаю, не задержится, я сегодня же свяжусь со штабом округа по этому вопросу. Все! Можете продолжать свои игрища, но уже без меня!

Полковник вышел. Вслед за ним зал ожидания покинуло еще несколько офицеров. Продолжать комиссию Надеждин не мог из-за отсутствия кворума. Пришлось закрыть собрание. Майору Лебеденко повезло. Илья, по сути, отвел от майора реальную угрозу заранее запланированной расправы над ним.

Палагушин с Русановым покинули зал одними из последних. Оба были в ступоре. Комбат в коридоре присел на стул. Рядом угнездился парторг. Палагушин произнес:

— Вот так! Вот тебе и Запрелов! Недооценил я его, недооценил. А все пьянка с толку сбила. Думал, деморализован он. Ан нет! Он-то как раз на решающую схватку вышел во всеоружии. Переиграл, сука, вчистую!

Русанов проговорил:

— Так нас теперь точно в Афган, Алексей Николаевич?

— Испугался?

— А как же должность, академия?

— Как, как? Каком! Отвоюешь, и звание получишь, и академию. Или цинковый гроб, если где оплошаешь. Это теперь как повезет! И тебе, и мне!

Парторг заныл:

— А может, Саркисян, это вгорячах сказал? Ну, про Афганистан?

Комбат вспылил:

— Слушай! Иди в машину и там на заднем сиденье причитай! Я скоро подойду!

— Но меня жена не дождется! — вдруг ни с того ни с сего вскрикнул Русанов.

Палагушин презрительно посмотрел на того, кого все это время держал в шестерках, с ухмылкой проговорил:

— И правильно сделает! Что, рядом более стоящих мужиков нет, что ли?

— Но, товарищ подполковник!

— Я сказал, пошел вон!

До предела расстроенный секретарь партбюро вышел на улицу и, сев на лавку, горестно задумался. Его душили слезы. Слезы обиды и ненависти к Илье. Ведь во всем, что произошло, был виноват он один. И теперь парторгу вместо теплого штабного местечка светила реальная перспектива познать все прелести войны, к которой капитан не был готов ни физически, ни морально.

Вернулся в Меджер Запрелов последним автобусом, в 1-30 ночи. Водитель, высадив пассажиров, местных жителей, остановил капитана на выходе. Это был молодой парень. Он спросил:

— Как же вы, товарищ капитан, будете до городка добираться? До него, если не ошибаюсь, верст десять будет?

— Около восьми. А добираться буду пешком. Ночи теплые, звездные, чем не время для прогулок. Тем более другого варианта попасть в гарнизон просто не существует!

Водитель улыбнулся:

— Ошибаетесь. Существует! Мне все равно на дальнюю заправку ехать и ночевать на станции, я подброшу вас до городка.

— Видимо, у тебя в армии командир хороший был.

— Угадали!

— Ясно. Тогда вперед?

В семь утра к Запрелову пришел Чупанов.

Тот еще не знал, чем закончилась поездка капитана в Ашхабад. Узнав подробности, возмутился:

— Но как ты мог, Илья? Ты же, получается, сдался?

— Нет, Артем, я не сдался. Я просто высказал свое мнение и поступил так, как подсказала мне моя совесть, а не расчет! Ты-то должен знать, что честь свою я не променяю ни на какие блага, которые можно получить, поступившись ею. Мне не нужны никакие чины, никакие звания, если за них надо платить собственным достоинством. Так что я не сдался, потому как не приучен сдаваться. Драться до конца да, но не сдаваться. Не забывай, что я командовал ротой специального назначения и где командовал!

Замполит вздохнул:

— Да помню я! А Палагушин что?

— Мне плевать что на него, что на всех его подхалимов.

— Что думаешь делать дальше?

— Хочу встретиться с Ириной. Еще раз поговорить с ней. Вне дома. Не знаешь, она не вышла на работу?

Чупанов прошелся по комнате, не ответив Запрелову.

— Артем, я задал тебе вопрос. Почему ты молчишь?

— Уехала Ирина. И мать ее, и дядя, и ребенок, естественно!

— Как уехала? Куда? Почему?

— Никто не знает. Галя говорила, что она как с больничного вышла, тихо расчет получила — и больше ее не видели.

— Но когда это произошло?

— Вчера. Когда ты был в Ашхабаде.

— За один день вся семья снялась с места и уехала?

— Да. В квартире другие люда, наверное, заранее договорились об обмене.

— Ничего не понимаю…

— Я тоже. Но факт остается фактом, Ирина больше не живет в Меджере, и, куда она уехала со своей семейкой, неизвестно. Может, позже весточку о себе подаст?

— Та-ак! Вот она, значит, как? Ну, что ж, счастья ей.

В 9-00 Запрелов зашел в штаб. Прошел в строевую часть, попросил чистый лист бумаги. Написал рапорт на увольнение. И вновь, закрывшись у себя в квартире, запил. Дня через три решил навестить и. о. начальника ОВД Амандурды Каррыева. Тот встретил его в милиции и тут же отвел домой. Дорогого гостя встретили тепло. Накормили, напоили. Илья рассказал о боевых подвигах Тачмурада, с которым он, Запрелов, прошел не один десяток горных троп Афганистана. Позже, отозвав Каррыева в сторону, спросил:

— Дурды! Тебе неизвестно, куда семья Кручинских уехала?

— Подожди, дай вспомнить. Они, как выписались, я специально карточки учета убытия и прибытия, заполненные ими, посмотрел, знал, спросишь. Так! В карточках они указали, что переезжают в Россию, в город Мичуринск Тамбовской области!

— В Россию?

— Да! Но думаю, это фикция! Скорее всего, их где-то приютил Мурад, отец сына Ирины. Если так, то тебе ее не найти!

— Спасибо!

— Но я могу поискать! Возможности для этого есть.

— Нет, не надо! Она выбрала свой путь…

С того дня прошло три месяца. За это время Запрелова пытались уговорить бросить идею с увольнением, но Илья был непреклонен. Командиру дивизии пришлось подписать рапорт капитана и отправить его по команде. Приказ же пришел спустя еще три месяца, 27 октября 1985 года. За все это время от Ирины ни Гале, ни Запрелову не пришло ни единой весточки. 1 ноября Илья Запрелов сел в купейный вагон поезда Ашхабад-Москва. Его провожали Чупанов с Галиной, Важанин и майор милиции Каррыев. В 14-00 поезд отошел от станции Меджер, навсегда унося из этих мест офицера, служившего Родине верой и правдой, но в удостоверении личности которого значилось, что он, капитан Запрелов Илья Павлович, приказом Главкома сухопутных войск за № 0… от 25. 09. 85 года уволен в запас по статье 61 «За совершение проступков, дискредитирующих высокое звание советского офицера»! Вот так! И никак иначе! Два ордена и две боевые медали за два года войны, тяжелое ранение, десятки тяжелейших боев, верность долгу и присяге, а в результате — дискредитация звания советского офицера… Но такое было. И далеко не с одним Запреловым! Чудовищная несправедливость, сломавшая жизни сотням, если не тысячам настоящих офицеров лишь за то, что они смели выступить против Системы, иметь собственное, отличное от линии партии и правительства мнение! Находить в себе мужество противостоять предательству и лжи! Такое тогда не прощалось. Никому!

* * *

Уезжая, Запрелов даже не подозревал, что его знакомство с Ириной, казалось бы, навсегда закончившееся окончательным разрывом, неожиданно и внезапно будет иметь продолжение, правда, уже в иное время и в иной обстановке. Илья вновь окажется в строю, станет офицером спецназа. Но сейчас, когда мимо проплывали мазанки окраины Меджера, он об этом не знал и не мог знать, с грустью думая о том, что ждет его в непривычной и чуждой гражданской жизни.

Часть третья

Дочь

Глава 1

Девятнадцать лет спустя

Переславль, 4 августа 2004 года.

Автомобильная стоянка недалеко от кинотеатра «Восток».

8часов 10 минут.

Сменщик Запрелова сегодня запаздывал. Костя Рыбин обычно появлялся рано, часов в 7, так как жил за городом в деревне Мальцево, что рядом с платформой 217 км по южному направлению, и приезжал в Переславль первой рабочей электричкой, которая прибывала в 6-37. Так что Константин был привязан к графику движения пригородных поездов. Но уже девятый час, а Рыбина все не было. Запрелов подумал, уж не случилось ли что? Сменщик и товарищ жил в деревне один в собственном доме, доставшемся от родителей. Баба два года назад ушла от Константина, встретив новую, как она объяснила, и на этот раз настоящую любовь. Как будто любовь может быть настоящей или ненастоящей. Она либо есть, либо нет и никаких прилагательных не признает. Тем не менее жена ушла от Рыбина, обосновавшись со вторым мужем, коммерсантом средней руки, где-то в центре города. Детей у них не было, а посему за эти два года Константин ни разу не видел своей бывшей. Рыбин любил Лену и тяжело переживал разрыв. Но, в конце концов, смирился, привык, но другой семьи не завел. Холостяковал. Как, впрочем, и сам Запрелов. Уволившись из армии и вернувшись в родной Переславль в полдома, также доставшемуся ему в наследство, но от деда, Илья спустя год встретил женщину, с которой прожил полгода. На большее его не хватило. И не Лида была виновата в разрыве, она как раз всячески пыталась избежать его, но Запрелов как-то вдруг остыл к ней. Он и с самого начала особых чувств к Лиде не испытывал. Симпатия была, да, но не более. Этого для создания семьи оказалось мало. Были у него и другие женщины, но те уже вовсе «по случаю». Все же ему было только 46, мужчина в расцвете сил, и без женской ласки жить не мог. Те появлялись в его жизни недели на две, потом тихо уходили из нее. В общем, жил он одним днем. И без всякой перспективы как-то улучшить или изменить ее. Пил. Иногда немного, граммов сто после дежурства, иногда до помутнения в мозгах и практически каждый день. Зарплаты хватало, да и самогон стоил копейки. Правда, у тех, кто знал его! Частный сектор, который назывался в обиходе Сады, а официально поселком Цемзавода, представлял собой три улицы одноэтажных старых зданий, лучами отходящих от рынка и старой площади, с названиями Белая, Линейная, Полянская. На Полянской в доме № 6 в двух комнатах с кухней, верандой и ванной с туалетом, все же удобства дед в свое время в жилище провел, и обитал капитан спецназа в запасе, полный кавалер ордена Красной Звезды, а ныне охранник автостоянки Илья Запрелов. Третий орден он все же получил. Спустя год после увольнения. Но не Красного Знамени, а вновь Звезды. Как раз перед ноябрьскими праздниками его вызвали в областной военкомат, где генерал, комиссар области, и вручил ему высокую правительственную награду, сопроводив вручение стандартной для подобных случаев фразой, типа награда нашла своего героя. Нашла-то она нашла, да что толку? Лежит себе, пылится в коробке из-под одеколона вместе с другими орденами и медалями, а также погонами капитана, полученными в далеком Афганистане.

Выпустив очередную машину, Илья взглянул на часы: 8-30! Да, видимо, у Кости что-то произошло. Лишь бы не с ним самим. Рыбин последнее время жаловался на боли в сердце. Илья советовал товарищу лечь на обследование, но куда там? Костя запах больницы на дух не переносил. А врачам не верил. Надо позвонить ему! У него в деревне был телефон, да и сотовый он недавно приобрел, надо только номера, записанные где-то в журнале приема-передачи дежурства, найти. В свой мобильник Запрелов номера Рыбина не ввел, поленился, теперь ищи, перелистывая весь журнал.

Но звонить не пришлось.

Как только Илья взялся за талмуд, на улице послышалось характерное покашливание Рыбина.

Через секунды, поднявшись по железной лестнице в будку охраны, Рыбин поздоровался с Запреловым. На физиономии товарища красовался шикарный синяк. Не свежий, приобретенный дня два назад. Илья спросил:

— Откуда фингал, Костя?

— Об косяк двери ударился!

— А если серьезно?

— А если серьезно, то в прошлую смену получил. Прямо здесь, на рабочем месте. Тебе разве Давыдов, мой сменщик, ничего не говорил?

— Нет. Правда, он спешил.

Константин, присев на стул, вздохнул:

— Было дело. Ночью «девяносто девятка» тонированная подкатила с тремя молодцами лет под двадцать. Те потребовали место, а стоянка заполнена, некуда ставить. Они, мол, это их не волнует, что хочешь делай, а чтоб машина до утра встала на стоянку. Я им по-человечески объяснял, что нет такой возможности, а один из них мне кулаком в морду. Говорит, сказано поставить, значит, поставить. Пришлось парковать на месте шефа, хорошо, тот на своем джипе в тот раз куда-то уезжал. К тебе эти бравые хлопцы не наведывались?

— Нет.

— Повезло.

— Кому?

— Тебе. Кому же еще?

Запрелов зло прорычал:

— Скорее, это им, козлам, повезло.

— Конечно. Это ты сейчас герой. Видел бы этих качков, по-другому заговорил.

— Да нет, Костя! По-другому я не заговорил бы.

Рыбин опять вздохнул:

— Надо на всякий случай местечко попридержать. Вдруг опять заявятся? Я тогда турникет чуть передвину.

Илья поинтересовался:

— Номер тачки помнишь?

— Конечно. Д-163…

— Они заплатили за эту стоянку?

— Ага! Жди! Пришли часов в шесть, синяк у меня увидели, заржали, как лошади. Что, спрашивают, мужик, понял теперь, как себя вести надо, когда конкретные пацаны с тобой базарят? Ответил, понял! Они и уехали, сказав, что еще заедут.

Запрелов предложил:

— Может, мне подскочить к вечеру? Все одно днем высплюсь, ночью бессонницей маяться буду. Встретим как надо этих конкретных пацанов.

— Не надо, Илья! Чего тебе сюда тащиться? Сам как-нибудь управлюсь. Теперь ученый.

— Ну, смотри. Только если эти отморозки тачку все же поставят, ты мне позвони на сотовый. Ладно? Я с ними утречком поговорю.

— Тебе нужны неприятности?

— Мне не в кайф, когда их доставляют тебе.

Расписавшись в журнале приема-передачи дежурства, Запрелов покинул стоянку. Недалеко, рядом с продовольственным магазином, находилась круглосуточно работающая «Закусочная». Илья зашел в нее. Народу не было пока, позже начнут подходить, а к вечеру так вообще не забегаловка, а банка с сельдью. За стойкой скучал бармен, смотря в телевизор.

Повернул голову на посетителя, улыбаясь:

— А, Палыч, доброе утро! Отслужил?

— Привет, Сеня, отслужил, сегодня, значит, ты банкуешь?

— Ага! Валерка завтра работает! Сто пятьдесят, водички и беляш?

— Как всегда!

— Сейчас сделаем. Беляш подогреть? У нас вчера микроволновку поставили!

— Подогрей.

Через несколько минут Илья принял заказ. Выпил, запил водку минералкой, принялся за беляш. Затем, закурив, спросил:

— Позавчера в ночь кто из вас дежурил, ты или Валерка?

— Я с Митькой. Ночью мы вдвоем тут.

— Знаю. Значит, ты. В полночь или позже троица парней не наведывалась?

— Были люди, но по одному, по двое, троицы не было, а что?

— Да так. Пустое. Ну, ладно, спасибо за угощение, погнал я домой отсыпаться.

До круга, где разворачивался троллейбус № 20, минута ходьбы. Транспорт уже стоял на остановке. Запрелов, сделав короткую пробежку, вскочил в заднюю дверь. Выйдя из автобуса в своем поселке, достал пачку сигарет. В ней осталось три штуки. Вспомнил, что и дома курево кончилось, пошел к киоску купить пару пачек «Бонда». Отойдя от ларька и прикурив, услышал сзади знакомый молодой голос:

— Здорово, Палыч!

Голос принадлежал местному участковому лейтенанту Александру Соснину, с которым у Запрелова сложились хорошие отношения. Шурик, как называл милиционера Илья, срочную отпахал на Кавказе. Был и в Чечне, за что имел орден Мужества в придачу к легкому ранению руки.

Обернулся:

— А, Шурик? Бдишь? Все ли спокойно в нашем поселке?

— Так точно, товарищ капитан, — по-военному ответил участковый.

Соснин, в свою очередь, знал о боевом пути офицера спецназа и уважал его.

Запрелов отмахнулся:

— Э, чего вспомнил. Капитаном, Шура, я был двадцать лет назад, когда ты еще под стол пешком ходил.

— Ну и что? Офицер всегда остается офицером.

Илья согласился:

— Что правда, то правда! Но мне кажется, ты не просто так оказался в это время здесь, на площади. Я не прав?

Участковый рассмеялся:

— Одно слово, спецназ! Сразу просчитал меня. Да, Палыч, ты прав, я здесь потому, что ждал тебя.

— Кто-нибудь жалобу из соседей накатал?

— А было на что? Но нет, на этот раз ты не угадал!

— Так в чем дело?

Лейтенант взял под руку Запрелова:

— А дело, Палыч, в том, что тебя разыскивает молоденькая, не могу не отметить, поразительной красоты девушка!

Илья удивился:

— Что еще за девушка?

— Не могу знать. Я как раз в свой «офис» с утра наведался, а возле него девушка. Незнакомая, не из наших, не поселковая. Спрашивает так вежливо, поздоровавшись предварительно, — извините, не вы ли участковый будете? Отвечаю, я. Тогда скажите, пожалуйста, как мне Запрелова Илью Павловича найти? Узнала, что он живет в этом поселке, а вот где конкретно, увы, нет! Я-то в курсе, что ты вчера ушел до утра на работу, поэтому так же вежливо объясняю ей обстановку. А она, не могли бы вы проводить меня к его дому? Я там подожду! Ну, я, как истинный джентльмен, проводил, естественно, усадил на лавочку во дворе твоей хибары, а сам сюда, тебя встречать. Кто она, Палыч?

Запрелов, ничего не понимая, посмотрел на участкового, спросил в ответ:

— Ты об этом у меня спрашиваешь?

— А у кого же? Не ко мне же приехало столь очаровательное создание, хотя, признаюсь, я бы не отказался от знакомства с ней!

— Тебе местных девок мало?

— Ты не видел эту. Местные по сравнению с ней…

Запрелов задумчиво переспросил:

— Молодая, говоришь?

— Молодая, Палыч.

И добавил:

— К тому же очень красивая!

— И спрашивает конкретно меня?

— Тебя!

— А сейчас во дворе ждет?

— Точно! Да ты чего задумался? Иди быстрей, а то незнакомка устанет ждать и отвалит.

— А на чем она приехала?

— Ну, ты совсем, Палыч! Откуда мне знать, если я встретил ее возле своей комнаты милиции? Но не на собственной тачке. И вряд ли на общественном транспорте, такие на троллейбусах и автобусах не ездят, по крайней мере, я никогда еще подобного не замечал. Так что вывод один — скорее всего, на такси!

Запрелов встряхнулся:

— Лады! Спасибо за то, что предупредил! Пойду посмотрю, кто это ко мне пожаловал.

Участковый попросил:

— Палыч, можно я с тобой?

— Обойдешься!

— Я-то обойдусь, а вдруг у тебя потребность во мне возникнет? Придется искать. А так я рядом!

Запрелов положил руку на плечо лейтенанта:

— Шурик, ты уже должен давно запомнить, что свои проблемы я привык решать сам.

— Да знаю. Но если что, то я или здесь на площади, или на рынке буду, или в комнате. Позвони, явлюсь тут же.

Запрелов направился к себе. Не выходя с площади, остановился. Почувствовал какую-то робость. Стеснение какое-то. Будто впереди его ждало нечто такое, чего он предпочел бы избежать. Повернул к рюмочной. Их в городе было на каждом шагу. В забегаловке опрокинул в себя 200 граммов. Прихватил еще бутылку. Подумав, взял сухого. На этом весь его финансовый ресурс закончился. Но ничего, завтра шеф начнет давать зарплату, а платил он неплохо, в отличие от других владельцев стоянок. Твердый процент. Вот и выходило у Ильи в месяц около десяти штук. По его работе, деньги большие. Да и по потребности вполне достаточные. Сложив спиртное в пакет и почувствовав себя уверенней, направился к дому. Открыл калитку, увидел девушку, смирно и терпеливо сидевшую на скамейке под березой. При виде мужчины девушка поднялась. Она действительно была необыкновенно красива и стройна. Он подошел к ней, спросил:

— Это ты меня разыскиваешь?

— Если вы Запрелов Илья Павлович, то да!

— Я Запрелов Илья Павлович.

— Очень приятно! Меня зовут Катя.

— Значит, Катя. И что, собственно, Катя, тебе от меня нужно? Почему и зачем я понадобился тебе?

Девушка замялась. В это время начал накрапывать дождь. Пришлось пригласить незваную гостью в дом.

— Идем в хату. Там объяснишься.

Запрелов открыл дверь, пропустив вперед девушку.

Та вошла, в прихожей начала разуваться. Илья остановил ее:

— Не стоит!

Катя не поняла:

— Что не стоит?

— Разуваться не стоит! Проходи в комнату, я сейчас!

Проводив девушку, Запрелов прошел на кухню. Поставил бутылки в холодильник, закурил. Вошел в так называемую гостиную. Несмотря на то, что Илья жил один, жилище свое, по военной привычке, держал в порядке и чистоте.

Катя стояла возле книжных шкафов, разглядывала книги, которых у Запрелова было много. Он любил читать. Да и что ему оставалось делать одинокими вечерами? Смотреть телевизор да читать книги. Девушка повернулась к нему:

— У вас много книг. Хороших книг!

— И это для тебя странно?

— Нет, почему же?

— Да потому, что современная молодежь больше предпочитает видео, дискотеки, наркоту. До книг ли ей?

— Напрасно вы так думаете. Я, например, тоже люблю читать… когда на это остается время.

Запрелов усмехнулся:

— Остается время? И чем же ты так занята, что не имеешь достаточно свободного времени?

— Можно об этом позже?

— Да можешь вообще ничего не говорить. Я не любопытен.

Катя, оглядевшись, указала на кресло:

— Можно присесть?

— Присаживайся! И давай по-быстрому выкладывай, зачем искала меня.

Девушка устроилась в кресле. Подняла на Илью глаза, в которых были и печаль, и какое-то удовлетворение, и сомнение. А может, опаска или испуг. Сразу не разберешь.

— Извините, может, то, что я скажу, будет неприятно вам, но я искала вас потому… потому, что вы… мой отец!

От крайнего изумления у Запрелова чуть челюсть не отвисла:

— Что? Я твой отец?

Катя тихо подтвердила:

— Да! Вы мой отец, хотя, как вижу, даже и не думали о том, что имеете взрослую дочь.

Немного придя в себя, Илья протянул:

— Та-ак! Значит, дочь?

— Да!

Впервые капитан спецназа не знал, как вести себя. Ему необходимо собраться перед тем, как продолжить разговор, принявший неожиданный оборот. И выпить! Обязательно еще выпить. Ни слова не говоря, он прошел на кухню, достал из холодильника бутылку водки, скрутил крышку, сделал несколько крупных глотков. Оперся о стол, подняв голову вверх. Дочь! Но откуда? От кого? Неужели Лизка Хордакова родила? Но нет! Та стремилась замуж. И до того, как заполучить мужа, рожать не стала бы! Да и предохранялась она. Галка Журанова? Но у той столько хахалей в Афгане было, что даже если она и произвела на свет ребенка, то точно сказать, кто его отец, определенно не могла. Да и другие женщины «за речкой» не были предрасположены рожать детей! Союз! Меджер! Там глухо. Одна Ирина, да и то все скомкано. Повариха офицерской столовой? Та потом замуж за прапора вышла, и если родила от кого другого, то на него повесила. Тем более прапорщик из молодых был, к тому же лохастый парень. Такому любой лапши навешать можно. Переславль? Но здесь ни одна из женщин, с кем он имел связь, не забеременела. Это точно. Да и лет его гостье было никак не меньше шестнадцати. Это если брать по минимуму. Нет, что-то это девица либо путает, либо ведет непонятную игру. Но какую и зачем? Ладно, был бы он коммерсант какой крутой или чиновник высокий, тогда понятно. Но признавать отцом обычного мужика, у которого, кроме этой хаты, за душой ни хрена нет? Странно! Странно и подозрительно! Уж не решил ли кто-то, пока неизвестный, втянуть бывшего спецназовца в какое-то недостойное дело, используя приманкой эту куклу? Но опять-таки, какую и для кого сейчас может представлять ценность Запрелов? Или, может, на его жилище, которое и жилищем-то настоящим назвать можно с большим натягом, положила глаз девица? Опять не то! При ее внешних данных она вполне могла бы захомутать и богатенького лоха. Если бы захотела. Черт. Ерунда какая-то получается! Вот чего Илье сейчас не хватало, так этого напряга. А не выгнать ли ее? Пусть валит, откуда явилась, и дело с концом! Нет девицы, нет проблемы! Но что-то мешало ему так поступить с девушкой. Все же какое-то неясное чувство, которому он и определения дать не мог, тревожило сердце капитана. Выгнать он ее всегда успеет, и никакие игры, если она решилась на них, с Запреловым не пройдут. Так что разумнее всего выслушать ее. Пусть расскажет, кто ее мать, откуда она узнала о нем, где жила раньше и как попала сюда. В рассказе девушки он сумеет отличить фальшь от правды. Вот только пить до этого, пожалуй, не следовало. Все же трезвый ум. Хотя… Не зря он взял бутылку сухого. Вот только вопрос, согласится ли она выпить? Если нет, надо держать ухо востро. Хотя чего ему опасаться?

Прихватив бутылку сухого вина, Илья вернулся в комнату. Девушка, как сидела в кресле, так и продолжала сидеть в нем, о чем-то напряженно думая и… куря длинную тонкую сигарету! Неплохо. Курит? А что, в принципе, в этом такого? Сейчас молодежь повально и курит, и пьет пиво. Причем открыто! Новые времена! Новая Россия, новые нравы, будь они неладны!

