Annotation 13 страница

Прошу не торопить: Тот падает, кто мчится во всю прыть.
Джульетта протиснулась через внутреннюю дверь шлюза и вцепилась в нее, чтобы закрыть. Когда массивная створка со скрипом повернулась на петлях, Джульетта оказалась в кромешной темноте. Она нащупала большое запорное колесо и навалилась на него, проворачивая. Воздух в комбинезоне становился все более спертым: Джульетта ощущала нарастающее головокружение. Повернувшись и нашарив рукой стену, она побрела сквозь темноту. Ей казалось, будто облачко наружного воздуха, который она впустила, преследует ее роем обезумевших насекомых. Джульетта брела вслепую по коридору, стремясь уйти подальше от оставшихся за спиной мертвецов. Свет здесь не горел. Настенные экраны, показывающие внешний мир, тоже не светились. Джульетта молилась, чтобы расположение помещений здесь оказалось таким же и она смогла найти дорогу. Молилась, чтобы кислорода хватило еще на какое-то время и чтобы воздух в бункере не был таким же ядовитым, как снаружи. Или таким же непригодным для дыхания, как тот, что оставался в ее комбинезоне. Рука скользнула по решетке камеры — как раз в том месте, где ей полагалось находиться, и Джульетта ощутила надежду, что сможет ориентироваться в темноте. Она сама не знала, что надеется отыскать здесь, — у нее не было никакого плана спасения. Она просто уходила подальше от ужасов внешнего мира. В голове с трудом укладывалась мысль, что она побывала там, выходила наружу, а теперь оказалась в каком-то новом месте. Пробираясь через офис и жадно глотая остатки воздуха в шлеме, Джульетта за что-то зацепилась ногой и рухнула ничком. Она упала на мягкий холмик, пошарила, нащупала чью-то руку. Тело. Несколько тел. Джульетта поползла через них. Губчатая плоть показалась ей более неподатливой, чем высохшие оболочки и кости снаружи, — и более трудной для преодоления. Она нащупала чей-то подбородок. Под весом ее тела голова мертвеца повернулась, и Джульетта едва не потеряла равновесие. Она ужасалась тому, что делала. Ей хотелось извиниться, хотелось не касаться покойников, но она заставила себя ползти через эту кучу в полной темноте, пока шлем не ударился о дверь офиса. Внезапный удар оказался таким сильным, что у Джульетты посыпались искры из глаз, и она испугалась, что сейчас потеряет сознание. Подняв руку, она стала нашаривать дверную ручку. Мрак был таким плотным, что с тем же результатом она могла бы идти зажмурившись. Даже в самых недрах механического отдела она не оказывалась в такой абсолютной темноте. Отыскав ручку, она нажала на дверь. Та не была заперта, но не поддалась. Джульетта кое-как поднялась, упираясь подошвами в мертвые тела, и навалилась на дверь плечом. Ей хотелось выйти. Дверь сдвинулась. Чуть-чуть. Джульетта услышала, как с другой стороны что-то скребет по полу, и представила, что там тоже навалены трупы. Она вновь и вновь бросалась на дверь, пыхтя и негромко вскрикивая от отчаяния. Мокрые от пота волосы лезли в глаза. Джульетта ничего не видела. Не могла дышать. И все больше слабела. Когда дверь приоткрылась, она попробовала втиснуться в проем. Сперва прошло плечо, затем — с трудом — шлем, потом второе плечо и ноги. Джульетта упала на пол, пошарила вокруг и прислонилась к двери, плотно закрыв ее. Здесь был тусклый свет — поначалу едва заметный. Ее окружала баррикада из столов и стульев, которую она немного сместила, открывая дверь. Среди острых краев и тонких ножек она оказалась словно в ловушке. Джульетта втягивала воздух с хрипом и поняла, что ее время закончилось. Она представила, как яд растекается по телу. Токсичный воздух, который она впустила, был хищным облаком, только и ждущим, пока она выползет из оболочки, чтобы сожрать ее. Джульетта задумалась: может, проще лечь и подождать, пока закончится воздух? Ее тело сохранится в этом коконе, в