Стефани Майер 19 страница

Разумеется, все это были пустяки по сравнению с рыщущим по пещерам Кайлом. Несмотря на ясный приказ оставить меня в покое, он всем своим видом давал понять, как относится к подобным запретам. К счастью, меня все время окружали люди. Кто знает, как бы Кайл повел себя, окажись я одна? Проходя мимо, он всегда злобно на меня косился, толстые пальцы бессознательно сжимались в кулаки. Страх и паника первых недель в пещерах вернулись, и возможно, я бы им поддалась – снова начала бы прятаться, избегать открытых мест, – если бы не события, которые для меня стали важнее кровожадных взглядов Кайла.

Люди снова стекались на кухню – даже не знаю, что привлекало их больше: мои истории или шоколадные батончики, которые раздавал Джеб. Я отказалась от лакомства, объяснив недовольному Джейми, что не могу рассказывать и жевать одновременно, – впрочем, упрямый мальчишка все равно припас для меня батончик. Иен занял привычное горячее место у самого огня. Энди пришел с Пейдж и опасливо косился на меня. Остальные участники вылазки, включая Джареда, разумеется, отсутствовали. Док также не явился: возможно, все еще был пьян, или его мучило похмелье. Я в очередной раз не увидела среди слушателей Уолтера.

Впервые задал вопросы Джефри, муж Труди. Мне было очень приятно, что он присоединился к числу людей, которые меня выносили. Только вот, к сожалению, я не сумела толком ответить на его вопросы, которые напомнили мне вопросы дока.

– Я мало что знаю о технике Исцеления, – призналась я. – Ни разу не обращалась к Целителям, с тех пор как… с тех пор как сюда попала. Я не болела. Знаю одно: мы не выбираем планету, пока не убедимся, что сможем поддерживать тела носителей в идеальном состоянии. Лечится всё: от простых порезов и переломов до серьезных заболеваний. Единственной причиной смерти остается старость. Даже здоровые человеческие тела не в состоянии служить дольше отмеренного срока. Полагаю, невозможно также полностью исключить несчастные случаи, хотя с Душами они происходят гораздо реже. Мы осторожны.

– Вооруженных людей «несчастным случаем» не назовешь, – пробормотал кто то. Я переворачивала выпечку и не видела говорившего, и голос тоже не узнала.

– Да, разумеется, – спокойно согласилась я.

– Значит, ты не в курсе, как лечить болезни? – настаивал Джефри. – А о лекарствах ты что нибудь знаешь?

Я покачала головой.

– К сожалению, нет. У меня был доступ к информации, но я не слишком то этим интересовалась. Боюсь, я относилась к таким вещам как к чему то само собой разумеющемуся. На планетах, где я жила, на здоровье никто не жаловался.

Красные щеки Джефри вспыхнули ярче обычного. Он опустил глаза и сердито поджал губы. Чем я его обидела?

Хит похлопал Джефри по руке. В комнате повисло тяжелое молчание.

– М м… насчет Стервятников… – Иен вымученно попытался сменить тему. – Не знаю, может, я прослушал… ты говорила, что добрыми их не назовешь. Что это значит?..

Я этого не объясняла, впрочем, и Иен, судя по всему, не горел желанием услышать ответ – просто спросил первое, что пришло в голову.

Мой урок закончился раньше обычного. Вопросов приходилось ждать подолгу, и большую часть задавали Иен или Джейми. После вопросов Джефри остальные погрузились в тягостное раздумье.

– Что ж, завтра вставать ни свет ни заря, работы невпроворот… – прервал очередную неловкую паузу Джеб, давая понять, что можно расходиться. Люди вставали с мест, потягиваясь и разговаривая вполголоса – не как обычно.

– Что я такого сказала? – шепотом спросила я у Иена.

– Ничего. Они задумались о смерти. – Он вздохнул. Мой человеческий мозг вдруг посетило одно из тех озарений, которые называют интуицией.

