ЧАСТЬ ВТОРАЯ 6 страница

– Очень просто, – горько усмехнулась Астония. – Просто моему отцу не хотелось иметь бастарда, и Саяне пришлось назвать меня своей дочерью, чтобы не потерять статуса королевы. Вот только воспитывать чужого ребенка, называть его своим – для ведьмы нет худшего оскорбления. Но не будем о грустном. С ней я более не встречусь. Реяр пообещал мне помощь в обмен на участие в вашем маленьком деле. И свою роль я сыграю до конца.

Они помолчали. Сайлейн не знала, что спросить, чтобы не выдать своей неосведомленности о задании принцессы, а потому она просто разглядывала ауру собеседницы, фиксируя, как она изменяется. За холодной маской ее высочества скрывался ураган. Она то злилась, то радовалась, то надеялась, то ее аура окрасилась чем‑ то еще, более светлым, чем надежда, но не таким ярким, как мечта. Сайлейн неимоверно захотелось спросить, что пришло на ум собеседнице, но она сдержалась, понимая, что не все вопросы уместны.

– У них красиво? – внезапно спросила принцесса.

– Красиво, только иначе. Бежать лучше в Тааль‑ Ен, – поделилась соображениями Сайлейн.

– Дашь политическое убежище?

– Попрошу, чтобы дали.

– Не поможет, Саяна слишком сильная ведьма, чтобы я смогла спокойно существовать здесь. Она хотела, чтобы я вышла за императора и забрала его волю, но я этого не сделала.

– И молодец, – похвалил появившийся прямо за ее спиной демон. – Лейни, Вильгельм выразил желание сопровождать нас завтра на прогулку по магазинам. Радость моя, – он обратился к принцессе, – составишь нам компанию? Платит император.

– С превеликим удовольствием обновлю гардероб.

Сайлейн хотела возразить, что гардероб им уже обновили за счет казны, но решила промолчать.

– Налетай‑ покупай…

– … за полцены…

– … испытай себя… – раздавались то здесь, то там крики зазывал. Толпы людей стремились купить нужный товар по самой низкой цене. Они метались от одного лотка к другому, сталкивались друг с другом, ругались, дрались, но неизменно огибали странную компанию из пяти людей, скрывающих лица под капюшонами. Что‑ то в них было неправильное и необъяснимо страшное: то ли походка выдавала в них тех, кто с детства привык повелевать, то ли идущие за ними тени – постоянные спутники демонов, незаметные, но вселяющие необъяснимый страх в слабых духом, то ли просто люди понимали, что от странников, прячущих лица, стоит ждать неприятностей. В любом случае, толпа осторожно огибала этих странных незнакомцев. Не смотрели в их сторону и любители срезать кошельки, настоящие же профессионалы провожали заинтересованным и уважительным взглядом, разглядев у одного из них на руке повязанные вместо браслета черные четки. Таких меток в городе было немного, а встречаться со ставленниками хозяев гильдии никто не хотел, чем и пользовался Манкольм, прокладывающий путь.

Лорда не удивило внезапное желание императора прогуляться по самому большому в стране рынку. Более того, чего‑ то подобного он и ожидал от девочки. А Вильгельм… он просто не мог не пойти у нее на поводу. Вот если бы она запросила что‑ то серьезное, император мог бы и отказать, но в такой малости, как выбор места прогулки, был полностью во власти Каталины. Загадкой для интригана оставалось лишь желание принцессы сопровождать их, или, вернее будет сказать, принца Растана. Глядя на них, у лорда складывалось впечатление, что аристократы были знакомы ранее, но когда? Разведка пасовала. Впрочем, когда дело касалось личных отношений оборотней, точно сказать никто не мог. Закрытое общество этих обремененных зверем людей жило по своим законам, и деньги в данном случае редко могли решить проблему нехватки информации.

– Говорят, на этом рынке можно найти все что угодно? – забросила удочку Сайлейн, ожидания самодовольного восклицания от императора.