комбинезоне, изготовленном на совесть, подарке Уокера и людей из снабжения. Она навечно останется в темном бункере, которому не полагалось существовать, — но такая участь казалась ей намного лучшей, чем гнить на безжизненном холме и разлетаться прахом под порывами ветра, пылинка за пылинкой. Это будет хорошая смерть. Джульетта тяжело дышала, но гордилась тем, что ее смерть станет в каком-то смысле ее выбором, преодолением нескольких последних препятствий. Привалившись к двери, она очень аккуратно улеглась и закрыла глаза… но не смогла избавиться от любопытства. Она подняла руки и рассмотрела их в тусклом свете, пробивающемся с лестницы. Блестящие перчатки — обмотанные термолентой, превратившейся в светлую пленку, — делали ее похожей на машину. Джульетта провела руками по куполу шлема и поняла, что сейчас представляет собой нечто вроде ходячего тостера. Когда она еще была ученицей в механическом, у нее имелась скверная привычка все разбирать на части, даже если это работало. Что там про нее говорил Уокер? Что для нее нет ничего интереснее, чем заглядывать внутрь тостеров. Джульетта села и попыталась сосредоточиться. Она теряла ощущения, а вместе с ними и волю к жизни. Тряхнув головой, она заставила себя встать, с грохотом развалив гору стульев. Да, она и есть тостер. И любопытство требовало его разобрать. Только на этот раз — чтобы понять, что находится снаружи. Сделать один вдох и узнать. Джульетта стала пробираться через завал из мебели, стремясь уйти как можно дальше от впущенного ею ядовитого воздуха. Тела, по которым она ползла в кабинете шерифа, похоже, были целыми. Эти люди умерли естественной смертью. Наверное, оказались там заперты и скончались от голода или удушья. Но не сгнили. И все равно, несмотря на головокружение и необходимость дышать, ей хотелось обезопасить себя, насколько это было возможно, прежде чем снять шлем. Разбавить токсины, как она сделала бы с любым химикатом, пролитым в механическом отделе. Преодолев баррикаду, Джульетта двинулась через пустое кафе. Аварийные лампочки на лестнице сочились тусклым зеленым светом, показывая дорогу. Она миновала дверь на раздачу, вошла на кухню и покрутила краны над большой раковиной. Рукоятки повернулись, но не вылилось ни капли — далекие насосы даже не сделали отчаянной попытки что-то накачать. Джульетта подошла к шлангу, свисающему над посудомойкой, нажала рычаг — с тем же результатом. Воды не было. Затем ее мысли обратились к холодильным камерам: может, получится заморозить ту гадость, которая покрывает комбинезон? Она обошла плиты и потянула большую серебристую рукоятку на двери холодильника. Свет в дальнем конце кухни был уже настолько тусклым, что Джульетта едва могла что-либо разглядеть. Перепада температуры сквозь комбинезон она не ощутила, — впрочем, она с самого начала допускала, что может ничего не почувствовать. Комбинезон был сделан, чтобы ее изолировать, и сделан хорошо. Свет на потолке не загорелся, и Джульетта предположила, что холодильник не работает. Держа дверь открытой, она заглянула внутрь, отыскивая что-нибудь жидкое, и увидела большие емкости с супом. Отчаявшись, Джульетта была готова испробовать что угодно. Она вошла в холодильную камеру, позволив двери медленно закрываться. Ухватившись за большой пластиковый контейнер, она сорвала с него крышку. Дверь со щелчком закрылась, оставив ее в полной темноте. Джульетта встала на колени возле полки и наклонила тяжелую емкость. Суп потек по комбинезону и на пол. Колени заскользили в луже. Нащупав второй контейнер, Джульетта повторила операцию, затем повозила ладонями по луже и принялась размазывать жижу по себе. Она не знала наверняка, не сошла ли с ума и не сделала ли все еще хуже, так же как не знала, был ли вообще смысл в том, что она делала. Одна ее нога поехала в сторону, и Джульетта упала навзничь, ударившись