Контакты

Случайная статья

XVIII. XXVIII. XXXIII. Часть третья. ТРОЯНСКИЙ МУСОРОВОЗ

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 15

ТРОЯНСКИЙ МУСОРОВОЗ

XXXIV

Белов отключил мобильник, положил его на тумбочку рядом с кроватью, на которой сидел. Он подпер руками подбородок и задумался. Его размышления прервала Лайза.

– Кто звонил? – Девушка стояла в выделенной Джоном и Натали Белову комнате, прислонившись спиной к стене, и с тревогой наблюдала за Александром. Она была свидетелем только что состоявшегося разговора Белова с неизвестным абонентом, который, как ей показалось, говорил об Иване.

Саша ответил не сразу.

– Так, знакомый один, капитан Немо, – сказал он, потому что мыслями был далеко отсюда. Перехватив удивленный взгляд Лайзы, он пояснил: – Ивана похитил шейх Абдул Аль Азиз. В общем, российское правительство не будет вызволять его из плена, так как он теперь подданный Соединенных Штатов. Они и должны его спасать.

Лайза с сокрушенным видом покачала головой, словно осуждая кого‑ то.

– Как все запутано: мальчик русский, гражданин Америки, живет в Англии, похищен арабами из Эмиратов.

– Действительно, запутано, – согласился Саша. – И, тем не менее, что‑ то надо делать, не сидеть же сложа руки.

– Нужно обратиться к правительству США, – подсказала Лайза.

– Это очень долгий путь, а у меня нет времени: только пара дней.

– И все‑ таки я предлагаю действовать так, как предписывает закон, – твердо сказала Лайза. – Обратимся к властям и одновременно к моему знакомому, дипломату Сэму Рэмсфилду. Он из Организации Объединенных Наций. Мы с ним в приятельских отношениях. Рэмсфилд нам поможет.

На следующий день Лайза и Белов, оставив Штернгарта в Санта‑ Кери, вылетели в Нью‑ Йорк. Прибыли в аэропорт ночью и на такси отправились домой к Лайзе. Саша впервые был в столице Америки, и его поразило обилие огней рекламы. Они были повсюду. Неоновой светящейся коркой были покрыты вздымавшиеся к небу небоскребы; сверкая фарами, непрерывным огненным потоком двигались по улицам‑ каньонам автомобили. Белову вдруг почудилось, что он находится в кратере действующего вулкана: небоскребы – это раскаленные стенки кратера, а автомобили'‑ текущий по дну поток лавы.

Квартирка девушки Белову понравилась. Он осмотрел ее сдержанно, без ахов и охов, как подобает мужчине, похвалил и отправился в душ. День выдался хлопотный, напряженный. Белов с удовольствием постоял под прохладными струями. Полчаса спустя он уже спал в застеленной Лайзой чистой постели.

На следующий день утром на «мерседесе» девушки они отправились через центр Нью‑ Йорка к зданию ООН. Чужой город, озабоченные лица нью‑ йоркеров, бешеная по темпу и, как показалось Белову, бессмысленно активная жизнь. Он вдруг подумал, что все эти люди – жертвы массового психоза, который заставляет их бежать все быстрее и быстрее. Куда, зачем, это уже не имеет значения. Главное – обгонять других.

А он, разве он не так же участвует в подобной гонке? Вместо того, чтобы общаться с сыном, друзьями, Лайзой, наконец. Ведь Красносибмет отнимает у него все силы и время, отпущенные ему богом или природой на этой земле.

Вопреки этим размышлениям, их машина еле‑ еле тащились по улицам, то и дело попадая в пробки. Взгляд Белова скользил по лицам продавцов, водителей, прохожих, полицейских. Кстати, вид некоторых копов удивлял. Это были толстые негритянки, с трудом умещавшиеся в сшитой на заказ форме. Кого они могут догнать и задержать?

Женщин на улицах много, но они в большинстве своем какие‑ то несексуальные. Ни одной даже отдаленно напоминающей Шарон Стоун, Ким Бейсинджер или, скажем, Деми Мур, а именно таких красоток представляешь себе, когда думаешь об американках. Нет, все гладенькие, кругленькие, аккуратненькие. При взгляде на них невольно возникают мысли о брачном контракте, раздельном счете и исках о сексуальных домогательствах, уж никак не о любви или даже сексе. Нет, Белову решительно не понравился этот новый вавилон, хотя в нем и было свое очарование. Очарование сложного, технологичного и бездушного механизма.

Офис Сэма Рэмсфилда располагался в небоскребе ООН. Лайза довольно лихо припарковала «мерседес» на битком забитой машинами автостоянке. С самим дипломатом девушка с утра уже договорилась о встрече, однако из‑ за пробок на дорогах они опаздывали. Пришлось поторопиться. Спешно покинули машину и ринулись к зданию. На лифте поднялись на двадцатый этаж.

Секретарь в приемной Рэмсфилда – сухая седовласая дама в возрасте – была извещена о прибытии посетителей. Она тут же провела Лайзу и Белова к боссу. Кабинет, в который вошли молодые люди, представлял собой просторное светлое помещение со стеклянной стеной‑ окном. В нем стояли диванчики, кресла, журнальный столик, бар и письменный стол, при этом во всем чувствовалась рука хорошего дизайнера.

Хозяином кабинета оказался высокий, начинающий полнеть мужчина лет тридцати пяти. У него было холеное гладкое лицо с довольно‑ таки приятными чертами, голубые глаза, темные, зачесанные назад волосы. Одет он был в новенький с иголочки дорогой костюм, сидевший на нем ловко, как военный мундир. Завидев вошедших, он встал, с широкой, заученной улыбкой дипломата вышел навстречу гостям.

– О, Лайза, я так рад тебя видеть! – сказал он красивым баритоном, затем повернулся к Белову и протянул ему руку – Рэмсфилд… Сэм Рэмсфилд.

– Очень приятно, – Белов крепко пожал дипломату руку.

– Проходите, прошу вас! – хозяин кабинета сделал широкий жест, приглашая располагаться.

Лайза с Сашей сели на обитый кожей диванчик, Рэмсфилд напротив них в кресле рядом с журнальным столиком.

– Кофе? Виски? – поинтересовался хозяин кабинета, окидывая посетителей доброжелательным взглядом.

– Нет, спасибо, – отрицательно покачал головой Белов.

Отказалась и девушка.

– Сэм, – заявила она. – Ты, я знаю, человек занятой, поэтому не буду отнимать у тебя много времени и сразу перейду к делу.

– Я слушаю, – приятно улыбнулся Рэмсфилд.

– У моего друга, – начала Лайза, – возникли серьезные проблемы с сыном. История чудовищная, можно сказать, дикая. Да он тебе сейчас сам обо всем расскажет, – девушка посмотрела на Белова, предлагая ему присоединиться к разговору.

– Дело вот в чем, – начал Белов.

Он коротко рассказал историю похищения сына, о требовании неизвестных похитителей с Ближнего Востока обменять Ивана на его двоюродного брата Алексея и о том, что Россия не будет заниматься делом о похищении гражданина Америки. В конце без обиняков заявил, что американскому правительству не плохо было бы позаботиться о своем попавшем в беду соотечественнике.

Рэмсфилд, как почудилось Белову, не очень внимательно слушал его, думая о чем‑ то своем. Нет, внешне все было абсолютно пристойно. На лице – вежливая улыбка, сочувствующий взгляд, однако и то, и другое какое‑ то фальшивое, ненастоящее. Сэм слушал, но, как казалось Саше, при этом краем глаза следил за Лайзой и слегка рисовался перед ней, принимая красивые позы. Белов подумал, что Рэмсфилд, очевидно, неровно дышит к девушке.

– Ну что вам сказать, мистер Белов, – выдержав после окончания речи Саши паузу, необходимую для осмысливания информации, произнес дипломат. – Положение у вашего сына, надо прямо сказать, не из приятных. Но я, к сожалению, ничем вам помочь не могу. Видите ли, сэр, мальчик был похищен в Англии, а американская полиция не может вести расследование в чужой стране. Этим делом должен заняться Интерпол. Именно он должен будет провести расследование киднеппинга, выяснить, где именно находится ваш сын, а уж потом Америка предпримет шаги по его спасению.

– Но мистер Рэмсфилд, – возразил Белов. – Пока будет продолжаться расследование, пройдет много времени, а похитители требуют обменять Ивана на Алексея уже сейчас.

Рэмсфилд переменил позу, сел, манерно закинув ногу на ногу, и произнес:

– Но и вы поймите меня правильно, на основе голословных обвинений мы не можем проводить силовые акции на территории независимых государств, это не наш стиль. Все должно происходить в рамках законности. Это принципы, по которым живет американский народ, великие принципы демократии.

– Принципы, бесспорно, очень хорошие, – согласился Саша, – замечательные принципы, только за то время, пока вы будете соблюдать законность, мальчика могут убить террористы.

Сэм качнул носком до блеска начищенной туфли и бросил на Лайзу виноватый взгляд. Очевидно, он чувствовал себя неловко из‑ за того, что не мог помочь ее знакомому.

– Хорошо, – внезапно произнес Рэмсфилд совершенно иным тоном. – Вы можете сказать, каким образом добыли информацию о месте нахождения вашего сына?

Белов вспомнил об обещании Введенскому хранить молчание.

– К сожалению, я не могу указать вам источник, – сказал он расстроено.

Сэм поднял руки и тут же уронил их на колени, словно хотел этим жестом сказать: «Вот видите, я тут бессилен».

Белов укоризненно взглянул на Лайзу, мол, говорил же, что из твоей затеи с дипломатом ничего не выйдет. Девушка решила, что пришло время ей вступить в действие.

– Но Сэм, – сказала она просительно, – хоть что‑ нибудь можно сделать для Александра?

Рэмсфилд обернулся к Саше.

– Вы можете написать заявление, господин Белов, – сказал он. – Я попробую дать делу законный ход, если удастся ускорить рассмотрение, я это сделаю.

– И это все? – разочарованно промолвила Лайза. Похоже, она стала понимать, что законный путь, как это ни парадоксально, не всегда самый короткий и правильный. – И в самом деле, Сэм, делопроизводство может затянуться на неопределенное время.

Рэмсфилд расплылся в обескураживающе‑ голливудской улыбке:

– Но что я могу сделать?

– А не могли бы вы помочь мне выехать в какую‑ нибудь из стран, расположенных в Персидском заливе? – неожиданно спросил Белов.

Сэм взглянул на своего собеседника, как тому показалось, с одобрением:

– В какую именно и зачем?

– Не имеет значения, – признался Белов. – Лишь бы страна была поближе к Эмиратам. В Кувейт, например. Там ведь есть американские военные базы?

– Есть, – Рэмсфилд внимательно посмотрел на Сашу. Он, кажется, сообразил, что задумал этот русский. – Вы хотите быть поближе к сыну, это я понимаю. В общем‑ то, организовать поездку можно. Только под каким соусом? – Несколько секунд он размышлял, поглаживая свой гладко выбритый ковбойский подбородок, потом кинул: – Хорошо, я попробую устроить вам эту поездку. Лучше всего под вывеской ООН или журналистского сообщества.

– Тогда и я поеду с Александром, отправь и меня в Кувейт, – неожиданно для всех, и в первую очередь для себя, заявила Лайза.

И Белов, и Рэмсфилд среагировали на это решение абсолютно одинаково: с возмущением.

– Но тебе‑ то зачем туда, Лайза? – воскликнул Сэм.

Лицо и шея девушки отчего‑ то пошли красными пятнами.

– Ну‑ у… – растерялась она, – я всегда хотела побывать в этой экзотической стране, да все случая не представлялось.

– Глупость какая, – пожал плечами Рэмсфилд. – Кувейт не то место, куда ездят отдыхать американцы.

– Вот именно, – более уверенным тоном произнесла девушка. Она уже оправилась от смущения. – На курорт я в любое время смогу поехать, а вот в Кувейт вряд ли. Я тебя очень прошу, Сэм, посодействовать мне с отправкой в эту страну.

– Ну, хорошо, – не скрывая своего недоумения по поводу решения Лайзы, произнес Рэмсфилд. – Я попробую что‑ нибудь сделать для тебя.

– В таком случае, Сэм, – подключился Белов, – я попрошу вас дать карт‑ бланш еще на одного человека.

Девушка недовольно покосилась на Белова.

– На кого это? – спросила она ревниво.

– Так, есть один специалист по таким делам, – уклончиво ответил Саша. – Если он даст свое согласие на участие в поездке, я назову его фамилию. Ну, как, идет, Сэм? – Белов выставил ладонь, предлагая дипломату ударить по рукам.

Рассмеялся и Рэмсфилд.

– Здорово вы взяли меня в оборот, ребята! Если начальство узнает о том, что я забросил вас в Кувейт, меня с работы уволят.

И он хлопнул в знак согласия по руке Белова своей ладонью.

Вечером Белов с мобильника позвонил Шмидту.

– Дима, здравствуй! – Саша лежал на диване в квартире Лайзы со стаканом мартини в руке, который она только что ему вручила. Рядом на журнальном столике высился манхэттен из множества бутылок разной высоты. После всех треволнений он испытывал потребность как следует выпить.

– А, Белов, здравствуй, – откликнулся Шмидт. – Есть новости?

Саша сделал большой глоток мартини и поморщился. Тьфу ты черт, микстура какая‑ то.

– Ивана похитил шейх Абдул Аль Азиз, – сказал он в трубку и поставил недопитый бокал на журнальный столик, плеснул в него граммов двести водки и попробовал: вот это кардинальное решение проблемы. – Парень находится в эмирате Абу‑ Дуби, в резиденции шейха на берегу Персидского залива. Араб мне звонил. Требует обменять Ивана на Алексея.

– Ну, ни фига себе! – возмутился Шмидт. – У него что, с головой не в порядке?

Белов глотнул усовершенствованного мартини. Напиток обжег горло, согрел желудок. По телу разлилась блаженная истома.

– Какая разница, что у него с головой? Послушай, Шмидт, я слышал, ты авиаспортом занялся? – спросил он не в тему.

По тону Саши не понятно было, осуждает он увлечение Шмидта или одобряет и, вообще, к чему клонит, задавая этот вопрос, поэтому Дмитрий неуверенно ответил:

– Ну, да. Летную школу от нечего делать закончил, на вертолете летать частным образом учился,

– На вертолете это хорошо, – на этот раз в голосе Белова явно прозвучала похвала. – А ты не прокатишься со мной в Кувейт? Посмотрим на месте, что можно сделать, чтобы шейху мозги вправить. С нами девушка еще одна поедет, – и Саша заговорщически подмигнул сидевшей в кресле у телевизора Лайзе.

Связь работала до такой степени превосходно, что Белов услышал, как в трубке Шмидт клацнул зубами, захлопнув отвисшую от удивления челюсть.

– Зачем нам девка в этом деле? Баба с возу, легче паровозу.

– Пригодится уголек в топку подкидывать. Мне нужна твоя помощь, Шмидт, – с нажимом сказал Белов. – Так ты едешь?

Дмитрий ответил без промедления:

– Спрашиваешь! Считай, я уже там. Хотя не так все просто, как хотелось бы. Здесь кавалерийским наскоком не возьмешь: у шейха наверняка мамлюков полон дом. И как потом оттуда выбраться, вот в чем вопрос. Ну ладно, подумаем. Будь на связи, – и он отключил телефон.

Несмотря на трагичность ситуации, Шмидт был благодарен неизвестным арабам: наконец‑ то жизнь начинает обретать смысл!

XXXV

Белов, Шмидт и Лайза отправились в Кувейт под видом журналистов. Прибыли они в прибрежную часть Нейтральной зоны, расположенной на юго‑ востоке страны. Здесь американская компания вела разведку и добычу нефти. В этом лее регионе находилась и штатовская военная база.

На нефти Кувейт, собственно говоря, и разбогател. Не весь, конечно, а местами. В столице – Эль‑ Кувейте – путешественники видели шикарные дома, отели, дворцы, здесь же в провинции царила нищета. Небольшой городок Аль‑ Хаси, куда прибыли Белов, Лайза и Шмидт, большей частью состоял из низких домиков из необожженного кирпича. Попадались, правда, и добротные дома, но они были большой редкостью.

Поселилась бригада «журналистов» в убогой гостинице – двухэтажном невзрачном здании с небольшим – квадратным двориком, обрамленным финиковыми пальмами. Странноприимный дом имени Сорского в родном Красносибирске в сравнении с ней казался пятизвездочным отелем. Не было ни газа, ни горячей воды, ни удобств в номере. От примитивных бытовых условий Лайза была в шоке, но ни Белов, ни Шмидт не отчаивались. Во‑ первых, они имели за собой русскую школу выживания, а во‑ вторых, приехали в эти края по делу и не собирались здесь надолго задерживаться.

Помимо этого у Белова в Кувейте было еще одно задание. Родители Ярославы, работавшие в Ираке в нефтедобывающей компании, недавно перебрались работать в Кувейт. Вот и хотел Белов познакомиться с папой и мамой своей сводной сестры, раз уж оказался в той же стороне, что и они. Он созвонился с российским посольством в Кувейте и попросил разыскать русских специалистов Ивановых – именно такая фамилия и была у Ярославиных предков. Обещали помочь.

В день приезда Белов, Шмидт и Лайза, взяв напрокат старенький джип, отправились к американской военной базе. Она находилась в нескольких километрах от городка. Загрузив в автомобиль приобретенную для маскировки фото‑ и видеоаппаратуру, а также канистру воды, друзья узнали у хозяина гостиницы дорогу и выехали в указанном направлении.

Неплохая дорога с отличной разметкой пролегала по пустыне. Кругом песок, песок, песок. Он лежал повсюду, насколько хватало глаз. Разнообразила унылый пейзаж лишь торчащая кое‑ где из барханов верблюжья колючка.

Жара стояла неимоверная. Было, наверное, не менее пятидесяти градусов. Ветерок, гулявший по машине, желаемого облегчения не приносил. Он был таким горячим, что, казалось, будто в лицо дует работающий на полную мощность гигантский технический фен. Все время мучила жажда.

Лайза, в отличие от мужчин, по глупости утром выпила много воды, и теперь, на солнце, пот лил с нее в три ручья. Ветерок припорошил у всех троих кожу, волосы и одежду песком, отчего лица Белова, Шмидта и Лайзы превратились в серо‑ желтые пыльные маски, а рубахи затвердели, будто панцирь черепахи.

– Впору термокостюм надевать, – пошутил Белов, – жаль, в гостинице оставил.

Саша сидел на переднем сиденье, рядом с управлявшим автомобилем Шмидтом. Девушка – сзади. Лайза ответила скупой улыбкой. Она, кажется, уже жалела о своем решении поехать в Кувейт, хотя виду старалась не подавать.

– Что еще за термокостюм? – чтобы поддержать разговор, поинтересовался Шмидт.

– Так, изобретение одно, – пояснил Саша. – КТ‑ 1 называется. Высокие температуры выдерживает. Не хотел его оставлять в Штатах. Это наше ноу‑ хау. Вот вожу его с собой, авось пригодится.

– Понятно.

На этой фразе разговор прекратился. Было так жарко, что язык прилипал к небу и ворочать им было невмоготу.

Наконец вдалеке показалась военная база. Еще дальше, немного в стороне, возникли на горизонте нефтяные вышки. А вскоре дорога разделилась на две. Одна асфальтовая лента бежала влево в сторону вышек, другая уперлась в ворота КПП. Приехали. Белов, Шмидт и Лайза выгрузились из автомобиля и с нахальным видом прожженных пройдох‑ журналистов направились к часовому.

Из бетонной будки, расположенной рядом с железными воротами, вышел громадный негр в желто‑ песочном камуфляже, при автомате и каске, и двинулся навстречу прибывшей группе.

– Сюда нельзя! – заявил он и остановился, преградив команде Белова путь.

– Мы американские журналисты! – нагло заявила Лайза и ткнула пальцем в бейджик с надписью «пресса». Такие же ламинированные карточки, полученные с помощью Рэмсфилда, красовались и на груди Белова и Шмидта. – Мы хотим взять интервью у командования базы.

Военнослужащий стоял, широко расставив ноги, положив руки на автомат. Он отрицательно помотал головой.

– Нет, мэм, это закрытый военный объект. Вход на него посторонним лицам строго запрещен.

– Мы свободные журналисты свободной страны! – будто участница пикета, стала выкрикивать девушка лозунги. Американский народ имеет право знать, что происходит на его военных базах!

Негр снова с бесстрастным выражением лица помотал головой.

– Нет, мэм, не положено.

Белов со Шмидтом в разговор пока не вмешивались, предоставив Лайзе самой договариваться с соотечественником. Их задача состояла в том, чтобы как можно лучше рассмотреть базу и запомнить расположение объектов.

– Я хочу поговорить с командиром части! – продолжала качать права девушка. – Нам нужна его помощь!

Солдат пожал плечами.

– Пожалуйста, мэм, это ваше право. – Он взял в руку висевшую у него на плече небольшую рацию, нажал на кнопку и сказал в микрофон: – Сэр, докладывает сержант Джефферсон. Тут журналисты прибыли. Хотят осмотреть базу. Он повернул устройство спикером к гостям.

Из рации тут же прозвучал весьма однозначный ответ.

– Пошли их в задницу… – дальше последовало несколько слов, которые говорить при даме ни в коем случае не следовало бы.

Однако на этом дело не закончилось. Динамик продолжал надрываться:

– Ты же знаешь, Джефферсон, я терпеть не могу журналюг. И если они сейчас же не уберутся от ворот, я лично порву им задницы, а потом пинками буду гнать до самого Эль‑ Кувейта! И тебя заодно с ними, задница, если ты еще хоть раз побеспокоишь меня без дела! Усвоил, задница?!

– Так точно, сэр! – гаркнул сержант. Он стоял, держа рацию в вытянутой руке так, чтобы «журналистам» лучше было слышно, и улыбался во весь рот. – У вас есть еще вопросы к командиру части, мэм? – спросил он у Лайзы.

Лайза от удивления долго ничего не могла сказать. Судя по услышанному, слово «задница» пользовалось особым расположением у командира базы, и он вставлял его везде, где только можно. В течение нескольких секунд, она обалдело смотрела на рацию, потом с презрительным видом дернула плечом и заносчиво сказала:

– Все равно мы попадем на вашу базу! – с этими словами она развернулась и направилась к джипу.

Посмеиваясь, Белов и Шмидт отправились следом. Шмидт развернул машину и направил ее в объезд базы. Почва вокруг части была потверже, поэтому ехали спокойно, без пробуксовки. База была огорожена колючей проволокой с накинутой на нее маскировочной, под цвет песка, сетью, так что рассмотреть, что творилось за ней, было невозможно. Шмидт доехал до угла базы, свернул влево. С этой стороны то же самое – бесконечная стена шевелящейся на ветру желтоватой сетки.

– Останови‑ ка, – попросил Белов.

Когда Шмидт остановился, Саша выпрыгнул из джипа, подошел к ограждению и отогнул край сетки. То, что он там увидел, заставило его отшатнуться. На него смотрел ствол автомата.

– Если ты сюда еще хоть раз сунешься, – сказал высокий парень в каске, – я прострелю тебе башку.

– Да, ладно, ты чего, – пробормотал Белов. – Мы же просто отлить собирались.

Ни слова не говоря, солдат отработанным движением передернул затвор. Белов тут же отпустил край маскировочной сети. Он вернулся к машине и разочарованно сказал:

– Я, конечно, не рассчитывал, что нас добровольно пустят на военную базу, но что мы даже краем глаза взглянуть на ее территорию не сможем, и не подозревал. Короче, облом полнейший.

– Что такое облом? – поинтересовалась Лайза.

С размазанной по потному лицу грязью она смотрелась довольно‑ таки смешно.

– Облом – это, когда ничего не получается, – невесело усмехнулся Саша.

Шмидт побарабанил пальцами по рулю.

– Твои предложения? – спросил он.

– Элементарно, Ватсон. Искать место, откуда можно как следует рассмотреть базу. – Белов запрыгнул в автомобиль. – Бинокль же у нас есть?

– Есть, – подтвердил Шмидт. Причем превосходный, армейский.

– Поехали, поищем точку наблюдения повыше.

Шмидт вернулся к воротам базы. Отъехав немного, остановился, чтобы оглядеться. Действительно, дорога, ведшая к нефтяным вышкам, шла в гору. По обеим сторонам от нее барханы были повыше, чем где бы то ни было вокруг. Туда и направились.

Проехав примерно с полкилометра, свернули с дороги. Машина сразу забуксовала в песке. Пришлось посадить за руль Лайзу, а Белов со Шмидтом пошли рядом с автомобилем, подталкивая его в тех местах, где он увязал в песке. Когда углубились в пески так, что машину стало не видно с дороги и со стороны базы, бросили джип и дальше отправились пешком. Наконец отыскали большой песчаный бархан, поднялись на его вершину и залегли.

Нельзя сказать, что отсюда база была видна как на ладони, однако большая часть ее все же просматривалась, причем именно та, которая больше всего интересовала «журналистов».

База имела форму правильного прямоугольника. На ней имелись более‑ менее капитальные постройки, а также ряды ангаров, палаток и штабелей ящиков с техникой. В углу периметра стояло несколько боевых вертолетов. Того, что находилось на переднем плане, из‑ за натянутой маскировочной сетки видно не было.

Белов взял у Шмидта бинокль и принялся педантично, один за другим, сканировать объекты базы. Оптика была действительно превосходная. В бинокль были видны даже шляпки гвоздей, которыми были скреплены доски на ящиках с оборудованием.

