ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ 15 страница

Зачем они здесь? С какой стати?

Но в глубине души она отлично знала, зачем. Когда самолет найдут и привезут тела… Ей хотелось, чтобы рядом с Полем был кто‑ то, кому он небезразличен… Какая глупость… Ведь он‑ то этого не узнает… Но Линда чувствовала, что рассуждает справедливо.

Она не находила места. Заснуть не удастся. Сказывались напряжение и горе.

Черт подери! Ей безразлично, что подумает Коди. Пусть принимает ее такой или отвергнет совсем.

Линда вскочила с кровати и подошла к двери в номер Коди. Открыла замок со своей стороны и громко постучала.

– Коди, эй, Коди! Ты слышишь?

Через несколько минут он открыл дверь со своей стороны, обмотанный полотенцем.

– Я собирался принять ванну, – объяснил Коди. – Что ты хотела?

– Почему бы нам не помыться вместе? Я сыта одиночеством по горло…

До поздней ночи Джордж оставался у Карлоса и пил с ним бренди. Ему не хотелось возвращаться. Не хотелось оставаться одному и признать те факты, которые невозможно отвергнуть. Джордж боялся все рассказать Эвите, и решил, что воздержится, пока самолет не найдут.

Уже светало, когда он вернулся домой. Он сначала пошел в кабинет и остановился у письменного стола, рассматривая различные фотографии Кристины, стоящие в рамках. Они иллюстрировали ее короткую жизнь. Вот она – новорожденная, потом с огромными глазами в четыре года, на пони – в десять лет, в двенадцать – читает книгу, и цветной снимок – в пятнадцать. Последних фотографий у Джорджа не было. Она внезапно застеснялась и не хотела фотографироваться.

Джордж устало пошел наверх. Горе валило с ног, но вставать надо рано – может быть, он полетит на одном из поисковых самолетов.

Эвита спала в темной спальне. Он даже не взглянул на жену, просто сбросил одежду и пошел в ванную. Сначала Джордж не заметил пустые бутылочки из‑ под таблеток. Потом увидел их и принялся с любопытством разглядывать. Кажется, это прописывали ему… Он прочитал этикетку: «Джордж Марако – снотворное». Странно… Он давно их не принимал… Он поднял вторую бутылочку. «Эвита Марако – успокоительные».

Какое‑ то мгновение Джордж не двигался, но постепенно его сознание стало проясняться.

Снотворные… успокоительные… пустые бутылки…

Он кинулся в спальню.

Эвита спокойно лежала. Даже слишком спокойно. Он взял ее руку. Она оказалась очень холодной. Пощупал пульс, но его не было. Эвита давно умерла.

Карлос заплатил Талии, и она сдержала обещание. Через несколько часов копия из двух страниц появилась на его письменном столе.

Поисковые самолеты немедленно поднялись в воздух. Два дня они летали но намеченному маршруту, но ничего не заметили. Это было неудивительно, так как самолет Эла Кинга летел над джунглями Амазонки и разглядеть его из‑ за густой растительности было невозможно. Даже если бы обломки нашлись, то там бы не оказалось живых людей. Надежды на это не было.

В понедельник поиски отменили. Эл Кинг и его самолет исчезли десять дней назад.

Карлос Батиста созвал пресс‑ конференцию и обнародовал факты о таинственной женщине и той организации, которую она представляла.

– Учитывая эту информацию, можно предположить, что самолет сеньора Кинга потерпел катастрофу, в результате которой все пассажиры и экипаж погибли. Продолжать дальнейшие поиски бесполезно. Именно поэтому мы официально заявляем о смерти Эла Кинга.

Линда и Коди вернулись в Лос‑ Анджелес в тот же день. В Нью‑ Йорке Мелани Кинг, которая вскоре собиралась стать миссис Менни Шорто, вновь выступила по телевидению.

– Я глубоко опечалена новостями, – сказала она. – Мы с Менни будем молиться о них.