шлемом о пол. Она лежала в луже супа, ничего не видя, хрипло и тяжело дыша. Ее время подошло к концу. Голова кружилась, толковых мыслей не появлялось, воздуха и сил не осталось. Но шлем нужно было снять. Джульетта повозилась с застежками, но те едва прощупывались сквозь толстые перчатки. Слишком толстые. Эти перчатки ее убьют. Она перекатилась на живот и поползла через суп. Руки и ноги скользили. Задыхаясь, она доползла до двери, поискала ручку, нашарила ее и распахнула дверь. За прилавком виднелась стойка с поблескивающими ножами. Джульетта встала, схватила нож, сжала лезвие перчатками и осела на пол. Силы были на исходе, голова кружилась. Поднеся лезвие к шее, Джульетта принялась водить кончиком по воротнику, пока не нащупала застежку. Собравшись с духом, она дрожащими руками нажала на нож, стараясь подавить инстинкт самосохранения. Послышался слабый щелчок. Джульетта ахнула, потом отыскала острием вторую застежку и повторила маневр. Раздался еще один щелчок, и шлем освободился. Не отдавая себе отчета, Джульетта жадно и глубоко втянула отвратительный воздух. Вонь казалась невыносимой, но Джульетта не могла остановиться, глотая его вновь и вновь. Перегнившая еда, биологическое разложение… Тепловатая, неописуемо смердящая мешанина попала ей в рот, на язык, в нос. Джульетта перевалилась на бок. Ее стало выворачивать, но желудок оказался пуст. Руки все еще были скользкими. Ей показалось, что кожу обжигает, но причиной тому могло стать и ее лихорадочное состояние. Джульетта поползла прочь от холодильной камеры в сторону кафе, подальше от гниющей жижи, затем остановилась и сделала еще один глоток воздуха. Воздух! Она вдохнула полной грудью. Вонь все еще была очень сильной — смердел перепачканный комбинезон. Но сквозь эту вонь пробивалось нечто еще. Нечто слабое. Нечто пригодное для дыхания, начавшее вытеснять головокружение и панику. Кислород. Жизнь. Джульетта все еще была жива. Безумно хохоча и глубоко вдыхая, она побрела на зеленый свет, к лестнице. Она чувствовала себя слишком измотанной, чтобы оценить это, но она совершила невозможное — осталась в живых. 40

Нет, что вы, сядьте, где уж нам плясать!
Нокс рассматривал волнения в механическом как очередную аварийную ситуацию, с которой надо справиться. Как в тот раз, когда стена в подвале дала течь или когда буровая наткнулась на «карман» с метаном и пришлось эвакуировать восемь этажей, пока камеры обработки воздуха не сделали возвращение безопасным. Чтобы предотвратить худшее, ему следовало добиться порядка. Разделить обязанности. Разбить огромную задачу на кусочки и проследить, чтобы они попали в правильные руки. Только на этот раз Нокс и его люди займутся не ремонтом чего-то. Были кое-какие вещи, которые добропорядочные работники механического отдела намеревались сломать. — Снабжение — ключ ко всему, — заявил он бригадирам, показывая на большую схему, висящую на стене. Он провел указкой вверх по лестнице на тридцать этажей до главного производственного этажа отдела снабжения. — Наше самое большое преимущество в том, что Ай-Ти не будет знать, что мы идем. — Он повернулся к начальникам смен. — Ширли, Марк и Кортни, вы отправитесь со мной. Мы возьмем припасы и прихватим с собой учеников. Уокер, можешь послать сообщение в снабжение, предупреди о нашем приходе. Но будь осторожен. Помни, что у Ай-Ти есть уши. Скажи, что мы придем доставить то, что ты отремонтировал. Нокс повернулся к Дженкинсу, который шесть лет был его учеником, пока не отрастил собственную бороду и не перешел в третью смену. Все предполагали, что со временем он заменит Нокса. — Дженкс, я хочу, чтобы ты взял механический в свои руки. Выходные на время отменяются. Поддерживай все в рабочем состоянии, но будь готов к худшему. Сделайте как можно большие запасы провизии. И воды. Убедитесь, что цистерна заполнена