Стефани Майер 18 страница

– Расслабься, – сказал Джаред Иену. – Я просто хочу поговорить. Я дал слово Джейми, а свое слово я держу.

– Где Кайл? – спросил Иен.

– Дрыхнет. Храпит, аж стены трясутся. Иен не пошевелился.

– Я не вру, Иен. Я не собираюсь ее убивать. Джеб прав. Ситуация дурацкая, все запутались, да только слово Джей ми и впрямь весит не меньше моего, а ему хорошенько промыли мозги, поэтому в ближайшее время он вряд ли даст мне добро.

– Никто никому ничего не промывал, – прорычал Иен. Джаред махнул рукой: мол, не суть…

– Так вот, я ничего ей не сделаю. – Впервые за все время Джаред посмотрел на меня, оценивая, как я жмусь к дальней стене, наблюдая, как дрожат мои руки. – Больше я тебя не трону, – сказал он мне.

Я робко шагнула вперед.

– Анни, ты не обязана с ним говорить, если не хочешь, – торопливо сказал Иен. – Ты никому ничего не должна. Помни, у тебя всегда есть выбор.

Брови Джареда сдвинулись, нависли над самыми глазами – похоже, его смутило услышанное.

– Нет, – прошептала я и сделала еще один шажок. – Я с ним поговорю.

Джаред жестом поманил меня к себе. Я медленно, шаг за шагом, подошла и встала в ярде от него. Иен следовал за мной по пятам.

– Хотелось бы поговорить с ней наедине, если не возражаешь, – обратился к нему Джаред. Иен не сдвинулся с места.

– Возражаю.

– Ничего, Иен. Иди, поспи. Все будет хорошо. – Я легонько потянула его за локоть.

Иен с сомнением всмотрелся мне в лицо.

– Ты что, хочешь умереть? Ради мальчика? – удивился он.

– Нет. Джаред не обманет Джейми.

Джаред посмотрел волком, когда я вот так, не скрывая доверия, произнесла его имя.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась я. – Я хочу с ним поговорить.

Иен долго смотрел на меня, а потом ощерился на Джа реда и гаркнул приказным тоном:

– Ее зовут Анни, а не тварь. И не вздумай к ней прикасаться. Только попробуй, и я с тебя шкуру сдеру.

При этой угрозе я поморщилась. Иен зашагал в темноту.

Джаред и я смотрели на пустое место, где только что стоял Иен. Я первая подняла глаза на Джареда. Наконец он взглянул на меня, но я отвела взгляд.

– Он что, серьезно? – спросил Джаред. Я решила, что это был риторический вопрос. – Может, присядешь? – предложил он, похлопав по лежащему рядом матрасу.

Я немного поразмыслила, а потом села на край матраса, поближе к входу в нору. Мелани это не понравилось; ей хотелось присесть рядышком, вдохнуть запах и ощутить тепло тела Джареда.

Мне же не хотелось сидеть рядом с ним – и не из за страха, что он причинит мне боль: Джаред казался очень усталым и измотанным. Я опасалась сближения. Когда он находился рядом, в груди что то сжималось – я чувствовала, как он меня ненавидит.

Склонив голову набок, Джаред наблюдал за мной; наши взгляды пересеклись, и я почти сразу отвела глаза.

– Прости за вчерашнее. По лицу… Это я зря.

Я уставилась на свои руки, крепко сомкнутые на коленях.

– Не бойся меня.

Я кивнула, не глядя на него. Он крякнул.

– А я думал, ты согласилась со мной пообщаться…

Я пожала плечами. Говорить было трудно, слова застревали в горле: исходящая от Джареда враждебность повисла в воздухе между нами.

Джаред шевельнулся и придвинулся ближе – на радость Мелани. Слишком близко: мысли путались в голове, дышать стало трудно, но отсесть было выше моих сил. Странно… Мелани, которая так этого ждала, вдруг разозлилась.

«< Что? » – я не ожидала столь бурных эмоций.

«Тоже мне, расселся. А ты и рада! » – Впервые с тех пор, как мы вместе покинули цивилизованный мир, от нее повеяло враждебностью. Я была поражена. Это нечестно!