А вечером Менни и Мелани давали прием, на котором вдова Киша весело признавалась почти всем присутствующим:

– Теперь мы можем сразу пожениться. Не нужно даже заниматься проклятым разводом.

В Лос‑ Анджелесе Ли Марголис подписал контракт с блондинкой, бывшей чемпионкой по теннису, на главную роль в «Женщине для мужчин». Он также принял раскаявшуюся Дорис обратно и объявил, что планирует снять ее в новом фильме о лесбиянках.

В Нью‑ Йорке Аарон Мак объявил о помолвке с шестнадцатилетней немецкой графиней.

– Она будет новой моделью фирмы «Мак», – заявил он всему миру, даже не потрудившись высказать соболезнования по поводу смерти Даллас.

На пляже в Малибу Кармен Раш дала эксклюзивное интервью журналу «Мачо». Она призналась, что Эл Кинг был самым прекрасным любовником в ее жизни.

В Нью‑ Йорке Марджори Картер не удержалась от шутки, что у Кармен Раш, скорее всего, было мало любовников.

В Лондоне Эдна Кинг запаковала одежду Эла и послала ее в местное благотворительное общество. Она как раз собиралась заняться вещами Эвана, когда вспомнила, что опаздывает на вечерние занятия кружка… и на встречу с Джоном…

И Эдна поспешно вышла.

В Чикаго Вэн Валда дал огромный прием «В память Эла Кинга». На приглашениях было написано: «Эл хотел бы, чтобы мы веселились».

Среди двухсот двадцати трех гостей Эл лично знал только шестерых, да и то вскользь.

В своем особняке Эд Курлник смотрел из окна спальни на море. Он уже прилично накачался виски. Рука дрожала. Второй Даллас не будет. Никогда. В сексе она реализовала все мечты его жизни. Жаль, что он отпустил ее от себя.

А в это время невозмутимая Ди‑ Ди развлекала сенатора и иностранного посла за ужином, который подали на террассе. А ее дочери‑ близнецы. Кара и Дана, общались с киноактером Рамо Калифом на яхте.

В Филадельфии бывшая Мисс Майами‑ Бич, а теперь королева красоты уселась за мемуары. Она посвятила две главы Элу Кингу и их продолжительным любовным отношениям и одну саркастическую строчку Даллас, подчеркнув, что ее предшественницу лишили титула за аморальное поведение.

В Лос‑ Анджелесе Глори и Плам стояли у зала, в котором проходил рок‑ концерт, в надежде купить немного кокаина – он стал их новым увлечением.

– Передавали, что Эван разбился, – сказала Плам.

– Вроде, да, – согласилась Глори. – Жалко, что он не оставил нам адреса. Может, он отписал нам что‑ нибудь в завещании.

– Ты думаешь, у него было завещание?

– Конечно. У всех богачей есть завещание.

– Вот, черт! Ты, наверное, права. Нам не повезло. Мы наверное, потеряли деньги.

В Мемфисе в студии звукозаписи Роза и Сатч записывали новый альбом.

– Этот негодяй заслужил такую смерть, – сплюнула Роза. – Надеюсь, что он страдал!

– О, – запротестовала Сатч. – Не надо так. У него были хорошие черты.

– Да, в постели. Суперкобель. Мог трахнуть даже собственную мать. Я рада, что он погиб.

В Рио‑ де‑ Жанейро Джордж Марако плакал на похоронах любимой жены и готовился начать жизнь сначала.

С прошлым покончено.

Погибших не вернешь.

Газеты перестали упоминать об Эле Кинге. Его официально признали мертвым. А о мертвых пишут лишь однажды. Популярность пластинок Эла резко упала. Его забыли буквально в считанные дни.

Десять лет спустя, если ему повезет, пластинки Кинга может обнаружить новое поколение. Так было с Бобби Холли и Устисом Редингом. Возможно, это произойдет и с Элом Кингом. Но только может быть…

Глава 72

В воскресенье Даллас проснулась первой. Ее разбудила боль. Вся кожа горела. Какое‑ то мгновение она лежала спокойно, стараясь вспомнить, где находится. Она надеялась, что это кошмар. Но, к сожалению, такова реальность. Ужасная и неотвратимая. Восемь дней кошмара.