Увидев Запрелова, девушка погасила сигарету:

— Извините, я хотела спросить разрешения, но вы ушли, и я посчитала не тактичным следовать за вами, чтобы задать один-единственный вопрос.

— Да ладно! Давно табачком балуешься?

— С четырнадцати лет!

Запрелов повторил:

— Неплохо! А сколько, если не секрет, сейчас тебе лет? Я понимаю, подобные вопросы женщинам задавать не принято, но у нас особый случай…

— Скоро будет девятнадцать. Через месяц.

Илья предложил:

— Выпьешь? Сухого. Могу и водки предложить!

Катя отказалась:

— Нет, спасибо, я не пью!

— Совсем?

— Совсем! Если…

— Что если?

— Если не заставляют.

Запрелов поднял на девушку удивленный взгляд.

— Заставляют? Как это можно заставить человека пить? Пьянство, по-моему, дело сугубо добровольное.

— Не всегда так. Могут заставить, и еще как.

— Ну, как хочешь!

Поставив бутылку на стол, Илья присел на диван:

— Значит, ты утверждаешь, что являешься моей дочерью?

— Да! И вижу, что вам это неприятно.

— Давай оставим эмоции в стороне. Если ты моя дочь, то кто твоя мать?

Девушка, поправив волосы, хотя в этом не было никакой необходимости, ответила:

— Ирина Кручинская.

— Что? Ирина из Меджера?

— Да.

Запрелов, которому водка неслабо ударила в голову, рассмеялся:

— Ничего более правдоподобного ты придумать не могла?

— У меня есть паспорт.

— Паспорт сейчас можно сделать любой. Ты прокололась, девочка, как раз от Ирины Кручинской у меня не может быть детей.

— Разве вы не были близки с ней?

— Был. Один раз. Короче, хватит пороть ерунду! Говори, кто ты на самом деле и зачем пришла?

Девушка повторила:

— Я — Катя Кручинская, а пришла… Но это не важно, если вы не признаете меня.

— А ты бы на моем месте признала?

— Не знаю. Наверное, да.

— Я тебе не верю.

Запрелов поднялся, вышел на кухню, еще раз приложился к бутылке. Катя — дочь Ирины. Чушь собачья. Но зачем-то ей надо именно так представить себя. Не мешало бы узнать, зачем?

Он вернулся в комнату. Девушка продолжала сидеть в кресле. Илья проговорил:

— Хорошо! Допустим, ты моя дочь. Допустим. Ты никогда не видела меня и, судя по прикиду, восемнадцать лет своей жизни прекрасно прожила без отца. Что ж сейчас заставило тебя найти его?

Катя вздохнула. Тяжело, горестно.

— Чтобы понять, почему я разыскала вас, надо выслушать меня. Историю моей жизни. Тогда, возможно, вы и поймете, что привело меня сюда.

— Что ж, время у меня есть. Говори, а я послушаю твою историю.

Девушка, вновь закурив, начала рассказ, из которого следовало, что родилась она в Мичуринске. В доме, который принадлежал ее бабушке. Там же, естественно, жила и Ирина, мать Кати, а также ее дядя. Дедушка Саша. Но тот вскоре умер. За ним последовала бабушка. Кате было семь лет, когда мама сильно заболела. Ее положили в больницу. Лечилась она долго. А Эльдар, сводный брат Кати, начал приставать к сестре. Ему шел одиннадцатый год, но он водился с ребятами старше себя и играл в карты. Однажды Эльдар привел в дом двух взрослых мужчин и указал на сестру, сказав, — вот она! Катя сначала ничего не поняла. Но мужчины, выпив, затащили ее в спальню, где грубо вдвоем изнасиловали. Она кричала, звала на помощь Эльдара, но брат так и не появился. Как оказалось позже, он проиграл ее! Девочка после этого случая возненавидела всех мужчин, особенно своего брата. Но он, пользуясь отсутствием мамы, избил ее и, чтобы та не пошла жаловаться в милицию, посадил в подвал. Там Катя успокоилась. Кто бы знал, как она страдала, просидев в темном погребе несколько суток. Наконец брат выпустил ее. И предупредил, чтобы она никому о случившемся не говорила. Иначе он убьет ее. Катя молчала. Правда, и брат больше не трогал сестру. Маму выписали из больницы, но, как оказалось, лишь для того, чтобы она умерла дома. Это случилось в 1995 году, когда Кате исполнилось одиннадцать лет.

Прервав рассказ, затушив сигарету и прикурив новую, она продолжила.

Маму похоронили, и на следующий день Эльдар, обкурившись анаши, залез к ней в постель. Катя отбивалась, но безуспешно. На этот раз ее изнасиловал сводный брат. Она рада была бы сбежать, но куда? Перед смертью мама рассказала девочке об отце. То есть о Запрелове, представив его как хорошего и доброго человека. Катя знала, что отец живет в Переславле, но где? Это было неизвестно. Да и не могла она тогда еще просто по возрасту сбежать. Тем более их с братом хотели разъединить, отправив ее в детский дом, его в интернат. Это был выход для Кати, но объявился отец Эльдара, дядя Мурад. Он забрал детей в Ашхабад, где для Кати началась более страшная жизнь. В общем, Эльдар сделал из нее проститутку, став сутенером собственной сестры.

Видимо, воспоминания дались Кате тяжело или она прекрасно играла свою роль, чего до сих пор не исключал пьяный разум Запрелова. Она замолчала. Задумался и Илья. Все у этой девицы получалось складно и с первого взгляда правдиво. Она знала и мать Иры, и даже имя отца Эльдара. Но не была Катя похожа ни на Ирину, ни на него, Запрелова. А о семье Кручинских могла узнать случайно и представившись дочерью Ильи. Скорее всего, эта молодая особа — проститутка, но почему его она выбрала на роль отца? Или он и в самом деле отец родившейся у Ирины девочки? Хотя вряд ли. У него с учительницей всего одна ночь и была. К тому же осторожная Ирина вряд ли вообще легла бы в постель с мужчиной, рискуя забеременеть. Она могла подобрать и безопасные дни. Что, скорее всего, и сделала. Да, позже, уехав из Меджера, Ира вполне могла заиметь ребенка, вот эту молодую красивую шлюшку. И рассказать о нем ей могла! Так! Это уже теплее. Ира уезжает из Меджера вместе со своим долбаным семейством, встречает мужчину или ею пользуется тот же Мурад, в результате рождается Катя. И по времени вроде все совпадает, ну плюс-минус месяц сюда, месяц туда, это не столь важно. А потом в семейке Кручинских начинаются проблемы. Ирина, заболев, рассказала дочери о Запрелове, и та решила свалить от своего братца Эльдара к якобы родному папаше. Тот просто обязан ее защитить и помочь начать новую жизнь. Логично? Логично! И все же что-то внутри, несмотря на хмель, противилось этой версии.

Запрелов проговорил:

— Продолжай!

Катя, смахнув набежавшую вдруг слезу, произнесла:

— А что продолжать? Работала на братца, ублажая его дружков наркоманов.

— И как же ты оказалась в Переславле? И давно ли?

— Год назад. У Эльдара был друг, Виктор, родом из Переславля, но живший после армии в Ашхабаде. Они вместе занимались наркотой и сутенерством. На их след вышла милиция. И они бежали с крупной партией героина в Россию. Уж как им удалось проехать на машине, буквально набитой наркотиками, до Переславля, одному богу известно. Но удалось. Они меня и увезли. У Виктора тут брат развернулся на шмотках, два магазина открыл да прикупил еще помещение под склад. Но Эльдар с Виктором предложили Юрию более выгодный бизнес. Они из склада сделали дискотеку, где начали спокойно продавать героин. Позже на них вышли оптовые продавцы дряни. Наладился постоянный канал поступления наркотиков. В общем, за этот год Эльдар поднялся и сейчас владеет не только дискобарами почти во всех районах города, но и даже казино «Копетдаг» открыл! Слышали о таком?

Илья ответил, что слышал.

— В этом казино, вернее рядом с ним, он держит притон. Да, я забыла сказать о Викторе и его брате Юре. Как только с юга пошла наркота, братья погибли. Они попали в автокатастрофу. И это не была случайная смерть. Эльдар убил их. Зачем ему с кем-то делиться? Не тот он человек. Да и не человек он, шакал паршивый.

Запрелов поинтересовался:

— А тебе какое место в своем бизнесе отвел брат?

— Прежнее! Просто проститутки. Правда, сейчас я обслуживаю избранных персон, которые нужны Эльдару.

Илья поднялся:

— Все мне ясно! Тебе надоела эта блядская жизнь, и ты решила найти меня, якобы своего отца, чтобы я помог выбраться тебе из дерьма, в которое ты попала благодаря собственному брату! Так?

Катя кивнула:

— В общем, да! Если убрать слово «якобы». Поймите меня правильно, я не хочу жить этой проклятой жизнью. И к кому мне было идти, как не к родному отцу? В милицию? Там у Эльдара полно своих людей! В ФСБ? Смешно! Кто бы стал меня слушать? В администрацию области или города? Где сидят чиновники, которых время от времени мне приходится обслуживать? Куда?

Запрелов протянул:

— Да! Действительно, некуда! Но знаешь, я все же не верю тебе. Нет, не в том, что ты попала в переплет, и даже не в том, что ты на самом деле дочь Ирины. Это вполне вероятно. Я не верю в то, что ты моя дочь. Ирина смогла бы как-нибудь известить меня о твоем появлении на свет.

— Но как?

— Смогла бы! У нас оставались общие знакомые в Меджере.

Илья имел в виду своего бывшего замполита Артема Чупанова и его жену Галину.

— И эти знакомые знали мой адрес. А их координаты были прекрасно известны твоей покойной, к сожалению, матери.

— А вы не допускаете, что мама просто не захотела усложнять вам жизнь?

— Допускаю! И все же думаю, что с подругой, с которой работала в одной школе, Ирина таким событием, как рождение дочери, поделилась бы. Ну, а ее муж немедленно сообщил бы мне об этом!

Девушка вздохнула:

— Значит, мама не смогла сделать этого.

— Твоя мама, да простит меня господь, много в своей жизни не смогла сделать. А вот родить тебя и ублюдка Эльдара смогла. Изменить же жизнь, когда я предложил ей это, не захотела. Семейку свою бросить не смогла. Семейку, которая, в конце концов, и свела ее в могилу!

Катя поднялась:

— Извините! Вижу, что напрасно приложила столько сил, разыскивая отца. Для вас я чужой человек. Это обидно, но я уже привыкла к обидам. Больше я вас не побеспокою. Вы вправе жить своей жизнью и не признавать меня. На прощание скажу одно. Я не лгала и не играла какую-то роль. Я действительно ваша дочь. Мне очень жаль, что наша встреча заканчивается вот так. Но по-иному, наверное, и не могло быть. Прощайте.

Запрелов не проводил ее. Он так и остался в комнате, бездумно глядя в одну точку. Через какое-то время, очнувшись, проговорил:

— Дочь! Этого мне еще на старости лет не хватало. А девочка, видимо, без балды попала в крутой переплет и живет рабыней у братца. Жаль, из нее бы хорошая жена, наверное, получилась. Для хорошего парня. А там черт его знает. Может, эта волчица только на время овечью шкуру на себя нацепила. Сейчас от людей всего можно ожидать. Но ладно, приходила, поплакалась и ушла! Пусть идет! И ищет другой путь изменить жизнь! Я ей в этом не помощник. А если начнут объявляться дети тех женщин, с которыми я когда-то спал, и, утверждая, что я их отец, будут просить помощи? Что тогда?

Илья допил бутылку, заглушив непривычное ощущение того, что совершил что-то неладное, хотя ничего дурного в обращении с Катей он вроде бы не позволил. Надо выспаться!

Но уснуть ему не дал участковый.

Только Запрелов нацелился упасть в кровать, раздался звонок в прихожей. Он выругался:

— Черт! Вернулась эта Катя, что ли? Чего еще забыла?

Решил не открывать. Но звонок продолжал звонить. Продолжительно и требовательно.

Илья решительно направился к выходу.

Распахнув дверь, выпалил с ходу:

— Ну, какого хрена еще надо?

И только после заметил удивленную физиономию лейтенанта милиции:

— Ты че, Палыч? Злой, как собака! С красавицей разговор неприятный имел?

— Тебе-то, Шурик, какое дело?

— Да интересно! Встретил ее у остановки. Стоит за столбом, плачет. Я к ней, типа, вам плохо? Она, да, очень плохо и в автобус, который как раз подошел. Что у вас тут произошло?

И Запрелов, вдруг мгновенно утратив тягу ко сну, решил поделиться новостью с участковым. Вроде и не обязан был это делать, да и вопрос-то сугубо личный, а решил, испытав непреодолимое желание поделиться с кем-то тем, что узнал от девушки.

Илья повел его на кухню. Предложил:

— Выпьешь? Водка кончилась, остался сухарь да полбанки самогона.

Лейтенант отказался:

— Да нет. Не буду. Я на службе.

— Вижу, как несешь службу. За девками красивыми только наблюдаешь.

Соснин улыбнулся:

— А что в этом плохого? Красота, говорят, спасет мир.

— Ага, спасет! Ладно, я тоже, пожалуй, не буду больше пить. Короче, слушай, что поведала мне эта внезапно объявившая красавица.

Внимательно выслушав Запрелова, участковый присвистнул:

— Значит, эта девочка дочерью твоей представилась?

— Да!

— А ты не поверил и послал ее ко всем чертям?

— Послал! А что мне было делать? Стелиться перед ней? Таких дочерей у меня по свету знаешь сколько может быть?

Участковый улыбнулся:

— Представляю! Погусарил ты, однако, в свое время, Палыч!

— Погусарил! Ну и что?

— Да нет, ничего! А девчонку жаль! Даже не в том, что ты ее не признал. Это ерунда. А то жалко, что проститутка она. Ни за что не подумал бы!

— Не забывай, что ее заставили ложиться под мужиков.

— Все равно! Я бы с такой не прочь и по-серьезному. Конечно, теперь об этом и говорить нечего, но при другом раскладе…

Запрелов перебил лейтенанта:

— Ты, Шура, свои расклады при себе оставь! Лучше скажи, что знаешь об Эльдаре?

— То, что козел он!

— Это ясно, но мало! Еще какой информацией обладаешь?

— А ты что, решил все же вклиниться в дело девицы?

— Отвечай на вопрос, а?

— Лады! У меня информация по Эльдару поверхностная. Знаю, что есть такой подонок в городе. Что владеет он кучей всяких увеселительных учреждений, в которых иногда пасутся и шишки из властных структур, включая и милицейских. То, что крышуют его плотно, тоже знаю. Но и все!

— Не густо!

— А я тебе о чем? Хотя при желании можно и поглубже копнуть. У меня дружок в УБОП. Они давно интересуются этим Эльдаром.

— Это уже лучше!

Лейтенант спросил:

— Только нужно ли копать, Палыч? Если ты отшил девушку?

— Посмотрим! Главное, есть возможность зацепиться за этого Эльдара! А пригодится возможность или нет, будет видно. Но девчонку, неважно, дочь она мне или нет, вытащить из дерьма, думаю, надо. Ведь она приходила за помощью. И кроме меня, помочь ей, судя по всему, некому.

— Тогда чего отшил?

— Не знаю!

Закурив, Соснин спросил:

— Чего делать будем?

Запрелов взглянул на него:

— Набиваешься в напарники?

— А без меня тебе, Палыч, никак не обойтись. Я хоть от ментов отмажу. И то уже немало. Тем более я с пятого августа в отпуске.

— А сам неприятностей с начальством не наживешь?

— Это смотря как работать будем.

Недолго подумав, Запрелов сказал:

— Тогда вот что, Шура! Свяжись-ка ты со своим дружком из УБОП да разузнай побольше об Эльдаре и его бизнесе. Особенно где сам обитает, где проституток держит. Как они работают. Можно ли девочку на дом заказать. Короче, постарайся узнать все, что можно. Только гляди, участковый, не засветись! Если твой убоповец сдаст нас бандитам, то тяжелые времена придется переживать. Я уж не говорю, что самим сделать ничего не удастся.

Соснин возмутился:

— Кто сдаст? Виталик? Да мы с ним в Чечне…

— Ладно, ладно! Мое дело предупредить, не в бирюльки собрались играть. Я тем временем высплюсь. Вечером прогуляемся по городу. Посмотрим владения Эльдара. Проведем, так сказать, своеобразную рекогносцировку местности. У тебя тачка на ходу?

— А чего ей будет? Стоит в гараже, ласточка.

— На ней и прокатимся. Надеюсь, ты не против?

— Нет, Палыч, не против! Но мою «Ниву» в городе знают. На ней кататься — только рисоваться.

— Что же делать! Без машины нам не обойтись.

Участковый вновь улыбнулся:

— А говорил, в напарники набиваюсь! Что бы ты без меня делал. Найду «чистую» машину. У соседа «девятку» возьму. Он мне не откажет. Да и в запое Сергей, не до машины ему.

— Добро! Ты иди. В 21-00 встречаемся здесь. Форма одежды гражданская!

Глава 2

Ровно в девять вечера участковый позвонил в квартиру Запрелова. Илья, выспавшийся и приведший себя в порядок, уже ожидал младшего товарища. Открыл дверь. Соснин был в гражданской одежде, но через джинсовую куртку просматривалась подплечная кобура. Улыбаясь, он спросил:

— Выспался, Палыч?

— Выспался! Ты бы ствол получше спрятал, видно!

— Да? Сейчас. Не проблема!

Лейтенант сбросил куртку, затем кобуру, достал штатный пистолет «ПМ», засунув его за ремень брюк.

— Так пойдет?

— Пойдет! Но не пойму, зачем ты ствол-то с собой взял?

— На всякий случай. Оружие никогда не помешает. Да и привык я всегда иметь пистолет при себе. Участок глухой, темный, беспокойный, сам знаешь.

Илья закрыл дверь, вышел во двор своего жилища. За калиткой стояла, как говорится, тонированная на глушняк темно-зеленая «девятка».

Илья открыл переднюю правую дверку, сел на место пассажира. В салоне находился еще один молодой человек. Тот поздоровался. Запрелов ответил тем же, задав вопрос севшему за руль участковому:

— Что за человек сзади? Помнится, мы собирались вдвоем покататься по городу?

Соснин повернулся к Запрелову:

— Извини, Палыч! Знакомься, сотрудник Управления по борьбе с организованной преступностью капитан Вересов Виталий, я уже говорил тебе о нем. А это тот самый Илья Павлович Запрелов, капитан, в прошлом командир роты спецназа в Афганистане. Кавалер трех орденов и кучи медалей. Короче, личность героическая и легендарная.

Капитан УБОП протянул руку капитану спецназа:

— Очень приятно! Я много наслышан о вас от Шурика.

— Мне тоже приятно, только не пойму, зачем тебе, Виталий, тратить время с нами? Мы же просто решили проехать по городу.

Вересов ответил:

— Я в курсе ваших дел. Извините, но Шура посвятил меня в кое-какие вопросы с появлением девушки, назвавшейся вашей дочерью. А времени у меня полно свободного, да и втроем, по-моему, веселее, чем вдвоем.

— Хорошо, — согласился Илья. — Лейтенант говорил, что ваш департамент имеет интерес к некоему Эльдару, хозяину казино «Копетдаг» и ряда увеселительных учреждений?

— Да, это так!

— Что ты, Виталик, можешь рассказать об этом Эльдаре и его делах?

Вересов нагнулся к передним сиденьям:

— Эльдар Мовыев объявился в городе недавно, вместе с неким Виктором Селезневым, у которого в Переславле жил брат Юрий. Тот являлся коммерсантом так себе, по нынешним меркам. Начинал с торговли мужскими брюками, потом куртками с лотка рынка. Имел склад — обычный ангар на территории бывшего таксопарка. Эльдар и брат прописались в доме бабки Селезневых. Вскоре их бизнес принял иное направление. Из склада они сделали помещение под дискотеку, где начали собирать молодежь, магазины переоборудовали в дискобары. Короче, в увеселительные дела потянуло троицу. Ну а у нас к местам массовых сборов молодежи всегда повышенное внимание. В этой среде легко распространять наркотики. Проверяли заведения Селезневых, которые были официально оформлены на Эльдара. Делали пару рейдов в каждую точку, но ничего особенного не обнаружили. Нет, конечно, задержали нескольких пацанов, торговавших «колесами» и анашой, но с малым количеством. Передали их в отдел борьбы с незаконным оборотом наркотиков. Внедрили стукачей. В общем, наладили обычный контроль. Троица тем временем приобрела еще одно помещение, где вечером дискотека, а днем зал игральных автоматов.

И примерно в то же время, где-то перед майскими праздниками, стукачи сбросили первую информацию о проститутках.

Лейтенант перебил офицера УБОП:

— Погоди, Виталик, ты про казино ничего не сказал!

— Да, да! Конечно. Эльдар и братья Селезневы в марте месяце открыли казино «Копетдаг». Кстати, где-то недели через две братья неожиданно погибли в автокатастрофе. Странная смерть. Их машина вдруг на ровном участке московской трассы улетела в овраг. Правда, дело было ночью, и шел дождь, но все равно. На том участке дороги никогда не было аварий! А тут улетает «Форд», да не просто улетает, а взрывается на дне оврага, в результате чего оба Селезневых превращаются в обгоревшие головешки. Но катастрофу списали на несчастный случай, а Эльдар, как официальный владелец и дискобаров, и казино, продолжил бизнес один, устроив своим бывшим компаньонам пышные похороны. Вот возле казино и начали торговать девушками. Но аккуратно. Проститутки вроде как прогуливаются около этого заведения и никакого отношения к «Копетдагу» не имеют, но мои коллеги по соседнему отделу выяснили, что это не так. Сутенеры напрямую связаны с владельцем казино. И один из них Махор, главный сутенер.

Илья спросил:

— Чем конкретно занимается этот Махор?

— Распределяет девочек, кому с кем следовать на случку.

— Не понял.

— В общем, там как работа организована? Подъезжает или подходит к проститутке потенциальный клиент. Она дает знак подруге, та передает сигнал Махору. Махор оценивает клиента и подсылает к нему одного из своих помощников, который и договаривается с мужиком. Если у клиента есть свободная хата, то сутенер с блядью едет туда, где ждет, пока девочка обслужит клиента. Он обеспечивает как бы и ее безопасность, и деньги за услуги берет. Если у клиента хаты нет или он женат, то через дорогу от казино — гостиница «Центральная», где у Махора всегда забронировано несколько номеров. От простеньких до люксовых. Тогда клиенту предлагают гостиницу.

Запрелов, приоткрыв форточку, закурил:

— Так! Система ясная! Отработанная и эффективно действующая! Почему же милиция спокойно смотрит на это?

Вересов вздохнул:

— Ну, во-первых, все, что происходит возле казино «Копетдаг», находится в ведении местного РОВД, а там, насколько мне известно, налажено неплохое взаимодействие сутенеров с инспекторами патрульно-постовой службы. Во-вторых, зацепить сутенера с проституткой можно лишь с поличным и в присутствии свидетелей, каковых, понятно, взять негде. Но самое главное, даже если взять этих представителей древней профессии, то на суде обвинение адвокаты разнесут в прах. Нет необходимой законодательной основы для эффективной борьбы с проституцией. Наоборот, поговаривают, что наверху скоро вообще легализуют публичные дома. Такие вот пироги!

Илья, выбросив окурок, произнес:

— Понятно! Ну да ладно с проститутками этими уличными. Но существуют еще и дамы, которые обслуживают так называемых VIP-клиентов? Что о них, об этой категории шлюх тебе известно?

— Есть такие элитные девочки. И если обычные путаны, как правило, приезжие из деревень, дурочки, они сами снимают себе угол в городе и получают за свой труд копейки, то элитные — совсем другая каста. У них квартиры. Их берегут, охраняют, лелеют. Платят неплохо. И клиентов они обслуживают, как правило, на охраняемых территориях последних.

— Кто-нибудь из этих элитных девочек тебе, Виталик, знаком?

— Знаком — сильно сказано! Знаю двух, но не настолько, чтобы общаться с ними. Да и кто меня к этим девицам подпустит? Они спят с «шишками» местной администрации и московских толстяков обслуживают после различных банкетов.

Запрелов повернулся к капитану УБОП:

— Тогда что означает фраза: знаю двух?

— Знаю, кто такие, где живут.

— А фамилия Кручинская тебе ничего не говорит?

— А как же? Это же сестра по матери самого Эльдара. У нас есть ее фотография.

— А то, что и она обслуживает VIP-персон, тебе известно?

— Нет. Хотя был разговор, что Эльдар подкладывает сестру под нужных людей, но только разговор. Даже слух, можно сказать.

Запрелов задумался. Как же выйти на Катю? Эльдар не держит ее на привязи — как бы тогда она спокойно нашла Илью и встретилась с ним? Значит, девушка имеет свободу перемещения. Но где проводит вечера? Логично предположить, что в том же казино, у рулетки или за карточным столом. Или дома, на своей наверняка охраняемой квартире, а может, в загородном доме. Но где эти квартира и дом? Впрочем, для начала не помешает проверить версию с казино. Но для того, чтобы проникнуть туда и оглядеться, нужны деньги. И деньги для Запрелова немалые, которых нет. А посему надо найти другой вариант.

Илья повернулся к Вересову:

— Виталик?

— Да?

— Скажи мне, ты мог бы войти в казино и посмотреть на присутствующих в нем?

Подобный вопрос даже удивил милиционера:

— Конечно! Я же из УБОП, удостоверение с собой. Кто же может помешать мне войти в этот гадюшник? Правда, прицепится какой-нибудь клерк, мол, что бы я хотел или что меня интересует! Не без этого. О том, что в заведении объявился офицер УБОПа, сразу станет известно хозяину или тому, кто его замещает. Но это ерунда! А что, надо прощупать казино?

