Проект Каба 7 страница

Сор Талгрон нервно сглотнул, все ещё глядя на изображение Повелителя Человечества.
Отпрыски Бури, так старик называл свой народ; дети шторма... Дети Императора. Они почитали Императора как бога, как воплощение бушующих на их мире штормов.
-Теперь ты понимаешь, - сказал жрец. Он приложил палец к гладкой поверхности куба, и трехмерное изображение святой работы пропало.
-Эта война никогда не должна была начинаться, - сказал Сор Талгрон, - ведь ваши люди не еретики.
-Нет, - ответил старый жрец. - Мы хотели стать частью вашего Империума - слишком долго мы думали, что мы одни во тьме.
-Мы должны остановить это, - сказал Сор Талгрон. - Ты должен опустить щит - я не могу связаться со своим повелителем, пока он установлен.
Как много людей уже погибло? И ради чего!? Сор Талгрон ощущал пустоту внутри. Они устроили геноцид из-за недопонимания...
Отпрыск Бури и печально улыбнулся, и подошел к Сор Талгрону. Он приложил морщинистую руку к нагруднику капитана, около сердца.
-Дай мне слово, что последние из моих людей будут жить, и щит будет опущен, - сказал старик.
-Я клянусь, - сказал Сор Талгрон.
Закрывающий храм-дворец Сынов купол щита замерцал и исчез, а Сор Талгрон спешно связался с " Фиделитас Лекс", рассказывая о том, что узнал..
-Понято, Талгрон, - пришел сжатый ответ Кор Фаэрона. - Мы сообщим Уризену. Удерживайте позицию.
Вокс-канал дальнего радиуса действия выключился, и долгие минуты Сор Талгрон и Взвод Хеликон провели в неприятном ожидании свежих приказов. Несущие Слово все ещё держали своё оружие нацеленным на толпу, а Сор Талгрон пристально глядел на статую Императора.
Прошло много времени. Теперь, когда купол щита был опущен, к ним поступали потоки вокс-сообщений - казалось, что все боевые действия на Сорок Семь Шестнадцать прекратились.
-Сигнатура тепепорта. - наконец доложил Аршак.
-Всё это скоро закончиться, почтенный, - уважительным голосом сказал Сор Талгрон. - Уризен будет рад узнать, что вы верующие.
Секунду спустя, множество сгущающихся тел начало появляться вокруг верхнего яруса амфитеатра, телепортируясь с зависшего на низкой орбите " Фиделитас Лекс". Сначала они казались не более чем яркими вспышками света, но затем все более уплотнялись по мере перемещения.
Один за другим материализовались сто космодесантников в броне терминаторов, нацелив оружие на верующих людей Сорок Семь Шестнадцать. Капитан Тридцать-Четвертой приподнял брови.
-Немного драматично, братец, - выдохнув, прокомментировал Сор Талгрон. Он поднял руку, приветствуя своего брата-капитана. Далекая фигура Кор Фаэрона сжато кивнула в ответ, хотя и не начала спускаться.
Ещё две фигуры начали проявляться, теперь на возвышении рядом с Сор Талгроном. Его глаза расширились, когда он увидел, кто телепортировался, и капитан упал на колени, склонив голову. Его сердце тяжело билось в грудной клетке, когда телепортация была завершена.
Теплая рука опустилась на его лоб, её касание было тяжелым, но нежным.
-Встань, сын мой, - Сказал голос спокойным, полным осознаваемого авторитета голосом. Тем не менее от него Сор Талгрон неосознанно панически задрожал. Это не было частым опытом среди Астартес.
Поднявшись на ноги, Сор Талгрон посмотрел наверх, в бывшее в тени лицо полубога.

* * *

Лоргар выглядел столь же величественным и ужасным, как и всегда. Его головы была полностью безволосой, каждая пядь его обнаженной кожи была покрыта краской цвета осеннего листа, и примарх сиял, словно статуя из живого металла. Веки над его полными эмоций и напряжения глазами были затемнены сурьмой, а Сор Талгрон был, как и всегда, не способен выдержать взор Лоргара дольше доли секунды.
