Часть четвертая 6 страница

Джульетта спустилась на площадку и подергала дверь тридцать четвертого этажа. Та не открылась. Но она не была заперта. Ручка обо что‑ то ударялась, и дверь шевелилась, но ее что‑ то держало. Джульетта потянула ее изо всех сил – не вышло. Она рванула и услышала, как что‑ то треснуло. Упершись во вторую створку двери, она попробовала в третий раз: резко дергая, запрокинув голову, притягивая руки к груди и одновременно отталкиваясь ногой…

Что‑ то с треском сломалось. Створка распахнулась, ручка выскочила из ее пальцев. Проем взорвался светом – яркий поток пролился из двери, прежде чем та снова захлопнулась.

Джульетта проползла по лестничной площадке и снова ухватилась за ручку. Открыла дверь и с трудом встала. Внутри лежала половинка палки от швабры, вторая свисала из ручки другой створки. Все вокруг заливал ослепительный свет. Горели все лампы, яркие прямоугольники на потолке уходили в глубь коридора и скрывались из виду. Джульетта прислушалась, но шагов не разобрала – лишь негромко гудели лампы. Турникет в холле подмигивал красным глазом, – мол, я знаю секреты, но ничего не скажу.

Джульетта подошла к машине. Посмотрела направо, где за стеклянной перегородкой виднелся зал для совещаний, тоже ярко освещенный. Перепрыгнула через турникет – этот поступок уже стал для нее вполне нормальным – и снова крикнула. Ее голос отозвался эхом, но в освещенном месте оно прозвучало чуточку иначе, нежели в пустой темноте. Здесь была жизнь, электричество, чьи‑ то уши, способные ее услышать, и это каким‑ то образом делало эхо слабее.

Джульетта прошла мимо офисов, заглядывая в каждый в поисках признаков жизни. Здесь царил бардак. Ящики столов были вывернуты на пол, дверцы металлических шкафов для документов распахнуты, драгоценная бумага валялась повсюду. Один из столов оказался обращен в ее сторону, и Джульетта увидела, что компьютер на нем включен, а экран заполнен строчками зеленого текста. У нее возникло ощущение, что она видит сон. За два дня – если предположить, что она проспала так долго, – она постепенно привыкла к бледно‑ зеленому свечению аварийных ламп, к жизни среди разрухи и без электричества. Во рту еще ощущался привкус выпитой грязной воды, а теперь она шагала через разворошенное, но в прочих отношениях нормальное рабочее пространство. Джульетта представила, что вот‑ вот сюда войдет с лестницы следующая смена (кстати, а есть ли в таких офисах смены? ) и смеющиеся люди соберут бумаги, приведут в порядок мебель и примутся за работу.

Мысль о работе побудила ее задуматься, чем тут занимались. Она никогда не бывала в таких помещениях. Бродя по ним, она почти забыла о беготне по лестнице – обжитые комнаты и электричество разбудили в ней почти такое же любопытство, как и шаги, что привели ее сюда. За поворотом коридора показалась широкая металлическая дверь. В отличие от прочих, она не открылась. Джульетта навалилась на дверь, та слегка подалась. Тогда она прижалась к ней плечом и стала толкать, приоткрывая всякий раз на пару дюймов, пока не смогла протиснуться в образовавшуюся щель. Ей пришлось переступить через металлический шкаф, уложенный перед дверью, чтобы ее заблокировать.

Помещение за дверью оказалось большим – не меньше, чем генераторная, и намного больше кафе. Тут стояло множество высоких металлических конструкций, более крупных, чем шкафы для документов, но без выдвижных ящиков. Вместо них на передних стенках перемигивались огоньки – красные, зеленые и желтые.

Джульетта заглянула в бумаги, высыпавшиеся из шкафа. И поняла, просматривая их, что не может быть в этой комнате одна. Кто‑ то ведь забаррикадировал дверь, а сделать это он мог лишь изнутри.

