Гвендолин Кэссиди 5 страница

– Я не нарочно, поверьте.

– Да я и не жалуюсь. Или, может быть, жалуюсь… Во всяком случае, мне жаль, что я так не вовремя уезжаю.

– Будем надеяться, что к вашему возвращению мы с Филиппо подружимся. – Кьяра решила, что лучше переменить тему.

Он понимающе улыбнулся, но не стал настаивать.

– Наверняка подружитесь. Ваши отношения развиваются совсем неплохо и гораздо быстрее, чем я предполагал. Где вы его нашли?

– На конюшне. Он болтал с Пьетро. Филиппо сказал, что Пьетро разрешается ездить на Язоне?

– Он выезжает всех троих, когда это необходимо. – Никколо вдруг нахмурился. – А как он вам показался?

Кьяра замялась, не совсем понимая, что именно интересует синьора Никколо.

– Паренек, судя по всему, знает толк в лошадях.

– Да, конечно. Но я не о том. Вообще?

– Филиппо смотрит на него с восхищением, как на героя, – признала Кьяра. –, Но для Пьетро он просто малыш, перед которым можно похвастаться. Настоящей дружбы между ними, мне кажется, нет.

– Пожалуй, вы правы. Но все же присматривайте за обоими. Пьетро тоже еще не очень взрослый, что бы Филиппо ни думал по этому поводу.

– Обязательно присмотрю.

– Верю вам.

К ним подплыл Филиппо.

– Не хотите снова наперегонки? – поинтересовался он, переводя слегка подозрительный взгляд с отца на Кьяру.

– Лучше подождать пару дней, пока не подживет плечо, – ответил Никколо, опережая Кьяру. – Давай со мной?

– Ты всегда выигрываешь, – обиженно протянул Филиппо.

– Никогда не оставляй надежду на победу, – наставительно заметил отец. – Ну что, поплыли?

Кьяра смотрела, как они плывут в конец бассейна, чтобы оттолкнуться от стенки, и с трудом сдерживала ревность. Никколо будет с Филиппо всю свою жизнь, а у нее так мало времени. Да, хорошо, что он уезжает. Конечно, Кьяра будет по нему скучать, но зато она останется наедине с сыном.

Никколо обогнал Филиппо, но совсем чуть‑ чуть. Может, он даже немного поддался в самом конце. Филиппо был страшно доволен. В следующий раз, сказал он, он обязательно победит.

Обед прошел весело и непринужденно, и предложение Никколо показать синьорине Кьяре территорию, прилегающую к вилле, не вызвало у Филиппо никаких возражений. Прогулка оказалась просто замечательной. Кьяра с удовольствием слушала болтовню Филиппо и заново открывала для себя Италию.

– Просто удивительно! Как же здесь хорошо. Я ничего этого не понимала в детстве, – сказала она Никколо.

Они зашли в какой‑ то деревенский кабачок, где им принесли пиццу и холодного домашнего вина, а Филиппо – сок.

– Но в Америке тоже очень красиво, – заметил Никколо. – А какие просторы! Вам здесь должно быть немного тесновато.

– Вовсе нет, – рассмеялась Кьяра. – У этой страны самые подходящие размеры, не слишком мала и не слишком велика. – Она посмотрела на Филиппо, с аппетитом уплетающего большой кусок пиццы. – Если бы ты только знал, как тебе повезло, что ты здесь живешь.

– Я почти весь год живу не здесь, а в Англии, – недовольно ответил мальчик. – Моя школа там.

– Но ты же не всю жизнь будешь учиться в школе, – возразил отец.

– Сейчас ты еще скажешь, что это самое счастливое время в моей жизни, – буркнул Филиппо, но, глянув на отца, вдруг ухмыльнулся.

– Не скажу. Я свою ненавидел.

– Правда? – Филиппо с изумлением уставился на Никколо.