доверху. Если придется, уменьшите подачу воды для гидропоники, но только осторожно. Если там заметят, придумайте оправдание, например скажите, что произошла утечка. А тем временем пусть кто-нибудь совершает обходы и проверяет все замки и люки — на случай, если беспорядки доберутся и до нас. И запаситесь любым оружием, какое сможете добыть или сделать. Трубы, молотки, что угодно. При этих словах у некоторых приподнялись брови, но Дженкинс лишь кивнул, — мол, все это разумно и выполнимо. Нокс повернулся к бригадирам. — Что смотрите? Вы же знали, к чему все идет, так ведь? — Но какова общая картина? — спросила Кортни, разглядывая схему их подземного дома. — Взять штурмом Ай-Ти, и что дальше? Захватить власть и управлять бункером? — Мы уже управляем бункером, — прорычал Нокс и шлепнул ладонью по схеме в районе тридцатых этажей. — Просто раньше мы делали это в темноте. Примерно как эти этажи темны для нас. Но теперь я намерен осветить их крысиную нору и выгнать их наружу. Посмотреть, что еще они от нас прячут. — Ты ведь понимаешь, что они делали? — спросил Марк у Кортни. — Они отправляли людей на смерть. Осознанно. Не потому, что такое должно случиться, а потому что они хотели, чтобы такое случилось! Кортни прикусила губу и промолчала, уставившись на схему. — Нам пора выступать, — сказал Нокс. — Уокер, отправляй сообщение. Пойдемте за вещами. И придумайте какую-нибудь приятную тему для разговора, пока будем идти. Нечего трепаться о наших планах там, где любой носильщик сможет обо всем услышать, а затем продать нас за пару читов. Все кивнули. Нокс хлопнул Дженкинса по спине и наклонил голову. — Я пришлю весточку, когда нам понадобятся все. Оставь тут минимум людей для обслуживания техники и отправь ко мне остальных. Главное, все сделать вовремя, хорошо? — Я в курсе, — ответил Дженкинс. В его тоне не было высокомерия, он лишь успокаивал наставника. — Хорошо. Тогда за дело.
Они поднялись на десять этажей почти без жалоб, однако Нокс стал ощущать жжение в пятках из-за тяжелой ноши. Он нес на широких плечах холщовый мешок, набитый спецовками для сварщиков, и в довесок связку шлемов. Они были соединены веревкой, пропущенной через подбородные ремни, и бренчали на спине. Марк мучился со своей ношей — обрезками труб, которые всё норовили выскользнуть из связки. Ученики шли сзади, за женщинами, неся тяжелые мешки с порошкообразной взрывчаткой, связанные попарно так, чтобы их можно было повесить на шею. Профессиональные носильщики, тоже нагруженные под завязку, проносились мимо в обоих направлениях. В их взглядах читалась смесь любопытства и конкурентной злости. Когда одна носильщица — женщина, которую Нокс узнал, потому что она часто доставляла грузы в механический, — остановилась и предложила помочь, он резко велел ей идти своей дорогой. Женщина торопливо пошла наверх, оглянувшись, прежде чем скрыться за поворотом лестницы, и Нокс пожалел, что сорвал на ней злость. — Не останавливаемся, — сказал он. Даже небольшой группой они смотрелись необычно. И им становилось все труднее отмалчиваться, по мере того как известие о поразительном исчезновении Джульетты распространялось по всему бункеру. Почти на каждой лестничной площадке группы людей, зачастую молодежи, обсуждали, что бы это могло означать. Запретные темы теперь озвучивались шепотом. Нокс не обращал внимания на боль в спине и упрямо топал наверх. Каждый шаг приближал его к отделу снабжения, и ощущение, что прийти туда надо как можно скорее, усиливалось. Когда механики миновали сто тридцатые этажи, отовсюду уже доносился ропот. Они приближались к верхней половине «глубины», где работники делали покупки и питались, сталкиваясь с теми, с кем предпочли бы не встречаться. Помощник шерифа Хэнк стоял на лестничной площадке сто двадцать восьмого, пытаясь разделить две спорящих толпы. Нокс протиснулся