Запрелов кивнул:

— Да. Надо.

Капитан милиции спросил:

— На предмет?

— На предмет наличия в залах Екатерины Кручинской.

— Угу. Ясно. И если она там?

— Сообщить об этом мне по сотовому. Естественно, так, чтобы это не вызвало подозрений у обслуги и охраны «Копетдага». Например, из туалета. А в принципе, необязательно говорить в трубу. Достаточно найти мой номер, который я тебе сейчас назову, и нажать клавишу вызова. Как пройдет соединение, отключиться. Подобное можно сделать, не вынимая телефон из чехла, заранее выставив его на нужного абонента.

— Понятно. Говорите номер.

Запрелов продиктовал цифры. Капитан УБОП внес их в память своего сотового телефона.

После чего Илья взглянул на Соснина:

— Ну, что, Шурик! Вперед, к казино «Копетдаг»?

— Есть вперед!

Он направил «девятку» в центр города. Остановился на стоянке казино. К машине тут же подошел охранник.

— Извините, но это место для тех, кто намерен посетить казино.

Капитан милиции вышел из салона и предъявил удостоверение.

Охранник сложил руки на груди:

— Вопросов нет, я все понял, стоянка к вашим услугам!

Вересов вошел в фойе казино, сверкающего разноцветными огнями гирлянд.

Наступило время ожидания.

Минут через десять перед «девяткой» встали «Мерседес» и джип «Лэндкрузер». К передней машине подбежал все тот же охранник, открыл заднюю правую дверку. На улицу вышел человек средних лет с бородкой. В его чертах угадывалось что-то восточное.

Лейтенант проговорил:

— А вот и сам Эльдар.

Запрелов переспросил:

— Эльдар? Тот самый?

— Да.

Хозяин казино направился ко входу. Из джипа вышел человек в длинном модном черном пальто.

Он окликнул хозяина казино:

— Эльдар? Прошу, подожди!

Тот остановился, окруженный тремя телохранителями, обернувшись к человеку в пальто, раздраженно спросил:

— Чего тебе надо?

И жестом разрешил молодому человеку подойти. Охрана же отдалилась на несколько метров. Один из телохранителей встал прямо за «девяткой», на тротуаре.

Илья взглянул на здание и увидел две сферы телефонных автоматов. Эльдар и человек в пальто встали недалеко от них. Приняв решение, Запрелов вышел из машины и, ругая проклятые, не вовремя «севшие» аккумуляторы мобильника, прошел в одну из телефонных сфер. К той, что была ближе к разговаривающим.

Он набрал первый пришедший в голову номер, тут же отключив телефон. Сымитировал вызов:

— Лена? Это я. Что?..

И далее замолчал, иногда вставляя:

— Да, ладно тебе… никакой секретарши… просто сауна с ребятами… у Кузьмы спроси… — и далее в том же духе.

На самом деле он слушал разговор хозяина кафе с молодым человеком в модном пальто. А послушать было что. Тем более разговаривали они громко, особенно Эльдар, в котором, как ни старался, Запрелов не смог разглядеть черты того мальчика, который когда-то в бараке Меджера сидел, испуганно прижавшись к Ирине. Сейчас он был раздражен, а посему не обращал на окружающих внимания.

Илья услышал:

— …но, Эльдар, босс не простит мне, если я вернусь пустой, ты же знаешь его дикий характер.

— А мой характер ты не знаешь?

— И твой знаю, но что мне делать? Он приказал без шлюхи не возвращаться.

— А не пошел бы на… твой босс? Или забыл, что он натворил в прошлый раз? Я ему, как человеку, одну из лучших своих девочек, Оксану, отправил. А что сделал твой босс? Устроил групповуху? Вшестером так разлохматили бабу, что мне пришлось отправлять ее в отстойник. А она мне деньги немалые приносила.

Человек в пальто встрепенулся:

— Эльдар, дорогой! Босс признает вину и готов покрыть убытки, понесенные тобой. Вот здесь, — он вытащил из кармана, — десять штук «зеленых». Этого хватит, чтобы не вспоминать тот случай, о котором босс, поверь, сам жалеет. Во всем виноваты его друзья. Он же сам никогда раньше не обижал твоих девочек?

Выдержав паузу, Эльдар взял доллары:

— Ну, ладно! Только пусть твой босс учтет. Больше подобного я ему ни за какие деньги не прощу.

— Хорошо, хорошо, передам все, как ты сказал.

Далее Эльдар и молодой человек заговорили тише, и Илья из-под сферы телефонного автомата не мог услышать продолжения диалога. Но скорее всего они обсуждали то, какую именно даму желает видеть в своей постели неизвестный босс. Да и ближний охранник обратил на Илью внимания. Он двинулся к телефонам, Запрелов повесил трубку, вышел на тротуар. Сплюнул почти под ноги телохранителя Эльдара, разыграв сильное раздражение:

— Вот и делай после всего этим сукам добро! Ты к ней, как к человеку, она к тебе жопой! Тварь.

Телохранитель, парень, видимо, недалекий, довольно оскалился:

— Че ты разбухтелся, мужик? Жопой же, это класс!

Запрелов взглянул на него:

— Да? Я как-то не подумал об этом!

И прошел к «девятке».

Хозяин казино и молодой человек разошлись. Эльдар пошел в здание, его бывший собеседник к джипу. Вскоре все скрылись, включая телохранителей с «Лэндкрузером».

Участковый спросил:

— А чего это ты, Палыч, рванул из машины?

— Послушать, о чем базарить эти козлы будут.

— Послушал?

— Кое-что. Какой-то босс заказал себе шлюху. — Илья передал лейтенанту все то, что услышал из-под телефонной сферы. Спросил:

— А что за отстой имел в виду Эльдар? Больницу какую?

Но Соснин, вдруг помрачнев, отрицательно мотнул головой:

— Нет. Не больницу. Отстоем у них обычно называют место захоронения. Чаще городскую свалку или Приокский лес. Значит, завалили какую-то Оксану. Надо Виталику об этом сказать. А кто этот босс, я догадываюсь.

Запрелов бросил быстрый взгляд на Соснина:

— И кто же он?

— Некий Пономаренко Андрей Филиппович. Директор или владелец, хрен его знает, трубного завода.

— Откуда он тебе известен?

— В прошлом году на День милиции дарил в УВД компьютеры для городских отделов. Выступал так красноречиво, куда там. Мол, ему для родной милиции ничего не жалко.

— И с чего ты взял, что он тот самый Босс?

— Да чувак в пальто, что с Эльдаром базарил, помощник Пономаренко, Станислав Дудин.

— Откуда ты Дудина знаешь?

— Так он и вручал компьютеры, Пономаренко сам лишь речь толкал. А Дудин со мной в одной школе учился, в параллельном классе. Как-то встретились, Стас и похвалился, что теплое местечко надыбал.

Илья обнял левой рукой лейтенанта:

— Шурик! Да тебе ж цены нет!

На что лейтенант скромно ответил:

— Я знаю.

Из казино вышел Вересов. Подошел к машине, сел на заднее сиденье.

Запрелов спросил:

— Пусто?

— Ну, если сигнал не подал, значит, пусто. Нет в залах, а я их все с управляющим прошел, Екатерины Кручинской. Девочек крутится полно, но я же не мог у них о нашей даме спрашивать? Тем более Эльдар появился. Подошел ко мне, поинтересовался, что надо доблестному УБОП в его скромном заведении. Я ему в ответ, миллион баксов, он рассмеялся, сказав, что «лимон» и сам бы не прочь иметь. После этого я ушел.

На этот раз вздохнул Запрелов:

— Где ж теперь ее искать?

Лейтенант ударил ладонями о руль:

— С утра головой думать надо было, Палыч! Думать, а не водку жрать!

Илья принял упрек.

— Может, посмотреть в других забегаловках этого Эльдара?

На что Соснин категорично заявил:

— Нет! Если ее нет здесь, то в каких-то задроченных дискобарах не будет точно.

— А если?

— Ну, коли настаиваешь, поехали, посмотрим. Они сейчас как раз начинают заполняться.

Слово вставил Вересов:

— Не исключено, что Кручинская появится в казино позже. Но мне туда уже идти нельзя.

Запрелов согласился:

— Понятно, что нельзя, и так будет хорошо, если охранник стоянки не доложит Эльдару или его телохранителям, что и капитан УБОП, и неизвестный тип, находившийся во время разговора хозяина со знакомцем Шурика у телефонных аппаратов, вышли из одной и той же машины.

Капитан милиции не понял:

— А вы-то зачем к этим аппаратам выходили?

— Послушать диалог вышеуказанных лиц. Весьма, кстати, интересный для тебя, борца с организованной преступностью, диалог.

Запрелов поведал Вересову смысл разговора Эльдара с Дудиным. Тот, выслушав, проговорил:

— Так! Значит, бандюги списали одну из проституток после ее неудачной встречи с компанией Пономаренко? Ясно. Отправили ее в отстой? Утром подключу, кого надо, поищем труп.

Илья обратился к лейтенанту:

— Что-то я не вижу на улице проституток? И сутенеров вместе с этим, как его, Мухомором, что ли?

— С Махором! — поправил Илью участковый. — Но вся компания на своих рабочих местах, только сегодня переместилась к гостинице. На ту сторону проспекта посмотрите.

Запрелов взглянул в левое окно. Увидел прогуливающихся вдоль гостиницы наполовину оголенных, несмотря на довольно прохладную погоду, девиц. Возле киосков — крепких парней.

Вересов добавил:

— Это значит, что в город прибыли иностранцы. Для начала наши путаны попробуют зацепить их. А уж потом вернутся сюда. Но снять их можно и там. Без проблем. А Махор тут. Вон он, в ливрее швейцара, на входе торчит.

Илья через лобовое стекло увидел швейцара. Проговорил:

— Так вот какой он, Махор! А чего под швейцара косит? Чтоб менты не доколебались?

Виталий ответил:

— И для этого тоже. Но мы тут для чего, блядей с сутенерами вычислять? Или Екатерину искать? Что дальше делать будем?

Запрелов махнул рукой:

— Ничего не будем делать. Возвращаемся домой! Не нашли, и ладно! Может, еще сама объявится, хотя вряд ли. Если она моя дочь и унаследовала характер отца, не появится точно.

Участковый предложил:

— А не вызвать ли нам из этого «Копетдага» проститутку на дом? Хотя бы ко мне? Сутенера отпустить, а девочку прессануть по полной программе, а? Глядишь, и скажет что про Екатерину?

Запрелов возразил:

— А если она не знает о Кручинской ничего? Тогда что?

Ответил Вересов:

— А тогда Эльдар будет знать, что его сестру активно разыскивает милиция. О последствиях остается лишь догадываться. Можно, но не стоит. Не трудно предположить, что после этого нам дочь Палыча не видеть, как своих ушей.

Запрелов пробурчал:

— Это еще далеко не факт, что Екатерина моя дочь.

Лейтенант повысил голос:

— Да ладно тебе, Палыч! Себя-то не обманывай. Признайся, что не захотел признавать девчонку-проститутку, которой потребовалась помощь. Не захотел проблем. Ведь уж наверняка просчитал, что эта Кручинская от тебя. Иначе хера б с два сам начал ее искать.

Запрелов прикурил сигарету, задав лейтенанту короткий вопрос:

— Все сказал?

Тот так же коротко ответил:

— Все!

— Тогда домой! Прогулка по городу завершена. Сначала Виталия завези, потом меня. Ставь машину и отдыхать! Вперед, не хрена тут больше светиться!

Участковый молча выехал со стоянки и погнал по проспекту в сторону одного из микрорайонов, где жил капитан УБОП, который о чем-то сосредоточенно думал на заднем сиденье.

Наконец, добравшись до поселка Цемзавода и остановившись у дома № 6, где проживал Запрелов, Соснин спросил:

— Ты совсем решил прекратить поиски?

Илья ответил:

— Нам не за что зацепиться! Не вижу вариантов, как выйти на Екатерину. Кроме как через Эльдара, но тот защищен и прикрыт!

Лейтенант проговорил:

— А если нам попробовать использовать Стасика?

— Какого Стасика?

— Здравствуй… Новый год, я пришел на елку! О ком я тебе рассказывал у казино?

Запрелов вспомнил:

— Ты имеешь в виду человека в пальто, что общался с Эльдаром?

— Конечно же его!

— И как мы можем его использовать в поисках Кати?

— Да возьмем в оборот по случаю размочаленной друзьями Пономаренко Оксаны. Стасик трус. Подонок и трус. Если его хорошенько пугнуть — выложит все, что знает.

— А потом побежит докладывать боссу о том, кто и о чем его допрашивал?

— Никуда он не побежит. Этот вопрос Виталик решит. Вересову не впервой обрабатывать подобных типов. И они после встречи с ним, как правило, больше предпочитают стучать на своих подельников, чем раскрывать свою связь с сотрудниками УБОП.

Запрелов спросил:

— А согласится ли сам Виталик впрячься в это дело?

Участковый заверил:

— Об этом, Палыч, не беспокойся! Виталя — правильный мент, тем более он знает, что совершено убийство. А капитан не из тех, кто, зная о преступлении, пытается уйти от его раскрытия или спихнуть на кого-нибудь другого. Он охотник. И начнет охоту. Видел бы ты его в Чечне. За его голову чехи хорошие бабки предлагали.

— Но он не может действовать самостоятельно, без разрешения начальства!

— Может. Он очень многое может, если захочет. И разрешение любое получить в том числе.

— Но тогда надо предупредить его, чтобы пока не сбрасывал в свое ведомство информацию об Оксане. Иначе девушку начнут искать и без него, что заблокирует наши действия.

— А вот тут ты прав, Палыч. Я позвоню Виталику, и он никому ничего не скажет. Но при условии, что ты принимаешь мой вариант работы по Дудину.

Илья, прищурившись, посмотрел на участкового, спросив:

— Слушай, Шурик. А чего это ты так рьяно рвешься найти Катю? Я — понятно: она, возможно, моя дочь. Но ты-то?

— Честно, Палыч?

— Естественно!

— Хочешь верь, хочешь нет, но после того, как я впервые увидел Екатерину… Понравилась она мне очень! Будь моя воля, я бы прямо сейчас сделал бы твоей Кате предложение. Гадом буду, Палыч, не вру!

— Влюбился, что ли?

— А если и так, то что?

— Да ничего. Но она же проститутка, Шура, а вокруг вон сколько нормальных девок.

Участковый помрачнел и тихо попросил:

— Ты, Палыч, конечно, извини меня, но так больше о Екатерине не говори. Она не проститутка, а жертва предательств и унижения, которые сопровождали ее за те восемнадцать или девятнадцать лет, что она прожила. Жизни, которой и врагу не пожелаешь. Учти, пожалуйста, это на будущее, независимо от того, презираешь ты ее или нет.

Запрелов улыбнулся, но так, что этого не мог видеть лейтенант, спросив:

— А если я откажусь не только от нее, но и от дальнейших попыток отыскать ее, что со своей любовью делать будешь?

Соснин упрямо произнес:

— Сам искать начну. С Виталиком. И мы найдем ее. Понял, Палыч, найдем! С тобой или без тебя. Я так решил, а значит, пойду до конца.

Запрелов отвел взгляд в сторону:

— Да, дела! И кто бы мог подумать?

— А у меня всегда так. Я и в Чечне живой остался, может, потому, что принимал неожиданные и внезапные решения, действовал нестандартно! Меня в отряде Мухой прозвали, понятно, что не по комплектности, а потому, что полет мухи предугадать невозможно. Хорошо, что здесь это погоняло отлепилось. Все ж обидно, участковый, и муха. Несолидно! Ты только никому не вздумай сказать об этом. Даже Виталику.

— Езжай домой и звони Виталику. Я принимаю твой вариант действий. Но учти, без моей команды — никаких движений! Это касается и Вересова, если он согласится вступить в игру. Надеюсь, то, что сказал, понятно?

Лицо участкового расплылось в улыбке:

— Какие могут быть вопросы, шеф?

Запрелов продолжил:

— И вот что еще. Машину эту постарайся пока оставить при себе. Завтра в 9-00 тебе и Вересову быть у меня. Зайти со стороны огорода и сада от луговины и заросшего пруда. На улице не светиться. Задняя дверь будет открыта. Обсудим план действий. Вопросы?

— У матросов нет вопросов!

— Тогда до утра, Шурик!

— Счастливо, Палыч!

Войдя в дом, Запрелов, не вспомнив о водке, разделся и уснул. И вновь ему снилась война, Меджер, Ирина и… Катя! С ее печальными, молящими о помощи глазами!

В 7 часов бывший капитан спецназа был уже на ногах. Странно, но чувства похмелья он сегодня не испытывал. Может, оно позже начнет выворачивать его? Но пить больше Илья не будет. По крайней мере, во время поисков дочери. Сейчас он уже не считал Екатерину самозванкой. Раз сказала дочь, пусть будет дочь. Девушке необходима помощь, и Запрелов сделает все, чтобы помочь этому беззащитному существу. Илья презирал себя за то, что сразу не поверил Кате и отказал в том, в чем она, судя по всему, очень нуждалась.

Пройдя на кухню, Илья вспомнил о своем напарнике по работе. Как там у него, на стоянке? Судя по тому, что не позвонил, ребятишки, ранее избившие его, не появились. А там кто его знает. Может, Костя просто не стал звонить товарищу, не желая впутывать его в свои проблемы. Он такой. На себя лучше все примет.

Запрелов позвонил на стоянку.

Ответил Рыбин:

— Да?

— Привет, Костя! Запрелов.

— А, здравствуй, Илья! Чего так рано звонишь? Случилось что?

— У меня ничего, а вот у тебя как дела?

— Нормально.

— Отморозки не появлялись?

— Нет, пронесло.

— Жаль.

Рыбин удивился:

— Жаль? Ты предпочел бы, чтобы эти уроды вновь заявились на стоянку?

Илья ответил спокойно:

— Да.

Константин удивился еще больше:

— Тебе что, проблем не хватает?

— Хватает, Костя, даже с избытком. Поэтому и хотел бы одну из них решить сразу, не оттягивая время. Чтобы эти подонки навсегда забыли дорогу к стоянке.

— Ты считаешь, что смог бы отшить их?

И вновь голос Ильи звучал уверенно:

— Я не считаю, Костя, я просто отшил бы этих ублюдков от стоянки раз и навсегда. Но раз они не появились, то что об этом говорить? Давай, Кость, отдыхай.

Темная «девятка» подошла к дому Запрелова со стороны заболоченного пруда без пяти девять. Дверки открылись, и на улице появились Вересов с Сосниным. Оба в форме. Они прошли во двор через небольшой сад и запущенный огород. Илья видел своих новых помощников. А соседи не могли заметить, что офицеры милиции проследовали к нему, Запрелову. Ребята прошли через открытую дверь в прихожую. Илья, поздоровавшись, предложил обосноваться на кухне и начал своеобразный военный совет:

— Итак! Мы решили помочь моей дочери Кате, попавшей в сложную ситуацию, так?

Офицеры подтвердили намерения группы. Запрелов продолжал:

— От Шурика поступило предложение начать действовать через помощника директора трубного завода, Станислава Дудина. Но для того, чтобы добиться от него каких-либо данных по интересующему нас вопросу, надо на чем-то зацепить этого Дудина. У кого какие будут предложения по этой теме?

Участковый неожиданно спросил:

— Я, смотрю, Палыч, ты с утра к бутылке не прикасался?

— Ну и что? Ты в данном событии видишь нечто необычное?

— Да нет, однако странно.

— Ничего странного. На время акции по освобождению Екатерины мной решено отказаться от спиртного. Как это было в Афганистане. После рейда напивайся в стельку, естественно, не на глазах начальства, но во время боевого выхода — ни-ни! Таков закон войны. Он вступает в силу и сейчас. Но я не услышал ответа на свой вопрос.

Ответил Вересов:

— Есть один планчик, судя по натуре Дудина, должен сработать. План включает в себя обычный понт или подставу, что противозаконно, но дает чуть ли не единственный шанс настолько деморализовать Дудина, что он выложит всю имеющуюся у него информацию, касающуюся и босса, и Эльдара, а возможно, и Кати!

Запрелов заинтересовался:

— Что за план? Докладывай!

Капитан УБОП говорил несколько минут. В принципе, он предложил довольно избитый, банальный, часто применяющийся прием в разработке потенциального преступника. Но этот прием, несмотря на всю свою стандартность, практически всегда оказывал нужное психологическое воздействие на объект обработки и был, как правило, не только эффектен, но и эффективен! Да, этот прием являл собой нарушение закона, но лишь в некоторых случаях. Здесь же он не являлся методом давления на противника по прямому назначению, а вынуждал того к откровенности по иной теме. Что тоже было, по большому счету, противозаконно, но Эльдар с компанией плевал на все законы, почему же не наплевать и Запрелову на самого Эльдара и его пособников, клиентов, подельников? Илья согласился:

— Хорошо, Виталий! Я согласен с твоим предложением. Проводим обработку Дудина по твоей схеме. Вопрос, как конкретно осуществим акцию?

Капитан УБОП ответил:

— Не вижу ничего сложного в этом. Марку и номер тачки Дудина мы знаем? Знаем. Вычисляем ее, садимся на хвост, в удобном месте подрезаем, ну а дальше моя работа.

Запрелов проговорил:

— Но Дудин ездит с водителем и на машине, которая скорее всего принадлежит боссу?

Участковый возразил:

— Не всегда, Палыч! Я частенько видел его за рулем «Ауди». Довольно старенькой, но еще внешне весьма приличный «восьмидесятки». Думаю, «Лэндкрузер» он использует на работе или по заданию и с разрешения Пономаренко, в свободное же время пользуется личной «Ауди».

— Резонно и вполне вероятно. А где он живет, Шурик, ты не знаешь?

— Родители тут недалеко обитают. И сам он раньше в Садах жил, но потом переехал куда-то в Центр.

Подал голос Вересов:

— Адрес Дудина мы легко можем пробить по нашим каналам.

Запрелов усмехнулся:

— Чтобы интерес УБОП к личности помощника Пономаренко стал известен Эльдару, у которого полно своих людей в вашей ментовке.

Участковый протянул чуть ли не обиженно:

— Ну зачем ты так обо всех, Палыч?

— Извини, Шура, коль обидел, но то, что Эльдар имеет покровителей в УВД, очевидно. Но не будем об этом. Вернемся к теме. Устанавливаем наблюдение за конторой трубного завода. Там-то обязательно засветится наш дорогой Стасик.

Вересов кивнул:

— Точно! И правильно. Но день теряем!

— А куда нам спешить? В том деле, что мы решили провернуть, главное — качество работы, а не время, за которое мы ее выполним. Хотя желательно, конечно, с Дудиным разобраться как можно быстрее. Так, значит, начинаем с завода?

И участковый, и Вересов подтвердили:

— Да.

— Ну, тогда, ребятки, выходим из хаты и в колонну по одному к нашей «девятке». Начинаем работу!

Глава 3

Трубный завод находился на самой окраине Переславля, в так называемой промышленной зоне, можно сказать, за городом. К нему ходил рейсовый автобус. Контора была вынесена за пределы территории производственных корпусов, перед ней была стоянка, на которую и встала «девятка», ведомая лейтенантом Сосниным. «Ауди» красовалась возле центральной проходной. Обосновавшись в дальнем углу асфальтированной площадки, Запрелов с офицерами милиции стали ждать. И сколько времени это могло продолжаться, не знал никто, за исключением, естественно, самого Дудина и его шефа, директора завода Пономаренко. Хорошо, что стоянка не охранялась! По крайней мере днем. И «девятка» группы Запрелова не привлекала внимания. Офицеры настроили себя на долгое ожидание, возможно до конца рабочего дня, но вышло иначе. Не прошло и часа, как из конторы появился молодой человек и сразу стал набирать номер на сотовом телефоне. Участковый сказал:

— Вон он, господин Стасик Дудин.

Переговорив по телефону, Дудин направился к своей машине.

«Ауди» тронулась с места, развернулась, лавируя между другими стоявшими возле конторы автомобилями, вышла на дорогу, ведущую в город, и рванула по ней. Следом пошла и «девятка».

Запрелов предостерег лейтенанта:

— Шура! Аккуратней! Особо не светись, чтобы Дудин не засек «хвост»!

— Да что он, профи какой, следить за тем, что происходит вокруг?

— И тем не менее. Если твой бывший дружок почувствует неладное, то на «Ауди» свободно оторвется от нашей «девятки». В результате и машину засветим, и сами нарисуемся, не сотрешь.

Лейтенант кивнул и ответил по-военному:

— Понял, командир, выполняю!

Спустя пятнадцать минут Соснин воскликнул:

— Мужики, а ведь наш Стасик, видимо, к родным едет, держит направление на Сады.

Запрелов поинтересовался:

— На какой улице живут его родители?

— Твои соседи, Палыч! На Линейной! Последний дом справа.

Илья повторил:

— На Линейной. Так! Если он прет туда, то где в поселке его лучше прижать?

Идею подсказал Вересов:

— До поселка, вернее, до площади, метрах в ста. Сразу за старой железнодорожной веткой. Там он сбросит скорость, да и дорога прикрыта посадками.

Запрелов согласился:

— Хорошо!

И спросил:

— Ты готов к захвату?

На что капитан ответил, как пионер:

— К захвату преступника я всегда готов!

— Молодец. Будь начеку. Дудин прет в Сады!

Запрелов отдал команду:

— Господа менты, приготовиться! Сразу за железнодорожной линией, подрез «Ауди» и захват Дудина. Берете помощника Пономаренко, как говорится, без шума и пыли. На улицу не вытаскиваете, обрабатываете внутри салона. Затем в отделение к Шурику.