– Я не был бы столь категоричен, – осмотрительно сказал Вильгельм, внимательно следя за обстановкой. Он был несколько раздосадован выбором своей спутницы, морально готовясь к магазинам или ювелирным лавкам. Тот же факт, что его уже третий час таскали по животным рядам со всеми его характерными запахами, несколько напрягал Вильгельма, но, будучи инициатором прогулки, отказать или вознегодовать он не осмелился. Мнение Каталины было для него важным.

Вильгельма, как и Манкольма, раздражал союз между принцем оборотней и принцессой Велиссии. Объяснить причину он не мог. Правда, в глубине души понимал, что это точит зубы задетая гордость. Здравый смысл же торжествовал, что принцесса не будет доставлять проблем лично ему. А принц Растан… его Вильгельму жаль не было.

– А если я попрошу, вы найдете? – серьезно спросила Сайлейн, проверяя границы его расположения.

– Сделаю все возможное.

– Я могу надеяться на подарок? – подумав, решилась использовать такой метод девушка.

– Чего желаете? – отвесил шутовской поклон император.

Манкольм закашлялся, когда увидел, что творит его император.

– А вы точно‑ точно сделаете? – продолжала интриговать Сайлейн.

– Если это в моих силах и не повредит стране.

– Спасибо, – искренне поблагодарила девушка, вставая на носочки и легонько касаясь щеки оторопевшего мужчины. – Не подумайте, просто у нас так можно благодарить, если другой не против. Вы же не обидитесь?

– Думаю, нет, – рассмеялся Вильгельм. – И что я должен сделать, чтобы оплатить ваше расположение.

– Помилуйте одного человека, – просто сказала Сайлейн, как будто речь шла о новом платье. Хотя нет, о платье она говорила бы иначе, консультируясь с сестрой, а так она говорила о новых отмычках или защитных сетях.

– Кого? – заинтересовался император, жалея, что под капюшоном не видит ее глаз. – Кто этот человек вам?

– Одного юношу. Я не знаю его имени, но господин Каалис наверняка помнит, он сам показывал мне его дело вчера.

– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, и если Манкольм подтвердит, что этот человек достоин милости, он будет освобожден. Даю вам свое слово.

– Слово императора? – улыбнулась Сайлейн.

– Нет, именно свое.

Девушка благодарно кивнула и отвернулась. Ее взгляд блуждал по прилавкам, пока не натолкнулся на продавца птиц. Девушку перекосило от условий их содержания: в клетках, позади самого торговца, в маленьких и для многих очень тесных клетках ютились по‑ настоящему редкие виды.

– У вас есть рошаль? – тихо спросила она у торговца. Тот опасливо взглянул на людей, окружавших девушку, скинувшую капюшон. Причислив их к охране, кивнул. Рошаль у него имелся, и избавиться от птицы ему хотелось как можно быстрее. За ловлю этого популярного у аристократии вида полагалась смертная казнь, что, впрочем, не останавливало любителей быстрой наживы, стремящихся всеми правдами и неправдами попасть в Гортан, единственное место, где эти птицы размножались. Князь даже хотел полностью закрыть границы, но это означало бы полную изоляцию страны, а на это никто идти не хотел.

– Для госпожи найдется все, – заверил торговец, кланяясь. Он справедливо полагал, что у девушки, пожелавшей рошаля, денег неприлично много. – Госпожа готова заплатить сейчас?

Девушка потянулась к поясу, и мужчина облегченно выдохнул: сегодня он избавится от птицы и отнесет начальнику стражи его долю, закрыв долг. Резкий звук, с которым втянул воздух один из сопровождающих покупательницы, он пропустил мимо ушей.

– Пройдемте со мной, – позвал торговец, кивая помощнику. Косоглазый мальчишка занял место хозяина за прилавком. – Птица не здесь. И в рамках сохранения конфиденциальности я настаиваю, чтобы со мной пошел кто‑ то один.

– Двое, – отрезала девушка.

– Двое, – покладисто сказал торговец.