– У меня к тебе только один вопрос, – прервал нас

Джаред.

Я посмотрела на него и отвела глаза, стушевалась под жестким взглядом. Еще и Мелани недовольна…

– Тебе, наверное, интересно, какой. Джеб с Джейми всю ночь заговаривали мне зубы…

Я ждала вопроса, разглядывая мешок с рисом у стены напротив – мою вчерашнюю подушку. Боковым зрением я заметила, как он поднимает руку, и вжалась в стену.

– Я тебя не трону, – раздраженно повторил он. Шершавая ладонь легла на мой подбородок – Джаред развернул мое лицо к себе.

От его прикосновения сердце замерло, к глазам подступили слезы. Я сморгнула.

– Анни… – Джаред медленно, неохотно произнес мое имя. Впрочем, голос его звучал ровно. – Мелани жива? Она… часть тебя? Мне нужна правда.

Мелани, как бульдозер, поперла в атаку. Ее попытки прорваться причиняли мне физическую боль – это было похоже на внезапный приступ мигрени.

«Хватит. Разве ты не видишь? »

В линии губ, в жестких морщинках вокруг глаз Джареда словно отпечатался ответ: неважно, что я скажу или что скажет она.

«Он заранее решил, что я лгу, – сказала я Мелани. – Ему не нужна правда, он хочет меня подловить, уличить во лжи, доказать Джебу и Джейми, что я – Ищейка, лишь бы ему разрешили меня убить».

Мелани не желала отвечать, да и верить отказывалась; она отчаянно рвалась на свободу.

Лоб покрылся испариной, меня трясло. Глаза Джареда сузились. Он крепко держал мой подбородок, не давая мне опустить лицо.

«Джаред, я тебя люблю, – попыталась выкрикнуть Мелани. – Я здесь».

Мои губы не дрогнули, зато глаза кричали – странно, что Джаред ничего не заметил.

Время тянулось. Он ждал моего ответа. Мучительно было смотреть ему в глаза и видеть там приговор. Внутри рвала и метала Мелани – ее ревность ядовитой волной прокатилась по телу, отравила меня.

Невыносимо! Давно подступившие слезы брызнули из глаз, потекли по щекам, закапали на руку Джареду. Выражение его лица не изменилось.

Довольно! Я закрыла глаза и отдернула голову.

Он не ударил меня, а просто опустил руку и разочарованно вздохнул.

Я потупилась, выжидая, когда он уйдет. Стук сердца отмерял секунды. Джаред не двигался. Я не двигалась. Он застыл, словно вырубленный в камне. Это холодное спокойствие шло ему. Оно подходило к новому, жесткому выражению его лица: не человек, кремень.

Мелани задумалась, сравнивая его с тем, прежним Джа редом. В памяти всплыл ничем не примечательный день из прошлого…

– Ах! – дружно стонут Джаред и Джейми.

Джаред лежит на кожаном диване, Джейми растянулся на ковре. Они смотрят по телевизору баскетбольный матч. Паразиты, живущие в этом доме, сейчас на работе, наш джип нагружен под завязку. У нас остается несколько часов на отдых.

В телевизоре два игрока вежливо спорят у боковой линии. Камера близко, и можно различить слова.

– Мне кажется, я коснулся мяча последним. Мяч твой.

– Не уверен. Я не хочу пользоваться необоснованным преимуществом.

– Пусть лучше рефери просмотрят запись. Игроки пожимают руки, хлопают друг друга по плечу.

– Вот ведь бред, – ворчит Джаред.

– Глаза б мои не видели, – соглашается Джейми точно таким же тоном; с каждым днем он все больше и больше подражает Джареду – одна из форм поклонения герою. – Есть что нибудь другое?

Джаред переключает каналы и останавливается на соревнованиях по легкой атлетике. На Гаити проходит Олимпиада. Судя по всему, пришельцы от нее в восторге. На многих домах развеваются олимпийские флаги. Только вот кое что изменилось. Теперь все участники получают по медали. Как трогательно!

Но стометровку им не удалось испортить. Куда интереснее, когда паразиты не состязались друг с другом напрямую. На разных дорожках у них получалось гораздо лучше.