– Ну, в общем, да. Кому охота сидеть в душном классе за партой, когда на улице светит солнце и столько всего интересного? Но, к сожалению, без учения очень трудно жить.

– А ты думал, кем будешь, когда вырастешь? – поинтересовалась Кьяра у Филиппо.

– Археологом, как папа, – важно ответил тот.

– Но для этого нужно очень долго учиться, – заметил отец.

– Знаю. Но не в школе же. Никколо скептически хмыкнул.

– Из тебя выйдет прекрасный археолог, – убежденно сказала Кьяра, не давая Никколо вставить ни слова.

Мальчику только девять лет. Он еще не раз может передумать. Зачем его сейчас разочаровывать? Через восемь лет он окончит школу, подумала вдруг Кьяра. Интересно, где она будет в это время? Где они все будут? У нее вдруг испортилось настроение.

Но Никколо не сводил с нее глаз, и Кьяра слабо улыбнулась. В конце концов, у нее еще есть время.

Вернувшись вечером домой, они узнали от Терезы, что синьору Никколо несколько раз звонил господин Вольф. Он просил синьора срочно перезвонить при первой же возможности.

Никколо тут же скрылся в кабинете. Поскольку до ужина еще оставалось время, Кьяра предложила Филиппо сыграть в теннис, но тот отказался.

– Кажется, папа сейчас уедет по делам, – сказал он упавшим голосом.

– Погоди, может, до этого еще не дойдет, – попыталась утешить его Кьяра, которая и сама вдруг расстроилась при мысли, что Никколо уйдет. – Послушай, если ты не хочешь играть в теннис, то что ты хочешь делать?

– Я хочу остаться один, – грубо ответил Филиппо. – А вы можете делать что хотите.

Кьяра прикусила губу. У мальчика испортилось настроение – и она больше не нужна. Спорить бесполезно.

Девушка оставалась в холле до тех пор, пока там не появился озабоченный Никколо.

– У вас неприятности?

– Ничего страшного, разберемся по пути в Египет.

– Вы что, уезжаете сегодня вечером?

– Нет. – Он окинул ее внимательным взглядом. – А вы надеялись, что уеду?

– Филиппо очень огорчился, что вы уедете прямо сейчас, – пояснила Кьяра, не отводя взгляда.

– Ну, значит, вы можете утешить его, – хитро улыбнулся Никколо. – Я уеду утром после завтрака, как и предполагалось. Может, вы хотите что‑ то знать, что‑ то может вам понадобиться во время моего отсутствия?

Кьяра покачала головой.

– Даже и не знаю. Моя задача достаточно проста.

– Не скажу. Я свою ненавидел.

– Правда? – Филиппо с изумлением уставился на Никколо.

– Ну, в общем, да. Кому охота сидеть в душном классе за партой, когда на улице светит солнце и столько всего интересного? Но, к сожалению., без учения очень трудно жить.

– А ты думал, кем будешь, когда вырастешь? – поинтересовалась Кьяра у Филиппо.

– Археологом, как папа, – важно ответил тот.

– Но для этого нужно очень долго учиться, – заметил отец.

– Знаю. Но не в школе же. Никколо скептически хмыкнул.

– Из тебя выйдет прекрасный археолог, – убежденно сказала Кьяра, не давая Никколо вставить ни слова.

Но Никколо не сводил с нее глаз, и Кьяра слабо улыбнулась. В конце концов, у нее еще есть время.

– Кажется, папа сейчас уедет по делам, – сказал он упавшим голосом.

– Я хочу остаться один, – грубо ответил Филиппо. – А вы можете делать что хотите.

Кьяра прикусила губу. У мальчика испортилось настроение – и она больше не нужна. Спорить бесполезно.

Девушка оставалась в холле до тех пор, пока там не появился озабоченный Никколо.

– У вас неприятности?

– Ничего страшного, разберемся по пути в Египет.

– Вы что, уезжаете сегодня вечером?