– Он и он. – Сайлейн кивнула на Манкольма и Растана.

– Как будет угодно госпоже.

Девушка только кивнула, но стоило мужчине обернуться к ней спиной, наградила таким злым взглядом, что тот сбился с шага, впрочем, не зная, каких врагов приобрел. Дождавшись, пока все трое скроются из виду, Сайлейн попросила Вильгельма и Астонию подождать ее немного. Принцесса рассеянно кивнула, Вильгельм также согласился или – девушка пригляделась лучше – он просто следил за происходящим глазами подчиненного. И пусть, пока они будут спасать рошаля, она разберется со всей поставкой. Пусть это и нарушение законов гильдии, но им об этом знать вовсе не обязательно.

Рыжий мальчишка, исполнявший обязанности хозяина, продержался недолго. Стоило Сайлейн выпустить когти и как следует намекнуть на его дальнейшую судьбу, далекую от тюремных застенков, струсил и выдал связного и периодичность встреч. Конечно, рошалей доставляли редко, но обязательно раз в месяц приходил новый птенец. Девушке осталось лишь недовольно скрипнуть зубами: присутствие императора на улице за дверью лавки мешало тут же сорваться с места, чтобы прекратить навеки жизнь зарвавшихся людей. Воровать у оборотней рошалей – даже не оскорбление, а плевок, и еще одна причина, почему иные страны в Союз не принимали. Упрощенная система таможни позволила бы людям беспрепятственно вывозить этих птиц, взявших на себя функцию обиталища душ тех из оборотней, что не ушли навеки. Рошаль появлялся на могиле укором или радостью для семьи почившего. Укором, если он не ушел по их вине, радостью, если был так к ней привязан, что и после смерти желал оберегать своих потомков. Был и третий вариант – дети, потерявшиеся между двумя формами и погибшие. Они получали право на перерождение, а пока ожидали, обращались в рошалей и жили среди своих, наблюдая за старшими или учась с кем‑ нибудь из молодых. После возрождения оборотни, как правило, сохраняли эту форму и часто служили вестниками кланов. А потому от осознания, что люди поймали или убили кого‑ то из детей, Сайлейн теряла контроль.

Чтобы окончательно не сорваться, девушка поспешила на воздух. Густой, с запахом соломы и перегноя, он не раздражал ее, скорее помогал вновь стать человеком.

– Ваше величество, – тихо позвала она Вильгельма, – уже что‑ то известно?

– Да, нашли птенца и еще несколько ценных видов. Манкольм решил вмешаться, и сейчас там малоприятное зрелище. Он спрашивает, возьмете ли вы временно к себе птенца или лучше отдать его до приезда делегации Гортана в зверинец?

– Я возьму.

– Сожалею, что так получилось. Я слышал, рошали очень дороги вам?

– Да, и будьте готовы к разбирательству, ваше величество. Ваши извинения не примут, пока не вернете всех рошалей, проданных на территории вашей страны.

– Я решу этот вопрос.

– Спасибо.

– Полагаю, нам лучше вернуться.

Сайлейн не ответила, молча взяла его за руку, позволяя перенести себя на территорию резиденции. Ей еще нужно было сообщить о птице князю Гортана Альбравису.

Вильгельм, как полагается, проводил ее до дверей покоев и ушел. Сайлейн, дождавшись, пока стихнут его шаги, бросилась в ванную и заперлась. Скинув на пол плащ, она наскоро смыла с себя пыль и прочитала воззвание к гортанскому князю, окропив зеркало кровью. Да, что‑ то последнее время ей приходилось расходовать крови много больше обычного.

Альбравис ответил не сразу.

– Лейни, – удивленно вопросил князь, вытирая полотенцем волосы. Было видно, что он только выбрался из ванной, и задержка вызвана, прежде всего, его заботой о психике вызывающего. Ибо, если бы вызывал мужчина, он мог бы позавидовать и разозлиться или, наоборот, сравнить не в свою пользу накачанную фигуру князя. Женщины же имели опасность влюбиться в этого сероглазого блондина, во многом являвшего собой идеал мужчины.

