|
|||||||
Глава 38. Кассия
Мне сложно сосредоточиться на строчках перед собой, в то время как я представляю, о чем там разговаривают в ночи за пределами пещеры. Я обнаруживаю, что снова читаю поэзию, следующую часть стихотворения Недосягаем ты – но я: Осталось Море ‑ малый путь Для ободрённых ног. Товарищ детских игр, трудись! Отныне пусть я вновь Пушинкой стану для тебя – Легчайшей из всех нош. На этом стих обрывается, хотя я могу утверждать, что дальше шли и другие строфы. Следующая страница вырвана из книги и утеряна. Но даже в этих кратких строчках я слышу, что поэт разговаривает со мной. Ушедши, она или он по‑ прежнему имеет голос. Почему я так не могу? Я внезапно осознаю, чем меня так привлекает творчество этого автора. Не только сами слова, но их значение, чувство того, как она умеет вставить слова в нужное место и сделать их своими собственными. Но сейчас не время для этого, напоминаю я себе. Следующая коробка полна книг, похожих одна на другую; все они содержат слово ГРОССБУХ на кожаной обложке. Я беру одну книгу и пробегаюсь глазами по строчкам: Тринадцать страниц истории, за пять синих таблеток. Плата посреднику: одна синяя таблетка. Одно стихотворение, Рита Дав, в оригинальной печати, за информацию о действиях Общества. Плата посреднику: право доступа к обменной информации. Один роман, Рэй Брэдбери, третье переиздание, за один датапод и четыре оконных стекла с участка реставрации. Плата посреднику: два стекла. Одна страница из Библии, за три пузырька лекарства. Плата посреднику: ничего. Посредник провел личный обмен от своего имени. Значит вот как происходила торговля, и поэтому здесь так много разорванных книг и утерянных страниц. Фермеры собирали книги, но они же разрывали их, оценивали стоимость и обменивали по частям и кусочкам. Эта мысль огорчает меня, но, конечно, им просто приходилось заниматься этим. Так же как приходится архивистам, и пришлось мне, когда я сохранила таблетки и обменяла компас. Таблетки. Записки Ксандера. Спрятал ли он внутри что‑ нибудь секретное? Я разрываю пакет и раскладываю содержимое на две кучки на столе: синие таблетки отдельно, записки отдельно. Ни в одной из бумажек не говорится о чем‑ то секретном. Возможный род деятельности: чиновник. Возможность успешного будущего: 99, 9 процентов. Возможная длительность жизни: 80 лет. Информация, открывающаяся строчка за строчкой, уже известна мне, либо я о ней догадывалась. Чувствую на себе взгляд. Кто‑ то стоит у входа в пещеру. Поднимаю глаза, направляю луч фонарика вдоль песчаного пола, одновременно запихивая таблетки и записки обратно в сумку. – Кай, ‑ начинаю я. – Я только… Этот человек слишком высок, чтобы быть Каем. Напуганная, я освещаю его лицо, и он руками прикрывает глаза. Запекшаяся кровь покрывает руки вперемешку с голубыми линиями. ‑ Хантер, ‑ вскрикиваю я. – Ты вернулся!
‑ Я хотел убежать, ‑ говорит Хантер. Сначала я думаю, что он имеет в виду Каверну, но потом понимаю – он отвечает на вопрос, заданный Инди перед тем, как мы начали взбираться на скалу – Что ты решил? ‑ Но ты не смог уйти, ‑ понимающе произношу я. Бумаги, лежащие на столе, трепыхаются, когда он подходит ближе. – Из‑ за Сары. ‑ Она умирала, ‑ отвечает он. – Не могла двигаться. ‑ А остальные не стали вас дожидаться? – потрясенно спрашиваю я. ‑ Не было времени, ‑ объясняет Хантер. – Это могло угрожать всем беженцам. Те, кто был недостаточно быстр, чтобы бежать, решили сражаться. Но она была ребенком, и слишком больна. – Мышца на его щеке подергивается, и, когда он моргает, по щекам начинают течь слезы. Но он не замечает их. – Я составил соглашение с теми, кто остался. Я помогал им устанавливать взрывчатку в Каньоне, а они позволили мне остаться с Сарой, вместо того, чтобы ждать сражения, – он качает головой. – Я не знаю, почему ничего не сработало. Корабли должны были рухнуть на землю. Я не знаю, что сказать. Он потерял дочь и всех своих знакомых. – Ты все еще можешь пойти на равнину и найти остальных, ‑ говорю ему. – Еще не слишком поздно. ‑ Я вернулся, потому что обещал сделать кое‑ что, ‑ отвечает он. – Там, в Каверне, я забылся. – Хантер подходит к одной из длинных плоских коробок на столе и скидывает крышку. – Пока я еще здесь, я покажу тебе, как добраться до Восстания. Пальцы покалывает от нетерпения, и я оставляю книгу лежать на столе. Наконец‑ то. Хоть один человек знает что‑ то реальное о повстанцах. – Спасибо тебе, ‑ говорю я. – А ты пойдешь с нами? – Я не допускаю даже мысли о том, чтобы оставить его одного. Хантер смотрит на меня поверх коробки. – Здесь лежала карта. Ее кто‑ то забрал. ‑ Инди, ‑ догадываюсь я. – Она вышла совсем недавно. Не знаю, куда она могла пойти. ‑ В одном из домов горит свет, ‑ замечает Хантер. ‑ Я пойду с тобой, ‑ говорю я, кидая быстрый взгляд на Элая, который по‑ прежнему спал в углу пещеры. ‑ Он будет в безопасности, ‑ успокаивает Хантер. – Общество пока еще не пришло сюда. Я выхожу следом за ним из пещеры, потом вниз по скользкой тропинке. Мне не терпится найти Инди и отобрать то, что она скрыла от нас. Но, когда мы открываем входную дверь небольшого освещенного домика, то видим только Кая: свет от огня мерцает на его лице, пока он сжигает карту того места, куда я так хочу добраться.
|
|||||||
|