Даллас быстро вскочила и попыталась сбросить с тела гигантских муравьев. Они ползали везде. И сумели пробраться даже под одежду. От испуга девушка закричала и разбудила других. Эла и Эвана тоже покусали муравьи. Вскоре все стояли и отряхивали одежду. Эл разделся догола и вымылся в ручье. Даллас последовала его примеру.

Было еще рано, и солнце только начинало вставать. Воздух казался прохладным.

Эл дрожал в ручье и смотрел на своих товарищей по несчастью. Похожи на клоунов. Лицо Кристины покрыто ссадинами и порезами. А одежда грязная и изорванная.

Рубашка Берни пропиталась кровью. Он с потрясающей быстротой теряет вес.

Поля не отпускает лихорадка.

Кожа на лице Эвана покраснела и слезает от солнечного ожога.

И Даллас, его женщина. Ее не коснулось ничто. Она собрала роскошные волосы и закрутила их узлом на голове. Оливковая кожа загорела и стала темно‑ махагонового цвета. Она великолепно выглядит даже без украшений.

– Надо двигаться, – сказал Эл, выбираясь из ручья.

– Может, поедим что‑ нибудь, – попросил Берни хриплым голосом.

– Пройдем немного вверх по ручью, пока прохладно. Потом отдохнем и поедим. А уж затем двинемся в путь.

– А как же он? – Берни показал на Поля, скорчившегося на земле. Даллас наклонилась и потрогала его голову.

– У него опять температура, – взволнованно сказала она. Берни тяжело сел.

– Какого черта… Мы никогда из этого ада не выберемся. Кого мы обманываем? Нужно было оставаться в самолете… Нужно было…

– Заткнись, – сказал Эл с угрозой. – Прекрати ругаться и поднимайся. Нам нужно продолжать путь. И мы будем это делать, даже если мне придется нести Поля.

– Ты здесь не босс, – злобно закричал Берни. – Я могу не лизать тебе задницу и послать к черту! И сказать все, что хочу! – он истерически засмеялся. – Мы все подохнем, даже ты!

– Если ты так думаешь, Берни, двигай к самолету. Я выберусь отсюда живым. И мне не нужны попутчики, которые не верят. Хочешь уходить – пожалуйста. Мы отдадим твою долю еды.

– О… черт… я не это имел в виду… Конечно, я с вами…

Эван молча наблюдал, как спорят отец и Берни, и не мог понять, почему этот толстяк настолько глуп. Эл вытащит их отсюда. Он пообещал. Эван от всей души верил, что это правда.

– Меня тошнит, – шептала Кристина. – Эти гадости на руках… О, Эван, я схожу с ума.

Эван покровительственно потрепал ее по плечу.

– Даллас посмотрит и положит какой‑ нибудь крем.

Кристина протянула руку. Яйца, отложенные мухами, превратились в крошечных извивающихся червячков.

У Эвана от омерзения свело живот. Червячки жили на руках своей жизнью, проделывая дырки.

– Даллас, – голос сорвался, но Эван заставил себя не отвернуться. – Ты можешь что‑ нибудь сделать с руками Кристины?

Даллас тут же схватила щипцы и крем и попыталась вытащить червяков из рук девушки, а потом перевязала их обрывками материи.

Эл нетерпеливо ждал. Он понимал, что каждую минуту солнце поднимается все выше. И среди деревьев опять наступит невыносимая духота.

Наконец они собрались. Поля подняли на ноги, он что‑ то невнятно бормотал. Лихорадка возвратилась. С одной стороны его поддерживал Эл, с другой – Эван. Потом шли Кристина и Берни, а сзади – Даллас.

Они медленно тронулись.

Ручей сильно извивался, и иногда для того, чтобы пройти несколько ярдов, они тратили целый час.

Комары и мухи не отставали от них. Это была непрекращающаяся пытка. Их жужжание слышалось отовсюду.