– Где Уолтер? – спросила я по прежнему шепотом. Иен снова вздохнул.

– Он в южном крыле. Он… ему нездоровится.

– Почему мне никто не сказал?

– В последнее время тебе… приходилось непросто… Поэтому…

Я нетерпеливо замотала головой.

– Что с ним?

Подошел Джейми, взял меня за руку.

– У Уолтера крошатся кости, – вполголоса сказал он. – Док уверен, что это рак. Финальная стадия, так он сказал.

– Судя по всему, Уолт долгое время скрывал, что ему больно, – мрачно добавил Иен.

Я поморщилась.

– И ничего нельзя сделать? Совсем ничего?

Иен покачал головой, не сводя с меня горящих глаз.

– Мы сделать ничего не можем. Даже если бы мы не торчали здесь, ему все равно ничем нельзя было бы помочь. Мы не умеем лечить эту болезнь.

Я закусила губу, едва сдержавшись, чтобы не высказать мысль, уже готовую сорваться с языка… Разумеется, Уолтеру уже ничем не помочь. Любой из этих людей предпочтет медленную и мучительную смерть, но не уступит свой разум в обмен на лекарство для тела. Я могла их понять… теперь могла.

– Он все время зовет тебя, – продолжил Иен. – То есть иногда он произносит твое имя; сложно сказать, что он имеет в виду. Док накачал его виски, чтобы заглушить боль.

– Док ужасно переживает, что сам так много пьет, – добавил Джейми. – Тяжелые времена. Хуже некуда.

– Могу я с ним повидаться? – спросила я. – Или остальные будут против? – Иен нахмурился и фыркнул. – Может, кого нибудь это расстроит?

– Да какая разница? – Иен покачал головой. – Если таково последнее желание Уолта…

– Ты прав, – согласилась я. От слова «последнее» глаза защипало. – Раз Уолтер хочет меня видеть, то не имеет значения, что подумают другие, даже если это кому то не понравится.

– Не волнуйся. Я тебя в обиду не дам. – Побелевшие губы Иена сложились в тонкую линию.

Мне вдруг стало тревожно, ужасно захотелось посмотреть на часы. Время, которое давно перестало что то для меня значить, напомнило о себе.

– Еще не слишком поздно? Мы его не потревожим?

– Он спит урывками. Пойдем…

Я сорвалась с места, утягивая за собой Джейми, который все еще цеплялся мне за руку. Меня подгоняло чувство утекающего сквозь пальцы, как песок, времени, пред решенности и неизбежности конца. Иен быстро догнал меня и пошел рядом.

Мы прошли через озаренную лунным светом пещеру с огородом, где на нас никто не обратил внимания. Меня часто видели в компании Иена и Джейми, и никого не заинтересовала необычность нашего маршрута. Единственным исключением стал Кайл, который застыл на полушаге, завидев брата, идущего рядом со мной. Взгляд его метнулся к руке Джейми, сжимавшей мою, рот злобно ощерился.

Заметив Кайла, Иен расправил плечи – губы, как в зеркале, повторили гримасу брата – и потянулся к моей свободной руке. Кайл притворился, что его вот вот стошнит, и отвернулся.

В темноте длинного южного туннеля я попыталась высвободить руку, но Иен усилил хватку.

– Не зли его, – пробормотала я.

– Кайл заблуждается. У него, знаешь ли, это вошло в привычку – заблуждаться. Пройдет немало времени, прежде чем он смирится, но это не значит, что он может рассчитывать на поблажки.

– Я его боюсь, – шепотом призналась я. – Не хочу, чтобы у него появился еще один повод для ненависти.

Иен и Джейми сжали мне руки и заговорили одновременно:

– Не бойся, – произнес Джейми.

– Джеб ясно дал понять… – сказал Иен.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Если Кайл не согласен с правилами Джеба, ему здесь не место.

– Но это же неправильно. Тут его дом.

– Раз он остался… – проворчал Иен, – пусть учится держать слово.