мимо, надеясь, что Хэнк не повернется, не увидит их тяжело нагруженную группу и не спросит, что они делают так далеко от дома. Поднимаясь мимо спорщиков, Нокс обернулся и убедился, что ученики тоже проскользнули мимо, держась возле внутренних перил. Когда площадка скрылась за поворотом, Хэнк все еще призывал какую-то женщину успокоиться. Они миновали ферму на сто двадцать шестом, и Нокс решил, что это ключевой объект. До тридцатых, где располагался Ай-Ти, было еще очень далеко, но если им придется отступить, то нужно будет держать оборону на уровне снабжения. С их производственными возможностями, продовольствием на этом этаже и машинами в механическом они смогут перейти на самообеспечение. Он нашел в схеме несколько уязвимых мест, но у АйТи их будет намного больше. Механики всегда смогут вырубить им электричество или перестать очищать их воду — но, когда на подкашивающихся ногах они подходили к отделу снабжения, Нокс искренне надеялся, что до такого не дойдет. На площадке сто десятого их встретили нахмуренные лица. Маклейн, пожилая женщина и руководитель отдела снабжения, скрестила руки на груди желтого комбинезона. В ее позе читалась откровенная недоброжелательность. — Привет, повелительница. — Нокс попробовал успокоить ее широкой улыбкой. — Не подлизывайся, — огрызнулась Маклейн. — Что за фигню вы задумали? Нокс взглянул вверх и вниз по лестнице, поправил тяжелую ношу на плечах. — Не возражаешь, если мы зайдем и поговорим об этом? — Мне здесь проблемы не нужны, — заявила она, сверкнув глазами из-под нахмуренных бровей. — Давай зайдем. Мы всю дорогу шли без остановок. Но если ты хочешь, чтобы мы здесь рухнули… Похоже, Маклейн задумалась над его словами. Скрещенные руки опустились. Она повернулась к трем своим работникам, которые выстроились внушительной стеной позади нее, и кивнула. Пока они открывали блестящие двери отдела снабжения, Маклейн схватила Нокса за локоть. — Не расслабляйся, — предупредила она. В вестибюле Нокс обнаружил небольшую армию в желтых комбинезонах. Большинство расположилось за длинным низким прилавком, перед которым заказчики ждали, пока им принесут детали и материалы — или только что изготовленные, или недавно починенные. За прилавком, окутанные полумраком, тянулись длинные ряды параллельных полок, заставленных коробками и корзинами. Сегодня здесь было удивительно тихо. Обычно механический гул и лязг производства слышались по всему этажу, и их дополняли разговоры невидимых работников, раскладывающих только что изготовленные болты и гайки по ненасытным корзинам. Сейчас механиков встретило лишь молчание и недоверчивые взгляды. Нокс стоял рядом со своими людьми, устало свалившими поклажу на пол. Лбы у них блестели от пота. Работники снабжения стояли неподвижно, разглядывая гостей. Нокс ожидал более дружеского приема. Оба отдела всегда тесно сотрудничали. Они совместно разрабатывали небольшую шахту под нижними этажами механического, снабжавшую рудой весь бункер. Но теперь, когда Маклейн встала рядом со своими парнями, преградившими вход, она одарила Нокса презрительным взглядом — такого он не видел с тех пор, как умерла его мать. — Что означает вся эта чертовщина? — прошипела она. То, каким тоном она обращалась к нему — да еще перед его людьми, застало Нокса врасплох. Он полагал, что они с Маклейн равны, но теперь его словно укусила одна из собак, что жили у снабженцев. Его заставили ощутить себя маленьким и бесполезным. Взгляд Маклейн прошелся по усталым механикам и их ученикам, затем вновь обратился на Нокса. — Прежде чем рассуждать, как мы разберемся с проблемой, я хочу услышать, как ты поступил со своими работниками, — и не важно, кто несет за это ответственность. — Ее глаза сверлили его насквозь. — Я права, предполагая, что ты тут ни при чем? Что ты пришел извиниться и задобрить меня взятками? Ширли