Участковый увеличил скорость, чтобы через считаные минуты сбросить ее. «Ауди» шла впереди, метрах в десяти. Вот ее задние фонари загорелись красным огнем. Дудин начал торможение перед железнодорожной, давно не функционировавшей веткой, по которой ранее, еще при социализме, на Цемзавод доставлялся песок из ближайшего карьера. Дудин берег свою иномарку. Он медленно переехал рельсы и уже собрался нажать на педаль газа, как сбоку появилась тонированная «девятка» и, обогнав «Ауди», резко взяла вправо, останавливаясь. Избежать столкновения Дудин мог только экстренным торможением. Как только автомобили встали, из «девятки» выбежали Соснин с Вересовым. Капитан, открыв правую переднюю дверь, заскочил в салон сразу. Участковый чуть позже. Видимо, задние дверки были заблокированы, и пришлось потратить время, чтобы открыть их. Но все равно акция захвата заняла считаные секунды. Убедившись, что первоначальный вариант Вересова сработал, Запрелов пересел за руль «девятки», поставив ее к обочине. После чего тоже подошел к «Ауди». Сел на место заднего правого пассажира.

Дудин возмущался:

— Что все это значит? Какое вы имеете право действовать подобным образом?

Он узнал Соснина, обратился к нему:

— Шура! Может, ты объяснишь, что происходит?

— Объясню, Стасик, объясню. Но для начала с тобой должен поработать капитан. Он из УБОП. Слышал о такой организации?

Дудин удивился:

— Из УБОП? Управления борьбы с организованной преступностью?

— Вот именно! И еще к тебе будет несколько вопросов у человека, сидящего рядом со мной. Кто он, тебе знать необязательно.

Помощник проговорил:

— Я видел этого мужчину! Он живет на соседней улице!

Участковый согласился:

— Правильно! Кстати, я тоже живу в поселке, и ты в нем жил. Но перейдем к делу!

Капитан, пока участковый отвлекал водителя «Ауди», вытащил из кармана кителя плотный пакет с сероватым порошком. Это был обычный мел, перемешанный с цементом, но внешне смесь очень напоминала вид не совсем качественного героина. Этот пакет он засунул под сиденье пассажира. И теперь, когда настала его очередь работать, он спросил:

— Гражданин Дудин! Ответьте на один вопрос!

— Пожалуйста, хоть на два.

Капитан повысил голос:

— С тебя и одного хватит. Итак, вопрос: в вашей машине есть предметы или вещества, хранение которых преследуется по закону?

У Дудина расширились глаза:

— Что? Я не понял!

— Повторяю для особо тупых, в машине есть оружие, боеприпасы, наркотики, взрывчатые вещества?

— Откуда?

Капитан вновь повысил голос:

— Это не ответ!

Дудин, вдруг вспотев, проговорил:

— Нет, конечно! Откуда у меня оружие, боеприпасы, наркотики?

— Значит, нет?

— Нет!

— Хорошо!

Он извлек из кармана диктофон, отключил его, показав Дудину:

— Ваши первые показания зафиксированы. Сейчас мы следуем к зданию, где размещается участковый вашего поселка, там продолжим беседу!

Он повернулся к Запрелову:

— Езжайте вместе с Сосниным вперед, ну а мы с гражданином Дудиным поедем следом.

Дудин воскликнул, придя в себя:

— Я протестую и сейчас же свяжусь со своим начальником! Уверен, безнаказанно подобный произвол со стороны милиции Андрей Филиппович Пономаренко не оставит. А у него есть для этого и связи, и возможности.

Капитан схватил Дудина за ворот модной рубашки, притянув к себе:

— Да? Ты уверен? Связаться с боссом тебе надо? А может, еще адвоката запросишь? А?

Дудин не ожидал агрессивных действий со стороны капитана УБОП и, будучи трусом, испугался не на шутку, ожидая оплеухи. Но проговорил:

— И адвоката вы должны мне дать возможность вызвать.

Капитан оттолкнул Дудина на место:

— Давать тебе жена будет! Сотовый мне!

— Что?

— Телефон, говорю, давай сюда, или мне самому вырвать его вместе с чехлом?

Дудину пришлось подчиниться. Он был напуган, не мог понять, что происходит, дезорганизован и лишен какой-либо возможности защищаться.

Получив мобильник помощника директора трубного завода, Вересов приказал:

— Вперед, за «девяткой»! И учти! Любое неправильное движение будет рассмотрено мной как оказание сопротивления сотруднику специального управления милиции со всеми вытекающими из этого последствиями. Не думаю, что ты хочешь потерять пару передних белоснежных зубов. Так что спокойно, без дерганья следом за «девяткой» к зданию пункта охраны общественного порядка. Пошел!

«Ауди» загнали во внутренний дворик здания, где находился пункт охраны общественного порядка и местный ЖКО.

Дудина провели в кабинет Соснина, усадили за стол. Капитан УБОП сел напротив, сам участковый устроился у окна, Запрелов остался в дверях.

Вересов положил перед собой диктофон и включил его:

— Итак, гражданин Дудин, вы продолжаете утверждать, что ни при вас, ни в вашей машине нет незарегистрированного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и наркотиков?

— Да. Ничего из перечисленного у меня нет!

— Хорошо! Во время сопровождения вас в пункт охраны общественного порядка поселка Цемзавода кто-либо мог подложить вам что-либо из указанных предметов и веществ, запрещенных к хранению?

— Не знаю! Но ничего подобного я не заметил!

— Отлично!

Капитан выключил диктофон:

— А теперь, Дудин, пройдемте к вашей машине!

Вересов обернулся к участковому:

— Лейтенант, обеспечьте понятых!

Дудин занервничал:

— Каких понятых? Вы собираетесь производить обыск автомобиля? На каком основании? У вас есть на это постановление суда?

Капитан похлопал Дудина по плечу:

— У меня, дружок, при необходимости найдется все, вплоть до санкции на твой арест! Так что делай то, что говорят. Идем к машине!

К «Ауди» подошли сам Дудин, капитан УБОП, участковый, Запрелов и два сантехника. При них Вересов извлек из-под сиденья пакет с сероватым порошком, спросив у помощника Пономаренко:

— А что это, гражданин Дудин?

Станислав побледнел:

— Не знаю, но это не мое!

— Ну, конечно! Ладно, лейтенант, — капитан обратился к Соснину, — составь протокол изъятия пакета с неизвестным пока веществом с подтверждением данного изъятия понятыми.

Он повернулся к Дудину:

— Ну а вас, Станислав… как по батюшке?

Дудин промямлил:

— Георгиевич!

— Вас, Станислав Георгиевич, прошу вернуться в кабинет участкового.

Дудина ввели в комнату Соснина, усадили на прежнее место. Капитан вновь выставил диктофон. Зашел участковый, положив лист бумаги перед Вересовым. Тот протянул его Дудину:

— Ознакомьтесь, Станислав Георгиевич, и поставьте, пожалуйста, свою подпись.

Дудин вскричал:

— Это провокация! Ничего я не буду подписывать! Требую адвоката, прокурора, судью, в конце концов!

Капитан выключил диктофон:

— Требуешь? А зря, Дудин! Что-то подсказывает мне, в пакете героин. Где-то этак полкило. Ты хоть представляешь, какой срок тебе грозит, если за значительно меньшее количество наркоторговец получает червонец? А тут как минимум на двадцатку тянет. Я не исключаю, что это по приказу Пономаренко в твою тачку подложили наркотик. Не пойму одного, зачем так много? Или твой босс по совместительству и наркобарон?

Дудин взглянул на капитана другими глазами:

— Мой босс? Андрей Филиппович? Приказал подложить наркотик в машину? Это бред какой-то!

— Не скажи, Дудин! Ты в курсе, что Пономаренко частенько вызывал к себе проституток, пользуясь услугами некоего Эльдара. И тебе известно, что стало с девушкой по имени Оксана, известно то, что ее в лоскуты разделали дружки твоего босса, после чего Эльдар приказал убить несчастную. Труп ее обнаружен, и следствие докажет причастность Пономаренко и Эльдара к преступлению. Вот только преступники пока этого не знают! Но опять непонятно, почему Пономаренко решил подставить тебя с наркотой, а не просто убрать? Хотя… все же от тебя, скорее всего, он намеревался избавиться. По-тихому! Скажем, сегодня же ночью в изоляторе! Чего проще, имея связи в руководстве области, в том числе и в УВД. Да, наверное, Пономаренко решил поступить именно так! Сдать тебя в милицию, те оформили бы господина Дудина в СИЗО, а утречком несчастного Станислава Георгиевича обнаружили бы либо повешенным, либо умершим от внезапно наступившей острой сердечной недостаточности!

Дудин проговорил:

— Если все, что вы говорите, правда, то почему раскрываете мне замысел босса? Желаете поиздеваться?

Участковый подошел к бывшему школьному товарищу:

— Дурак ты, Стасик! Тебя должны были взять позже, ближе к вечеру, и не мы, а другие люди. Вот у них при себе было бы постановление судьи и на обыск, и на арест. Мы же опередили их! Другими словами, спасли твою вонючую жизнь.

Помощник Пономаренко ничего не понимал:

— Но вам-то зачем я сдался? Какой вам резон спасать меня?

— Есть, Стас, резон, есть! Иначе мы не затеяли бы эту карусель.

— И в чем он, этот резон?

В разговор вступил Запрелов:

— В информации, которой ты не можешь не располагать. Договариваемся так. Ты отвечаешь на все мои вопросы, правдиво отвечаешь, и мы до утра, пока не проверим информацию, прячем тебя. Если данные, что ты сообщишь нам, подтвердятся, то завтра же тебя вывезут в Москву. Оттуда рули куда хочешь, но лучше подальше от Центра. Если не подтвердятся, мы отдадим тебя тем людям, которые должны по приказу босса убрать господина Дудина. Все просто!

— Но…

— Никаких но! У тебя нет выхода. Только выбор: жизнь или смерть. Не буду спрашивать, что ты выбираешь, это ясно. Вопрос первый: кто из гостей твоего шефа участвовал в зверском изнасиловании проститутки Оксаны?

Немного подумав и склонив голову, Дудин тихо назвал фамилии. Они были известны в городе.

— Вопрос второй. Эльдар реализует наркотики только на дискотеках?

— Этого точно не знаю, но то, что на дискотеках, да!

— Вопрос третий: тебе известны имена и фамилии так называемых элитных проституток?

— Да.

— Назови их.

Помощник директора трубного завода выполнил и это требование грозного капитана. Вересов продолжал:

— Вопрос четвертый: что тебе известно о сестре Эльдара — Екатерине Кручинской?

— Только то, что брат использует ее в качестве подстилки для исключительно важных и нужных ему людей.

— Где она живет и имеет ли свободу перемещения по городу?

Капитан мог не задавать второй вопрос, по сути, ответом на него являлось недавнее появление Кати на квартире Запрелова, но он его задал. Возможно, в тот момент девушка просто воспользовалась подвернувшимся ей случайным шансом на время выйти из-под контроля брата. Дудин ответил:

— Живет она вместе с Эльдаром в загородном доме. А имеет свободу перемещения или нет, не знаю. Я лично ее без охраны не видел.

— Что ж, вопрос пятый: адрес загородного дома Эльдара.

— Почтового адреса не знаю. Он находится в деревне Гальцево.

— Ты там был?

— Да, несколько раз.

— Отлично. Следовательно, напрашивается вопрос шестой, вернее, вопросы шестого пункта. Что собой представляет усадьба? Местонахождение особняка, расположение в деревне, система охраны!

Обреченно вздохнув, Дудин заговорил.

Из его повествования следовало, что как таковой деревни Гальцево уже лет десять как не существует. Несколько местных нуворишей, в том числе и Эльдар, скупили оставшиеся в деревне дома с земельными участками и выстроили на южном берегу, предварительно очистив и углубив водоем, дачный поселок. Если таковым можно назвать шесть или семь огромных особняков, поставленных возле озера и окруженных единым трехметровым кирпичным забором. По всему периметру ограждения столбы освещения, так что территория неплохо освещается. От Горьковской трассы, где-то на 18 километре, к поселку отходит асфальтированная дорога, которая извивается серпантином километров на 15 внутрь лесного массива. На въезде — контрольно-пропускной пункт. На самом берегу озера оборудованы три причала для небольших катеров и водных мотоциклов, пляж и настил для рыбалки. Озеро также освещается прожекторами, но те захватывают только половину водной поверхности. Охрана ночью состоит из девяти человек, бодрствующего караула и отдыхающей смены. Те, кто несет службу, располагаются на территории следующим образом. Один находится на контрольно-пропускном пункте, второй на причале, еще двое патрулируют поселок. Отдыхающая смена спит в сторожке, что слева от центральных ворот. Там же, в отдельной комнате, начальник караула. Днем охрана уменьшается вдвое, и службу соответственно несут охранники на КПП и причале. Безопасность дачного поселка обеспечивает охранная фирма «Зона риска», владельцем которой является все тот же Эльдар. Вооружение — обычные гладкоствольные карабины «Сайга». Рации. В доме Эльдара постоянно находится один человек по имени Сапар. С хозяином ездит личная охрана из четырех человек.

Выслушав довольно подробный доклад Дудина, вопрос задал Запрелов:

— Что собой представляет противоположный поселку берег озера?

— Насколько я знаю, заросшее осокой мелководье.

Спросил капитан. Спросил неожиданно, заставив Дудина вздрогнуть:

— Основную партию наркотиков Эльдар содержит в загородной усадьбе?

— Наркотика? Не знаю! Хотя…

— Что?

— Хотя… наверное, там! Как-то раз, когда мы с боссом были в гостях у Эльдара, в какой-то «Москвич»-фургон из подвала грузили пакеты. Всего несколько штук, но я их заметил. Они, эти пакеты, были больше, чем тот, что вы обнаружили у меня, и цвет порошка — белый! И потом…

Дудин оборвал речь, видимо, решив, что и так сказал то, чего не следовало бы говорить. Но от капитана, взявшего след, не так просто было отделаться:

— Чего умолк? Сказал А, говори и Б.

— А вы точно поможете мне скрыться? Ведь за эту информацию…

Запрелов заверил:

— Поможем. Не сомневайся. Лично ты нам не нужен. Продолжай.

— Короче, так, — выдохнул из себя Дудин, — наркоту Эльдар получает от Пономаренко!

Офицеры переглянулись. Капитан Вересов переспросил:

— От Пономаренко?

— Да. А тот, в свою очередь, откуда-то с востока, в машинах, доставляющих комплектующие детали для оборудования нового производственного корпуса. По-моему, из Киргизии.

— Вот как? И где хранит наркоту твой босс?

— В бункере бывшего подземелья службы гражданской обороны. Раньше на всех заводах такие бункеры строились. От атомной атаки американцев. Ну, это еще во время холодной войны. Так вот, этот бункер залит водой. Но не весь, а только та часть, которая имеет выходы на поверхность непосредственно на территории завода. Однако существуют другие входы-выходы, вынесенные за пределы этой территории. В подземных ходах и хранятся основные запасы наркоты.

Капитан довольно посмотрел на товарищей, о подобной информации он даже не мечтал. Разговорился Дудин. Жаль будет отпускать такого стукача, но придется. Обещано. Запрелова больше интересовало другое. Он попросил у участкового лист бумаги и ручку. Получив канцелярские принадлежности, пододвинул их к Дудину, приказав:

— Рисуй схему загородного дачного участка в подробностях. И план дома Эльдара в мельчайших деталях, с указанием комнаты, где содержится Екатерина.

Дудин послушно принялся рисовать. Поняв, что Запрелов задумал что-то неординарное, участковый попросил его выйти во двор, где с ходу спросил:

— Ты что, Палыч, решил штурмовать усадьбу Эльдара?

— Почему бы нет?

— Ты в своем уме? Там охраны полвзвода ночью, а днем незаметно и не подберешься к территории.

Илья положил руку на плечо лейтенанта:

— Знаешь, Шурик! В Афгане мне приходилось успешно решать и более сложные задачи.

— Но не одному же? Извини, не вдвоем?

— Не одному, и не вдвоем, и с подразделением профессионально подготовленных бойцов, но… и не против каких-то балбесов из охранной фирмы, а против высокопрофессионально натасканного противника, практически всегда превышавшего нас количественно в несколько раз. Захватить усадьбу Эльдара, поверь мне, несложно, да кому я об этом говорю? Сам в Чечне наверняка брал дома-крепости. Но захватить только в том случае, когда там гарантированно будет находиться Катя, пусть даже с братцем, которому не мешало бы по ходу пьесы свернуть шею за все его подлости.

И все же Запрелов не убедил участкового.

— А оружие, Палыч? Я табельный пистолет применить не могу, у тебя вообще ничего нет.

— Но, Шурик, и у охраны практически тоже ничего нет. Что такое «Сайга»? Ружье, хоть и называют его карабином. В ближнем бою эта дура не опасней дубинки, а уж с дубинками мы с тобой как-нибудь справимся?

Лейтенант вздохнул:

— Эх, мутное дело ты замышляешь, Палыч. Я бы на твоем месте немного подождал. Присмотрелись бы к усадьбе, глядишь, получили бы подтверждение по наркоте. Тогда на Эльдара можно и ОМОН запускать. Заодно и Катю выдернуть! А, Палыч?

Запрелов посмотрел на участкового:

— В общем, ты, конечно, прав! Но что-то мне подсказывает, нет у нас времени наблюдать усадьбу! Какое-то подсознательное чувство как бы предупреждает, в этой усадьбе скрыта для девушки смертельная угроза. Причем скорого действия. Может, я непонятно объясняюсь, но проще сказать не могу. Посмотрим! Я еще не принял окончательного решения. Одно хочу знать прямо сейчас. Если что, ты идешь со мной? Или останешься вне игры? Говори прямо, на отказ не обижусь, понимаю, чем тебе грозит такая самодеятельность.

Участковый ответил твердо:

— Я иду с тобой. В любом случае. Так что можешь считать меня своим напарником.

Илья улыбнулся:

— Другого ответа я, признаться, и не ожидал, но позволь еще один вопрос.

— Давай!

— Тебе действительно приглянулась Катя?

— Да!

— И ты смог бы связать жизнь с женщиной такой судьбы?

— Да, смог бы! Еще вопросы будут?

— Нет. Идем в твой офис.

— Нашел тоже офис.

Запрелов с Сосниным вернулись в кабинет участкового, где Дудин заканчивал чертить схемы заданных ему объектов. Через минуту он протянул листок капитану, его взял Запрелов, оценил работу. Дудин справился с заданием. По схемам можно было сориентироваться на территории и в доме, если он, конечно, ничего случайно или преднамеренно не перепутал. Илья свернул листок, положив его в карман.

И в это время издал мелодию вызова сотовый телефон Дудина, лежавший до этого на столе участкового. Илья взял мобильник, взглянул на дисплей, где высветились цифры и сверху слово boss. Он повернулся к Дудину:

— Никак, Стасик, тебя начальство требует. Держи телефон, ответь, будет срочно вызывать, найди причину отмазаться. Что ты придумаешь, мне без разницы, но к боссу не поедешь. Отвечай!

Дудин, включив телефон, приложил его к щеке, к нему же прильнул и Запрелов, чтобы слышать разговор. Помощник ответил:

— Слушаю, босс!

— Ты куда, дружок, пропал? Отпрашивался на час, а отсутствуешь почти два. В чем дело?

— У меня, Андрей Филиппович, такое дело, с матерью плохо. Вызвал «Скорую», и вот уже сорок минут, а ее все нет, звонил еще раз, сказали, неотложка выехала. Так что, извините и разрешите задержаться, пока все не разъяснится.

Пономаренко спросил:

— А что с ней?

— Сердце! Один инфаркт уже перенесла, — врал Дудин, — боюсь, как бы второй не ударил.

— Что ж, мать это святое. Занимайся своими делами, но в 21-00, сменив свою колымагу на джип, подкатишь к казино Эльдара. С ним и девочками ко мне в Алтынино. Наш туркменский друг выгодную сделку провернул, мерзавец, обмоем. И обсудим кое-что. Все понял?

— Да, да, Андрей Филиппович, сделаю, как вы сказали, спасибо, а вот и «Скорая» появилась наконец, вы уж не обессудьте…

— Ладно! Конец связи, помощник, а матушке твоей выздоровления, хотя все мы, грешные, лишь временные гости на этой планете. Удачи тебе, Стас, и жду вечером с Эльдаром, все!

Связь отключилась. Дудин протянул телефон Запрелову. Тот взял его, проговорив:

— Молодец, сориентировался быстро и спел песню складно. Итак, что мы имеем? Пономаренко устраивает прием, кстати, почему в Алтынино?

Дудин ответил:

— У Пономаренко тоже загородный дом, и он находится в селе Алтынино.

— Ясно. Пономаренко устраивает в загородном доме вечеринку с Эльдаром, его телохранителями и проститутками, шабаш по поводу какой-то сделки последнего. Какой, нам неизвестно. Но, видимо, значимой, хитроумной и, как всегда, подлой, даже, может, особо подлой, судя по тому, что директор завода назвал Эльдара мерзавцем! Сие означает, что в Гальцево этой ночью Эльдар не появится.

Запрелов ненадолго задумался. Затем сказал, словно дал очередь из автомата:

— А значит, этой же ночью проводим акцию по освобождению Екатерины. А вернее, имитируем ее похищение неизвестными лицами, что введет Эльдара в непонятку!

Илью прервал Вересов:

— Почему имитируете? Освободите девушку, и все. А сходняком в Алтынино займусь я с ребятами из Управления. Мы и послушаем, о чем будут базарить Пономаренко с Эльдаром, и на наркоту их проверим. Позже! Я имею в виду проходы в бомбоубежище завода, а затем и дом Эльдара. В принципе, мужики, я могу организовать и обработку дачного поселка в Гальцево на основании показаний гражданина Дудина, мой шеф любую санкцию получит. Ему все эти крыши и прикрытия местных чиновников по херу. Полковник — человек правильный, боевой, к тому же личный товарищ замминистра МВД. Но тогда Екатерина автоматически переходит в разряд, как минимум, свидетеля, что, как я понял, нежелательно. Лучше девочку спрятать и вывести из-под последствия неминуемых в дальнейшем разборок. Но решать вам! Я сделаю так, как скажете вы.

Подал голос Дудин:

— А я? Мне что, выполнять приказания босса и ехать вечером к Эльдару? Чтобы потом оказаться в вашем СИЗО?

Запрелов хмыкнул:

— Действительно, о Стасике-то мы и не подумали! Ему в Алтынино появляться нельзя, это точно, как нельзя и рисоваться с Эльдаром. Так! Что с нашим стукачом будем делать, бравые менты?

К Дудину обратился Соснин:

— Слушай, Стас, а вместо себя никого послать не можешь? Наверняка ты не такой уж незаменимый для Пономаренко?

Помощник директора завода задумался.

Затем проговорил:

— Есть замена. Юрик. Он сейчас в отпуске. Но если подъедет вместо меня, то сей факт Эльдара не встревожит. Единственно, Мовыев может позвонить боссу и спросить, с чем связана замена?

Участковый предложил:

— А ты ближе к восьми еще раз позвони Пономаренко. Напой ему, что ну никак не можешь отойти от «больной» матушки, а вместо себя напряги этого Юрика. Такая фишка прокатит?

Дудин пожал плечами:

— Почему бы и нет? Прокатит.

— Тогда связывайся со своим Юриком немедленно, чтобы убедиться, не слинял ли он из города, и иметь время найти другой вариант замены.

Запрелов вновь передал сотовый телефон помощнику директора трубного завода:

— Звони! Но без лишних слов!

— Что я, враг себе?

— А кто тебя, Стасик, знает? То, что связался с такими типами, как Пономаренко и Эльдар, говорит не в пользу твоих умственных способностей.

Дружок Дудина оказался на месте. И это было удачей, так как Юрик уже собирался на несколько дней покинуть Переславль. Просьбу друга он воспринял с пониманием и согласился подменить Станислава, с условием, что об этом будет оповещен сам Босс. Дудин обещал утрясти вопрос о замене с Пономаренко сам. Далее они обсудили подробности действий Юрика, после чего разговор завершился.

Вновь приняв сотовый телефон, Запрелов произнес:

— Ну, вот и отлично! Теперь, Шурик, — Илья обратился к участковому, — ты посиди здесь с господином Дудиным, а мы с Виталиком подышим свежим воздухом!

Запрелов с Вересовым вышли во двор. Илья обратился к капитану:

— По результатам шмона в подземных ходах милиция начнет развивать акцию и в поле ее зрения не может не попасть особняк туркмена. Согласуем, Виталик, наши действия. Ты должен сообщить мне, как группа вашего СОБРа или ОМОНа двинется в Гальцево, чтобы мы с Шуриком и Катей смогли одновременно уйти из зоны действия спецназа, который наверняка начнет работу с окольцевания и блокирования поселка.

Капитан кивнул:

— Хорошо! Об этом не волнуйся. Что еще?

— Охрану нам с Сосниным придется нейтрализовать. Думаю, усыпляющим газом. И вот образуется непонятка для самих бойцов спецназа. Они ворвутся в дачный поселок, а охрана вырублена. Естественно, возникнет вопрос, кто это обработал объект раньше них. Как нам выйти из этого положения?

Вересов думал недолго:

— И этот вопрос решим. Командиру группы захвата я сообщу, что для обеспечения безопасности их работы в Гальцево провели соответствующие мероприятия по охране сотрудники нашего Управления. Кого надо, я предупрежу. Ребята при необходимости подтвердят нейтрализацию охраны. Да никто и не будет этим заниматься, если в доме обнаружат наркоту. И не обнаружат, то ничего страшного. Нашему полковнику будет достаточно Пономаренко с Эльдаром! Так что все пройдет нормально. Ответственность за мероприятия я возьму на себя и даже согласую их с начальством УБОП.