– Мел, иди сюда, расслабься! – зовет Джаред.

Я, как обычно, стою у черного хода: не потому что напугана, не потому что напряжена и готовлюсь убежать – нет, просто по привычке.

Я подхожу к Джареду. Он усаживает меня к себе на колени, упирает свой подбородок мне в макушку.

– Удобно? – спрашивает он.

– Да, – говорю я. Мне на самом деле очень очень удобно и уютно, даже здесь, в доме пришельцев.

Папа любил всякие смешные словечки – иногда казалось, он говорит на своем, понятном ему одному языке: «опять двадцать пять», «молодо зелено», «любопытная Варвара», «торопулька», «завидки», «спиногрыз» и что то про яйца, которые не учат курицу. И одним из его любимых выражений было: «Безопасно, как дома».

Папа учит меня ездить на велосипеде, а мама стоит в дверном проеме и волнуется. «Успокойся, Линда, на этих улицах безопасно, как дома», – уверяет папа. Вот он уговаривает Джейми спать без света: «Здесь безопасно, как дома, малыш, никаких монстров на милю вокруг».

А потом однажды ночью мир превратился в самый жуткий кошмар, и эта фраза превратилась в черную шутку для нас с Джейми. Дома стали самыми опасными из известных нам мест. Мы прятались в низкорослых соснах, следили за машиной, выезжающей из гаража дома, что стоит на отшибе, выбирали подходящий момент для вылазки за едой и переговаривались:

– Как думаешь, паразитов долго не будет?

– Вряд ли. Безопасно здесь, как дома. Давай ка побыстрее сматывать удочки.

И вот я сижу и смотрю телик – совсем как пять лет назад, когда родители сидели в соседней комнате, словно и не было ночей, когда мы с Джейми прятались в канализационных трубах, рядом со стаями крыс, пока паразиты искали воров, которые улизнули с мешком сушеной фасоли и тарелкой остывших макарон.

Я знаю, проведи мы с Джейми хоть двадцать лет, скрываясь в одиночку, мы так никогда и не узнали бы, что это за чувство – ощущение безопасности. Даже не безопасности – счастья. Счастье и спокойствие – две вещи, которых, как мне казалось, у нас больше никогда не будет.

Джареду удалось вернуть нам это чувство – одним лишь своим присутствием.

Я вдыхаю его запах, ощущаю его тепло.

С Джаредом везде безопасно, с ним я повсюду счастлива. Даже в домах.

«Я до сих пор чувствую себя с ним в безопасности, – осознала Мелани, ощутив тепло руки Джареда, находящейся всего в нескольких дюймах. – Хотя он и не догадывается, что я тут».

Я же не чувствовала себя в безопасности – любовь к Джареду сделала меня уязвимой.

Интересно, полюбили бы мы с Мелани Джареда, будь он всегда таким, как сейчас, а не тем, улыбающимся Джа редом из воспоминаний, который явился в жизнь Мела ни, неся в горстях надежду и чудеса. Пошла бы она за ним, если бы он всегда был таким черствым и циничным, если бы потеря жизнерадостного отца и бесшабашных старших братьев сковала бы его сердце таким же льдом, как потеря Мелани?

«Конечно. – Мел ни чуточки не сомневалась. – Я любила бы Джареда, каким бы он ни был.. Он мой, даже сейчас».

Мне стало интересно, смогу ли я сказать о себе то же самое. Полюбила бы я его, если бы в воспоминаниях он был таким, как сейчас?

Тут меня прервали. Джаред вдруг заговорил – непринужденно, словно продолжил начатую фразу.

– Значит, из за тебя Джеб и Джейми считают, что возможно сохранить некое подобие сознания даже после того, как тебя… поймали. Они оба думают, что Мел где то внутри тебя, не сдается.

Он легонько постучал костяшками по моему лбу. Я отпрянула, и он сложил руки на груди.