Такая энергия, такие глубины боли, такое напряжение и да, такое сдержанное насилие было заключено в глазах Лоргара, что наверно только другой примарх мог спокойно смотреть в них без того, чтобы заплакать и рухнуть на колени перед живым богом.
Стоя, он был на голову выше Сор Талгрона, а его стройное тело было заключено в великолепные доспехи. На каждой перекрывающей друг друга пластине брони цвета гранита были вырезаны сложные клинописные символы Колхиды. На нём он носил пышную мантию цвета запекшейся крови, тяжело пошитую в уголках золотыми нитями.
Уризен, Золотой, Помазанник; у примарха XVII Легиона было много имен. Для объявленных им еретиками людей он был воплощением смерти, а для верующих он был всем.
-Мы удовлетворены твоим успехом, капитан. - Сказал шелковый голос. Почти с благодарностью Сор Талгрон посмотрел на сопровождавшего примарха человека. Эреб. Кто ещё мог посметь отвечать за примарха?
-Благодарю, Первый Капеллан, - сказал уважительно склонивший голову Сор Талгрон.
-Это он? - сказал Лоргар, пристально и напряженно посмотревший на старого жреца, который стоял прикованный к месту с боку от Сор Талгрона. Капитан Тридцать Четвертой едва не забыл о нем. Старый иерарх тяжело опирался на посох, его глаза расширились от ужаса. Он слабо тряс головой из стороны в сторону и бессвязно стонал.
-Да, мой повелитель, - ответил Сор Талгрон. - Я считаю, что он является главой церкви верящих в Императора обитателей этой планеты.
Эреб улыбнулся, хотя улыбка не затронула его глаз. Сор Талгрон хорошо знал этот взгляд, и его кровь похолодела.
-Я дал слово, что его народу не будет причинен вред, - сурово произнес Сор Талгрон. - Не делай меня лжецом, Эреб.
-Спокойнее, брат. - ответил Первый Капеллан.
-Я думаю, - сказал смотрящий на Логара Сор Талгрон, - что расовая память о Боге-Императоре Человечества скрыта в памяти обитателей этой планеты. Они праведны, и полны веры в Него, пусть и почитают его как грубую природную силу. Будет очень легко привести их к Имперским Истинам, повелитель. Я думаю, что если бы мы знали это раньше, война на Сорок-Семь Шестнадцать была бы ненужной и бессмысленной.
Эреб запрокинул голову, чтобы посмотреть на огромную статую бога бурь. Он приподнял брови и обменялся веселыми взглядами с примархом, а потом вновь посмотреть на Сор Талгрона.
-Ты исполнил свой долг, капитан, - сказал Эреб, встав за старым жрецом, словно кружащий вокруг добычи волк. - И ты спас жизни многих наших братьев. За это тебе хвала.
-Есть ещё кое-что, - добавил Сор Талгрон. - Я думаю что они... перехватили наши сигналы, повелитель. Я видел копию...
Его голос дрогнул, когда Уризен вновь на него посмотрел,. Он сам содрогнулся от могучего взора примарха.
-Копия чего, капитан?
-" Лектитио Дивинатус", повелитель, - ответил Сор Талгрон.
-Действительно? - сказал явно удивленный Лоргар.
-Да, мой повелитель.
-Следуй за мной, - Сказал Лоргар, и капитан обнаружил, что его тело само пошло вперед. Такой была сила и власть в голосе примарха, что капитан не смог бы ей сопротивляться, даже если бы захотел.
-Ведите его, - Сказал через плечо Уризен, и Эреб заботливо, но неуклонно повел жреца. Взвод Хеликон зашагал следом за ним после кивка Первого Капеллана, оставляя помост пустым.
Примарх сошел с помоста и зашагал к крутой лестнице ведущей к кольцу терминаторов Первой Роты, без движения стоявших вдоль края арены. Сор Талгрон торопливо шагал за ним. Внезапно примарх остановился перед началом ступеней и повернулся к капитану Тридцать-Четвертой Роты, слабая и сардоническая улыбка таилась в уголках его губ.