начала что-то говорить, однако Нокс жестом остановил ее. Здесь находилось много людей, только и ждущих, когда ситуация перестанет быть дипломатичной. — Да, я извиняюсь, — сказал Нокс, скрипнув зубами и склонив голову. — И нет — я узнал об этом только сегодня, и недавно. Сразу после того, как узнал об очистке. — Значит, все проделал твой электронщик, — заявила Маклейн, плотно скрестив на груди тонкие руки. — Один человек. — Правильно. Но… — Да будет тебе известно, я назначила наказание тем из своих, кто оказался в этом замешан. И я считаю, что тебе нужно предпринять нечто более серьезное, чем запереть старого идиота в его мастерской. За прилавком раздался смех. Нокс опустил руку на плечо Ширли, удерживая ее на месте. Он посмотрел на тех, кто собрался позади Маклейн. — Они пришли и взяли одного из наших работников, — произнес он. Пусть в груди у него было тяжело, но голос оставался мощным и звучным. — Вы знаете, как такое происходит. Когда им нужно тело для очистки, они его берут. — Он ударил себя в грудь. — И я им позволил. Я стоял в стороне, потому что доверяю этой системе. Я боюсь ее, как и любой из вас. — Что ж… — начала Маклейн, однако Нокс оборвал ее и заговорил дальше — голосом, с легкостью способным отдавать команды под грохот взбесившихся машин. — Одного из моих людей забрали, и только старейший и умнейший из нас вмешался, чтобы помочь. Самый слабый и напуганный рискнул своей головой. И тем из вас, кого он уговорил помочь и кто реально помог, я обязан жизнью. — Нокс сморгнул подступившие слезы и продолжил: — Вы не просто дали ей шанс уйти за тот холм, умереть спокойно и не на виду у всех. Вы дали мне смелость открыть глаза. Увидеть ту завесу лжи, за которой мы живем… — Достаточно! — рявкнула Маклейн. — Кое-кого могут отправить на очистку уже за то, что они слушали такую чепуху. — Это не чепуха! — крикнул Марк. — Джульетта умерла из-за того… — Она умерла, потому что преступила именно эти законы! — огрызнулась Маклейн высоким и пронзительным голосом. — И теперь вы приперлись наверх, чтобы нарушить их еще больше? На моих этажах? — Мы пришли разбивать головы! — заявила Ширли. — Хватит! — приказал им Нокс. Он видел гнев в глазах Маклейн, но видел и нечто иное: стоящие позади нее кивали и приподнимали брови. В комнату вошел носильщик с пустыми мешками в обеих руках и недоуменно огляделся, почувствовав напряженное молчание. Один из охранников возле двери, извинившись, выставил его обратно на площадку, велев прийти позже. Во время этой паузы Нокс тщательно подбирал следующую фразу. — Никого еще не отправляли на очистку за выслушивание, каким бы строгим ни был запрет. — Он помолчал, чтобы его слова дошли до всех. Потом пригвоздил взглядом Маклейн, когда та захотела вмешаться, но она, похоже, сама передумала. — Так что пусть любой из вас пошлет меня на очистку за то, что я сейчас скажу. Я не стану возражать, если факты не сподвигнут вас присоединиться ко мне и моим людям. Потому что именно это Уокер и несколько ваших храбрецов доказали нам сегодня утром. У нас есть основания рассчитывать на большее, чем нам дают. У нас есть возможности расширить наши горизонты дальше, чем нам позволяют. Нас вырастили на лжи, заставили бояться зрелища, как наши близкие гниют на холмах, но теперь одна из нас пересекла эти холмы! Она увидела новые горизонты! Нам давали прокладки и уплотнения и говорили, что они годятся. А на самом деле? Он посмотрел на людей за прилавком. Кажется, Маклейн немного смягчилась. — Они были сделаны так, чтобы портиться, вот что происходило на самом деле! Фальшивки! И кто знает, какое вранье еще обнаружится. А что, если бы мы возвращали всех чистильщиков? Если бы мы их самих чистили и дезинфицировали? Делали бы все, что в наших силах? Смогли бы они выжить? Мы больше не можем верить айтишникам, когда они говорят, что чистильщики