На некоторое время к ним присоединилась группа обезьян, которые болтали между собой, наблюдая за людьми.

Время проходило в полудреме. Они тащились и падали. Влажность была настолько высокой, что дышать стало трудно. Но постепенно ручей становился шире, хотя сначала это было почти незаметно. И вот они уже увидели довольно широкую реку.

Как бы ни устал Эл, внутри он ликовал. Разве не об этом говорила Даллас! Если найти реку и идти по берегу, то обязательно встретятся люди.

Эл постоянно повторял это, таща за собой Поля. Эван отошел, чтобы помочь Кристине.

Люди сильно ослабли. Если они не достанут чего‑ нибудь съестного, то скоро не смогут идти. Сил не осталось ни у кого. Эл подумал об обезьянах, недавно сопровождавших их. Жареная обезьяна – прекрасная пища. У него есть пистолет… Как только он увидит их в следующий раз… Кроме того, здесь много птиц, лягушек и, наверное, рыбы, поскольку ручей стал очень широким. Когда они остановятся на ночевку, нужно поохотиться.

Поль застонал и чуть не упал. Эл старался подбодрить его.

– Пойдем, братик, мы обязательно дойдем до места… – успокаивал он. Но Поль не слушал. Его глаза устремились в пустоту.

Эл оглянулся. Люди с трудом шли за ним. Сколько еще он может заставить их продержаться…

Солнце нещадно палило. Растительность на берегу реки стала иной. Было полно корней, гнилых листьев, странных пальм и вечнозеленых растений. Гигантских деревьев становилось все меньше, и росли они не так густо. А поэтому солнце беспрепятственно жгло людей. Эл так же, как Даллас, быстро загорел. А вот Эван нещадно страдал. У него всю жизнь были солнечные ожоги. Он пошел в Эдну, от природы белокожую.

Эдна. Имя засело в памяти Эла. Как она все восприняла? Скорее всего, не находит себе места… Бедная корова! Эл пожалел ее. Боже, как она страдает. Наверное, газетчики сводят ее с ума. Интересно, считает ли она его погибшим? И вообще, что думают в мире? Неужели его списали как мертвеца или все еще продолжают искать? Смешно, что за восемь дней он слышал над головой лишь один самолет. Хотя они ведь не знают, что искать. Эл поднял ветку с дороги и крикнул другим, чтобы были осторожны.

– Мы можем остановиться? – задыхался Берни. Пот ручьями лился по красному лицу.

– Еще полчаса, – стараясь подбодрить, прокричал назад Эл.

Берни просто застонал в ответ. Каждый шаг казался кошмаром. Он не был уверен, что сможет идти дальше. Сердце лихорадочно билось, во рту пересохло. Он начинал думать, что смерть лучше, чем такое. Просто лечь и умереть… Безболезненно… Словно заснуть…

Эл понимал, что идти дальше невозможно. Он тащил Поля, и силы уходили очень быстро.

Поль. Он не мог поговорить с братом после ссоры. Его ненависть привела Эла в ужас. Он никогда не думал, что Поль носит камень за пазухой. Всегда считал его организованным и собранным. В какой‑ то мере Эл даже завидовал брату и полагался на него. Он отлично понимал, что без Поля он бы ничего не достиг. Эла бы удовлетворило значительно меньшее в жизни.

Но ведь Поль должен понимать, насколько он зависит от него. Они ссорились, но Эл всегда прислушивался к мнению брата, никогда не спорил по поводу финансов и всего, касающегося карьеры.

Эта сучка, Мелани, возвела между ними стену ненависти, о которой Эл даже не подозревал…

Эл решил, что, когда они выберутся из джунглей, он обязательно наладит отношения с братом. Он докажет свою любовь, уважение и благодарность, о которых Поль, наверное, и не подозревает.

Смешно все складывается. Эл всегда обращался за помощью к Полю. А теперь он сам принимает решения. Тащит людей по джунглям в надежде спастись. Может, нужно было остаться в самолете? Да, остаться и умереть от голода… Эта мысль напомнила Элу о том, что он собирался поохотиться. На следующей поляне они остановятся.