-Казалось, что я написал " Лектитио Дивинатус" целую жизнь тому назад. - произнес Лоргар.
-Эта было величайшее когда-либо написанное литературное произведение, - сказал Сор Талгрон, - Ваш шедевр.
Эреб тихо засмеялся, и Талгрон ощутил растущий гнев. Лоргар пошел дальше, перешагивая зараз по четыре ступени, а Сор Талгрон пытался держаться рядом. Уризен словно и не замечал тысячи верующих, с открытым ртами смотревших на шагающего среди них живого золотого бога.
-Многое изменилось за последние месяцы, - сказал Лоргар, - И мои глаза были открыты.
-Мой повелитель? - спросил Сор Талгрон.
-" Лектицио Дивинатус" ничто, - сказал примарх. В его голосе не было ничего, кроме незаметного, но сильного пренебрежения. - Ничто.
Сор Талгрон не мог понять услышанное, и нахмурил брови. Это было неким испытанием веры и уверенности?
-Я пишу новую книгу, - Провозгласил Лоргар, одарив Сор Талгрона заговорщическим взглядом. Они были почти на вершине лестницы. - И она почти завершена. Это будет моим главным произведением, Талгрон, чем-то, что действительно значимо. Оно заставит тебя забыть " Лектицио Дивинатус".
-Что же это? - произнес Сор Талгрон, хотя ему и казалось, что он переступал черту.
-Нечто особенное, - дразнящее ответил примарх.
Когда они достигли верхнего яруса амфитеатра, их встретил Кор Фаэрон, припавший на одно колено перед своим владыкой примархом. Когда он встал, в его глазах пылко пылал огонь фанатизма. Он облизнул губу, глядя на старого жреца, которому помогал подняться заботливый и предупредительный Эреб.
-Мой повелитель, - Сказал Сор Талгрон, его рот был сухим. Он чувствовал на себе взгляд жреца, но не обратил на него внимание. - Мы приговорили этих людей к смерти... всего лишь за то, что они были отрезаны от Терры?
За словами Сор Талгрона последовала мертвая тишина, которую наконец нарушил Кор Фаэрон.
-Незнание не оправдывает богохульство, брат.
Лоргар пристально посмотрел на своего Первого Капитана, и тот отвернулся, потупив взор и заметно побледнев.
Потом примарх взял Сор Талгрона за плечи и отвел его от остальных. В такой близости, капитан чувствовал запах дорогих масел и ладана. Он был опьянителен.
-Иногда, - почти сожалеющими голосом промолвил Лоргар, - нужно делать жертвоприношения.
Он развернул капитана. Жрец все ещё смотрел на них полными ужаса глазами. Уголком глаза, Сор Талгрон увидел почти не заметный кивок примарха.
Нож с лезвием кривым, как тело змеи, внезапно появился в руках Эреба. Сор Талгрон закричал, но хватка Лоргара на его наплечниках была сокрушительной, и он не мог ничего сделать, когда лезвие погрузилось в шею старого жреца.
Удерживая человека на ногах одной рукой, Эреб вырвал нож, и фонтан крови хлынул из смертельной раны. Горячая артериальная кровь выплеснулась на пластины благословенного доспеха Эреба, окрашивая их в темно-красный цвет.
Погрузив палец в гейзер крови, Эреб быстро нарисовал восьмиконечную звезду на лбу умирающего человека, символ, значения которого Сор Талгрон не знал. А потом Первый Капеллан отбросил старика прочь, послав его катиться по той же лестнице, по которой он только что помогал ему подниматься. Тело жреца кувыркалось и переворачивалось. Оно остановилось на пол пути к подножию, сломанное и безжизненное как марионетка, под ним растекалась лужа крови, руки и ноги неестественно выгнулись.