– Я в Таске, и мы нашли рошаля, – быстро и четко пояснила цель связи девушка.

Удлинившиеся клыки князя были лучшим ответом на ее вопрос, а полыхнувшие тьмой глаза – прогнозом дальнейших действий.

– Император в курсе дела?

– Да.

– Я пришлю кого‑ нибудь, но раньше чем через два дня не получится. Ты же знаешь, купол не позволяет… Там взрослая птица или птенец?

– Птенец, я присмотрю, – пообещала Сайлейн, предпочитая не ставить своего хорошего знакомого в неудобную ситуацию и заставлять его просить.

– Спасибо. Корвус говорил, ты участвуешь в цирке со смотринами?

– Ну да, – улыбнулась уголками губ девушка. – Все в Союзе знают о моем падении?

– Только избранные, – заверил оборотень, – разумеется, все правители оказались осведомлены, и двор, и слуги, и…

– Можешь не продолжать, – застонала девушка. Оборотни, они такие, если чужаку не скажут ничего, то скрыть что‑ либо внутри группы зачастую сложнее, чем подложить кнопку на трон короля, когда он на нем сидит. – Когда ты приедешь? И приедет ли Сивилла?

– Нет, она наказана, так что подружку не жди. А мы отправимся спустя неделю. Не хотелось бы попасть раньше. Быть почетным гостем приятно, но испытывать на себе все прелести официоза, – Альбравис скривился, – не предел моих желаний. Надеюсь, ты это учтешь при подготовке.

– Постараюсь. Только особо не рассчитывай.

Подмигнув, Альбравис отключился. Судя по легкому шуму, который она успела услышать, к нему кто‑ то пришел, а по вновь вспыхнувшим тьмой глазам было ясно: долго этот кто‑ то не проживет. Впрочем, в княжеские разборки Сайлейн предпочитала не лезть. Альбравис сам справится, а неуемное любопытство с ее стороны может лишь повредить.

Исполнив свой долг, девушка с чистой совестью и пыльными волосами, стараясь унять волнение от предстоящей встречи с рошалем, а также сократить время ожидания, набрала воды и, раздевшись, залезла в ванну. Влила вкусно пахнущего мелиссой зелья в воду и выскочила как ошпаренная. Вместо положенной расслабляющей пены по поверхности воды прошла волна огня.

Сайлейн чуть не плюнула от досады, но удержалась от этой плебейской привычки. Недосмотрела, расслабилась. А ведь предупреждали, что иные отборы проходили не так гладко. Крик Астонии, раздавшийся следом, заставил Сайлейн вновь натянуть пропахшую рынком одежду и броситься к принцессе.

Едва влетев в помещение и опередив на какой‑ то локоть Тарику, Сайлейн успокоилась: Астония была в порядке. Видимо, принцесса заранее наливала в воду все, что ей требовалось, а только потом раздевалась и залезала.

– Что случилось? – требовательно спросила Тарика.

– Кто‑ то прошел вашу хваленую охрану и подменил зелье. Вода загорелась, стоило ему раствориться.

– Понятно. – Тарика стремительно вышла, чтобы спустя полминутки вернуться с Целителем. – Проверь остальные баночки. – Она перевела взгляд на Сайлейн и вопросительно вздернула бровь, заметив ее мокрые волосы. – Каталина, а что вы здесь делаете?

– То же самое, – развела руками девушка.

– Как выглядел флакон?

– Зеленый.

– Синий.

– Ясно. – Наемница выглянула в коридор. – Всех участниц в библиотеку и не выпускать до выяснения причин. Вам, ваше высочество, также лучше поспешить. Графиня?..

– Я бы предпочла остаться.

– Ваше право, поможете моему коллеге, – кивнула Тарика и переключилась на Астонию. – Ваше высочество, полагаю, будет излишним говорить вам о неразглашении сведений о произошедшем.

