Стефани Майер 14 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 36Следующая ⇒

– Вот и хорошо, если я останусь. Доку может понадобиться помощь.

– Джейми…

– Я не ребенок, Анни. Я могу за себя постоять. Очевидно, чем больше мы спорили, тем упрямее он настаивал на своем.

– Тогда ложись на кровать, – сдалась я. – Я посплю на полу. Это твоя комната.

– Так не пойдет. Ты моя гостья. Я тихонько фыркнула.

– Ну уж нет! Кровать твоя.

– Ничего подобного.

Он улегся на матрас и скрестил руки на груди.

Спорить с Джейми было бесполезно. Что ж, придется дождаться, пока он заснет, и сделать по своему. Джейми всегда спал крепко, как убитый. Мелани переносила спящего мальчика, куда хотела, он и глазом не моргнет.

– Возьми мою подушку, – сказал Джейми. – Что ты там скрючилась внизу?

Я вздохнула и перебралась наверх.

– Вот это другое дело, – одобрил он. – Не подкинешь мне подушку Джареда?

Я потянулась было к подушке у меня под головой; Джей ми вскочил, нагнулся ко мне и схватил другую. Я снова вздохнула. Какое то время мы молчали, прислушиваясь к свистящему дыханию доктора.

– А док ведь несильно храпит? – прошептал Джейми.

– Тебя не разбудит, – согласилась я.

– Устала?

– Угу.

– А а…

Я ждала, что он снова заговорит, но он затих.

– Ты что то хотел? – спросила я.

Он ответил не сразу, что то обдумывал. Я терпеливо ждала.

– Если я кое о чем тебя спрошу… ты мне скажешь

правду?

Настал мой черед помедлить.

– Я многого не знаю, – уклонилась я от прямого ответа.

– Это ты знаешь, наверняка. Когда мы шли… с Дже бом… Он мне кое что рассказал. Но я не знаю, прав ли он.

Мелани вдруг встрепенулась.

Голос Джейми был тише, чем мое дыхание.

– Дядя Джеб думает, что Мелани, возможно, все еще жива. Внутри тебя. То есть я хочу сказать…

«Мой Джейми», – вздохнула Мел. Я ничего не ответила ни ему, ни ей.

– Я не знал, что такое случается. Ведь случается же, да? – Его голос сорвался: Джейми боролся со слезами. Он повзрослел, а взрослые не плачут, и второй раз за день мне стало горько. В груди растекалась боль.

– Скажи, Анни?

«Скажи ему. Пожалуйста, скажи, что я его люблю», – умоляла Мелани.

– Почему ты молчишь? – Теперь Джейми и вправду плакал, хоть и пытался приглушить рыдания.

Я сползла с кровати, втиснулась в узкое жесткое пространство между кроватью и матрасом, обхватила рукой сотрясаемого рыданиями мальчика, прижалась лицом к его волосам. Его теплые слезы стекали мне на шею.

– Анни, скажи, Мелани жива? Пожалуйста!

Наверняка Джеб все это нарочно подстроил – проницательный старик уж точно заметил, как легко Джейми пробивает мою защиту. Возможно, Джеб искал подтверждения своей теории и был не прочь воспользоваться мальчиком. Что предпримет Джеб, когда раскроется опасная правда? Как применит полученную информацию? Похоже, он не желает мне зла… но могу ли я доверять ему? Люди – хитрые, вероломные создания, мне не предугадать их темные планы, моему виду подобное казалось непостижимым.

Джейми дрожал всем телом.

«Он же страдает! » – стонала Мелани, безрезультатно пытаясь перехватить контроль.

Нет, на Мелани все не свалишь, какую бы страшную ошибку мы ни совершали. Я знала, кто в тот миг говорит.

– Она обещала, что вернется? – едва слышно шепнула я. – Скажи, Мел хоть раз нарушила свое слово?

Джейми обнял меня, крепко крепко прижался ко мне и долго не отпускал. Через несколько минут послышалось:

– Мел, я тебя люблю.