Прежде чем шокированные обитатели Сорок Семь Шестнадцать смогли прореагировать, вся Первая рота открыла огонь. За оглушительным ревом выстрелов не были слышны вопли. Терминаторы методично водили болтерами и автопушками влево и вправо, спокойно убивая безоружных мужчин, женщин и детей. Тяжелые огнеметы выплескивали потоки жидкого пламени на плотную толпу.
Патроны кончились, и терминаторы начали хладнокровно перезаряжать оружие, вгоняя на место свежие магазины, меняя барабаны с патронами высокого калибра, вставляя свежие патронные ленты и заменяя пустые канистры с прометием полными. А потом они просто продолжили стрелять.
-Ты доверяешь мне, Сор Талгрон? - сказал Лоргар, горячо дышавший в лицо капитана. Шокированный и напуганный размахом жестокой резни капитан не смог ему ответить.
-Ты мне веришь? - спросил Уризен, более резко, и в его голосе дрожало такое нетерпение, что ноги Сор Талгрона начали подгибаться.
Капитан Тридцать Четвертой Роты посмотрел на бесстрастное, золотое лицо своего примарха, владыки и учителя. Он слабо кивнул.
-Тогда поверь мне, когда я скажу, что это было необходимо, - сказал примарх полным праведной ярости голосом. -Император, в Своей мудрости, довел нас до этого, - продолжи он - Это Его воля. Это Его милость. И кровь невинных на Его руках.
Жуткий вой бойни медленно затухал. После рявкающего приказа Кор Фаэрона, Терминаторы Первой Роты начали сходить по рядам, осматривая убитых и добивая тех, кто каким-то чудом выжил после шквального обстрела.
-Я должен знать, кому я смогу доверять, - сказал Лоргар, чей голос был полон такого напряжения, что капитан почувствовал страх - настоящий страх - который Астартес никогда не должны были ощущать. - Я должен знать, последуют ли мои сыны за мной туда, куда должен пойти я. Могу ли я доверять тебе, Несущий Слово?
-Да... - прошептал Сор Талгрон, чьё трещащее горло было сухим.
-Пойдешь ли ты вместе со мной в ад, если я попрошу это сделать? - спросил Лоргар.
Сор Талгрон не смог сразу ответить. А затем он медленно кивнул.
Лоргар нетерпеливо смотрел на него, и душа капитана задрожала под этим пронзительным взором. В это мгновение он был почти уверен, что Лоргар хочет убить его здесь и сейчас.
-Пожалуйста, мой повелитель, - выдавил задыхающийся Сор Талгрон. - Я последую за вами. Клянусь. Не имеет значения, куда.
Внезапно напряжение покинуло лицо Лоргара, испарившись, словно его никогда и не было. Как он мог даже подумать, что Уризен может хотеть убить его? Он почти захохотал, столь нелепой была эта мысль.
-Недавно ты спросил меня, какую великую работу я написал, - спокойным и обыденным голосом произнес Лоргар. - Сейчас я называю его " Книгой Лоргара".
Примарх Несущих Слово отпустил Сор Талгрона. Золотые губы Лоргара улыбнулись, и несмотря ни на что, Сор Талгрон ощутил, как упало его сердце.
Лоргар засмеялся над своими словами.
-Немного хвастливо, я знаю, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты её прочел.
Лоргар посмотрел прямо в его лицо, глаза примарха сверкали. - Что ты помнишь о старых верованиях Колхиды, Сор Талгрон?

Голос
Джеймс Сваллоу

В тишине остается только правда.
Но вот найти её, вот в этом то и загвоздка. Для этого нужно спросить себя, где по-настоящему тихо? Где можно найти абсолютную тишину спокойствия?
Этот вопрос задавали всем новобранцам в самом начале их поступления, и редкий кандидат выказывал достаточно мудрости хотя бы для того, чтобы приблизиться к правильному ответу.
Многие бы взглянув на звезды через порталы громадного корабля с эбеновыми боками, на борту которого они оказались, показали бы на вакуум. Они сказали бы что это «там». Тишина есть в безвоздушном мраке. Там нет атмосферы, по которой бы передавалась вибрация звука, там никогда не зазвучит ни голос, ни песня, ни возглас, ни крик. Они сказали бы, что вакуум это тишина.