Да, привыкли американцы к комфорту: душевые кабины кругом, в палатках кондиционеры, работающие от солнечной энергии. Курорт устроили. Белов передал бинокль Шмидту.

– Видал? – спросил Саша, когда тот приложил окуляры к глазам.

Шмидт хмыкнул.

– Ну, красавцы, мать иху… – проворчал он тихо, чтобы не оскорблять патриотических чувств Лайзы: – Биотуалеты в пустыню завезли… Интересно, куда они девают свое экологически чистое дерьмо? Перерабатывают в баксы?

– Чистюли, – поддакнул Белов. – Пока кофею не выпьют, воевать хрен пойдут. Не то что наши пацаны в ходе боевых действий буханку хлеба на четверых делят да водой запивают.

Словно в подтверждение его мнения об избалованности американцев Лайза достала из рюкзачка за спиной зонт и щелкнула кнопкой. Над ее головой раскрылся яркий купол. И Белов, и Шмидт спрятали улыбки.

– Ты дальше отползи, – посоветовал Саша девушке. – А то твой зонт над барханом торчит, за версту его видно.

– Ну и пусть, – заартачилась Лайза. Она не воспринимала всерьез угрозу, исходившую от базы. – Может, я позагорать сюда пришла. Кому какое дело. Я знаю свои права.

– Как шарахнут сейчас по нам, – проворчал Шмидт, – забудешь качать права.

Искушать дальше судьбу Лайза не стала. Она сползла вниз по бархану и улеглась на спину, раскинув руки. Но не выдержала и полминуты.

– О, май гад! – пробормотала она по‑ английски. – Какая жара. Это просто ужас.

Отбросив зонт, она неожиданно вскочила и с воплем бросилась вверх по бархану.

– Совсем крыша поехала у девки, – живенько поставил диагноз Шмидт и, схватив пробегавшую мимо него Лайзу за ногу, дернул.

Выскочившая на вершину холма девушка, будто подстреленная, взмахнула руками, дернулась и рухнула на песок. Белов и Шмидт втянули ее за ноги за бархан.

– Может быть, вы в гостиницу отправитесь? – посоветовал Лайзе Шмидт. Он был с ней то на вы, то на ты. – Чего на песке жариться‑ то. А вечерком по холодку за нами на джипе приедете.

Однако девушка заартачилась:

– Я никуда не пойду! – заявила она, вздернув нос. – И если я умру здесь от жары, то это будет вина командира базы.

Шмидт спорить не стал. Пусть Белов с ней нянчится, его подруга. Он взял бинокль и снова припал к окулярам. Он несколько минут смотрел, не отрываясь, запоминая все, что требовалось. Вот пошел часовой, вон еще один ходит, и еще… Вон окоп, для обороны в случае нападения на базу. Очень удобное место для временного укрытия. Вон угол дома, а вон мусорные контейнеры.

– Ну, что скажешь? – спросил Белов у Шмидта, когда тот закончил осмотр. – Я хочу знать твоё мнение как специалиста.

Шмидт облизал потрескавшиеся губы, снял с пояса фляжку, отвинтил пробку и… снова закрыл.

– Что сказать, – заговорил он не спеша. – Периметр часовыми охраняется и плюс система видеонаблюдения – не проскочить. А так мест, где спрятаться можно, навалом. Главное, туда попасть.

Белов взял у Шмидта фляжку, плеснул на ладонь и растер воду по лицу. Стало немного легче.

– Значит, главное – оказаться за колючей проволокой, – произнес он, завинтил пробку на фляжке и бросил посудину на песок. – Ладно, давай будем думать, как можно проникнуть к воякам.

Белов и Шмидт, передавая друг другу бинокль при обнаружении интересных деталей, стали изучать базу. Ничего подходящего в голову не приходило. Было ясно, что пробиться сквозь ограждение невозможно, часовые запросто пристрелят. Значит, прорыв отпадает. Остаются ворота. Дежурному по КПП хоть разговаривать разрешается, не то что часовому.

Дежурному и голову задурить можно, и внимание как‑ то отвлечь, и самим войти, а еще лучше незаметно въехать на чем‑ нибудь в ворота. Вот только на чем? На базу иной раз заезжали машины, но их тщательно досматривали.

Может быть, попробовать пробраться в грузовик с продуктами, замаскироваться среди них и таким образом проскочить через КПП? Хотя, нет. Неизвестно, когда в последний раз завозили продукты, может быть, вчера, а в следующий раз повезут через неделю. Ждать столько времени они не могут.

Ближе к вечеру у ворот базы появился мусоровоз. Это была большая желтая машина с торчащим сзади коробом мусоросборника. Давешний сержант даже не стал досматривать автомобиль, он лишь вскочил на подножку, заглянул в кабину, затем спрыгнул и махнул рукой – проезжай!

Белов и Шмидт переглянулись. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль.

Машина медленно проехала на территорию базы, следом за ней отправился вынырнувший из какого‑ то строения вооруженный автоматом солдат. Мусоровоз подъехал к кухне базы и остановился. Из кабины вышел мужчина, одетый в яркую зеленую униформу и в бейсболке того же цвета. Он взялся за один из трех контейнеров, подтащил его к мусороприемнику, затем нажал на какую‑ то кнопку, расположенную сбоку автомашины. Контейнер поднялся, перевернулся и вновь стал опускаться. Опорожнив таким же образом две оставшиеся пластиковые бочки, мусорщик поехал к следующей точке, затем еще к одной. Она находилась в дальнем углу базы неподалеку от стоявших там вертолетов. Работал человек деловито, споро. И все время за его действиями наблюдал находившийся поблизости вооруженный автоматом вояка.

Но вот что странно: Белову показалось, что мусорщик на кого‑ то очень похож. Однако Саша не придал этому обстоятельству значения. Ну откуда у него в Кувейте могут быть знакомые?

К воротам сопровождавший мусоровоз солдат не пошел. Он дотопал до палаточного лагеря, постоял, дождался, когда машина покинет территорию базы, и нырнул в одну из палаток.

Белов и Шмидт снова переглянулись.

– Годится! – заявил Шмидт.

– Что, что годится? – забеспокоилась Лайза.

Она понимала, что мужчины пришли к какому‑ то решению, но не могла сообразить, к какому именно.

– Позже объясню, – пообещал Белов. Он отполз от вершины холма и встал. – Ладно, поехали домой.

Через пару минут джип вырулил на асфальтовую дорогу…

XXXVI

Белов, Шмидт и Лайза вернулись в городишко уже в сумерках и сразу же направились на розыски «мусорной» компании, обслуживающей базу. Она располагалась в соседнем населенном пункте. Отправились туда.

Городок с трудно выговариваемым арабским названием был намного больше и богаче того, где поселились Белов, Шмидт и Лайза. Компания по уборке мусора, как и следовало, из санитарных соображений располагалась на окраине городка и состояла из небольшой конторы и автомойки, а также огороженного глинобитной стеной двора, в котором стояло два мусоровоза американского производства.

База, как это часто бывает, была единственным работодателем в округе, если бы не это, вряд ли арабам пришло в голову организовывать вывоз мусора на таких мощных машинах. По сути, это были мясорубки для твердых отходов.

На зов Белова из одноэтажного неказистого здания вышел пузатый араб, как оказалось впоследствии, владелец компании. У мужчины было смуглое лицо, снабженное аккуратно подстриженными усами, большой нос, обвисшие щеки, торчащие уши и толстые мясистые губы. Из‑ под насупленных кустистых бровей смотрели маленькие черные глазки. Несмотря на непрезентабельный вид, хозяин компании производил впечатление добродушного и умного человека. Гостей он встретил приветливо, а когда узнал, что пожаловали американские журналисты, чтобы взять интервью, и вовсе растаял.

– О, великолепно, – заговорил он на ломаном английским. – Мы американцы любим. Что вам угодно?

– Мы бы хотели узнать, как обстоят дела с вывозом бытовых отходов в вашей стране, – заявил Белов.

– Хорошо, очень хорошо! – закивал хозяин мусоровозов. – Мы собираем мусор в замечательную американскую машину, а потом увозим его далеко в пустыню и там хороним в большой яме.

В доказательство того, что они действительно живо интересуются санитарной обстановкой данного региона, Шмидт и Лайза защелкали фотоаппаратами, снимая мусороуборочную технику, потом и их хозяина на их фоне. Тот замахал руками:

– О, нет, нет, господа. Мусульманам нельзя фотографироваться. Уберите фотоаппараты, нельзя! Нехорошо человека снимать. Это грех!

Шмидт и Лайза фотоаппараты тотчас же убрали, а Белов продолжил разговор.

– Сколько у вас в городе компаний по уборке мусора?

Хозяин выставил вперед руку с оттопыренными пальцами.

– Одна, моя.

– А что именно вы обслуживаете?

– Ну… – показал на пальцах араб, – американскую военную базу и нефтяные компании.

– О, американскую базу! – оживился Белов. – Мы тоже американцы, журналисты. Нас очень интересует, в каких санитарных условиях живут наши соотечественники. Как часто вы вывозите с территории базы мусор?

– Каждый день. Каждый день! – хозяин компании молитвенно сложил руки, всем своим видом желая показать, что он очень беспокоится о санитарном состоянии американской базы.

– Когда вывозят мусор?

– О, два раза, господа, утром и вечером. Американский солдат не любит, когда у него воняет! – и араб, сморщившись, помахал у носа ладонью, наглядно показывая, как неприятен американцам запах с помойки.

Соглашаясь с мнением хозяина мусорной компании, Белов с гримасой отвращения покивал.

– Да, да, – сказал он сочувственно. – Это очень плохо. А кто сегодня из водителей обслуживает базу?

– Хороший человек. Я недавно принимал его на работу. Очень хороший человек. – Араб закатил глаза, показывая, какой лакомый кусочек ему достался. – Русский парень.

– Русский? – в один голос воскликнули Белов, Шмидт и Лайза.

Новость была сногсшибательная. Уж русский с русским всегда договорится. Но как, черт возьми, он сюда попал?

– А мы можем с ним повидаться? – поинтересовался Белов.

Араб отрицательно покачал головой.

– Нет, не сегодня. Он отдыхает уже. Устал бедняга.

– А где живет?

– Далеко. На другом конце города. Завтра приходи, увидишь!

Добиваться и дальше свидания с водителем мусоровоза не следовало. Настойчивость могла вызвать подозрение. Тем более, что уже стемнело, ночь на носу.

– Завтра так завтра, – согласился Белов. – В котором часу вы начинаете работать?

– Рано, очень рано. В пять утра. А в половине шестого мусорная машина уже уезжает.

Действительно рано. Во сколько ж завтра нужно будет встать?

– Ладно, брат, спасибо за интервью.

– Вы в гости заходите, в гости, – засуетился вдруг хозяин мусорной компании. – Угощать буду.

– Нет, в другой раз, – дружно стали отказываться Саша, Шмидт и Лайза.

Как‑ то не очень хотелось трапезничать вблизи мусорных машин, источавших неприятный запах. Белов незаметно кивнул своим друзьям, что пора сматываться, и стал прощаться.

– Спасибо за интервью, – Белов крепко пожал арабу руку. – Увидимся!

Друзья погрузилась в джип, он развернулся, газанул и растаял в темноте.

XXXVII

Поздно вечером Саше позвонили из российского посольства и сообщили, что родители Ярославы живут в Эль‑ Кувейте, работают инженерами в нефтяной компании, и назвали их адрес.

А еще позже Лайза почувствовала недомогание. У нее резко поднялась температура, началась рвота. Пришедший по вызову врач, осмотрев девушку, заявил, что проблемы со здоровьем вызваны перегревом на солнце и переутомлением. Ей следует хорошенько отдохнуть. Взяв хорошие чаевые, доктор ушел. Белов провозился с Лайзой до двенадцати часов, а когда девушка уснула, вернулся в свой номер.

Утром Саша и Шмидт встали ни свет ни заря. Отправиться на встречу с мусорщиком решили без Лайзы, однако, когда они вышли из своего номера, девушка уже поджидала их в коридоре. На уговоры остаться в гостинице она не поддалась и вместе с мужчинами вышла на улицу.

В пятнадцать минут шестого утра Белов, Шмидт и Лайза поджидали мусоровоз на дороге к базе. Солнце уже поднялось над горизонтом, однако еще как следует не грело. Было относительно прохладно для пустыни. Наконец, вдали появилась желтый мусоровоз. Шмидт завел двигатель джипа и поставил его поперек дороги. Белов и Шмидт вышли.

Мусорщик сбросил скорость, поехал медленнее. Он явно был сбит с толку. Ограбление? Это что‑ то новенькое. Понятно, когда нападают на инкассаторскую машину, на груженую фуру, автопоезд или рефрижератор. Там есть, чем поживиться, но не в этом конкретном случае… Нет, никому еще не приходило в голову грабить мусоровоз.

Желтый короб на колесах как‑ то нерешительно остановился. Потом из его кабины высунулся… Нет, если бы Белову раньше сказали, что такое в жизни возможно, он никогда бы не поверил. Из кабины высунулся… Заика! Откуда, черт возьми, здесь, в пустыне, посреди Кувейта, мог оказаться бывший русский зек! Уму непостижимо! Белов не смог удержаться от возгласа удивления.

– Заика, ты?! – он отклеился от джипа, к которому привалился спиной, и направился к мусоровозу.

Парень несколько мгновений вглядывался в лицо приближающегося человека, узнал и заорал:

– Бе‑ елов! Белов, м‑ мать твою! Ты что здесь д‑ делаешь? – он выключил двигатель автомобиля, выскользнул из кабины на дорогу и пошел навстречу Саше.

До чего же приятно встретить на чужой земле родное русское лицо. Соотечественники от избытка чувств обнялись и принялись тискать друг друга.

– Это Андрей Загорняков, – сразу же вспомнив имя и фамилию парня, сказал Белов, обернувшись к подошедшим сзади Шмидту и Лайзе. – Мы с ним в Красносибирске, в СИЗО Воронье гнездо, чалились. – Саша все еще не мог оправиться от изумления. Он хлопнул парня по плечу. – Ну, рассказывай, Андрюха, как ты здесь оказался.

Заика тоже был под впечатлением неожиданной встречи. От радости он весь так и светился.

– Та‑ ак мы ж ко‑ огда с Вороньего гнезда сорвались, – стал рассказывать он, – на самолете в Э‑ эмираты двинули. Там нас и закрыли. В тамошней тюряге на кичи парились, пока один благодетель не выкупил и к с‑ себе не забрал. А потом работать вот меня в Кувейт о‑ от‑ правил. У него родственник здесь живет. Одной из жен па‑ апаша. Вот он меня к нему на вре‑ емя работать и определил. В порядке финансовой по‑ омощи тестю. А зарплату сам платит.

Сразу переходить грузить Заику своим проблемами Белов не стал. Решил, еще представится случай. Сейчас его интересовало другое. Он рассказал Андрею о том, что они собираются проникнуть на американскую военную базу.

– Ку‑ куда, ку‑ куда? – не поверил своим ушам Заика.

– На американскую базу, что такого? – сказал Белов с таким видом, будто проникновение на закрытые объекты – это его ежедневное занятие. – Ты что, не понял?

– Да ты что, Саша! – вскричал Заика. – Это же невозможно! Не‑ воз‑ мож‑ но! Там часовые с а‑ автоматами кругом. Охраняется база лучше, чем крытая.

– Ты‑ то откуда знаешь? – усмехнулся Белов.

– Та‑ ак я же мусор оттуда два раза в день вывожу.

– Мусор?! – Саша сделал вид, будто сильно удивился. – Мусор – это хорошо. – Он якобы многозначительно переглянулся со Шмидтом. – Ну, вот, Дима, а мы голову ломаем, каким образом попасть на базу.

Заика тотчас сообразил, куда клонит Белов.

– Вы что, ре‑ ебята, спятили? Вам что, ж‑ жить надоело? Это ж идиотизм чистой воды. На‑ ас всех перестреляют, ка‑ ак куропаток.

– Как из Вороньего гнезда бежать, так ты первый, – парировал Белов. – Там‑ то ты не думал, что тебя вертухаи подстрелят?

– Там вохра, а здесь спецподразделение, – уважительно произнес Заика. – Они специально натасканы на защиту спецобъектов.

– Но послушайте! – вступила в разговор Лайза. Она поочередно смотрела то на Белова, то на Заику. Девушка наконец‑ то стала кое‑ что понимать, и это кое‑ что никак не укладывалось у нее в голове. – Послушайте! Вы… вы… – от волнения она вдруг тоже стала заикаться. – Вы хотите попасть на военную базу в мусоровозе? – в конце концов, выговорила она.

– Ну да, – как ни в чем не бывало ответил Саша. – Ты знаешь другой способ?

– Саша, – широко открыв глаза, воскликнула Лайза и с выражением омерзения на лице потрясла в воздухе растопыренными пальцами. – Там микробы. Там грязно. Там, там, – она запнулась, подыскивая подходящее слово. – Там же все с помойки!

– Правда? – Белов сделал вид, будто удивился. – А я все думаю, откуда запах такой.

– Не издевайся! – от негодования Лайза даже топнула ногой. – Это невозможно! Вы… вы не посмеете влезть в мусорную машину!

– Де‑ действительно, – неожиданно рассмеялся Заика. – Штатовцам даже в голову не придет, что кто‑ нибудь по‑ осмеет проехать на территорию их базы в му‑ мусоровозе.

– Ну, вот видишь, – тут же взял быка за рога Белов. – А ты боишься.

– Вы!., ‑ снова хотела было возмутиться Лайза, однако Шмидт наступил ей на ногу.

Лед вроде тронулся, Заика начал сдавать свои позиции, и вмешательство девушки в разговор могло только испортить дело. Лайза, фыркнув, замолчала.

Загорняков в задумчивости стукнул несколько раз ногой по скату.

– Ты сам подумай, у тебя там все схвачено, – Белов показал рукой в сторону базы… – Въедешь на территорию как всегда. Пока будешь возиться с контейнерами, мы со Шмидтом из мусоровоза выскочим и спрячемся. Ты даже не заметишь. Уедешь и все, а дальше наши проблемы.

Заика все еще сомневался.

– Ладно, я по‑ подумаю, – буркнул Заика, однако по тону, каким были произнесены слова, было ясно, что он, скорее всего, даст согласие на участие в авантюре.

– Ну, вот и молодец! – Саша хлопнул парня по плечу. Он еще хотел что‑ то добавить, но тут зазвонил мобильный телефон.

В Кувейте прекрасно развита сотовая сеть. Дозвониться можно в любой отдаленный район страны, благо, страна маленькая. Белов достал трубку, нажал на кнопку включения. Звонил шейх.

– Мистер Белов? – с одышкой произнес он.

– Здравствуйте, мистер Аль Азиз, – ответил преувеличенно вежливым тоном Саша.

В трубке раздался смешок.

– Мистер Белов, время, отведенное вам на размышления, прошло. Я хочу знать ваш ответ.

Заика вел себя как‑ то странно. Он делал Белову какие‑ то знаки, показывая то на телефон, то на себя. Саша поднял указательный палец вверх, призывая его не мешать.

– Я согласен с вашими условиями, – сказал он в трубку.

– Вот и отлично, – обрадовался шейх. – Это очень разумное решение. Клянусь Аллахом, ваш племянник не будет знать ни в чем отказа. Я воспитаю его хорошим человеком.

– Я очень на это надеюсь, господин Аль Азиз, – с издевкой произнес Саша.

Шейх перешел на сугубо деловой тон:

– В таком случае, мистер Белов, вы должны завтра передать племянника моим людям. Вам в Красносибирске позвонят и скажут, куда при‑ везти мальчика.

– Но я еще не в Красносибирске, господин шейх, – возразил Белов и подмигнул приятелям. – Мы можем отложить обмен на несколько дней?

Шейх молчал пару секунд, потом ответил:

– Только до послезавтра.

Белов вздохнул:

– Что ж, послезавтра так послезавтра. Вы гарантируете, что вернете мне сына?

– Разумеется. Мои люди обсудят с вами условия передачи. Вы получите его в целости и сохранности.

– Я бы хотел убедиться в том, что Иван жив, – заявил Белов. – Могу я с ним поговорить?

– Пожалуйста!

– Папа! – тотчас прозвучал в трубке звонкий мальчишеский голос. – Папа, это я!

У Белова к горлу подступил комок. Чтобы не выдать своего волнения, Саша задержал дыхание, однако, когда он заговорил, голос у него все равно дрогнул:

– Здравствуй, сынок. Как у тебя дела?

– Все нормально, пап. Ты не волнуйся. Деньги достал?

– Какие деньги? – не понял Белов.

– Мне сказали, что тебя террористы поймали, – в свою очередь удивился мальчишка. – И выкуп стали с тебя требовать. А чтобы деньги собрать, тебе в Красносибирск нужно было отправиться. Вот я и приехал из Англии, чтобы вместо тебя в плену побыть.

Белов чуть не задохнулся от возмущения. Облапошили пацана, сволочи! Но разубеждать Ивана в том, что он сделал большое дело, не стал. Мальчишка и в самом деле совершил маленький подвиг ради отца. Пусть остается в неведении.

– Достал я деньги, Ваня, достал. Спасибо тебе за все! Ты не волнуйся, я тебя скоро заберу. С тобой хорошо обращаются?

– Нормально, не жалуюсь… Но ладно, папа, тут телефон у меня забирают.

В трубке вновь послышался голос Абдула Аль Азиза.

– До скорой встречи, мистер Белов.

Затем раздались гудки отбоя. Саша отключил сотку, сунул ее в карман.

– В общем, так, – сказал он, обращаясь к Шмидту, – времени у нас два дня. Послезавтра я должен отдать Абдулу Аль Азизу Алексея.

Давно порывавшийся что‑ то сказать Заика наконец‑ то смог вставить слово:

– Послушай, – парень выглядел возбужденным. – А в‑ ведь Абдул Аль Азиз этот и есть мой хозяин. Это он нас выкупил.

– Что? – вытаращил глаза Белов, а заодно с ним и Шмидт с Лайзой. – Что ты сказал? Шейх и есть твой хозяин?

– Ну‑ ну да!

Белов никак не мог поверить Загорнякову. Такие совпадения бывают только в голливудских фильмах, но не в реальной жизни!

– Ты хочешь сказать, – спросил он с расстановкой, – что ты бывал во дворце шейха Абдул Аль Азиза?

– Ну, д‑ да! А в чем дело‑ то?

– Постой, постой, дай‑ ка я соображу, – Белов потер ладонью лоб. – А ты можешь объяснить, где находится дворец?

– Почему нет? – озадаченно спросил парень.

Белов оглянулся – со стороны городка приближалась какая‑ то машина. Он взял под руку Заику и Лайзу.

– Ну‑ ка, давайте‑ ка сойдем с дороги, поговорим.

Шмидт с интересом прислушивался к разговору с Заикой, но тут пришло время ему вступить в дело.

– Вы погодите, ребята, я машину уберу с дороги. – Он побежал к джипу.

– Карту захвати! – крикнул вдогонку Саша.

Шмидт, не оборачиваясь, на бегу поднял руку, показывая тем самым, что понял. Он сел в машину и отогнал ее на обочину.

Саша взял у Шмидта подробную карту побережья Персидского залива, купленную еще в Америке, и, присев на корточки, развернул ее на песке.

– Покажи‑ ка нам, – обратился он к Заике, – где именно находится дворец шейха.

Парень некоторое время разглядывал карту, потом уверенно ткнул в нее пальцем.

– Во‑ от здесь, точно!

– Отлично, – произнес Белов с одобрением так, словно он был дрессировщиком, а Заика медведем, выполнившим на отлично трюк. – Расскажи, что вокруг дворца расположено.

– А чего рассказывать‑ то, – Зайка пожал плечами. – Берег Персидского залива с одной стороны, а с другой – пустыня.

– И все? – удивился Белов. – Кругом ни села, ни города?

– Да, – не меньше Саши удивился Заика. – А ч‑ что ты хочешь? Земля‑ то шейхова. Там нефть качают. Частная собственность. Кто ж без спросу на огороде шейха до‑ ом построит?

– Тоже верно, – кивнул Белов. – А охрана во дворце есть?

Заика хмыкнул:

– А ты ка‑ ак ду‑ думал. На вышках ча‑ асовые с пулеметами не торчат, конечно. Но те‑ елохранители и сторожа есть. О‑ один Садык чего стоит. Еще тот го‑ оловорез.

– А это, – у Белова от волнения вдруг перехватило горло. – Мальчишку ты там не видел случайно.

– Ма‑ альчишку? – Заика почесал затылок. – Был ка‑ акой‑ то.

Белов переглянулся со Шмидтом.

– Худенький такой, – еще больше разволновался Саша. – Лет десяти.

– Ну‑ у, видел ра‑ азок, я же говорю. С тем самым Садыком и видел. Вообще‑ то, про па‑ аца‑ на Грот что‑ то там рассказывал. Он его откуда‑ то, ка‑ ажется, привез.

Брови Белова полезли вверх.

– Гро‑ от? – ошеломленно протянул он. – Что, во дворце шейха еще и Грот живет?

– Ну, да. И не то‑ только Грот. Там и Мо‑ ориарти, и Гоблин, и Кабан, и Холмогорова живут. Я же го‑ оворил, нас всех шейх из тюрьмы выкупил. А меня в Кувейт и отправил. А чего пристал‑ то с па‑ ацаном.

– Сын он мне, – буркнул Белов.

– Сы‑ ын? Чего же ты сразу не ска‑ азал? Те‑ перь понятно, что вы за‑ адумали. Хотите техникой разжиться! Ну‑ ну, раз такое дело, по‑ омогу вам на базу пробраться.