– Эй!

Джульетта прошла вдоль рядов высоких машин – она догадалась, что это машины. Они гудели, и время от времени у них внутри что‑ то жужжало или пощелкивало. Может, это были какие‑ то экзотические источники энергии – например, для освещения? Или у них внутри помещались батареи аккумуляторов? Увидев на их задних стенках провода и кабели, она начала склоняться к версии об аккумуляторах. Неудивительно, что здесь такой яркий свет. Тут батарей раз в двадцать больше, чем в аккумуляторной у них в механическом отделе.

– Есть тут кто‑ нибудь? – крикнула Джульетта. – Я вам ничего не сделаю.

Она прошла через комнату, прислушиваясь к любому движению, пока не подошла к одной из машин с распахнутой дверцей. Заглянув внутрь, она увидела не аккумуляторы, а печатные платы вроде тех, что вечно перепаивал Уокер. Более того, внутренности машины выглядели удивительно похожими на внутренности компьютера в диспетчерской…

Джульетта отступила на шаг, поняв, что это за машины.

– Серверы, – пробормотала она.

Она находилась в Ай‑ Ти бункера. Тридцать четвертый этаж. Ну конечно же!

От дальней стены донесся легкий скрежет – звук металла, скользящего по металлу. Джульетта побежала в ту сторону, лавируя между высокими серверами и гадая, кто от нее убегает и где хочет спрятаться.

Обогнув последний ряд серверов, она увидела, что участок пола движется – секция металлической решетки скользит, накрывая отверстие. Джульетта бросилась на пол и ухватилась за край решетки. Ноги ее запутались в одеянии из скатерти. Прямо перед собой она увидела чьи‑ то пальцы, стискивающие край решетки. Послышался испуганный крик, человек закряхтел от усилий. Джульетта попыталась дернуть решетку на себя, но у нее не было опоры. Одна из рук исчезла, но тут же вновь показалась с ножом. Лезвие скользнуло в щель решетки, целя в ее пальцы.

Джульетта подтянула ноги и села. Теперь у нее появилась точка опоры. Она дернула решетку и тут же почувствовала укол ножом.

Она завопила. Человек внизу тоже завопил. Он высунулся и выставил перед собой лезвие. Рука у него дрожала, на остром металле плясали отблески ламп. Джульетта отбросила решетку и схватилась за раненую руку, из которой капала кровь.

– Спокойно! – воскликнула она и попятилась от ножа.

Человек присел, затем снова высунулся. Он смотрел мимо Джульетты, как будто у нее за спиной был кто‑ то еще. Ей отчаянно захотелось обернуться и проверить, но она решила довериться тишине, считая, что он пытается ее одурачить.

– Ты кто? – спросила она, обматывая краем одежды рану на руке.

Она заметила, что мужчина с густой и неухоженной бородой был одет в серый комбинезон. Такой вполне могли пошить в ее бункере, с незначительными отличиями. Мужчина не сводил с нее глаз, его темные растрепанные волосы спадали на лицо. Он хмыкнул, кашлянул в руку и вроде бы приготовился юркнуть под пол и исчезнуть.

– Не уходи, – попросила Джульетта. – Я не желаю тебе зла.

Мужчина посмотрел на ее раненую руку, затем на нож. Джульетта увидела, что по ее руке к локтю течет струйка крови. Порез болел, но за время работы в механическом у нее случались ранения и похуже.

– Из‑ звини, – пробормотал человек, облизнулся и сглотнул. Нож подрагивал у него в руке.

– Меня зовут Джулс, – представилась она, поняв, что незнакомец боится ее гораздо больше, чем она его. – А тебя?

Мужчина взглянул на лезвие ножа, который держал, выставив между собой и ею плашмя. Затем покачал головой.

– Нет имени, – хрипло прошептал он. – Нет нужды.

– Ты один?

Человек пожал плечами.

