КНИГА ВТОРАЯ 7 страница

– Какая у него может быть работа вечером?

Нора пожала плечами.

– Его спроси, а не меня, я только передаточное звено.

– Спрошу. – Она нырнула в свою большую сумку «Гуччи», выудила телефонную книжку и передала Норе. – Вызвони мне его, пожалуйста…

– Я здесь для того, – возмутилась Нора, – чтобы заниматься твоей рекламой, а не твоими любовниками. Где твоя ассистентка?

– Что ты, в самом деле, Нора! Они же одна хуже другой. Уволила, и ты прекрасно об этом знаешь.

Недовольно ворча, Нора нашла номер Уэса.

– Мне надо удвоить зарплату. Работаю‑ то за двоих.

– Получишь от меня подарок, – нежно проворковала Силвер.

– Квартиру в Майами – будет в самый раз. Кажется, мне пора в отставку.

Нора простучала кнопки его номера и стала ждать. Включился автоответчик. Она передала трубку Силвер.

– Это Уэс. Меня нет дома. Скоро приду. Назовите свою фамилию, номер телефона и время звонка. Приготовились… ВПЕРЕД!

Именно что вперед – пиканье раздалось почти мгновенно.

– Уэс. – Она терпеть не могла автоответчики, разговаривая с ними, чувствовала себя полной дурой. – Мм… почему ты задерживаешься? Это очень неудобно. Пожалуйста, прежде чем ехать, позвони мне.

– Ну, тут он задрожит, – иронично заметила Нора.

– Дорогая, заткнись, сделай милость, – сказала Силвер величественно и унеслась обратно на площадку.

От самого побережья Уэс ехал по Сансету. Он сидел за рулем «Мерседеса» Силвер и все время держался правого ряда, не превышая предельно разрешенную скорость. Не хватало только, чтобы его остановили, когда у него в кармане пушка. От одной этой мысли его бросало в пот.

Тьфу! Как он мог позволить себя в такое втянуть? Почему?

Он прекрасно понимал: если носишь с собой пушку, то будь готов ею распорядиться. А распоряжаться ею у него не было ни малейшего желания. Вошел – и вышел. Вот и весь его план. Если он увидит, что дело пахнет керосином, даст задний ход – и только его и видели.

Лорел‑ Каньон ответвлялся от Сансета, уходил в холмы и извивался до самой Вэлли. Дом, куда ехал Уэс, располагался повыше, к нему и еще нескольким домам вела частная дорога. Номера домов были проставлены на почтовых ящиках, надписи гласили:

ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ; ВЪЕЗД ВОСПРЕЩЕН; ВООРУЖЕННАЯ ОХРАНА; ОСТОРОЖНО – ЗЛАЯ СОБАКА.

Тепленький его ждет прием!

В холмах уже стемнело, и ему пришлось посветить фонариком из окна машины, чтобы убедиться – он приехал, куда надо.

Свернув на боковую дорожку, он поехал медленно, высматривая нужный номер. Найдя его, он на малой скорости проехал мимо, оглядывая окрестности. Дальше стоял еще один дом, а за ним начинались незастроенные обрывистые холмы.

Он с трудом развернулся, все время планируя и обдумывая свои действия. Нечего подъезжать при полном параде и ставить машину прямо перед домом – тогда, если что, он будет прекрасной сидячей мишенью. Надо поставить машину так, чтобы при надобности он мог смыться мгновенно… будем надеяться, что этого не понадобится, но осторожность не помешает.

Он проехал на два дома назад. К каждому дому вела своя плутающая между холмами подъездная дорожка. С основной частной дороги жилье почти не просматривалось. Чтобы подъехать к дому, нужно было проделать извилистый путь.

Движимый импульсом, он свернул на дорожку к другому дому. С прилизанным шоссе в районе Беверли‑ Хиллс – ничего общего. Сельская дорога с нависающими деревьями и разросшимся диким кустарником.