– Я в тебе не сомневался, Заика, – проговорил Белов так, словно речь шла о давно решенном деле. – Ты расположение комнат во дворце знаешь?

– Ну, частично.

– Слушай, – оживился Саша. – А может, ты с нами к шейху махнешь, покажешь нам, что там к чему.

– Почему нет? – неожиданно охотно согласился Заика.

Белов посмотрел вдаль, за барханы, за которыми находилась резиденция Абдула.

– Пустыня за дворцом шейха, говоришь?

Заика вытянул губы трубочкой, как обычно делал, когда ему с особым трудом удавалось проговорить какие‑ то звуки.

– То‑ очно. Земля лысая, как у тещи коленка.

– Понятно.

Белов, Шмидт, Лайза и Заика побеседовали еще немного. Они обсудили детали предстоящей операции и, договорившись встретиться вечером, расстались.

XXXVIII

Оставив Лайзу отдыхать в гостиничном номере, Белов и Шмидт на такси отправились в Эль‑ Кувейт. Нет, Кувейт все же зажиточная страна, а селение, в котором они остановились, – приют для эмигрантов из других арабских стран. К такому мнению пришли Саша и Шмидт, пока ехали на такси в столицу. Разглядеть страну в день приезда им как следует не удалось, так как прилетели они в Кувейт ночью и добирались до селения в темноте.

Вообще, Кувейт показался им одним большим городом с районами, так как видимых границ между населенными пунктами не наблюдалось. Дороги были превосходные – ровные, гладкие, с отличной разметкой, с чашечками, разделяющими полосы. Это. забота о водителе. Когда дорога гладкая, в сон клонит. Так вот если водитель заснет за рулем, то при наезде на чашечки от вибрации просыпается. Та дорога, по которой они ехали, пролегала неподалеку от береговой линии, и из окна машины были видны волны залива.

Пока ехали, водитель – худенький индус в чалме – вкратце рассказал им о Кувейте. Оказалось, в стране проживает более двух миллионов человек, из них половина не имеет кувейтского гражданства. Это, в основном, арабы, эмигранты из стран Южной Азии и Ирана, прибывшие в Кувейт для работы в нефтяной промышленности.

Кстати, нефтяные ресурсы Кувейта составляют десять процентов мировых, и их для безбедного существования стране хватит еще на сто лет. В столице и ее пригородах проживает миллион шестьсот тысяч человек. Сами кувейтцы не работают, во всяком случае, в основной массе работающих их не видно. Они, по всей вероятности, руководят процессом производства и торговли, наподобие хирургов, которым ассистенты во время операции подают скальпель, зажим и так далее.

Таксист мечтал о кувейтском гражданстве. Он превосходно знал город и вскоре отыскал нужный адрес. Расплатившись со словоохотливым водителем, Белов и Шмидт покинули такси.

Дом, в котором жили родители Ярославы, оказался пятиэтажкой, чем‑ то напоминавшей советские хрущобы… В фойе подъезда стояли диван, два кресла, журнальный столик. Скоростной лифт бесшумно поднял их на верхний этаж. Белов заранее известил Ивановых о своем приезде, поэтому хозяева их ждали. Дверь открылась сразу же, едва Саша притронулся к кнопке звонка.

Мама Ярославы оказалась сорокапятилетней невысокой подвижной женщиной с хорошо сохранившейся фигурой. У нее было миловидное моложавое лицо с живыми умными глазами, хорошо очерченный рот, почти мужского типа твердый подбородок, что свидетельствовало, как сказал бы классик, о ее волевом характере. Она неплохо смотрелась бы и в шортах, и в мини‑ юбке, ежели бы в таковом наряде ей позволительно было показаться в стране с исламскими обычаями. Однако на ней было длинное платье до пят.

Муж являл собой полную противоположность жены – этакая рыхлая бесформенная масса, упакованная в мешковатые штаны и просторную рубаху с торчащей из воротника головкой‑ кукишем. В шортах он выглядел бы как гигантская размороженная курица. Не красавец, зато умница, по утверждению матери Ярославы – семи пядей во лбу. Таких поискать! Любой сложности проекты со всякими там расчетами для нефтянки только так на клавиатуре щелкает. А жена у него вроде секретаря. Семейный подряд, короче. Вот и мотаются по всему свету, деньгу зашибают. Сюда перебрались из Ирака.

Белов заочно знал родителей Ярославы, а вот теперь впервые увидел их. Официально познакомились. Женщину звали Татьяна Николаевна, как мать Саши, мужчину – Геннадий Степанович. Встретили гостей хозяева радушно, провели в столовую, где уже был накрыт стол. Закуска была отменной, выпивка – дрянь. Пальмовая водка арак. Крепкая, зараза, но противная. А если в бокал бросить лед, то арак становится белым и приобретает запах аниса…

В Кувейте действует запрет на спиртное, и то, что супругам удалось достать к столу, иначе как пойлом не назовешь. Белов и Шмидт от дальнейшего употребления бурды вежливо отказались.

Разговор шел так, о том о сем и ни о чем конкретно. Об истинной цели своего приезда в Кувейт гости умолчали. О том, что шейх требует обменять сына Белова на внука Ивановых и о преследований арабскими боевиками Ярославы с сыном в Красносибирске тем более распространяться не стали. Белов рассказал о житье‑ бытье дочери и внуке Ивановых в России, ответил на все интересующие Татьяну Николаевну и Геннадия Степановича вопросы. Кое о чем расспросил сам.

После застолья Саша и хозяйка квартиры уединились в соседней комнате. Им было о чем поговорить. Комнатка была просторная, светлая, с недорогой современной мебелью, хорошей бытовой техникой. Было прохладно, работал кондиционер.

Татьяна Николаевна села в кресло, Белов устроился напротив нее на диване. Предстоящий разговор смущал хозяйку, однако его было не избежать. Иначе многое осталось бы недоговоренным между нею и Беловым – человеком, от отца которого Татьяна Николаевна родила дочь. Эта недосказанность могла стать барьером в начинавшихся хорошо складываться отношениях между Сашей и Ивановой, и, чтобы их продолжить, преграду необходимо было устранить. Хозяйка некоторое время не решалась начать разговор, потом, вздохнув, все же заговорила:

– Вы, Александр, наверное, осуждаете меня? – Она смутилась еще больше и поправилась: – Вернее то, что произошло между мною и вашим отцом.

Белов улыбнулся:

– Разве я могу осуждать за то, что родилась и живет на свете Ярослава, а теперь еще и Алексей?

– Я не это имела в виду, – улыбнулась и Татьяна Николаевна, – а то, что родила от вашего отца, женатого человека.

– Вы хотите знать, как я отношусь к рождению внебрачных детей? – спросил с задумчивым видом Белов. – У меня по этому поводу есть своя теория. Я, конечно же, против того, чтобы заводить детей на стороне, однако бывают случаи, когда в этом возникает необходимость. В жизни ведь всякое бывает.

– У меня как раз такой случай, – с печалью в голосе призналась Татьяна Николаевна. – Геннадий Степанович бесплоден. Этот факт и стал поначалу препятствием для нашего с ним брака. Я не хотела жить в семье, где не будет детей. И вот тогда Гена предложил мне зачать ребенка на стороне. Я поначалу была против, но потом, подумав, согласилась. Тем более что представился случай. В поселок приехала геологическая экспедиция, в ее составе Николай Белов числился рабочим. Он, как говорится, стал подбивать ко мне клинья. Почему бы и нет? Ведь, согласитесь, важно не только, в какой семье будет жить ребенок, но и кто его биологический отец. И еще один факт сыграл немало важную роль в том, что я избрала в качестве донора именно вашего отца. Я в него по‑ настоящему влюбилась! Он был такой веселый, забавный, на гитаре играл, как бог! Душа компании! В общем, я вступила с Николаем в интимную связь, а после его отъезда вышла замуж за Гену. Вы можете меня осуждать, но я нисколько об этом не жалею.

Саша удивился.

– Вы хотите сказать, что мой покойный отец не знал о существовании Ярославы?

Женщина нервно дернула плечом.

– Я никогда его после этого не видела.

Честно говоря, Белов предполагал, что примерно таковой и должна была быть история появления на свет Ярославы, потому и изложил Татьяне Николаевне свою теорию внебрачных связей, чтобы ее разговорить и помочь ей справиться со смущением.

На самом деле измена отца в отношении матери покоробила Сашу, просто он виду не подавал. Нам всем хочется думать, что родители наши самые честные, самые благородные, самые праведные люди на земле. Увы, это не всегда бывает так.

Татьяна Николаевна встала и предложила Саше присоединиться к мужу и Шмидту.

– Я рад, Татьяна Николаевна, – сказал Белов, пропуская ее вперед, – что у меня на белом свете есть сестра. Спасибо вам большое зато, что вы подарили ей жизнь. – Саша наклонился и поцеловал женщину в щеку.

На глазах у Татьяны Николаевны выступили слезы. Она в ответ поцеловала Сашу и, глядя сквозь слезы счастливыми глазами, сказала:

– И вам спасибо за то, что поняли и не осудили меня.

Белов и хозяйка дома вернулись в гостиную. Геннадий Степанович и Шмидт стояли у окна, курили и мирно беседовали. Они догадывались, что у Белова с матерью Ярославы был серьезный разговор, и лишних вопросов задавать не стали.

Саша сам чувствовал душевное смятение. Не желая показывать его, он с наигранным весельем спросил у хозяина дома:

– А что, Геннадий Степанович, есть ли в Кувейте байкеры?

– Байкеры? – Иванов потушил в пепельнице сигарету. – Это мотоциклисты? – уточнил он и, получив утвердительный ответ, сказал: – Есть, но только они по причине жары в Кувейте разъезжают не в кожаных штанах и куртке, а обычных джинсах и рубашках. Да вот, кстати, можете полюбоваться на байкеров местного разлива. – И Геннадий Степанович кивнул на окно.

Белов посмотрел вниз. Прямо на проезжей части улицы стояли несколько мотоциклистов и, отчаянно жестикулируя, о чем‑ то спорили. Машины с одной и с другой стороны притормаживали, спокойно объезжали группу байкеров и вновь набирали скорость. Никто не возмущался поведением юнцов.

– Обычное явление на кувейтских дорогах, – пояснил создавшуюся на шоссе ситуацию Геннадий Степанович. – Местное население абсолютно не соблюдает правила дорожного движения. Страна на седьмом или восьмом месте по количеству дорожных происшествий.

Мотоциклисты, наконец, завершили спор и гурьбой двинулись по шоссе.

– А можно ли здесь купить байк? – поинтересовался Белов, глядя им вслед.

Шмидт с изумлением воззрился на Сашу. О покупке байка он ему ничего не говорил.

– Зачем? – спросил он тихонько.

Белов проигнорировал вопрос.

– Здесь неподалеку есть магазин, где продают мотоциклы, – сообщил Геннадий Иванович. – Но, действительно, зачем вам байк, Александр?

– Так, по пустыне хочу покататься, – уклончиво ответил Белов. Он отошел от окна. – Что ж, уважаемые хозяева, спасибо за гостеприимство, нам пора… Вы покажете нам, где находится магазин, Геннадий Степанович?

– Конечно.

Полчаса спустя Белов, Шмидт в сопровождении Иванова входили в автомагазин. Они выбрали два не очень дорогих добротных мотоцикла японского производства, расплатились за них по кредитной карточке Саши. В Аль‑ Хаси Белов и Шмидт вернулись на байках.

XXXIX

Наденька Холмогорова никак не могла найти то место, где Абдул Аль Азиз прячет свои драгоценности. Конечно же, это была не пещера, забитая сокровищами, как в сказке про Али Бабу и сорок разбойников, а банальный сейф, но в том, что он был, Надежда не сомневалась. И деньги в нем с фамильными драгоценностями хранились, это точно. О сейфе ходили по дворцу легенды, но вот где именно он установлен, никто из обитателей дома не знал.

Холмогорова окончательно покорила сердце шейха, он у нее только что с ладони не ел. Абдул Аль Азиз души в ней не чаял, и Наденька ходила у него в фаворитках‑ любимицах. Ради нее он забывал своих законных жен, что не могло не вызывать у них недовольства. Ей позволялось многое, чего не дозволялось другим супругам хозяина.

Например, свободно передвигаться по дому, в любое время без предупреждения заходить к шейху, кататься на лошади, автомобиле и так далее. Вести разговоры тоже разрешалось на любые темы, кроме пресловутого сейфа. Здесь шейх был непреклонен, и едва Холмогорова заикалась о нем, Аль Азиз ту же переводил разговор в другое русло. В общем, сколько Наденька ни старалась подобраться к сокровищам шейха, у нее ничего не получалось.

А Кабан все торопил, давил на психику, требовал узнать, где тайник. Молодая женщина стала испытывать огромное удовольствие от экстремального секса в конюшне. Опасность быть уличенной в прелюбодеянии возбуждала сильнее любовного зелья, и Холмогорова сама уже искала встреч с Кабаном.

Она намеренно возвращалась с конной прогулки ко времени общей молитвы и сама отводила лошадь в пустую конюшню. Кощунство, конечно, предаваться любовным утехам во время намаза, но что поделаешь – зов плоти. У нее даже динамический стереотип выработался на крик муэдзина, как у собаки Павлова. О, Кабан был неутомимым любовником, и в очередной раз загнанная в стойло Надежда чуть ли не ржала от удовольствия, как молодая кобыла, когда любовник, обхватив руками ее упругие бедра, грубо входил в нее. А потом, провожая ее до двери, он каждый раз неизменно спрашивал;

– Ну что, узнала, где бабло шейх прячет?

И каждый раз приятно утомленная Наденька кротко отвечала:

– Нет, Рома, но я обязательно узнаю.

Грот, в свою очередь, требовал у Кабана узнать, где шейх прячет свое богатство. Все вернулось на круги своя. Из респектабельного джентльмена, за коего Грот выдавал себя, разъезжая по свету, он снова превратился в зека. Свое обещание шейх не выполнил.

Не дал Гроту вольную, не выправил документы и деньги тоже зажал. Возможно, шейх рассчитывал и дальше использовать Грота в своих целях, а потому тянул время с выполнением обещаний, но Гроту от этого было не легче, он снова жил на положении раба в одной комнате с Кабаном, Гоблином и Мориарти и на изменения в лучшую сторону пока не рассчитывал. Заика куда‑ то исчез, и сколько не допытывались у слуг шейха русские зеки, куда он запропастился, ничего путного те сказать не могли или не хотели.

«Грохнули парня где‑ нибудь, и концы в воду, в песок то есть, – с беспокойством думал Грот, глядя на мощные руки заглядывавшего иной раз к ним в домик Садыка. – Такой запросто глотку перережет и фамилии не спросит».

А когда Садык, отдав какое‑ либо распоряжение, покидал домик, Грот с облегчением вздыхал – слава богу, этот бугай не по его душу приходил.

Грот всерьез опасался за свою жизнь, ведь он был тем самым человеком, который похитил для Аль Азиза ребенка, а такого свидетеля шейх в любую минуту может убрать. Ах, какой же он был дурак, что не сбежал с липовыми документами и деньгами, выданными шейхом для проведения операции в Англии.

Теперь Грот кусал локти и вынашивал идею ограбления Аль Азиза и побега с фамильными сокровищами, пока его самого не замочили люди шейха. На ограбление и побег он подбил Кабана, Мориарти и Гоблина. С ними также собиралась бежать и вертихвостка Холмогорова. Оставалось только найти место, где шейх хранит ценности и взять их. В том, что они сумеют открыть сейф, никто не сомневался. Среди бывших зеков был отличный медвежатник, Гоблин… Ну когда же эта Надька сейф отыщет?

В этот день Садык как обычно спустился ут‑ ром в подвал и, подобострастно поздоровавшись с Сайфином, сидевшим на диване с Кораном в руках, кивнул Ивану:

– Пойдем!

Парень, только что вышедший из комнаты, где усердно репетировал, играя на скрипке, положил инструмент в футляр и направился вслед за Садыком. Мужчина и мальчик поднялись по ступенькам в комнату, замаскировали вход в подвал ковром и зашагали сквозь анфиладу к выходу из дома.

На улице светило яркое солнце, дул сильный ветер, однако, несмотря на него, было жарко. Садык, разрешив Ивану порезвиться, сел в теньке, неподалеку от бассейна и прикрыл глаза. Мальчишка, за исключением того случая, когда сиганул с крыши дома в бассейн, никаких номеров больше не откалывал. Он спокойно дожидался часа, когда вернется с деньгами отец и заберет его из дворца. В общем, пацан вел себя положительно, сильно не напрягал Садыка, а потому тот, ослабив бдительность, позволял Ивану развлекаться во дворе по своему усмотрению. Сам же во время прогулки отдыхал.

Повозившись у бассейна, Иван прогулялся вдоль фасада дома, постоял у пальмы, выискивая взглядом финики, однако ничего не нашел и двинулся дальше. Дойдя до угла здания, оглянулся. Садык никак не реагировал на передвижения Ивана по двору, он, похоже, крепко спал. Предоставленный сам себе парень нырнул за угол дома.

В этих местах он еще не был. Здесь шла иная жизнь, не парадная, как во дворце, а серая, будничная, призванная как раз таки и обеспечивать ту самую красивую и счастливую жизнь, какую вел шейх и его окружение во дворце.

Здесь на задворках располагались огород, сад, гаражи, конюшня, прачечная, загоны для скота и другие подсобные помещения и хозяйства. В них кипела работа. Туда‑ сюда сновали люди; вдалеке за пальмами работал трактор.

Иван постоял немного, раздумывая, куда пойти, и направился к конюшне. Когда он подходил к ней, из двери неожиданно выскочила женщина, в восточной одежде, с закрытой платком нижней частью лица. Проходя мимо Ивана, женщина споткнулась и затейливо выругалась по‑ русски.

Иван вытаращил глаза.

– Тетя, вы русская? – спросил он.

Женщина остановилась. В ее больших серых глазах появилось и застыло изумление.

– Да, – произнесла она. – А ты что, тоже русский?

– Русский.

Женщина с интересом уставилась на мальчика.

– А как ты сюда попал?

Иван чувствовал себя одиноко в этом чужом взрослом мире. Он давно испытывал желание поделиться с кем‑ нибудь своими проблемами, а тут русская тетя. Естественно мальчик почувствовал к ней доверие и признался:

– Я из Англии сюда приехал, чтобы вместо отца в плену побыть. Подменить его на время. Пока он не вернется.

Брови у незнакомки поднялись чуть ли не к линии волос.

– В плену побыть? – переспросила она. – Это еще что за новости?

– Моего папу террористы поймали, а ему деньги нужно собрать для выкупа, – поведал парень с грустным выражением лица. – Вот я здесь вместо папы и нахожусь в заложниках, пока он деньги собирает.

– Что за чушь! – поразилась женщина. – Ну‑ ка, рассказывай давай, что у тебя произошло.

Мальчик, как уже говорилось, испытывал желание выговориться. И он рассказал незнакомке историю своего приезда с Леонидом Эдлином из Англии во дворец шейха. Холмогорова, а это была именно она, поняла, что мальчишку здорово провели, однако у нее хватило ума не поднимать его на смех. Выслушав Ивана, она с сочувствием покачала головой и поинтересовалась:

– И как тебя зовут, парень?

Солнце светило мальчишке в глаза. Он встал к нему спиной и ответил:

– Иван. Иван Белов, тетя.

– Что?! – глаза у Холмогоровой стали раза в два больше обычного, а на шее от волнения выступили красные пятна. – Ты Иван Белов, сын Александра Белова? – вскричала она и чуть не добавила: «Того самого Белова, по чьей вине я торчу здесь? » – но вовремя сдержалась: при чем здесь пацан?

– Да, я сын Александра Белова, – с гордостью сказал парень. – Иван Александрович. Вы знаете моего папу?

Еще бы ей было его не знать! Однако Холмогорова уже взяла себя в руки.

– Знаю, причем очень хорошо, – заявила она и поправила на плечах платок. Давай знакомиться. Меня Надежда зовут.

Постольку‑ поскольку Иван был воспитанным энглинизированным мальчиком, учившимся в элитарной школе, он галантно поклонился и ответил:

– Очень рад. – Женщина Ивану очень понравилась: такая добрая, такая симпатичная, такая русская. Она сразу вызвала у Ивана доверие. – А откуда вы моего папу знаете?

– Это долгая история, – махнула рукой Надежда. – Я жена Холмогорова Юрия Ростиславовича. Отца друга твоего папы – Космоса. Слыхал о таком?

– Конечно, слыхал, – оживился Иван. – Вот смотрите, это часы дяди Космоса. – Он с гордостью продемонстрировал ей Косов «Роллекс». – А вы что здесь делаете?

– То же, что и ты – пленница я, – молодая женщина смахнула вовремя набежавшую слезу и спросила: – И давно ты здесь живешь, Ванька?

– Давно, – подавив вздох, ответил парень.

– Постой, постой, – Надежда пытливо взглянула на мальчика. – А что это я тебя раньше не видела?

Иван с беспокойством оглянулся на угол дома, нет ли Садыка, который за длинный язык мог и обругать, понизил голос и сообщил:

– Я, тетя Надя, в подвале живу вместе с Сайфином.

– Это кто такой? – подивилась Холмогорова.

– Нормальный дядька. Мулла или вроде того. С бородой и в чалме.

Надежда впервые слышала о каком‑ то Сайфине. Интересно, кого это шейх прячет в подвале? О подвале, кстати, она тоже слышала впервые. Интересно, что за подвал такой? Типа пещеры Аладдина?

– И чем же вы с этим Сайфином там занимаетесь?

– А ничем, – развел руками мальчишка. – Я, например, на скрипке играю, а он молится.

– А‑ а, – тотчас догадалась Холмогорова. – Так это ты все время пиликаешь. А я никак не пойму, откуда музыка слышна.

Ивана слегка покоробило слово «пиликаешь» применительно к его игре на скрипке, но он промолчал и скромно ответил:

– Да, я.

И тут Надежде пришла в голову мысль: «Раз сейфа нет в самом доме, то, может, он находится в подземелье? Почему бы и нет? » Голос у молодой женщины сразу стал приторно‑ сладким.

– Послушай, Ваня, – она взяла парнишку за плечи и, заглядывая ему в лицо, повела к росшим неподалеку пальмам. – А ты не видел там у себя в подвале сейф? Ну, такой, потайной, скорее всего в стене?

Иван тут же вспомнил Садыка, стоящего в комнате уединения у открытой дверцы сейфа. Да, сейф на самом деле существует. Мальчик позже проверил и обнаружил в стене шов от хорошо подогнанной и замаскированной дверцы, открывавшейся, видимо, электронным ключом. Но выбалтывать чужие секреты он не был приучен, с его стороны это было бы непорядочно, не по‑ мужски. Поэтому он сказал, что ничего такого не видел.

Не умел Ванька обманывать. То ли смущение промелькнуло в его глазах, то ли напряженным стало его лицо, но Холмогорова поняла, что он скрывает правду. Надежда сразу перестроилась, заговорила с участием, так, чтобы Иван проникся к ней доверием:

– Жаль, Ванька, жаль. Если бы ты был поглазастее, мы бы могли помочь твоему отцу.

Иван тут же встрепенулся, схватил Надежду за руку и сильно‑ сильно сжал пальцы:

– Как это?

Молодая женщина мысленно похвалила себя за то, что не подняла парня на смех из‑ за рассказанной им истории о пленении отца. Сейчас бы мальчишка не поверил ей. Надежда положила руки на хрупкие плечи Ивана.

– Вот я сейчас начинаю вспоминать, – проговорила она с задумчивым видом, – слышала я историю о твоем отце. Его когда в плен террористы взяли, при нем были секретные документы. Их люди шейха у него отобрали и в сейф этот спрятали. Так вот, если бы ты сказал, где сейф находится, я бы его открыла и документы выкрала. Я знаю, где шейх ключ хранит.

Иван с осуждением взглянул на Холмогорову.

– Но, тетя Надя, воровать же нехорошо.

– Что? – молодая женщина во все глаза пялилась на мальчишку. – У тебя что, Ванька, совсем крыша съехала? Террористы взяли в плен твоего отца, тебя насильно держат во дворце, требуют выкуп, а ты говоришь о том, что красть некрасиво! Ну и, пожалуйста! – она сделала вид, будто обиделась. – Думаешь, мне это нужно? А документы, между прочим, важные, особо секретные, и если бы ты помог их вернуть, то оказал бы огромную услугу не только отцу, но и России.

Этот аргумент показался Ивану очень убедительным.

– Я обследую подвал, – пообещал он.

Неожиданно из‑ за угла выскочил Садык.

Он был чем‑ то сильно раздосадован. Однако, увидев Ивана, успокоился и помахал ему рукой.

– Иди сюда, Иван!

Парень направился к охраннику. А Холмогорова шепнула ему вслед:

– Я буду ждать, Ванька!

Парень кивнул и ускорил шаг, а Надежда пошла в сторону женской половины дома.

Сложив на груди руки, Садык поджидал парня на углу дома.

– О чем с тобой эта женщина говорила? – поинтересовался он, когда Иван приблизился.

– Так, интересовалась, кто я такой и откуда.

Больше Садык ни о чем расспрашивать не стал. Зная, насколько прочными были позиции Нади во дворце шейха, он не мог себе позволить выступать против нее открыто, а тем более осуждать или жаловаться на нее хозяину.

Он покосился в сторону уходившей в противоположном направлении Холмогоровой, взял парня за плечи и легонько подтолкнул к дому.

На следующий день Надежда подкараулила Ивана во дворе и, дождавшись, когда он останется один, подошла к нему.

– Ну, что? – спросила она. Обследовал подвал?

