Глава четвертая

Все любили Гила Мак-Мёрчи. Самый лучший способ заводить друзей, говаривал он, это работать водопроводчиком и откликаться на вызовы двадцать четыре часа в сутки.

Уйдя на пенсию и овдовев, Гил поселился в деревне пенсионеров «Уголок на Иттибиттивасси».

Квиллер однажды утром позвонил ему:

— Гил, я слышал, ты занимаешься парадом в День поминовения. Лучшего выбора они сделать не могли. Может ли колонка «Из-под пера Квилла» быть чем-нибудь тебе полезна?

— Ясное дело, Квилл, я бы не прочь вытрясти из тебя парочку идей.

— Так где встречаемся, у тебя или у меня? — Он знал, что Гил никогда не бывал в амбаре, даже в качестве водопроводчика. — У меня как раз есть булочки и джем.

— Ну тогда без вариантов! Буду через полчаса.

Квиллер встретил Мак-Мёрчи во дворе и спокойно насладился изумлением человека, посещающего его жилище в первый раз: огромные размеры строения, обилие и сложность полуэтажей, лестниц и пандусов, а в довершение всего — приветствия двух сиамских кошек, которые никогда не приняли бы водопроводчика, если бы он им не понравился.

Поскольку погода тому благоприятствовала, мужчины решили выпить кофе в восьмиугольном застекленном павильоне. Здесь вы чувствовали себя почти как на открытом воздухе. Гостю была оказана честь препроводить туда Коко и Юм-Юм в парусиновой переноске, купленной для этой цели Квиллером. Хозяин принёс кофе.

— Кто делал у тебя сантехнику? — спросил Гил, когда они уселись за стол.

— Архитектор из Сент-Луиса привез с собой мастеров из Центра, — ответил Квиллер. (Центром в Мускаунти называли все, что лежало южнее этого северною округа. ) Ни он, ни я тогда не догадались использовать местных специалистов. Но с тех пор я многому научился.

— Если хочешь знать мое мнение, мы тоже многому научились благодаря твоей колонке в разных смыслах.

После обмена любезностями Квиллер задал ключевой вопрос:

— Я не знал, что ты организуешь парады и карнавалы, Гил. Долго же ты хранил этот свой талант в тайне!

— О боже праведный! Да я сроду не участвовал ни в одном параде. Но Хикси сказала, что водопроводчики знают всё, и всё, что мне надо, — выбрать хороших помощников. Сообразительная она девчушка, эта Хикси.

Помощниками, которые в действительности занимались организацией парада, были Торнтон Хаггас, историк-любитель и краевед; Кэрол Ланспик, режиссёр местного Театрального клуба; Молли Тоддуисл, реквизитор клубных постановок, и Мисти Морган, художница. Все они были «генераторы идей», которым никогда раньше не приходилось устраивать парады, но которые с жаром приняли вызов, особенно увлекшись оформлением платформ.

— Они говорят, что процессия должна быть решена в определённой цветовой гамме. Белый и зелёный — цвета высшей школы. На каждой платформе будут транспаранты в том же стиле — по одному с каждого борта. Платформам дадут завлекательные названия, написанные старинным шрифтом. Ещё они говорят, что будут аудио- и видеорозыгрыши. И всякие разные штуки, чтобы держать зрителей в напряжении.

— Мне уже нравится! — воскликнул Квиллер,

«Й-а-а! » — поддержал Коко, который околачивался поблизости, возможно рассчитывая на крошки от булочек.

Гил бросил на кота острожный взгляд и понизил голос:

— Я бы мог открыть тебе кое-какие планы, но не хотел бы, чтобы это пошло дальше.

— Не волнуйся. Коко будет нем как могила.

— Ну ладно! Шествие начнётся в одиннадцать утра. За пять минут до этого вдоль маршрута промчится вертолёт с развевающимся полотнищем, на котором напишут: «Пикакс завтра! ». В толпе будут подставные, которые первыми начнут кричать «ура» и аплодировать. Затем раздастся шум, вроде взрыва бомбы. Толпа на секунду смолкнет. Потом ещё один взрыв! И ещё один! После полицейские сирены и завывания карет скорой помощи…

— К тому времени рты уже будут разинуты, а глаза вылезут из орбит.