– Нет. – Он окинул ее внимательным взглядом. – А вы надеялись, что уеду?

– Филиппо очень огорчился, что вы уедете прямо сейчас, – пояснила Кьяра, не отводя взгляда.

Кьяра покачала головой.

– Даже и не знаю. Моя задача достаточно проста.

– Это как посмотреть. Впрочем, вы неплохо уживаетесь.

– Раз на раз не приходится. Но мы еще в начале пути. – Кьяра шагнула к лестнице. – Пойду обрадую его.

Никколо молча кивнул.

Девушка поднялась наверх и постучала в дверь. В ответ раздаюсь неразборчивое бормотание. Решив считать это разрешением, Кьяра зашла в комнату.

Филиппо читал книгу. Появление Кьяры было встречено без интереса, но и гримасы отвращения тоже не вызвало – уже хорошо.

– Я зашла сказать, что папа не уезжает сегодня вечером.

Филиппо сделал вид, что его это мало волнует.

– Какая разница, сегодня или завтра. Но вы‑ то, наверное, рады.

– Конечно, хорошо, что ему не надо бежать сломя голову, – с готовностью согласилась Кьяра. – У него есть время собраться. А после ужина мы можем поиграть во что‑ нибудь. В «Эрудита», например.

– Папа не играет в детские игры.

– Но это игра не детская, – удивилась Кьяра. – Она у тебя есть?

Филиппо указал на высокий шкаф с множеством полок.

– Она должна быть там, если ее еще не выкинули.

Если кто и мог что‑ то выкинуть из этого шкафа, так только сам Филиппо, подумала Кьяра, оглядывая полки, заваленные всевозможными коробками и игрушками. Минут десять она осторожно рылась на полках под строгим взглядом Филиппо, пока не заметила знакомую коробку.

– Вы все равно не уговорите папу, – скептически заявил Филиппо.

– А ты пробовал?

– У него нет времени.

– Сегодня будет, – решительно сказала Кьяра. – Я захвачу игру с собой, хорошо? Заодно проверю, все ли буквы на месте.

Филиппо молча пожал плечами и снова уткнулся в книгу.

Кьяра обвела комнату любопытным взглядом. Светлые зеленоватые обои, строгие прямые линии. На тумбочке у кровати – фотография в рамочке. У Кьяры сжалось сердце. Никколо в летней рубашке и джинсах обнимал за плечи молодую светловолосую женщину – Лауру. Перед ними стоял черноглазый маленький Филиппо. Все трое смеялись.

– Мне тогда исполнилось семь лет, – сказал вдруг Филиппо, – А через несколько месяцев мама умерла.

Он говорил очень сдержанно, но под этим спокойствием чувствовалась затаенная боль. Кьяра чувствовала его боль, как свою.

– Очень красивая, – сказала она.

Филиппо ничего не ответил. Кьяре так хотелось утешить его, приласкать. Но она не смела. Вместо этого она молча вышла из комнаты.

Все буквы оказались на месте. Нравится ему это или нет, но Никколо придется сегодня сыграть в «Эрудит».

К удивлению Кьяры, когда она после ужина заговорила об «Эрудите», Никколо с готовностью согласился на игру.

– Я и не помню, когда в последний раз играл в слова, – сказал он с улыбкой. – Боюсь, у меня заржавели мозги. Вы должны дать мне фору.

– Фору должны дать мне, – возмутился Филиппо. – Вы старше и знаете гораздо больше слов.

– Ну ладно, умник, – засмеялся Никколо. – раскладывай поле.

С сияющими глазами Филиппо начал раскладывать игру. Кьяра и Никколо обменялись понимающими улыбками. Они сидели в низких креслах около журнального столика, а Филиппо устроился прямо на полу. Со стороны они выглядели как самая обычная счастливая семья, подумала Кьяра. Как бы ей хотелось, чтобы так оно и было на самом деле.