Иван кивнул. Он решил, что если можно чем‑ то помочь России, а заодно папе, то нужно это сделать. В конце‑ концов, арабы его похитили и держат тут насильно, значит, они враги.

– Обследовал, – кивнул он с энтузиазмом, – в подвале две комнаты, сейф в дальней по отношению к входу. В стенку вмурован.

Холмогорова порывисто схватила парня за руку и стиснула его узкую ладонь. Иван ответил ей крепким пожатием.

XL

Загружались в мусоровоз в пустыне. Съехали на байках с дороги и встали среди барханов. Солнце клонилось к горизонту, но до ночной прохлады было еще далеко. Мало того, что солнце нещадно палило, так еще и от нагретого за день песка исходил жар, как от костра. Можно представить себе, какая температура будет в мусоровозе.

Заика выскочил из кабины, подошел к Белову и Шмидту и, поздоровавшись с ними, с ходу стал объяснять:

– Ко‑ короче, устройство мусоровоза, мужики, следующее. В мусоросборник загружается дерьмо всякое, которое потом специальной плитой сгребается в контейнер, и по мере необходимости прессуется к передней стенке бункера. Механизм переработки мусора я блокирую. Загружать о‑ отходы можно и через верхний люк в мусоровозе. В этом случае дополнительной плитой мусор прессуется к задней стенке бункера. Эта же плита выталкивает отходы при разгрузке:

– А при разгрузке контейнер поднимается? – просил Шмидт, слезая со своего мотоцикла.

– Поднимается, как кузов самосвала, а мусоросборник открывается, будто задняя дверца а‑ автофургона.

– Я надеюсь, ты не будешь загружать мусор через верхний люк? – спросил Шмидт.

– Нет, – замотал головой Заика. – Только через задний мусоросборник.

– Вот за это спасибо, – сказал Белов. Он тоже слез с мотоцикла и подкатил его поближе к автомобилю. – Что ж, давай, открывай свою коробочку.

У парня вытянулось лицо.

– Вы‑ ы что, ребята, – сказал он так, будто имитировал звук падающего снаряда. – Хо‑ отите погрузить мотоциклы в мусоровоз?

– Почему бы и нет? – рассмеялся Белов. Уж очень вид глупый был у Заики.

– Вам что, делать нечего? – он выразительно покрутил пальцем у виска Самим бы проскочить, а они еще мотоциклы тащат!

Шмидт добродушно похлопал парня по плечу.

– Проскочим, Заика, не волнуйся. Я тебе обещаю. Открывай контейнер, время идет.

Парень покачал головой.

– Ну, вы, блин, даете! – однако отправился к кабине, влез в нее и включил отпирающее контейнер устройство.

Мусоросборник с лязгом открылся. Неприятный запах, исходивший от автомобиля, усилился. Белов и Шмидт заглянули в контейнер. Обычный контейнер, сваренный из листовой стали, внутри система прессовки мусора, но места для них двоих и груза достаточно. Если бы не ошметки мусора на стенках да полу, можно принять за рефрижератор или фуру.

– Годится! – заявил Белов. – Давай мотоциклы грузить.

Саша, Шмидт и подошедший Заика с большим трудом, но все же подняли один мотоцикл, запихнули его в контейнер, потом – другой. Следом бросили рюкзаки. Когда Белов и Шмидт сами собрались залезть в мусоровоз, раздался звук мотора. Вскоре из‑ за песчаного наноса вынырнул джип, за рулем которого сидела Лайза. Девушка подъехала к мусоровозу и заглушила мотор.

– Спрятались, называется, – проговорила она ворчливо, вышла из автомобиля и деловито принялась завязывать на голове узлом волосы. – Крышу мусоровоза за километр с дороги видно.

Белов и Шмидт усмешливо переглянулись.

– А куда это ты собираешься? – поинтересовался Сара.

– С вами, конечно, – шмыгнула девушка носом. – Что же вы сбежали и даже со мной не попрощались.

– Извини, – примирительно сказал Белов. – Ты спала, не хотели тебя беспокоить.

Девушка достала из автомобиля рюкзак и стала развязывать на нем веревку.

– Хороши джентльмены. Сматываются, бросив девушку на произвол судьбы.

– Ну извини, извини, – Белов с мрачным видом наблюдал за Лайзой. – Но ты же всерьез не собираешься отправиться с нами?

– А почему бы и нет? Я же обещала офицеру пробраться на территорию его долбаной базы. И проберусь! – Узел на рюкзаке никак не развязывался, Лайза злилась. Неожиданно она достала из кармашка рюкзака нож и полоснула им по веревке.

– Но это опасно, Лайза, – серьезно сказал Белов. – На базе охрана. В нас могут стрелять.

– Пусть только попробуют, – в запале крикнула девушка. – У них духу не хватит стрелять в американскую женщину. – Она растянула горловину рюкзака, затем перевернула его и вытряхнула содержимое на песок.

– Плохо вы знаете своих соотечественников, – скептически усмехнулся Шмидт.

– Нет, Лайза, – категоричным тоном заявил Белов, – мы тебя с собой не возьмем. Я не могу тобой рисковать.

Девушка встала на колени над рюкзаком и окинула снизу взглядом растерянных мужчин. Выражение лица у нее было самое язвительное.

– В таком случае, я еду на базу и сообщаю командованию, что в мусоровозе на территорию базы хотят пробраться двое русских. Даже трое!

Саша, да и Шмидт с Заикой, выглядели озадаченными.

– Ты не посмеешь так поступить! – произнес Белов.

– Посмею, еще как посмею! – решительно заявила Лайза. – Вы, ребята, плохо меня знаете.

У Белова оставался последний, неопровержимый аргумент. И он его привел:

– Но там грязно! – Саша кивнул на открытый контейнер. – Там микробы, Лайза. Вот такой величины! – он изобразил руками что‑ то вроде пойманной рыбины. – Можно подцепить какую‑ нибудь заразу.

Девушку передернуло. Она покосилась на зиявшую пасть контейнера, однако не отступила.

– На этот случай у меня кое‑ что есть. Она подняла с песка прозрачный полиэтиленовый комбинезон и стала надевать его поверх одежды. – Я еще и перчатки к нему резиновые купила.

Заика, сдерживая душивший его смех, посмотрел на сбитых с толку Белова со Шмидтом и поинтересовался:

– Ну‑ ну что, му‑ ужики, поехали?

Саша и Шмидт, очень недовольные навязавшейся им на голову Лайзой, одновременно кивнули.

– Давай.

Они помогли девушке забраться в контейнер, следом влезли сами. Заика закрыл мусоросборник. Стало темно, однако вскоре глаза привыкли к полумраку, ибо в контейнер падало достаточно света через расположенный в потолке люк. Заработал двигатель, и мусоровоз тронулся в путь. Болтанка была ужасная. Белова, Шмидта и Лайзу бросало из стороны в сторону, как при хорошем шторме. Да еще мотоциклы подпрыгивали, грозя переломать ноги. Держаться было не за что. Все трое уселись на пол и прижали ногами разъезжавшие по контейнеру байки. Еще одна беда – несносная жара. Стальные стенки под палящим солнцем до того раскалились за день, что внутри было как в духовке, хоть булочки выпекай. С Белова, Лайзы и Шмидта пот тек в три ручья.

Но вот выбрались на дорогу, тряска прекратилась, автомобиль разогнался, и сквозь щель наверху подул относительно прохладный ветерок. Стало немного легче. Каждый думал о своем: Лайза о том, что связалась с русскими и сама стала авантюристкой, словно Лара Крофт; Белов – о сыне; Шмидт… Вообще‑ то он ни о чем не думал, потому что умел перед боем отключать эмоции. Ехали минут десять, наконец, автомобиль сбросил скорость, а потом и вовсе остановился – КПП.

– А, русский, – послышался мужской грубый голос, принадлежавший, очевидно, дежурному по контрольно‑ пропускному пункту.

– Хай! – весело крикнул Зайка. – Можно ехать?

– Минутку! – раздался глухой звук, видимо, военнослужащий запрыгнул на подножку, проверил кабину, и секунду спустя: – Проезжай!

Автомобиль тронулся с места, а сидевшие в контейнере перевели дыхание. Первая часть операции прошла успешно. Они на базе. Теперь по плану к мусоровозу должен присоединиться сопровождающий. Точно.

– Эй, Иван! – весело крикнул солдат, – Я здесь! Давай, давай.

Машина медленно катилась по территории базы. Вот она повернула, вот еще раз. Белов мысленно рисовал схему движения мусоровоза по территории. Сейчас должна быть кухня. Возле нее он должен развернуться и остановиться. Все верно – разворот, остановка. Хлопнула дверца – водитель вышел из кабины. Несколько мгновений спустя раздался шум: Заика подтащил к мусоросборнику пластиковую бочку.

– Ну, теперь держись! – шепнул Белов и, чтобы развеселить приунывшую Лайзу, с шутливым видом зажал двумя пальцами нос. Девушка, однако, никак не отреагировала на шутку.

Заработал подъемный механизм, контейнер, по‑ видимому, перевернулся и в мусоросборник посыпались отходы с кухни. Затем лежавшая на полу плита поднялась, сгребла из мусоросборника отходы и подала их в контейнер. Пожалуйста! Лайзу чуть не выворотило, когда рядом с ней на полу оказалась куча мусора. Чего в ней только не было: пустые банки, пластиковые бутылки, целлофановые пакеты, бумага и прочая дрянь. Девушка с трудом подавила позывы к рвоте и отвернулась. Вскоре в контейнер подобным же образом было подано содержимое еще двух пластмассовых контейнеров. Потом мусоровоз тронулся в путь.

Мусорная куча зашевелилась, стала расползаться по всему контейнеру. Белов, Шмидт и Лайза передвинулись к передней стенке контейнера, подняли головы к люку, откуда поступал свежий воздух.

Еще одна остановка, и в брюхе мусоровоза оказались еще три кучи мусора. Состав отходов немного изменился. Появился сор, собранный с территории части, и использованная туалетная бумага из клозетов. Снова небольшая тряска. Сейчас должна будет быть последняя остановка и настанет пора Шмидту действовать. Дмитрий рассчитал. Как только Заика опорожнит первый контейнер, он приступит к операции. После того, как в контейнере появилась очередная порция мусора, Шмидт встал, перешел к мусоросборнику. И вот, когда он собрался было начать действовать, за стенкой неожиданно раздался голос солдата,

– Эй, русский, дай‑ ка я попробую поработать!

– Ч‑ что?! – растерянно сказал Заика.

Шмидт замер. К машине подошел сопровождавший мусоровоз солдат. Затем включился механизм пресса. Все пошло как обычно… почти. Из контейнера высыпался мусор, плита забрала его в контейнер, но вместо того, чтобы остановиться, вдруг поехала дальше. Шмидт едва успел отскочить. Плита, зацепив лежавший на полу мусор, стала сдвигать его к передней стенке контейнера. Белов, Шмидт и Лайза растеряно уставились на двигавшуюся на них, выраставшую на глазах кучу мусора. Черт возьми! Все трое вдруг поняли, что сейчас произойдет. Первым пришел в себя Белов.

– Мотоциклы по обеим сторонам контейнера! Быстро! Быстро! – шепнул он Шмидту и умоляюще посмотрел на девушку. – Я прошу тебя, Лайзочка, потерпи. Не кричи, пожалуйста!

Собравшаяся было завизжать девушка глянула на Белова полными ужаса глазами и, кивнув, застыла с открытым ртом. Шмидт схватил мотоцикл, поставил его с левой стороны контейнера, а Белов не успел – плита уже прошла расстояние, равное длине байка. Однако и мотоцикл Шмидта, наехав на кучу мусора передним колесом, стал подниматься по ней вверх. Белов тоже рывком поставил мотоцикл на попа.

Выросшая до потолка стена мусора стремительно приближалась. Бытовые отходы стали засыпать Белова, Лайзу и Шмидта, вначале по колено, потом по пояс, по плечи, и, наконец, все трое с головой оказались погребенными в куче мусора. Они так и стояли – припечатанные к передней стенке контейнера с двумя мотоциклами по бокам. В нос бил отвратительный запах, Шмидту в щеку впилась консервная банка. Он замотал головой, банка съехала с лица на ухо.

Давление прессовочной плиты усиливалось. Еще немного и, казалось, у всех троих вылезут кишки. Лайза собралась что было мочи закричать, однако ничего не получилось: целлофановый пакет намертво заклеил ей рот. Еще секунда, и все трое превратятся в лепешку.

И вот, когда Белов, Лайза и Шмидт решили, что им пришел конец, что живыми им из мусоровоза не выбраться, плита неожиданно, упершись в мотоциклы, щелкнула и застопорилась. Некоторое время спустя, приглушенный толщей мусора, раздался звук заработавшего в обратную сторону механизма. Плита стала отодвигаться, давление ослабло.

Мгновение троица стояла не шевелясь, потом одновременно рванулась вперед и вместе с мотоциклами и стеной мусора рухнула на пол контейнера. Грохот раздался оглушительный. Отряхиваясь и отфыркиваясь, Белов, Лайза и Шмидт стали выбираться из спрессованной кучи отходов. Плита дошла до мусоросборника, развернулась и замерла, зависнув над полом. Смолкли все звуки. И вот в тишине раздался удивленный голос солдата.

– Эй, приятель, а что это там у тебя в мусоровозе грохочет?

– А я о‑ откуда знаю! – пробубнил Заика.

– Ну‑ ка, покажи! – потребовал военнослужащий.

Все трое похолодели. Черт возьми, после стольких испытаний не хватало еще попасться на глаза американцу. Шмидт откатился в конец контейнера и замер под плитой. Солдат подошел к мусоросборнику, однако увидеть, что творилось внутри контейнера, ему не удалось – плита висела слишком низко. Чтобы заглянуть под нее, нужно было взяться руками за борт машины и сунуть голову в бункер. Прикасаться к грязному автомобилю солдату очень не хотелось. Однако положение обязывает.

Солдат постелил на край приемника кусок целлофана, взялся за борт руками и склонился. Когда он попытался заглянуть под плиту, из‑ под нее неожиданно выскочила рука, схватила его за грудь и с силой дернула. Сопровождающий, с ходу налетев физиономией на плиту, обмяк. Белов схватил парня уже обеими руками за плечи и втянул сначала в мусороприемник, а затем в контейнер.

Командос был без сознания. Любопытным оказался молодой, здоровый парень лет двадцати с туповатым лицом. Из носа пленника текла кровь. Белов выхватил у парня автомат.

– Эй, вы что там, мужики, совсем офи‑ игели? – негромко сказал в мусоросборник Заика.

– Потяни время, – так же негромко ответил ему Белов. – Все будет хорошо.

Вояка стал приходить в себя. Он ошалело уставился на окруживших его людей. Перемазанные отходами, они, очевидно, показались ему выходцами с того света.

– Вы кто? – спросил он, озираясь. Очевидно, ему действительно почудилось, что он умер и оказался в аду.

Шмидт выхватил из мусора острый осколок бутылки и приставил его к горлу парня.

– Пикнешь, перережу глотку! прошептал он с многообещающим видом. – Понял?

Парень затравленно покосился на него, потом на свой автомат в руках Белова и понятливо мотнул головой.

– Вы не имеете права так поступать! – неожиданно для всех крикнула Лайза, и ее голос гулко прозвучал в контейнере. – Это незаконно! Этот человек – военнопленный и находится под защитой Женевской конвенции!

Шмидт с укором посмотрел на Сашу. Дамочка, которую тот везде таскал за собой, выступила со своим спичем в самый неподходящий момент.

– Лайза, я прошу тебя! – Белов постарался вложить в интонацию весь запас убеждения, который у него был. – Помолчи! Ты все испортишь! Никто твоего американца убивать не собирается. Но если ты сейчас поднимешь скандал, нас всех перебьют как мух!

В контейнере повисла напряженная тишина. Белов со Шмидтом ждали решения Лайзы, а ни слова не понимавший по‑ русски американец продолжал испуганно пялиться на Дмитрия. Вид у него был грозный – в руке розочка, на перемазанном лице зверское выражение.

Девушка, вздернув нос, отвернулась, однако этот жест можно было расценивать, как разрешение действовать дальше.

– Раздевайся, живо! – скомандовал Белов парню по‑ английски. Тот поспешно стал стаскивать с себя песочного цвета куртку и штаны. – Веревку! – бросил Саша Дмитрию и принялся натягивать на себя трофейное обмундирование.

– Давай, я пойду, – предложил Шмидт, – сам знаешь, у меня опыту больше.

Белов не согласился.

– Ты нам нужен как пилот. Без тебя вообще вся эта бодяга не имеет смысла. Так что береги себя, ты нужен обществу.

Шмидт не стал спорить, тем более, что Саша был, как всегда, прав. Он выдернул из рюкзака Лайзы шнур и стреножил им уже успевшего скинуть с себя штаны командос. Минуту спустя Белов был уже в «шкуре американского солдата». Прихватив каску и автомат, Саша выпрыгнул из мусоросборника. Заика, увидев его в новом имидже, оторопел.

– Ну вы, ребята, времени зря не теряете. – одобрительно хмыкнул он. – Голливуд отдыхает!

От яркого света у Белова зарябило в глазах. Он сощурился, давая сетчатке время адаптироваться к потоку света, потом осмотрелся.

– Давай, загружай быстро последний контейнер, – велел он Заике, – а потом поезжай прямо и развернись, причем так, чтобы загородить вон того часового. – Белов указал взглядом в сторону расхаживающего неподалеку от вертолетов солдата

Заика молча высыпал содержимое пластиковой бочки. Белов, играя роль сопровождающего при мусоровозе, отошел немного в сторону. Заика поставил пустой контейнер рядом с двумя другими и направился к кабине.

– Чего ж ты, гад, чуть нас в своей мясорубке на фарш не прокрутил? – шепнул Белов, когда Заика проходил мимо него.

– Я ни при чем, – оправдываясь, заявил Заика. – Со‑ олдат попался молодой. Но‑ овобранец. Все ему интересно. Вот и решил посмотреть, как мусоровоз ра‑ аботает. А что я ему мог запретить на кнопки на‑ ажимать? Тогда бы он догадался, что здесь не‑ ечисто.

– Ладно, действуй, давай, – сказал Белов. – Сейчас не до выяснения отношений. После поговорим.

Заика сел в кабину, завел автомобиль и осторожно поехал в указанном Беловым направлении. Часовой, охранявший вертолеты, удивился, увидев приближающийся мусоровоз. Обычно он сюда не ездил. Часовой повел в сторону Заики стволом автомата, приказывая остановиться. Тот кивнул, что понял, и стал разворачиваться. Белов все время шел под прикрытием мусоровоза, невидимый часовому.

Заика резко повернул влево, потом стал подавать автомобиль назад. В этот момент Белов перешел на противоположную сторону мусоровоза.

Часовой – рослый парень с мощной челюстью – стоял, широко расставив ноги, держа автомат на плече. Он ничего не подозревал, глазел на мусоровоз, щурясь от заходящего солнца. Белов расслабленной походкой стал приближаться. Часовой бросил на него пустой взгляд, отвернулся, снова стал смотреть на вращающиеся колеса мусоровоза, потом сообразил, видимо, что к нему приближается чужак. И у него от удивления отвисла челюсть. Часовой вскинул было автомат, однако было уже поздно.

Белов, перехватив черный ствол, отвел его в сторону, правой ногой что было силы ударил в промежность солдату. Удар пришелся именно туда, куда и рассчитывал Саша. Сжав руками низ живота, парень присел, издав нечленораздельный звук, а Белов, не опуская ноги, въехал рантом башмака в лицо часового. Клацнув зубами, тот рухнул на землю. Автомат остался в руке победителя. Саша сделал шаг вперед, коротким точным ударом приклада в голову отправил парня в глубокий нокаут.

Заика, высунувшись из кабины, одобрительно кивнул. Но Белов не обращал на водителя никакого внимания, он схватил часового под мышки, подтащил к автомобилю и, резко подняв его, перебросил в мусоросборник. Туда же швырнул автомат. Две сильные руки подхватили тело и втащили его в контейнер. Роли уже были распределены, Шмидт отлично знал, что ему нужно делать. Он проворно связывал часового приготовленным заранее шнуром.

Белов скорым шагом направился к вертолетам. Из стоявших на площадке пяти крашенных в желто‑ песочный цвет боевых машин он выбрал ближайший «Черный ястреб». Боевая машина стояла боком к мусоровозу. Когда Белов приблизился к вертолету, дверца в нем неожиданно открылась, и из него спиной стал выбираться наружу военнослужащий. Этого только не хватало!

Спрыгнув на землю, вояка обернулся. Белов тотчас узнал его. Это был тот самый негр, что дежурил вчера на КПП и не пропустил их на базу. Солдат тоже узнал Белова.

– Эй, пресса, ты что здесь делаешь? – проговорил он изумленно и, видя, что вид у приближавшегося человека самый агрессивный, сжал кулаки.

Белов с ходу попытался врезать ему каблуком в солнечное сплетение, однако негр был превосходно подготовлен. Он отклонился влево, придержал Сашу джебом и с правой врезал ему в подбородок. Сашу отбросило к вертолету, он ударился о шасси и упал. В голове загудел большой колокол. Стало ясно, что с этим Джефферсоном, как гласила нашивка на его куртке, нужно держать ухо востро.

Стрелять, конечно же, было нельзя. На звуки выстрелов сбегутся американские воины‑ интернационалисты со всего Кувейта. Белов вскочил, перехватил автомат за ствол и рубанул им, как топором, целя негру в голову. Солдат отклонился, мыском тяжелого ботинка выбил из рук Саши автомат, который с лязгом упал на цементный пол плаца в паре метров от них.

Оставшись безоружным, Белов ушел вправо, присел, сделал обратную вертушку и подсек ногу противника. Джонсон очень грамотно, расставив руки, упал на спину, тут же вскочил и бросился на Сашу, схватил его за горло, повалил на землю, ударил в лицо и стал душить. Напрасно Белов молотил кулаками по ребрам солдата. Тот был разъярен до такой степени, что не чувствовал боли. Белов начал терять сознание.

Вдруг раздался глухой удар, пальцы негра разжались, и он ткнулся мокрым лбом в подбородок Белова. Все еще задыхаясь, он с трудом скинул с себя обмякшее тело американца и замутненным взглядом уставился на склонившегося над ним Заику. Вот уж от него Саша ожидал помощи в последнюю очередь. Такого амбала вырубить без применения спецсредств – это ж уметь надо! Заика протянул Белову руку и помог встать на ноги.

Неожиданно раздалась автоматная очередь. Белов и Заика как по команде бросились на землю. Со стороны казарм с оружием в руках бежали несколько вооруженных командос. Все, допрыгались! На базе поняли, что с мусоровозом творится неладное, подняли тревогу.

– Прикрой меня, – крикнул Дмитрий Белову.

Он выпрыгнул из контейнера и побежал к десантному вертолету «Черный ястреб».

Саша ползком добрался до своего автомата, кувырком переместился к мусоровозу и, используя колеса как прикрытие, изготовился к стрельбе. Солдаты бежали, кое‑ кто стрелял на ходу. Белов нажал на спусковой крючок, дал очередь поверх голов атакующих. Личный состав базы не подозревал, что находившиеся у мусоровоза и вертолетов люди вооружены. Вояки тут же рассредоточились и залегли за штабелями ящиков с техникой.

Сразу с нескольких сторон прозвучали автоматные очереди. Однако щелчков пуль слышно не было. Очевидно, командос тоже стреляли поверху, чтобы не повредить свои вертолеты. Саша снова нажал на спусковой крючок. Автомат задрожал в его руках, ствол повело вверх. Где‑ то вдалеке раздался звон разбитого стекла – одна из пуль угодила в окно.

Шмидт забрался в вертолет. По полу были разбросаны инструменты. Очевидно, негр проводил мелкий ремонт машины. Времени выяснять, какой именно, не было. Оставалось надеяться, что механик не открутил что‑ либо существенное. Шмидт уселся в кресло пилота, надел шлем и. попытался запустить двигатель. Но у него ничего не получилось.

А на территории базы вовсю шел бой. С каждой минутой командос становилось все больше и больше. Они усеяли территорию базы, как желтые муравьи, стали заходить с флангов, с тылу. Кое‑ кто выбрался за ограждение, чтобы зайти непрошеным гостям с тылу. Свои вертолеты американцы жалели, а вот мусоровоз – нет. Пули застучали по контейнеру, словно град. Как там Лайза и двое американцев? Оставалось надеяться, что сталь, из которой сварен контейнер, выдержит обстрел.

Заика, наконец, сообразил, что возле вертолетов будет безопаснее. Он завел двигатель и стал подавать мусоровоз назад. Когда машина остановилась, заработал подъемный механизм: передняя часть контейнера поднялась сначала на полметра, потом на метр, на полтора, и вдруг из недр мусоровоза с грохотом выехали и упали на землю вначале два мотоцикла, а потом на куче мусора съехали насмерть перепуганная Лайза и двое солдат. Стрельба стихла. Американцы, признав в барахтающихся в мусоре полуголых парнях своих, стрелять не решались.

В этот момент заработал двигатель «Черного ястреба», винты, набирая обороты, создали мощные потоки воздуха. Они подняли пыль, разметали кучу мусора, подняли ее высоко вверх, и на территорию базы посыпался дождь из обрывков туалетной бумаги, целлофана, ошметков и прочей дряни, которую военнослужащие накидали за день в мусорные баки. Долго же теперь личному составу части придется приводить территорию в порядок.

Заика спрыгнул из кабины на землю, бросился к лежавшим на земле байкам. К нему на помощь подоспел Шмидт. Не сговариваясь, они взялись за мотоцикл и покатили его к вертолету.