И их бы поправили. Ведь даже там, где отсутствует воздух, все еще остается шум… так называемый хаос. Даже там, передаваемые через волны такой длины, что неаугментированные люди не воспринимали их, существовало буйство космической радиации и грохот постоянно вращающихся и расширяющихся великих звездных двигателей вселенной. Даже у самой тишины есть звук, если кто-то сумеет внимательно прислушаться.
И вновь вопрос. Где тишина?
Здесь. Леилани Моллитас изрекла слова спокойным внутренним голосом. Она здесь, внутри меня. Она прикоснулась к груди обеими руками, ее прямые ладони и пересекшиеся большие пальцы сотворили великую аквилу. В мыслях, за закрытыми глазами, в текущей в венах крови, новобранец напряглась, чтобы самой услышать и найти спокойствие, ведь только внутри человеческого сердца можно было обнаружить абсолютную чистоту тишины, мир, познать который мог лишь немой.
Ее бледное приятное лицо нахмурилось. Она не могла достичь ее. Именно когда эта мысль появилась в ее уме, Леилани поняла, что момент был уже упущен. Прекрасные объятия спокойствия исчезли, и она позволила дыханию сорваться со своих губ.
В плоской тишине святилища шум выдоха был подобен звуку разбившейся о берег волны, и она почувствовала, как ее щеки окрасились румянцем. Она быстро открыла глаза, и, рассерженная сама на себя, моргнула.
Ее наставник стояла в нескольких футах от нее, наблюдая за Леилани с тем постоянно бдительным выражением лица, которое уже превратилось в неотъемлемую часть ее характера. Женщина немного повела головой, и собранные в пучок темно-фиолетовые волосы на ее затылке, где они только и остались, сбились на плече ее золотого корсажа. Под гибкими доспехами ее конечности обтягивали армированные красные высокие сапоги с мелкой кольчугой в качестве гетр и скрепленные штифтами перчатки с полосками железа на рукавах. Поверх корсажа на ней был камзол, при этом она не имела при себе ни оружия, ни шлема, ни роскошного отороченного мехом боевого плаща.
Перед нею беззвучно стояла Амендера Кендел из состава Штормового Кинжала, Рыцарь Забвения и Сестра Безмолвия. В ее янтарных глазах отражалась забота учителя о многообещающем студенте.
Леилани быстро подавила испуг. Она полагала, что в палате для медитаций на Черном корабле она находится одна, совершенно не подозревая о присутствии другой женщины. Девушка не могла не подумать о том, как долго Кендел уже находится здесь, как долго она изучала её, пока она пыталась, но так и не смогла найти свой внутренний фокус. В отличие от Кендел, сестра-новобранец была одета лишь в кольчужную рубашку и легкую ризу с капюшоном, которую носили еще на давшие клятву послушники. Леилани подняла свои обнаженные руки и начала жестикулировать, но госпожа остановила ее коротким покачиванием головы. Вместо этого женщина поднесла к подбородку кончики двух пальцев. «Дай волю голосу», означал этот жест.
Губы новобранца превратились в сплошную тонкую линию. Она ждала того дня, когда слова более не будут исходить из ее рта, но, как ей только что дали понять, случится это не сегодня. В это мгновение Сестра-новобранец Леилани Моллитас почувствовала себя так далеко до принятия Присяги спокойствия, чем когда-либо до этого.
- Сестра Амендера, - начала она, и даже сказанные шепотом, слова разнеслись по всем уголкам пещеры Санктум Афонориум, - чем могу служить?
Рука Амендеры опустилась на пояс из багровой кожи, и ее пальцы уже некоторое время играли им – за многомесячную службу Рыцарю Забвения в качестве адъютанта Леилани научилась распознавать её едва различимые намеки. Госпожа подготавливала свои мысли, выстраивая их в готовые построения, точно так же, как командовала своими отделениями «Охотников на ведьм». Новобранец задалась вопросом, а сделала ли Кендел за всю свою жизнь хотя бы одно необдуманное высказывание.