– Она тоже тебя любит. Она очень рада, что ты тут, живой и невредимый.

Слезы у меня на щеках успели высохнуть, оставив на коже тонкие соленые следы, а он все молчал.

– А другие? – прошептал Джейми, когда я уже почти задремала. – Другие тоже остаются?

– Нет, – с грустью ответила я. – Нет. Мелани особенная, не такая, как все.

– Она сильная и храбрая.

– Очень.

– То есть… – Он прервался и шмыгнул носом. – Скажи, а папа мог остаться?..

Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Не помогло.

– Нет, Джейми, вряд ли. Во всяком случае, не так, как Мелани.

– Почему?

– Он вывел на вас Искате… Ищеек. Ну, точнее, не он, а Душа в его теле. Твой отец ни за что бы вас не выдал, если бы мог. А твоя сестра просто заперла вас в памяти – долгое время я даже не догадывалась, что ты существуешь. Она и привела то меня сюда лишь после того, как убедилась, что я не смогу вам навредить.

Я снова наговорила лишнего. Вдобавок доктор больше не храпел. Стояла тишина… Я мысленно себя отругала.

– Вот это да! – воскликнул Джейми.

Я прошептала ему в самое ухо, чтобы доктор не слышал:

– Да, она очень сильная.

Джейми напрягся, стараясь меня расслышать, нахмурился и бросил взгляд в сторону входа. Он, видимо, понял то же самое, что и я, поскольку наклонился ко мне и тихо шепнул:

– Но почему ты так поступила? Чтобы защитить нас? Поэтому?

– Да. Я хочу вас защитить.

– Почему?

– Мы с твоей сестрой… провели много времени вместе. Она разделила со мной свои чувства. И я… тоже… тебя полюбила.

– И Джареда?

Я стиснула зубы от огорчения – надо же, Джейми так быстро все улавливает!

– Конечно, я и Джареда тоже защищаю.

– Он тебя ненавидит, – с явным сожалением констатировал Джейми.

– Да. Как и все. – Я вздохнула. – Я их не виню.

– Кроме Джеба. И меня.

– Может быть, ты подумаешь подумаешь и тоже меня возненавидишь.

– Но ведь когда Мелани схватили, тебя тут даже не было. Ты не выбирала мою маму, или отца, или Мел. Ты ведь была в космосе?

– Да. Но я то, что я есть. Я поступила как любая Душа. До Мелани я сменила немало носителей, и ничто мне не мешало… забирать чужие жизни. Снова и снова. Вот так я и живу.

– А Мелани тебя ненавидит? Я на миг задумалась.

– Не так, как раньше.

«Нет. Совсем не ненавижу. Уже давно».

– Она говорит, что давно перестала меня ненавидеть, – почти беззвучно промолвила я.

– Как… как она себя чувствует?

– Рада, что мы сюда добрались, рада видеть тебя. И ей все равно, что нас скоро убьют.

Джейми застыл в моих объятиях.

– Они не посмеют! Раз Мелани жива!

«Из затебя он расстроился, – жаловалась Мелани. – Зря ты ему сказала. Он еще не готов».

– Они не поверят, – прошептала я. – Решат, что я пытаюсь тебя одурачить. Если ты им расскажешь, они еще больше захотят меня убить. Только Ищейки умеют врать.

Джейми вздрогнул.

– Но ты то не врешь, я точно знаю, – спустя какое то время сказал он. Я пожала плечами. – Я не позволю им ее убить. – В тихом, как дыхание, голосе звучала непоколебимая решимость.

Я обмерла при мысли, что втягиваю Джейми в заваренную мной же кашу. Я подумала о варварах, среди которых мы жили. Если Джейми попытается меня защитить, спасет ли мальчика его юный возраст? Сомнительно. Мысли заметались в поисках хотя бы одного способа разубедить упрямца.

Джейми вдруг заговорил спокойным тоном, словно четко знал ответ.

– Джаред что нибудь придумает. Он всегда находит выход.

– Джаред тоже не поверит. Он больше всех разозлится.