Но девушка тут же одернула себя. Ни к чему эти мечты, что бы там ни болтала Тереза. То, что Кьяра нравится Никколо как женщина, еще ни о чем не говорит. Не думает же она всерьез, что он собирается на ней жениться.

Довольный Филиппо раздал всем буквы, и игра началась. Тяжело вздыхая и жалуясь на то, что он все позабыл, Никколо тем не менее выиграл две партии из четырех. По одной – Филиппо и Кьяра. Мальчик, позабыв обо всем, азартно сочинял слова. Но в половине десятого он начал зевать, и отец решительно отказался от пятой партии.

– Пора закругляться и спать. Мне завтра рано вставать.

Филиппо заметно погрустнел при напоминании о разлуке, но спорить не стал и, пожелав всем спокойной ночи, ушел спать. Кьяра стала собирать в коробку рассыпанные по всему столу буквы, а Никколо тем временем налил ей и себе немного вина.

– Давно я не получал такого удовольствия, – признался он, протягивая девушке бокал. – А полезно иногда напрячь мозги.

– По‑ моему, они у вас всегда напряжены, – заметила Кьяра. – Вы не устаете от этого?

– От мыслей о работе? – Он слегка улыбнулся. – Иногда я думаю и о других вещах.

Кьяра привычным жестом откинула волосы за спину, и Никколо, глядя на нее, наморщил лоб.

– Странно. Мне все время мерещится, что я вас раньше уже где‑ то видел.

– В прошлой жизни? – Кьяра тут же попыталась перевести разговор в шутку. – Мне как‑ то сказали, что в одной из своих прошлых жизней я была принцессой и жила в Багдаде.

– А я был египетским фараоном, – засмеялся Никколо. – Вот почему сейчас я – археолог‑ египтолог. Мы встретились, когда вы приехали в Александрию с торговым караваном. Надеюсь, вы не верите всерьез в эту чушь?

– Я и сама не знаю. Иногда мне кажется, что верю. Помню, как однажды я ехала отдыхать к одному озеру. До него оставался еще примерно час езды, и вдруг я четко представила себе то, что увижу за ближайшим поворотом. Я никогда там раньше не бывала, но все совпало до мельчайших деталей. Честное слово!

– Это было похоже на Багдад? – поинтересовался он.

– Нет. Но ведь прошлых жизней может быть несколько – много. И совсем необязательно мы рождаемся людьми. Я, например, всегда почему‑ то очень любила кошек. Ничего не делаешь весь день, только лежишь себе, греешься на солнышке, дремлешь, потягиваешься.

– Вы нарочно дразните меня?

– Я? – деланно изумилась Кьяра. – Да как я посмею!

– Сомневаюсь, что есть мужчина, способный запугать вас, – усмехнулся Никколо. – Да и потом, у всех мужчин при виде вас должно возникать совсем другое желание.

Разговор опять начал принимать нежелательное направление, но Кьяра уже не в состоянии была бороться с собой. Она знала только, что он хочет ее, а она хочет его. Этого было достаточно, чтобы забыть об осмотрительности и о здравом смысле.

– Вы – не все, – произнесла она чуть слышно.

Но Никколо услышал. Быстро шагнув к девушке, он вынул из ее рук бокал и, торопливо поставив его на журнальный столик, привлек Кьяру к себе. От его страстного поцелуя у нее закружилась голова. Кровь застучала в висках, по телу прошла сладкая судорога, колени подгибались. Она не смогла бы воспротивиться своему порыву, даже если бы очень пожелала, – но она и не желала.

Крепко обняв Никколо за шею, Кьяра прижалась к нему всем телом, словно пытаясь слиться с ним воедино. Она забыла обо всем на свете.

Никколо привел Кьяру в свою комнату. Он не стал включать свет, – они ни на минуту не прерывали страстных объятий, лишь отчасти отвлекаясь от ласк, чтобы лихорадочно скинуть одежду.