Лайза пришла в себя от потрясения. Она уже поняла, что соотечественники не шутят и в любой момент действительно могут их подстрелить. Нужно быстрее сматываться. Девушка выпрыгнула из мусоровоза и помчалась помогать Шмидту и Заике. Втроем они по наклонной плоскости через десантный люк завели второй мотоцикл в вертолет. Белов оставался на месте, прикрывая отход товарищей и погрузку байков.

Негр, так ловко вырубленный Заикой, все еще лежал без сознания. Оба связанных часовых, извиваясь, как гусеницы, пытались откатиться к своим. Белов стрелять в них, конечно, не стал. Пусть катятся, хлопот меньше – охранять не нужно.

Шмидт и Заика взялись за второй байк и заволокли его в «Черный ястреб». Лайза подтащила рюкзаки.

– Эй, ты! – неожиданно раздался окрик из‑ за ограждения. – Брось оружие!

Белов с разворота полоснул в ту сторону, откуда раздался возглас, очередью из автомата, вскочил, однако шквал огня из‑ за ограждения заставил его снова лечь на землю. Шмидт, Лайза и Заика уже успели погрузить в вертолет второй байк. Все трое находились в «Черном ястребе» и ждали Белова. Саша развел руками, показывая, что ему никак не пробиться.

Находившиеся внутри вертолета раздумывали недолго. Дверца захлопнулась, двигатель заработал на полную мощность, раскручивая винт, и вот гигантская желтая оса оторвалась от земли и зависла в воздухе. Расположенные под небольшими крыльями вертолетные пулеметы полыхнули огнем. Столбы с колючей проволокой и висевшая на них маскировочная сеть разлетелись в клочья. Не зря Шмидт потратил деньги, обучаясь на имитаторе управлять современным вертолетом и его вооружением. Сейчас его умение пришлось как нельзя кстати. Огонь из‑ за ограждения сразу стих.

Белов, воспользовавшись затишьем, вскочил и бросился к «Черному ястребу». Оказавшись под ним, остановился, примерился. До лыжного шасси было метра два. Саша подпрыгнул, ухватился за приваренную к стойкам перекладину и подтянулся.

Он, с большим трудом преодолевая напор воздушных струй, сделал выход силой, закинул на шасси ногу и, мертвой хваткой вцепившись в стойку, лег на шасси. «Черный ястреб», дрожа, как живое существо, тут же начал набирать высоту. Взору Белова, как на ладони, открылась вся база, усыпанная отходами, похожий на детскую игрушку мусоровоз, ангары… Внизу метались фигурки, похожие на оживших оловянных солдатиков, кое‑ кто из вояк начал палить в воздух, однако вертолет резко лег на левый борт и на огромной скорости ушел в сторону.

Когда «Черный ястреб» оказался вне досягаемости, Шмидт выровнял вертолет. Под ним расстилалось покрытое волнами‑ барханами застывшее море песка. Лайза открыла дверцу, Белов взялся за края люка, с трудом, но встал на шасси. От напряжения у него подгибались ноги, руки не слушались. Заика и Лайза втащили Сашу в кабину. Он сел на пол, усталый, но довольный. Его била дрожь – от возбуждения и пережитого страха. В общем‑ то, все были счастливы и улыбались во весь рот.

– А ты, Заика, молодчага! – скалясь в широкой улыбке, похвалил парня Белов. – Я‑ то думал, ты слабак. Прими мой поздравления: грамотно действовал.

Тот смущенно заметил:

– После того, что мы нат‑ творили в этом пионерлагере, нам надо как можно быстрее сматываться из Ку‑ кувейта.

– Это точно, пошумели слегка, – рассмеялся Белов. – Нам теперь одна дорога – пробиваться с боем домой.

– Если до‑ домой, то я с вами, – посерьезнел Заика. – Я лучше в ро‑ оссийской т‑ тюрьме досижу свой срок, чем буду в холуях у шейха ходить.

– Не бери дурного в голову, – посоветовал ему Белов. – Все в наших лапах.

Лайза помалкивала. Она не разделяла оптимизма Белова, корила себя за то, что ввязалась в эту авантюру. На ум пришла русская поговорка: с кем поведешься, от того и наберешься. Вот уж что верно, то верно. Она понятия не имела, чем вся эта затея с похищением вертолета закончится. Ее одолевали дурные предчувствия.

XLI

К Эмиратам подлетели, когда темно‑ оранжевое солнце зависло над самым горизонтом границу пересекли без проблем. Никто по «Черному ястребу» не стрелял, никто его не преследовал. Да и вряд ли арабы решаться напасть на боевой вертолет американской авиации. Собственно говоря, на это и рассчитывали Белов со Шмидтом, угоняя «Черный ястреб». Заика еще издали увидал знакомые места и закричал:

– Вон! Во‑ он, дворец, видите? Вперед смотрите, по линии прибоя.

Из‑ за мотоциклов в «Черном ястребе» было тесно. Белов стоял на коленях рядом с Заикой и вглядывался в белую полосу пены, разделяющую желтый берег и бирюзовое море. Далеко впереди он увидел словно склеенный из цветного картона маленький дворец из восточной сказки, радостно ткнул Заику кулаком в бок и показал большой палец.

– Отлично!

Потом перебрался поближе к пилоту и попросил:

– Возьми левее. Сядем в нескольких километрах от берега, в песках, чтобы не светиться. А потом уже ночью на байках скрытно подъедем к дворцу, чтобы использовать фактор неожиданности.

Шмидт, не оборачиваясь, прокричал в ответ:

– Не только в неожиданности дело. Не стоит выдавать Вооруженным Силам Эмирата нашу настоящую цель!

Лайза, уже снявшая с себя полиэтиленовый комбинезон, с каменным выражением лица поглядывала по сторонам. Ей очень не нравилась история, в которую она влипла по собственной инициативе.

Когда они уже порядочно углубились в пустыню, вертолет неожиданно ухнул вниз, но тут же снова набрал высоту.

– Вот черт! – выругался Шмидт. – С управлением проблемы!

И действительно, в следующее мгновение «Черный ястреб» завибрировал и начал терять высоту. Его болтало, как падавшую с большой высоты консервную банку. Белов, Лайза и Заика от ужаса мертвой хваткой вцепились в сиденья. Шмидт, манипулируя ручкой управления, с огромным трудом частично выровнял машину, но она продолжала падать с небольшим креном на левый борт, словно огромная раненая стрекоза.

В. последний момент Шмидту чудом удалось стабилизировать вертушку, и она тяжело упала на бархан, подмяв под собой лыжеобразные шасси. Это частично смягчило удар о землю. Мотор заглох, винт, покрутившись с минуту по инерции, замер.

Находившиеся в вертолете люди пережили сильнейший шок. Некоторое время они сидели без движения, в ушах стоял гул от наступившей вдруг тишины. Борясь с тошнотой и слабостью, Белов, Лайза, Шмидт и Заика выбрались из «Черного ястреба». Мир качался перед глазами, норовя опрокинуться, и они повалились на песок, как пьяные. Им потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Черт возьми, – выругался Шмидт, – теперь ясно, что этот негр делал в вертолете – возился с системой управления. Наше счастье, что мы летели низко над землей. Да и песок смягчил посадочку.

– Повезло еще, что мотоциклы нас не размазали по стенкам, – согласился Белов; голова у него гудела, каждая клеточка тела отзывалась тупой болью. Он сдавил пальцами виски, пока немного не полегчало. – Тебе Шмидт, – сказал он, морщась, – придется заняться вертолетом. Нужно исправить его любой ценой. Нужно же нам на чем‑ то выбираться из Эмиратов. Лайза пусть остается с тобой. А мы с Заикой на байках поедем в гости к шейху.

Лайзу все еще мутило. Она встала на четвереньки, помотала головой, словно пытаясь стряхнуть с себя весь ужас пережитого. Помогло, но не очень. Девушка перевернулась на спину, раскинув руки крестом, и возразила, хотя язык плохо ей повиновался:

– Нет, я еду с вами!

– Это еще зачем? – недовольно спросил Белов.

– Если я взялась тебе помогать, то должна пройти с тобой до конца, – Лайза вымученно улыбнулась Белову: – Не пытайся убедить меня, что здесь, в пустыне, рядом с разбитым вертолетом, мне будет намного лучше, чем во дворце шейха.

В общем, девушка была права, и Белов спорить с ней не стал. Компания выгрузила байки из вертолета. Оба мотоцикла были в рабочем состоянии и завелись с пол‑ оборота. Японцы не подвели. Белов уселся в седло, приспособил автомат в петле с правой стороны так, чтобы он был под рукой. Лайза, закинув за спину Сашин рюкзак, устроилась у него за спиной. Заика приторочил к седлу рюкзак Шмидта и оседлал второй байк.

– Справитесь без меня? – спросил Шмидт, подавая ему второй автомат.

– У нас нет другого выхода, – заметил Белов и пожал Шмидту руку. – Ну, давай, Дмитрий. Не скучай! Если что, звони на мобилу.

Байки завелись с пол‑ оборота. Прогрев довольно заурчавший движок, Саша газанул с места так резко, что Лайза вскрикнула от неожиданности. Сзади взревел байк стартующего следом Заики. Белов прибавил скорость. Байк слушался руля, как добрый конь наездника.

Красный диск солнца больше чем наполовину скрылся за горизонтом. Оно погружалось на западе в невидимое отсюда море, и вместе с ним угасали и меркли краски природы. Песок из желтого превращался в серый, ультрамариновое небо становилось бледно‑ голубым. Лишь кое‑ где отблески заката на бело‑ розовых облачках оживляли небесный пейзаж. Пройдет еще немного времени и станет совсем темно.

Барханы кончились, под колесами мотоциклов потянулась более‑ менее ровная кремнистая почва с торчащими кое‑ где пучками скудной растительности. Белов прибавил газу – байк, зарычав, понесся вперед с сумасшедшей скоростью. Не отставал от Саши и Заика.

Как здорово было мчаться не по асфальтовому руслу автотрассы, а по бескрайней, ровной, как поверхность стола, пустыне, имея возможность при желании свернуть в любую сторону. Это было ни с чем несравнимое, восхитительное чувство свободы, даже не свободы, а – воли!

Лайза сидела, обняв Белова за пояс, прижавшись щекой к его сильной мускулистой спине. У нее кружилась голова от восторга, счастья и радости. Восторга от бешеной скорости, счастья от того, что она находится рядом с любимым человеком, радости, оттого, что они до сих пор живы… Все‑ таки жизнь, при всех ее недостатках, прекрасна.

Ехали долго, пока наконец вдалеке не появились очертания дворца шейха. Белов сбросил газ, пропуская вперед Заику. Теперь его очередь ехать впереди, показывая дорогу к тому месту, где проще всего будет пробраться на территорию дворца. Заика обогнал мотоцикл Белова, свернул вправо к задворкам резиденции Аль Азиза.

Вскоре начался оазис, появилась растительность: трава, кустики, пальмы. Изменился и рельеф местности: скорость пришлось сбросить, чтобы не угодить в яму и не перевернуться. А вскоре Заика и вовсе остановился. Затормозил и Белов. До дворца шейха оставался еще добрый километр.

– Да‑ альше пойдем пешком, – объявил парень. Он заглушил мотор и слез с мотоцикла. – А то, не‑ е ровен час, звук мотора охрана услышит и по‑ однимет переполох.

Слезли с байка и Белов с Лайзой. От долгого сидения в одной и той же напряженной позе у всех затекли ноги. Мужчины и девушка прошлись немного, разминаясь. Потом замаскировали мотоциклы и отправились ко дворцу.

Минут через десять они спустились в низину, поросшую редкой, сухой, выцветшей травой. На противоположном ее конце вздымалась окружавшая резиденцию высокая зубчатая стена, над которой торчали верхушки пальм. Да это настоящая крепость! Неожиданно поднялся ветер с моря, пальмы, как по команде, качнулись в сторону незваных гостей, и Лайзе вдруг почудилось, что таким образом они выражают недовольство их вторжением. Девушка поежилась.

Взошедшая луна залила загадочным серебристым светом зубцы, арки и прочие архитектурные излишества стены. Она казалась неприступной.

– Дальше мы пойдем без тебя, – сказал Белов. – Через стену тебе не перелезть. Иди вдоль периметра на запад и жди на берегу залива напротив дворца. Там и встретимся после всего. Если Шмидту к тому времени удастся исправить вертолет, он за нами прилетит. А если нет, тогда нам придется ехать за ним на мотоциклах.

Лайза и сама понимала, что ей с препятствием в виде стены не справиться. Она кивнула:

– Хорошо. Могу я чем‑ нибудь помочь?

Белову было искренне жаль девушку, она была измотана и еле держалась на ногах. Он обнял ее, поцеловал в щеку и шепнул:

– Не уверен, но не уходи на всякий случай до тех пор, пока мы с Заикой не окажемся по другую сторону забора.

Лайза потерлась носом о небритую щеку Белова. У нее защемило сердце – то ли от треволнений, выпавших сегодня на ее долю, то ли от предчувствия, что видится с Сашей в последний раз в жизни. Лайза попросила его беречь себя и напрасно не рисковать.

– Ага, все же волнуешься! – с шутливым укором сказал Белов, вспомнив, как недавно девушка в ресторанчике у подножья Сайта‑ Негро утверждала, что не переживала за него, когда он находился в кратере вулкана.

– Ну, конечно, волнуюсь, – ничуть не смутившись, просто ответила Лайза. – Еще как волнуюсь.

Девушка закинула руки за шею Белова, они слились в долгом поцелуе. Заика деликатно отошел в сторону и сделал вид, будто ничего не замечает. Впрочем, Лайза и Белов сами ничего не замечали вокруг, в том числе и Заику, и даже если бы сейчас рухнула стена, то они и на нее не обратили бы внимания. Тем не менее, поцелуй пришлось прервать, пора было действовать. Белов и Лайза с трудом оторвались друг от друга, пьяные от поцелуя. Каждый чувствовал сердцем, что испытывает к нему другой – любовь, нежность, желание.

– Ну что, не нацеловались еще, голуби? – нарушил идиллию Заика. – Потом кончите! – ехидно добавил он.

Белов повернул Лайзу за плечи, подтолкнул в нужном направлении. Время от времени оглядываясь, она пошла вдоль периметра. Белов и Заика остановились метрах в пяти от стены. Гладкая, ровная, она уходила ввысь, и, чтобы увидеть ее верхнюю кромку, пришлось запрокинуть голову. Белов попросил Заику снять рюкзак. В нем хранилось кое‑ что из альпинистского снаряжения, которое они со Штернгартом использовали при спуске в кратер вулкана Санта‑ Негро.

Саша достал из рюкзака моток прочного капронового шнура с кошкой на конце. Раскрутил кошку и швырнул ее вверх. Стальной паук взметнулся ввысь, перелетел через стену и исчез. Белов потянул за шнур. Кошка, проскрежетала по обратной стороне стены и, ни за что не зацепившись, упала на землю. Саша вновь закинул приспособление за стену – и снова неудача. Только с четвертой попытки один из крюков зацепился за край стены. Саша подергал шнур – держится крепко.

Белов закинул за плечи свой рюкзак и начал уверенно взбираться наверх, переступая ногами по отвесной стене. Достигнув вершины, уселся на ней и махнул рукой Заике. Минуту спустя тот оказался рядом с Сашей. Закрепив кошку на внешней стороне стены, они так же ловко спустились вниз.

Во дворце Аль Азиза стояла тишина, даже ветерок и тот не шелестел пальмовыми ветвями. Дворец спал. Освободившись от альпинистского снаряжения, Белов и Заика двинулись вглубь резиденции шейха.

Шли по апельсиновой роще, а когда миновали ее, к ним вдруг с лаем метнулся спаниель. Белов вскинул было автомат, однако Заика поднял указательный палец вверх. Пес, подбежав к Загорнякову, замолчал, дружелюбно виляя хвостом. Заика потрепал пса за загривок и шепнул Белову:

– Знакомая псина. Я тут со всеми со‑ собаками дружу.

То, что парень любит собак, для Белова было новостью. Саша сам обожал животных, а собак в особенности. Любовь к ним сохранилась у Белова еще со времен службы на границе. А этот пес тоже был красавцем, в своей весовой категории, разумеется. Саша присел перед ним на корточки, взял за голову. Он зарычал, однако тут же успокоился.

Была у Белова какая‑ то внутренняя сила, которая заставляла подчиняться ему не только людей, но и животных. Саша потрепал пса по голове, потом похлопал по загривку и отпустил. Молодые люди направились дальше. Пес побежал рядом с ними, преданно поглядывая на Заику.

Впереди показалось небольшое одноэтажное строение, убогое на вид, особенно в сравнении с высившимся неподалеку дворцом шейха. Однако, хотя домик и казался простеньким на вид, он был добротным, крепким. В домике было два маленьких окна, в обоих свет не горел. Белов и Заика приблизились к нему, остановились у окна, прислушались. Внутри было тихо. Заика потянул на себя дверь, скользнул внутрь. Белов последовал за ним. В помещении стоял крепкий запах мужского пота и курева. Кто‑ то тихонько храпел, кто‑ то постанывал во сне.

– Братва, спите? – тихонько позвал Загорняков.

На полу под окном заворочался человек и сонно по‑ русски проворчал:

– Ни днем ни ночью от вас, басурман, покоя нет, – и на ломаном арабском спросил: – Чего надо?

Загорняков узнал голос.

– Это я, Гоблин, За‑ аика, – шепнул он.

На кошмах одновременно зашевелились и сели сразу несколько человек.

– Заика? – закричали они на всё лады. – Ты откуда взялся?

– Тихо, тихо. До‑ олго объяснять, – осадил их Загорняков. – Все четверо з‑ здесь?

– Все, куда мы денемся с арабской подводной лодки, – подтвердил Мориарти. – А что?

Заика уселся рядом с ним на кошме.

– Я здесь не‑ еофициально. Не нужно, чтобы о мо‑ оем прибытии раньше времени узнали. Так что с‑ свет не включайте.

– Лады, – произнес из темноты Кабан. Бывший авторитет сел на кошме и вгляделся в темноту. – А это кто с тобой.

– Белов. Знаешь такого? – пошутил Заика.

– Белов?! – в унисон воскликнули сбитые с толку зеки.

– А Белый как сюда попал? – удивился Гоблин. – Он же в Красносибирске остался.

– Сын у меня здесь, – Белов вышел на середину комнаты, в полосу лунного света. – За ним и пришел.

– А‑ а, это, наверное, тот мальчишка, – предположил Мориарти, – что с Садыком прогуливается.

– Точно, – подтвердил Кабан. – Мне Надя говорила, что сын Белова здесь.

Грот отмалчивался. Похвастаться ему было нечем. Это он с помощью обмана привез из Англии мальчишку. Было бы глупо с его стороны признаваться в подлом поступке.

Но Белов пришел не для того, чтобы кого‑ то в чем‑ то обвинять, а просить россиян о поддержке.

– Ладно, пацанва, – произнес Белов, – забудем прошлое. Поможете мне парня спасти?

В комнатке воцарилась тишина. Братки обдумывали последствия восстания, на которое их подбивал Белов. С одной стороны, дело безнадежное, а с другой, проверено на опыте, Саша Белый в огне не горит и в воде не тонет. Есть смысл к нему присоединиться. Может, ему удастся их вытащить из этого арабского гадюшника?

– Это же все равно, что штурм дворца Амина, – засомневался наиболее сообразительный из зеков Грот. – Вопрос по существу – чем шмалять будем?

– Есть два автомата, – Белов клацнул затвором. – И еще: неподалеку боевой американский вертолет дожидается с пилотом на борту. Так что в случае чего с воздуха огнем поддержит.

Бывшие зеки рассмеялись, решив, что Белов блефует.

– Да ладно прикалываться‑ то, – недоверчиво хрюкнул Кабан. – Нашел время шутки шутить.

– Нет, пацаны, серьезно, – поддержал Сашу Заика. – Мы с а‑ американской базы вертолет у‑ угнали. Он в пу‑ устыне остался. На нем домой рванем.

– Чего, серьезно, что ли? – подал голос Грот.

– Блин, не до шуток, братва, – подтвердил Белов. – Вопрос жизни и смерти. Так вы со мной или как?

На этот раз зеки раздумывали недолго. Они уже знали, где примерно находится сейф, и готовы были на днях вскрыть его и сбежать с сокровищами шейха. А тут нежданно‑ негаданно, как черт из табакерки, является Белов с вертолетом, на котором можно после скока умотать из Эмиратов. Какой же дурак откажется от такого предложения?

– Годится, мы с тобой, – ответил за всех Кабан. – Только Холмогорову нужно разыскать. Она точно знает, где мальчишку прячут. Он встал и начал быстро одеваться.

Исламские пленники последовали его примеру. Несколько минут спустя команда из шестерых мужчин была готова к бою. Когда собрались выйти из комнаты, Грот, потянув носом воздух, вдруг спросил:

– Что за запах такой в хате стоит, никак не пойму. Тухлятиной какой‑ то воняет.

Заика принюхался к своей куртке мусорщика и виновато признался:

– Мо‑ ожет, от нас несет? Мы же на а‑ американскую базу в мусоровозе по‑ опали.

– Точно! – произнес Грот как человек, который долго не мог найти ответ на мучавший его вопрос и вот, наконец, все объяснилось. – От вас воняет за версту, причем еще похлеще, чем от Кабана навозом!

– Ну ты, – с пол‑ оборота завелся Кабан. – Какого хрена подкалываешь? В морду дать?

– Ладно, ладно, шучу я, – рассмеялся Грот и подтолкнул конкурента к двери.

Один за другим они покинули домик. На залитом лунном светом внешнем дворе их поджидал жаждавший общения пес. Он бросился к Заике и стал прыгать на него, поскуливая от радости. Заика приглушенно рассмеялся, оттолкнул лизнувшую его в лицо собаку.

– Отвали, псина, не до тебя.

Однако пес его не послушался, и пока они, держась тени дворца, шли ко входу, путался у него под ногами. Главное здание представляло собой массивный четырехугольник с внутренним двором, обрамленным несколькими ярусами арок. Только одна нижняя арка была сквозной, через нее можно было попасть во внутренний двор с огромным бассейном посередине. Вода в нем подсвечивалась снизу и переливалась, как жидкое серебро.

Белов скользнул под гулкий свод и уже через пару секунд осторожно выглядывал во двор. По противоположной стороне бассейна прохаживался охранник – молодой араб в длинной белой рубахе с автоматом на шее. Сам двор не освещался фонарями, но луна давала достаточно света, чтобы оставить надежду подобраться к часовому незамеченным.

– Еще четверо с калашами на въезде дежурят, – шепнул сзади Кабан. – А Садык лично при шейхе ночью вахту несет. Но если шухер поднять, то десятка два гвардейцев точно наберется.

– Значит, нужно действовать соответственно и шуму не поднимать, – так же тихо ответил Белов. – Надо его отвлечь.

Но как? Под рукой ничего нет. Он обернулся: Заика все еще возился с собакой. Привязавшаяся, видимо, к Загорнякову псина за время его отсутствия скучала без него, а теперь нарадоваться не могла возвращению друга и не отходила от него ни на шаг.

Мориарти – тщедушный мужичок с очками, завязанными на затылке резинкой, – с умилением посматривал на пса.

– Эй, Заика, давай сюда собаку, – сдавленным голосом произнес Белов. – Только морду ей держи, зажми рукой, чтобы не залаяла. Он погладил спаниеля по голове: – Хороший песик, умничка, извини, брат, это не больно…

Улучив момент, когда охранник отвернулся, Саша схватил собаку обеими руками за шерсть на загривке и с развороту метнул его по высокой дуге в бассейн. Пес, не ожидавший такого подвоха, от удивления дал голос только на подлете к воде. Охранник успел среагировать всплеск и бросился со всех ног по бортику бассейна к месту падения неопознанного объекта.

Араб был совершенно сбит с толку, когда увидел благополучно всплывшего на поверхность любимца шейха. Он опустил в бассейн ремень автомата и стал помогать псу выбраться из воды. Через секунду тот уже отряхивался по‑ собачьи, разбрызгивая вокруг себя тысячи подсвеченных снизу мелких, как пыль, капель.

Теперь охранник, все еще занятый собакой, стоял лицом к Белову совсем близко, метрах в четырех. Дальше медлить было нельзя. Еще немного, и он непременно увидит притаившихся в арке людей. Белов с низкого старта, словно при забеге на сто метров, резко рванул вперед, но обиженный на него пес вовремя среагировал на поднятый им шум и громко залаял.

Правда, Саша уже развил такую скорость, что остановить его могла только пуля. Удар головой пришелся под дых. Он согнул араба пополам и заставил пролететь пару метров спиной вперед, прежде чем ушел тот под воду в том же месте, где несколько минут назад бил лапами по воде спаниель. Однако в полете охранник успел дернуть спусковой крючок. Треск автоматной очереди разорвал ночную тишину…

Садык дремал в небольшой комнатке, находившейся по соседству с апартаментами шейха. Ложился спать телохранитель Аль Азиза рано, рано и вставал. Он никогда не расставался с «Кольтом», рядом, в шаговой доступности, всегда стоял прислоненный к стене «Калашников» со сдвоенным магазином. Сухие щелчки и цоканье пуль по стене заставили Садыка подскочить на постели. Что за дела? За долгие годы службы у шейха он впервые слышал во дворце выстрелы.