Дорога привела к дому типа ранчо, перед ним было запарковано несколько машин. Пригасив фары, он снова развернулся и поехал назад, к основной частной дороге. Примерно на полпути он плотно притер «Мерседес» к обочине, остановил его, выключил зажигание и вышел. Положил в карман ключи, проверил время. Без пяти девять. Ему было велено явиться за деньгами ровно в девять. Надо поторопиться.

Ноги несли его быстро – у него хватило здравого смысла надеть удобные кроссовки.

По тропинке вниз, потом по частной дороге… вот и нужный номер, и тут же предупреждение: собаки и вооруженная охрана.

Борясь с неприятным чувством, он преодолел крутой подъем к дому, в котором предстояло забрать деньги. Ну, мать твою! Прямо тебе шпионские страсти, чистый Джеймс Бонд!

Вот и дом. Тишина. Светится одно окно, в комнате второго этажа. Снаружи выстроились серебристый «Мазератти», черный «Джип» и старенький синий фургон. Где‑ то в холмах завыл койот.

Чувствуя, как его колотит легкая дрожь, он подошел к входной двери. Да не хрена волноваться, сказал он себе, все это детские игрушки.

Нет, не игрушки. Волоски у него на шее стали дыбом.

Он нащупал пистолет. Лежит, пригрелся в кармане, греет душу. Нет, пускать его в ход он не собирается. Как сказал пижон, для страховки, только и всего.

Какая к черту страховка?

Он уверенно нажал на кнопку звонка. Было ровно девять часов.

Тишина. Никакой реакции. Молчок. Он позвонил еще раз.

Без изменений.

Он сделал шаг назад, посмотрел на освещенное окно. Там тоже никаких признаков жизни. Мать честная!

Дверь тянула его, словно магнитом. Он толкнул ее.

Она открылась. Да, вот как все просто. В глубине души он знал, что так и будет.

Внутренние голоса завопили: не входи, не будь лопухом! Уноси ноги подобру‑ поздорову!

Где‑ то вдалеке подали голос полицейские сирены. Звук их слился с воем одинокого койота.

Он вошел в дом с мыслями о Силвер. О ее гортанном смехе, роскошной коже, пульсирующем и пышущем жаром…

Господи! Он с самого начала знал: тут что‑ то нечисто.

Прямо на лестнице, распростершись, лежал человек. Кровь капала из него, как из крана, и на вестибюльном ковре собралась лужица. Ему прострелили голову.

Уэс оцепенел, но какая‑ то сила потянула его в дом.

На пороге одной из комнат лицом вниз лежала молодая женщина, веер золотистых волос был обильно заляпан кровью.

К горлу его подступила желчь, он повернулся, чтобы бежать из этого дома, но тут перед ним мелькнула тень с занесенной рукой, сжимавшей стальную трубку.

– О, Господи, не надо… – успел произнести он, вскидывая правую руку, чтобы защититься.

Но опоздал.

На него навалилась тьма.

Уэс Мани был временно выведен из игры.

Где‑ то на пути между рестораном и отелем Джейд передумала. Да, Джек Питон был ей очень симпатичен, но любовь на одну ночь – это не ее стиль. К тому же, слишком сейчас все сложно. Она не решила, как быть с Марком. А Джек признал, что у него довольно серьезные отношения с Клариссой Браунинг. Все в этой жизни не просто.

Когда она высказала ему свои сомнения, он философски пожал плечами.

– Наше время истекало, да?

Она легонько прикоснулось тыльной стороной ладони к его щеке. Чувствовала: их, совсем не знающих друг друга, что‑ то связывало.

– Что‑ то в этом роде, – нежно сказала она.

Он прекрасно ее понял. И они расстались добрыми друзьями, без намерения встречаться впредь.

На следующий день, в самолете на Лос‑ Анджелес, Антонио вцепился в нее клещом: расскажи!

Она была немногословна.

– Мы поужинали. Поговорили. Он – замечательный человек.

– А потом, bella? Вы занялись любовью?