– Соло. Много лет. – Он взглянул на нее. – Откуда… – он вновь облизнулся и сглотнул. В ярком свете его глаза слезились и блестели, – ты пришла? С какого этажа?

– Ты здесь один уже много лет? – изумленно переспросила Джульетта. Она не могла такое вообразить. – Я пришла не с другого этажа. Я пришла из другого бункера.

Последнее слово она произнесла негромко и медленно, опасаясь за то, что эта новость может сделать с таким хрупким и нервным человеком.

Но Соло лишь кивнул, как будто услышал нечто логичное и понятное. Джульетта ожидала иной реакции.

– Снаружи… – Соло вновь посмотрел на нож. Высунул руку из дыры в полу, положил нож на решетку и оттолкнул его подальше от них обоих. – Там безопасно?

– Нет, – покачала головой Джульетта. – У меня был комбинезон. Идти здесь недалеко. Но все равно, я не должна была выжить.

Соло кивнул и посмотрел на нее снизу вверх. Из уголков его глаз протянулись влажные дорожки, исчезая в бороде.

– Никто из нас – тоже, – проговорил он. – Никто.

Выйди на минуту, мы поговорим.

– Что это за место? – спросил Лукас Бернарда.

Они стояли перед большой схемой, висящей на стене наподобие гобелена. Рисунки на ней были четкие, надписи – витиеватые. На схеме отображалась структура из равномерно расположенных кругов с мелкими деталями внутри, соединенных линиями. Несколько кругов были перечеркнуты толстыми красными крестами. Примерно такую величественную схему Лукас надеялся когда‑ нибудь получить, наблюдая за звездами.

– Это наше Наследие, – просто сказал Бернард.

Лукас часто слышал, как он так же говорил о компьютерах наверху.

– Круги изображают серверы? – спросил он, робко проводя ладонью по листу бумаги размером с небольшую простыню. – Они расположены точно так же, как серверы.

Бернард встал рядом и потер подбородок.

– Хм‑ м. Интересно. Действительно, так. Никогда прежде этого не замечал.

– Что это за круги?

Лукас присмотрелся и увидел, что все они пронумерованы. В одном из углов схемы располагалось несколько квадратов и прямоугольников с параллельными линиями между ними. Внутри этих фигур не содержалось деталей, а рядом было крупно написано: «Атланта».

– До них мы доберемся позже. Пойдем, хочу тебе кое‑ что показать.

В конце комнаты имелась дверь. Бернард провел через нее Лукаса и включил больше света.

– А кто еще сюда спускается? – спросил Лукас, следуя за ним.

Бернард обернулся:

– Никто.

Такой ответ Лукасу не понравился. Он тоже обернулся, потому что у него возникло ощущение, будто он идет туда, откуда не возвращаются.

– Я понимаю, что для тебя это очень неожиданно, – заметил Бернард. Он дождался, пока Лукас его догонит, и обнял того за плечо. – Но сегодня утром все изменилось. Мир меняется. И изменения редко бывают приятными.

– Это из‑ за… очистки? – Он едва не произнес «Джульетты». Ее фото на документе жгло ему грудь.

Бернард посуровел.

– Очистки не было, – резко ответил он. – И теперь разверзнутся врата ада и люди умрут. А бункеры, понимаешь ли, с самого начала проектировались так, чтобы предотвратить подобное.

– «Проектировались», – повторил Лукас. Его сердце сжалось раз, другой. По нейронам в мозгу заметались импульсы, и в конце концов определили, что Бернард произнес нечто бессмысленное. – Извините, – проговорил Лукас. – Вы сказали, «бункеры»?

– Ты наверняка захочешь ознакомиться вот с этим. – Бернард показал на столик в комплекте с хрупким на вид деревянным стулом. На столе лежала книга – подобных Лукас никогда не видел и даже не слышал о них. В толщину она была почти такая же, как и в ширину. Бернард похлопал по обложке, затем посмотрел на ладонь – нет ли там пыли. – Я дам тебе запасной ключ, который ты должен будешь всегда носить на шее. Спускайся сюда, когда сможешь, и читай. Здесь описана наша история, а также все действия, которые ты должен будешь предпринять в любой чрезвычайной ситуации.