– Джейми думает, что она с тобой разговаривает. – Джаред ухмыльнулся. – Не слишком то честно так разыгрывать ребенка, впрочем… бессмысленно взывать к совести, если ее нет. Хотя… что то в теории Джеба есть – это то меня и убивает! Чего ты добиваешься? Поиски были организованы как то несерьезно… без особого усердия. Похоже, Ищейки надеялись найти тебя, а не нас. Значит, они не знали, что ты задумала. А может, ты сама по себе? Выполняешь какое нибудь секретное задание. Или…

Было легче не обращать на него внимания, когда он строил глупые предположения. Я принялась разглядывать коленки… Грязные, как обычно красновато черные.

– Может, тебя и впрямь убивать не стоит. – Неожиданно пальцы Джареда легонько коснулись моей руки, которая от его слов покрылась гусиной кожей. Голос его зазвучал мягче. – Больше тебя не тронут. Пока от тебя нет неприятностей… – Он пожал плечами. – Я вполне допускаю, что неким извращенным образом они все же правы. Может, и не существует уважительной причины… Разве что Джейми…

Моя голова резко приподнялась – Джаред буравил меня взглядом. Я пожалела, что выдала интерес, и снова уткнулась в колени.

– Меня пугает, что он все больше и больше к тебе привязывается, – пробормотал Джаред. – Надо было взять его с собой. Я и представить не мог… Понятия не имею, что теперь делать. Ему кажется, что Мел жива. Что с ним будет, когда…

Он сказал «когда», а не «если». Неважно, что он пообещал Джейми – по его мнению, отпущенный мне срок подходил к концу.

– Непонятно только, как тебе удалось добраться до Джеба, – рассуждал Джаред, сменив тему. – Джеб старик ушлый, обман насквозь видит. Точнее, видел – до недавних пор. – Он на минуту задумался. – Не в настроении разговаривать, да?

Молчание затянулось. Вдруг Джареда словно прорвало, и слова полились непрерывным потоком.

– Знаешь, что не дает мне покоя? А вдруг они правы? Как, черт возьми, узнать? Их послушать, так все сходится, и это меня бесит. Должно же быть другое объяснение.

Мелани попыталась встрять, но уже не так агрессивно, как раньше, почти без надежды прорваться. Я молчала.

Джаред пошевелился, отодвинулся от стены. Я следила за ним краешком глаза.

– Зачем ты здесь? – прошептал он.

Я заглянула ему в лицо – мягкое, доброе, почти такое же, каким его помнила Мелани. И почувствовала, как теряю контроль, губы задрожали. Изо всех сил я старалась не разомкнуть стиснутых рук, но мне захотелось прикоснуться к его лицу. Мне захотелось. Мелани это не понравилось.

«Если не даешь сказать, то хоть руки держи при себе», – прошипела она.

«Я пытаюсь. Прости… » – ответила я. Неловко было причинять ей боль. Мы обе страдали, но по разному. Кто из нас в ту минуту страдал сильнее – неизвестно. На глаза навернулись слезы.

Джаред с любопытством меня разглядывал.

– Зачем? – мягко спросил он. – Знаешь, Джебу взбрело в голову, что ты здесь из за нас с Джейми. Бред какой то…

Рот приоткрылся, и я быстро прикусила губу. Джаред медленно потянулся ко мне и обеими руками прикоснулся к моему лицу. Мои глаза закрылись.

– Может, скажешь?

Голова быстро один раз мотнулась. Кто из нас это сделал: я – давая знать, что не скажу, или Мелани – подсказывая, что не может?

Ладони Джареда обхватили мне подбородок. Я открыла глаза. Его лицо было совсем рядом, в нескольких дюймах. Сердце дрогнуло, внутри все перевернулось – я попыталась вдохнуть, но легкие не слушались.

Я знала, что сейчас произойдет; точно знала, как он будет двигаться, каким будет прикосновение его губ. И все же он застал меня врасплох – я ожидала чего угодно, но только не этого: его губы прижались к моим.

Думаю, сперва он хотел лишь прикоснуться к моим губам, но все изменилось, когда наша кожа соприкоснулась. Его рот вдруг стал жестким и требовательным, руки вцепились в мое лицо, губы жадно и торопливо двигались. Ощущение было намного сильнее воспоминаний.

Голова куда то поплыла, тело взбунтовалось. Оно больше не подчинялось мне – наоборот, его слушалась я, не

Мелани. В этот миг наше тело было сильнее нас обеих. Наше дыхание смешалось: мое – учащенное, прерывистое, и Джареда – бешеное, почти рычание.