~ Ты беспокоишься ~ Рыцарь общалась на Мыслезнаке, одном из символических языков жестов, используемых в Сестринстве Безмолвия. Небольшой по размерам, но полный искусных жестов, язык служил для передачи очень тонких или запутанных понятий. Он был намного изящнее размашистых резких жестов Боезнака - языка приказов, используемых Сестрами для общения на поле боя, сложнее и утонченнее. Многие из умозаключений Кендел не могли быть прямо переведенными на разговорный имперский Готик. В ее высказываниях присутствовали такие степени оттенков, которые человеческий язык никогда не смог бы передать, и из-за этого, отвечая грубыми словами, Леилани чувствовала себя хромой.
- Это так, - согласилась она. – Мне тяжело понять приходящие извне новости.
Слова лились из нее потоком, мягким эхом отзываясь от изогнутых стальных стен палаты для медитаций. Новобранец чувствовала себя все более и более неловко, говоря вслух в этом священном месте. Как и любой звездный корабль на службе Дивизио Астра Телепатика, «Аерия Глорис» был оборудован афонорией, огромным внутренним пространством, в котором ослабляющие звук технологии создавали ближайший эквивалент абсолютной тишины. Нарушение этой тишины казалось неприличием, непотребством, но Сестра Амендера не сделала даже попытки отступить в сторону и проводить Леилани в соседний вестибюль, скрытый от них декоративными черно-золотыми занавесками.
Возможно, это было некого рода испытание, подобное вопрошанию? Да, должно быть, так и было. Во время службы Леилани под началом Рыцаря Забвения, та ясно дала понять, что она многого ожидает от юной кандидатки, и не в первый раз Сестра-Новобранец задалась вопросом, найдут ли ее неподходящей.
- То, чему мы стали свидетелями в Цитадели Сомнуса, - продолжила она, - то… существо, привезенное с Истваана на борту «Эйзенштейна».
Девушка покачала головой, вспомнив мутировавшего воина Астартес, начавшего беспорядки в лунной цитадели Сестринства, странное отвращение к бывшему в свое время верному солдату Императора.
- Те существа притягивают к себе мои мысли, госпожа, и из-за этого мне тяжело сосредоточится на лежащих передо мною заданиях, - она опустила взгляд на стальную палубу. – Все эти разговоры о предателях и ереси. Гор…
Сорвавшееся с ее уст имя Воителя, казалось, прозвучало громче выстрела. Ее мысль оборвалась, и она вновь подняла взгляд.
Кендел кивнула.
~ Новости о его предательстве очень тяжелы для всех нас. Ложью было бы сказать, что ни одна из сестер не осталась тронутой открывшейся нам ужасной двуличностью.
- Это и не дает мне сконцентрироваться, - признала Леилани. – Я думаю о хороших людях, о благородных Астартес с которыми мы вместе так часто сражались, а затем о подобной чудовищной лживости в их рядах…
Она вздрогнула.
- Астартес и примархи – ближе всего к Императору Человечества, и если их ряды разрушили подобные разногласия, то… - в горле у сестры-новобранца пересохло, когда она попыталась произнести эти слова. – Что, если подобный кошмар произойдет и среди нас, госпожа?
Женщина отвела взгляд.
~ Ты бы об этом не узнала ~ показала она жестами, ~ Я встречала его как-то раз - Воителя. Он представлял собою все то, что о нем говорили. И если он на самом деле отвернулся от власти Терры, то грядущая война положит конец всем остальным войнам.
Леилани почувствовала, как прямое утверждение Рыцаря Забвения отрезвило её. Служа Сестрам Безмолвия, новобранцу приходилось сталкиваться со всяким – псайкерами, человеческими созданиями, чья плоть и разум были искажены до неузнаваемости, обезумевшими из-за возможности прикоснутся к пенящемуся безумию Варпа, и с менее живыми созданиями, кипевшими инфернальной психической силой. Но все они были врагами, которых она знала, они были противниками, которых она в разумных пределах могла понять. Но предатели? Какой мог быть у них мотив? Это была величайшая эра человечества, под ними была вся галактика, повсюду гремел Великий Крестовый поход – почему один из столь значимых людей как Воитель Гор захотел положить конец утопии Императора, сейчас, когда её завершение было таким близким?