Лукас подошел к книге – пожизненному запасу бумаги – открыл ее. Текст на страницах был отпечатан типографским способом, буквы – четкие и черные. Он пролистал пространное оглавление, пока не добрался до первой страницы собственно текста. Как ни удивительно, но первые строки он узнал сразу.

– Это же Пакт, – сказал он, взглянув на Бернарда. – Я уже знаю многое о…

– Вот Пакт, – пояснил Бернард, отделив начало книги толщиной с палец. – А все остальное – Правила.

И шагнул назад.

Лукас помедлил, осмысливая его слова, потом раскрыл том примерно на середине.

В СЛУЧАЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ:

при трещинах в стенах и утечках наружу, см. ПРОБОЙ ШЛЮЗА (с. 2180);

при обрушении одного или нескольких этажей, см. ОПОРНЫЕ КОЛОННЫ в разделе САБОТАЖ (с. 751);

при пожаре, см…

– Саботаж? – Лукас перелистал несколько страниц и прочел что‑ то о регенерации воздуха и кислородном голодании. – Кто все это написал?

– Люди, пережившие много неприятностей.

– Вроде… – Он не был уверен, можно ли такое произнести, но здесь, кажется, разрешалось нарушать табу. – Вроде людей, живших до восстания?

– Люди, жившие еще раньше. Народ. Нация.

Лукас закрыл книгу. Он покачал головой, гадая, не розыгрыш ли это – нечто вроде инициации. В словах священников обычно и то содержалось больше смысла. И в детских книжках тоже.

– Я ведь не должен все это выучить?

Бернард рассмеялся. Выражение его лица полностью изменилось.

– Тебе нужно лишь знать, что есть в книге, чтобы ты мог найти нужное, когда потребуется.

– А что тут сказано о сегодняшнем утре?

Он повернулся к Бернарду, и тут до него внезапно дошло, что никто не знает о его чувствах к Джульетте. Вина за обладание ее вещами пересилила стыд за сильные чувства к женщине, которую он едва знал. О его секрете никому не известно. И выдать его может только румянец на щеках, пока Бернард всматривается в него и обдумывает его вопрос.

– Страница семьдесят два, – ответил Бернард. Веселье на его лице сменилось прежним отчаянием.

Лукас взял книгу. Это было испытание. Ритуал посвящения в ученики. Он уже давно не делал ничего под пристальным взглядом наставника. Перелистывая страницы, он увидел, что раздел, который он ищет, расположен сразу после Пакта, в самом начале Правил.

Он отыскал нужную страницу. Сверху жирным шрифтом значилось:

ЕСЛИ ОЧИСТКА НЕ СОСТОЯЛАСЬ…

А ниже шли три ужасных слова, сплетенные в зловещий смысл. Лукас прочитал инструкцию несколько раз – просто чтобы убедиться. Посмотрел на Бернарда. Тот печально кивнул. Лукас еще раз уткнулся взглядом в текст:

ЕСЛИ ОЧИСТКА НЕ СОСТОЯЛАСЬ:

готовиться к войне.

А в промежутке узнице гробницы

Позволю в келье у себя укрыться.

Джульетта пролезла следом за Соло в дыру в полу серверной. Там находилась длинная лесенка и проход на тридцать пятый этаж – она заподозрила, что в здешнюю часть тридцать пятого с главной лестницы попасть было нельзя. Соло подтвердил это, когда они нырнули в узкий проход и двинулись по извилистому ярко освещенному коридору. Из горла Соло как будто вытащили пробку, и он, изголодавшийся по общению, затопил Джульетту потоком слов. Он что‑ то говорил о серверной над их головами, рассказывая о чем‑ то, едва понятном для Джульетты, пока проход не вывел их в комнату, набитую всякой всячиной.