— Добро! Что я делал бы без вас, дорогие вы мои менты!

— Один вопрос. Где будем держать Дудина во время акции?

— У меня дома. В подвале. Посидит до утра господин помощник директора завода. Ему там, в обществе мышей, уверен, не скучно будет.

— Его телефон?

— Отключим!

— А телефон родителей? Вдруг Пономаренко решит проверить своего помощника? Если уже не проверил и не убедился, что тот лгал насчет матери?

Запрелов взглянул на капитана, резко развернулся и пошел в здание. Войдя в комнату участкового, спросил:

— Дудин, у твоих родителей дома стоит городской телефон?

То, что ответил Станислав, вызвало у спецназовца выдох облегчения:

— Нет. Так и не провели по очереди, а коммерческий ставить мои отказались, хотя я и настаивал. Сотовый есть, но в нем лишь один номер — мой! Для связи в случае чего, сами понимаете!

— Ясно! Пономаренко он не известен?

— Откуда?

— Хорошо. Сейчас, Дудин, мы перевезем тебя ко мне домой, спустим в подвал, где проведешь время до утра. Пищей, водой, сигаретами, даже бутылкой водки я тебя обеспечу. А утром, как и было обещано, кто-то из нас вывезет тебя в Москву. Дальше делай, что хочешь. После того, как закончат крутить твоего хозяина, можешь вернуться.

— А мою семью не тронут? О родителях я не беспокоюсь. Жену с ребенком?

— Лучше, если и они завтра покинут Переславль вместе с тобой.

— Да, так и надо сделать. Но возвращаться в этот город я не собираюсь. Махну к брату в Красноярск. Обоснуюсь там. Потом и родителей перевезу.

— Дело твое.

Закрыв Дудина в подвале дома Запрелова, офицеры разъехались. Вересов вызвал машину Управления и укатил на ней к своему полковнику, Илья с участковым направились в УВД, где лейтенант оформил отпуск, получил деньги, в общем, сделал все то, что требовалось сделать перед тем, как на тридцать суток сложить с себя обязанности участкового. Пришлось сдать и пистолет, хотя Соснин до этого договорился о том, что ему оставят оружие. Не оставили. Ну и черт с ним. Все равно применять штатный пистолет — значит с головой выдавать себя.

Пятого августа в 16-00 «девятка», ведомая лейтенантом, вышла из города и направилась к 18 километру Горьковской или Нижегородской трассы. При офицерах было газовое оружие, два пистолета по восемь патронов с сильнодействующим усыпляющим газом «Удар». Эти патроны по-свойски и втихаря участковому «одолжил» продавец оружейного магазина. Вообще-то они продаже не подлежали и не должны были находиться в магазине, но… чего в наше время не достанешь либо за деньги, либо по знакомству? А продавец был обязан Соснину. В свое время тот сумел доказать невиновность торговца в деле по одному убийству, где все улики указывали на Валеру, так звали продавца оружейного магазина. И хоть им занималась прокуратура, Шурик все же сумел взять настоящего убийцу. Так что обязанный свободой лейтенанту, Валера выложил безо всяких проблем нужные и дефицитные патроны по первой просьбе своего спасителя, попросив при этом не спрашивать, откуда он, в свою очередь, обзавелся специальными боеприпасами. Его ни о чем не спросили, и теперь Запрелов с Сосниным, который еще при отъезде из поселка Цемзавода переоделся в легкий и удобный спортивный костюм, имели при себе оружие, способное помочь офицерам выполнить поставленную самим же себе задачу в дачном поселке Гальцево у Сандайского озера.

Достигнув нужного поворота, свернули на узкую извилистую асфальтированную дорогу, по которой проехали ровно четырнадцать километров. Запрелов засек время, потраченное на преодоление этого расстояния. Оказалось 16 минут. Надо запомнить. А лучше с запасом — 20! Ровно за километр от поселка нашли съезд с асфальтированного полотна, откуда «девятка» не была видна со стороны дороги. Далее пошли пешком, охватывая Гальцево слева на удалении метров в пятьсот от объекта.

К западной стороне поселка вышли в 17-10. Провели рекогносцировку подходов к периметру ограждения, выбрали позицию, где и укрылись, ожидая смены караула в 19-00 и захода солнца, с наступлением сумерек в полдесятого вечера. Делать было нечего, так и провели время за разговорами. В основном о службе Запрелова в Афгане и Союзе. А также о том, как тогда командир учебной роты познакомился с женщиной, родившей впоследствии Катю, и о том, как Илья потерял ее. Лейтенант внимательно слушал Запрелова.

В 19-00 со стороны трассы подошел автобус «ПАЗ». Караул сменился. Четверо охранников заступили на посты, расписанные Дудиным, пятеро, включая коренастого амбала — начальника караула, зашли в сторожку. Все шло по плану. Одно обстоятельство не то чтобы встревожило Запрелова, но было непонятным. Во время смены из дома не вышел, хотя бы для того, чтобы поздороваться, человек из окружения Эльдара, постоянно находившийся в доме. Вот о нем не было никакой информации. Что собой он представляет, какие функции исполняет, имеет ли связь через радиостанцию с Эльдаром, вооружен ли и чем, где находится в доме и спит ли или бодрствует ночью? Об этом офицеры не имели ни малейшего представления. Знали только, что его зовут Сапар. Большой проблемы данный факт не создавал, но все же лучше бы знать об этом туркмене не только то, что о нем поведал Дудин. Возможно, что-то насчет этого телохранителя прояснится при захвата начальника караула. После смены время пошло быстрей. Запрелов еще раз объяснил участковому, как и что они должны сделать, отметив особую важность неожиданности и молниеносности нападения на объект. Шурик, имевший достаточный боевой опыт по зачистке населенных пунктов в Чечне, слушал боевого спецназовца внимательно, спокойно, но без особого внимания. Но слушал. Не перебивая, уважая, как никто другой, более значимые заслуги бывшего командира роты специального назначения, два года гонявшего душманов по горам и равнинам Афганистана. Это не временные командировки в Чечню! Это гораздо серьезней.

Постепенно начало смеркаться. Наконец, стрелки часов показали 22-00. На улице стемнело, по всему периметру высокого забора дачного участка вспыхнули лампы, а также прожектора, направленные на озеро. Участок осветился, как днем. Ярким, солнечным днем. Запрелов указал лейтенанту на часы, затем на короткое, но внешне крепкое сучковатое бревно, приказал:

— Начали!

Соснин схватил бревно и бросился следом за Ильей к забору. Приставив обрубок ствола некогда высокого, видимо, дерева к бетонным плитам, офицеры с его помощью перемахнули через забор, очутившись на крыше сторожки. Где сразу упали ничком и замерли, вслушиваясь в тишину дачного поселка. Так лежали пять минут. Никаких движений со стороны охраны не последовало. Двое, что должны были прогуливаться по территории, скорее всего зашли за здания, а с КПП заметить непрошеных гостей было невозможно. Запрелов вытащил газовый пистолет. Его примеру последовал и участковый. Илья жестом указал вниз и провел стволом по шее, подняв при этом большой палец правой руки вверх и опустив его, что означало, прыжок вниз, нейтрализация отдыхающей смены и захват начкара. Шурик кивнул, подтвердив, что команду понял. Запрелов приподнял левую руку, растопырил пальцы, начав их загибать, как бы считая. Пять, четыре, три, два, один, вперед! Офицеры спрыгнули с крыши на мягкий газон и ворвались в сторожку, которая была разделена на две комнаты. В одной стояли четыре кровати, на которых лежали бойцы отдыхающей смены, в другой за столом, читая газету и наслаждаясь кофе, в кресле развалился крупных размеров начкар. Как только Запрелов с Сосниным оказались в сторожке, они произвели по четыре выстрела в комнату с отдыхающими охранниками, тут же плотно закрыв дверь, отделяющую ее от отсека начальника караула. Газ «Удар» действовал молниеносно, и сотрудники фирмы «Зона риска», не успев ничего понять, крепко уснули длительным наркотическим сном. Чтобы газ не попал к ним, в соседнюю комнату, Запрелов, заметив в углу напольный вентилятор, применявшийся, видимо, летом, тут же выставил его к двери, включив в розетку. За всеми действиями неизвестных истуканом наблюдал тот, кому по штату положено было оказать сопротивление налетчикам. Но начкар от неожиданности и дерзости нападения совершенно потерял способность действовать. Этим временным состоянием и воспользовался Запрелов. Он подскочил к начкару, с силой вогнав тому в рот ствол газового пистолета. Соснин же встал у приоткрытой входной двери, контролируя обстановку вне сторожки. Илья наклонился к крепышу:

— Ты начальник караула?

Тот утвердительно закивал головой:

— Имя, фамилия!

Но начкар только промычал что-то нечленораздельное.

Илья вытащил из его рта ствол.

— Ну?

— Шестко, Степан!

— Степа, значит?

Крепыш ответил по-военному:

— Так точно!

Этот ответ повлек за собой совершенно необязательные вопросы:

— Давно из армии, Степа?

— Год как вернулся.

— Кем и где служил?

— Сержантом, командиром отделения, в пехоте.

— В Чечне бывать приходилось?

— Не, на Дальнем Востоке вся служба прошла. Недалеко от Уссурийска.

— Это хорошо, Степа.

Запрелов видел рацию, висевшую на спинке стула начкара, включенную в режим приема-передачи, о чем говорил свет зеленого и красного индикатора одновременно.

— Радиостанции, Степа, у каждого охранника имеются?

— Да. У каждого. Вернее, у тех, кто непосредственно осуществляет контроль территории.

— А связь с шефом у тебя налажена?

— Конечно! Как же иначе?

Запрелов задумчиво проговорил:

— Ты прав. Как же может быть иначе? А часовые или патрульные, что находятся на постах, без тебя могут выйти на этого шефа?

Шестко протянул:

— Не-е! Только я имею право и возможность тревожить начальство. У караульных рации другие, слабенькие, работающие в радиусе двух километров. А шеф, он в Переславле.

— Ясно.

Секундой молчания воспользовался начальник караула, спросив:

— А кто вы такие? Почему напали на поселок? И что с моими ребятами в комнате?

Причем физиономия Шестко не излучала и подобия страха, скорее непонимание происходящего и недоумение. Это парень либо умел прекрасно владеть собой, либо был туп, как пробка, совершенно не просекая обстановку.

Запрелов присел рядом с Шестко, предварительно забрав у него импортную радиостанцию и разрядив «Сайгу», объяснил:

— Мы, Степа, гости. Пришли проведать господина Эльдара Мовыева, знаешь такого?

— Еще бы! Его дом — второй справа.

— Правильно. Но дело в том, что сам Эльдар не приглашал нас в свои владения. Мы решили навестить дом без спроса.

У Шестко округлились глаза:

— Так вы грабители?

Запрелов успокоил действительно туповатого начкара:

— Нет! Мы не грабители. Хотя… возможно, нас с товарищем можно назвать и так. Только мы пришли сюда не за ценностями и деньгами, а чтобы увидеться с одной милой дамой, сестрой хозяина особняка, Екатериной. Понятно?

Начкар воскликнул:

— Да вы с ума спрыгнули, мужики, хоть представляете, кто такой Эльдар?

И вновь Запрелову пришлось успокаивать начкара:

— Конечно, знаем. Я лично, еще пятилетним пацаном на руках держал, когда он с матерью и дядюшкой жил в Туркмении.

На физиономии Шестко отразилось полное непонимание.

— Так вы знакомы с Эльдаром?

— Ты не понял, что я тебе сказал?

— Понял, но зачем тогда врываться на территорию? Можно было бы по-другому…

Запрелов прервал охранника:

— Нет, Степа, в данной ситуации по-другому не получилось. Мы знаем, что Эльдара сейчас нет дома. Меня интересует другое, девушка в здании?

Начкар пожал плечами:

— Не знаю! Может, дома, может, нет. Караул во внутренние дела жильцов доступа не имеет. Охраняем только территорию. Но вот Сапара видел, как менялись!

— Что за Сапар? — спросил Илья, хотя знал о наличии в особняке Эльдара постоянного охранника.

— Да туркмен Эльдара. Он постоянно в доме. Молодой пацан, но не общительный. С нами вообще не разговаривает. Только иногда мать выводит к озеру.

Запрелов удивился:

— Мать? Чью мать?

— Ну, понятно, не мою и не Эльдара, свою мать!

— Она тоже обитает в доме?

— Ясный палец, где ж ей еще обитать. Не в гаражах же?

— Резонно!

Шестко вспомнил о своих бойцах:

— Эй, мужики, вы не сказали, что с пацанами отдыхающей смены сделали?

— Помогли им уснуть покрепче.

— А-а! Но они будут в порядке?

— В полном. Если открыть дверь и проветрить помещение не позднее пятнадцати минут с момента поражения газом. Позже уже не откачать!

Начальник караула встрепенулся:

— Так открывайте, проветривайте! Время-то идет?

Запрелов согласился:

— Да, время идет. Скажу точно, на базары с тобой мы истратили четыре минуты.

— Так я все вам сказал, чего еще хотите?

— Не так быстро, Степа! Если будешь вести себя правильно, с твоими ребятами ничего не случится.

— Что я должен сделать?

— Во-первых, ответить вот на какой вопрос: туркмен Сапар пасет вашу охрану?

— Не знаю! Вряд ли, зачем ему это нужно? Хотя, с другой стороны… может, и пасет по приказу Эльдара, ведь наша охранная фирма принадлежит ему. Я как-то не думал об этом.

— Значит, исключить наблюдения за территорией со стороны дома Эльдара нельзя?

— Наверное, нельзя. Но не сейчас.

— Почему не сейчас?

— А вон, в окне третьего этажа дома хозяина свет видите?

Запрелов посмотрел на здание. В нем действительно светилось только одно окно.

— Ну и что?

Начкар объяснил:

— Это окно комнаты его матери.

— С чего ты взял, если не имеешь доступа к дому?

— Так она, старуха эта, по утрам из этого окна на лес смотрит. Стоит и смотрит. А Сапар рядом. Он при ней как щенок. Хотя самому уже лет под тридцать, наверное.

— Его мать больна?

— А хрен ее знает. Но непохоже на то. Ни врачей, ни медсестер не принимает. Просто, скорее всего, эгоистка, использует сына как холуя.

— Ну, тут ты не прав. Сын есть сын и обязан ухаживать за женщиной, что произвела его на свет. Значит, сейчас, судя по всему, и мать и сын находятся в комнате, что светится окном?

— Думаю, так.

— Это хорошо, что ты иногда думаешь.

Охранник вновь кивнул на закрытую дверь в комнату, где находились его усыпленные газом товарищи:

— Время идет, командир! Надо бы проветрить помещение.

— Успеем! А теперь, Степа, вызывай к себе караульных, что патрулируют территорию. И чем быстрее они явятся, тем быстрее мы откроем дверь «газовой камеры». Ну?

Бросив Шестко рацию, предупредил:

— Только без дураков, Степа, иначе…

Начкар приложил микрофон ко рту:

— Вадим! Коля! Как слышите?

В ответ:

— Слышим хорошо! Что-то случилось, Степан? Или проверка связи?

Шестко сориентировался быстро:

— Шеф сбросил вводную, давайте бегом ко мне!

— Через минуту будем!

Усадив начкара за стол и прицепив его наручниками, что висели у того на поясе, к батарее, Запрелов посоветовал ему молча наблюдать за всем, что бы ни происходило, пообещав, что никакого серьезного вреда ни он, ни его товарищ охранникам не нанесут! После чего Илья указал Шурику, вставшему слева от двери, на шею. Лейтенант понял смысл жеста Запрелова.

Охранники действительно прибыли быстро. Вошли по одному, спросив у начальника:

— Что за вводная?

Но ответа услышать им не пришлось. Попав в жесткий шейный захват, они потеряли сознание быстрее, чем начкар успел им что-либо ответить.

Тела бросили в комнату с газом, закрыв за ними дверь. Шестко возмутился:

— Что вы делаете? Остались какие-то минуты, а в комнату и Вадима с Колькой? Решили завалить всех?

Запрелов прикрикнул на него:

— Не суетись, начкар! Газ для жизни не опасен. Ранее я просто взял тебя на понт. Концентрация усыпляющей смеси не повредит здоровью твоих подчиненных. Просто потом, когда пойдет отходняк, часов через десять, голова поболит немного, ну, может, стошнит. И все дела. Так что не волнуйся.

Но Шестко объяснения не устроили:

— Я не верю вам! За что ребят губите? Нужен вам Эльдар или сестра его, так идите в дом. Но пацанов? Они-то при чем, суки?

Запрелову понравилось то, как вел себя начкар.

Парень хоть и не отличался особым умом, но и не трус, умеет смотреть смерти в глаза. Таких бывший спецназовец уважал:

— Ну, хорошо, хорошо! Будь по-твоему.

Илья открыл дверь комнаты, отойдя к столу.

— Доволен?

— Доволен, если они живы!

Запрелов взорвался:

— Да живы, мать твою! Сколько раз тебе говорить одно и то же?

Офицеры вооружились ружьями охранников патруля, выведя из строя «Сайгу» начкара. Радиостанции тоже забрали с собой. Шестко вновь приковали к столу, предупредив:

— Эти двое, которых ты вызвал, очнутся быстро. Предупреди их: хотят жить — пусть сидят рядом с тобой. Выйдут на территорию — получат по пуле. Тебе ясно, Степа?

— Ясно. Как ясно и то, что Эльдар нас всех на куски порвет.

Запрелов отрицательно покачал головой:

— Не порвет, Степа. Никого он больше не тронет. И вместо него здесь где-то около полуночи появятся бойцы спецназа УВД. Так что ни тебе, ни твоим подчиненным, если они, естественно, не наделают глупостей, ничего не грозит, кроме, как я уже говорил, головной боли.

— Так вы менты?

— Да, Степа. Спецгруппа по борьбе с бандитизмом.

— Так чего сразу об этом не сказали?

— А вот задавать вопросы тебе, начальник караула, мне не следует.

— Понял! Теперь все понял. Вопросов не имею.

— Это хорошо. Мы уходим, вы остаетесь. И сидите в сторожке, как мыши.

— Ясно! Но всего один вопросик можно?

— Ну, давай, коль ты такой непонятливый!

— Вы охрану и на КПП, и на причале тоже снимать будете?

— Естественно!

— Не применяйте к ним спецсредств. Они вооружены, но в магазинах нет патронов. Ребята сдадутся. А то покалечите еще!

— Спасибо за информацию. Пока, Степа!

Офицеры вышли из сторожки.

Запрелов приказал:

— Ты, Шурик, на причал! Я на КПП. Нейтрализация охраны в щадящем режиме.

Он взглянул на часы: 22-31, добавил:

— В 22-40 встречаемся у центрального входа в особняк Эльдара. Понял?

— Так точно, капитан!

— Продолжаем работу.

Глава 4

Офицеры одновременно двинулись к дому. Пройдя метров десять, разошлись. Запрелов направился к контрольно-пропускному пункту, представляющему собой уменьшенную копию сторожки с единственной комнатой, имеющей два окна, из которого обитатель КПП мог контролировать подъезд к дачному поселку и сами ворота. Территория и здание на ней были для охранника закрыты глухой стеной с дверью. Ее и распахнул Илья, подойдя к зданию. Молодой парень успел только вскинуть взгляд на неожиданного гостя. Далее струя газа, выпущенная из пистолета Запрелова, вырубила его. Он завалился на стол. Илья, сдерживая дыхание, подошел к охраннику, откинул тело на спинку старого кресла, снял с груди рацию, обезвредил ружье, так, на всякий случай, вышел из КПП, зайдя за угол, откуда его не было видно из второго дома. Выждал несколько минут. Нажал клавишу вызова портативной радиостанции.

В ответ услышал:

— На связи!

Голос принадлежал лейтенанту. Значит, он так же бесшумно сумел нейтрализовать охранника на причале.

— Порядок?

— Порядок!

— Встречаемся где договорились. Отбой! Полный отбой!

— Принял!

Отключив рацию, Илья быстрым шагом, держа в руке «Сайгу», пошел к крыльцу второго особняка, принадлежащего Эльдару. Он подошел к двери в то время, как из-за угла появился Соснин. Запрелов спросил:

— Чего задержался? Ты должен был раньше меня подойти сюда.

Участковый объяснил:

— Не мог же я оставить тело секьюрити на причале? Пришлось в катер заталкивать. А пацан попался тучный. Кило под сто.

— Ладно. Работаем дальше.

Илья сблизился с дверью, осмотрел ее. Аккуратно повернул круглую декоративную металлическую ручку вправо, дернул дверь на себя. Без толку. Нажал на нее от себя, эффект тот же. Вход закрыт.

Участковый обратился к Илье:

— А ну погоди, Палыч! Дай-ка я посмотрю на эти замки. Сколько их? Два? Два, если изнутри нет задвижки. Замки так себе, сейчас попробуем открыть.

Шурик достал из кармана обычный гвоздь, согнутый на конце. Запрелов удивился:

— Отмычка? Откуда она у тебя?

— Э, Палыч, долгая история. У одного клиента забрал, большой любитель был по квартирам шастать. Причем все вскрывал вот этим самым гвоздем.

— Им, Шурик, еще уметь пользоваться надо!

Участковый улыбнулся:

— Так мы с ним долго беседовали, перед тем как он в сознанку пошел. Ну и поделился опытом за скостюху кой-какую!

— Ну-ну! Посмотрим, чему научил тебя домушник.

Лейтенант колдовал над замками минут пять. Запрелов уже начал сомневаться в способностях напарника, осматривая решетку ближайшего к крыльцу окна. Но Соснин справился с работой. Дверь отворилась. Илья тут же вошел в темный коридор, шепнув участковому:

— Я в комнату мамаши и сына, ты ищи Катю. Как найдешь, с ней на выход. Здесь, не выходя на улицу, ждать меня!

— Понял, командир!

Перезарядив ружья, офицеры углубились в дом. Лейтенант свернул в большую комнату, Илья продолжил путь по коридору, в конце которого по схеме Дудина должна была находиться винтовая лестница на второй и третий этажи особняка. Стараясь ступать бесшумно, бывший спецназовец преодолел пролеты и вышел в такой же коридор, что и на первом этаже. Свет, пробивающийся из-под четвертой по счету двери справа, увидел сразу. Сблизился с ней, прислушался. Внутри комнаты по-туркменски тихо разговаривали женщина и мужчина. Голос женщины скрипучий, старческий, мужчины — молодой! Оно и ясно, мать с сыном! Может, там, рядом с ними и Катя? Запрелов распахнул дверь, войдя в комнату, в которой кроме постели на широкой кошме, сундука и резного шкафа, ничего не было. Женщина сидела на груде одеял, поджав по-восточному ноги, сын стоял.

Они одновременно посмотрели на незнакомца. Запрелов быстрым взглядом осмотрел комнату. И этим воспользовался туркмен, выхвативший из-под полы халата пистолет. Илья в последнее мгновение заметил блеск вороненой стали и тут же рухнул на пол, практически, одновременно с выстрелом. Пуля прошла чуть выше головы, задев волосы Запрелова и выбив кусок штукатурки возле двери. Второго выстрела капитан спецназа ждать не стал. Уже в падении он резким движением ноги сбил туркмена на пол и, вскочив, нанес тому сначала удар по вооруженной руке, заставив противника выпустить пистолет, затем врезал кулаком в переносицу, на какое-то время лишив того сознания. Схватил пистолет, поднялся. Сзади появился участковый, готовый открыть огонь из «Сайги». Увидев старшего напарника невредимым и поверженного молодого человека на кошме, спросил:

— Что тут произошло, Палыч?

— Да вот, ублюдок, чуть не снес мне полчерепа. И стрелял негодяй безо всякого предупреждения. Вот только стрелком оказался хреновым. Нашел Екатерину?

— Нет, Палыч, в доме ее нет, все осмотрел.

Неожиданно закричала женщина, бросившись к сыну. Запрелов рывком поднял ее легкое тело, отбросив без труда обратно на постель:

— Уймись, старуха! Сейчас очнется твой сын. Сапар жив!

Женщина перестала кричать, спросив:

— Кто вы, откуда знаете нас и зачем пришли сюда?

Илья указал Шурику на туркмена, приказав:

— Приведи в чувство, да ручонки ему свяжи. Шустрый паренек, как бы еще какое коленце не выкинул. Заодно проверь его на наличие радиостанции.

Сам же спросил у женщины:

— Где Катя?

Пожилая туркменка попыталась изобразить изумление, но вышло это у нее неубедительно:

— Какая Катя? В доме, кроме меня и сына, нет никого.

Запрелов повысил голос:

— Я спрашиваю, где Катя, сестра Эльдара? Или этот дом тоже принадлежит не ему?

Очнулся туркмен. Участковый усадил его, сведя руки за спиной и защелкнув их на запястьях.

Илья прикрикнул:

— Ну, старая? Отвечай!

Туркменка бросила злобный взгляд на Илью:

— Моя тебя не понимает!

— Вот как? Значит, русским языком не владеем?

Женщина молчала.

— Посмотрим, как ты заговоришь, мать, когда я прострелю твоему сыну колено. Ему будет очень больно. И это станет только началом нашей беседы.

Запрелов направил ствол «ПМа» на колено молодого туркмена. Мать не выдержала, выкрикнув почти на чистом русском языке:

— Не стреляй, шакал! В доме нет Кати! И больше никогда не будет. Ее днем отправили в Москву, а оттуда самолетом в Ашхабад!

— Что?! — почти в один голос воскликнули офицеры.

— То! — ответила женщина. — Продал Эльдар сестру. В жены одному уважаемому туркмену.

Илья воскликнул:

— Ах, он сука! Но… что-то я не верю тебе, женщина!