Руки больше меня не слушались. Левая потянулась к его лицу, к волосам, готовясь провести по ним.

Правая оказалась быстрее. И вела ею не я.

Кулак Мелани с глухим хлопком врезался Джареду в челюсть, и его лицо отлетело от меня: плоть против плоти, яростная и свирепая. Силы удара хватило лишь на то, чтобы слегка его оттолкнуть, но едва наши губы разомкнулись, как он отпрянул от меня, и ужас на моем лице отразился в его глазах.

Я уставилась на сжатый кулак – брезгливо, как на скорпиона, вдруг выросшего из моего предплечья. Из горла вырвался вздох отвращения. Я обхватила запястье левой рукой, отчаянно стремясь не допустить, чтобы Мелани использовала мое тело для насилия.

Джаред, не отрываясь, смотрел на кулак, который я удерживала, и ужас на его лице постепенно сменялся удивлением. В ту секунду у него было совершенно беззащитное выражение. Я легко читала мысли, пробегающие по его обескураженному лицу. Такого он не ждал. А ожидания у него имелись, это было яснее ясного. Он устроил мне проверку, испытание, которое четко просчитал и в результатах которого был заранее уверен. Но его ждал сюрприз.

И все таки прошла я испытание или провалила?

Боль в груди не стала для меня сюрпризом. Я уже успела понять, что «разбитое сердце» – больше, чем метафора.

В ситуации «дерись или беги» передо мной никогда не стоял выбор; я всегда убегала. Между мной и спасительной темнотой выхода из туннеля находился Джаред – пришлось юркнуть в заставленную коробками нору.

Коробки захрустели и затрещали, вдавленные в пол моим весом. Я пробралась в невозможное пространство, протиснулась между тяжелых ящиков, проламываясь сквозь остальные. Пальцы Джареда царапнули мне ногу – он попытался ухватить меня за лодыжку. Я лягнула здоровенную коробку, которая упала между нами. Джаред замычал, и к горлу подступило удушливое отчаяние. Мне не хотелось снова причинять ему боль; я не собиралась его бить, я просто хотела скрыться.

Карабкаться дальше было некуда. Вместо звука разрываемых коробок до меня донесся звук моих же рыданий. Я услышала прерывистые, рвущиеся из груди всхлипы, и мне показалось, что меня растоптали, изваляли в грязи, унизили. Я была в ужасе от себя, от насилия, которому поддалась – вольно или невольно. Впрочем, рыдала я не из за этого. Слезы лились из за того, что это оказалась проверка, а я то дура, дура влюбчивая, размечталась…

Внутри Мелани корчилась в страданиях; непросто было отделить ее боль от моей. Я смертельно обиделась, потому что поцелуй Джареда оказался ненастоящим; она – потому что ей он показался вполне искренним. Прошло немало времени с тех пор, как рухнул ее мир, но, несмотря на бесконечную череду пережитых ею потерь, она впервые почувствовала себя преданной. Да, ее отец привел Ищеек к детям, но Мелани знала, что это не он. Она ощутила грусть, но не предательство. Ее отец погиб. А вот Джаред… Джаред был жив.

«Никто тебя не предавал, дурочка», – пожурила ее я. Мне хотелось, чтобы ее боль улеглась. Двойные страдания – слишком тяжелый груз, мне и моих достаточно.

«Как он мог? Как? » – выла Мелани, не обращая на меня внимания. Мы не могли сдержать рыдания.

Мы обе находились на грани истерики, и тут прозвучало одно единственное слово… У входа в нору низкий, хриплый голос Джареда как то по детски спросил:

– Мел?

Глава 30

Сдержанность

– Мел? – повторил Джаред, и надежда, которую он так хотел скрыть, окрасила его голос.

Меня душили слезы – я еще не оправилась от потрясения.

– Это же ради тебя, Мел. Ты же знаешь. Не ради этой твари. Ты же знаешь, я целовал не ее.

Всхлипы перешли в рыдания. Почему у меня не получается заткнуться? Я попробовала задержать дыхание.