– Девушкам – нет, а отец узнает все.

– Не сомневаюсь.

– Действуйте, – позволила принцесса, усаживаясь на диван, – вы должны отрабатывать свое жалованье лучше.

Тарика не ответила, но по поджатым губам стало ясно, что друзьями с принцессой они не будут. Но обижаться наемница не могла: Астония говорила чистую правду, и Тарике оставалось только присоединиться к Аллектору и Сайлейн и вместе с ними осматривать другие склянки.

– Принцесса знает о твоей работе? – удивленно спросила Сайлейн.

– Да, не представляю, как эта ведьма меня узнала, но оказалось, что репутация – вещь порой очень неудобная и лишняя.

– Она и есть ведьма, – пожал плечами Аллектор, извлекая и увеличивая минимальный набор алхимика. – Разбираем, девочки, не стесняемся.

– Не боишься, что принцесса проклянет? Раз уж она ведьма, – не удержалась от ехидства Сайлейн. – И будет прекрасный Целитель искать свою принцессу, которая поцелует его, несмотря на лягушачью шкурку.

– Конечно, нет, – отмахнулся наемник и продемонстрировал небольшую серебряную монетку на шнурке, висящую у него на груди. – Принцессе, при всем моем уважении, до уровня мага, продавшего мне ее, расти и расти.

– Архимагистра развел? – ничуть не стесняясь просторечья, спросила Тарика.

Аллектор загадочно улыбнулся.

– Увы мне, – патетично возвела к небу руки наемница, чуть не облив коллег пока не проверенным составом, – один у архимагистров крадет амулеты, другая – замуж за императора собирается… У вас совесть есть?

– Продали первым делом, – хором ответили Аллектор и Сайлейн и рассмеялись.

– В следующий раз тебя возьму, – клятвенно пообещал Целитель, – если ты, конечно, раньше нас не прикончишь.

Он скосил глаза на вытекающую из флакона розовую субстанцию. К счастью, это оказалось мыло.

К вечеру, когда все комнаты оказались проверены, а стража заняла свои посты, Аллектор, Тарика и Сайлейн собрались в покоях у Целителя. Горела одна свеча, и они то и дело посмеивались, представляя себя на тайном заседании заговорщиков. На истинном же, Сайлейн знала по опыту, всегда светло и комфортно, ибо истинные заговоры вершатся людьми образованными и обеспеченными, знающими цену своему времени и участию. В пыльных же подвалах и на мрачных кладбищах собирались рядовые исполнители или сражающиеся за идею юнцы. Находившиеся же в комнате, за исключением Сайлейн, были уже не так молоды, чтобы погибать за идею, да и Аллектор уже не раз бывал среди первых. И сейчас такая смена ролей их немного смешила.

– Алл, а как ты вообще пропустил эти зелья? Там же половина если не запрещена, то не рекомендована.

– Поэтому и пропустил, чтобы своим пользовались и что похуже не пронесли. Невест же не обыскивают.

«Это они зря», – подумала Сайлейн, припоминая, что даже ее отравленные иголки, которые она никогда не выкладывает, способны убить. А если посчитать, сколько раз император поворачивался к ней спиной…

– Котенок, вывезешь мне кое‑ что? – хитро усмехнулась Тарика. – Алл, у тебя здесь везде защита?

– Обижаешь.

– Если это не противоречит интересам Тааль‑ Ена, можно отдать кому‑ нибудь из оборотней. Послов тоже не обыскивают.

– Только следят за ними не в пример пристальнее.

– Не противоречит, – заверила Тарика. – Я отдам тебе перед приемом, ладно?

– Конечно.

С первого этажа послышался шум. Он медленно перекочевал выше, а после и вовсе превратился в топот, мигом охвативший все этажи. В дверь громко постучали.

– Закругляемся, – констатировал Аллектор, гася свечи и зажигая свет. – Кати, разыграем охрану?

– Пожалуй, – согласилась девушка, плавно поднимаясь. – А ты уверен, что по мою душу?