– Если не поверит, он все равно защитит Мелани. На всякий случай.

– Посмотрим, – пробормотала я. Позже надо будет подобрать нужные слова и доводы, которые подействуют исподволь, незаметно.

Джейми задумчиво притих. Наконец его дыхание стало ровным, рот приоткрылся. Я дождалась, пока Джейми крепко уснет, перелезла через него и бережно перенесла с пола на кровать. Мальчик весил больше, чем когда то, но я справилась. Он так и не проснулся.

Я вернула подушку Джареда на место и растянулась на матрасе.

«Что ж, – подумала я, – словно на раскаленной сковороде побывала». Но я слишком устала, чтобы размышлять о последствиях, и вскоре провалилась в сон.

У входа кто то насвистывал. Я открыла глаза. Щели в потолке сверкали отраженным солнечным светом. Свист оборвался.

– Наконец то, – пробормотал Джеб.

Я перекатилась на бок и посмотрела на него. Рука Джей ми соскользнула с моего плеча. Должно быть, ночью он меня обнял – точнее, не меня, а свою сестру.

Джеб стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди.

– Доброе утро, – сказал он. – Выспалась?

Я потянулась, решила, что чувствую себя достаточно отдохнувшей, и кивнула.

– Ой, только давай не будем снова играть в молчанку, – заявил он, хмурясь.

– Извините, – пробормотала я. – Спасибо, я выспалась.

При звуке моего голоса Джейми пошевелился.

– Анни? – спросил он.

Забавно, но меня почему то тронуло, что, еще не до конца проснувшись, он произнес мое дурацкое новое имя.

– Да?

Джейми заморгал и откинул спутанные волосы с глаз.

– Дядя Джеб!

– Моя комната тебе не подошла, парень?

– Ты очень громко храпишь, – сказал Джейми и зевнул.

– Похоже, я тебя так ничему и не научил… – заметил Джеб. – Как так вышло, что твоя гостья спит на полу?

Джейми недоуменно огляделся и нахмурился.

– Не ругай его, – попросила я Джеба. – Он улегся спать на полу, а я перенесла его, когда он заснул.

Джейми фыркнул.

– Мел всегда так делала.

Я округлила глаза, пытаясь подать ему знак.

Джеб хихикнул. На его лице появилось вчерашнее кошачье выражение, которое словно говорило: «Вам меня не перехитрить». Он пнул край спальника.

– Ты уже проспал целый урок. Давай ка дуй в класс, а то Шэрон разозлится.

– Да она все время злится, – пожаловался Джейми, но быстро вскочил на ноги.

– Ну ка, шустрей. Одна нога здесь, другая там. Джейми взглянул на меня и исчез в коридоре.

– Ну что же, – сказал Джеб. – Честно говоря, хватит нам с тобою нянчиться. У меня много дел. Здесь все при деле, в охранников играть некогда. Так что сегодня я займусь хозяйством, и ты пойдешь со мной.

Я обомлела. Он смотрел на меня: ни тени улыбки.

– Не смотри на меня так, ничего с тобой не случится, – проворчал он и похлопал по ружью. – Детский сад закончился.

Да, с этим не поспоришь. Я сделала три глубоких вдоха, пытаясь успокоиться. Кровь так громко стучала в висках, что когда он снова заговорил, я едва расслышала слова.

– Пошли, Анни. Делу время, потехе час. И он быстро вышел из комнаты.

Я сначала растерялась, а затем метнулась следом за ним. Джеб не шутил – его силуэт уже почти скрылся за углом. Я бросилась вдогонку, в ужасе от мысли, что на кого нибудь наткнусь в этой заселенной части пещер. Я догнала Джеба у большой развилки, резко замедлила шаг и пристроилась рядом. Старик даже не посмотрел в мою сторону.

– Пора засеивать северо восточное поле. Сперва нужно подготовить почву. Надеюсь, ты руки запачкать не боишься. А как закончим, не помешало бы помыться. – Он потянул носом воздух и засмеялся.

Я залилась краской стыда, но сделала вид, что не расслышала последнюю фразу.