Его обнаженное тело, освещаемое лишь лунным светом, казалось идеальным, лишенным малейшего недостатка, – мощный, мускулистый торс, узкие сильные бедра. Кьяра коснулась губами темных завитков на его выпуклой груди, провела руками по пояснице.

Он, хрипло дыша, легко приподнял ее и положил на кровать. Кьяре казалось, что тело ее плавится от его горячих поцелуев, от невозможного наслаждения, которое она испытывала. В какой‑ то момент Никколо вдруг отодвинулся, и девушка со страхом подумала, что он покидает ее. Но Никколо лишь достал нечто из шкафа, и тотчас же склонился над ней вновь. Будь она в здравом рассудке, возможно, его осторожность несколько остудила бы ее пыл. Но сейчас Кьяре было не до того. Она благодарно приняла его в свои объятия, всем существом погрузившись в сладкий сумрак желания.

Кьяра медленно открыла глаза. На нее с улыбкой смотрел Никколо.

– Ты задремала, – сказал он ласково, убирая влажную прядь с ее лба. – Я тоже. И немудрено: такой пыл с обеих сторон, столько энергии потрачено. Ты просто чудо, Кьяра. Такая сдержанная с виду, а в постели – просто огонь.

– Сколько сейчас времени? – Губы пересохли, и слова давались ей с трудом.

– Первый час. – Заметив, что Кьяра хочет сесть, он повелительно положил руку ей на плечо. – Расслабься, не спеши. У нас с тобой еще вся ночь впереди.

– Но тебе завтра рано вставать, будет тяжелый день, и тебе понадобится ясная голова.

– Голова меня сейчас волнует в последнюю очередь. – Никколо положил ладонь девушке на грудь, отчего по телу ее вновь пробежала дрожь. – Именно это я сейчас и испытываю, – шепнул он. – Ты возбуждаешь во мне неутолимую жажду.

Она могла ответить ему теми же словами. Они не в состоянии были оторваться друг от друга, не могли насытиться друг другом. И в этот раз наслаждение было столь же острым, как и в первый.

Лежа рядом с Никколо, щекой у него на груди, она желала только одного – чтобы эта ночь никогда не кончилась. То, что произошло между ними, было похоже на прекрасный сон, который неминуемо должен забыться в холодном свете утра.

Трезво рассуждая, она всего‑ навсего переспала с человеком, которого знала только два дня… С человеком, которого обманула, от которого утаила причину своего появления в его доме. Это добром не кончится.

– Мне, правда, пора идти, – проговорила она с трудом.

– Да, наверное. – Никколо бросил на нее неуверенный взгляд. – Наверное, было бы правильнее, если бы я уходил из твоей комнаты…

– Но средства предохранения были здесь, – договорила она едко.

– Я не хотел тебя обидеть.

Никколо бросил на нее недоумевающий взгляд.

– Конечно нет, – сказала она поспешно, вдруг испугавшись, что может чем‑ то выдать себя. – Наоборот, это очень полезная привычка. Пусти меня, пожалуйста.

Никколо послушно повернулся, позволяя ей выбраться из постели. Торопливо одевшись, она нерешительно повернулась к нему.

– Спокойной ночи?

– И это все, что ты можешь мне сказать? – Приподнявшись на локте, он протянул к ней руку. – Подойди‑ ка на минутку.

Кьяре пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не растаять вновь от его поцелуя. С трудом оторвавшись от Никколо, она слабо улыбнулась.

– Поспи хоть немного. Тебе надо выспаться.

– Что с тобой? – мягко спросил Никколо, не обращая внимания на ее слова. – Ведь мы оба этого хотели!

– Ты прав. – Она пыталась объяснить свое замешательство. – Просто… это все немножко неправильно. Мы знакомы всего два дня.

– Если бы это зависело только от меня, – хитро ухмыльнулся он, – все случилось бы гораздо раньше. А что, если бы мы были знакомы дольше, было бы лучше?