Садык наспех оделся и выпрыгнул через открытое окно на длинную галерею внутреннего двора. Он свесился вниз. Это еще что за новости? Вдоль стены ко входу в апартаменты хозяина бежали вооруженные люди, у них за спиной заливался лаем любимый спаниель шейха, а охранник вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, плавал в бассейне! Кому и зачем понадобилось штурмовать дворец?

И тут Садык увидел, как от стены отделился тщедушный человечек и кинулся вдогонку за чужаками. Садык не стал медлить. Он передернул затвор автомата, прицелился, нажал на спусковой крючок. Скупая очередь легла точно в цель. Злоумышленник, будто напоровшись на невидимую стену, рухнул на плиты двора.

Садык помчался в конец галереи, опоясывающей по периметру второй этаж дворца, свернул во внутренний коридор, скатился по лестнице вниз и оказался за спиной у нападавших…

Входная дверь никак не поддавалась. Замок был прочный, и сколько Белов, Кабан, Грот, Гоблин и Заика не ломились в двери, он не поддавался.

– Ну‑ ка, дайте я попробую! Все назад, – скомандовал Белов и, когда зеки расступилась, используя автомат в качестве перфоратора, одиночными выстрелами вырезал замок из двери. После нескольких хороших ударов ногой она распахнулась. В тот же момент сзади раздалась автоматная очередь.

Нападавшие бросились вперед, рассыпаясь по вестибюлю. В усеянный щепками пол ткнулся лицом истекающий кровью Гоблин. У него началась агония: он перевернулся на спину, хаотично двигая руками и ногами, будто перевернутая черепаха.

Укрывшиеся за мраморными колоннами зеки, стиснув зубы, наблюдали за тем, как умирает их товарищ. Увы, они ничем не могла помочь ему он с хрипом вытянулся во весь рост, потом обмяк и затих. Это была невосполнимая для Кабана и Грота утрата, поскольку именно Гоблин был медвежатником, без него вскрыть сейф с сокровищами было невозможно.

Однако пути назад не было, и Грот с Кабаном, надеясь на чудо, решили пробиться к сейфу во что бы то ни стало. Тем более что со двора тоже донеслись выстрелы. Это Очухавшаяся охрана начала палить из всех имевшихся в наличии стволов. Белов и его команда оказались зажатыми в вестибюле с двух сторон.

XLII

Наденька Холмогорова, вопреки всем правилам, в эту ночь ночевала в апартаментах шейха. Аль Азиз в последнее время почти не отпускал ее от себя, и Надя частенько оставалась на всю ночь рядом с шейхом на его ложе, предаваясь любовным утехам. Хотя Кабан и обещал, что Гоблин в два счета справится с сейфом, Надежда не была в этом уверена. Сейф, как она слышала, был новейшей конструкции, со сложным электронным замком, а потому, чтобы подстраховаться, Холмогорова надеялась каким‑ нибудь образом выведать у шейха шифр. Вот и крутилась возле жирного, опостылевшего ей Аль Азиза как кошка вокруг сметаны…

Наденька, маясь от бессонницы, лежала на широкой, как аэродром, застеленной голубым шелком кровати рядом с храпевшим на весь Кувейт шейхом. При таком аккомпанементе и речи не могло быть о каком‑ либо сне. Когда раздались первые выстрелы во дворе, она страшно испугалась. Первая мысль, которая пришла ей в голову, была связана с их с Кабаном планом овладения сокровищами. «Все сорвалось! – мысленно запричитала она. – Заговор раскрыт, и теперь слуги Аль Азиза расстреливают Ромео и его приятелей».

Холмогорова вспорхнула с кровати, подбежала к двери и приоткрыла ее. По коридору с автоматом наперевес галопом промчался Садык. Надя тут же захлопнула дверь.

Шейх заворочался на кровати, потянулся к ночнику, нажал на кнопку. Мягкий свет залил спальню и побледневшее от страха лицо Аль Азиза.

– В чем дело, Надя? – спросил шейх, стараясь ничем не выдать перед женщиной своего волнения.

– Понятия не имею! – в вестибюле гремели выстрелы, и Холмогорова на всякий случай отошла подальше от двери и принялась одеваться. – Садык с автоматом бегает по дому.

Аль Азиз взял с тумбочки сотовый телефон, близоруко щурясь, стал тыкать толстым пальцем в кнопки. Затем приложил трубку к уху.

– Алло, Садык! – сказал он недовольно. – Что стряслось? – Шейх замер, выслушивая ответ. И чем дольше он слушал, тем больше вытягивалось в грушу его круглое, как шар, лицо. – Так, ясно, – наконец, изрек Аль Азиз и раздраженно крикнул: – Уничтожить неверных, всех! Всех! – Он отключил мобильник и со злостью швырнул его на кровать. – Это все твои русские друзья! – раздраженно крикнул он Холмогоровой. – Эти свиньи взбунтовались и теперь с оружием в руках прорываются во дворец.

У Наденьки радостно забилось сердце. Еще не все потеряно. Нужно только правильно распорядиться выпавшим ей шансом… Молодая женщина закрыла двери на ключ, подошла к стоявшему у стены сундуку. Она знала: в нем шейх хранил оружие. Наденька приоткрыла крышку и нащупала рукой пистолет. Он был небольшой, но увесистый. Вороненая сталь приятно холодила руку. Обращаться с оружием Холмогорова умела – сам шейх научил на свою голову. Она сняла оружие с предохранителя, резко повернулась и направила его на толстяка. Аль Азиз полулежал на кровати, подложив под спину подушку. Увидев нацеленный на него ствол, он комично вытаращил маленькие глазки. Его мясистые губы стали похожи на две прилипшие к вырезу рта серые пиявки. Шейх, однако, больше удивился, чем испугался.

– В чем дело, Надя? – воскликнул он, надеясь перевести инцидент в шутку.

Холмогорова скривилась в неприятной усмешке.

– Расскажи мне, как отпереть сейф! – потребовала она и, видя, что шейх потянулся к тумбочке, где у него лежал еще один пистолет, прошипела: – Только без фокусов! – и, давая понять, что не шутит, выстрелила в кровать рядом с шейхом.

Выстрел потонул в общем грохоте стрельбы, доносившейся из вестибюля. Вряд ли Садык или другие охранники что‑ либо услышали. В шелке рядом с тушей шейха появилась маленькая, почти незаметная дырочка. Аль Азиз вздрогнул и отдернул руку от тумбочки.

– Я не знаю ни о каком сейфе, а уж тем более о том, как его открыть, – вдруг проявил он непреклонность.

Надежда уже решила, что добьется своего во что бы то ни стало. Назад пути нет.

– Ах, так! – закричала она истерично. Что ж, получай!

Наденька прицелилась и нажала на спусковой крючок. Грохнул выстрел, пуля угодила Аль Азизу в ляжку. Острая боль пронзила изнеженное тело шейха, в глазах у него потемнело.

– А‑ а! Будь проклят тот день, когда я впустил в свой дом эту змею! – заорал хозяин дворца. – Ты что, психопатка, с ума сошла?

Лицо шейха исказила гримаса боли, он зажал руками рану, меж пальцев, как вода, хлынула кровь. Аль Азиз был полностью деморализован.

– Ладно, ладно, – сдался он. – Я скажу, как открыть сейф, но тебе все равно не удастся уйти с моими сокровищами. Тебя охрана не выпустит. Не дури, Надя, я все прощу, только не делай глупостей! Давай оставим все как есть. Я придумаю, что‑ нибудь… скажу всем, будто сам… – Голова у него от потери крови закружилась, он говорил с трудом, паузы между словами увеличились. – Сам, случайно выстрелил в ногу.

Время шло, а Надя до сих пор ничего так и не узнала. Нервы у нее стали сдавать. Ей уже было плевать на то, услышит ли ее Садык или нет. Ей сейчас вообще было глубоко плевать на все, что не касалось сейфа, и войди в комнату Садык или кто другой, она, не задумываясь, пристрелила бы его, лишь бы ей не помешали выбить из шейха признание.

– Говори, или ты покойник! Ну! – она снова выстрелила в кровать.

Аль Азиза била сильная дрожь, жирные щеки тряслись, как плохо застывший холодец. По подбородку стекала и капала на грудь слюна.

– Хорошо, хорошо, только не стреляй, – в полубреду заговорил Аль Азиз. – У меня в тумбочке, справа… электронная карта. Ее нужно вставить, в драйвер. Найдешь, где. Откроешь дверцу и наберешь код… Твои инициалы, месяц и год рождения…

– Что? – не поверила своим ушам Надежда. От удивления она даже опустила пистолет, но тут же вернула его в исходное положение. – Что ты сказал? Мои инициалы и год рождения? Так глупо и просто? – Холмогорова была польщена, она и не думала, что Аль Азиз относится к ней так серьезно!

Жаль, но ей тоже придется отнестись серьезно к возможным последствиям этих не совсем равноправных переговоров. А может, зря она связалась с Кабаном и Гротом? Нет, шейх никогда бы не женился на ней, это исключено. Кто она для него? Баядерка! Наложница! У нее нет ни одного шанса, ни одного! Да и что за радость провести остаток жизни в заточении, в клетке, пусть даже позолоченной. Восток не место для европейской женщины!

Не сводя глаз с раненого и не опуская пистолета, Надежда подошла к тумбочке, выдвинула ящик и запустила в него руку. Карточка лежала именно там, где сказал шейх. Холмогорова сунула ее за бюстгальтер. Затем, взяв пистолет двумя руками, взяла на мушку голову Аль Азиза.

– Гуд бай, май лав, – сказала она грустно. – Извини, но у меня нет другого выхода. Было приятно с тобой познакомиться… – С этими словами Надежда медленно, как учил шейх, потянула спусковой крючок.

Хлоп! Во лбу Аль Азиза появилась маленькая аккуратная дырочка. Он откинулся на подушку, конвульсивно дернулся и замер, уставившись в потолок остекленевшим взглядом.

Это было первое в жизни убийство, совершенное Холмогоровой. Хотя она не раз представляла себе эту сцену, от реальной картины смерти ее чуть не вывернуло наизнанку. Надежда прислонилась спиной к стене, силясь унять тошноту. Наконец ей это удалось, и она направилась к выходу.

Во дворце по‑ прежнему гремели выстрелы. Холмогорова приоткрыла дверь, заглянула в щелку. Садык лежал на поду спиной к ней с широко раздвинутыми ногами, раз за разом, методично посылая пули куда‑ то перед собой. Опасный человек. Это не шейх, который дал себя пристрелить, как баран. Но Садык – последнее препятствие на пути к богатству. И его обязательно нужно устранить.

Руки у молодой женщины от волнения ходили ходуном. Она набрала в легкие воздух, задержала дыхание, потом тщательно прицелилась и выстрелила в щель. Однако попала не туда, куда метила: легко ранила Садыка в правый бок. Он вскрикнул и тут же, перевернувшись, полоснул очередью в сторону двери, за которой стояла Холмогорова. Надежда едва успела отскочить с линии огня.

В двери появилась математически выверенная линия из идеально ровных дырочек. Несколько пуль, пролетев через всю комнату, попали в окно. Стекло со звоном разлетелось на тысячи осколков. Надежда была уверена, что сейчас охранник зайдет в комнату и пристрелит ее. Она бросилась к кровати, на которой остывал труп ее любовника, и забилась за нее, подвывая от страха… Из‑ за двери доносились стоны и брань, вернее то, что ее арабам заменяет…

Путь в спальню шейха закрыт! Садык был вне себя от ярости. Правый бок его кровоточил, при каждом вздохе в легких что‑ то хрипело и хлюпало. Но не это в данный момент больше всего беспокоило Садыка. У него появилась проблема поважнее, чем царапина на собственных ребрах. Пока он разбирался с изменницей, не известный ему человек с рюкзаком за спиной прорвался в апартаменты шейха. Остававшихся в вестибюле людей Садык контролировал. Наблюдал краем глаза и за людьми в вестибюле, и за дверью спальни, где скрывалась Надежда. А вот где сейчас тот опасный тип с автоматом, он понятия не имел…

Белов не сразу сориентировался в лабиринте комнат и коридоров. Ему помог сам Садык своими выстрелами из калаша: этот звук слишком хорошо был известен Саше, чтобы он мог спутать его с чем‑ нибудь другим. Белов появился внезапно из коридора слева от Садыка и с ходу дважды нажал на спуск. Садык два раза дернулся от попадавших в него пуль, на левой стороне спины стало расплываться кровавое пятно. Последнее, что в своей жизни увидел телохранитель шейха, были бегущие к нему русские: Грот и Кабан. Но сил пошевелиться у него уже не было.

Белов подошел к трупу, перевернул его на спину. «Крепкий мужик попался, – с невольным уважением подумал он об умершем. – И умер красиво! »

Он вырвал из мертвых рук Садыка «Калашников» и бросил подошедшему Гроту, который успел поймать его в последний момент. Кабан вытащил из‑ за пояса охранника здоровенный «Кольт». Путь во дворец был открыт, сопротивление охраны подавлено, однако что делать дальше, было не понятно.

– А где Заика? – забеспокоился Белов.

Вопрос остался без ответа. В заварухе боя никто не заметил его исчезновения.

– Надежда! – закричал что было сил Кабан. – Надежда! Если ты поблизости и слышишь меня, выйди!

Прятавшаяся в спальне шейха Холмогорова услышала знакомый голос. Несколько мгновений она лежала без движения, не решаясь выйти из своего убежища, потом пересилила страх, поднялась и неуверенно пошла к двери.

– Надежда, ты где? – снова закричал Кабан.

Холмогорова осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Садык плавал в луже собственной крови. Он ей больше не опасен. Неподалеку от трупа стояли Кабан, Грот и Белов, почему‑ то с рюкзаком за спиной.

– Привет, подруга, – сказал Саша как ни в чем не бывало.

– Белов, ты? – страшно удивилась Холмогорова. – Откуда?

– Где мой сын? – вместо ответа спросил тот. – Давай, соображай быстрее, не тяни резину.

При виде Саши злоба и неприязнь к нему вспыхнули в Холмогоровой с новой силой. Однако она решила до поры до времени не показывать своего отношения к Белову. Он так же, как и остальные находившиеся с ним мужчины, был ей сейчас необходим. Вот когда сокровища окажутся в ее руках… Впрочем, там видно будет.

– Привет, Саша! – Холмогорова дипломатично улыбнулась и помахала рукой Белову.

Потом сделала озабоченное лицо, скользнула в спальню шейха и вернулась через минуту, складывая на ходу две большие наволочки голубого шелка. Если Белов и удивился, то виду не подал: не до того. Стрельба стихла. Находившиеся за пределами дворца слуги шейха не знали, что произошло внутри, а потому на время отложили оружие, дожидаясь дальнейшего развития событий. Белов, Холмогорова, Грот и Кабан вернулись ко входу и забаррикадировали его мебелью, которую притащили из ближайших помещений.

Надежда из осторожности не стала рассказывать, что произошло с шейхом, просто сообщила, что тот погиб. Затем повела за собой мужчин через анфиладу комнат вглубь дворца. Они спустились по лестнице на первый этаж. Вот один поворот, другой, третий, и они уже в другом конце здания, у двери комнаты. Помещение за ней выглядело нежилым: темное, с глухими стенами.

– Это здесь, – заявила Холмогорова. – Вот, смотрите, в полу крышка люка.

– А чего это вы здесь де‑ делаете? – раздался сзади насмешливый голос.

Мужчины от неожиданности схватились за оружие, а нервный Кабан чуть было не шмальнул на звук из своего трофейного «Кольта». Но это был целый и невредимый Заика.

Белов поправил рюкзак, взялся за кольцо, поднял люк. За ним находилась круто уходившая вниз лестница.

– Я пойду первым! – объявил Белов. Никто возражать не стал. Заика, Грот, Кабан и Холмогорова расступились, представляя Белову право первым спуститься в подвал к сыну. На всякий случай Саша взял автомат на изготовку. Мало ли какие сюрпризы могут поджидать его в подземелье.

И вот в тот момент, когда он собрался ступить на лестницу, стены дворца вдруг содрогнулись от мощного взрыва. С потолка посыпались куски штукатурки и песок. Находившиеся в комнате люди недоуменно переглянулись.

– Что за фигня? – вырвалось у Грота. – Неужели они решили взорвать дворец, лишь бы нас уничтожить?

– Полная чушь, – возразил Белов. – Может, это Шмидт завел свою вертушку? У него там полный боекомплект был, вот он и развлекается.

Раздался еще один взрыв, потом еще. Все встревожено засуетились. Белов помчался вниз, прыгая через ступеньки. Оказавшись внизу, осторожно приоткрыл первую дверь. Комната была пуста. Саша знаками приказал спустившимся следом за ним людям оставаться на месте. Он метнулся ко второй двери и, резко распахнув ее, отпрянул. Выстрелов не последовало. Белов заглянул в помещение, обставленное европейской мебелью. Диван напротив входа, на полу пестрый ковер, но под ним не спрячешься. На первый взгляд в помещении никого нет. Однако простой факт подсказал ему, что это не так: на диване лежал хорошо знакомый ему футляр от скрипки Адометти.

– Эй, есть там кто? Выходи! – сказал он громко.

Тут же из‑ за спинки дивана показалась голова Ивана. Парень узнал голос отца. На лице мальчишки были написаны восторг, удивление и восхищение.

– Папа! Папа! – закричал он радостно и, выскочив из своего укрытия, стремглав полетел к Белову.

Саша поймал его в объятья, поднял, прижал к груди. Почувствовав, как часто‑ часто бьется сердце сына, он не смог удержаться от слез и, ничуть не стесняясь их, смотрел Ивана заблестевшими глазами.

– Папка! Папочка! – восторженно кричал мальчик. – Я знал! Я знал, что ты обязательно за мной приедешь. Я так ждал тебя! Ура!

Замешкавшаяся было в дверях кучка людей ворвалась в комнату. Кабан, Грот и Надежда бросились в правый дальний угол, Заика подбежал к Белову и его сыну.

– Где тот бородатый мужик, Ванька? – нетерпеливо спросил Загорняков мальчишку. – Куда он делся?

– Зачем он тебе? – удивленно спросил Белов Заику.

– Нужен, Саша, нужен! – Загорняков умоляюще взглянул на Белова, словно просил его не вмешиваться, и снова Нетерпеливо обратился к парнишке. – Ну же, Ванька!

– Вы про Сайфина говорите? – в свою очередь поинтересовался мальчик.

– Ну да. Где он?

– Так он убежал, – Иван выскользнул из объятий отца, встал рядом. – После первого же взрыва ушел через потайную дверью. Пойдемте, покажу!

Не выпуская из своей ладони руки отца, словно опасаясь, что тот может исчезнуть, Иван повел мужчин в соседнюю комнату и указал на хорошо замаскированную в стене дверь.

– Вот через нее он и ушел.

Заика кинулся к двери, толкнул ее. Заперто.

– Вот черт! – выругался он и кинулся прочь из комнаты.

– Ты куда? – крикнул ему вдогонку Белов.

В ответ Заика лишь рукой махнул. Он уже был на пороге ведущей на лестницу двери и скрылся за ней. Белов вернулся в дальнюю комнату. Холмогорова, Грот и Кабан, сгрудившись в углу, возились у открытой дверцы в стене.

– Я что‑ то не догоняю, что здесь происходит, – озадаченно сказал сам себе Белов и крикнул: – Ну, что, братва, сматываемся отсюда? Самое время…

Кабан жестом показал Саше, чтобы не мешал. Снова прогремел взрыв, на сей раз еще ближе. Он был такой мощности, что подземелье содрогнулось, с потолка посыпалась штукатурка, а по одной из стен пробежала трещина.

– Бросайте все! – встревожено крикнул Белов и схватил Ивана за руку. – Сейчас потолок рухнет к чертовой матери!

Вскрыть сейф не удавалось. От волнения Холмогорова никак не могла установить нужную комбинацию цифр. Грот угрюмо взглянул на Белова и повел в его сторону стволом «Калашникова».

– Вали отсюда! – посоветовал он с самым зверским видом. – Не видишь, мы заняты…

– Дядя Володя, не стреляйте, это же мой папа, – закричал сбитый с толку Иван.

Саша встал на линию огня и закрыл его собой. Он не понял, почему сын назвал Грота чужим именем, но времени на разборки не оставалось. Этим ребятам психиатр нужен, а значит, он им ничем помочь не может. У них совсем крыша поехала.

– Ладно, мы уходим, – решил он и потащил Ивана к выходу, но мальчишка вдруг уперся.

– Папа, папа! – произнес он возбужденно. – Там в сейфе какие‑ то важные документы находятся, которые принадлежат тебе.

– Какие еще документы? – удивился Белов, застыв на месте.

– Тетя Надя говорила, что твои. Вот поэтому я ей и сказал, где сейф находится.

Белов понятия не имел о чем идет речь. В любое другое время он, может быть, и остался бы, чтобы посмотреть, что там за документы собираются извлечь из сейфа Надежда, Грот и Кабан. В любое другое время, но не сейчас. Сейчас нужно было бежать из подземелья, да и не только из него, но и из дворца, без оглядки. Он вдруг подумал, что в доме обязательно должен быть арсенал: арабы ведь помешаны на оружии. Тогда становится понятным, что это за взрывы, сотрясающие дворец до самого основания. Но кто взрывает боеприпасы и зачем?

– Пусть документы пропадают, – решил Белов. – Бежим, Ванька, пока нас тут не завалило!

По дороге Иван подхватил лежавший на диване футляр с Адометти. Отец и сын, взявшись за руки, кинулись к лестнице. Наверху раздавались выстрелы, стоны, крики о помощи. Сильно пахло гарью. Когда Белов и Иван выбрались из подземелья, то увидели, что дворец объят пламенем.

XLIII

Холмогоровой наконец‑ то удалось справиться с замком. Внутри сейфа что‑ то щелкнуло, и дверца открылась. Кабан тут же распахнул ее настежь. То, что увидела троица внутри, заставило Надежду завизжать от радости, Кабана торжествующе хрюкнуть, а Грота самодовольно улыбнуться. Сейф снизу доверху был забит пачками долларов, в многочисленных контейнерах навалом лежали золотые монеты, кольца, браслеты и драгоценные камни.

В сейфе было все – веселая сытая жизнь, обеспеченная старость, дорогие проститутки, рестораны и кабаки, роскошные иномарки, да мало ли что можно поиметь за этакое богатство!

Не сговариваясь, Кабан и Грот принялись торопливо выгребать из сейфа деньги и драгоценности и складывать их в подставленные Надеждой наволочки.

– Баксы, баксы берите, – отчаянно закричала Надежда, – всего не унесем!

Кабан выскочил в соседнюю комнату, принес пестрый ковер и бросил его на пол. Содержимое контейнеров вывалили на середину, потом связали углы и потащили получившийся мешок к выходу.

«Богата! Богата! – ликовала Наденька. – Теперь весь мир передо мной! »

Едва Холмогорова с двумя тяжеленными голубыми наволочками, а за ней Кабан и Грот с огромным пестрым узлом ступили в соседнюю комнату, громыхнуло так, как будто взорвалась атомная бомба.

Стены бункера пошли трещинами, которые становились все шире, потолок со страшным шумом рухнул, и огромная масса обломков кирпича похоронила под собой сокровища шейха и их счастливых обладателей.

XLIV

Лайза, как и велел Белов, вышла на берег залива и повернулась лицом к дворцу. Солнце уже зашло, закончился самый страшный и необычный день ее жизни. От усталости она валилась с ног, но красота и величие дворцового комплекса потрясли ее. Чем‑ то он напоминал легендарный Тадж‑ Махал и одновременно сказочный Багдад из «Тысячи и одной ночи». Некоторое время она с восхищением разглядывала силуэты многочисленных куполов и похожих на минареты башен.

Потом без сил опустилась на теплый песок, легла на спину, с удовольствием вытянула гудевшие ноги. Спать хотелось до умопомрачения, веки сомкнулись сами собой. Усилием воли Лайза заставила себя открыть глаза. Увиденное потрясало до глубины души. Ей показалось, что она находится в самом центре вселенной, накрытая гигантской чашей расписанного звездами ночного неба. Какая умиротворяющая картина… Несколько минут она лежала, прислушиваясь к монотонному шуму прибоя, а потом словно провалилась в глубокий колодец…

Резкий птичий крик, вернее, клекот, заставил девушку вздрогнуть и открыть глаза. В вышине, на фоне неестественно яркого, ультрамаринового цвета неба, кружила стая ястребов. Откуда они здесь взялась? И потом, ястребы не живут стаями, это она знала абсолютно точно!

Неожиданно один из ястребов оторвался от стаи и спикировал на Лайзу. Девушка едва успела увернуться, как на нее камнем упала вторая птица и вцепилась когтями в волосы. Вскрикнув, Лайза прогнала ее и закрыла ладонями лицо. Теплая, солоноватая на вкус кровь потекла по рукам на желтый песок. Ястреб, словно в фильме Хичкока, снова набросился на нее, норовя добраться до глаз. Лайза с трудом увернулась, побежала по берегу к воде. И тут на нее накинулась вся стая. Ястребы клевали ее, раздирали когтями тело, отлетали, на их место прилетали другие, и этой пытке, казалось, не будет конца. Лайза не выдержала, закричала от ужаса и боли так, как не кричала никогда в своей жизни и…

…проснулась. Над ней по‑ прежнему сияло звездами бездонное ночное небо, в нем со звуком, похожим на стук швейной машинки, кружили два вертолета. Вот от одного из них отделилась яркая огненная точка, прочертила в воздухе желтую линию и врезалась в главный купол дворца. Земля содрогнулась от мощного взрыва. Еще одна вспышка, и снова взрыв. Лайза подумала, что она все еще спит, и прежний сон сменил другой, еще более страшный. Она села, помотала головой, силясь прогнать наваждение. Нет, все происходит в действительности.