– Если ты там, Мел… – Он замолчал.

Мелани ненавидела это «если». Наружу вырвался всхлип, я словно хватала ртом воздух.

– Я люблю тебя, Мел, – сказал Джаред. – Даже если тебя там нет, даже если ты меня не слышишь. Я тебя люблю.

Я сдержала дыхание, до крови закусив губу. Физическая боль несколько отвлекала.

Снаружи стало тихо. Я наконец взяла себя в руки и тоже стихла, внимательно прислушалась, сосредоточилась на том, что могла услышать. Я не думала ни о чем, не издавала ни звука.

Тело мое изогнулось в чудовищной, невообразимой позе: голова в самом низу, правая щека прижата к шершавому каменному полу, плечи вдавлены в край коробки, правое – чуть выше. Ноги торчат под разными углами, правая икра уперлась в потолок. Борьба с коробками не прошла даром: по всему телу расплывались синяки. Придется объяснять Иену и Джейми, что я сама себя разукрасила. А как им объяснишь? Признаться, что Джаред поцеловал меня ради эксперимента: подопытному кролику всадили заряд тока и наблюдают за ним?!

И сколько еще мне вот так здесь торчать? Шуметь не хотелось, но спина, казалось, вот вот не выдержит и сломается. С каждой секундой боль становилась невыносимее. Чем дольше, тем сложнее было ее терпеть. К горлу подкатывал стон.

Мелани было нечего мне сказать. Ярость и облегчение – вот что она чувствовала. Джаред разговаривал с ней! Он поверил в то, что она существует, сказал ей, что любит ее. Но поцеловал то он меня. Мелани пыталась себя убедить, что переживать не стоит, что на то имелись свои причины, и на самом деле этот поцелуй был вовсе не тем, чем казался. Ее попытки особым успехом не увенчались. Ее внутренний монолог предназначался не мне: она не желала со мной разговаривать и в прямом смысле от меня отгородилась.

Я ощутила непривычную злость. Не такую, как в начале, когда я боялась Мелани и мечтала, чтобы ее удалили из моего сознания. Нет, я тоже чувствовала, что меня предали. Как она могла винить меня в случившемся? Это же глупо! Нет моей вины в том, что я влюбилась в воспоминания, которыми Мелани же меня и пичкала, что пошла на поводу у этого необузданного тела? Я переживала за Ме лани, а вот ей было на меня наплевать. Более того, она злорадствовала. Люди злы.

В тишине у меня по щекам струились слезы, но куда спокойнее, чем раньше. Враждебность Мелани вскипала в моем сознании.

Внезапная невыносимая боль в согнутой, покрытой синяками спине стала последней каплей, переполнившей чашу терпения.

– М м, – прокряхтела я и оперлась о камень и картон, пытаясь разогнуться.

Плевать на шум, нужно отсюда выбираться поскорее. Я поклялась себе, что больше никогда не пересеку порог этой проклятой дыры, лучше умру. В буквальном смысле.

Выбраться наружу оказалось гораздо сложнее, чем залезть внутрь. Я крутилась и вертелась, пока не изогнулась, будто скрученный калач, и заплакала, как ребенок, испугавшись, что застряла здесь навсегда.

Мелани со вздохом посоветовала: «Цепляйся ступней за край и оттолкнись посильнее».

Я ее проигнорировала, стараясь протиснуть туловище мимо особенно острого угла. Угол врезался под ребра.

«Не вредничай», – проворчала она.

«Кто бы говорил! »

«Ладно. – Она помедлила, а затем уступила: – Ладно, прости. Честно. Слушай, я человек. Иногда перегибаю палку. Мы не всегда мыслим правильно, да и поступаем тоже». – В ее голосе слышалось сожаление, но она пыталась забыть тот поцелуй, простить его мне – по крайней мере, ей так казалось.

Я уперлась ногой в край и дернула. Коленка уткнулась в пол. Я воспользовалась ею как рычагом и отцепила ребра с острого угла. Стало проще вытащить другую ногу и дернуть еще раз. Руки нащупали пол, я протолкнулась наружу, словно младенец, рождающийся ногами вперед, и вывалилась на темно зеленый матрас. С минуту я лежала ничком, пытаясь отдышаться. Джаред наверняка давным давно ушел. Я размеренно вдыхала и выдыхала, пока не почувствовала, что готова поднять голову.