– Мой дом, – пояснил Соло и развел руками.

В одном из углов валялся матрас, накрытый кучей простыней и подушек. На двух полочках размещалась импровизированная кухня: кувшины с водой, консервы, пустые банки и коробки. Здесь царил хаос и воняло, но Джульетта поняла, что Соло этого не замечает и не ощущает. Всю противоположную стену занимали ряды полок, уставленных металлическими коробками размером с большой храповой механизм. Некоторые были приоткрыты.

– Ты живешь здесь один? – спросила Джульетта. – Тут больше никого нет? – Она не сдержалась, и в ее голосе прозвучала слабая нотка надежды.

Соло покачал головой.

– А еще ниже?

Джульетта осмотрела свою рану. Кровотечение почти остановилось.

– Вряд ли, – ответил он. – Иногда мне кажется, что кто‑ то есть. Изредка пропадает помидор, но его могут утащить и крысы. – Он уставился в угол комнаты. – Не могу поймать всех. Их становится все больше и больше…

– Но иногда ты думаешь, что вас тут больше? В смысле выживших?

– Да. – Соло почесал бороду и обвел комнату взглядом с таким выражением, словно хотел что‑ то предложить своей гостье. – Иногда я обнаруживаю, что какие‑ то вещи передвинуты. Нахожу что‑ то оставленное. Невыключенный свет в теплицах. А потом вспоминаю, что это сделал я.

Он рассмеялся, что явилось его первым естественным поступком. Джулс предположила, что за эти годы он много смеялся. Люди смеются или чтобы сохранить здравость рассудка, или потому что отчаялись бороться за его сохранность. Они смеются в обоих случаях.

– Я и про нож у двери подумал, что сам его туда засунул. Потом нашел трубу. И стал гадать: а вдруг ее оставила очень большая крыса?

Джульетта улыбнулась:

– Я не крыса.

Она поправила на теле скатерть, похлопала себя по голове и попыталась вспомнить, что стало с полосой ткани, которой она обмотала голову.

Соло вроде бы задумался над ее словами.

– Так сколько лет все это тянется? – спросила она.

– Тридцать четыре, – мгновенно ответил он.

– Тридцать четыре года? С тех пор, как ты остался один?

Он кивнул, и пол словно ушел из‑ под ее ног. Голова закружилась от мысли о столь долгом времени, проведенном в одиночестве.

– А сколько тебе лет? – На вид он смотрелся ненамного старше ее.

– Пятьдесят. В следующем месяце будет, совершенно точно. – Он улыбнулся. – Как это забавно – говорить. – Он обвел рукой комнату. – Я иногда разговариваю с вещами и насвистываю. – Он посмотрел на нее. – Я хорошо умею свистеть.

Джульетта осознала, что она, наверное, только родилась, когда здесь произошло то, что произошло.

– Но как же ты выживал все эти годы?

– Сам не знаю. Я и не настраивался выживать годами. Старался протянуть несколько часов. Часы складывались друг с другом. Я ел. Я спал. И я… – Он посмотрел в сторону, подошел к одной из полок и порылся среди банок, многие из которых были пустыми. Отыскал вскрытую, без этикетки, и протянул ей. – Фасоли хочешь?

Ее первым порывом было отказаться, но его напряженный взгляд сделал отказ невозможным.

– Конечно, – ответила Джульетта и поняла, насколько голодна.

Она все еще ощущала во рту вкус несвежей воды, желудочного сока и недозрелого помидора. Соло подошел ближе, Джульетта сунула пальцы в банку и выудила зеленую фасолину. Сунула ее в рот и разжевала.

– И я испражняюсь, – застенчиво признался он, пока она глотала. – Некрасиво. – Он покачал головой и достал фасолину. – Я тут один, поэтому просто хожу по туалетам в квартирах, пока там не начинает слишком сильно вонять.