Мы молчали весь остаток пути. Я привычно ощутила свою вину, а вместе с ней – страх и разочарование. Зачем я здесь?

«Потому что здесь твой дом, как ни странно, – прошептала Мелани. Она ощущала тепло рук Иена и Джей ми, крепко сплетенных с моими. – Где еще у тебя будет такое? »

«Нигде, – призналась я и окончательно раскисла. – Только это не значит, что здесь мой дом. Твой – да, но не мой».

«Мы с тобой в одной упряжке». «Не напоминай».

Я слышала ее необычайно ясно. Последние два дня Мелани вела себя тихо, выжидая и тревожась, в надежде снова увидеть Джареда. Разумеется, я тревожилась не меньше.

«Может быть, он с Уолтером», – с надеждой подумала она.

«Мы не за этим туда идем».

«Естественно». – В ее тоне слышалось раскаяние, но я поняла, что Уолтер значит для нее куда меньше, чем для меня. Естественно, ей было грустно, что он умрет, только вот она с самого начала смирилась с подобным исходом. Я же никак не могла принять его смерть, даже сейчас. Уолтер был моим другом, не ее. Он защищал меня.

В больничном крыле нас встретил привычный тусклый свет лампы (теперь я знала, что они работают на солнечных батареях, которые днем подзаряжали на свету). Мы дружно зашагали быстрее, и одновременно, не сговариваясь, замедлили шаг.

Я ненавидела эту комнату. Голубоватый полумрак и странные тени от тусклой лампы делали ее зловещей. Здесь даже пахло иначе: удушливый запах долгой болезни, смешанный с жутким перегаром.

С края одной койки свисали ноги похрапывающего дока. Уолтер, высохший и страшно изнуренный, наблюдал за нашим приближением с другой койки.

– Принимаешь посетителей, Уолт? – прошептал Иен. Взгляд Уолтера скользнул в его сторону.

– М м, – простонал он. На безжизненном лице слабо зашевелились губы, кожа влажно поблескивала в свете ночника.

– Тебе что нибудь нужно? – прошептала я и высвободила беспомощно повисшие руки.

Глаза под полуопущенными веками шарили в темноте. Я шагнула чуть ближе.

– Я могу хоть что то для тебя сделать? Хоть что нибудь?

Блуждающий взгляд Уолтера упал на мое лицо. Сквозь боль и пьяный угар в глазах блеснула надежда.

– Наконец то, – прерывисто, хрипло выдохнул он. – Я верил, что ты придешь, я так ждал… О, Глэдис, мне столько всего нужно тебе рассказать.

Глава 31

Необходимость

Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади.

– Он жену зовет, – едва слышно прошептал Джей ми. – Ее поймали.

– Глэдис, – обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. – Представляешь, меня угораздило где то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… – Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне.

Иен подтолкнул меня.

– Что мне делать? – выдохнула я. Выступивший на лбу пот не имел никакого отношения к влажной жаре.

– …Дед до ста одного годка дожил, – прохрипел умирающий. – Ни у кого в семье не было рака, даже у двоюродных братьев и сестер. Хотя, кажется, у твоей тети Ре ган был рак кожи?

Он доверчиво взглянул на меня в ожидании ответа. Иен ткнул меня в спину.

– Хм… – промычала я.

– Или это была тетя Билла…

Я в панике метнула взгляд на Иена, но тот лишь пожал плечами.

– Помоги, – одними губами прошептала я.

Он пододвинулся ко мне и перехватил ищущие пальцы Уолтера.

Под побледневшей, прозрачной кожей на тыльной стороне ладони Уолтера слабо пульсировали синие жилки. Осторожно, помня о том, что Джейми сказал про хрупкость крошащихся костей, я коснулась его руки: ладонь невесомая, словно кости внутри полые.