Пещера была пуста. Я вздохнула с облегчением, скрывая грусть. Хорошо, что я осталась одна – не так унизительно.

Я свернулась калачиком, спрятала лицо в вонючий матрас. Спать не хотелось, но усталость брала свое. Джаред отверг меня, и это давило тяжким грузом, отнимало силы. Я закрыла глаза и решила думать о вещах, от которых на глаза не наворачиваются слезы – о чем угодно, только не о потрясении, написанном на лице Джареда, когда он от меня отпрянул…

Интересно, что делает Джейми? Он знает, что я тут, или ищет меня? Иена сейчас не добудишься, он был так измотан… А Кайл? Что, если он проснется и начнет поиски? Где Джеб? Я целый день его не видела… Неужели док и вправду напился до беспамятства? На него это не похоже…

Я медленно очнулась, разбуженная ворчанием в желудке. Несколько минут я тихо лежала. День сейчас или ночь? Сколько времени я проспала?

Желудок настойчиво требовал еды, и я встала на колени. Судя по тому, как сильно я проголодалась, спала я долго – наверное, и обед, и ужин пропустила. Я подумала, не съесть ли что нибудь из хранящихся здесь запасов – в конце концов, я учинила такой разгром, что наверняка найдутся испорченные упаковки. Но осознание этого факта лишь усугубило чувство вины. Лучше уж сходить на кухню за хлебом.

Сквозь огромную боль, что терзала сердце, свербила боль маленькая: я столько времени здесь провела и никто не забеспокоился, не пришел за мной… Какая глупость! С какой стати им за меня переживать?

У входа в пещеру с большим огородом, спиной к человеческому миру, сидел Джейми и ждал меня! Я вздохнула с облегчением. Мои глаза прояснились, и его тоже. С просветлевшим лицом мальчик поднялся на ноги.

– Все хорошо, – сказал Джейми. Хотелось бы мне, чтобы он оказался прав. Он затараторил, перескакивая с одной мысли на другую. – То есть я то Джареду поверил, а он сказал, что ты хочешь побыть одна, а Джеб сказал, что к тебе нельзя, вот я и остался тут, чтобы быть у него на глазах, и хотя я не думал, что с тобой случилось что то плохое, все равно в голову лезли всякие мысли, понимаешь?

– Со мной все в порядке. – Я протянула руки, ища утешения. Джейми обнял меня, и я с удивлением обнаружила, что его голова достает мне до плеча.

– У тебя глаза покраснели, – прошептал он. – Он тебя обидел?

– Нет. – В конце концов, нельзя же сказать, что люди намеренно жестоки с лабораторными крысами – они лишь пытаются получить необходимые данные.

– Не знаю, что ты ему сказала, но кажется, он нам поверил. Ну, про Мел. Как она?

– Она рада, что Джаред поверил. Джейми удовлетворенно кивнул.

– А ты?

Я растерялась, подыскивая правильный ответ.

– Мне легче сказать правду, чем соврать.

Моя отговорка, кажется, вполне его удовлетворила. Пещеру с огородом озарял угасающий красный свет – над пустыней садилось солнце.

– Я хочу есть, – сообщила я.

– А я так и знал. Вот, кое какую еду тебе припас. Я вздохнула.

– Обойдусь и хлебом.

– Анни, прекращай. Иен говорит, ты о себе совсем не думаешь.

Я скривилась.

– Мне кажется, он прав, – промямлил Джейми. – Ты будешь здесь чужой, пока сама так считаешь… Даже если все остальные тебе рады.

– Я всегда буду здесь чужой. И никому я здесь не нужна.

– Мне нужна.

Я не стала спорить, хотя Джейми и ошибался. Нет, он не врал, он искренне верил в то, что говорил, – только вот нужна была ему Мелани. Просто он нас не разделял, хотя должен был бы…

На кухне Труди и Хайди пекли хлеб, по очереди кусая ярко зеленое сочное яблоко.