идут на неминуемую смерть! Нокс видел, как слушатели кивают. Он знал, что его люди при необходимости готовы штурмовать отдел снабжения, — они сейчас были такими же наэлектризованными и разгневанными, как он сам. — Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы, — сказал он, — мы пришли навести порядок. Восстание однажды уже было. — Он посмотрел на Маклейн. — Неужели ты не видишь? Мы пережили восстание. Наши родители были его детьми, а теперь мы скармливаем наших детей той же машине. Это будет не начало чего-то нового, а конец чего-то старого. И если снабжение с нами, у нас есть шанс. Если нет, то пусть наши тела будут портить вам вид снаружи. А там, как я сейчас понимаю, все прогнило гораздо меньше, чем в этом гребаном бункере! Нокс проревел свои слова, открыто бросая вызов всем табу. Он выпалил их — и насладился их вкусом. Насладился признанием того факта, что за стенами бункера может оказаться лучше, чем внутри них. Слова, погубившие многих, теперь низким ревом вырвались из его широкой груди. И ему стало хорошо. Маклейн сжалась. Она на шаг отступила, и в ее глазах появилось нечто вроде страха. Когда она повернулась к своим людям, Нокс понял, что проиграл. Был шанс, хотя и слабый, вдохновить эту молчаливую и неподвижную толпу на действия, но он исчез. Или Нокс его спугнул. И тут Маклейн что-то сделала. Нокс увидел, как напряглись сухожилия на ее тонкой шее. Подняв голову с тугим узлом седых волос на макушке, она негромко произнесла: — Что скажете, снабжение? Это был вопрос, а не команда. Нокс позднее размышлял, не послышалась ли ему грусть в том вопросе — из-за того, что она так плохо подобрала своих людей, раз они терпеливо слушали, пока начальник механиков распинался. И еще он гадал, было ли ей всего лишь любопытно, или она призывала выгнать его и его людей. Однако в тот момент, когда по его лицу струились слезы, а мысли о Джульетте заполнили сердце, он думал, сможет ли расслышать голоса горстки своих спутников — настолько они потонули в гневных воинственных криках мужчин и женщин из отдела снабжения. 41

Но эта зрелость ранняя вредна. Мои надежды пожрала могила, И небо только дочь мне сохранило.
Лукас шагал за Бернардом по коридорам Ай-Ти. Взволнованные техники разбегались перед ними, как напуганные светом ночные насекомые. Бернард словно не замечал, как те ныряют в офисы и выглядывают из окон. Лукас старался не отставать. Его взгляд метался по сторонам, и он ощущал себя выставленным на обозрение перед всеми, кто сейчас украдкой за ним наблюдал. — Разве я не староват, чтобы переучиваться для другой работы? — спросил он. Лукас точно помнил, что еще не дал согласия на предложение босса, но Бернард заговорил так, будто сделка была заключена: — Чепуха. И это не будет стажерством в традиционном смысле. — Он помахал рукой. — Ты продолжишь выполнять свои прежние обязанности. Мне просто нужен человек, который сможет принять эстафету, который будет знать, что надо делать, если со мной что-нибудь случится. Мое завещание… Он остановился перед массивной дверью серверной и повернулся к Лукасу. — Если до такого дойдет — в чрезвычайной ситуации, — то в моем завещании будут все необходимые разъяснения для следующего руководителя, но… — Он осмотрел коридор. — Сейчас моим душеприказчиком назван Симс, и это нужно изменить. Мне как-то не верится, что и дальше все будет настолько гладко. Бернард потер подбородок и задумался. Лукас немного подождал, затем встал рядом и ввел свой код на панели возле двери. Потом достал из кармана удостоверение — убедившись, что это его удостоверение, а не Джульетты, — и провел им через считыватель. Дверь со щелчком открылась, прервав размышления Бернарда. — Да, так будет намного лучше. И заметь, я не предполагаю куда-либо уходить. Он поправил очки и шагнул в проем. Лукас вошел следом, потянув за собой