– Руки запачкать не боюсь, – пробормотала я.

Незасеянное северо восточное поле находилось в стороне от основного коридора. Может быть, удастся поработать вдвоем.

Как только мы вошли в пещеру с главной площадью, навстречу стали попадаться люди, которые, как обычно, провожали меня злобными взглядами. Некоторых я уже запомнила: женщину среднего возраста с седой косой я видела вчера в команде поливальщиков – с ней был приземистый краснолицый мужчина с солидным брюшком и редеющими русыми волосами. Спортивного сложения женщина с темным загаром – это она нагнулась завязать шнурки, когда меня первый раз вывели в дневное время. Еще одна загорелая женщина с полными губами и заспанными глазами сидела за обедом на кухне рядом с двумя темноволосыми ребятишками – мать с сыновьями? Мэгги наградила Джеба неодобрительным взглядом и отвернулась от меня. Мы прошли мимо бледного, болезненного вида мужчины с седыми волосами, которого я видела впервые, а потом встретили Иена.

– Эй, Джеб, – радостно поздоровался Иен. – Куда собрались?

– Рыхлить грядки на восточном поле, – пробурчал Джеб.

– Помочь?

– Вот так бы раньше! Давно пора заняться чем нибудь полезным, – пробормотал Джеб.

Иен принял ответ за согласие и пристроился сзади, в ногу со мной. От его взгляда моя кожа покрылась мурашками.

Мы прошли мимо юноши, который вряд ли был намного старше Джейми – его темные волосы топорщились ершиком над лбом.

– Привет, Уэс, – сказал Иен.

Уэс промолчал, проводил нас взглядом. Иен засмеялся, увидев выражение его лица.

Невдалеке мы заметили доктора.

– Привет, док, – поздоровался Иен.

– Иен, здравствуй! – Рубашка доктора перепачкалась темной, грубого помола мукой. В руках он держал большой ком теста. – Доброе утро, Джеб, Анни.

– Доброе, – ответил Джеб. Я смущенно кивнула.

– Еще увидимся, – сказал док, торопливо удаляясь со своей ношей.

– Анни? – переспросил Иен.

– Моя идея, – сказал Джеб. – По моему, ей подходит.

– Интересно, – заметил Иен.

Наконец мы добрались до северо восточного участка, и мои надежды рухнули. На поле собралось больше народу, чем встретилось нам в коридоре, – пять женщин и девять мужчин. Они прервали свои занятия и, естественно, злобно на меня уставились.

– Не обращай внимания, – шепнул мне Джеб и невозмутимо направился к куче инструментов, беспорядочно сваленных у ближайшей стены. Он просунул ружье в петлю на поясе, выбрал мотыгу и две лопаты.

Он отошел, и я почувствовала себя уязвимой. Иен стоял позади – мне было слышно его дыхание. Остальные испепеляли меня взглядами, не выпуская из рук мотыг и тяпок. Я прекрасно понимала, что эти орудия, которые с легкостью крошат грунт, с тем же успехом раскрошат человеческое тело. Судя по выражениям на некоторых лицах, не мне одной это пришло на ум.

Джеб вернулся и вручил мне лопату. Я взялась за гладкий, изношенный деревянный черенок, прикидывая вес. После того как в глазах людей я заметила жажду крови, в голову лезли мысли об оружии. Мне это не нравилось. Вряд ли я сумею поднять на кого то руку, даже если придется просто блокировать удар.

Джеб вручил мотыгу Иену. Острый почерневший металл выглядел угрожающе. Пришлось собрать в кулак силу воли и подавить жгучее желание отойти подальше.

– Пойдем в дальний угол.

В этой длинной солнечной пещере Джеб выбрал место, где было меньше всего народа. Идущий впереди Иен дробил твердую земляную корку, я шла следом, разравнивая куски покрупнее, а сзади следовал Джеб, который разбивал крупные комья острым краем лопаты, превращая их в сносную почву.