— Клянусь сыном, сказала правду! Аллахом клянусь, да простит меня всевышний!

Запрелов опустился на корточки, проговорив:

— Так! Не успел! Мог, но не помог!

Соснин спросил:

— Ты чего там бормочешь, Палыч?

— Ничего! Сука я последняя. Дочери не поверил, не защитил от подонков, обрек на рабство!

Запрелов резко выпрямился. Глаза его были полны решимости. Он вновь обратился к старухе:

— А ну быстро, кому продал Эльдар сестру, кто этот бай и где живет?

Женщина ответила:

— Не знаю! Где-то под Ашхабадом!

Илья вновь направил ствол пистолета на ее сына, только на этот раз не на колено, а прямо в лоб, предупредив:

— Либо ответ, либо твой сын умрет. За ним ты, старая ведьма! А за вами Эльдар! Я завалю вас всех! Отвечай, старуха! Считаю до трех!

Поняв, что русский с пистолетом в руке не шутит и не пугает, женщина быстро проговорила:

— Недалеко от Ашхабада по дороге на ГРЭС, село Эрриккала, самый большой дом со стороны канала, посередине селения. Зовут жениха Кати Чарыяр Назаров, очень влиятельный человек при новой власти. Он еще известен в определенных кругах как Тарантул. Все. Я сказала то, что знала, убери пистолет!

Запрелов отвел «ПМ» в сторону:

— Что ж! Придется поверить. Но учти, старая, если обманула, пеняй на себя. Умрешь вместе с сыном.

Илья обернулся к Соснину:

— Спеленай и ее, лейтенант. Пусть СОБР возьмет их без проблем!

И, задумавшись, Запрелов вышел в темный коридор. Привыкнув к темноте, он медленно пошел к лестнице. На ступеньках его и застал вызов сотового телефона. Илья ответил:

— Да?

— Палыч?

— Я!

— Как у вас дела?

— Хреново!

— Проблемы с охраной?

— Да нет! Катю не нашли. По словам старухи, которая оказалась в доме Эльдара, матери того охранника, что постоянно находился в доме, Эльдар успел еще днем отправить ее в Москву, а далее в Ашхабад самолетом. Он, Виталик, продал мою дочь одному из туркменских современных баев. Вот так!

Капитан УБОП, выдержав короткую паузу, спросил:

— А старуха не врет?

— Непохоже! Эльдара взяли?

— Взяли. И Эльдара, и Пономаренко. И вскрыли склад с наркотой, все нормально, Дудин не солгал нам.

— Это хорошо, вот только дочь…

— Вы вот что, Палыч, давайте-ка с Шуриком по-быстрому сваливайте из поселка. Через полчаса в тот район пойдет группа захвата нашего СОБРа. Они начнут окружать поселок где-то в час. И окружать на удалении в километр от объекта. Так что до полпервого вам надо уйти из опасной зоны. Дуйте домой! Как проведем зачистку поселка, я приеду к вам. Но это уже будет утром.

— Понял тебя, Виталик!

— И еще! Вы охрану особняков сильно траванули «Ударом»?

— Да нет, но на всякий случай прихватите с собой антитоксин, может понадобиться.

Запрелов отключил телефон. Обернулся. Сзади стоял участковый.

— Ну, что, Шурик, время сейчас, — Илья взглянул на часы, — 23-10. У нас с тобой чуть больше часа, чтобы выйти на Горьковскую трассу.

— Успеем.

— Должны! Зайдем к Шестко и уходим.

— А к нему-то зачем?

— Надо, Шура, надо.

— Ну, надо так надо. Ты, Палыч, командир, тебе и решать.

При виде ночных «гостей», ловко обработавших поселок, начальник караула сжался. Илья наклонился к нему, спросил:

— Ты нас, Степа, хорошо запомнил?

— Да, а что?

— Неправильный ответ! Как ты мог нас запомнить, если мы были в камуфляже, с «Клинами», а главное, в масках?

Шестко переспросил:

— В масках?

И тут все понял:

— Ну, конечно, в масках, в камуфляже и с пистолетами-пулеметами спецназа. Как же я забыл?

— Вот теперь ответ правильный! Именно так опишешь нас сотрудникам СОБРа, которые будут здесь примерно в полвторого. Смотри, Степа, ничего не перепутай!

— А вас эти, турки, не видели?

— Видели. Но их показаниям никто не поверит. Поверят тебе. Я надеюсь на тебя, Степа. Ведь ты не хочешь заиметь кучу серьезных неприятностей?

— Нет, конечно. Я все понял. Можете не беспокоиться.

— Тогда пока, Степан. И не пытайся связываться с шефом. Эльдара взяли на наркоте, не привязывай к этому делу своего начальника. Не думаю, что он будет в восторге, если ты поступишь иначе.

— Да что вы? И потом, как я могу связаться с шефом? Рация-то у вас?

— Все радиостанции будут у ворот. И мой тебе совет на прощание, Степа, найди себе другую работу.

Запрелов с Сосниным вышли из опасной зоны спустя сорок минут после того, как покинули территорию дачного участка местных нуворишей.

Выдвигаясь к областному центру, недалеко от поста ГАИ встретили два идущих на предельной скорости «ЗИЛа» с будками и зарешеченными лобовыми стеклами. К объекту у Сандайского озера спешил сводный отряд быстрого реагирования местной милиции.

К дому Ильи подъехали в половине второго.

Загнали машину во двор.

Видя, что всю обратную дорогу Запрелов о чем-то напряженно думал, куря сигарету за сигаретой, участковый спросил:

— О чем мысли, Палыч?

Илья печально усмехнулся:

— Сам не догадываешься?

Лейтенант вздохнул:

— Догадываюсь. Я тоже о Кате думаю. Надо же, всего на сутки опоздали.

— Да не на сутки, Шура. Раньше мне, дураку старому, надо было думать, перед тем, как гнать от себя беззащитную девочку, собственную дочь.

— Что ж теперь поделаешь?

— Что, спрашиваешь? Вытаскивать из рабства, вот что!

Участковый удивленно взглянул на старшего товарища:

— Уж не хочешь ли ты, Палыч, за ней в Туркмению отправиться?

Запрелов твердо сказал:

— Именно это я и сделаю. Надо только продумать, как осуществить замысел. С Туркменией сейчас отношения не простые. Поезда туда не ходят, только самолеты. Пересечение границы по загранпаспортам и, по-моему, даже с визой. Но это надо уточнить. Мне главное — попасть туда. А там разберемся.

— Ну ты даешь, Палыч!

— Чего даю? И чего в тачке-то сидим? Идем в дом, перекусим, да Виталика дождемся. Он обещал с Эльдаром побеседовать. Может, новость какую в клюве принесет. Хотя ты можешь идти домой. Отдыхать. Свою работу выполнил, спасибо.

— Перестань, а? Жрать-то на хате есть чего или в магазин съездить?

Запрелов, взглянув на лейтенанта, улыбнулся:

— Найдем пожрать! Идем в дом. Мне еще вопрос с работой решить надо.

Офицеры зашли в дом.

Запрелов набрал номер стоянки.

Телефон долго не отвечал, затем раздался тихий, испуганный голос Рыбина, хотя по графику дежурить должен был Давыдов.

— Эти, на «девяносто девятой», вновь объявились только что! Пьяные, как бы чего не наделали! И что мне так не везет?

Запрелов спросил:

— Ты ребятишек на полчаса задержать сможешь?

— Наверное, да они и не торопятся уходить. Кайфуют!

— Держи их, скоро подъеду, разберемся.

— А надо ли, Илюша, поганые они люди!

— Вот потому, что поганые, с ними просто необходимо разобраться. К тому же у меня к тебе разговор имеется.

Участковый, увидев, как посуровел взгляд капитана, спросил:

— Что-то случилось, командир?

— Случилось! Быстро в тачку и на автостоянку, что недалеко от кинотеатра «Восток»!

Доехали за двадцать минут. Улицы города в это время были пустынны. На территории Запрелов сразу увидел «Жигули» девяносто девятой модели, рядом Костю Рыбина, а вокруг него троих, ржущих над чем-то молодых парней.

Илья открыл дверку машины, лейтенант хотел последовать за ним, но Запрелов остановил его:

— Сиди в тачке, Шура, и ни во что не вмешивайся. Ну, если только кто из троицы бандюков ствол вытащит.

— А ты что делать собрался? — не понимая намерений старшего товарища, спросил Соснин.

— Поговорить с молодняком. Борзые ребята, коллеге покоя не дают.

Выйдя из автомобиля, Илья крикнул Рыбину, указывая на машину бандитов:

— Эй, охрана! Это что за колымага дорогу на стоянку перегородила?

Один из молодчиков повернулся на голос.

Оценил внешние данные Запрелова, его «девятку», спросил:

— Ты чего-то там вякнул, мужик?

Илья изобразил удивление:

— Ты, отморозок, это мне?

— Чего? Ты кто есть-то, козел?

— Сейчас, мудак, узнаешь!

Запрелов, приготовившись к ведению жесткого рукопашного боя, двинулся на толпу, явно не ожидавшую подобного поведения от обычного с виду мужика. А Илья начал действовать стремительно и агрессивно, по-боевому, в какие-то мгновения уложив на мокрый асфальт всех троих. Он не жалел молодчиков и бил их так, словно перед ним был настоящий враг. Да эти бандиты и были врагами!

Рыбин в изумлении посмотрел на Илью, проговорив:

— Ну ты дал, Илья Павлович!

— А чего это вдруг по имени-отчеству, Костя?

— Не знаю, невольно вырвалось.

К ним подошел и Соснин, также крайне изумленный действиями напарника:

— Чего ты их так, Палыч?

Запрелов ответил:

— Я уже объяснял тебе, они моему товарищу, — капитан указал на Рыбина, — надоели своим беспределом. Юра ответить не мог, пришлось мне беседовать с ними.

— Да уж, побеседовал ты знатно, впору «Скорую» вызывать, и не одну.

Илья согласился:

— Без этого не обойтись. Челюсти и ребра гарантированно сломаны у всех троих. Плюс поражение печени. Помощь нужна, но позже.

Запрелов обратился к Рыбину:

— Как мы уедем, Костя, вызывай милицию и медиков. Ментам объяснишь, что молодчиков отделал какой-то неизвестный тебе тип внушительного вида, заехавший на стоянку следом за парнями. Заехал и сразу принялся молотить пацанов, видимо, имел на это свои причины. Номера «девятки» и мужика, что отделал молодняк, ты, естественно, не запомнил. Потому как машина с ним сразу же после бойни слиняла. Усвоил?

Рыбин закивал:

— Да, да, все усвоил, Илья!

— Вот и хорошо!

И продолжил:

— Шефу расскажешь все, как было на самом деле, если заинтересуется, конечно, и передашь, что я уволился. Завтра уже не выйду! Придется тебе и за меня лямку тянуть!

Рыбин переспросил:

— Увольняешься? Но почему?

— Личные, Костя, обстоятельства.

— Жаль.

— Ничего. А, кстати, почему сегодня ты заступил?

— У Давыдова сестра ребенка родила, попросил заменить.

— Понятно. Ну, ладно, Кость. Служи спокойно! Эти уроды теперь тут не появятся. Мой расчет забери себе. И вызывай милицию с медициной. Я сваливаю. У меня сейчас своих проблем выше крыши.

«Девятка» покинула стоянку, направившись обратно в поселок Цемзавода, или в Сады.

Капитан Вересов объявился в пятом часу. Вошел через открытую дверь, прошел на кухню, где, положив головы на стол, спали его боевые товарищи. Сон все же сморил их под утро.

Виталий подал команду:

— А ну, подъем, пехота!

Понадобилось какое-то время, чтобы Запрелов с Сосниным окончательно проснулись и привели себя в порядок.

Илья спросил:

— Говорил с Эльдаром?

Вересов кивнул:

— Поговорил я с Эльдаром насчет Кати. Уже после того, как Пономаренко раскололи и наркоту в бомбоубежище обнаружили. Почти десять килограммов героина, между прочим.

Илья попросил:

— Плевать на героин, с Катей не тяни!

— Короче, Эльдар сначала в полную отрицаловку пошел. Мол, есть сестра, живет с ним, но где и чем занимается, он не знает. Она взрослая, он ей не хозяин. Кстати, Мовыев и от наркоты тоже отбрыкивался.

— Виталик?

— Понял, понял! Ну, смотрю, в отказ пошел, решил прессануть. В общем, два ребра как не бывало, заговорил. Сознался, что Катя улетела в Ашхабад, но, типа, по своей воле. Он лишь ей деньги дал. Тут уж пришлось обрабатывать этого козла в жестком режиме. Целлофановый пакет на башку! Долго не выдержал. Признался во всем, подтвердив то, что сказала тебе старуха. Она, оказывается, сестра его отца, а Сапар племяш его, ну и Катин, получается, тоже!

— Чурбана, которому продал дочь, назвал?

— Назвал. Некий Чарыяр Назаров или Тарантул, живущий в какой-то то ли Херикале, то ли Арикале, но рядом с Ашхабадом, ГРЭС и каналом.

Запрелов автоматически произнес:

— Эрриккале. Есть такой населенный пункт.

— Вот-вот, Эрриккала, точно!

— Что ж, значит, так оно и есть. Старуха не обманула! Слушай, Виталик…

К офицерам обратился Соснин:

— Кофе готов.

Шурик разлил по чашкам черный как смоль, крепкий ароматный напиток.

Запрелов продолжил разговор с Вересовым:

— Слушай, Виталик, я не знаю, как, но мне нужно быстрей попасть в Туркмению. Помощи, кроме вас с Шурой, ждать не от кого. Что можешь сказать на этот счет, капитан?

Вересов удивился решению Запрелова не меньше, чем ранее Соснин:

— В Туркмению?

— Да, да, Виталик! В Туркмению.

В голосе Запрелова звучало раздражение. Он понял, что ребята-то, его товарищи, не заслужили этого, поэтому тут же извинился:

— Простите, мужики! Но вы должны понять меня и, если можете, помочь! Сам я не вижу вариантов, как туда добраться. Пока не вижу. А потом может быть поздно!

Капитан потер лоб, отпил кофе, повторил:

— В Туркмению! Надо подумать.

Илья попросил:

— Думай, Виталик, думай!

На кухне наступило молчание.

Кофе был выпит, на улице забрезжил рассвет.

Вересов поднялся:

— Ладно! Есть один вариант, но скажу прямо — слабенький. Однако пробить фишку не помешает, глядишь, и выгорит.

Запрелов спросил:

— Ты можешь объясниться конкретней?

— Могу и конкретней! При обыске дома Эльдара обнаружено несколько туркменских паспортов. Они сейчас у командира СОБРа. Сдать их Николай не успел. И рапорт не писал. Для начала я заберу их у него. Ну а потом… год назад мои ребята взяли Гаврика — некого Гаврилова Дмитрия. Тот ксивы поддельные штамповал, высокого качества ксивы, в основном паспорта. Сейчас он в нашей колонии городской сидит. Попробую договориться с ним.

Участковый усомнился:

— Ты его посадил, и он тебе поможет? Жди!

— Ну, сажал его не я, а суд. А взяли мы Гаврюшу по доносу его же подельника. И он об этом знает. Конечно, вероятность того, что откажет, велика, но чем черт не шутит?

Запрелов положил руку на плечо капитану УБОП:

— Пробуй, Виталик, все варианты пробуй. А этому Гаврюше передай: сделает паспорт — до конца срока передачки ему носить буду.

Участковый поправил Запрелова:

— Два паспорта, Виталик, два!

Вересов с Ильей посмотрели на лейтенанта.

Запрелов произнес:

— Не понял! Зачем два?

— Как зачем? Что ты в этой Туркмении один-то сделаешь? Нет, раз уж начали крутить эту карусель вместе, то давай и закручивать ее вместе. Как в армии говорилось, — один солдат, это просто солдат, два солдата — подразделение. Вот и будешь ты, Палыч, командиром, а я твоим подразделением в тылу врага!

Вересов покачал головой:

— Ну вы и авантюристы! Представляете, что будет, если влетим? Я-то ладно, погоны снимут, но в России, а вас в Туркмении точно к стенке поставят. У них сейчас сами знаете, какие дела.

Запрелов попросил:

— Виталий! Займись лучше делом? А что будет или не будет, покажет время. Еще далеко не факт, что нас с Шуриком смогут зацепить в Туркмении. Как, к сожалению, не факт и то, что у нас что-либо выгорит.

Капитан поднялся:

— Хоп, как говорят на Востоке, поехал я к Коляну. Вы отдыхайте, но находитесь на месте. Если потребуетесь, чтобы я вас по мобилам не разыскивал. Да, и тачку я возьму, служебную отпустил!

Забрав ключи от машины, Вересов уехал, оставив Запрелова с Сосниным ждать результатов своей работы. А это так мучительно — ждать, когда знаешь, что надо действовать. Но ничего другого, кроме ожидания, офицерам не оставалось. Спать они не легли. Шурик сварил еще кофе, и сон отбило напрочь. Ждать капитана долго им не пришлось. Тот, как ветер, влетел в дом, когда часы пробили девять утра. Влетел оживленный, довольный, нетерпеливый, с ходу бросив:

— Так, братцы, быстро принарядились и в фотоателье на Вокзальной!

Запрелов спросил:

— Получилось?

— Получилось! Одевайтесь, если есть во что! Нет, поехали так, в ателье костюмы напрокат дают.

Ведя машину, капитан рассказал о своих похождениях:

— Короче, явился к Николаю! Тот спал, понятно, после акции, разбудил. А спросонья он злой, сил нет. Но в ситуацию въехал, вернее, вообще не стал ни во что въезжать, отдал паспорта, и все! С этим прошло гладко. От него я в тюрьму. Начальник знакомый, договорился о встрече с Гаврюшей. Тот сначала зачмурился, как меня увидел, и я уж подумал, труба дело. Но рассказал ему нашу историю. И Гаврюша вдруг согласился. Давай, говорит, паспорта и фото своих корешей, завтра к утру все будет готово. Только начальника, мол, предупреди, чтобы не трогал, место выделил и не шмонал потом, инструмент и оборудование не изымал. Этот вопрос решил — и к вам! Сейчас фото сделаем, на зону завезем, утром заберем паспорта.

Участковый засомневался:

— А мы с ними не сгорим в аэропорту?

— Не сгорите. Гаврюша своему товару гарантию дает. И сколько помню, ни одна его ксива, кроме тех, что изъяли по доносу, еще нигде не засветилась, а сделал он их не один десяток, чего, правда, доказать на суде так и не удалось.

Запрелов проговорил:

— Так! С этим вроде решено. Теперь после обеда надо дом оформить.

Капитан с лейтенантом не поняли.

Участковый спросил:

— Что значит дом оформить? Какой дом?

Илья спокойно объяснил:

— Деньги на путешествие нужны? Нужны! И деньги приличные, возможно, оружие придется приобретать, да откупиться в случае чего. Где их взять? У меня рублей триста всего! Кредит в банке не дадут или дадут мелочь, а мой сосед давно уже просит продать мою половину дома. И деньги хорошие вроде предлагал. Двадцатку «зеленых». Но главное, они у него есть в наличии.

— Так ты решил дом продать?

— Другого выхода нет.

— А где потом сам жить будешь?

— Э-э! Разве сейчас это так важно? Катю вытащить из Туркмении, вот это важно! Остальное пыль. Об остальном будем думать, когда вернемся.

Капитан только и проговорил:

— Да, дела! И у меня-то ни хрена нет. И у полковника. Вот, бля, служим! За что? Хрен его знает! Жизнью рискуем, ночами не спим, семьи теряем, иногда схлопатываем пули, а зарплата?.. Побирушки на рынке больше имеют. Власть, мать ее. И когда эта порнуха кончится?

«Девятка» подъехала к фотоателье.

Без пяти десять с фотографиями прибыли к центральным воротам исправительного учреждения №… по иному — колонии строгого режима, расположенной на окраине Переславля. Вересов скрылся в калитке зоны. Отсутствовал он почти час. Наконец вышел, сел в салон.

Запрелов спросил:

— Ну и как?

— Порядок! Завтра в это же время паспорта будут готовы.

— Отлично! Давай, Виталик, отвезем тебя домой. Ты свое дело сделал, отдыхай, а мы с Шуриком займемся продажей дома и узнаем расписание полетов на Ашхабад. Утром заедем за тобой.

— Хорошо, — согласился капитан УБОП, — что-то я действительно за последние сутки устал.

— Отдохни, — повторил Запрелов.

И, обращаясь к Соснину, сказал:

— Давай к дому капитана, затем в Сады! Главное, застать соседа дома, а то не дай бог слинял куда.

…Илья сразу двинулся к калитке соседа. Тот оказался во дворе. Илья поздоровался:

— Привет, Борис!

— А! Илья? Здорово! Чей-то возле тебя в последнее время наш участковый вертится, натворил что?

— Ага, морду одному молодцу возле ларька набил!

— Вот в чем дело? И че хочет Шурик?

— Шурик ничего не хочет, а вот пострадавший денег требует. За физический и моральный ущерб.

Сосед согласился:

— Логично!

Запрелов решил поднять главную тему:

— Борис Валентинович! Ты как-то все говорил, что не прочь прикупить мою часть дома.

Сосед посмотрел на Запрелова:

— А ты что, решил продать ее?

— Да! Но срочно.

— Хм! Неожиданный ход. Не ожидал. Прикупить-то можно, да только мне дом целиком предложили, в центре. За мою хату плюс доплата-то всего 15 штук. А ты за свою часть двадцатку просил.

Илья, поняв, что Борис торгуется, напомнил:

— Это не я просил, а ты предложил, забыл?

Сосед изобразил удивление:

— Разве?

Но тут же вновь согласился:

— Хотя вполне возможно. Но сейчас, Илюша, ситуация изменилась, сам понимаешь, так что больше пятнадцати дать не могу. Резона нету!

Запрелов махнул рукой:

— Ладно! Только цена окончательная, оформление купли-продажи немедленное!

Сосед возразил:

— Да кто тебе за день сделку такую устроит? Надо кучу инстанций пройти!

— Ничего мы проходить не будем. Поедем к нотариусу, оформлю на тебя дарственную. Дом на мне одном, вопросов ненужных не возникнет!

— Так за дарственную неплохие деньги платить надо.

— Заплатишь! Я тебе хату со всем имуществом дарю! Вывезешь потом что не нужно на дачу. У нотариуса и расплатишься со мной! По рукам?

Сосед задумался, просчитывая выгоду сделки. А она была немалая. Полдома даже здесь, в поселке Цемзавода, сейчас стоило не меньше 20-22 тысяч долларов, и цены в городе, да и области продолжали расти. К Новому году не меньше тридцати хата Запрелова будет стоить. А это уже навар!

Решился:

— Договорились. Но едем с Шуриком. Он будет и при сделке присутствовать.

— Добро. Я жду тебя в машине.

К вечеру Илья остался без жилья, но с пятнадцатью тысячами долларов. Он взял из дома только сумку с личными вещами. Выйдя за калитку своей бывшей усадьбы, Запрелов вздохнул, обращаясь к участковому:

— Вот такие дела, Шура! Ты отвези меня к обменнику, потом в гостиницу. Сниму номер!

Соснин даже возмутился:

— Какой номер, Палыч! О чем ты? Поехали ко мне! Для тебя всегда место найдется!

Запрелов не стал спорить.

Эту ночь он провел в квартире участкового. Он ни о чем не жалел, думая об одном: как освободить дочь. Сейчас он вновь стал спецназовцем, готовившимся выйти на боевое задание. А посему мозг сосредоточился на главной цели, отбросив все остальное в сторону. Впереди предстояла схватка, в которой он, капитан спецназа в запасе Илья Запрелов, проиграть просто не имел права!

В 9-00 напарники подъехали к жилищу Вересова. Тот ждал их на улице. Сев в «девятку», спросил:

— Ну, какие дела?

Ответил Запрелов:

— Все в порядке, Виталий. Сейчас главное — паспорта забрать, прихватить Дудина с семейкой и рвануть в Москву, в Домодедово. Надо успеть на вечерний рейс в 19-55, в Ашхабаде будем в 23-00 по Москве, по-местному в час ночи. Это время нас вполне устроит. Если с документами твой Гаврюша не подведет, билеты возьмем свободно.

Как и было обещано, в 10-00 паспорта Запрелова и Соснина, граждан республики Туркменистан, были готовы. И выглядели они — не придерешься, но главное, визы в них стояли настоящие. Оставив Виталия и еще раз поблагодарив его, Илья с лейтенантом вернулись в жилище, которое уже не принадлежало Запрелову, но в подвале которого, о чем не знал новый хозяин, находился помощник арестованного директора трубного завода Станислав Дудин. Вытащив его на улицу, узнав адрес семьи, поехали по этому адресу. Семья Дудина уже приготовилась к отъезду и много времени не отняла. В полдень тонированная «девятка», свободно пройдя внешний пост ГАИ города Переславля, взяла курс на Москву. Дудина с семейством высадили в Люберцах. Через час подъехали к зданию аэропорта. Здесь начинался первый, весьма важный этап всей операции — покупка билетов на самолет Туркменских авиалиний и посадка в него после прохождения пограничного контроля, где слепленные в обычной зоне туркменские паспорта и должны были подвергнуться испытанию. Билеты купили без проблем, и это был хороший знак! Оставшееся до объявления регистрации пассажиров время провели во внутреннем баре, где неплохо закусили, и в самом здании аэропорта, бесцельно разглядывая содержание многочисленных торговых павильонов и палаток.