– В квартирах? – изумилась Джульетта.

Соло поискал, куда поставить фасоль, и выбрал для банки место на полу, возле кучки мусора и холостяцкого хлама.

– Унитазы нигде не сливаются. Нет воды. А я тут один. – Он вроде бы смутился.

– С шестнадцати лет, – подсчитала Джульетта.

– Так что здесь произошло тридцать четыре года назад?

Она поднял руки:

– То, что происходит всегда. Люди сошли с ума. Достаточно, чтобы это случилось только раз. – Он улыбнулся. – Нас ведь не хвалят за то, что мы в здравом уме, так ведь? И меня не хвалили. Даже я. Даже сам себя. Я держался и держался. Держался еще день, еще год, и не получил за это никакой награды. В том, что я остался нормальным, нет ничего великого. В том, что не сошел с ума. – Он нахмурился. – Но однажды наступает один плохой день, и начинаешь за себя тревожиться, понимаешь? Достаточно всего одного дня.

Он неожиданно уселся на пол, скрестил ноги и подергал ткань комбинезона там, где она пузырилась на коленях.

– В нашем бункере случился один плохой день. Этого хватило. – Он посмотрел на Джульетту. – Никакой награды за все предыдущие годы. Никакой. Хочешь сесть?

Он показал на пол. Джульетта опять не смогла отказаться. Усевшись подальше от вонючего матраса, она прислонилась спиной к стене. Ей предстояло усвоить много новых фактов.

– Как ты выжил? В смысле в тот плохой день? И потом.

Она немедленно пожалела, что спросила. Знать это было не важно. Но все же ей хотелось знать. Может, чтобы заглянуть в то, что ее ждет. Может, потому что она боялась, что выживание здесь способно оказаться хуже умирания снаружи.

– Потому что боялся, – сказал он. – Наставником моего отца был начальник Ай‑ Ти. Этого места. – Он кивнул. – А отец – стажером. Знал об этих комнатах. Один из двух, может, трех, кто знал. Когда началось сражение, он в первые же несколько минут показал мне эту комнату, дал свои ключи. Он устроил диверсию, и я неожиданно остался единственным, кто знал об этом месте.

Соло опустил взгляд, затем посмотрел на Джульетту, и она поняла, из‑ за чего он выглядит намного моложе. Причиной являлись не страх и не робость – дело было в его глазах. Его окружал вечный ужас сурового испытания, пережитого еще подростком. А его тело попросту состарилось вокруг застывшей оболочки испуганного мальчишки.

Соло облизнулся:

– Никто из них не выжил, да? Из тех, кто вышел?

Он искал ответ на ее лице. Джульетта ощущала, как его терзает отчаянная надежда.

– Нет, – с грустью ответила она, вспомнив, каково было пробираться среди мертвецов, переползать через них. Казалось, этим воспоминаниям уже несколько недель, а не дней.

– Значит, ты их там видела? Мертвых?

Она кивнула.

– Вид наружу вскоре отключился. В те первые дни я смог прокрасться наверх только раз. Тогда на этажах еще много сражались. Потом я выбирался чаще, заходил дальше. Видел, что они там натворили. Но тела уже не встречал… – Он постарался вспомнить точно, – лет двадцать?

– Значит, какое‑ то время здесь были и другие?

Соло показал на потолок:

– Иногда они приходили сюда. Где серверы. И сражались. Они повсюду сражались. И со временем все яростнее, понимаешь? Дрались за еду, за женщин, дрались ради драки. – Он повернулся, не вставая, и показал на коридор за дверью. – Эти комнаты – как бункер в бункере. Тут запасов на десять лет. Но если ты один, можно прожить и дольше. – Он улыбнулся.

– Ты о чем? Что значит «бункер в бункере»?