— Точно! А это всё окажется розыгрышем. А вот ещё один. Появляются две подметальные машины, на них бело-зеленые транспаранты, водители — в зелёных комбинезонах и белых… цилиндрах! Следом гимнасты из колледжа в бело-зелёных трико — крутят сальто и вообще прыгают от радости. Потом идёт первая платформа… — Гилу пришлось сделать паузу, чтобы глотнуть кофе. — На первой платформе транспарант с надписью: «Как всё начиналось» и исторический пень с киркомотыгой. Сама платформа — куб пяти футов высотой, покрытый зелёной травкой. И всё оцеплено почётным караулом! Бьют барабаны…

— Надеюсь, это будет заснято на пленку? — вставил Квиллер.

— Приедет телевидение.

«Иа-ау! » — подал голос Коко, на которого не обращали внимания слишком долго.

Гил сказал:

— Расскажу тебе о следующей платформе и пойду. На следующей будет написано: «Они были первыми». Представь себе лесную поляну, а на ней — лоси, волки, огромная ушастая сова и гриф! Все чучела — из коллекции Ледфилда. Натан Ледфилд из Пёрнл-Пойнт владеет частным музеем, примыкающим к особняку, Ещё его папаша основал этот музей, а может, и дед. Как бы там ни было, он завещает музей городу, если, конечно, город предоставит здание… Ещё есть кофе?

Квиллер подлил.

Коко вдруг стал проявлять живой интерес к карману Гила.

Секунду спустя из кармана раздался странный звук, и Гил потянулся за мобильным телефоном.

— Да, Мак-Мёрчи слушает… гм-м… да, он здесь. Я ему передам. Это ужасно, но мы этого ожидали. Да. Спасибо, что позвонили. — Он опустил мобильник в карман. — Чёрт, чёрт, чёрт!.. Гомер Тиббит умер сегодня утром. Как жаль, что он не увидит праздника!

— Что тут скажешь! Он был замечательный человек, — вздохнул Квиллер.

Это был один из дней, когда Квиллер обычно покупал продукты для Полли и загружал их в багажник её машины на стоянке около книжного магазина. Проделывая всё это, он думал о заслуженном летописце округа. Да, Гомер Тиббит станет одним из «великих ушедших». Истории, которые он рассказывал о своей молодости, хранящиеся в публичной библиотеке газеты, в которые он писал, рассказы знакомых с ним людей — всё это бесценно. Другого такого не найти… «Молодая» жена Тиббита немного может поведать о нём людям. Роде было восемьдесят, когда она вышла за Гомера, десять лет назад. А до этого оба вели одинокую жизнь. Они подшучивали друг над другом, как это принято в Мусвилле, и развлекали друзей.

Покупки, сделанные для Полли, давали Квиллеру право отобедать у неё — перехватить чего-нибудь, как она это называла. Ведь Полли целыми днями пропадала на работе.

Сегодня она объявила:

— Мы с тобой приглашены наблюдать парад из окон третьего этажа магазина.

— Надеюсь, ты приняла приглашение, — сказал он. — А днём в воскресенье состоится первое представление Великого пожара на сцене оперного театра. Я прослежу, чтобы тебе достался билет.

— О, как интересно! Я это видела дважды, но как давно это было! А звуковыми эффектами будет заниматься Хикси?

— Да, если мне удастся убедить её спуститься с небес для репетиции. Не знакома ли ты с той женщиной из Кеннебека, которая вяжет вручную? На Барте вчера был вязанный свитер, очень хороший.

— Она поёт в нашем церковной хоре. Хочешь заказать свитер? Что ты задумал? А давай, это будет мой подарок тебе на день рождения?

Он сопротивлялся, но не очень сильно.

Добившись своего. Полли продолжала;

— Она довольно молодая. За несколько часов стала из новобрачной вдовой. Её муж был монтёром на линии, и в первый день после медового месяца его убило упавшим деревом, когда он искал конец оборванного провода. Это так на неё подействовало… У неё развился дар предвидения. Она предсказывает бедствия: ураганы, шаровые молнии и тому подобное. Доктора в государственной клинике интересовались её случаем. Я договорюсь с ней о свитере для тебя!

За десертом (пирожки с яблоками, испечённые одной из сотрудниц книжного магазина) Полли припомнила, что есть новости из Перпл-Пойнт:

— Племянник Ледфилдов приезжает на День поминовения со своей девушкой! Дорис и Натан в восторге, они спят и видят, чтобы род Ледфилдов продолжился.

— А про эскизы амбара они не говорили? — спросил Квиллер, которого это интересовало больше, чем продолжение рода Ледфилдов.