– Ах, Глэдис, как же я по тебе соскучился! Тут хорошо, тебе понравится, даже когда меня уже не будет. Столько людей, с которыми можно поговорить. Ведь ты у меня болтушка… – Голос постепенно стих, сошел на нет, как будто кто то подкрутил ручку громкости до минимума. Только губы все шевелились, проговаривая слова, обращенные к жене. Рот Уолтера двигался даже после того, как глаза закрылись, а голова скатилась набок.

Иен нашел влажную тряпку и провел ею по блестящему от пота лицу.

– Я не сильна в… искусстве обмана, – прошептала я, не сводя глаз с лепечущих губ умирающего. – Не хочу его расстраивать.

– Тебе не нужно ничего говорить, – успокоил меня Иен. – Он в полубреду.

– Я на нее похожа?

– Ни капли, я видел фотографию. Она рыжая и маленького роста.

– Дай ка сюда…

Иен передал мне тряпку, и я принялась промокать пот с шеи Уолтера. Заняв руки, я чуть успокоилась. Уолтер продолжал бубнить. Мне показалось, я слышу слова: «Спасибо, Глэдис, так хорошо». Храп дока как то незаметно прекратился. Внезапно сзади зазвучал знакомый мягкий голос.

– Как он?

– Бредит, – прошептал Иен. – Может, из за бренди, а может, из за боли.

– Из за боли, полагаю. Эх, правой руки не пожалел бы за несколько ампул морфина.

– Может быть, Джаред явит нам еще одно чудо, – прошептал Иен.

– Может быть, – вздохнул док.

Я рассеянно обтирала бледное лицо Уолтера, прислушиваясь изо всех сил, но больше они о Джареде не говорили.

«Здесь его нет», – прошептала Мелани. «Ищет лекарство», – согласилась я. «Один», – добавила она.

Я подумала о нашей последней встрече: поцелуй… и как он поверил…

«Наверное, ему нужно побыть одному».

«Надеюсь, он не попытается убедить себя, что ты талантливая актриса и Ищейка в одном лице…»

«Очень даже может быть… » – Мелани тихонько застонала.

Иен с доком негромко перешептывались на посторонние темы – в основном Иен вводил доктора в курс произошедших в пещерах событий.

– Что у Анни с лицом? – шепнул док, но я прекрасно разобрала слова.

– Все то же самое, – глухо произнес Иен. Док недовольно хмыкнул и щелкнул языком.

Иен рассказал ему о сегодняшнем трудном уроке, о вопросах Джефри.

– Вот если бы в Мелани вселили Целителя… – протянул доктор.

Я вздрогнула, но они стояли сзади и вряд ли заметили.

– С Анни нам повезло, – шепнул в мою защиту Иен. – Никто другой бы не…

– Знаю, – добродушно перебил доктор. – Жаль только, что Анни совсем не интересовалась медициной.

– Простите, – промямлила я. Бездумно пользуясь преимуществами прекрасного здоровья, я никогда не интересовалась причинами.

Мне на плечо легла рука.

– Тебе не за что просить прощения, – сказал Иен.

Я оглянулась: Джейми свернулся калачиком на койке, где недавно дремал док.

– Уже поздно, – отметил док. – Уолтер никуда не денется, а вам нужно поспать.

– Мы вернемся, – пообещал Иен. – Скажи, что вам принести.

Я осторожно отпустила руку Уолтера, погладила ее. Его глаза распахнулись, в них горела тревога.

– Уходишь? – прохрипел он. – Уже, так быстро? Я снова взяла его за руку.

– Нет нет, я тут, с тобой.

Он улыбнулся и закрыл глаза. Хрупкие пальцы с силой сжали мне руку. Иен вздохнул.

– Иди, – обратилась к нему я. – Я тебя отпускаю. Иен оглядел помещение.

– Секундочку! – Он ухватился за ближайшую койку, без труда приподнял легкую раму и перетащил поближе к постели Уолтера. Стараясь не задеть Уолтера, я вытянула руку, показывая, куда ставить. Иен с той же легкостью подхватил меня и усадил на придвинутую койку. Веки Уолтера не дрогнули. Я тихонько охнула: Иен обращался со мной так по свойски, словно я была человеком.