тяжелую стальную створку, и дождался, пока замки снова защелкнутся. — Но если с вами что-то случится, мне придется руководить очистками? Лукас не мог такое представить. Он заподозрил, что о комбинезонах ему предстоит узнать больше, чем о серверах. Сэмми справился бы с этим лучше, и он реально хотел эту работу. И еще… не придется ли ему забросить свои звездные карты? — Да, но это небольшая часть работы. Бернард провел Лукаса через все помещение, мимо тринадцатого сервера с погасшей панелью и молчащими вентиляторами, пока они не оказались в дальнем конце. — Это ключи к настоящему сердцу бункера, — сказал Бернард, вытаскивая бренчащую связку. Ключи висели на кожаном ремешке у него на шее. Лукас никогда прежде их не замечал. — У этого сервера есть и другие функции, о которых ты со временем узнаешь. А пока тебе надо просто знать, как спуститься вниз. Он поочередно вставил ключ в несколько замков на задней панели стойки. Они были сделаны так, чтобы выглядеть утопленными болтами. Что это за сервер? Двадцать восьмой? Лукас осмотрел комнату и попытался подсчитать его номер и определить расположение. До него дошло, что ему никогда не поручали обслуживать эту серверную стойку. Негромко звякнув, задняя панель отошла. Бернард отставил ее в сторону, и Лукас понял, почему он никогда не работал с этим компьютером. Корпус оказался практически пуст, он был всего лишь оболочкой, как будто его годами разбирали на запчасти. — Очень важно, чтобы ты блокировал это, когда поднимешься обратно. Лукас увидел, как Бернард взялся за рукоятку на дне пустого корпуса, потянул на себя, и рядом послышался негромкий скрежет. — Когда решетка вернется на место, просто надави на эту рукоятку, чтобы зафиксировать ее. Лукас уже хотел спросить, о какой решетке идет речь, но тут Бернард отошел немного в сторону и ухватился за металлические перекладины на полу. Закряхтев, он приподнял тяжелую панель напольного покрытия и начал ее сдвигать. Лукас подскочил с другого бока и помог ему. — А разве по лестнице… — С лестницы в эту часть тридцать пятого этажа доступа нет. — Бернард показал на ступеньки, ведущие вниз. — Ты первый. Голова у Лукаса слегка кружилась от всех волнений, пережитых за день. Наклонившись, чтобы ухватиться за лесенку, он почувствовал, как содержимое его нагрудного кармана переместилось, и быстро поднял руку, прижимая к груди часы, кольцо и удостоверение. О чем он тогда думал? О чем думает сейчас? Он начал спускаться с таким ощущением, будто кто-то запустил у него в голове программу, которая руководит всеми его действиями. Стоя у основания лесенки, он увидел, как Бернард спустился на несколько ступенек и установил решетку на место, заперев их в мрачной темнице под серверной, и без того похожей на крепость. — Скоро ты получишь грандиозный подарок, — раздался в темноте голос Бернарда. — Как однажды получил его я. Зажегся свет, и Лукас увидел, что его босс радостно ухмыляется, позабыв про недавний гнев. Сейчас перед Лукасом стоял новый человек — уверенный и решительный. — Весь бункер и каждый человек в нем зависят от того, что я тебе покажу, — пообещал Бернард. Он поманил Лукаса за собой по ярко освещенному, но узкому проходу в более просторное помещение. Серверы уже вспоминались как что-то очень далекое. У Лукаса возникло чувство, будто он отрезан от всех людей в бункере. Ему было и любопытно, и страшновато. Он не чувствовал уверенности, что хочет взвалить на себя такую ответственность, и выругал себя за то, что пошел на поводу у Бернарда. И все же он переставлял ноги. Они вывели его в помещение, набитое странными возбуждающими любопытство предметами, в сравнении с которыми его звездные карты показались незначительной мелочью. В укрытие, где масштабы мира, его размеры, обрели совершенно новые пропорции. 42

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