– Было бы лучше, если бы этого вообще не случилось! – вырвалось у нее невольно.

– Ты так не думаешь, – произнес он твердо. – Тебе было так же хорошо, как и мне.

– Я говорю не о том, и даже не о сроке знакомства. Просто я здесь для того, чтобы смотреть за твоим сыном.

– А если я тебя уволю? Это что‑ то изменит между нами?

Кьяра слабо улыбнулась.

– Боюсь, что нет.

– Тогда не болтай ерунды. – Схватив Кьяру за руку, Никколо вновь притянул ее к себе. – Если бы не Филиппо, мы вообще никогда бы не встретились.

Если бы он только знал, какой болью отозвались в ней его слова!

– Я должна заниматься твоим сыном, а не тобой.

– Не понимаю, почему ты не можешь заниматься нами обоими.

– А вдруг он что‑ то заметит или догадается?

– Мы будем осторожны, – ответил Никколо без тени сомнения. – Послушай, Кьяра. Я очень люблю Филиппо. Но я не могу думать только о нем, сидеть только при нем. Ты можешь считать меня эгоистом, но я не способен полностью посвятить себя сыну. Я хочу тебя. А ты, без сомнения, хочешь меня. – Он быстро приложил палец к губам Кьяры, не давая ей возразить. – Больше я пока ничего не скажу. Спокойной ночи.

Кьяра добралась до своей комнаты без приключений. Закрыв за собой дверь, она несколько минут просто стояла, не двигаясь и пытаясь вспомнить весь этот долгий день. Завершение его было бесспорно восхитительным. И все же… ей следовало удержаться, устоять. Ведь это всего‑ навсего физическое влечение и не более того!

Для нее – более, признала она с горечью. Никколо пробудил в ней такие нежные чувства, о которых она и не подозревала. Ей нравилось быть рядом с ним, смотреть в его насмешливые серо‑ зеленые глаза, видеть его улыбку. Кьяра ощутила это притяжение с самого первого момента их встречи. Но что ощутил Никколо?

И что он хочет от нее теперь? Интрижки прямо под носом у ребенка? Никколо, может быть, не видит в этом ничего особенного, мужчины иначе смотрят на такие вещи. Но она не в состоянии флиртовать с мужчиной на глазах собственного сына. Тем более что Филиппо так мучительно ревнует отца ко всем женщинам. Они могут нанести ребенку такую моральную травму, последствия которой будут сказываться всю оставшуюся жизнь! Нет, им следует избегать интимных отношений.

Никколо может говорить что угодно. Она твердо ответит ему отказом, – вряд ли он уволит ее за это. Конечно, после сегодняшней ночи удержаться будет еще труднее, чем раньше. Но она удержится.

Спустившись утром к завтраку, Кьяра со смешанным чувством облегчения и огорчения узнала, что Никколо уже уехал. Он оставил ей записку с указанием, где взять деньги на необходимые расходы, но в суховатых строках не крылось никакого тайного смысла, никакого намека на то, что случилось накануне.

А ты чего ожидала? – ехидно спросила себя Кьяра. Что было, то прошло. Теперь ты уже не нужна.

Она с тоской посмотрела в окно, за которым лил дождь, потом перевела взгляд на Филиппо, с несчастным видом сидевшего за столом.

– И что нам теперь делать? – спросил он с обидой.

– Лошади требуют выездки в любую погоду, а у тебя наверняка есть дождевик. И для меня, думаю, что‑ нибудь найдется.

– Папа сказал, что у вас еще не зажило плечо, – возразил мальчик.

– Практически зажило.

Осторожно махнув рукой, Кьяра вдруг с удивлением поняла, что плечо и вправду больше не болит. Бальзам оказал свое чудесное действие, подумала она, внутренне усмехнувшись.

– Вы можете надеть папину куртку, – слегка оживился Филиппо. – Она вам, наверное, велика, но ничего другого нет.