Иен дернул подбородком в сторону ладони Уолтера, обхватившей мою.

– Заснуть сможешь?

– Да, конечно.

– Тогда сладких снов. – Он наградил меня улыбкой, повернулся и поднял Джейми с соседней койки.

– Пойдем, – пробормотал Иен, легко, будто младенца, унося мальчика на руках. Тихие шаги растворились в тишине.

Док зевнул, прихватил с собой тусклую лампу и направился к самодельному столу, сооруженному из деревянных клетей и алюминиевой дверцы. В темноте лица Уолтера было не разглядеть, словно он уже умер. Я занервничала, но жесткие пальцы по прежнему крепко сжимали мои, и беспокойство улеглось.

Док возился с бумагами на столе, еле слышно напевая себе под нос. Под тихий шелест страниц я задремала.

Утром Уолтер меня узнал.

Иен вернулся за мной – нужно было убрать сухие стебли с кукурузного поля. Я пообещала принести завтрак доку и, как ни оттягивала этот момент, в конце концов аккуратно высвободила онемевшие пальцы из хватки Уолтера. Его глаза распахнулись.

– Анни, – прошептал он.

– Уолтер? – Я точно не знала, как долго он сохранит ясность сознания и осталась ли у него в памяти прошлая ночь. Его рука хваталась за воздух, поэтому я протянула ему левую ладонь: правая совсем онемела.

– Ты пришла меня навестить. Так приятно. Теперь, когда… остальные вернулись… должно быть, тяжело… знаю… Лицо у тебя…

Его губы с трудом выговаривали слова, а взгляд никак не мог сфокусироваться. Как это было похоже на Уолтера: в первых же словах, обращенных ко мне, слышалась забота.

– Все хорошо, Уолтер. Как ты себя чувствуешь?

– М м м… – Он тихонько застонал. – Не очень… Док?

– Я здесь, – пробормотал доктор у меня над ухом.

– Есть еще выпить? – просипел Уолтер.

– Конечно.

Док поднес горлышко бутылки к слабым губам Уолтера и осторожно наклонил: темно коричневая жидкость тонкой струйкой полилась в рот. Уолтер морщился при каждом глотке, обжигающем гортань. Часть жидкости стекала из уголка рта по подбородку и на подушку.

– Лучше? – спустя долгое время поинтересовался док.

Уолтер что то невнятно промычал в ответ и закрыл глаза.

– Еще? – спросил доктор. Уолтер скривился и застонал. Док едва слышно выругался.

– Где же Джаред? – пробормотал он.

Услышав знакомое имя, я напряглась. Мелани встрепенулась и снова задремала. Лицо Уолтера обмякло, голова откинулась назад.

– Уолтер? – прошептала я.

– Потерял сознание от боли. Так даже лучше… – сказал доктор.

К горлу подкатил ком.

– Что мне делать?

В голосе дока сквозило отчаяние:

– То же, что и мне. А именно – ни че го. Я бессилен.

– Не переживай ты так, – пробормотал Иен. – Твоей вины здесь нет. В мире многое изменилось. Никто не ждет от тебя невозможного.

Я обреченно сгорбилась. Да, в их мире многое изменилось.

Мне в плечо ткнулся палец.

– Пойдем, – прошептал Иен.

Я кивнула и попыталась высвободить руку. Веки Уолтера приподнялись, невидящий взгляд смотрел на меня.

– Глэдис? Ты тут? – В голосе умирающего звучала мольба.

– Э э… тут, – нетвердо произнесла я, чувствуя, как его пальцы вновь переплетаются с моими.

Иен пожал плечами.

– Я принесу вам еды, – прошептал он и вышел из комнаты.