Наконец диктор объявил начало посадки на рейс Москва-Ашхабад. Не без внутреннего трепета Запрелов с Сосниным встали в очередь. Багажа с собой у них не было, только ручная кладь, две сумки с туалетными принадлежностями, сменой нижнего белья, рубашками, джинсами, майками. Десять тысяч долларов, естественно, нигде не задекларированных, разделенные на две равные пачки, находились в карманах пиджаков офицеров. К счастью и немалому удивлению, контроль прошли безо всяких проблем. Таможенники сумки не досматривали, а пограничники, взглянув на фотографии, молча шлепнули своими толкушками печати об убытии владельцев документов за пределы Российской Федерации. Оказавшись за пределами зоны контроля в турникете, через который они должны были пройти непосредственно на посадку, Соснин облегченно вздохнул:

— Пронесло, Палыч! Я, честно говоря, думал, погранцы повяжут! А оно вон как вышло. И все же какие умельцы сидят у нас на зонах? Диву даешься! С такими способностями — и за решеткой!

Запрелов немного подпортил напарнику настроение:

— Ты особо-то не восторгайся! Неизвестно, как еще сложится в Ашхабаде. Я слышал, там местные пограничники — волчары.

— А если взятку сунуть?

— Взятки ребята в Средней Азии брать не прочь. Это у них в крови, еще с союзных времен принцип — не подмажешь, не поедешь — главенствовал во всем. Но как дать эту взятку пограничнику, если вокруг будет куча его коллег? Нет, Шурик, самое трудное впереди. Я бы предпочел, чтобы нас раскрыли здесь, в Домодедове, все же Россия. В Туркмении же, если расколют, в момент причислят к разряду террористов. А это — стенка! И не сомневайся, нас к ней поставят без всяких проволочек. Так что не расслабляйся, а лучше, пока не поздно, вали обратно в Переславль. Я и один как-нибудь разберусь с Тарантулом. Ну а влечу, то тоже один.

Лейтенант, взглянув на Запрелова, спросил:

— Все сказал?

Илья ответил:

— Все!

— Вот и ладно! И дальше лучше помолчи! Я не маленький и сам знаю, что мне делать, а чего нет.

Запрелов приобнял младшего товарища:

— Золотое у тебя сердце, Шурик, жаль будет, если погибнешь! Таких участковых в России, наверное, и нет больше!

— Есть, Палыч, есть! И достаточно, много, а насчет гибели моей не беспокойся. Лучше о себе думай! И план готовь. А заодно и подробный инструктаж о правилах поведения в тех краях. Я там ни разу не был и порядки, местные обычаи, понятно, не знаю. Просвети!

— Просвещу, Шурик, просвещу. Как только выйдем в Ашхабаде, так и просвещу.

Разговор оборвался появлением работника аэропорта, который попросил пассажиров проследовать на посадку.

В 19-15 московского времени «Боинг-757» оторвался от взлетно-посадочной полосы и начал подъем, взяв курс на юго-восток к столице, ранее такой близкой, а сейчас далекой, чужой и даже немного пугающей Туркмении.

Полет занял чуть более 3 часов, и в 23-00 по Москве — в час по местному времени — самолет приземлился в Ашхабаде.

Опасения по поводу туркменских пограничников и таможенников, к счастью, не оправдались, и без десяти два Запрелов с Сосниным вышли из здания международного аэропорта. Илья сказал лейтенанту:

— Сейчас ловим таксиста, по возможности русака!

— Почему именно русака?

— Да потому что дорога нам предстоит дальняя, и как мы будем общаться с водителем-туркменом? Ты хорошо знаешь местный язык?

— Откуда? Но разве мы не обоснуемся в Ашхабаде?

— Шурик! Жители столицы, кем мы являемся по паспортам, и останавливаемся в гостинице?

— Ясно! Но где тут русака найдешь, одни черные вокруг.

Однако и на этот раз офицерам повезло. Откуда-то появился неопрятного вида мужчина, чью национальность определить было невозможно. Но он спросил по-русски:

— Господа что-то желают?

Запрелов посмотрел на мужика, ответил:

— Желают!

— Что именно?

— Тачку с русским водителем!

— Угу! И далеко ехать собрались?

— В Меджер!

— Ого! Далековато! И дорого!

Илья поинтересовался:

— Дорого, это сколько?

Мужик выпалил:

— Пятьдесят долларов.

Запрелов удивился. Он рассчитывал, что за 700 с лишним верст в оба конца, с них запросят, как минимум, баксов 300-400. Он переспросил:

— Пятьдесят?

Мужик кивнул головой, подтвердив:

— Пятьдесят! Я же говорил — дорого, но на ваших условиях, водила — русак, тачка нормальная, пять часов — и вы в Меджере!

Илья согласился:

— Пойдет!

— Деньги вперед!

В разговор вступил Соснин, уточнив:

— Возле машины!

— Бойля (ладно), идите за мной!

Мужик направился в обход стоянки. За ним последовали и Запрелов с участковым. Странно, но водители-туркмены никак не среагировали на то, что какой-то бомж, судя по внешнему виду, уводит их потенциальных клиентов. Видимо, «бомж» был не простым мужичком.

Они подошли к старой «шестерке», из которой вышел молодой русский парень.

Мужик сказал, вернее, приказал ему:

— Сядь обратно. Повезешь господ в Меджер!

Парень беспрекословно подчинился.

Усадив водителя в салон, он повернулся к Запрелову:

— Прошу деньги!

Илья передал ему новенькую пятидесятидолларовую купюру. Мужик опытным взглядом оценил банкноту, сунул ее в карман и разрешил:

— Садитесь! И счастливого вам пути!

Запрелов указал на «Жигули»:

— А ты уверен, что этот антиквариат доедет до Меджера?

— Доедет! Гарантия!

И, повернувшись, странный мужик пошел к аэропорту.

Офицеры устроились на заднем сиденье.

Водитель вывел машину на дорогу, идущую в объезд столицы. Запрелов спросил:

— Как зовут тебя?

Парень ответил:

— Сергей.

— Ну и как живется сейчас в Туркмении, Серега?

— А вы разве не местные?

— Нет!

— Хорошо живется.

При этом Сергей сплюнул в открытую форточку. После чего сам задал вопрос:

— Если не секрет, сколько вы заплатили человеку, что подвел вас ко мне?

— 50 долларов.

— 50 долларов? За поездку в Меджер?

— А что, мало?

— Да это почти месячная моя зарплата! Ну, ладно, посмотрим, сколько он отстегнет мне по возвращении. У вас паспорта российские?

— Нет, туркменские!

— А по-туркменски говорите?

— Нет!

— Плохо! Тогда так, как машину остановит патруль дорожной полиции, прикидывайтесь спящими. А вот это, — он бросил назад книгу, — положите рядом с собой. Как-нибудь отобьемся, если что, вы — мои родственники. Придется платить, заплачу, потом вернете деньги, договорились?

Илья поинтересовался:

— А что за книгу ты нам подсунул?

— «Рухнаму» великого отца всех туркмен. На патруль действует. Кто читает «Рухнаму», тот истинный гражданин своей страны. Да, паспорта лучше передайте мне сразу! И еще, запомните адрес в Меджере, куда мы едем.

Он назвал улицу и дом, объяснив:

— Там родня моя проживает!

Офицеры выполнили требования водителя и передали ему документы. А вскоре и задремали.

Останавливали их дважды. Сергей разговаривал с патрулем, что-то объясняя полицейскому начальнику по-туркменски и показывая паспорта Запрелова и Соснина. Илья видел, как водитель передавал туркменскому военному деньги. Салон не досматривали.

В 5-40 въехали в знакомый и почти не изменившийся Меджер. Рассвело. Сергей спросил, куда ехать. Илья объяснил, к зданию бывшего РОВД, если оно сохранилось. Водитель кивнул, при этом подозрительно посмотрев на пассажиров, и свернул у вокзала на улицу Махтумкули. У Ильи екнуло сердце. Сейчас должны справа стоять бараки, в одном из которых когда-то жила несчастная Ирина. Но… бараков не существовало. Вместо них стояли крепкие, добротные двухэтажные особняки. Он вздохнул.

Водитель остановил машину.

Здание РОВД стояло на своем месте, только название изменено. Сейчас в нем размещался отдел Национального Комитета безопасности по Меджеру.

Запрелов спросил:

— Сколько бабок ты отвалил местным ментам по дороге сюда?

— Шестьдесят тысяч манатов.

— Это сколько баксов?

— По рыночному курсу три, по официальному чуть больше десяти.

Илья достал из кармана двадцатидолларовую купюру:

— Держи! И забудь, что привозил нас сюда, хорошо?

— Это и без предупреждения понятно, калымить я не имею права. За это в тюрьму, что на окраине Меджера стоит, загреметь можно!

— А чего ты в Россию не едешь, раз здесь такие драконовские порядки?

— А куда? К кому? Никого у меня там нет. Да и родился я здесь. Может, изменится еще что со временем.

— Ну, ладно, Серега! Спасибо тебе и прощай!

— Вам того же!

Илья с Сосниным вышли из машины. Сергей развернул свою видавшую виды «шаху» и скрылся за ближайшим поворотом.

Запрелов приказал лейтенанту:

— А теперь, Шурик, за мной! Надеюсь, мы не зря приехали сюда!

— Надеюсь? Ты еще сомневаешься в этом?

— Более того, Шурик, опасаюсь. Но другого варианта закрепиться в Туркмении у нас просто нет. Идем. Нечего перед серьезными учреждениями маячить!

Они обошли здание бывшего РОВД и вышли на улочку с двумя рядами кое-где старых, кое-где вновь отстроенных домов с высокими заборами и массивными, покрашенными в основном в зеленый цвет воротами. Пройдя первый двор, Запрелов остановился. Соснин спросил:

— Что-нибудь не так, Палыч?

— Человек нам один нужен, он раньше жил в третьем справа доме. Уточнить бы обстановку.

Лейтенант указал на открывающуюся справа второй усадьбы калитку:

— Смотри, из того дома выходит кто-то. У него и спроси о твоем человеке.

Запрелов направился к мужчине, вышедшему из калитки спиной вперед. Подойдя, кашлянул.

Мужчина обернулся и… Илья замер в изумлении.

— Тачмурад? Баллыев?

Туркмен, также крайне удивленный, спросил:

— Илья?.. Ты откуда, капитан?

— Из России. Дело есть, Тач!

Человек, которого Запрелов назвал Баллыевым, бывший командир взвода разведки батальона специального назначения в Афганистане, осмотрелся, взял за руку Илью:

— Идем в дом! Нечего не улице светиться!

— Я не один!

— Вижу! Давай и товарища зови.

Запрелов, Соснин и Тачмурад скрылись за воротами большого кирпичного дома.

И только после этого капитан со старшим лейтенантом обнялись.

Глава 5

После сытного завтрака, устроившись на топчане под деревом черного тутовника, Баллыев выслушал историю своего бывшего сослуживца. Выслушал, не перебивая, сосредоточенно. Затем вытащил из пачки сигарету, прикурил:

— Значит, насколько я понял, ты прибыл в Туркмению, чтобы вытащить отсюда свою дочь! Смелое решение. Настолько смелое, насколько и безрассудное. Ты хоть представляешь, Илюша, ЧТО собой сейчас представляет Туркменистан? Нет? А зря! Надо было бы просветиться перед тем, как лететь сюда! Кстати, как вам вообще удалось добраться до Меджера?

Запрелов рассказал.

Тачмурад протянул:

— Игру ты начал нешуточную. А как на меня-то вышел?

— Я служил здесь, Тач, после замены, в разведбате, как-то познакомился с начальником милиции Каррыевым Амандурды. Оказался твой брат. Я вообще-то рассчитывал застать здесь его. Кстати, а где Дурды?

Тачмурад, отпив из пиалы глоток зеленого чая, ответил:

— Дурды сейчас в больших начальниках служит, живет в Ашхабаде. А дом этот мне достался.

— А ты чем занимаешься?

— Здание городского НКБ, Национального Комитета безопасности, бывшего РОВД видел?

— Конечно!

— Так вот, я там главный блюститель порядка.

— Серьезно?

— Серьезно! Правда, вот уж неделю как в отпуске. Хотел на днях брата проведать, а тут ты с товарищем. Поедем вместе. Дурды помнит тебя.

И, немного промолчав, добавил:

— И с Назаровым знаком.

— С Тарантулом?

— С ним, капитан, с ним! Гнилой человек этот Назаров. Но близкий к окружению президента. Живет, являясь по сути хозяином Эрриккалы. Но Дурды тебе о нем больше расскажет.

Илья тут же спросил:

— Когда поедем?

Баллыев рассмеялся:

— Не терпится схватиться с Тарантулом? Узнаю капитана Запрелова. Только на этот раз, Илья, перед тем, как что-либо предпринять, ой какую тщательную подготовку провести надо! Очень тщательную. Назаров защищен и опасен. Его боятся. Он же осторожен, коварен, хитер. А к Дурды поедем завтра. С утра и поедем. Устроит тебя такой расклад, ротный?

— Устроит, разведка!

— Вот и хорошо! А сейчас давайте-ка, ребята, в баньку, попарьтесь, да на отдых, спать.

После парной офицеры прошли в отдельную комнату, где на мягких, пуховых матрацах мгновенно уснули. Прошедшие сутки измотали их, поэтому они проспали до утра. Вернее, до 5 часов, когда их поднял майор местной безопасности, Тачмурад Баллыев. После короткого утреннего моциона и плотного завтрака на «Форде» бывшего разведчика спецназа выехали в Ашхабад. На этот раз ни один патруль дорожной полиции не остановил их, видимо, знали дорожные полицейские номера неприкосновенных сотрудников НКБ. Шустрая иномарка пробежала путь менее чем за четыре часа, но в столицу Туркменистана въезжать не стала, пройдя новой объездной дорогой до поселка Бикрова. Где, не останавливаясь, въехала в открытые ворота стоявшего на окраине особняка. Их ждали. И встречать брата с гостями вышел сам Амандурды Каррыев.

Обнявшись по традиции с братом, он развел руки в стороны, направляясь к Запрелову:

— Капитан! Приветствую тебя на нашей земле! Изменился! Да и немудрено, почти двадцать лет прошло после встречи в Меджере. Рад видеть тебя.

Илья не остался в долгу:

— Я также рад видеть тебя, Дурды! И как у вас говорится, ассолом аллейком?

Каррыев улыбнулся:

— Ассолом, ассолом! А кто, Илья, твой попутчик?

Запрелов представил Соснина.

Амандурды пожал ему руку, затем всех пригласил в свой домашний кабинет, расположенный на втором этаже. Зайдя в дом, Илья увидел двух крепких вооруженных парней. Охрана.

В кабинете, обставленном в европейском стиле, устроились за столом. Женщина, не скрывавшая, вопреки тому, как это принято на востоке, свое красивое лицо, внесла поднос с неизменным зеленым чаем. Разлили его по пиалам.

Дурды выставил на середину стола пепельницу:

— Курите, если есть желание.

Запрелов закурил.

Опустив круглые, без ручек, чашки, начали разговор. Заговорил Каррыев:

— Мне, Илья, известна судьба твоей дочери. Тачмурад успел рассказать. Я сожалею, что так сложилось, и понимаю твое стремление вырвать Екатерину из лап негодяя Тарантула. Но скажу честно, сделать это будет крайне сложно, даже офицерам доблестного российского спецназа. Назарова охраняют двадцать профессионалов, прошедших основательную подготовку в Турции. Кроме этого, дом Тарантула представляет собой, без малейшего преувеличения, настоящую крепость. Я предпочел бы попытаться отговорить тебя, Илья, от сумасбродной затеи штурмовать это осиное гнездо, но ты ведь не послушаешь меня?

Запрелов кивнул:

— Конечно, Дурды, не послушаю. Я поеду в Эрриккалу и сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить дочь. Поеду, несмотря ни на что.

Слово вставил Соснин:

— Палыч, а что это ты все якаешь? Я поеду, я попытаюсь! Не кажется ли тебе, что правильнее говорить, мы поедем, мы попытаемся! А иначе зачем я сюда тащился?

Все одобрительно улыбнулись.

Каррыев указал на лейтенанта:

— А у тебя достойный напарник, капитан! Боец и мужчина. Вы родственники?

— Нет! Он — участковый милиционер района, где я живу, теперь уже жил!

Тачмурад поинтересовался:

— Почему «жил»?

— Дом пришлось продать. Иначе мы не смогли бы добраться до Туркмении.

— Понятно!

Амандурды поднялся, прошелся по кабинету, о чем-то думая. Наконец, приняв решение, вернулся к столу:

— Яхши, Илья. Я помогу тебе. Тачмурад, — обратился он к брату, — открой, пожалуйста, сейф в соседней комнате, в нем лежит папка, принеси ее сюда.

Баллыев выполнил просьбу старшего брата.

Дурды открыл папку, пододвинул ее Запрелову:

— Здесь план усадьбы и схема дома Назарова. Их сделали для меня тайно и только вчера. Крестиком отмечена комната, где взаперти содержится твоя дочь. Черные точки — посты охраны, несущие службу в обычном режиме, когда хозяин дома. Сам он размещается в апартаментах левой половины здания. Они заштрихованы. Оцени обстановку в Эрриккале, капитан, а я, — Каррыев посмотрел на часы, — сделаю один звонок.

Илья с Сосниным склонились над картой. Одного взгляда хватило, чтобы понять, насколько сложен был для штурма дворец Тарантула. Сложен даже для полноценного диверсионного взвода, не говоря уже о группе, состоящей из двух человек. Но Илья по опыту знал, что при более детальном изучении обязательно проявятся слабые места в системе охраны и обороны любого объекта. Абсолютно неприступных крепостей в природе не существует. Обязательно найдется лазейка, которая позволит взломать оборону. И эту лазейку следовало найти. Запрелов, в отличие от лейтенанта, который никогда ранее в акциях спецназа повышенной сложности участия не принимал и посему смотрел на карту рассеянно, изучал миллиметр за миллиметром план усадьбы. Пока подходы к дому.

Его занятие прервал Каррыев, который, переговорив с кем-то по телефону, довольно потер руки и обратился к Запрелову:

— Отвлекись, Илья, от плана, у меня хорошая новость. Я ожидал ее и только что получил подтверждение тому, что сегодня к 20-00 Назарова пригласили в резиденцию Самого! А значит, Тарантул и большая часть его охраны часов в 18-00 покинет Эрриккалу и отправится в Фирюзу, где останется как минимум до утра следующего дня.

Илья воскликнул:

— Да, это не новость, а просто подарок судьбы!

Каррыев вновь улыбнулся, он вообще дома улыбался часто.

— Ну не всегда же ей, судьбе, подбрасывать тебе только подлянки? Вот и решила реабилитироваться.

— Главное, Дурды, в нужное время! Это очень важно. Так! Значит, Тарантул вечером свалит из Эрриккалы. Один вопрос: как и в каком сопровождении передвигается вне усадьбы господин Назаров?

— Обычно этот шакал едет на «Линкольне» вместе со своим помощником и тремя телохранителями, включая водителя. «Линкольн» сопровождают два «Мерседеса» с четырьмя, опять-таки включая водилу, охранниками, и джип его гвардии с начальником службы личной безопасности Тарантула.

Запрелов, сощурив глаза, посмотрел на хозяина дома:

— Дурды! Эти данные тебе тоже передали по секретному каналу и тоже только вчера? И вчера же, после того как ты узнал о моем появлении у брата и намерениях в отношении Тарантула, кто-то неизвестный начал отслеживать его перемещения?

Каррыев ответил:

— Нет, Илья! Просто в Туркмении достаточно много людей, которые хотели бы видеть этого кровожадного шакала в саване, а не в салоне крутой иномарки или на экране телевизора, где он появляется чаще, чем следовало бы.

— Ясно! Значит, врагов у Назарова и на родине хватает?

— Хватает, Илья! Но они не могут действовать. Назаров прикрыт Самим!

— Они не могут, мы с Шуриком можем, и мы будет действовать. Теперь, когда обстановка кардинально изменилась, нам надо быстро выработать план освобождения Екатерины. Необходимы транспорт и оружие! Не думаю, что охрана даст нам возможность открыто подойти к дому. Даже те четыре человека, что останутся в нем после отъезда кортежа хозяина. Отсюда вопрос: где достать машину и пару бесшумных автоматических стволов?

Каррыев проговорил:

— Это проблема! Нет, конечно, я могу организовать и покупку каких-либо подержанных «Жигулей» и достать оружие. Но у Тарантула много осведомителей, верховные чины безопасности его друзья, и он, в случае удачного проведения акции и вашего отхода, сумеет выйти на тех лиц, кто помогал вам, а конкретно — на меня. А за мной люди, судьбой и жизнями которых я рисковать не могу. Так что придется, Илья, тебе самому решать эту проблему. Пойми меня правильно! Здесь — диктатура, а где диктатура, там кровь невинных. И я не хочу, чтобы она пролилась.

— Да понимаю я все, Дурды, понимаю! Но как и где нам с Шуриком взять тачку со стволами? Ну, машину еще можно угнать, а вот оружие?

В разговор вступил Тачмурад:

— В Ашхабаде существует и активно действует рынок оружия. Как и наркотиков. Его контролирует тот же Тарантул. Но вам туда доступа нет!

Запрелов посмотрел на боевого товарища:

— Что же делать, Тач?

Немного подумав, Баллыев проговорил:

— Есть у меня один человек, который крутится в этой группировке. Сошка мелкая, но не без возможностей. Надо с ним встретиться. А так как времени у нас в обрез, то позволь, брат, — Тачмурад обратился к Дурды, — покинуть твой дом! Ненадолго. Часа в три я вернусь.

Баллыев удалился.

Каррыев тоже поднялся:

— Вам надо подготовить план действий. Не буду мешать. Схема на столе, работайте! Возникнут вопросы, в коридоре парень по имени Баллы, надежный человек, скажите, и он позовет меня.

— Хорошо, Дурды! И спасибо тебе!

— Рано еще, Илья, благодарить. Да! Об отходе из Эрриккалы не думайте, все равно ничего толкового не придумаете. Этим займусь я. Встретимся по возвращении Тачмурада. Тогда заодно и пообедаем.

Хозяин дома вышел из кабинета, и Запрелов с Сосниным вновь склонились над схемами усадьбы и дома Чарыядра Назарова.

Время пролетело быстро. Казалось, Тачмурад только уехал, как во дворе раздался шум двигателя «Форда». Запрелов взглянул на часы. Он не переводил их на местное время, поэтому стрелки показывали полвторого. Но это по Москве, по-местному же 15-30. Он воскликнул:

— Ого! Почти три часа над планом корпели!

На что лейтенант заметил:

— Зато вроде все предусмотрели!

— Эх, Шура, Шура, предусмотреть — дело нехитрое, не то что претворить в жизнь. Но, как правило, подготовительный план в лучшем случае осуществляется процентов на 60-70. Остальное — непредвиденные обстоятельства, которые могут проявиться там, где их совсем не ждешь. Ну, да ладно. В общем-то ты прав. Тактику действий мы разработали. Теперь многое, если не все, зависит от того, с чем вернулся Тачмурад.

А Тач, как Баллыева звали в батальоне спецназа, вошел в кабинет, хитро улыбаясь. За ним появился и Дурды, спросивший:

— Ты нигде не засветился?

— Нет, Дурды! Все прошло чисто! Я ожидал худшего. Но мой человек сработал отменно. И главное — сразу. Машина, числящаяся на учете в Дашогузе, «жигуль» пятой модели, принадлежащий уже покойному почтенному старцу, стоит у парикмахерской на Текинском рынке. В багажнике моего «Форда» два «Вала» с четырьмя двадцатипатронными магазинами.

Запрелов удивился:

— Откуда на черном рынке Туркмении оружие российского спецназа?

— Ты лучше, Илюша, спроси, какого оружия нет на этой барахолке? Торговля им — бизнес доходный. Не сравнить с наркотой, конечно, но вполне прибыльный.

Каррыев спросил:

— А ты уверен, Тачмурад, в человеке, что сработал на тебя? Он не побежит в НКБ?

— Вот как раз там его уже давно желают увидеть. Он как-то раз прокололся. Я взял его в Меджере. Но отпустил. Пожалел семью. Большая она у него, одних детей — шесть мальчиков и семь девочек. Куда им без отца? И как этот отец легально может прокормить свою семью? Никак! Только работая на мафию, на таких, как Тарантул. Вот и выходит, что мой человек пахал на власть, которая и является этой самой мафией!

Хозяин дома пригрозил брату пальцем:

— Ты кончай такие разговоры, Тачмурад. Не забывай, кем служишь!

— А мне противно, Дурды, служить на этих новоявленных вождей, баев, шахов! Да и не служу я, а пресмыкаюсь. Вот в Афгане да, служил! А здесь — нет! И поэтому еще год как-нибудь продержусь, отмолю грехи невольные и буду виноградником своим заниматься, не выходя за пределы дома и выбросив телевизор.

— А детей я буду воспитывать?

— В Россию отправлю! Сначала на учебу, а потом пусть остаются там. Пока здесь не прекратится беспредел.

Дурды ударил ладонью по крышке стола:

— Все! Закончили базар! Вернемся к теме. Или сначала пообедаем?

Решили пообедать.

В кабинет вернулись без десяти пять.

Сели за стол.

Каррыев спросил:

— Ну что надумали, спецы?

Запрелов взял ручку, начал доклад:

— Во-первых, выезжаем к Эрриккале, минуя Ашхабад, по дороге вдоль Каракумского канала. На подходе к селению оставляем машину в рощице и далее, не дожидаясь сумерек, примерно в 21-00, начинаем действовать по следующей схеме. Заходим со стороны виноградника. Я ухожу в сторону, Шурик же поднимает шум, начинает ругаться, кося под пьяного. К нему неминуемо выйдет охранник или пара охранников. Как только они окажутся вне видимости из дома, я кладу их. После чего врываемся в дом. Я работаю по оставшимся телохранителям Тарантула, Саша вытаскивает Екатерину. Отходим к каналу.