– Вот и отлично. Пошли переодеваться.

К тому времени, когда они подошли к конюшне, дождь превратился в мельчайшую водяную пыль, безостановочно сыплющуюся с неба. Пьетро нигде не было видно, хотя он явно заходил, – стойла вычищены, кормушки наполнены.

– Наверное, к садовнику ушел, выкурить сигаретку, – предположил Филиппо, – Папа запретил ему курить в конюшне.

– И правильно сделал, – согласилась Кьяра. – Тут столько сухого сена, – не дай Бог, искра попадет. Но мы и без Пьетро справимся.

Оседлать лошадь без посторонней помощи оказалось не так‑ то просто. Но Кьяра все‑ таки сумела это сделать. И даже неважная погода не портила ей радости, – ей казалось, что куртка Никколо греет ее и защищает от дождя лучше любого навеса. Филиппо тоже улыбался. Поскольку земля была мокрой и скользкой, он не решался пустить Султана галопом и ехал рядом с Кьярой.

– Вообще‑ то, для любителя вы ездите не так уж плохо, – сообщил он неожиданно. – Вам просто не хватает тренировки.

– Спасибо, – усмехнулась Кьяра. – Буду тренироваться каждый день. Тебе, наверное, не хватает этих поездок, когда ты в школе?

– А я Султана с собой беру. В Англии без конного спорта никак нельзя. У нас есть большая конюшня, прямо на территории школы, и папа забронировал там Султану место до конца учебы.

– Скажи, Филиппо, тебе и вправду там так плохо? – осторожно спросила Кьяра.

Филиппо, не выдержав, чуть‑ чуть улыбнулся.

– Да нет, там ничего, нормально. Но здесь все‑ таки лучше. Теплее. – Мальчик невольно поежился. – Я хотел бы каждый день возвращаться из школы домой. В Санто‑ Феличе хорошая школа, там учится мой лучший друг.

– Ты нас познакомишь?

– Не знаю. Он сейчас отдыхает во Франции с родителями. Но скоро вернется.

– А ты когда‑ нибудь бывал за границей? Кроме Англии?

– Во Франции не был. Мы отдыхали в Греции и в Испании. Еще я хочу в Диснейленд. Папа обещал, что мы обязательно съездим туда когда‑ нибудь.

Бедный Никколо, подумала Кьяра. Как он будет страдать в Диснейленде. Такой отдых – не для него.

Судя по столь раннему отъезду, он, видимо, сначала поедет в Рим, решать проблемы с господином Вольфом, а уж потом – в Каир. Наверное, в Риме у него много коллег, а среди них наверняка есть женщины… Нет, так нельзя. Надо прекратить постоянно думать о Никколо. Следует воспользоваться случаем – командировкой, – чтобы выкинуть его из головы.

Дождь прошел, и солнце тут же показалось из‑ за тучи, осветив все вокруг. От высокой травы поднимался пар, капли на деревьях и цветах сверкали, как драгоценные камни. Сразу стало душно.

Когда они вернулись, Пьетро был уже в конюшне – озабоченно расчесывал хвост Язону. При их появлении он торопливо швырнул что‑ то в мусорный бак за своей спиной. Кьяре показалось, что это окурок, но она промолчала, решив, что воспитание конюха – вне круга ее обязанностей.

Было очевидно, что Филиппо хотел бы остаться вдвоем с Пьетро, но Кьяра сделала вид, что не догадывается об этом.

– Я подумала, что мы могли бы пообедать в Санто‑ Феличе, а потом прокатиться на лодке по озеру. Если тебе, конечно, хочется.

– Хочется, – буркнул Филиппо.

Все‑ таки не прямой отказ и не откровенная грубость, решила Кьяра, подметив одновременно насмешливый взгляд Пьетро, – он прекрасно понимал, какое восхищение вызывает у Филиппо, и знал, что может до определенной степени влиять на младшего мальчика. Конюх он, конечно, хороший, а вот что касается остального, Кьяра сомневалась.