Кристина заставляла ноги двигаться. Дальше и дальше, несмотря на порезы, ссадины и ужасных червяков, которые проедали кожу. Ее съедали живьем. Пожирали руки.

Она сдержала рыдания, и Эван еще крепче прижимал девушку.

– Можешь идти? – спросил он.

Кристина молча кивнула. Она принесла уже достаточно зла, и никого задерживать не станет. Она будет идти, пока просто не упадет.

Девушка думала о матери. О красавице Эвите. О женщине, которую временами так ненавидела.

– Не задавай вопросов, мама, – когда‑ то орала Кристина. А когда мать по‑ доброму спрашивала:

– Куда ты идешь сегодня, дорогая? – она просто скалилась и отвечала:

– На улицу.

Кристина думала, что ее родители глупы. Богатые идиоты. Нино научил ее этому. Но теперь девушка поняла, что они беспокоились о ее благополучии, потому что любили ее. Во всяком случае, Эвита. Джорджа легко обдурить. Поцелуй в щечку. Примитивный вопрос: «Ты доверяешь мне, папа? ». Он был глиной в ее руках.

Почему она не была с ними искренной? И не рассказала о Нино с самого начала…

Кристина со стыдом думала о сделанном, и слезы катились по ее разбитому лицу. Если бы повернуть время назад, то все было бы по‑ другому. Если бы Луис остался жив…

Но это невозможно.

Даллас первая услышала шум моторов и позвала Эла. Они все смотрели на небо, и внезапно там появились два силуэта.

Все следили за самолетами молча. Нет смысла махать и кричать. Да и сил не осталось.

Похожие на две большие птицы, самолеты скрылись из виду.

– Можно отдохнуть здесь, – сказал Эл. Повторять дважды не пришлось, потому, что все мгновенно опустились на землю. – Смотрите, чтобы не было муравьев, – предупредил он. – Даллас, может, подойдешь к Полю?

Она немедленно положила ладонь на горячий лоб Поля и пощупала его пульс. Несмотря на жару, его била дрожь. Тело тряслось, и зубы стучали.

– Я думал, что он поправился от лихорадки, – сказал Эл. – Вчера ему было значительно лучше.

– Здесь что‑ то более серьезное, – тихо ответила Даллас. – Скорее всего, малярия.

– Ты шутишь?

– Тише, не нужно, чтобы остальные слышали.

– Малярия. Но это… – Эл замолчал и безнадежно пожал плечами. – Как ее лечить?

– Никак. Я знаю мало, но нужны специальные медикаменты. По‑ моему, хинин.

– Боже! – Эл закрыл лицо руками.

– Я могу ошибаться, – быстро сказала Даллас – Просто малярия вызывает приступы. Больной слабеет, но это не смертельно.

– Ты думаешь, он поправится?

– Нет, не думаю. Все зависит от того, какой это тип малярии. Я помню, что у отца, который когда‑ то болел малярией в тропиках, иногда случались приступы. Но у него были лекарства.

– Как Поль заразился?

– От комаров. В таком климате это неудивительно.

– Черт! Нам только этого не хватало. Даллас еще раз пощупала лоб Поля.

– Если это малярия, то завтра приступ пройдет, и мы сможем идти дальше, а если найдем помощь…

– Если… если… если бы помощь пришла вовремя, то можно было бы спасти Кетти и даже Нино. Почему ты думаешь, что мы спасем Поля?

Даллас устало вздохнула:

– Что я могу сказать тебе, Эл? Мы можем только идти дальше.

– Знаю.

Было страшно жарко, и они старались прилечь в тени. Эл позволил себе расслабиться, а Даллас поделилась с ним последними орехами и сахаром. Теперь оставались только три банки икры. К счастью, можно было пить из реки, так что с водой проблем не было.

Поль ничего не ел. Даллас сумела дать ему лишь несколько глотков воды. Дрожь прекратилась, но кожа горела. Он был в горячечном бреду.