~ Кто знает? ~ ответила Сестра Амендера.
Сестра-новобранец покраснела, внезапно осознав, что вокруг нее разносится эхо и, поняла, что последнюю свою мысль она произнесла вслух.
Внимание обеих женщин привлек шелест тонких шелковых занавесок, сквозь которые в палату вошла Сестра Пустая Дева Фессалия Нортор. Ее иссеченное шрамами напряженное лицо было хмурым, и определенно услышав последние слова новобранца она изобразила грубый ответ на Боезнаке.
~ Убить Воителя. Предатель. Тогда статус восстания – неполноценный/в неверном условии. Мятеж окончится немедленно, до того как он разрастется/вызовет косвенный ущерб.
Нортор одарила Леилани тяжелым взглядом, в котором читался явный упрек. Заместитель командующего Штормового Кинжала не делала секрета из своего презрительного мнения относительно мятежа Воителя. Дыхание женщины с тихим хрипом вырывалось сквозь механический аппарат в шее – там, где у Моллитас и Кендел виднелась неприкрытая плоть, почти три четверти горла Нортор были заменены аугметикой. Ее искусственный имплантат из отполированной серебристой стали исполнял функцию мышечной ткани, которая была уничтожена во время столкновения с Йоргальцами внутри одного из бутылочных миров ксеносов. Как и шея, большая часть легких Пустой Девы также была синтетическим заменителем, созданным биологами Сестринства. Иногда Леилани втайне даже завидовала строгой Сестре Фессалии, ведь когда гортань Нортор разъела кислотная атмосфера бутылочного мира пришельцев, она не позволила имплантировать в себя искусственную. Женщина была настолько Сестрой Безмолвия, насколько это было возможно.
- Мы можем лишь надеяться, что Воитель поймет ошибочность своего пути, - предположила Леилани, но еще до того, как завершить сказанное, оно стало казаться ей не более чем слабым и глупым оптимизмом.
~ Он должен отречься, ~ раздражение Нортор несколько поутихло, и она перешла на более логичный язык Мыслезнака. ~ Противостоять Императору – верх безумия. Единственным объяснением может быть только то, что Воитель начал завидовать величию своего отца.
Она покачала головой.
~ Либо это, либо же он обезумел.
В возражении Сестры новобранец услышала эхо похожих слов, которые звучали в разных уголках Сестринства. Вместе с новостями о набирающем силу восстании начали шириться и разговоры о начале различных движений – растущих сектах, члены которых почитали вождя человечества как божество. Подобное почтение казалось неуместным, - Леилани решила не использовать термин «поклонение», ведь она была приверженкой светского пути человечества, но все же, этот так называемый «Лектицио Дивинатус» всплывал в самых неожиданных местах. Пожалуй, новобранец находила круг вопросов этой философской школы столь же тяжелым для понимания, как и концепцию измены Гора, - но все же, хотя Император и не был никаким божеством, невозможно было отрицать тот факт, что его великолепие было настолько велико, что предоставление подобного статуса было простительной ошибкой. Но как бы то ни было, если подобного и можно было ожидать от простых и бесхитростных племен из диких миров, то никак не от образованных мужчин и женщин Империума.
Сестра Амендера увидела в побелевшей от напряжения руке ее подчиненной пикт-планшет, и окинула ту насмешливым взглядом. В свою очередь, Сестра Фессалия слегка кивнула и протянула устройство командующему. Леилани могла догадаться о содержимом планшета – обновленный брифинг задания, пришедший из командного стратума Сестринства на Луне, прямиком от верховных главнокомандующих Департаменто Инвестигатес.