По гладкой коже Иена струился пот – под палящим жаром сверкающих зеркал он снял рубашку. Сзади покряхтывал Джеб. Мне, похоже, досталась самая легкая часть работы. Впрочем, жаль, что мне не дали задание потруднее: оно требовало бы полной отдачи и мне было бы не до страха. Я съеживалась и вздрагивала от каждого движения остальных работников.

Иен вгрызался мотыгой в твердую землю – для этого требовались сильные руки и разработанные мышцы спины. Я решила взять на себя часть работы Джеба, заранее разбивая комки земли на куски помельче. Немного полегчало: теперь мне было чем занять глаза и приходилось сосредотачиваться на работе.

Время от времени Иен ходил за водой. Невысокая блондинка, которую я вчера видела на кухне, судя по всему, разносила воду работникам, но нас игнорировала. Иен каждый раз приносил воду на троих. Не нравилось мне, что он так резко переменился. Неужели он и впрямь больше не желал мне смерти? Или просто ждал подходящего случая? Вода здесь имела странный привкус серы – теперь и это казалось подозрительным. Я старалась не поддаваться паранойе.

Чтобы занять глаза и прогнать из головы дурные мысли, я целиком ушла в работу и не заметила, как закончилась последняя грядка. Я остановилась машинально, вслед за Иеном. Не выпуская из рук мотыгу, он поднял их над головой; хрустя суставами, потянулся и даже не заметил, как я вся сжалась при виде занесенной мотыги. До меня вдруг дошло, что все вокруг прекратили работу. Я окинула взглядом участок свежевскопанной земли, идущий через всю пещеру, и поняла, что поле готово.

– Молодцы, – громко поблагодарил работников Джеб. – Завтра польем и засеем.

Помещение наполнилось тихим гулом голосов и лязгом складываемых у стены инструментов. Часть разговоров звучала непринужденно; в некоторых ощущалось напряжение – должно быть, из за меня. Иен протянул руку, и я отдала ему лопату, чувствуя, как мое и без того плохое настроение опускается ниже плинтуса. Без сомнения, «мы», брошенное Джебом, включало и меня. Завтра будет не легче.

Я мрачно уставилась на Джеба, а он только улыбался в ответ. В его улыбке сквозило самодовольство, как будто он читал мои мысли и это ему явно нравилось.

Он подмигнул мне, мой безумный друг. Да уж, очевидно, от человеческой дружбы большего ждать не приходилось.

– До завтра, Анни, – через всю пещеру выкрикнул Иен и рассмеялся.

Все повернулись к нам.

Глава 24

Терпимость

Запашок от меня шел еще тот, что правда, то правда.

Я потеряла счет проведенным здесь дням: сколько прошло? Больше недели или больше двух? Все это время я ни разу не сменила одежду, в которой отправилась в тот злосчастный поход по пустыне. Хлопчатобумажная желтая футболка так пропиталась солью, что задубела, собралась гармошкой и покрылась темно бурыми разводами, в тон скальной породе. Мои короткие волосы встали дыбом и покрылись твердой коркой грязи; они беспорядочно торчали во все стороны, склеившись на макушке в жесткий гребень, как у какаду. Я не помнила даже, как выгляжу, и теперь лицо мое представлялось мне в двух оттенках бурого: бурая грязь и бурые заживающие синяки.

Приходилось согласиться с Джебом – не помешало бы принять ванну, а заодно и переодеться, иначе какой смысл мыться? Джеб предложил мне вещи Джейми, пока мои не просохнут, но не хотелось портить то немногое, что оставалось у Джейми, – я бы только все растянула. Слава богу, Джеб не додумался предложить мне вещи Джареда. Остановились на старенькой, но чистой фланелевой рубашке Джеба с оторванными рукавами и паре старых штопаных тренировочных штанов, которые он давным давно не носил. Сейчас они свисали с моего локтя – руки у меня были заняты кучкой дурно пахнущих, кое как слепленных комков, которые, по утверждению Джеба, являлись ни чем иным, как самодельным кактусовым мылом. Мы с ним направлялись в комнату с двумя реками.

