Шестнадцать

Эксперименты не удавались. Мышьяк упорно отказывался растворяться в большинстве кислот. Порошок же пропадал, стоило немного размешать, и сколько б я не использовала солей, не могла почувствовать ни запаха, ни ещё чего-нибудь, что помогло б его обнаружить. Может быть, вкус у него был заметным, но я зашла ещё не настолько далеко, чтобы я положила на язык мышьяк с кислотой в поиске ответа.

Тем не менее, вопреки отсутствую прогресса, вопреки своему истощению, я чувствовала себя удачливой. Присутствие Фицроя успокаивало, пусть нервы и были на пределы – и я вновь доверяла ему, позволяя всем опасениям пролиться в воздух – и зазвучать иначе.

- Ведь ты не знала, - промолвил он, когда я поведала о случившемся. – Но знаешь сейчас. Знаешь, что теперь надо делать со двором.

Может быть, я просто отчаянно искала защиты – но я поверила ему.

Когда следующим утром началось заседание совета, я была готова. Пусть меня истощило отсутствие сна, пусть сердце билось, а нервы были натянуты до предела, я оставалась решительной.

- Каждый новый закон должен проходить через мои руки, - голос мой едва лишь дрогнул. – Я должна одобрить каждый налог и каждое важное решение.

- Но, Ваше Величество, - возразила Торн, - это заберёт огромное количество времени! Именно для этого и нужны советники…

- Советники нужны для того, чтобы давать мне советы, - отрезала я, - а не править моими руками. И все тайные нововведения отныне под запретом!

- Они не были тайными, Фрея, - возразил отец. – Ты знала, что мы будем делать, мы просто не сообщили тебе о том, как…

- А теперь – будете. Облагать налогом людей, чтобы похоронить двор? Задерживать их за неспособность внести плату? И, кажется, я слышала что-то о комендантском часе!

- Ведь это обязательно, Ваше Величество, - вмешалась Норлинг, - во время расследования убийства. Мы должны были убедиться в том, что люди в своих домах, именно поэтому они никуда не смогут отправиться ночью… Устроить заговор…

- Значит, люди просто будут устраивать заговоры при свете дня – какая ж это помеха?!

Они все смотрели на меня так, как обычно смотрят на избалованного ребёнка, что бьётся в истерике, и всё потому, что не хочет уснуть. Все, кроме Холта. Он внимательно смотрел на меня, коротко кивнул в ответ. Он не проронил ни слова.

- С этого момента, повторюсь, я должна знать обо всем, - проронила я. – И мы должны выплатить всем похоронный налог. Скажете, что это было ошибкой.

- Ваше Величество…

- Я же говорил тебе, Фрея… - промолвил отец. – Это совершенно невозможно! Мы должны как-нибудь оплатить эти похороны – ведь они оказались невероятно дорогими, равно как и расследование относительно убийства. У нас нет денег…

- Значит, ныряйте в реку, - проронила я. – Вылавливайте погребальные лодки. Драгоценностей, что вы положили туда, хватит с головой для того, чтобы заплатить за всё это – да там в сто раз больше! Раз уж мы бедны, то разбрасываться драгоценностями не имеем права!

- Ваше Величество, - медленно промолвил Холт. – Я не уверен насчёт разумности этого, ведь это может рассматриваться как оскорбление двора. Эти драгоценности были отданы мертвым в честь. Да, это может казаться расточительным, но…

- Мёртвые не могут воспользоваться драгоценностями – а мы можем.

Чем больше я говорила, тем больше чувствовала себя глупышкой – они смотрели на меня, изогнув брови, плохо скрывая собственное неверие. Но, вопреки тому, как они вывернули всё это, они не имели никакого права взымать с горожан-бедняков плату за похороны, когда выбрасываются сотни драгоценных камней. Да, я ошиблась – но теперь началось моё правление.

- Ваше Величество, - Норлинг подалась немного вперёд. – Могу ли я кое-что предположить? Вам в городе, как вы видите, не слишком уж доверяют. И, сделав это, вы потеряете доверие ещё и дворян. Может быть, лучше… отвлечь? Сделать открытый суд над теми, кто пытался вас отравить, над другими преступниками, что были в последнее время пойманы? Покажите людям, что в городе всё ещё правит справедливость…

Если люди полагали, что законы неверны, то никакой публичный суд не поможет. Вот только это дало бы шанс мне, да и всем остальным, увидеть, что именно происходит.

- Что ж, да, - кивнула я. – Хорошо.

- В таком случае, стоит убедиться, что Её Величество знает законы, - мягко отметил Стэн, - и понимать их механизм, чтобы использовать их во время суда.

Я посмотрела на него.

- Я знаю законы, - тихо промолвила я. – Но мне очень бы хотелось знать, что люди делают и какие привносят в государство изменения.

- Ну, может быть, мы просто не привыкли к тирании правительства. Ведь король Йорген всегда слушал своих советников… Своих друзей.