– Конечно, – кивнул он. – Извини. Я привык разговаривать с тем, кто знает все, что знаю я. – Он подмигнул, и Джульетта поняла, что он имеет в виду себя. – Ты не знаешь, что такое бункер.

– Я знаю. Я родилась и выросла в таком же бункере. Только, пожалуй, можно сказать, что у нас там все еще хорошие дни, правда, мы этого пока не понимаем.

Соло улыбнулся.

– Тогда что такое бункер? – спросил он с подростковым вызовом.

– Это… – Джульетта пыталась подобрать слова. – Это наш дом. Здание вроде тех, что за холмом, только под землей. Бункер – часть мира, в котором мы можем жить. Мир внутри, – добавила она, поняв, что дать определение труднее, чем она думала.

Соло рассмеялся:

– Это то, что слово «бункер» значит для тебя. Но мы постоянно используем слова, не понимая их настоящего смысла. – Он показал на полку с металлическими коробками. – Все настоящее знание – в них. Там описано все, что когда‑ либо происходило. – Он быстро взглянул на нее. – Слышала выражение «бешеный бык»? Или что кто‑ то «упрямый как бык»?

– Конечно.

– А что такое «бык»?

– Тот, кто ведет себя неразумно. Или злой, драчливый.

Соло снова рассмеялся.

– Сколько мы еще не знаем, – произнес он и уставился на свои ногти. – Бункер – не мир. Он ничто. Это слово появилось очень давно, когда урожай растили снаружи. На таких больших полях, что и края не видно… – Он провел рукой над полом, словно над огромной равниной. – В те времена, когда людей было больше, чем ты смогла бы сосчитать, и тогда все могли иметь помногу детей.

Соло взглянул на нее и нервно сплел пальцы – его смущал разговор с женщиной о появлении детей.

– Они выращивали столько еды, – продолжил он, – что даже все эти люди не могли ее съесть. То есть сразу. Так что ее хранили на случай, если настанут плохие времена. Они брали столько зерен, что не сосчитать, и насыпали их в огромные бункеры, стоящие над землей…

– Над землей, – пробормотала Джульетта. – Бункеры. – У нее вдруг возникло чувство, что он все это выдумывает. Что он излагает некую бредовую идею, развившуюся у него за десятилетия одиночества.

– Могу показать тебе картинки, – обиженно произнес Соло, словно огорченный ее сомнениями. Он встал, подошел к полке с металлическими коробками и стал читать маленькие белые этикетки, проводя по ним пальцем. – Ага!

Он схватил коробку – тяжелую на вид – и вернулся с ней к Джульетте. Щелкнув замком на боку, он открыл крышку. Внутри оказался какой‑ то толстый предмет.

– Позволь мне, – сказал он, хотя Джульетта даже не шевельнулась, чтобы ему помочь.

Он наклонил коробку и вывалил тяжелый предмет, ловко его перехватив. Тот был размером с детскую книгу, но раз в десять или двадцать толще. И все же это оказалась книга. Джульетта разглядела поразительно ровно обрезанные края страниц.

– Сейчас найду.

Он стал быстро листать книгу, переворачивая страницы толстыми пачками. Каждая такая пачка бумаги с отпечатанным текстом стоила целое состояние, и они с солидными шлепками падали одна на другую. Вскоре Соло взялся за более внимательный поиск, листая по нескольку страниц, а затем и вовсе по одной.

– Вот.

Он показал на картинку. Джульетта наклонилась и посмотрела. Это был рисунок, но такой четкий, что выглядел почти реальным. Создавалось впечатление, будто она смотрит наружу из кафе или на чье‑ то лицо на документе, только изображенное в цвете. Интересно, нет ли в этих книгах батареек?

– Такая реальная, – прошептала она, потерев картинку пальцем.

– Она и есть реальная. Это фотография.