– А кого еще они могли потерять? – удивился наемник. – Императора?

– Да, логично.

Не задерживаясь, Сайлейн вылезла через окно и, пройдя по карнизу, перебралась к себе. Сориентировавшись, быстро скинула верхнюю одежду и нырнула под одеяло. Спустя минуту она расслышала, как тихо открывается дверь и спокойный голос Аллектора обещает охране всяческие муки за напрасное беспокойство.

– Ваша светлость, – осторожно позвал один из них, – вам привезли…

Дальше Сайлейн не слушала, вскочив на кровати. Резко опустившиеся в пол глаза лучше слов показали, что что‑ то не так.

– Накинь что‑ нибудь, – губами подсказал Аллектор.

Сайлейн быстро натянула одеяло до ушей.

– Буду готова через пять минут, – сказала девушка и явственно расслышала облегченный выдох охраны, спешно покидающей покои. Сайлейн вопросительно посмотрела на Целителя, не спешащего последовать их примеру.

– Боятся навлечь гнев императора, – пояснил наемник.

– А ты не боишься?

– Радость моя, меня здесь так любят, что убили бы на месте, если бы не контракт и клятва. Да и то рыжий издевается как может.

– Манкольм?

– Он разрешил себя так называть?

– Не хотел называть известную фамилию.

Закутавшись в одеяло, девушка посетила гардеробную и уже одетая в привычный наряд предстала перед Целителем.

– Спустимся или позвать?

– Спустимся, – пожала плечами девушка.

Они прошли вниз, откуда доносились сдавленные крики людей и недовольное курлыканье. Перемахнув через перила, Сайлейн мягко приземлилась на пол и, сделав подсечку одному из стражей, выхватила у него рошаля. Птица, мгновенно успокоившись, устроилась на плече у девушки и, закрыв глаза, заснула.

– Не приближайтесь к моей птице, – злым шепотом предупредила Сайлейн и, резко развернувшись, ушла к себе налаживать отношения со своим новым другом.

Комнату она предварительно заперла, чтобы больше не отвлекаться по глупостям, а важные гости могли прийти и через окно. Убедившись, что окна занавешены и лунный свет не проникает в помещение, девушка аккуратно ссадила птицу на стол и легонько погладила. Рошаль открыл свои огромные полыхающие серебром глаза и, не мигая, вперил взгляд в девушку.

– Каталина, – представилась она. Рошаль недовольно курлыкнул. – Да, ты прав, нехорошо обманывать. Сайлейн.

Рошаль подозрительно сощурился.

– Другого нет, так что привыкай. А ты у нас кто?

Птица, если можно так сказать, тяжко вздохнула. Ее крылья совсем поникли, и даже легкое серебристое сияние на мгновение потухло.

– Я сейчас сделаю кое‑ что, а ты никому не скажешь, хорошо? – заговорщицки сказала Сайлейн и склонилась к самому птенцу. На мгновение ее собственные глаза засияли серебром и потухли. – Ну, здравствуй, Кайли.

– Госпожа? – раздался недоверчивый, немного осипший голос мальчишки лет десяти.

– Не то чтобы, – замялась девушка. Госпожой она не была, зато ее сестра как старшая жрица имела подобное величание. – Но с госпожой я тебя познакомлю, если хочешь.

– Спасибо.

На лице мальчишки расцвела счастливая улыбка. Но вот он задумался и резко погрустнел.

– А я уже навсегда в этом виде?

– Нет еще, – развела руками Сайлейн, опускаясь на краешек дивана; мальчишка устроился на ковре. – Но чем больше будешь проводить в этой форме, тем скорее она закрепится. Вид птицы у тебя сохранится, не переживай. Только… мы не в Гортане, и здесь людям лучше не знать о тебе. Вряд ли они захотят признаваться в своих слабостях, а соврать при тебе… Сам понимаешь.

– Понимаю, – обреченным голосом произнес мальчишка. – А долго мы будем здесь, я бы хотел сказать семье, что нашелся.