Эл не знал, сколько проспал. Как и другие, он находился в сомнамбулическом состоянии. Глаза закрыты и думается с трудом.

Он начинает слабеть… Трудно просто поднять руку.

Эл понимал, что нужно двигаться, нельзя останавливаться, пока светло. Фактор времени очень важен. Идти, пока светло, и отдыхать ночью.

Эл открыл глаза и увидел обезьян. Их было восемь. Животные катались и играли на ветках.

Он осторожно потянулся к пистолету и встал.

Обезьяны тоже двинулись, но Эл пошел за ними.

Они перемещались по деревьям с берега реки в густые заросли джунглей.

Боже, сколько он не стрелял? Десять лет? Или двадцать?

Эл вспомнил: когда ему было семнадцать. Ярмарка, девушка на одной руке и ружье в другой. Он тогда стрелял по мишеням, на которых были изображены попугаи, вращающиеся по кругу. И выбил шесть из шести. Он выиграл розового медведя, а потом в машине взял свой приз у девушки.

Эл отчетливо видел эту картину сейчас.

Он поднял маленький пистолет и выстрелил в голову обезьяны. Издав человеческий крик, она упала с ветки, а остальные обезьяны тут же исчезли. Эл не убил ее, просто ранил. И маленькое, похожее на ребенка существо смотрело на него вопросительным взглядом.

Эл ненавидел себя за то, что сделал, но прикончил обезьяну ударом по голове и отнес еще теплое тельце на стоянку.

Даллас и Эван не спали. Они с любопытством смотрели на него.

– Ты убил ее? – спросил Эван.

– Нет, – отрезал Эл. – Она упала с дерева прямо с пулей в голове!

– Но как ее можно есть? – продолжил Эван. – Она вся в волосах.

– Вот и сними шкуру, – сказал Эл. – Ты ведь изучал биологию в школе?

– Да… Но я никогда не снимал шкуру с обезьян.

– Поучись теперь.

Эван скорчил гримасу, вытащил перочинный нож, который ему подарил Эл, и с отвращением принялся за дело.

Они успели поджарить обезьяну на костре до темноты. Эл разжег огонь одной из драгоценных спичек. Было почти вкусно. Мясо напоминало кролика.

Поль до сих пор не мог есть. Но для всех остальных полный желудок показался настоящей роскошью.

Эл был горд. Он достал еду, его сын приготовил ее, и все насытились. Приятное чувство – сознавать, что он помогает людям выжить.

Эл хорошо спал и рано проснулся, а над головой кружили самолеты.

Целых три. Но пролетели они слишком быстро и слишком высоко.

Он не будил остальных. Зачем будоражить понапрасну? Самолеты не могут заметить их. Может, наконец, поиски все же начались и за ними пришлют спасателей, которые пойдут по джунглям пешком?

Эл в сотый раз размышлял о том, насколько далеки они от цивилизации. Даллас говорила, что индейские племена живут на Амазонке. А они ведь охотники и торгаши.

Он чувствовал себя лучше, чем раньше. Было воскресенье. Всего девять дней в джунглях. Но они казались вечностью. Шесть дней ожидания в проклятом самолете и три дня пешком.

На ветку присел попугай, он наблюдал за Элом похожими на бусинки глазами. Интересно, какое мясо у попугая…

Где‑ то рядом проползла огромная змея. Он научился не обращать на них внимания, потому что близко змеи не подползали. Важно не наступить на них.

Многочисленные мухи и комары перестали беспокоить его. Они стали привычными. От их укусов страдала только Кристина. Ее руки были в ужасном состоянии.

Поль открыл глаза и пробормотал:

– Что случилось, где мы? Я ничего не помню.

Брат выглядел истощенным. Глаза запали, а руки ослабели настолько, что еле держали чашку с водой, которую подал Эл. Но как и предсказывала Даллас, температуры не было.

Эл объяснил брату, что он был болен и что они уже скоро доберутся до места.