— Да. Молодой человек — кажется, его зовут Харви, сказал, что ему нужен всего-навсего один день. Дорис спросила, удобно ли тебе в субботу. Я сказала, что бы она позвонила тебе и договорилась, но она пуглива, как серна.

Я думал, серны не водятся в Перпл-Пойнт.

Полли пропустила шутку мимо ушей. — Она вообще очень уважительно относится к людям, к тому же её приводит в трепет твоя причастность к Фонду К., колонке «Из-под пера Квилла», а также твои свирепые усы. Хочешь, сам позвони ей и подтверди встречу.

— Я вовсе не желаю, чтобы у бедной женщины случился сердечный приступ, — сказал он. — Почему бы тебе не позвонить ей и не подтвердить, что я согласен на субботу? А потом, может быть, мы с тобой пригласим молодую пару на обед в гостиницу «Щелкунчик»?

Полли произнесла:

— Очень любезно с твоей стороны, Квилл.

— Мне просто хочется иметь рисунки.

Потом Квиллер заговорил на тему, которая его давно волновала. Почему одни люди живут на Пёрпл-Пойнт, а другие — в Пёрпл-Пойнт?

На длинном узком мысе, выдающемся в озеро, изначально располагались верфи, где строили парусники с высоченными мачтами, на которые шли корабельные сосны из лесов в глубине побережья. Когда в двадцатом веке парусный флот заменили пароходы, верфи исчезли, и на песчаном полуострове появились пляжные домики. Обитатели их говорили, что проводят лето на Пёрпл-Пойнт, Пурпурном мысе. Затем богатые семьи, сколотившие состояние на шахтах и лесе, стали обзаводиться поместьями на побережье с видом на багровый туман, который часто окутывал полуостров. Эти говорили, что живут в Пёрпл-Пойнт.

Полли пояснила:

— Существовало и существует неравенство между «живущими в » и «живущими на ». Ледфилды живут в Пёрпл-Пойнт. Я не видела их дома, но, говорят, он великолепен. Дорис приглашала меня. Но когда я работала в библиотеке, у меня просто не было времени на общение с членами совета. Пообедать с дамами раз в месяц — это был мой долг, и я его выполняла.

— Интересно, — призадумался Квиллер. — Послушай, а ещё есть такие пирожки?

Когда Квиллер вернулся в амбар, его ждала бурная сцена, специально разыгранная, чтобы привлечь его внимание. Коко гонялся за Юм-Юм по лестнице, вверх и вниз. После этого Квиллер наблюдал жестокую битву кота с куском газеты. Он стискивал бумагу в лапах, валял по полу, рвал зубами — и это, судя по всему, доставляло ему живейшее удовольствие. Квиллер наконец поднял о пола мокрый и грязный комок — вырезку с фотографией Харви Ледфилда.

«И что это значит, юноша? » — вопросил Квиллер. Коко никогда ничего не делал просто так. Была какая-то причина тому, что кот так ополчился против наследника Ледфиддов.

Квиллер, не теряя времени, обеспечил себе подарок на день рождения от молодой вдовы из Кеннебека, о чем и записал в дневнике:

Суббота. Сегодня встретился с вязальщицей из Кеннебека. Заказал свитер, вернее, безрукавку. С V-образным вырезом, жёлто-коричневую с тёмно-коричневой отделкой по проймам и вырезу. Подарок на день рождения от Поли, которая проинструктировала меня, как себя вести.

Правило первое: называть женщину просто по имени — Вероника. Она не любит, что бы её называли «миссис». Может это вызывает болезненные воспоминания?

Правило второе: не говорить о её способности предсказывать погоду. Вероника воспринимает этот свой дар как постыдную болезнь.

Почему-то я ожидал увидеть особу, похожую на привидение, но она хороша собой, обаятельна, и голос у неё мелодичный. Полли говорит, что контральто. Она читает колонку «Из-под пора Квилла» и знает о существовании Коко и Юм-Юм. У неё есть кот тигровой масти, и зовут его Тигр. Я подарил ей толстый жёлтый карандаш, какими набрасываю свою колонку, а можно было подумать, что преподнёс паркер с золотым пером.

Она сказала мне, что её церковь намеревается устроить осенний концерт, пригласив в качестве дирижера дядюшку Луи, Луи Мак-Леода, и она надеется, что Полли вытащит меня.

Ещё она дала мне сухой корм домашнего приготовления, который делает для Тигра, я насыпал его в миски под кухонным столом, кошки понюхали и отошли. Дважды они возвращались, чтобы исследовать корм, а на третий раз с жадностью слопали. Кошки!

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