– Напиши им письмо, я отправлю. Бумага там. – Сайлейн кивнула на дверь кабинета. – И составь для меня список, что тебе нужно. И последнее, шторы не открывай, когда будешь обращаться, сияние будет такое, что и с закрытыми окнами заметят, а если их открыть…

– Я не буду их открывать, – пообещал мальчишка, убегая; уже в дверях он обернулся: – Спасибо, госпожа.

– Не за что, – улыбнулась Сайлейн, радуясь, что сестра из‑ за неимения собственных сил привлекала ее к некоторым ритуалам.

Наконец с чувством выполненного долга девушка легла в кровать и тут же заснула. Этот поистине тяжелый день кончился.

Проснувшись на рассвете, Сайлейн, пользуясь свободным временем, поспешила в кабинет, где ее должно было ожидать письмо Кайли. Едва войдя в комнату, девушка решила, что мальчишка просидел здесь всю ночь. Стол был усыпан скомканной бумагой, на столешнице виднелось пятно от пролитых чернил. Было заметно, что мальчишка пытался его убрать, но получилось только хуже. Аккуратно освободив себе место за столом, Сайлейн начала разбираться с оставленными ей бумагами.

Во‑ первых, ей сразу бросился в глаза почерк Кайли – с обилием завитушек и некоторыми буквами, понятными ей только из‑ за интереса к истории сообщества оборотней. Они не использовались уже порядка ста лет.

Во‑ вторых, архаичный стиль. Такие обороты и сто лет назад сохранялись лишь по традиции и ничем не мотивировались в современном языке. Ныне же они носили явный книжный характер и были малопонятны для простых обывателей. Сайлейн, целый год мучавшаяся под присмотром дворцового архивариуса, и сама с трудом продиралась через все обороты речи, которыми Кайли щедро украсил текст.

И последнее: клана, указанного им, не существовало, или же Сайлейн о нем просто не знала? В любом случае ей предстояло связываться с Альбрависом, и все равно, что он мог еще спать. Она же уже работает. Чем князь лучше?

Убедив себя, что она действительно имеет все основания побеспокоить северного князя, девушка, прихватив письмо, отправилась в ванную.

Альбравис не спал. Он предавался тому самому занятию, которое так любят мужчины и не любят, когда ему предаются их половинки. Северный князь пил. Поймав вызов, он не стал убирать со стола признаки своего разгула, а просто сдвинул на край стола, и сейчас Сайлейн отчаянно косила глаза, пытаясь понять, что именно употребил Альбравис, чтобы выглядеть так непрезентабельно.

– Может, в другой раз? – осторожно спросила девушка, желая понять, готов ли князь к разговору. Альбравис равнодушно мотнул головой.

– Аль, ты хоть заперся? А то контроль потеряешь.

– От этого может быть только похмелье, – угрюмо ответил князь.

– Что случилось?

– Я бы не хотел это обсуждать.

– Поссорился с Кристой? – поняла девушка. Криста, супруга Альбрависа, была женщиной терпеливой и принимала все слабости своего супруга, но всякому терпению приходил конец.

– Ты хотела мне что‑ то сказать? – перевел тему князь.

– Аль, – Сайлейн понятливо перешла к первоначальной теме, – а ты знаешь что‑ нибудь про род Валиен‑ Стан?

Альбравис, решивший в этот момент выпить воды, подавился и закашлялся.

– Откуда ты узнала про этих предателей?

– Вычитала, – соврала Сайлейн.

– Обязательно скажешь где, мы уничтожаем любые упоминания о проклятых.

– Аль, а за что с ними так?

– Лейни, поверь, тебе это знать излишне. И больше этих вопросов не задавай.

– Ладно, – замолкла девушка и, так и не решившись признаться, махнула рукой, обрывая связь. Про Кайли она никому не скажет. Не может этот мальчишка быть предателем. Просто не может. Он… другой.