И снова мы оказались не одни, и снова меня постигло жуткое разочарование. Трое мужчин и одна женщина – та самая, с седой косой, – наполняли ведра водой из ручья. Из купальни доносился громкий плеск, и кто то звонко смеялся.

– Дождемся своей очереди, – сказал Джеб.

Джеб прислонился к стене. Я застыла рядом, чувствуя себя неуютно под взглядами четырех пар глаз; сама то я всматривалась в горячий темный поток, бурлящий под пористым полом.

После недолгого ожидания из купальни вышли трое: спортивного вида женщина с карамельным загаром, блондинка, которую я видела впервые, и двоюродная сестра Мелани Шэрон. Вода с их мокрых волос стекала на футболки. Как только они нас заметили, смех оборвался.

– Добрый день, красавицы! – сказал Джеб, приподняв воображаемую шляпу.

– Привет, – бросила загорелая спортсменка. Шэрон и блондинка притворились, что не заметили нас.

– Ну что, Анни, – сказал Джеб. – Купальня в твоем распоряжении.

Я мрачно на него взглянула и стала осторожно пробираться в дальнюю комнату. До края воды оставалось несколько шагов, поэтому я сняла туфли – сразу почувствую, если замочу ноги.

Меня окружала кромешная тьма. Чернильная поверхность озерка таила под темной водой неведомые опасности. Я содрогнулась. Но чем дольше я буду тянуть, тем дольше мне придется оставаться здесь, поэтому я сложила чистую одежду рядом с обувью, вцепилась в кусок вонючего мыла и стала мелкими шажочками продвигаться вперед, пока не наткнулась на край водоема.

По сравнению с парилкой в большой пещере вода казалась прохладной.

Приятное чувство. Страх не пропал, но я наслаждалась прелестью купания. Я давным давно забыла, что такое прохлада.

Не снимая грязной одежды, я по пояс зашла в воду. Струйки течения закручивались вокруг щиколоток. Хорошо, что озерко проточное – иначе я бы наверняка испортила воду; слишком много грязи на мне налипло. Я по плечи погрузилась в чернильную воду и принялась водить грубым мылом по одежде, решив, что это самый надежный способ стирки. В тех местах, где мыло касалось кожи, началось сильное жжение. Я сняла намыленные вещи и принялась их отстирывать: тщательно выполоскала каждую вещь, пока не смылся весь пот и слезы, выжала одежду и положила туда, где вроде бы лежала моя обувь.

Голую кожу мыло жгло еще сильнее, но ради того, чтобы снова стать чистой, я готова была вытерпеть любой зуд. Едва я намылилась, все тело защипало, а кожу головы как будто ошпарили кипятком. Синяки и ссадины были более чувствительны, чем остальная кожа, – должно быть, еще не сошли. Я с облегчением положила едкое мыло на каменный бортик и принялась смывать его, снова и снова – так же, как поступила с одеждой.

Я пробиралась обратно со странным чувством облегчения и сожаления. Купаться было очень приятно, так же, как, несмотря на жжение, было приятно почувствовать себя чистой. Но я слишком устала от полной слепоты и воображаемых опасностей, которые якобы таились в темноте. Я пошарила вокруг, нашла сухую одежду, быстро ее натянула и сунула сморщившиеся от воды ступни в туфли. В одной руке я несла мокрые вещи, в другой – обмылок, осмотрительно держа его двумя пальцами.

Джеб засмеялся, глядя на злополучное мыло.

– Жжется, да? Мы пытаемся это исправить. – Он обернул руку полой рубашки, и я вложила мыло в его протянутую ладонь.

Я не ответила на его вопрос, потому что мы были не одни; за ним выстроилась молчаливая очередь – пять человек, все с полевых работ.

Иен стоял в очереди первым.

– Выглядишь лучше, – сообщил он мне, то ли удивленно, то ли с раздражением – по его тону сложно было понять.

Он протянул к моей шее длинные белые пальцы. Я отшатнулась, и он быстро отвел руку.

– Извини, – пробормотал он.