Может быть, это Шмидт прилетел на угнанном вертолете? Но почему тогда их два? Зачем все это? То, что сейчас происходило, было верхом нелепости. Сказку, чудесную сказку из «Тысячи и одной ночи» на ее глазах методично, как на учениях; уничтожали два боевых вертолета. От обиды и возмущения у девушки перехватило дыхание, а по щекам потекли слезы. Будь проклят тот, кто придумал оружие!

Один из вертолетов стал снижаться, а потом сел на песок между берегом и дворцом. Из него, как горох из стручка, посыпались люди в военной форме с оружием в руках. За плечами у некоторых были ранцы, а в руках огнеметы. Неожиданно из них брызнули струи пламени. Вспоров желтыми клинками ночную темноту, они врывались в открытые окна дворца и окружавших его строений. И всюду, куда они попадали, начинался пожар.

Сел на площадку перед дворцом и второй вертолет. Из него тут же выскочили бравые вояки, которые так же умело принялись поливать дворец огнем. Со стороны казалось, что действуют опытные брандмейстеры, прибывшие на тушение пожара, однако нападавшие поступали как раз наоборот, способствуя распространению пламени. Выбегавших из дворца людей безжалостно расстреливали люди с автоматами. Слышались крики о помощи, стоны раненых.

Руководил действиями командос высокий, начинающий полнеть мужчина в военной форме. Он властным тоном отдавал распоряжения, жестами и по радио указывая подчиненным направление ударов. До Лайзы долетели обрывки фраз. И вот что удивительно: голос командира командос, да и вся его фигура показались ей очень знакомыми. Неожиданно мужчина обернулся и… Лайза его узнала. Это был ее нью‑ йоркский приятель Сэм Рэмсфилд! Он что‑ то сказал стоявшему рядом с ним офицеру и снова бросил в микрофон несколько команд.

Лайза несколько секунд пребывала в замешательстве, потом вскочила и, не отдавая себе отчета в том, что делает, со всех ног помчалась к вертолетам.

– Сэм! Сэм! – истошно закричала она.

С какой целью девушка бежала к американским солдатам? Хотела остановить то безумие, которое они творили у стен дворца? Смешно. Она и сама понимала, что поступает глупо, что ей, такой слабой и хрупкой, ни за что не остановить машину разрушения, которой управлял Рэмсфилд, а он, в свою очередь, наверняка действовал по распоряжению начальства. И все‑ таки она продолжала бежать, крича что было сил:

– Сэм! Не надо! Прошу тебя, прекратите!

Рэмсфилд повернулся, узнал Лайзу и поднял руку, приказывая направившему на девушку автомат офицеру опустить оружие. Запыхавшаяся Лайза подбежала к ним и прерывающимся от волнения голосом запричитала:

– Сэм, это преступление! Что вы делаете? Вы же уничтожаете мирный дом и ни в чем не повинных людей. Остановитесь, ради бога!

Рэмсфилд будто и не слышал девушку. Он сделал недовольную мину и спросил, что она здесь делает.

– Но ты же сам позволил мне поехать на Ближний Восток вместе с Беловым, – размазывая по лицу слезы, ответила она.

– Но я послал вас в Кувейт, – возразил тот недовольно, – я же не думал, что ты такая дура и побежишь за своим Беловым во дворец шейха! Ты что, с ума сошла?

– Что? – вскричала Лайза: с размазанными по лицу слезами, растрепанными волосами и блуждающим взглядом она действительно была похожа на умалишенную. – Так ты знал, что Белов направляется в Абу‑ Дуби?

– Конечно, – со снисходительным видом подтвердил Рэмсфилд. – Когда я впервые увидел Белова, то понял, что этот чокнутый папаша непременно помчится хоть на край света за своим сыном. Мы уже знали о появлении мальчика во дворце шейха. И я сопоставил факты. Оставалось бросить жука в муравейник.

Лайза тоже умела сопоставлять факты, и открывающаяся правда привела ее в ужас.

– Ты сделал все это, чтобы потом прилететь сюда и уничтожить дворец шейха?

– Точно. Вернее, не дворец, а то, что находится под ним.

– Но ты же представитель Организации Объединенных Наций! – возмущенно воскликнула девушка. – Как ты смеешь так поступать!

Наивность Лайзы только рассмешила Рэмсфилда.

– Это лишь прикрытие. Я сотрудник Центрального разведывательного управления. И то, что сейчас здесь происходит, плановая операция ЦРУ. – Сэм достал из кармана платок, протянул девушке. Та машинально взяла его и вытерла слезы. – Понимаешь, нами было установлено, что знаменитый террорист Авад Бен Ладен скрывается у своего родственника в Эмиратах. Мы даже выяснили, где именно. В бункере под дворцом шейха Аль Азиза. Данные сейсмической разведки подтвердили наличие под ним пустот. Так что не такие уж мирные люди, как тебе кажется, живут в этом доме. Наша высшая цель – уничтожение террориста номер один. Но ты сама понимаешь, что мы не можем проводить силовую акцию на территории суверенного государства. А вот Белов, как частное лицо, – сколько угодно. Вот потому‑ то мы позволили ему похитить вертолет и безнаказанно пересечь границу Эмиратов.

– Так значит, вертолет был похищен с вашего ведома? – догадалась девушка.

– Конечно. Ты что, в самом деле думаешь, что американские солдаты позволили бы угнать с базы военный вертолет? Его может поднять в воздух только обладающий допуском пилот. Ты слышала о биометрии?

– Но ведь из‑ за вашей операции гибнут невинные люди! – пропустив мимо ушей вопрос, с негодованием вскричала Лайза. – Могут погибнуть и Белов с сыном!

– Что делать, – с философским спокойствием возразил Рэмсфилд. – На одной чаше весов жизнь десятка человек, на другой десятков тысяч, которых может уничтожить Авад Бен Ладен. Убрав его, мы избавим нашу страну от угрозы от новых терактов.

– Но это неправильно: жертвовать жизнями одних мирных граждан для спасения других! – вскричала девушка. – Это подло, гадко! Вы не имеете права так поступать. Это бесчеловечно!

– Успокойся, Лайза, – Рэмсфилд схватил девушку за плечи и встряхнул ее. В отчаянии она разрыдалась, приникла к груди Сэма. Он, успокаивая, погладил ее по голове. – Ты должна понимать: наше государство обязано в первую очередь заботиться о своих гражданах.

Девушка подняла ставшее мокрым от слез лицо. В глазах ее затеплился огонек надежды.

– Но ведь Белов‑ юниор тоже американский гражданин.

– Да, это негуманно, я понимаю, но логично. Пожертвовав одним гражданином, мы достанем Авада и спасем весь мир от этого чудовища, – жестко ответил Рэмсфилд. – Все, Лайза, извини, я сейчас занят! Прошу тебя, отправляйся в вертолет. Ты полетишь с нами.

Девушка отстранилась от молодого человека и упрямо покачала головой.

– Нет, Сэм, я останусь здесь.

– Не дури, у тебя нет выхода! – исключающим возражения тоном сказал офицер. – Не забывай, ты американская гражданка, находишься в этой стране незаконно. Мы взорвем бункер и все разрушения спишем на Белова и его людей. Их трупы будут найдены в угнанном вертолете. Хочешь, чтобы тебя обвинили в нападении на базу и пособничестве сумасшедшим русским? Не хочешь? Тогда немедленно отправляйся в вертолет! – уже не просил, а приказывал Рэмсфилд. – Или я велю сделать это силой.

У Лайзы действительно не было выхода. Она признала поражение, но не могла отказать себе в удовольствии поддеть праведного Сэма:

– Это и есть забота самой демократичной в мире страны о жизни и безопасности своих граждан? – ядовито спросила она, повернулась и направилась к вертолету.

– И не забудь! – крикнул ей вдогонку Рэмсфилд. – То, что я тебе рассказал, – государственная тайна. Все равно тебе никто не поверит. Поверят нам.

Лайза даже не обернулась. Она подошла к вертолету и стала взбираться в него. В это мгновение во дворце прозвучал мощный взрыв.

XXV

Взрыв раздался в тот момент, когда Белов с Иваном бежали по анфиладе к выходу. Пол позади них вздыбился, а потом просел на полметра. Взрывная волна отбросила отца с сыном на несколько шагов вперед, расцепив их руки. Саша и Иван плашмя упали на пол. Со всех сторон посыпалась штукатурка, обломок стены упал на Белова, его спас смягчивший удар рюкзак. Белов вскочил, бросился к сыну, потряс его за плечо.

– Жив, Ванька? – крикнул он.

Парень пошевелился, открыл глаза. Сил говорить не было, вместо ответа он только кивнул. Белов ощупал сына: все кости целы. Он поставил Ивана на ноги.

Они подошли к забаррикадированной двери. Саша разобрал завал из мебели и отшатнулся. В вестибюле бушевало пламя. Путь через главный вход отрезан. Придется возвращаться. Беловы развернулись и бросились назад. Часть дворца была разрушена, пол проваливался под ногами, на месте подземного бункера зиял провал. Внизу горели деревянные балки рухнувших перекрытий.

Саша встал на краю огромной ямы и посмотрел вниз. Бункер перестал существовать полностью. Образовавшийся на его месте огромный и глубокий квадратный колодец отрезал им путь к спасению. И только вдоль одной стены на уровне бывшего пола оставался узкий бордюр из остатков бетона и арматуры. Белов оценивающим взглядом окинул сына.

– Ну что, пройдешь?

– Пройду! – не колеблясь, ответил Иван.

– За мной! – Саша взял у сына скрипку и первым ступил на полоску пола.

Держась рукой за стену, он стал осторожно, приставным шагом, передвигаться вдоль нее. Иван последовал его примеру. Прошли четверть пути, половину… Где‑ то рядом прогремел еще один взрыв, потрясший здание. Белов, чтобы удержаться на узком бордюре, вынужден был выпустить футляр со скрипкой. Перевернувшись в воздухе, Адометти упал на дно колодца. Белов успел уцепиться одной рукой за вылом в стене, другой – прижать к ней лбом Ивана. Несколько мгновений они стояли не шевелясь, пережидая, пока пройдет дрожь в руках и ногах, затем двинулись дальше. Спустя минуту Беловы ступили на уцелевший пол коридора коридора.

– Папа, скрипка! – Иван был ужасно расстроен. – Это же Адометти! – Он заглянул вниз, но отец, закрыв ему ладонью глаза, оттащил его от края.

– Пойдем, Ваня, нам нужно торопиться.

Мальчик неохотно подчинился, и Беловы побежали по коридору. Добравшись до конца его, свернули влево и остановились. Их взорам предстала ужасная картина. Боковой коридор был разворочен взрывом, кое‑ где стены обвалились, сквозь проломы были видны комнаты первого и второго этажей. Некоторые из них были объяты пламенем.

Отец и сын побежали по коридору в уцелевшую часть дворца. Впрочем, уцелевшей ее можно было назвать лишь условно. Здесь уже занимался пожар. Кое‑ где горели двери и ковры на полу и стенах. Прикрывая от языков пламени лица, Беловы ринулись вперед. Когда они преодолели половину пути, откуда‑ то сверху донесся жалобный крик. В щели, образованной треснувшими плитами стены, Саша увидел длинное узкое лицо с подпаленной седой бородой. Попавший в огненную ловушку араб взывал о помощи.

– Папа! Папа! – вскричал Иван, дергая отца за руку. – Это же Сайфин! Мы вместе с ним жили в бункере. Он погибнет, папа!

Белов застыл в нерешительности.

– Папа! – продолжал теребить руку отца парень. В его глазах стояли слезы, голос срывался на крик. – Он очень хороший! Сделай что‑ нибудь!

Нельзя же стоять и ждать, когда на глазах сына погибнет хороший человек? Белов скинул с плеч рюкзак и достал из него КТ‑ 1. Костюм был в отличном состоянии. Мальчик во все глаза глядел на облачающегося в необычного вида скафандр отца. Белов с загадочным видом подмигнул парню:

– Это термический костюм, Ванька. Открытие века. Скоро наладим производство, я тебе такой же закажу. Ты ляг на пол, накройся чем‑ нибудь и жди меня здесь. Ни в коем случае не уходи.

Белов огляделся: Иван остается в относительной безопасности. Огонь сюда еще не скоро доберется, правда, дым ест глаза, и тяжеловато дышать, но ничего, потерпит. Саша надел шлем, закинул за спину автомат и шагнул в пламя. Преодолев стену бушующей плазмы, он оказался у подножия ведущей на второй этаж лестницы…

Дверь, за которой находился Сайфин, сильно обгорела с внешней стороны. Белов легко выбил ее ударом приклада, ворвался в комнату. В ней творился сущий ад. Огненный смерч кружился по комнате, пожирая все на своем пути. Хотя здесь было настоящее пекло, Белов не чувствовал жара. Костюм так же исправно защищал его, как в кратере вулкана.

Сайфин лежал у разлома в стене, откуда поступал более менее пригодный для дыхания воздух. Тем не менее он был на грани потери сознания от нехватки кислорода и сильно кашлял. Белов огляделся. Тащить бородача тем путем, каким он сюда попал, нельзя. Сквозь огонь с ним не пробиться. Оставалась дверь в противоположной стене. Белов кинулся к ней – заперто, что не удивительно. Была бы открыта, Сайфин давным‑ давно выбрался бы из капкана.

Ничего, технология вскрытия дверей у нас отработана! Саша вскинул автомат, выпустил в замок автоматную очередь. Отошел назад и с силой пнул ногой там, где должна быть невидимая щеколда. Дверь с грохотом распахнулась. В соседней комнате пламя бушевало не так сильно. Одна сторона стены обвалилась, сквозь нее была видна противоположная стена коридора.

Белов схватил Сайфина за шиворот и поволок его в соседнюю комнату. Бородач изо всех сил старался помочь ему, отталкивался от полу ногами. Последние метры дались Белову с трудом. Наконец Саша подтащил Сайфина к проему в стене, и тот смог глотнуть свежего воздуха. Бородач долго кашлял, лежа на полу, высунув голову в коридор, затем с помощью Белова спрыгнул вниз. Саша следом…

Иван лежал, свернувшись калачиком на том же месте, где его оставил Белов. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как отец отправился спасать Сайфина, и Ванька ужасно переживал, не случилось ли с ним чего. Но вот неожиданно откуда‑ то сверху, как показалось Ивану, прямо из огня вывалились и упали на пол отец и Сайфин.

Иван был страшно горд: его отец, самый сильный и смелый на свете, спас человека! Мальчик бросился к папе, помог снять шлем и перчатки. Белов хоть и выглядел усталым, улыбался. Он вытер ладонью мокрое от пота лицо:

– Забирай, Иван, своего друга! Посмотри, как он?

Парень подбежал к Сайфину. Одежда на нем дымилась, борода была в подпалинах, на лице красные пятна ожогов. Он с хрипом вдыхал и выдыхал воздух, видимо, бронхи и легкие у него были повреждены горячим воздухом. Пальцы на руках и ладони покрылись волдырями.

– Я в порядке, – с трудом выдавливая из себя слова, сообщил араб. – Спасибо, Айвен, вы спасли мне жизнь.

Белов был уже на ногах. Нужно поторапливаться, иначе пожар охватит весь дворец, и тогда им не удастся из него выбраться. Он велел Ивану взять его шлем и автомат, а сам поднял Сайфина, и они, кашляя и разгоняя руками дымовую завесу, побрели по коридору. Но в конце его тоже появились языки пламени. Неужели опять угодили в ловушку? Белов с Иваном беспомощно переглянулись.

Помощь пришла неожиданно в виде Заики: он словно материализовался из серого марева и замахал им рукой:

– Сюда, мужики, быстро!

Белов, Иван и Сайфин бросились к Загорнякову. Тот стоял около открытой двери: пропустил их в просторное помещение, следом заскочил сам. Поток горячего дыма на их плечах ворвался в круглую комнату с куполом вместо потолка. Она была совершенно пуста, если не считать лежавшего на полу рюкзака Заики. Он захлопнул дверь. В противоположной стене зияла пробитая ракетой дыра, достаточная для того, чтобы в нее мог пролезть взрослый человек. В отверстие был видней кусочек двора и уже начавшее светлеть на востоке утреннее небо.

Наконец‑ то! Все четверо устремились к дыре – дышать. Саша хотел было выглянуть наружу, однако Заика вовремя оттащил его назад:

– Ты что, не слышишь, там америкосы шмаляют:

– Что? – Белов прислушался: снаружи, действительно, доносились выстрелы и взрывы. – Откуда здесь американцы? Что им здесь нужно?

– Ты у них спроси. На двух боевых вертолетах пожаловали, громят дворец и тушат его напалмом. – На перепачканном сажей лице парня возникла кривая ухмылка. – Клевый у тебя прикид, прямо пришелец. Ты что, записался в добровольную пожарную дружину?

Белов отмахнулся от неуместного вопроса и выругался:

– Вот сволочи! Зачем им это нужно?

– Не знаю, – пожал плечами Заика, – могу только предполагать.

Он сел на корточки рядом с лежавшим на полу Сайфином, положил на пол автомат и сунул руку под свою зеленую «мусорную» куртку, будто ощупывая поврежденные ребра.

– Да, здорово ты обгорел, друг, – сочувственно сказал он арабу по‑ английски. – Ну‑ ка, покажи пальцы!

Сайфин машинально протянул руки, и в тот же момент Заика ловко, как фокусник, защелкнул на его запястьях невесть откуда взявшиеся наручники. Потом поднял с пола автомат и ткнул стволом в кадык опешившего араба.

– Спокойно, не дергайся, а то больно будет, – посоветовал он Сайфину голосом, обещавшим большие неприятности.

У Белова с Иваном вытянулись от удивления лица.

– В чем дело, Заика? – озадаченно спросил Саша. – Ты в своем уме?

– Все в порядке, ребята, – успокоил его Загорняков, не сводя глаз с бородача. – Я офицер МВД, а это знаменитый террорист Авад Бен Ладен.

– Кончай гнать пургу! – вскричал окончательно сбитый с толку Белов. – При чем здесь МВД?

– Долго объяснять. Хочешь верь, хочешь не верь, но это так, – подтвердил Заика свою версию. – В общем, я здесь случайно, так получилось. И тебе придется помочь мне с переброской этого гения террора в Кувейт.

Араб был так измотан, что даже и не думал оказывать какое бы то ни было сопротивление. У него просто не было для этого сил. Он выглядел как жалкий, беззащитный, преждевременно постаревший человек. Иван, возмущенный действиями Заики, бросился к отцу:

– Папа, за что арестовали Сайфина? Он никакой не террорист. Он же хороший, добрый. Мы с ним отлично ладили в бункере.

У Белова от этих новостей и калейдоскопа событий, случившихся с ним за последние сутки, голова шла кругом.

– Ладно, Ваня, разберемся, – пообещал он сыну. – Выберемся из дворца и разберемся. Ты не огорчайся раньше времени. – Белов с трудом нащупал под скафандром мобильник, достал его и набрал номер Шмидта. Некоторое время в трубке раздавались длинные гудки, потом Шмидт ответил недовольным голосом:

– Да, я слушаю.

– Дима, – крикнул в микрофон Белов, потому что из‑ за возобновившейся стрельбы, криков и гула пламени Шмидта было плохо слышно. – Ты починил вертушку?

– Пока не получается, – ответил раздосадованный Дмитрий. – Здесь какая‑ то чепуха с программным обеспечением. Никак не могу в обход бортового компа запустить эту бандуру. Мне нужно еще полчаса.

– Вот черт! – вырвалось у Белова.

– Что, совсем плохо? – посочувствовал Шмидт.

– Есть немного. Американцы на вертолетах прилетели, дворец сожгли, здесь такая Хиросима, что Нагасаки отдыхает!

– Козлы! – возмутился Шмидт. – А я думаю, что за канонада, наверное, Белов левой ногой дворец развалил. Шутка! Иван с тобой?

– Со мной, – Белов ободряюще подмигнул сыну.

– Привет ему, – повеселевшим голосом произнес Шмидт. – Что думаете делать?

– Выбираться. Ладно, Шмидт, – заторопился Белов, – дожидайся нас на месте. Пока! – он нажал на кнопку отбоя и сунул телефон за пазуху.

Саша осторожно выглянул в дыру. Четверо командос работали во внешнем дворе. Двое из них стояли с оружием наперевес, двое обрабатывали из огнеметов правое крыло здания. Там скопилась основная масса обитателей дворца, именно оттуда раздавались крики и стоны. Рядом с выходом из него в позах смерти застыли многочисленные трупы. Очевидно, вояки безжалостно расстреливали тех, кто выпрыгивал из окон охваченного огнем здания. Огнеметы были ранцевые, советского производства и устаревшей конструкции, чему немало удивился Белов.

«Что за дела? Зачем они косят под российскую технику? » – удивился он.

Ответа на этот вопрос у него не было.

– Америкосы гарем жгут, – сказал присоединившийся к нему Загорняков. – Вот гады! Как только они уничтожат баб, начнут зачистку дворца. Дело швах. Даже если мы вырвемся из кольца, они нас перестреляют в пустыне, как в тире. Сдаваться тоже нет смысла. Ладена американцы еще могут оставить в живых, а нас, как свидетелей, вряд ли.

Араб понемногу приходил в себя. Его очень интересовало, что обсуждают русские, однако он не понимал их языка.

– О чем они говорят? – по‑ английски спросил он у мальчика.

Иван взглянул на отца, спрашивая разрешения перевести их с Заикой разговор. Белов кивнул, и мальчик быстро передал его содержание. Авад внимательно выслушал Белова‑ младшего. Помолчал, переваривая информацию. По его невозмутимому лицу нельзя было понять, что он думает. Наконец он обратился на английском к Заике и Саше:

– Лучше Сибирь, чем Гуантанамо. У меня с американцами свои счеты. Если мы сумеем прорваться через двор к восточной угловой башне, – мы спасены. В ней начинается подземный ход, который ведет в пустыню за дворцом.

Белов с Заикой переглянулись. То, что предлагал Авад Бен Ладен, при удачном раскладе могло стать выходом из создавшегося положения. Но как пробиться сквозь огневой заслон командос? Саша задумался.

– Интересно, что с Лайзой? – ни с того ни сего спросил он.

– Я видел ее издалека, пока за этим гонялся, – Заика кивнул в сторону Бен Ладена. – Она у американцев.

Белов оживился: одной проблемой меньше, хоть это хорошо. Все это время он не переставал переживать за девушку

– Надеюсь, они оставят ее в покое. Саша вдруг подозрительно посмотрел на Загорнякова. – Послушай, а ты вроде как заикаться перестал. Как я тебя раньше не просек? Ну ты артист!

Тот скромно улыбнулся, но в глубине души был польщен. Ведь ему настолько удалось вжиться в образ шестерки‑ уголовника, что даже Белов не чухнулся! А в его интуиции он не раз имел случай убедиться.

– Так я же не заика вовсе, – раскололся он с видимым удовольствием. – Так, для отвода глаз придуривался. Чтобы время было подумать.

– Ловкач, – усмехнулся Белов. – Он встал и снова выглянул в пролом в стене. Несколько секунд оценивал обстановку, потом показал Заике на его автомат и сказал: – Ты вот что, возьми свой дырокол и прикрой меня. Я попробую одно дело провернуть. Если получится, махну рукой, и вы рванете к минарету напротив. За меня не волнуйся, все будет в порядке. Ну, я пошел… – и он обеими руками стал надевать на голову серебристый шлем.

– Погоди! – остановил его Загорняков, он достал из своего рюкзака запасную обойму к автомату. – Держи. Я прихватил на всякий случай боеприпасы из вертолета.

Белов молча сменил магазин. Затем надел шлем и выпрыгнул в пролом. Американцы все еще обрабатывали из огнеметов гарем. Сильно горели и остальные строения дворцового комплекса. Дым пожара наверняка был виден за несколько километров.

А в женской половине дома кричали женщины. Белов, стреляя от бедра, бросился к американцам. Первым делом ему надо было вывести из строя автоматчиков, – поэтому он выпустил в их сторону длинную очередь. Один из них, раненный в ногу, рухнул на землю, а второй в падении хлестнул свинцовой строчкой по Белову.

Пули прошлись наискось – от бедра к плечу Саши, однако материал КТ‑ 1 с честью выдержал и это испытание. Белов почувствовал лишь тупую, ноющую боль, словно по телу несколько раз подряд с оттягом ударили концом милицейской дубинки. Его отбросило назад, на спину, но он тут же вскочил и побежал дальше.

То, что произошло сейчас с человеком в серебристом костюме, а вернее то, что с ним ничего не произошло, повергло в шок и американцев, и наблюдавших за ним в пролом в стене Заику, Бен Ладена и Ивана. По всем законам физики он должен был сейчас лежать на земле в луже крови, однако, целый и невредимый, продолжал движение к восточной башне крепостной стены. Серебристый костюм придавал ему вид гостя из будущего.

Первым опомнился Загорняков. Он, почти не целясь, выстрелил и снял огнеметчика, который в этот момент попытался накрыть Белова струей пламени. Тяжело раненный американец стал медленно заваливаться на плиты, раз за разом судорожно нажимая на спуск: часть внешнего двора оказалась залита горящей жидкостью. Под огненный душ попали и Саша, и второй огнеметчик, и раненый автоматчик, и его напарник.

Пока остальные командос в ужасе смотрели на мечущиеся по двору живые факелы, Белов, весь в языках пламени, проник в башню и пулей взлетел в темноте по крутой лестнице на смотровую площадку. Отсюда, оставаясь неуязвимым, он мог контролировать каждое движение американцев. Внизу по‑ прежнему полыхало небольшое озерцо напалма, над увязшими в нем фигурками поднимался густой черный дым.