- Очень трудно слушать своих советников в том случае, когда они ничего не сообщают.

- Да, - кивнул он, впрочем, отказываясь отвести взгляд. – Что ж, полагаю, так и есть…

Он и вправду меня подозревает – я в этом ни капельки не сомневалась. Это было единственной возможностью объяснить этот взгляд, оценочный, недоверчивый, преисполненный кошмарной неприязни, который он пытался спрятать от всех.

- Но возвращение денег, - проронила я, - моё окончательное решение.

Мой отец проводил меня после встречи, крепко сжимая мою руку.

- Ты слишком вспыльчива и быстра, Фрея, - почти что прошептал он, стоило нам только покинуть зал и оказаться вне поле зрения всех остальных советников.

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

- Это не вспыльчивость – дать людям жить лучше.

- У этого решения обязательно будут серьёзные последствия. Твой совет должен защитить тебя от этого – вот только ведь ты пытаешься игнорировать его…

- Я не собираюсь вас игнорировать, - ответила я. – Это вы были теми, кто проигнорировал меня. Я только… - я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. – Я не вещь, что может сыграть роль королевы, произносить речи, надевать платья и плясать на балах. Королева – это люди. Когда люди страдают от её решений, решений, противных ей… Нет, я не буду оставаться в стороне.

- Это всё скажется на тебе, Фрея, - он обнял меня за плечи, склонился ближе, почти что умоляя. – Иногда, милая, правители должны делать то, что им совершенно не нравится – потому что это лучше, чем всё остальное. Потому что так пострадает куда меньше людей, чем при ином варианте развития событий…

- Но разве вы предоставляете мне варианты? – я отбросила его руки в стороны. – Ведь ты просто решил это за меня – и люди возненавидели меня за то, что я натворила! А знай я об этом – никогда бы не согласилась. Никогда…

- Фрея…

- И как мне теперь доверять? Ведь ты уже явно показал, что готов мне солгать. Откуда я должна знать, что вы все не манипулируете мною? М? – я покачала головой. – Нет. Я не могу доверять ни тебе, ни им. Я должна принимать все решения самостоятельно, - я отступила на шаг назад. – Пусть книгу принесут в мою лабораторию. Увидимся завтра.

- Фрея…

Вот только я уже ушла.

Книга – она наконец-то прибыла! – по большей части и вовсе не оказалась книгой. Признаться, я ожидала увидать какой-то старый фолиант с сотнями страниц, испещрённых строками о философии и религии. Но трактат Густава состоял из страниц шести-семи, связанных между собой тонкой лентой. Мы с Наоми прочитали его, устроившись за центральным столом в лаборатории, и я всё записывала, пока мы продвигались дальше.

Да и внутри это оказалось совсем уж не тем, чего я могла ожидать. Густав был радикален, презирал дворянство и всё, на чём оно стояло – но его книга не взывала к массовым убийством. Он утверждал, что дворяне возникли как лженаследники Забытых, ведь пока люди надеялись заполнить пустоту внутри себя, те заполучили их влияние – вот только их потомки оказались просто ошибкой, а не злом. Мы могли вернуть Забытых своими руками, работая и смиренно следуя законам. Мы должны были очиститься от грязи и воровства, стать примером для других, чтобы действительно искупить свою вину, чтобы в каждом человеческом сердце добра оказалось достаточно, чтобы вновь вернуть их к нам.

Его целью было преломить грань между дворянством и простым народом, ибо все были равны в глазах у божественных Забытых. Но он, впрочем, признавал, что путь будет очень длинным и тяжёлым, и только самый благочестивый и думающий ощутит первые шаги – шаги, которые должны быть сделаны самими дворянами.

И, судя по всему, этого с головой хватило для того, чтобы сослать его, а этот трактат запретить на веки вечные.

Я даже представить себе не могла, как они умудрились связать это с убийством знати. Но ведь Холт говорил, что этот трактат долгое время переиначивали, и теперь его уже окончательно переделали под человеческую мерку – так, как хотелось конкретному главарю в этот момент. Люди умудрялись слушать самозванцев, забывали правду, но даже это…

Я откинулась на спинку кресла, коснувшись пером бумаги в последний раз.

- Не знаю… Я думала… Но всё это – коту под хвост!

Наоми вытянулась рядом со мной.

- Вот уж что лет как этот трактат запрещён законом. Логично, что он не способен рассказать тебе, чего именно желают эти люди.

- Но ведь они именуют себя Густавитами! А это по меньшей мере означает, что они должны пользоваться словами Густава, разве нет?

- Может быть, это и так, - тихо промолвила Наоми. – Вот только они уж точно не заостряют внимание на этих вопросах. Да и, может быть, твои советники ошибаются относительно них.

- Но что тогда относительно женщины, что пыталась меня отравить?

- Так ведь она – не целая организация. И могла не иметь ничего общего с основным отравлением.