Я нервничала, ожидая возвращения Иена: Уолтер принимал меня за жену, снова и снова бормотал ее имя, хотя, похоже, ничего от меня не хотел, за что я была ему признательна. Прошло около получаса, и я нетерпеливо вслушивалась в звук шагов, не понимая, что задержало Иена.

Все это время док стоял у стола, вперив взгляд в пустоту. Каким же беспомощным он себя чувствовал!

И тут послышался какой то звук – не шаги.

– Что это? – шепотом спросила я у дока. Уолтер снова затих – возможно, впал в беспамятство, – и мне не хотелось его тревожить.

Док склонил голову набок и тоже прислушался.

Непривычный тарахтящий звук, быстрое, монотонное гудение. Мне показалось, оно стало громче, а потом вдруг вновь стихло.

– Странно. Похоже на… – Доктор замолчал и сосредоточенно наморщил лоб: незнакомый гул удалялся.

Мы напряженно вслушивались и различили приближающиеся шаги. Только это была не размеренная, неторопливая походка Иена. Кто то бежал – нет, несся со всех ног.

Док немедленно отреагировал на опасность и выскочил навстречу. Я сгорала от любопытства, но мне не хотелось убирать руку и расстраивать Уолтера. Оставалось лишь слушать.

– В чем дело, Брандт? – удивленно спросил док.

– Где она? Где тварь? – послышался запыхавшийся мужской голос.

Бег прервался и возобновился снова, чуть медленнее.

– О чем ты? – окликнул доктор у самой двери.

– О паразите! – нетерпеливо прошипел Брандт, врываясь в арочный проем.

Брандт уступал в росте Кайлу или Иену. Всего на несколько дюймов выше меня, он был толстым и крепким, как носорог. Беспокойными глазами Брандт прочесал комнату, на миг задержал взгляд на моем лице, глянул на лежащего без сознания Уолтера, еще раз оглядел помещение и уставился на меня. Он собрался было шагнуть в мою сторону, но тут доктор нагнал его и вцепился ему в плечо.

– Что ты делаешь? – Голос дока походил на рычание.

Внезапно странный гул вернулся, то затихая, то становясь оглушительно громким, то стихая вновь. Мы замерли. Тарахтящий гул нарастал, сотрясая воздух.

– Это… вертолет? – шепотом спросил док.

– Да, – прошептал Брандт. – Ищейка – та самая, что искала эту тварь. – Он мотнул головой в мою сторону.

У меня вдруг сжалось горло – дыхание перехватило, закружилась голова.

«Нет. Только не сейчас. Не надо».

«Да что ж ей неймется то? – заворчала в моей голове Мел. – Почему она не оставит нас в покое? » «Она не должна до них добраться». «Но как нам ее остановить? » «Не знаю! Это я во всем виновата! » «Ятоже, Анни. Мы обе».

– Ты уверен? – спросил док.

– Вертолет завис, Кайл его в бинокль разглядел. Тот же вертолет, что и в прошлый раз.

– Над нами завис? – Док ужаснулся. – Где Шэрон? Брандт покачал головой.

– Вертолет прочесывает местность в разных направлениях от Пикачо. Похоже, ищет вслепую. Нарезает круги над местом, где мы закопали машину.

– Где Шэрон? – снова спросил док.

– Она с детьми и Люсиной. Все в порядке. Ребята начали паковаться на случай, если придется переезжать, но Джеб говорит, что это маловероятно.

Док выдохнул, медленно подошел к столу и облокотился на него, тяжело дыша, словно только что пробежал стометровку.

– Значит, ничего нового, – пробормотал он.

– Угу. Но на несколько дней придется залечь, – предупредил Брандт.

Его взгляд снова шарил по комнате, то и дело возвращаясь ко мне.

– Есть под рукой веревка? – Брандт сдернул простыню с незанятой койки и теперь вертел ее в руках.

– Веревка? – непонимающе отозвался док.

– Для паразитки. Кайл велел ее связать.