Переодевшись в джинсы и рубашку, она отправилась в кабинет Никколо за деньгами. Кьяра была здесь во время собеседования, а сейчас чувствовала себя немного неловко, как взломщик. Она вообще предпочла бы сама заплатить за своего сына, но Никколо этого не объяснишь. Взяв необходимую, на ее взгляд, сумму, Кьяра быстро вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Поездка прошла гораздо удачнее, чем можно было ожидать. Небольшой спор возник только относительно размеров лодки, которую они брали напрокат на лодочной станции, – Филиппо норовил выбрать самую большую. Все остальное прошло на удивление гладко. Оба остались довольны проведенным временем и друг другом.

– В конце концов, мне мог попасться гораздо худший воспитатель, – поделился с Кьярой Филиппо по пути домой.

– И на том спасибо! – Она не сдержала смеха.

– Наверное, я не очень хорошо поступил тогда, когда спихнул вас в бассейн. Спасибо, что не нажаловались папе.

– Это только наши с тобой дела, – ответила Кьяра. – Я и сама смогу за себя постоять. Даже в неравной борьбе, – добавила она шутливо.

– Значит, я для вас – борьба?

Кьяра могла бы ответить, что он для нее – часть ее сердца, часть души…

– Скорее, небольшая потасовка, – сказала она со смехом.

– Я буду иметь в виду, – ухмыльнулся он в ответ.

Вечер также прошел в дружественной атмосфере. Правда, часов в девять Филиппо неожиданно заявил, что идет спать. Посидев с полчаса в одиночестве, Кьяра тоже решила отправиться к себе, но тут зазвонил телефон.

– Мы только что прилетели. Еще в аэропорту. – Голос Никколо казался далеким и немного усталым. – Но я боялся, что, если позвоню позже, ты уже будешь спать. Как там у вас дела?

– Хорошо. – Кьяра почему‑ то растерялась. – Филиппо уже пошел к себе. Я его сейчас позову.

– Некогда. Монеты кончаются. Мы вот‑ вот выезжаем. И потом, я хотел поговорить именно с тобой. Насчет той ночи…

– Можешь не беспокоиться, – перебила она его торопливо. – Эта ночь значила для меня не больше, чем для тебя.

И тут разговор разъединился. Никколо не успел ответить. Но она и так знала все, что он мог ей сказать. За время полета у него было время все обдумать и остыть. Никколо и сам понял, что их ситуация – тупиковая. А ее боль пройдет. В жизни есть вещи и поважнее любви между мужчиной и женщиной.

Кьяра лгала себе и прекрасно это понимала. Для нее уже не было возврата. Она влюбилась по уши. Оставалось только собрать всю свою боль в кулак и терпеть, делая вид, что ничего не произошло.

Дни текли мирно. Хотя Филиппо иногда по‑ прежнему грубил Кьяре, все же их отношения сильно изменились к лучшему. Они катались по утрам на лошадях, купались в бассейне и играли в теннис. Время от времени выезжали в Санто‑ Феличе или в другие городки – ходили в кино, в кафе, болтали.

Однажды вечером, когда они никуда не поехали, Кьяра попросила Филиппо дать ей посмотреть альбом с семейными фотографиями. Мальчик бросил на нее удивленный взгляд, и Кьяра поспешно объяснила, что увлекается фотографией.

Филиппо отправился наверх и через какое‑ то время притащил большой толстый альбом в кожаном переплете. Заботливые руки Лауры аккуратно расклеили фотокарточки в хронологическом порядке. Кьяра переворачивала страницы дрожащей рукой.

Здесь Филиппо совсем еще малыш. Вот он делает свои первые шаги, вот – бежит с большим воздушным шаром в руках. Пошел в первый класс… На последнем снимке ее мальчику лет семь. И все. Лауры не стало. Не стало и фотографий.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 Следующая ⇒