– Как я дошел сюда? – спросил Поль.

– Он нес тебя, – гордо сказал Эван, который вмешался в разговор и показал пальцем на отца.

Поль смотрел на Эла.

– Я не нес его, – растерялся Эл. – Просто помогал идти.

– Мой брат – герой, – шутливо сказал Поль, но его голос был похож на шепот. Однако он улыбнулся и пожал руку Элу. – Спасибо, брат.

Эл отвернулся.

– Я у тебя в долгу.

Даллас подбадривала всех и помогала подготовиться к тяжелому дню. Медикаменты таяли. Последний антисептик она нанесла на руки Кристины и на сгоревшее лицо Эвана.

Мозоли и ссадины, а они были у всех – она перевязала тряпками.

Наконец‑ то проснулся и Берни. Он оттолкнул Даллас, когда она хотела осмотреть его рану.

– Со мной все нормально, – отрезал он. Но толстяк выглядел ужасно. Щеки покраснели, глаза слезились и наполнились кровью. Даллас боялась, что он сляжет с лихорадкой, а нести Берни будет невозможно. Они двинулись в путь, пробираясь по тернистой тропе и зарослям, казавшимся непроходимыми. Наконец, Эл предложил пройти какую‑ то часть пути по воде. Там прохладнее, а течение поможет им быстрее двигаться. Они шли уже час, когда Эл заметил крокодилов. Огромные покрытые грязью страшилища направлялись с противоположной стороны реки и лениво поплыли по направлению к ним.

– Выбирайтесь из воды! – закричал Эл. – Крокодилы! Ради Бога, двигайтесь!

Берег был покрыт глиной. Он оказался очень скользким и значительно более крутым, чем когда они входили в воду.

Элу удалось сразу же выбраться, он схватил за руку Поля и вытащил его.

В это же время Эван помог Кристине и быстро последовал за ней.

Даллас удалось двигаться довольно быстро, но Берни, чье толстое тело было наполовину в воде, словно парализовало от страха.

– Давай, Берни, давай! – кричал Эл, он спрыгнул в воду и протягивал ему руку.

Даллас наклонилась и схватила Берни за руку, стараясь вытянуть его.

– Двигайся, Берни, двигайся! – вопила она, с ужасом наблюдая, как аллигаторы приближаются все ближе и ближе.

Берни тщетно пытался вылезти, но грязь была настолько скользкой, что он упал назад и чуть не потащил за собой Даллас. Из‑ за резких движений рана на груди открылась. Рубашка намокла от крови, но он старался подняться на ноги и выбраться из воды.

Подоспевший Эл схватил Берни за руку и потащил… Но запах крови привлек крокодилов, они ринулись на жертву. Эл тащил с одной стороны, а огромные рептилии – атаковали с другой. Гигантские челюсти сомкнулись на ноге Берни. Он завопил от боли, а крокодил потащил его в мутную воду.

Эл не смог удержать Берни.

Онемев от ужаса, они наблюдали, как толстяка затащили на середину реки. Он кричал и отчаянно вырывался.

– Неужели мы ничего не можем сделать? – умоляла Даллас – Боже! Мы должны что‑ то сделать!

Было уже поздно. Крокодилы сообща набросились на жертву. Берни исчез под водой. Больше он не всплывал.

Сжавшись вместе, они прождали долгие часы. В конце концов, крокодилы лениво уплыли и вылезли на другом берегу, чтобы отдохнуть на солнце. От Берни ничего не осталось. Словно его никогда и не было на земле.

– Нет смысла оставаться здесь, – наконец сказал Эл. Ему страшно не хотелось произносить это вслух. Ведь от крокодилов их отделяла лишь узкая река. А если бы они решили переплыть ее…

Кристина плакала. Эван обнял ее, и девушка подняла на него усталые глаза.

– Я хочу домой, – просто сказала она.

– Мы обязательно доберемся, – успокоил Эван. – Не беспокойся.