По моему телу прокатилась судорога; я непроизвольно сжала пальцы Уолтера, и он захныкал. Я постаралась расслабить мышцы, не спуская глаз с сурового лица Брандта. Тот выжидающе смотрел на дока.

– Ты явился сюда, чтобы связать Анни? – жестко спросил доктор. – А с какой стати вы решили, что это понадобится?

– Ладно тебе, док, не дури. У тебя тут полно трещин в потолке и металлических поверхностей. – Брандт указал на шкаф у дальней стены. – Стоит тебе на минуту отвлечься, и эта тварь подаст сигнал Ищейке.

Я едва не задохнулась от обиды и с громким шумом втянула воздух.

– Видишь? – оживился Брандт. – Расстроилась, что ее план разгадали.

Я готова была погибнуть в пустыне, лишь бы скрыться от неумолимого взгляда выпученных глаз моей Ищейки, а Брандт считает, что я приведу ее сюда, погублю Джейми, Джареда, Джеба, Иена… Я чуть не поперхнулась.

– Ступай, Брандт, – ледяным тоном заявил док. – Я присмотрю за Анни.

Брандт разозлился:

– Да что с вами, ребята? С тобой, с Иеном, с Труди, с остальными? Загипнотизировала она вас, что ли? Если б не ваши глаза, я бы подумал…

– Ступай и думай, сколько тебе влезет. Только, желательно, где нибудь подальше отсюда.

Брандт мотнул головой.

– Что приказано, то и делаю.

Док скрестил руки на груди и встал между мной и Брандтом.

– Ты к ней не прикоснешься.

Вдали затарахтели, приближаясь, лопасти вертолета. Мы замерли и затаили дыхание, дожидаясь, пока стихнет гул.

Наконец звук вертолета умолк. Брандт еще раз покачал головой, подошел к столу дока, передвинул стул к стене возле шкафа и плюхнулся на сиденье всем весом. Металлические ножки заскрежетали о камень. Брандт нагнулся вперед, положил руки на колени и уставился на меня, как стервятник, который дожидается последнего вздоха умирающей жертвы.

Доктор стиснул челюсти.

– Глэдис, – пробормотал Уолтер, выныривая из полудремы. – Ты здесь.

Под неотрывным взглядом Брандта я осторожно погладила пальцы умирающего. Уолтер затуманенным взглядом всматривался мне в лицо, видя несуществующие черты.

– Больно, Глэдис. Так больно.

– Знаю, – прошептала я. – Док? Доктор уже стоял рядом с бренди наготове.

– Открой рот, Уолтер.

Где то вдали – и в то же время слишком близко – затарахтел вертолет. Док вздрогнул, и бренди пролилось мне на руку.

Это был ужасный день, худший день моей жизни на этой планете: хуже, чем первый день в пещерах и даже хуже, чем последний знойный день в раскаленной пустыне в ожидании смерти.

Вертолет все кружил и кружил. Иногда наступала тишина, и казалось, что кошмар закончился. Но звук неумолимо возвращался, и перед глазами вставало упрямое лицо Ищейки, глаза навыкате, прочесывающие пустыню в поисках малейших признаков человеческого присутствия. Я попыталась отогнать навязчивый образ и сосредоточилась на воспоминаниях о бесцветном однообразном пейзаже пустыни, словно мои мысли могли передаться Ищейке, нагнать тоску и заставить улететь.

Брандт не сводил с меня подозрительного взгляда. Я все время его чувствовала, хотя почти не смотрела на Бранд та. Иен вернулся, принес одновременно и завтрак, и обед. Стало чуть легче. Иен перепачкался, пока упаковывал вещи, готовясь к эвакуации – что бы это ни означало. Куда им было податься? Брандт в двух словах объяснил, зачем пришел. Иен так разозлился, что стал похож на Кайла. Он притащил еще одну койку и сел рядом со мной, заслонив меня от Брандта.

И вертолет, и Брандта с его недоверием можно было вытерпеть. В обычный день – если он еще когда нибудь настанет, обычный день, – любая из этих двух неприятностей доставила бы мне невообразимые мучения. Сегодня же они не значили ничего.