Джульетта восхитилась цветами – зелень поля и синева неба напомнили ей изображения на щитке шлема. Может, эта картинка тоже фальшивая? Уж больно она отличалась от грубых и смазанных фотографий, которые ей доводилось видеть.

– Эти здания, – Соло показал на сооружения, напоминающие большие белые консервные банки, поставленные на землю, – и есть бункеры. В них хранились семена на случай плохих времен. До тех пор, пока они снова не станут хорошими.

Он посмотрел Джульетте в глаза. От Соло ее отделяла всего пара футов, и она видела морщинки на его лице.

– Не понимаю, куда ты клонишь.

Он показал на нее. Ткнул пальцем себя в грудь:

– Мы и есть семена. Мы в бункере. Нас поместили сюда, когда настали плохие времена.

– Кто? Кто нас поместил? И что за плохие времена?

Соло пожал плечами.

– Но у них ничего не получилось. – Он покачал головой, уселся на пол и уставился на картинки в большой книге. – Нельзя оставлять семена на такое долгое хранение. И в такой темноте. Нельзя.

Он посмотрел вперед и прикусил губу. В глазах блеснули слезы.

– Семена не сходят с ума, – сказал он. – Не сходят. У них бывали плохие дни и много хороших, но это не имеет значения. Если их оставить надолго, то, сколько бы семян ты ни засыпал в бункер, с ними случится то, что случается, когда семена лежат слишком долго…

Он смолк. Закрыл книгу, прижал ее к груди и стал тихонько баюкать.

– А что случается с семенами, если они лежат слишком долго?

Соло нахмурился:

– Мы гнием. Все до единого. Мы здесь стали плохими и прогнили настолько, что больше не взойдем. – Он моргнул и посмотрел на нее. – Мы никогда не вырастем снова.

Вот порошок. В любую жидкость всыпьте,

И будь в вас силы за двадцатерых,

Один глоток уложит вас мгновенно.

Ждать среди полок в отделе снабжения было хуже всего. Те, кто мог, спали. Большинство нервно расхаживали туда‑ сюда. Нокс все поглядывал на настенные часы, представляя, как оружие перемещается через бункер. Теперь, когда его люди были вооружены, он мог лишь надеяться на бескровную передачу власти. Надеяться, что они смогут получить ответы на все вопросы, узнать, что происходит в Ай‑ Ти – у этих скрытных ублюдков, – и, может быть, оправдать Джулс. Но он знал, что не исключено и плохое.

Нокс видел тревогу на лице Марка. Это проявлялось в том, как он смотрел на Ширли, в нахмуренности бровей, морщинках на переносице. Мастер смены считал, что хорошо прячет свое беспокойство за жену.

Нокс достал мультитул и проверил лезвие. Посмотрел на отражение зубов в стали – не застряло ли что‑ нибудь между ними после обеда. Когда он убирал мультитул в карман, одна из местных учениц выскочила из‑ за полок и сказала, что к ним явились посетители.

– Какого цвета посетители? – спросила Ширли, когда их отряд схватился за оружие и вскочил.

Девочка показала на Нокса:

– Синие. Такие же, как вы.

Нокс погладил девочку по голове и пошел за ней между полками. Это был хороший знак. Остальные его люди из механического опередили график. Он вышел в вестибюль, пока Марк собирал остальных. Некоторых пришлось будить. Механики подтянулись к прилавку, куда поднесли дополнительные винтовки.

Обойдя прилавок, Нокс увидел в дверях Петера. Два местных охранника на площадке у входа разрешили ему войти.

Петер улыбнулся, пожав руку Ноксу. Пришедшие с Петером работники с нефтеперегонного завода вошли следом. Свои обычные черные комбинезоны они заменили на синие.

– Как там дела? – спросил Нокс.

– Лестница гудит от топота, – сообщил Петер.

Он набрал полную грудь воздуха, задержал его, потом выдохнул. Нокс представил, с какой скоростью они поднимались, если сэкономили столько времени.

– Все тронулись в путь?

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