Полные характеристики и дальность полетов Черных кораблей, а также их назначение были известны лишь нескольким избранным в среде наивысших чинов Сестринства Безмолвия, верховным лордам Терры и самому Императору, но их базовые принципы работы были ясны. Точное число и местоположение Черных кораблей, скитающихся с заданиями по галактике, оставалось неизвестным – уверенным можно было быть лишь в том, что в предопределенное время десятины миры Империума становились свидетелями того, как в их небесах появляется одно из них, готовое к принятию груза. Но эти корабли брали десятину не богатствами или имуществом - «Аерия Глорис» и подобные ей, были не просто военными кораблями, а гигантскими грузовыми баржами, куда помещали тех, на ком находили пятно псайкера. Каждый мир, живущий под дланью Императора, был связан обязательством выдавать из своего населения таких, кто был отмечен потенциалом пси-таланта, латентным или нет. Но те, кто не давался легко те, кому удавалось избежать сетей, становились добычей Черных кораблей и Сестер.
В темные трюмы их палуб-темниц загонялись и проверялись псайкеры всех видов и сил. Многим не удавалось пройти весь процесс, и в результате они погибали под резкими взорами Вигилаторов и Обвинителей. Другие же, которым их собственная извращенная психика нанесла слишком тяжелые повреждения или те, кто представлял слишком большую опасность, чтобы позволить им жить дальше, спокойно усыплялись, а затем прах их тел сбрасывали на солнце.
Те же, кто был достаточно крепок, чтобы выжить и достаточно гибкими, чтобы покорится воле Империума, становились счастливым меньшинством. В будущем перед ними лежало более тяжелое тестирование в бронированных мыслительных залах Города Взглядов на самой Терре, где находилась штаб-квартира Дивизио Астра Телепатика. Именно там они сделают свои первые шаги на пути к ритуалу связывания души и вхождения в ряды астропатических хоров.
Обязательства охоты и её организация были строгими, ни один простой смертный не смог бы их выполнить – на самом деле, даже мысли о том, чтобы набрать команду Черного Судна из простых солдат Имперской Армии или даже великих Астартес были путем погибели. Силы некоторых псайкеров были такими, что они могли искажать и подчинять своей воле разум других людей. Худшие из пси-ведьм с легкостью могли затуманивать мысли, удерживать и управлять одной лишь силой воли. Обычного человека можно было заставить открыть клетки так, чтобы он даже не подозревал, что совершил нечто плохое, и он бы так никогда бы и не узнал, что он освободил монстра. Столь сложные обязательства нельзя было доверить и одним только бездумным сервиторам. Только Сестринство, обладающее даром Тишины, было в силах держать ведьм в узде. Они делали это благодаря своей верности Императору, они совершали свой долг с каждым ударом сердца и каждой каплей крови в вене. Свою обязанность они отметили клятвой никогда более не разговаривать.
Потому что Сестры Безмолвия были ядом для ведьм. В результате случайных мутаций внутри человеческого генома один на миллион мог бы родиться псайкер, но только в одном случае из миллиарда это привело бы появлению драгоценного гена Парии, Неприкасаемого. Их вывела холодная логика эволюции. Если существует неограниченная ментальная сила псайкера, тогда для баланса должны существовать и те, кто находится на противоположном конце генетического спектра – те, чей разум был абсолютной антитезой затронутых Варпом, те, одного присутствия которых было достаточно для аннуляции самого неистового пси-огня. Каждая из Сестер была Неприкасаемой, пси-пустышкой, навеки защищенной от колдовства ведьм, на которых она охотилась. Они были имунны к пси-атакам, одной их ауры было достаточно, чтобы уничтожить или причинить боль жертве, и именно из-за этого нельзя было найти лучших воинов для исполнения этой обязанности.
Но, тем не менее, они не были сверхлюдьми. Прошедшие тяжелейшее обучение за право сражаться рядом с элитой военных сил Империума, повсеместно уважаемые и почитаемые, они все еще оставались людьми. А людей всегда тянут вниз человеческие сомнения и страхи.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