Запрелов повернулся к Каррыеву:

— Ты говорил, что вариант отхода подготовишь сам. Но я думаю, если стремительно провести акцию, то от Эрриккалы можно отойти и на «Жигулях».

Хозяин дома согласился:

— Можно! Но куда? Далеко ли ты уйдешь на своей «пятерке»? Женщины Назарова немедленно поднимут шум, соседи свяжутся с милицией. Вас перехватят, не доезжая до Ашхабада!

Илья спросил:

— Хорошо! Что имеешь предложить ты, Дурды?

— Отходите к каналу, все верно, но далее пешком уходите влево, а не вправо, к роще. Увидите катер. На нем добираетесь по течению до первого моста, на котором вас будет ждать Тачмурад в моей машине. Катер топите, пересаживаетесь в «Ауди» и тут же уходите через Меджер на Мары. Оттуда из местного аэропорта рейсом в 4 утра улетите в Ташкент, где возле трапа вас встретит мой друг Усман Керимов. Он обеспечит ваш дальнейший транзит в Россию. С Ташкентом все обговорено. В Мары билеты заказаны. Катю посадят в самолет, даже если у нее не окажется паспорта. В этом случае на входе в Марыйский аэропорт смотрите на угол здания. Там будет стоять пилот — командир экипажа рейса на Ташкент. Он и проведет твою, Илья, дочь в самолет! Вопросы?

Запрелов развел руки:

— Какие могут быть вопросы? Превосходный вариант! Мне остается только склонить голову перед тобой, Дурды, в знак величайшей благодарности!

Каррыев улыбнулся:

— Погоди кланяться! Отход не самый сложный этап акции. Тяжело вам, ребята, придется в усадьбе Тарантула.

— Ничего, справимся!

— И все же перед выездом к Эрриккале я передам вам портативную радиостанцию. Может, пригодится.

— А если она случайно попадет в руки врага, это обстоятельство не сыграет против тебя, Дурды?

— Нет! Станция из НКБ. Если она окажется у комитетчиков, а ее обязательно передадут в Комитет безопасности, то пусть они ищут предателя в своих рядах.

— Ясно!

Каррыев подвел итог короткому совещанию:

— Итак! Вроде план освобождения Екатерины Кручинской мы обсудили. Решение, считаю, приняли. Остается дождаться 19-00 и начать работу!

Запрелов спросил:

— Ты уверен, что на Текинке мы найдем нужную «пятерку»?

Ответил Баллыев:

— Я в этом уверен. К тому же вывезу к рынку вас сам и сопровожу из города к каналу. Ну а далее пойду на мост, что будет за Эрриккалой километрах в восьми.

— Что ж! Как говорят туркмены — бойля! Вопросов нет!

Полтора часа пролетели одной минутой.

За это время Запрелов с Сосниным переоделись в спортивные костюмы, соорудили из спортивных шапочек, предоставленных Каррыевым, маски, подготовили перчатки, переданные им хозяином дома, проверили оружие, зарядив его и приведя в готовность к бою. Поработали со станцией, убедившись, что аккумулятор обеспечит устойчивую работу в радиусе 30 км в течение как минимум шести часов. Этого было достаточно. Тем более что на всю акцию, с момента выезда из дома Амандурды Каррыева до достижения с Катей нужного места по Каракумскому каналу, бывший командир роты спецназа отводил максимум три часа.

В 19-00 «Форд» Тачмурада выехал из ворот усадьбы брата. Через двадцать минут подъехали к парикмахерской, что располагалась с противоположной от автовокзала стороны центрального, так называемого Текинского рынка. «Пятерка» стояла возле арыка.

Запрелов с Сосниным пересели в «Жигули», прихватив с собой дорожные сумки, в которых находилось оружие, магазины с боеприпасами, также маски и перчатки. Лейтенант сел за руль и начал движение следом за машиной Баллыева. Ашхабад город небольшой, и вскоре своеобразная колонна, выйдя за черту города, остановилась у Каракумского канала, ранее носившего имя Ленина.

Дальше Илье и Александру предстояло действовать самостоятельно. Тачмурад пожелал русским друзьям успеха и подтвердил, что будет ждать их на мосту за Эрриккалой. «Пятерка» продолжила путь по грунтовой дороге, проложенной вдоль канала.

19-47. Подъехали к роще. Не выходя из салона и расчехлив бесшумные снайперские винтовки, осмотрелись. Никого вокруг не заметили. Заехали в рощу. До селения было около трехсот метров, еще пятьсот до виноградников усадьбы Назарова, открытой со стороны водного канала. Офицеры, прижимаясь к зарослям камыша, начали марш к объекту. В 20-05, когда они уже находились в зоне туркменского поселка, рация Запрелова издала вибровызов. Илья ответил коротко:

— Слушаю!

— На связи друг!

Запрелов, узнав голос Амандурды Каррыева, повторил:

— Слушаю тебя, друг!

— Они уехали!

Что означало — кортеж Тарантула покинул усадьбу в том составе и порядке, что и просчитывался при составлении плана акции. Видимо, Дурды имел в Эрриккале своего человека или заслал его туда специально. В любом случае Каррыев знал, что происходит в селении и что делает Чары Назаров.

Отключившись, офицеры продолжили марш и в 20-20 вошли на территорию виноградника усадьбы Тарантула. Здесь вновь остановились.

Илья проговорил:

— Значит, так, Саня, я начинаю выдвигаться по правому флангу. Через пять минут начинай движение ты. Иди так, чтобы тебя заметила охрана, но не приближаясь к дому ближе чем на сто метров. Оружие давай мне, оно тебе на этом этапе не пригодится. Задачу знаешь — выманить в виноградник телохранителей, но так, чтобы я видел тебя. Как они подойдут, падай на землю! Иначе как бы я не задел тебя из своего «Вала». Все понял?

Соснин посмотрел на Запрелова:

— Можешь, если хочешь, еще раз провести инструктаж.

— Я серьезно, Саня.

— Я тоже. Сколько можно твердить одно и то же? Мне давно и все понятно!

— Вот и хорошо. Оружие!

Лейтенант передал автомат Запрелову, который забросил его за спину, взял и сумку участкового:

— Начали, Шурик!

— С богом, Палыч!

Илья скрылся за рядом густого виноградника.

Выждав пять минут и подняв валяющийся на земле кол, видимо, ранее поддерживавший отягченную ягодами лозу, пошел к дому. Пройдя полпути, палкой начал бить по кустам, выкрикивая что-то нечленораздельное.

Запрелов наблюдал за напарником и домом, который открылся как раз в тот момент, когда на один с ним рубеж вышел участковый. Шурик, сориентировавшись, остановился, продолжая крушить кусты и орать непонятные никому фразы.

Это не осталось незамеченным в доме.

С тыла появились два одетых в камуфлированную форму охранника. Это были два крепких парня с автоматами «АКСУ-74». Они непонимающе смотрели на виноградник. Заметив движение в кустах, выдвинулись вперед, переведя автоматы в готовность к открытию огня. Раций при них не было. Они быстро сблизились с Сосниным. Один из охранников что-то выкрикнул на туркменском языке. И Шурик неожиданно рухнул на землю, вызвав секундное замешательство у бойцов Тарантула. Замешательство, которого хватило Запрелову, чтобы прицелиться и выстрелить охранникам в головы. Илья прорвался сквозь заросли к месту ликвидации неприятеля. Соснин тем временем поднялся, отряхнулся, спокойно посмотрел сначала на трупы туркмен, затем на Запрелова, показав Илье большой палец. Офицеры сняли с убитых их автоматы. Лейтенант получил обратно свою сумку. Мгновения ушли на то, чтобы надеть шапочки-маски с перчатками и двинуться к дому.

К огромному зданию подошли свободно. Остановились перед тыловой дверью. Она оказалась открытой.

Запрелов прошептал:

— Ищи и вытаскивай Катю!

Вошли в особняк. Зная его схему, сразу из большой комнаты разошлись. Лейтенант начал подъем по лестнице к комнате, где, по данным Амандурды, содержалась Екатерина, Запрелов пошел вперед.

Третьего охранника он увидел в конце коридора, начавшегося за дверью большой комнаты первого этажа. Тот сидел в кресле у окна. Услышав скрип открываемой двери, молодчик повернул голову, и в переносицу ему тут же вошла пуля бесшумного автомата Ильи. Удар был настолько силен, что охранник опрокинулся вместе с креслом на пол, застеленный ковровой дорожкой, что не сильно заглушило шум от падения. Понимая, что если четвертый и последний на данный момент охранник находится поблизости, то непременно услышит этот шум, который насторожит его, Запрелов скрылся за деревянной стойкой, поддерживающей пролет коридора второго этажа. И вовремя. Четвертый боец появился внезапно и почти рядом с Ильей, словно из стены вышел, как фокусник, так как до этого Запрелов никакой двери там не заметил. Тем не менее охранник появился в каких-то десяти метрах от капитана спецназа. Быстро оценил обстановку и рванулся назад. Однако все же опоздал. Выйдя на открытое пространство, Запрелов успел достать его выстрелом в затылок. Охранник, ударившись о стену узкого потайного коридорчика, откуда ранее и появился, упал спиной на ковровую дорожку. Итак, все четверо бойцов Тарантула, что остались охранять дом, были уничтожены. Но расслабляться нельзя. Кто знает, не оставил ли Назаров втайне от осведомителя Дурды человека в женской половине здания? И хотя вероятность этого была ничтожна, Запрелов действовал с оглядкой, обезоруживая трупы уничтоженных охранников. Забрав автоматы, он пошел обратно в большую комнату, где уже находились Соснин с Катей. Лейтенант был без маски, и Катя, зная участкового в лицо, покорно стояла рядом с ним, повернувшись на появление Ильи.

Запрелов подошел к ней, поднял шапочку, выдохнул:

— Ну, здравствуй, дочка!

Девушка так же тихо произнесла:

— Здравствуй, папа! Ты все же пришел за мной?

— Как видишь! Ты извини меня, старого…

Договорить Запрелов не смог. Рация вновь выдала сигнал вызова.

— Минуту! — сказал Илья, включив связь. — Да?

— Это друг!

— Слушаю тебя, друг!

— Кажется, везение кончилось. Тот, кто уехал полчаса назад, отправил обратно две машины с пассажирами, надеюсь, понял, что это значит?

— Понял!

— Теперь я бессилен что-либо предпринять!

— Понимаю! Спасибо и на этом! Остаюсь в гостях один, родственников пусть ждут. Они придут!

— Я сожалею!

— Я тоже! Но ничего не поделаешь! Конец связи!

Отключив радиостанцию, Запрелов положил ее в карман.

Соснин спросил:

— Что-то не так, Палыч?

— Угадал. Тарантул вернул две машины с охраной. Они вышли из Фирюзы полчаса назад, а это значит, что минимум через десять минут будут здесь.

— Вот черт! И это тогда, когда все, казалось бы, кончилось! Что, командир, будем принимать бой?

Запрелов ответил твердо, не допуская возражений:

— Нет. Забирай Катю и немедленно отходите к катеру. Затем к мосту и далее по плану!

— А ты?

Илья повысил голос:

— Я остаюсь! Против восьмерых боевиков, имея балластом девушку, нам не выстоять. Тем более что каждая минута боя будет играть на руку противнику и приближать нашу смерть. Смерть всех троих! А посему уходите! Я отвлеку бойцов Тарантула на себя и время, необходимое вам, чтобы скрыться, выиграю. Только торопитесь.

Участковый уперся:

— Я не брошу тебя!

Запрелов на этот раз закричал:

— Лейтенант, мать твою! Ты при исполнении или где? Выполнять приказ!

— Есть!

Соснин обратился к девушке:

— Бежим, Катя!

— А папа?

— А я, дочка, — ответил капитан, — повоюю здесь немного и вернусь к вам! Обещаю!

— Ты не вернешься! Эти выродки убьют тебя!

— Ну что ты? Все будет нормально! Мы еще встретимся, ведь нам так много надо сказать друг другу! Бегите! И будьте счастливы!

Соснин взял девушку за руку, и они выбежали из дома. Запрелов отбросил ненужное оружие, оставив при себе «Вал» с запасной обоймой и автомат «АКСУ-74» с полным магазином в тридцать патронов, что изъял у последнего уничтоженного боевика.

Он достал рацию, вызвал Дурды:

— Друг, это я!

— Да?

— Ты не волнуйся, о тебе никто не узнает, живым меня им не взять. Все, прощай!

И, не дождавшись ответа, отключил рацию, бросив ее обратно в широкий и глубокий карман спортивной куртки. Опустил на лицо маску, пошел по коридору к фасаду здания. Странно, женская половина дома не подавала признаков жизни. Хотя что в этом странного. Жены Назарова не могли слышать, а тем более видеть, что произошло по соседству. Встав на открытой веранде, капитан спецназа осмотрел территорию перед особняком. Впереди бассейн, слева и справа — кирпичные постройки, помещения для охраны и гаражи, наверное. Далее вымощенная булыжником площадка. Забор и массивные ворота с гидравлическими цилиндрами. Значит, ворота открываются автоматически с пульта, который может находиться у охранника в доме или у водителя любой машины. Следовательно, «мерсы» войдут во двор как обычно. Их пассажиры о нападении не знают, не должны знать. Вот этим и надо воспользоваться. А как поступить дальше?

Запрелов, немного подумав, вошел в дом и затаился у двери. Машины Назарова появились, не прошло и трех минут. Предположение Ильи насчет ворот подтвердилось. Створки начали медленно открываться вовнутрь. Незаметно стемнело, и по периметру зажглись неоновые фонари, густо освещая всю усадьбу.

Дождавшись, пока створки ворот не зафиксируются в открытом положении, два «шестисотых» черных «Мерседеса» въехали во двор и остановились на одной линии. Их дверки открылись, из салонов вывалила вооруженная пистолетами-пулеметами «УЗИ» толпа. Запрелов невольно подумал: «Это уже хорошо, что у охраны «УЗИ», эффективные только в ближнем бою! » И тут же в голове капитана родился отчаянный план.

Прицелившись из бесшумного автомата в крайнюю правую фигуру, Илья плавно нажал на спусковой крючок. «Вал» выдал короткую очередь. Телохранитель упал. Толпа не поняла, в чем дело, потому что не слышала выстрелов, но, когда следом за крайним бойцом в землю уткнулись еще трое, боевики наконец сообразили что к чему. Они разбежались по сторонам, открыв по фасаду здания ураганный огонь. Стреляли охранники одновременно, длинными очередями. Это привело к тому, что у них одновременно кончились и патроны. И наступил момент, когда им предстояло перезарядить оружие. Три-четыре секунды! Этими секундами и воспользовался Илья. Он не начал отход, не побежал к каналу или к «Жигулям» в рощу. Нет, капитан бросился к левому «Мерседесу». Раздались крики, но выстрелов не последовало. Добежав до машины, Илья, бросив взгляд на панель и убедившись, что ключ зажигания находится в замке, дал две длинные очереди по обоим флангам, где укрылись боевики. Затем запрыгнул в иномарку, завел двигатель и резко сдал назад. Хотел прострелить колеса второго «Мерседеса», но не успел. По его машине ударили «УЗИ» охраны. Вывернув со двора, переключив скорость на движение вперед, Запрелов до отказа отжал педаль газа. Задние колеса выбросили веер камня и пыли. Машина рванулась по улице! Но идти на Ашхабад Илья не мог, как не мог и, развернувшись, направиться к мосту, где лейтенанта с дочерью уже, наверное, принял в машину Дурды Тачмурад. Оставалось одно — уйти в сторону видневшихся на фоне темного неба вершин Копетдагского хребта.

Заметив улочку, уходящую вправо, Илья свернул на нее. Включил дальний свет, сбавил скорость. За селением дорога повернула влево, и Запрелов увидел, что идет вдоль глубоких карьеров, зияющих черными дырами справа. Проехав с километр, заметил в зеркале заднего вида отблески фар догоняющей его машины. Понятно. Оставшиеся в живых бойцы охраны Назарова рванулись в погоню. Илья был готов к подобному развитию событий. Плохо, что местность он не знал и не мог оторваться от преследователей. Увеличить скорость при начавшей петлять каменной дороге, означало многократно увеличить риск сорваться в один из множества проклятых карьеров, где и закончить жизнь смертью бесславной.

Второй «Мерседес» догонял его. Еще немного — и боевики сблизятся с ним настолько, что просто сбросят в пропасть или достанут из своих израильских пистолетов-пулеметов «УЗИ». Наступил критический момент.

Допустив сближение примерно на 400 метров, Запрелов резко остановил иномарку и, схватив автомат «АКСУ-74», вывалился из машины. Фары преследующего «Мерседеса» слепили бывшего командира роты спецназа, но он знал, как действовать в таких условиях.

Две короткие очереди — и «Мерседес» противника ослеп, еще очередь в лобовое стекло — и тут же перенос огня на передние колеса. Иномарка вильнула влево, затем вправо и… сорвалась в карьер. Через мгновение из черной дыры послышался глухой удар, и тут же взрыв, поднявшееся огненное облако осветило округу, и эхо пошло блуждать по карьерам, уходя в горы.

Илья вновь запрыгнул в машину и начал уходить.

Выйдя из района карьера, он потерял дорогу и вынужден был остановить автомобиль.

Достал рацию, вызвал Каррыева.

Услышал удивленный голос Дурды:

— Друг? Жив?

— Жив! Удалось уйти из негостеприимной усадьбы. Вот только что делать дальше, не знаю!

— Ты где находишься?

— А черт его ведает. Недавно прошел карьеры, сейчас вокруг равнина, слева в километре какая-то труба, справа горы, впереди огни города, сзади зарево горящей на дне одного из карьеров машины того, кто решил вернуть своих людей домой!

Каррыев сориентировался быстро:

— Ты мобилен?

— Да!

— Так! Вернись назад к карьерам. От последнего пойдет дорога прямо на трубу, что ты видишь. Это заброшенный асфальтовый завод. Как проедешь мимо него, остановись, брось машину и иди по кювету вдоль дороги, что свернет к городу. Увидишь автомобиль с включенными аварийными фонарями. Садись в него. Водителя узнаешь!

— Как те, что ушли из усадьбы раньше?

— С ними порядок. Подробности при встрече!

— Хоп, друг! Выполняю твои указания! До встречи!

Илья, забросив рацию на заднее сиденье, аккуратно развернул «Мерседес» и повел его в обратном направлении. Следуя инструкциям Амандурды Каррыева, вскоре нашел и нужную дорогу, и брошенный асфальтовый завод. А спустя полчаса сел в джип, стоящий у обочины трассы, ведущей в город Ашхабад. Водителем оказался один из парней, которых Илья встретил в новом доме Дурды. Приняв пассажира, джип тут же пошел в город, и уже через полчаса, в 23 с минутами, Каррыев обнял Запрелова:

— Ну, ты даешь, капитан! Это же надо отработать практически всю охрану Назарова. Представляю, как он бесится. Даже находясь на банкете у Самого. Для него праздник сейчас хуже любого горя. Такого унижения он не переживет. Потому что понимает, отныне его авторитет покатится вниз. Друзья отвернутся, да и Сам отдалит от себя. Тот не любит неудачников. Ты не представляешь, Илья, какое дело ты сделал. У меня нет слов. Я восхищен. Вот что значит офицер российского спецназа! Кто-то говорил, что именно в России лучшие в мире спецы, я, мягко говоря, сомневался, теперь сам буду утверждать это!

Запрелов остановил пафосную речь Каррыева:

— Да ладно обо мне, Дурды. Ты обещал рассказать о напарнике с дочерью!

— С ними все нормально. Они сейчас по пути в Мары.

— Связаться с ними можно?

— К сожалению, уже нет! Вернее, можно, по каналу НКБ, по которому Тачмурад должен сообщить об отлете твоего друга с дочерью в Узбекистан, но опасно. Он контролируется.

— А как же Тач выйдет на связь?

— На связь выйдет другой человек и произнесет закодированную фразу.

Илья вздохнул:

— Да! Ну и порядки тут у вас!

— Что поделаешь, капитан? Мир перевернулся, вместе с ним изменились и люди, показав свою истинную сущность. Но у нас все еще впереди.

— Я тоже уверен в этом.

Каррыев предложил:

— Ну, идем в дом. Помоешься, подкрепишься, отдохнешь. А о сигнале Тачмурада я тебе сообщу, как только получу его.

— Еще вопрос, Дурды!

— Да?

— Когда и как меня собираешься отправлять домой?

— С тобой проще. Недельку переждем, потом, как все уляжется, самолетом и улетишь в Россию. Старый паспорт уничтожен, я сделаю тебе новый, дипломатический.

— Неделю, говоришь?

— Не меньше! Да тебе какая разница? По Переславлю соскучился?

— Не без этого. Но раз надо неделю выждать, значит, выждем!

* * *

Илья проснулся в 7 утра. Быстро одевшись, вышел из комнаты, а затем и из дома. Дурды собирался на службу. Запрелов поймал себя на мысли, что до сих пор не знает, кем работает сейчас бывший и. о. начальника РОВД Меджерского района. Но спрашивать не стал.

— Доброе утро, Дурды, ну что там с Шуриком и Катей?

— Все в порядке. Они уже в Ташкенте и в полдень вылетят в Москву.

— Им сообщили, что я жив?

— Нет! Сеансы связи были односторонними, только доклад без комментариев.

— Ясно.

— Так это даже лучше. Сюрприз дочери устроишь. Я поехал! Буду к вечеру. Не скучай. Из дома не выходи, все, что надо, проси у охраны.

* * *

Задержаться в Туркмении Илье пришлось чуть дольше запланированного, это было связано с подготовкой документов. За время вынужденного безделья Запрелов внимательно следил за новостями по туркменскому телевидению. О происшествии в усадьбе Назарова, а также о гибели людей в карьере так и не было сказано ни слова. Местная безопасность умело руководила СМИ. Зачем народу негативная информация? А сам Назаров ни с того ни с сего застрелился. Об этом как-то сказал Дурды, заметив, что Тарантул вряд ли стал бы кончать жизнь самоубийством, просто он, как и предполагалось, перестал интересовать Самого.

Наконец Илья вылетел в Москву. Провожали его Дурды и специально приехавший из Меджера Тачмурад. Прощание было коротким, но сколько тепла содержало оно. Тепла, присущего людям с открытой и доброй душой.

Илья улетел в Москву, выполнив свой долг, вновь доказав и себе, и друзьям, и тем, против кого действовал, что офицер спецназа всегда, до конца дней своих остается офицером спецназа.

Эпилог

«Боинг-757» рейса Ашхабад-Москва прибыл в аэропорт «Домодедово».

Илье не терпелось увидеть дочь и своих товарищей, поэтому он нанял такси. От Домодедова до поселка Цемзавода в Переславле. За ценой не стоял, предложив водителю 200 долларов. Сумму, за которую тот дважды готов был прокатить клиента по этому маршруту.

Переславль встретил Запрелова мелким дождем. И «Волга» остановилась на старой площади. Выйдя из салона, Илья полной грудью вдохнул влажный, но такой родной воздух своего поселка. И тут же услышал со спины удивленно-приглушенное:

— Палыч?

Запрелов обернулся.

Перед ним стоял ошарашенный Соснин.

Илья улыбнулся:

— Ну чего вылупился, Шурик? Или не ждали меня?

Шурик сжал Запрелова в объятиях.

— Живой, черт спецназовский! Живой! Вот для Кати новость будет. Она до сих пор по вечерам плачет!

— Да? И где ты ее устроил?

Лейтенант смутился:

— Понимаешь, Палыч, мы с ней… ну вроде решили жить вместе. Так что у меня она.

— Что значит — вроде?

— Э! Не цепляйся к словам, ведь все же прекрасно понял! Пожениться мы решили, вот, заявление пока не подали, ведь сорок дней… тьфу, твою мать, какие теперь могут быть сороковины? Ты ж живой! Нет, а что, сообщить о себе не мог, да? Хоть весточку прислал бы!

— Не было такой возможности… Кстати, а как насчет того, чтобы у меня благословения спросить? Я все же отец невесты.

— Да хоть сейчас!

— А не боишься, что откажу?

— Не откажешь!

— Ладно об этом. А где Катя сейчас?

— Виталик ее в одну крутую фирму устраивает. Повез на собеседование с боссом. Должны уже вернуться. Сам, видишь, жду!

— Значит, могут вот-вот подъехать?

— Ну да.

— Тогда вот что, я пока удалюсь, а как встретитесь, подойду, ты же подготовь Катю, а то еще грохнется при виде отца-покойника.

Запрелов прошел за бетонную будку остановки. Капитан УБОП остановил машину возле Александра. Из салона вышла Катя. Она была во всем черном, включая черную косынку на голове, скрывающую ее шикарные волосы. Покинул автомобиль и Виталик.

Запрелов вышел из-за будки, направившись к молодым людям, заходя со спины дочери и капитана милиции. Подходя, услышал голос Кати:

— Ну, все, Саша! Твой друг устроил меня. С понедельника начинаю стажировку.

— Рад за тебя.

Соснин видел приближение Запрелова и добавил:

— Ты знаешь, Катя, я… я хотел тебе сказать…

И замолчал, словно потерял дар речи.

Илья про себя выругался. Тоже мне помощничек, называется, подготовил человека к сюрпризу. Но путь к отступлению был уже отрезан. Он вплотную подошел к молодым людям и продолжил за участкового:

— Катя! Шурик хотел сказать, что тебе совсем не идет траурная косынка, тем более никакого повода носить ее нет!

Катя резко обернулась. Увидела отца. Рванулась к нему.

Прижалась, шепча сквозь слезы:

— Живой!

— Живой, дочка, живой!

Так и стояли они посередине площади, обнявшись, — седой мужчина и молоденькая девушка. И люди, проходившие мимо, с удивлением смотрели на них, не понимая происходящего. Начался дождь, но отец и дочь его не замечали.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 11 1213