– Рада тебя видеть, Анни, – искренне сказала Труди, прикрыв рот рукой: она дожевывала последний кусок. Хайди кивнула, с яблоком в зубах. Джейми толкнул меня в бок: мол, что я тебе говорил? Элементарную вежливость он в расчет не принимал.

– Где ее порция? – первым делом спросил он.

– Все тут. – Труди выудила из печи металлический поднос. – Чтобы не остыло. Наверное, черствое как подметка, но хоть так… все равно лучше, чем обычная наша еда.

С подноса на меня глядел внушительный кусок сочного мяса. У меня потекли слюнки, и я с огромным трудом возразила:

– Здесь слишком много.

– Все, что портится, нужно съесть в первый день, – подбодрил Джейми. – Все едят, пока не затошнит – традиция такая.

– Тебе нужен белок, – добавила Труди. – Мы слишком долго на «пещерном» рационе. Странно, что все еще относительно здоровы.

Я принялась за свой белок, в то время как орлиный взор Джейми провожал каждый кусок от подноса до моего рта. Чтобы сделать мальчику приятное, я съела все до последней крошки – аж живот заболел. К концу моей трапезы на кухню снова потянулся народ, хотя давным давно стемнело и время ужина прошло. Некоторые держали в руках яблоки – и каждый делил свое яблоко с кем то еще. Множество глаз с любопытством разглядывали ссадину на моей щеке.

– Что за собрание? – шепотом поинтересовалась я у Джейми.

Джейми наградил меня непонимающим взглядом.

– Твой урок. – Его тон как бы подразумевал «само собой».

– Ты меня разыгрываешь?

– Я же тебе говорил, ничего не изменилось.

Я оглядела узкую комнату. Да, не густо. Отсутствовал док, не было участников вылазки – а значит, и Пейдж тоже. Джеб, Иен, Уолтер. Я недосчиталась еще нескольких: Трэвиса, Кэрол, Рут Энн. Впрочем, учитывая события минувшего дня, которые кого угодно могли выбить из привычной колеи, слушателей оказалось больше, чем я думала.

– Давайте про Дельфинов, с того места, где мы остановились? – Уэс прервал мои размышления. Он вовсе не горел желанием разузнать побольше о жизни инопланетных видов, а лишь пытался растопить лед.

Все выжидающе смотрели на меня. Видимо, не так уж все и изменилось.

Я взяла из рук Хайди поднос с булочками, повернулась, чтобы поставить его в печь, и начала урок, спиной к слушателям.

– Так вот… Г м м… Третья группа бабушек и дедушек… Традиционно они работают на благо общества, на свой лад. На Земле их бы назвали добытчиками, теми, кто содержит семью. В основном это фермеры. Они выращивают фито морфную культуру, из которой извлекают…

И жизнь пошла своим чередом.

Джейми попытался было отговорить меня спать в кладовой, но вскоре оставил попытки. Для меня просто не находилось другого места. Тем не менее мальчик упрямо заявил, что будет спать там же, где и я. Джареду это наверняка не понравилось, но подтвердить мои догадки не удалось, поскольку ни в эту ночь, ни на следующий день я с Джаредом не сталкивалась.

После того как шестеро участников похода вернулись домой, заниматься обычными делами стало для меня непросто: совсем как в те времена, когда Джеб впервые навязывал людям мое общество, – враждебные взгляды, напряженное молчание. Впрочем, добытчикам приходилось труднее, чем мне, – я то уже привыкла, а вот для них стало большим сюрпризом то, как ко мне относились другие. Например, я помогала со сбором кукурузы, и Лили улыбкой поблагодарила меня за принесенную корзину. У Энди глаза полезли на лоб. Как то раз мы с Труди и Хайди ждали очереди в купальне, и Хайди принялась возиться с моими волосами, которые отросли и постоянно лезли в глаза. Я хотела их остричь, а Хайди пыталась подобрать мне прическу, перебирая прядки и прилаживая их так и эдак. Тут из купальни вышли Брандт и Аарон. Аарон был самым старшим из участников похода, я его раньше вообще не встречала. Труди от всей души хохотала над очередным безумием, которое Хайди соорудила на моей бедной голове, а мужчины слегка позеленели и молча прошли мимо.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