Она сжала и разжала кулаки, медленно выдохнула, чтобы рошаль не почувствовал ее тревоги, и вышла в гостиную. Птица, встрепенувшись, перелетела со спинки дивана на плечо девушки. Сайлейн ласково потрепала Кайли по головке.

– Пробежимся?

Рошаль одобрительно заклекотал. Тихо, стараясь никого не потревожить, Сайлейн прокралась к выходу и, кивнув Аллектору, читающему очередную нетленку, проскользнула на улицу и замерла у входа. Там, подпирая друг друга, дремали два молодых стражника. Рошаль неодобрительно пискнул, и девушка боязливо втянула голову в плечи. Впрочем, никто из спящих никак не отреагировал, только Целитель поднялся и присоединился к ним.

– Мешали, – коротко пояснил он, усаживая стражников на крыльцо. – Через часик придут в себя.

Сайлейн предпочла не принюхиваться и не проверять, зная любовь коллеги к отравляющим и отупляющим веществам.

– Смена скоро?

– Через три часа.

– Ты нас не видел.

– Разумеется, нет. Как я мог видеть убегающий вишневый пирог, он вернется вскоре сам, верно?

– Абсолютно, – заверила девушка, срываясь на бег. Рошаль взлетел, предпочитая сопровождать ее по воздуху.

Первым делом они домчались до булочной и, вспомнив детство, добыли пирог, оставив на столе золотой и записку с благодарностью, что даже ночью у них все теплое и вкусное. Записка была написана во время второго посещения, когда, не удержавшись, Сайлейн и обретший человеческий облик Кайли съели предназначавшееся наемнику лакомство. Поскольку мальчишка не умел еще сохранять свою одежду целой, Сайлейн пришлось уступить ему собственную тунику, оставаясь в рубашке. Для высшего общества наряд не подходил, а вот для пикника на голой земле в первых лучах солнца очень даже.

– Кайли, расскажи мне про свою семью?

Мальчишка как‑ то помертвел и тихо признался:

– Мы недостойны внимания сатино.

– Ты знаешь?..

– Да, иначе бы не был сейчас человеком. Меня не убили, госпожа, меня прокляли и оставили жить птицей, чтобы моя семья видела, что будет с ними и с их детьми.

– Кого вы предали?

– Вас, а после, видно так было суждено, нас предали те, кому мы стали служить. Так Валиен‑ Стан стали дважды проклятой семьей. Изгоями среди своих и чужих. Нам больше никто не верил, и нас убивали, желая избежать возможного повторения.

– Кто ты, Кайли?

– Кайлейн Валиен‑ Стан, младший сын семьи Валиен, клана Рошаль, для которых вторая форма стала тюрьмой. Северный князь не защищает нас, и браконьерам позволяют на нас охотиться. Если князь узнает, что вы вернули мне человеческий вид, то я умру, – совершенно серьезно ответил мальчишка.

– И ты все равно написал в письме свое имя, – медленно проговорила девушка.

– Я не мог поступить иначе. Но я пойму, если вы сообщите князю…

– Дай клятву, что не предашь, и он не узнает.

– Останусь верен и за гранью.

Сайлейн удовлетворенно кивнула. Мальчишка не врал ей, а за поступки родителей могут ли отвечать их дети?

– Превращайся, нам стоит поспешить.

Просить дважды Кайли не требовалось. В прыжке он обернулся птицей и завис над головой у пумы. После того, как Сайлейн прикрепила футляр с мздой для Аллектора, они, испытывая скорость своих ипостасей, помчались обратно.

Освободившись от ноши, девушка, избегая появляться в доме, вскарабкалась по стене и, перегнувшись через карниз, проникла в свои собственные покои. Рошаль залетел следом. В коридоре уже слышались осторожные шаги прислуги, и Сайлейн поспешила занять положенное в такую рань место. Накрывшись одеялом по самые уши, чтобы от дверей не было заметно не только ее открытых глаз, но и неподобающего вида – переодеваться в пижаму она не стала, просто скинула верхнюю одежду, надежно укрывшись.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