К полудню док споил Уолтеру остатки бренди. Почти сразу после этого Уолтер начал ворочаться, стонать и задыхаться. Его пальцы сдавили мои, оставляя синяки, а едва я убирала руку, стоны переходили в пронзительный крик. Один раз я улизнула в туалет; Брандт увязался следом, и Иен, соответственно, тоже. Всю дорогу я почти бежала, но к нашему возвращению стоны Уолтера превратились в звериный вой. Док осунулся от переживаний. Как только я заговорила с Уолтером, он затих – решил, что жена рядом. Это была невинная ложь, ложь во спасение. Брандт раздраженно фыркнул, но злость его ничего не значила. Рядом с болью, которую испытывал Уолтер, меркло все.

Уолтер корчился и стонал, а Брандт метался из угла в угол в другом конце комнаты, не находя себе места.

К вечеру в лазарет заглянул Джейми, принес еды на четверых. Я побыстрее отправила его с Иеном ужинать на кухню, но предварительно взяла с Иена обещание, что ночью он останется с Джейми, чтобы тот тайком не прокрался сюда. Уолтер заворочался и душераздирающе закричал – похоже, случайно задел сломанную кость. Мне не хотелось, чтобы эта ночь навеки врезалась в память Джейми, потому что в нашей с доком памяти боль Уолтера словно выжгли каленым железом. Возможно, и в памяти Брандта тоже, хотя он и старался отгородиться от криков умирающего, заткнув уши и насвистывая неразборчивую мелодию.

Док же не пытался отстраниться; напротив, он страдал вместе с Уолтером. Крики боли прокладывали на лице врача глубокие борозды, похожие на следы от когтей. Как ни странно, оказалось, что люди, и в частности доктор, способны на подобное сопереживание. В ту ночь я взглянула на дока другими глазами: его сочувствие было так велико, что сердце обливалось кровью. Доктор пропускал через себя чужую боль, и невозможно было представить, что он способен на жестокость. Язык не поворачивался назвать его палачом. Я постаралась вспомнить, на чем основывались мои догадки – как я могла его винить? Должно быть, я просто ошиблась от испуга. После этой кошмарной ночи я больше никогда не усомнюсь в доке! Впрочем, лазарет пугал меня по прежнему.

Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез.

Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубой свет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт: по видимому, его уже тошнило от лазарета.

– Похоже, сдалась, – пробормотал он, пробираясь к выходу. – Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее не добралась.

Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону.

– Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! – умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица.

Время словно остановилось – казалось, что ночь никогда не кончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Мелани улизнула, понимая, что ничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Я осталась наедине с собой, как когда то мечтала, но мне было очень одиноко.

Сквозь высокие трещины в потолке стал проникать тусклый серый свет. Я то дремала, то выныривала из сна, разбуженная стонами и вскриками Уолтера. Рядом похрапывал док. Я была рада, что он хоть ненадолго отключился.

Я пыталась успокоить Уолтера, бормоча в полусне слова утешения.

– Я с тобой, рядом, – повторяла я снова и снова, всякий раз как он звал жену. – Ш ш ш, все в порядке. – Слова утратили смысл, но все таки они помогали: мой голос, казалось, успокаивал Уолтера.

Крики и стоны умирающего заглушили приход Джареда.

Джаред долго смотрел, как я сижу у постели Уолтера. Едва осознав, что он в комнате, я решила, что первой его реакцией будет злость. К моему удивлению, Джаред был спокоен.

– Док, – окликнул он и потряс доктора за плечо. – Док, проснись.

Я отдернула руку, оглянулась, не понимая, что происходит, и увидела лицо Джареда – лицо человека, которому принадлежал этот незабываемый голос.

Он пытался разбудить доктора и смотрел на меня. В тусклом свете невозможно было определить выражение его глаз. Непроницаемое лицо.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