Остаток дня прошел, как в тумане. Словно слепые, они шли за Элом, пробираясь сквозь непроходимые заросли. Люди боялись даже взглянуть на реку. Комары и солнце сводили с ума. Все боялись наступить на змей.

Ветки мешали идти и иногда приходилось ступать в воду, чтобы обойти гнилое дерево, преграждавшее путь.

Эл, шедший впереди, был начеку. В трагедии он винил только себя. Это он предложил пойти по воде. Если бы они не вошли в реку, крокодилы бы не набросились.

Тело страшно болело, и Эл знал, что пора подумать о ночлеге и найти подходящее место. А когда они остановятся, и другие будут отдыхать, ему придется позаботиться о еде. У них осталась только икра.

Голова болела, перед глазами рябило. Он часто оглядывался назад. Поль держался сзади, он шагал словно во сне. А за ним Эван помогал Кристине. Постоянно подбадривал девушку и заставлял ее идти. А сзади шагала Даллас.

В голову Эла пришла ужасная мысль, что без Берни они двигаются быстрее. Неужели они отставали из‑ за него? А может быть, они бежали от воспоминаний о его ужасной смерти?

Наконец, они остановились. Эл слишком устал, чтобы охотиться. Они молча съели икру и заснули.

Но ночью пошел дождь. Огромные капли разбудили всех.

Люди были не способны ни идти, ни спать. Они прижимались друг к другу и не могли спрятаться от дождя. Он не останавливался. На рассвете, несмотря на ливень, они двинулись в путь, но из‑ за грязи идти было еще опаснее.

К полудню дождь превратился в шторм. На небе собрались тяжелые черные облака, раздались раскаты грома, вспышки молний освещали лес.

И впервые в жизни Даллас подумала о смерти как о спасении. Куда они идут? Зачем борются? Может быть, Берни повезло…

Вот бы лечь и заснуть. Закрыть глаза и подчиниться желанию никогда не просыпаться.

Даллас подумала, не предложить ли это Элу. Если бы она умерла у него на руках…

Девушка потеряла счет времени. Одежда промокла, разорвалась, остались одни лохмотья. Туфли износились. Вскоре придется идти босиком. Кружилась голова, тошнило.

Когда дождь закончился, они тоже остановились и прикончили две банки икры, потому что умирали от голода.

У Поля поднялась температура. Кристина кричала от боли в руках. Эван методично вытаскивал червяков и пытался успокоить ее.

Даллас придвинулась и легла рядом с Элом. Он смотрел в небо и молча молился.

Даллас обняла его.

– Мы ведь умрем? – истерично спросила она. – Ты же можешь сказать мне, Эл. Только честно. Мы умрем…

Он очень сильно ударил ее по лицу.

– Никогда! Мы доберемся. Понимаешь? Мы обязательно доберемся! Даллас поняла, почему он ударил ее, и даже обрадовалась этому.

Нельзя раскисать после того, что они пережили. Она расплакалась, а Эл обнял ее.

– Я люблю тебя, – все время повторял он. – И мы доберемся. Обязательно…

Даллас поверила ему и успокоилась. А потом уснула в его объятиях.

Вторник. Одиннадцать дней в джунглях. Кристина тихо плачет. Сводит живот. Скоро все они потеряют счет времени. Один день будет переходить в другой, принося то дождь, то грязь, то насекомых, то невыносимую жару.

Даллас села. По ней ползали насекомые, но она даже не потрудилась сбросить их.

– Где Эл? – спросила она Эвана.

– Он ушел рано, чтобы добыть что‑ нибудь поесть. Я хотел пойти с ним, но отец велел остаться.

Эван переносил тяготы достаточно хорошо. А что касается Кристины, то он оказался для нее могучей опорой. В нем было трудно узнать непослушного нервного мальчика.

Поля не отпускала лихорадка, он что‑ то бормотал. Черты лица изменились до неузнаваемости. Кожа высохла, блестела, глаза запали, вокруг образовались черные круги. Его руки бесконтрольно дергались.

⇐ Предыдущая 33 34 35 36 37 38 394041 42 Следующая ⇒