Непонятно, за что Иен извинялся: за синяк или за то, что меня напугал? Вряд ли он просил прощения за то, что пытался меня убить. Наверняка он все еще желал моей смерти. Впрочем, спрашивать его я не собиралась. Я пошла дальше, и Джеб устремился следом.

– Что ж, все прошло не так уж и плохо, – сказал Джеб по пути через темный коридор.

– Ага, – пробормотала я. В конце концов, меня пока не убили. А это всегда плюс.

– Завтра будет лучше, – пообещал он. – Мне всегда нравилось заниматься огородом: просто чудо, сколько жизни таит в себе мертвое с виду семечко. Вот так смотришь и думаешь: а может, и ты, старый хрыч, на что сгодишься? Хотя бы на удобрение! – Джеб рассмеялся своей шутке.

Мы добрались до пещеры с большим огородом, и Джеб повел меня не на запад, а на восток.

– Только не говори, что ты не проголодалась, пока мы копали, – сказал он. – Обслуживанием номеров я не занимаюсь. Придется тебе есть вместе с остальными.

Я потупилась и, скорчив гримасу, послушно последовала за ним на кухню.

Хорошо, что еда была такой же, как всегда, потому что, если бы неким волшебным образом передо мной вдруг материализовался бифштекс или пакетик с чипсами, я бы все равно не заметила бы разницы. Я с трудом заставляла себя глотать – боясь издать хоть звук в мертвой тишине, встретившей мое появление. Народу на кухне было немного – с десяток человек стояли у стоек, поедая черствые булки и жидкий суп. При моем появлении все стихли. Интересно, сколько еще это будет продолжаться.

Как оказалось, ровно четыре дня.

И ровно столько же времени у меня ушло на то, чтобы понять, чего добивается Джеб, какие мотивы стоят за его превращениями из гостеприимного хозяина в ворчливого надзирателя и обратно.

На следующий день после рыхления я помогала засеивать и поливать то же поле. Теперь рядом с нами работали другие люди – судя по всему, тут существовали специальные смены. В эту группу входила Мэгги и женщина с шоколадным загаром – ее имени я не помнила. Все работали молча, в неестественной тишине – молчаливый протест, вызванный моим присутствием.

Иен работал с нами, явно не в свою смену, и мне это не нравилось.

Обедать снова пришлось на кухне. Неловкое молчание нарушил Джейми, который обедал с нами. Он наверняка заметил, как все стихли, но нарочно вел себя так, кроме нас – Джейми, Джеба и меня, на кухне никого не было. Джейми болтал без умолку: рассказывал об уроках Шэрон, гордо заявил, что ему попало за ответ вне очереди, и пожаловался, что в наказание Шэрон слишком много ему задала. Джеб слегка его пожурил. В отличие от меня у них неплохо получалось делать вид, что ничего не происходит. Джейми стал меня расспрашивать, как прошел день, но я лишь уткнулась в тарелку, отделываясь односложными ответами. Он, похоже, расстроился, но давить на меня не стал.

Ночью все повторилось с точностью до наоборот: Джейми забрасывал меня вопросами до тех пор, пока я не взмолилась, чтобы он дал мне хоть немножечко поспать. Джейми заявил права на свою комнату, заняв сторону кровати, где раньше спал Джаред, а мне отдал свою половину. Все снова стало почти как раньше, в воспоминаниях Мелани, и ей это нравилось.

Джеб тоже был не против.

– Теперь не придется искать охранника. Не забывай, всегда держи ружье под рукой, – сказал он Джейми.

Я снова запротестовала, но они отказались меня слушать. По ночам Джейми клал ружье рядом с собой, на другую сторону кровати, а меня из за этого мучили кошмары.

На третий день я работала на кухне. Джеб показал мне, как замешивать тесто из грубой муки, как оно должно подниматься и как лепить из него булки, а позже, когда стемнело, научил разводить огонь под большой каменной печкой.

В разгар дня Джеб ушел.

– Схожу за мукой, – пробормотал он, теребя ремешок, крепивший на поясе ружье.