Я считала, что это так маловероятно, когда впервые услышала подобные обвинения – так ведь… В голове крутилось множество мыслей. Столько всего следовало изменить, а сколько угроз… Я едва успевала следить за основными нитями – а они давно успели превратиться в сплошной клубок.

- Мне срочно нужна передышка… - я потёрла глаза руками.

Наоми встала, вновь потягиваясь.

- Ты, пожалуй, очень устала, - промолвила она, - ведь ты уже который день почти не спишь!

- Ну, кому, спрашивается, нужен сон?

- А куда ты уходила прошлой ночью? Я даже выходила, чтобы поискать тебя, но… - она только пожала плечами. – Тебя здесь не было.

Я вновь вскинула голову. А если она хотела поговорить со мною в ту ночь после похорон? Меня ведь там не было…

- Мне жаль, прости. Я думала, ты уже давно спала…

- Ну, проснулась, подумаешь. Да всё в порядке, мне просто было интересно… Ты работала?

Я коротко кивнула.

- Не то чтобы у меня появились хоть какие-то успехи, - я забарабанила пальцами по столу, пытаясь придумать, что именно должна ей сказать. Но ведь мои слова не содержали никаких секретов, там не было совершенно ничего неприличного… - Там был Фицрой.

- Фицрой? – она бросила на меня косой взгляд. – Это причина, по которой у тебя не появилось хоть каких-то успехов?

- Наоми! – я заулыбалась, глядя на неё.

- Ну, что ж, ты никогда прежде не упоминала о Фицрое. Последнее, что я слышала – «я вообще его не знаю»! А теперь он помогает тебе в лаборатории? Как… опасно.

- Опасно? Ты считаешь, что он мог бы мною манипулировать?

- Не-е-ет, - она протянула это слово так, будто бы пыталась на что-то намекнуть. – Ну, вот почему, интересно, ты прежде о нём не упоминала? Откуда такие секреты? Почему ты никому другому подобную работу не поручаешь?

- Прекрати! Ничего такого не было! Мы просто разговаривали – об убийствах, я ведь уже рассказывала. И… Ну, как мне это описать? И он не считает меня здесь лишней и ненужной!

- Итак, после этого ты вновь пригласила его к себе? – она словно поддразнивала меня, растягивала слова, округляла глаза и то и дело подмигивала.

- Он просто был там, когда я пришла поработать в ночь перед похоронами. Да и прошлой ночью тоже. Он просто очень одинок, вот и всё.

- О, да, конечно. Именно поэтому он торчит в твоей лаборатории целыми ночами – спасается от одиночества, - она подалась чуть поближе. – А не кажется ли тебе, что он в тебя влюблён?

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам – но это было просто смешно! Что за бред!

- Наоми, ты его даже никогда не видела!

- Ах, если б он только мог воспротивиться…

- С лёгкостью! – но почему-то мой желудок сжимался от этих слов. Фицрой не был в меня влюблён, конечно же, да и это полная нелепица. Мы просто работаем вместе.

- Ну подожди! – воскликнула Наоми. – А ведь между вами что-то есть! Я просто поддразнивала, но ведь он тебе нравится! Да это у тебя на лице написано!

- Не могу я ничего к нему чувствовать. Я ж едва его знаю!

- И это не помешало тебе в него влюбиться! – на лице Наоми расцвела улыбка, и она поудобнее устроилась на стуле. – Фрея, милая, - теперь голос её был привычно ровным, - пожалуйста, будь осторожна. В конце концов, он королевский сын.

- Да знаю я, знаю… - я провела рукой по своим волосам. – Просто он – это совсем не то, чем, как мне казалось, он является…

- А кем же ты тогда его считала?

- Да никем! Просто идиотом! Разве ты не видела, как именно он вёл себя обычно при дворе?

- И… Каким же он оказался на самом деле?

Ответ на этот вопрос оказался слишком страшным и слишком сложным, чтобы все свои туманные мысли я смогла облачить в привычные слова.

- Фицрой, - выдохнула я. – Просто Фицрой.

- Фрея… - голос её зазвучал как-то выше, словно в предупреждении, но я только коротко покачала головой.

- Нам следует вернуться к работе. Надо провести ещё огромное количество экспериментов!

- Да-да, - медленно проронила она. – Конечно. Но если тебе вдруг захочется о чём-то поговорить…

- Знаю! – только не сейчас. Её поддразнивания будто бы что-то во мне разбудили – словно осознание того, что кто-то порезал вам руку, от одного вида крови, пусть нет и никакой боли. Где-то на краю сознания будто бы гудели бесконечные мысли, но у меня было слишком мало времени, чтобы сейчас задумываться над этим.

Фицроя я едва-едва знала. Да, он интересный человек – вот и все!

В конце концов, было куда больше по-настоящему важного, о чём я должна была побеспокоиться – а не только о нём!

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