Белов махнул рукой тотчас заметившему его Заике и беспокоящим огнем прижал опомнившихся было командос к земле. Они не смели поднять головы: Белов полностью завладел инициативой.

Из пролома в стене дворца выскочили друг за другом Бен Ладен и Заика, скованные наручниками, следом Иван. Они опрометью, огибая огненную лужу, бросились к минарету.

Белов до тех пор напоминал американцам выстрелами, кто здесь хозяин, пока его подопечные не оказались в безопасности.

В башне было темно. После яркого дневного света Саша ничего не видел: наткнулся на стену, ощупью пошел вдоль нее. Наконец, словно на фотографии, опущенной в проявитель, стали проступать очертания высоких ступенек. Он снял шлем и начал осторожно спускаться вниз. Вскоре он миновал дверь, через которую попал в минарет. Она была надежно заблокирована изнутри автоматом Заики.

Теперь он был ниже уровня земли. Лестница привела Белова в небольшой сводчатый зал с выходящим из него туннелем, оснащенным лампами дневного света. Белов спрыгнул с последней ступеньки и громко крикнул:

– Эй, вы где?

– Мы здесь, папа, сюда! – донесся из глубины туннеля звонкий мальчишеский голос.

Белов поспешил на зов сына. Ход был довольно узким, однако достаточным для того, чтобы по нему, не сгибаясь, свободно могли пройти плечом к плечу два человека. Иван, проскользнув мимо сцепленных наручниками Заики и Бен Ладена, с радостным криком бросился к отцу.

– Ура! Папка, жив! Догнал!

– Жив, Ванька, жив!

Белов на ходу поцеловал парня, и все четверо, время от времени переходя с шага на бег, двинулись по казавшемуся бесконечным туннелю. Но долго выдерживать темп не удалось: араб стал задыхаться и через сотню другую метров без сил распластался на глиняном полу. Пришлось остановиться. Они сели, прислонившись спинами к стенке туннеля. Кажется, их никто не преследовал.

Бен Ладен хрипел, как загнанная лошадь, но держался стоически: ни один стон не вырвался из его груди. Было ясно, что опасности он уже не представляет. Белов и Загорняков наконец‑ то впервые за долгое время смогли позволить себе на минуту расслабиться.

И только мальчику не сиделось на месте. Он засуетился, пошарил по карманам и сунул в руку отцу какой‑ то предмет.

– Часы Космоса? – удивился Белов. – Откуда они у тебя?

– Владимир Владимирович дал, когда за мной в Англию приезжал, – пустился в объяснения Иван. – Он уловил недоумение в глазах отца и продолжал: – Ну, тот дядька, что с тетей Надей и здоровым таким мужиком открывал сейф в бункере. Он сказал, что часы – это знак, что ты в плену у террористов находишься.

«Роллекс» Космоса пропал у Белова при побеге из Вороньего гнезда. Саша думал, что потерял часы друга, а оказывается, они были у Грота и теперь всплыли при самых неожиданных обстоятельствах. Он хотел надеть их на руку, и только тут сообразил, что, пока на нем скафандр, сделать этого не удастся. Да и надобность в нем отпала. Он скинул серебристый костюм, сложил его и запихнул вкупе со шлемом в рюкзак Заики. Тот оказался хорошим хозяйственником: в мешке чего только не было.

Почувствовав на руке хронометр Космоса, Белов повеселел: возвращение часов – это добрый знак. Ему даже показалось, что Кос, Фил и Пчела незримо присутствуют в туннеле рядом с ними.

– Спасибо, Ванька, ты все сделал правильно. Так держать! – он потрепал парня по голове и скомандовал: – Кончаем оттягиваться. Время не ждет, надо двигать.

Они пошли вперед медленно, приноравливаясь к шагу араба. Наконец впереди забрезжил свет. Через пару минут беглецы через круглый лаз вывалились из подземного хода в ложбину между барханами…

Вокруг расстилалась ярко‑ желтая, словно освещенная тысячью мощнейших софитов, пустыня, накрытая гигантской плошкой голубого неба. Позади, метрах в пятистах, догорал сказочный дворец Аль Азиза. Дул горячий ветер, черный дым под тупым углом поднимался к висевшему высоко в небе солнцу.

Они ползком добрались до гребня высокого бархана, и Белов попросил Загорнякова достать из рюкзака бинокль, чтобы лучше рассмотреть суетившихся вокруг вертушек командос. Мощная оптика приблизила их на расстояние вытянутой руки. Саша в сердцах чертыхнулся: в офицере, отдававшем солдатам распоряжения, он узнал… Сэма Рэмсфилда! На этот раз интуиция не обманула Белова: недаром американец не понравился ему при первой же встрече! Подлец!

Саша перевел бинокль на вертолеты. Внимательно изучил один, затем другой. В проеме грузового люка второй машины он разглядел Лайзу. Девушка с расстроенным видом смотрела на своего нью‑ йоркского приятеля.

«Интересно, о чем она думает? – подумал Саша. – Наверное, нас уже похоронила? » Он достал мобильник и набрал номер Лайзы, однако связь не работала. Очевидно, из‑ за пожара ретранслятор сотовой станции вышел из строя…

И тут послышался рокот винтов вертолета. Белов, Заика, Иван и Бен Ладен как по команде перевернулись на спину. Прямо над ними, обдав их волной горячего воздуха, на небольшой высоте со сдержанным шумом пронесся «Черный ястреб». Судя по смятым лыжным шасси, это был Шмидт!

Починил‑ таки Дмитрий машину, молодец! Вовремя пришел на помощь. Но как теперь с ним связаться? Кричать и звать, бесполезно – не услышит. Мобильник не работает, да не слышно было бы в вертолете звонка. На открытую местность, чтобы он заметил, тоже не выскочишь – американцы пристрелят. Белов проводил вертолет беспомощным взглядом. Осталась одна надежда – на спрятанные мотоциклы и ночную темноту.

Судя по дальнейшим действиям Шмидта, он или не заметил укрывшихся в складках местности людей, или сознательно переключился на отличную цель – не ожидавших нападения американских военных. Еще бы, ведь сверху видно все: и трупы во дворе дворцового комплекса, и масштабы разрушений. Поэтому Дмитрий церемониться не стал. Налетел, как вихрь, и с ходу открыл по стоявшим на земле вертолетам огонь. Шестиствольные пулеметы, сея смерть и разрушение, залили мечущиеся внизу фигурки каплями свинцового дождя.

– Дима, там же Лайза! – отчаянно закричал Белов, выскакивая на бархан.

Но его голос потонул в грохоте взрыва: один из вертолетов, слава богу, не тот, в котором была Лайза, рванул так, будто до отказа был набит боеприпасами. Вверх взметнулся огненный шар в оторочке черного дыма. А Шмидт, то приближаясь, то отдаляясь, все жалил и жалил американцев, стараясь уничтожить второй вертолет. Белов закрыл лицо руками, чтобы не видеть гибели Лайзы.

Однако Рэмсфилд уже взял ситуацию под контроль. Сопротивление командос стало более организованным, по вертолету Шмидта был произведен выстрел из ПЗРК. Опасаясь попадания, он вынужден был отойти на относительно безопасное расстояние. Рэмсфилд с разбегу прыгнул в уцелевшую машину: пилоты уже заняли свои места и запустили двигатель. Лопасти вертолета в бешеном темпе замолотили по воздуху. Через минуту он резко оторвался от земли, в облаке песка развернулся на месте и, задрав хвост, пошел в сторону моря.

– Драпают! Папа, драпают! – радостно закричал Иван.

Его поддержал Бен Ладен со своим отработанным «Аллах акбар! ».

Белов отнял руки от лица, посмотрел в черное, как ему показалось, небо. Они уходят. Слава богу, Лайза спасена! Но радость его было преждевременной.

Шмидт, конечно, не мог позволить янки безнаказанно уйти с места преступления. Он развернул свою вертушку и погнался за летящим над морем вертолетом Рэмсфилда. И напрасно. Американский пилот был профессионалом высочайшего класса. Он выполнил в воздухе сложный кульбит, сбивая с толку менее опытного летчика, каким был Шмидт, поймал его в электронно‑ оптический прицел своего шлема и выпустил в сторону угонщика две ракеты одну за другой.

Она из них попала в цель, срезав, будто ножом, винт у «Черного ястреба» Шмидта. Вертолет завис на мгновенье в воздухе… и огромной желтой каплей отвесно ушел в воду.

Белов от потрясения потерял дар речи. Он впал в странное оцепенение, из которого его долго не могли вывести ни Иван, напрасно теребивший и дергавший отца, ни встревоженный его состоянием Загорняков.

Шмидт, железный, непотопляемый Шмидт погиб! Бывший офицер‑ спецназовец, столько раз смотревший в лицо смерти! Бывший гражданский муж Ольги. Бывший начальник службы безопасности Бригады, организовавший его убийство. И единственный в мире человек после гибели Фила, Коса и Пчелы, которого он мог назвать своим братом…

XLVI

Вертолетоносец «Святой адмирал Кушаков», уверенно вспарывая носом изумрудные воды Аденского залива, шел курсом норд‑ ост параллельно береговой линии республики Йемен. Дул легкий приятный ветерок. Увенчанные барашками волны наискосок набегали на махину корабля и разбивались о его борт. С другой стороны судна волны некоторое время плескались в беспорядке, а потом снова выстраивались в боевые шеренги и бежали, бежали в голубую даль.

Игорь Леонидович Введенский стоял на корме «Кушакова», с удовольствием подставляя лицо лучам утреннего солнца. Когда‑ то еще доведется побывать на море. Пусть даже не на пляже, а на военном корабле. Эх, сбросить бы генеральскую форму и позагорать. Игорь Леонидович представил себя на лежаке посреди палубы и невольно улыбнулся. Нет, народ этого не поймет, если можно назвать народом двух стоявших рядом накачанных офицеров ФСБ, прибывших вчера вместе с ним на корабль. Тем более, что мундир он нацепил не потому, что он ему нравится, скорее наоборот, а потому что ему предстояло участвовать в официальном мероприятии.

Введенский посмотрел на часы. Пора бы уж! Подлетное время на исходе. Словно в ответ на его нетерпеливый жест от линии горизонта в той стороне, где должен был находиться берег, отделилась черная точка. По мере приближения она медленно изменяла свой цвет и очертания, пока не превратилась в сине‑ голубого цвета вертолет огневой поддержки морской пехоты. Поравнявшись с судном, вертолет снизил скорость, некоторое время летел параллельным курсом, а потом опустился на палубу рядом с пятью своими близнецами.

Прежде, чем перестали вращаться лопасти воздушных винтов, дверца вертолета открылась, и на палубу один за другим спрыгнули Александр Белов, Иван, Андрей Загорняков и Авад Бен Ладен. Последний был в наручниках. Все четверо выглядели крайне измученными. По команде Введенского знаменитого террориста тут же взяли под охрану двое фээсбэшников. Загорняков строевым шагом подошел к генералу и с отработанной, лихостью доложил:

– Товарищ генерал, капитан Загорняков…

– Вольно! – прервал, не дослушав его, Введенский и, отдав честь, пожал Заике руку. – Давайте без чинов, капитан. Наш резидент в Кувейте уже доложил мне о ваших подвигах. Как долетели?

– Превосходно, – скрывая усталость, бодро произнес Загорняков.

Подошли Белов, Иван и, в сопровождении почетного эскорта ФСБ, Бен Ладен. Игорь Леонидович пожал руку Белову и его сыну. Ваня во все глаза глядел на генерала, выглядевшего, надо признать, весьма импозантно. Белов был мрачен, задумчив и даже не посмотрел на весело улыбнувшегося ему Введенского. К ним присоединилась группа морских офицеров во главе с командиром, корабля. Они, не скрывая любопытства, рассматривали тщедушного на вид террориста. Судя по их реакции, он не произвел на них сколько‑ нибудь заметного впечатления.

Долгие годы работы в органах научили Игоря Леонидовича сдерживать свои эмоции. Поэтому сухим казенным голосом, на хорошем английском он сообщил Бен Ладену, что тот арестован и будет выдан американскому правительству Соединенных Штатов, на территории которых он совершил самый грандиозный и чудовищный по количеству жертв террористический акт, и где планировал совершить новые преступления. Справедливость должна восторжествовать.

По лицу араба нельзя было разобрать, понял ли он хоть что‑ нибудь из того, что ему сказал человек в генеральской форме. Никто не произнес ни слова. Слышно было только, как шумят волны, как гудит двигатель в недрах корабля, и как полощется у них над головами бело‑ голубой андреевский флаг.

Затянувшееся молчание прервал Загорняков.

– Какая же это справедливость? – возмутился он, плюнув на субординацию. – Наша страна провела операцию, мы захватили террориста, а в итоге передаем его Америке?

– И все‑ таки придется это сделать, – мягко, чтобы не задеть самолюбия Загорнякова, усилиями которого и был захвачен террорист, сказал Игорь Леонидович. – Возмездие должно совершиться именно в той стране, где был совершен теракт. Кстати, американцы обещали за его голову пятьдесят миллионов долларов.

Андрей только расстроено махнул рукой, показывая, что деньги здесь значат меньше всего. Генерал приказал своим офицерам, чтобы они увели террориста. Бен Ладен, прежде чем уйти, окинул всех стоящих вокруг ироническим взглядом и сказал что‑ то по‑ арабски. Что именно – никто так и не понял. В сравнении с «конвоирами», которые возвышались по обеим сторонам от него, как две башни, он казался особенно слабым и совсем не опасным.

Все это время Белов с мрачным, даже презрительным видом разглядывал Введенского.

– Послушайте, Игорь Леонидович, – сказал он, как только увели террориста, а офицеры корабля разошлись по своим местам, – значит, это была операция ФСБ? Вы что, сознательно использовали ребенка для того, чтобы добраться до Авада? Знали о готовящемся похищении моего сына и молчали? Откуда вам было известно, что мы со Шмидтом появимся в Кувейте?

И тон, и слова Белова задели Введенского за живое. Первый раз в жизни ему было брошено обвинение в непорядочности. И кем? Беловым, который за долгое время их общения должен был понять, что есть вещи, на которые он не пойдет ни при каких обстоятельствах.

– О похищении Ивана мы, конечно, не знали, хотя такой вариант развития событий рассматривался, – ответил нейтральным тоном генерал. – Просто все способы правильной осады Бен Ладена были исчерпаны. Мы потеряли несколько человек, очень квалифицированных разведчиков. Стало ясно, что подобраться к нему поможет только случайность или импровизация. И тут прослушка Удодова показала, что Аль Азиз собирается похитить Алексея. Так мы вышли на Холмогорову. О том, что Авад скрывается во дворце шейха, мы уже знали. Когда я навестил тебя в тюрьме, то познакомился с Загорняковым, который, в рамках операции МВД был внедрен в ближайшее окружение Грота. И я сразу почувствовал, что он прирожденный разведчик! А когда Грот во время захвата СИЗО при переговорах с администрацией упомянул Эмираты как конечный пункт назначения при угоне самолета, у меня возникла идея совместить две операции – ФСБ и МВД. И таким образом достать неуловимого Авада. Ясно ведь было, что шейх сделает все, чтобы вытащить Надежду из заключения.

Генерал замолчал, выжидательно глядя на Белова, очевидно, дожидаясь его оценки событий. Но Саша упорно отмалчивался. Версия, изложенная Введенским, с его точки зрения, не выдерживала критики. Саша был уверен, что всемогущая Контора во имя достижения своих целей сознательно рисковала и жизнью детей, и Загорнякова, и зеков, которые, что ни говори, тоже живые души. Одним словом это называется – подстава. И чем ФСБ лучше ЦРУ? Только тем, что фээсбэшники – наши сукины сыны?

От невеселых размышлений Белова отвлекли крики и шум борьбы. Кричали офицеры, прибывшие с Введенским. Белов, Загорняков, Иван и генерал оглянулись в тот момент, когда Авад Бен Ладен, оттолкнув одного из фээсбэшников, рванул к борту корабля. Каким бы самообладанием ни обладал Игорь Леонидович, на сей раз выдержка ему изменила.

– Держи его! – закричал он не своим голосом и сам кинулся за террористом.

Авад Бен Ладен уже схватился руками за лееры борта, но в этот момент его настиг бросившийся вдогонку за беглецом второй офицер ФСБ. Он уцепился рукой за рубаху Авада Бен Ладена, однако тот с неожиданной силой так лягнул парня, что тот отлетел на несколько метров, врезался в рубку и, как тряпка, сполз по рубке на палубу.

Загорняков и Введенский подбежали к Аваду с двух сторон, чтобы взять его в клещи. Однако было уже поздно. Знаменитый террорист, опираясь скованным руками на фальшборт, эффектно взлетел между широко расставленными руками генерала и Загорнякова и с криком «Аллах акбар» перемахнул через борт.

Когда Беловы подбежали к леерам и перегнулись через них, Авад Бен Ладен стремительно подлетал к поверхности воды. Едва заметный всплеск – и волны, сомкнувшись над ним, продолжили свое бесконечное движение, как будто ничего не произошло.

Неожиданно генерал заорал так, что у присутствующих заложило уши:

– Стоп, машина! Полный назад! – Введенский плохо разбирался в морских терминах и выкрикивал первые пришедшие ему в голову команды. Потом перешел на сухопутный язык: – Вертолет поднять, живо! Вертолет! Достать его, мать вашу!

Наконец Игорь Леонидович догадался, что нужно поставить в известность командира вертолетоносца и побежал в командную рубку. Однако моряки смогли выполнить распоряжения Введенского лишь с большим опозданием. Генералу казалось, что они все делают слишком медленно. Он поторапливал их, причем столь навязчиво, что командир корабля попросил его покинуть помещение и не мешать им исполнять свои обязанности. Скрипнув зубами, генерал вышел на палубу. Вот здесь он отвел душу, устроив разнос двум упустившим Авада Бен Ладена офицерам.

– Марш немедленно в каюту! – распорядился Игорь Леонидович. – Оба! Когда прибудем в Москву, подам рапорт о вашем служебном несоответствии.

С этими словами Введенский повернулся и направился к борту корабля. За то время, пока генерал разбирался с подчиненными, «Святой адмирал Кушаков» успел развернуться, а с его палубы в воздух поднялись два вертолета.

Однако пока «Кушаков» вернулся на место, где прыгнул в воду Авад, прошло еще минут двадцать. Увы, нигде не было его видно. И сколько потом ни бороздил в этом квадрате воды корабль, сколько ни кружили над морем вертолетчики, выискивая среди волн знаменитого международного террориста, обнаружить его так и не удалось.

Эпилог

Элегантная, взятая напрокат «Сессна», сверкая в лучах солнца, летела над зеленовато‑ голубым морем. Он приближался к брошенной в море цепочке Эоловых островов. На пассажирских местах сидели Белов, Иван, Лайза, Витек и Штернгарт. Весь салон был завален альпинистским снаряжением.

С борта корабля «Святой адмирал Кушаков» отец и сын Беловы отбыли на вертолете на Мальдивские острова, затем в аэропорт Калькутты, а оттуда в Красносибирск. На Красносибмете за время отсутствия Саши скопилось немало нерешенных вопросов, и Белов с головой ушел в дела. Иван же, погостив несколько дней у отца, отбыл в Нерлоу, в свою школу. Руководство интерната усилило меры безопасности в отношении своих подопечных. Теперь посторонние в школу не допускаются. Да и на эту поездку Белов‑ старший с трудом получил разрешение у директора школы.

За штурвалом самолета сидел Шмидт. С тех пор, как он вместе с Сашей отправился освобождать из плена Ивана, прошло полтора месяца. За это время Дмитрий здорово похудел: сказывалась перенесенная болезнь. Шмидт чудом остался жив. Спасло его то, что вертолет упал в воды Персидского залива недалеко от берега, где была небольшая глубина.

Вода частично смягчила удар, он получил множество травм и ушибов, однако ему удалось выбраться из затонувшего вертолета и всплыть на поверхность, где его выловили люди шейха. Они видели, как Шмидт расправился с командос, а потому обошлись с ним как с героем. В шикарной больнице, куда его на руках доставили арабы, с ним носились как с эмиром. Уже через месяц Дмитрий почувствовал себя лучше настолько, что самостоятельно вернулся в Англию.

Лайза сильно изменилась после того, как стала свидетелем военной операции командос. Под давлением обстоятельств ей пришлось изменить свое отношение к американской демократии. От бесчинств, творимых ее соотечественниками в военной форме, Лайза пришла в шок, от которого до сих пор не смогла оправиться. Сама жизнь заставила ее снять розовые очки идеализма.

Оказалось, что демократия, когда она становится государственной идеологией, убивает точно так же, как фашизм или коммунизм. История и все, что происходит в человеческих сообществах, – это результат конкретных решений конкретных людей, но человеческая натура не зависит от социального строя или вероисповедания. Раньше Лайзу передергивало, когда Белов, дурачась, кричал: «Банду Буша – Чейни под суд»! Но, как это часто бывает в жизни, и в этой шутке была доля истины.

А вот Витек своей жизнью был доволен. Он полностью оправился от двух ранений в ноги и, в отличие от Шмидта, прибавил несколько килограммов. Белов был очень благодарен Злобину за спасение Алексея, Ярославы и Кати. Странноприимный дом имени Нила Сорского Саша отстроил заново, а Витька быстро поставил на ноги в одном из лучших лечебных учреждений Красносибирска. И теперь взял с собой в эту поездку.

Штернгарт, как и Витек, на жизнь не жаловался. Он по‑ прежнему руководил институтом, мотался по экспедициям и «жил с вулканами». Когда Белов предложил Осипу Ильичу отправиться вместе с ним на Эоловы острова, тот с удовольствием согласился.

Теперь Штернгарт, знавший о вулканах все и даже больше, взял на себя обязанности гида и с увлечением рассказывал:

– Вы представляете, на дне кратера Стромболи имеется несколько отверстий. В одних происходят частые взрывы, из других выделяются клубы белого дыма, из третьих – желтого. Но самые замечательные выходы те, из которых выделяется тягучая, раскаленная лава. Временами поверхность лавы вздувается, затем лопается, и из отверстия вырываются пары. Они подбрасывают вверх на несколько сот метров куски раскаленной лавы и шлака, которые потом с грохотом падают на дно кратера. Когда извержение прекращается, в отверстии вновь начинают скапливаться пары – и вскоре новый взрыв. И так по два, а то и по три раза в час с незапамятных времен! А ночью зрелище еще красивее, – с запалом продолжал Осип Ильич. – Столбы пара подсвечиваются снизу раскаленной лавой, затем бледнеют и через несколько минут вспыхивают вновь. Эти вспышки видны со всех сторон в море на расстоянии до полутораста километров, и Стромболи является естественным маяком для мореходов. А вон, кстати, и он! – вдруг воскликнул Штернгарт, указывая куда‑ то вперед.

Все пассажиры вытянули шеи в указанном направлении. Вдали показалась островная дуга, на ней выделялся конус, увенчанный белой шапкой дыма. Берег стремительно приближался, и вот перед летящими в самолете путешественниками во всем своем великолепии предстал Стромболи. Шмидт заложил широкий вираж, совершая облет вулкана. Потрясающее зрелище!

Под поплавками самолета замелькали аккуратные мощеные дорожки, наблюдательные площадки, заасфальтированные подъездные пути. Туристы длинной чередой тянулись к вершине с зацепившимся за кратер постепенно тающим облачком… И вот новое извержение. Высоко вверх взлетел столб дыма и пара, снизу вспышка озарила его ярко‑ красным пламенем, постепенно краски стали разгораться все ярче и ярче, столб стал оранжевым, потом бледно‑ желтым, почти белым, и тут произошел взрыв. В небо взлетели огненные искры, куски шлака, пепел и камни. Вершину окутал дым. Вулкан затих, но ненадолго. Через двадцать минут все повторится сначала.

Шмидт сделал круг почета над Стромболи и направил самолет к пункту назначения: огнедышащей горе Вулкано, где им предстояло высадиться.

– Вот здесь, наверное, и находится кузница Гефеста, – сказал Белов, заворожено глядя на окутанный дымом кратер. – И в ее горне никогда не гаснет пламя.

– Мы уже одну такую кузницу видели, – напомнил ему со смехом Витек. – Там Осипу Ильичу черти пятки поджарили.

– Точно! – кивнул Штернгарт, вспомнив экспедицию на дно кратера вулкана Бурный, где ему сильно припекло подошвы ботинок. – Но если бы мне снова предложили вставить им градусник в задницу, я бы не отказался. В порядке научного эксперимента!

Все, кроме Лайзы, расхохотались, а смутившийся Штернгарт попросил извинения у дамы за неуместную шутку.

Ивану извержение напомнило пожар в резиденции шейха.

– Пап, – сказал он со слезами на глазах, – так жалко Адометти. Надо было его достать со дна бункера.

Белов взъерошил рукой льняные волосы на макушке сына.

– Ничего, зато голова цела! Это главное, остальное приложится.

«Сессна» пошла на снижение. Шмидт ловко посадил легкую машину на воду в десятке метров от круто вздымавшегося в небо высокого скалистого обрыва. Как только самолет остановился, покачиваясь на слабой волне, все засуетились, загалдели, предвкушая новые впечатления. Им предстояло подняться на берег по отвесной стене и совершить пешую прогулку к вершине горы Вулкано.

– Нет смысла ходить по асфальту, – сказал, довольно улыбаясь, Белов сыну. – Асфальт убивает все живое…

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 13 1415

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.