Три молчаливые женщины, которые месили тесто рядом с нами, не поднимали глаз.

Я по локти завязла в липком тесте и принялась его оттирать, порываясь пойти за Джебом. Джеб улыбнулся, бросил взгляд в сторону потупившихся женщин, покачал головой и выскочил из кухни, не дав мне опомниться.

Я замерла и, затаив дыхание, уставилась на блондинку, которую встретила в купальне, женщину с седой косой и мать с заспанными глазами. До них вот вот дойдет, что они спокойно могут меня убить: ни Джеба, ни ружья, мои руки по локоть в кадке с липким тестом – в общем, никаких препятствий. Однако женщины продолжали месить и лепить, словно не осознавая бросающуюся в глаза истину. Я долго стояла не дыша и в конце концов вернулась к работе, пока они не смекнули, что к чему.

Джеб отсутствовал целую вечность. Наверное, муку ему пришлось молоть, и потому он так долго не возвращался.

– Долго же тебя не было, – сказала женщина с седой косой.

Теперь я точно знала, что Джеб вернулся, и что это не игра моего воображения. Он с глухим стуком уронил мешок на пол.

– Тяжело ведь! Сама попробуй, Труди. Труди хмыкнула.

– Наверное, частенько останавливался передохнуть.

– А то! – ухмыльнулся Джеб.

Мое сердце, которое колотилось, как у птахи, забилось чуть ровнее.

На следующий день мы мыли зеркала в помещении с кукурузным полем. По словам Джеба, эту работу приходилось выполнять ежедневно: из за влажности и пыли, оседавшей на зеркалах, свет становился слишком тусклым и не мог питать растения. Иен снова работал с нами: он забрался на деревянную лестницу, которую должны были удерживать мы с Джебом. Это оказалось непросто, учитывая вес Иена и шаткость самодельной лестницы. К концу дня мои руки онемели и отнимались от боли.

По дороге на кухню я заметила, что Джеб без ружья. Коленки у меня подогнулись, как у испуганного жеребенка, я вздрогнула и остановилась.

– Что с тобой, Анни? – невинным голосом спросил Джеб.

Я бы ответила, если бы рядом, не спуская с меня внимательного взгляда живых синих глаз, не стоял Иен. Поэтому я просто укоризненно посмотрела на Джеба и снова пошла рядом, удивленно качая головой. Джеб фыркнул.

– В чем дело? – обратился Иен к Джебу, как будто меня тут не было.

– А я почем знаю? – заявил Джеб; он лгал, как умеют лгать только люди: гладко, как ни в чем не бывало.

Такая умелая ложь наводила на мысль, что он нарочно забыл сегодня ружье, оставил меня одну вчера и так упорно навязывал мне человеческое общество – ведь это очень удобный способ убить меня, не запачкав руки. Неужели и его дружба всего лишь притворство? Очередная ложь?

Вот уже четвертый день я обедала на кухне.

Джеб, Иен и я зашли в длинную жаркую комнату, смешались с толпой людей, негромко обсуждающих произошедшее за день, – и ничего не произошло.

Ничегошеньки.

Не было внезапной тишины. Никто не замолчал, не наградил меня уничижительным взглядом. Нас словно вообще не заметили.

Джеб подвел меня к пустующей стойке и отправился за хлебом для нас троих. Иен расположился рядом, небрежно повернувшись к сидящей напротив девушке, уже знакомой мне блондинке – он называл ее Пейдж.

– Как дела? Справляешься без Энди? – поинтересовался он.

– Все хорошо, только переживаю очень, – ответила она, кусая губы.

– Он скоро вернется, – сказал Иен. – Джаред всегда всех приводит. У него талант. С тех пор как он здесь, у нас не было никаких происшествий, никаких проблем. С Энди все будет в порядке.

Как только он упомянул Джареда, у меня проснулся интерес, и Мелани, в последнее время дремавшая, встрепенулась – но Иен больше ничего не сказал, похлопал Пейдж по плечу и повернулся к Джебу за своей порцией.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