– Это не твое дело, – твердо заявила она. Антонио насупился. Он терпеть не мог, когда от него что‑ то утаивали.

В самолете она много думала о Джеке Питоне. И о Марке. Поняла: нет, точку ставить рано. Пока рано.

Марк звонил несколько раз. Был также звонок от Кори – приятное разнообразие. Сначала она позвонила ему.

– Что нового, братишка? – спросила она весело.

– Ничего. – В голове звучала тоска. – Просто я тут думал о тебе. Решил пригласить тебя на ленч.

Она взглянула на часы. Был воскресный вечер, время приближалось к шести.

– Для ленча поздновато, – прощебетала она. – Как насчет ужина?

– Не могу. Куча дел.

У тебя всегда куча дел, едва не сказала она. Забыл, как близки мы были когда‑ то?

– Какие у тебя дела? – спросила она, уже с легким металлом в голосе.

– Да вечеринка тут… по делу.

Ну что это такое, прямо зла не хватает! Если бы она шла на какую‑ то вечеринку и знала, что он томится в одиночестве, она бы обязательно его пригласила. Но ей, кажется, такое приглашение не светит.

– Знаешь, что? Я ведь еще не видела твой новый дом, не познакомилась с твоей новой подругой, – сказала она и, не давая ему ответить, продолжала: – Знаю, ты думаешь, я ко всему этому отношусь неодобрительно. Да, когда я услышала, что вы с Маритой расстались, мне это и вправду не понравилось. Но я же люблю тебя, и как бы то ни было… это ведь твоя жизнь. Когда я могу с ней встретиться?

– С кем?

– С твоей новой подругой, тупоголовый! Повисла долгая пауза. Ясно, что эта мысль не сильно пришлась ему по вкусу.

Жаль. Сколько можно ждать? Ей давно пора познакомиться с женщиной, которая разрушила семью брата.

– Вот что, – нарушила молчание она. – Давай‑ ка я на следующей неделе приглашу вас отужинать? Все расходы беру на себя. Как насчет следующей пятницы?

Он молчал.

– Эй, кто‑ нибудь мне ответит? – настаивала она.

– Надо подумать. Давай я позвоню тебе завтра, – выдавил он наконец.

Господи! Можно подумать, она приглашает его на похороны.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Повесив трубку, она поставила на проигрыватель сорокапятки Брюса. Спрингстин не подводил ее никогда, обязательно заряжал бодростью.

Тут она поняла: надо что‑ то предпринять насчет Марка. Она снова сняла трубку.

– Лорд Рэнд выписался из отеля в двенадцать дня, – получила она ответ.

– Вы уверены?

– Совершенно уверена, мадам.

– Он не оставил номер телефона, где его можно найти?

– Минутку. Сейчас проверю.

Да, недолго он ее прождал! Надо же, а ведь сгорал от страсти. Такой напор – ее чуть с ног не сбило. Мерзавец!

Нет, Джонсон, не зарывайся. Ты первая снялась с якоря.

– Он ничего не оставил, – сказал голос гостиничной телефонистки.

– Спасибо.

Она повесила трубку. И куда же он девался? Она первая затеяла игру, он всего лишь отплатил ей той же монетой. Английский зануда. Ведь знает: играть в игры она ненавидит.

Джек не винил Джейд в том, что она передумала. В конце концов, сказать «да» или «нет» – это привилегия женщины, в таких делах он пытался оставаться джентльменом. Правда – немаловажный факт – он все равно ее хотел. А когда Джек Питон хотел, он обычно получал желаемое.

Вернувшись в пустой гостиничный люкс, он позвонил Клариссе в Нью‑ Йорк. Она остановилась у подруги в Гринич‑ Виллидж. Просторный люкс в гостинице или квартира на крыше – не для Клариссы.

– Я люблю жить среди простых людей, – говорила она ему.

– В Виллидже никто на меня внимания не обращает. Могу спокойно разгуливать, и никто не будет приставать.

Может, может. По одной простой причине: Клариссу никто и никогда не узнавал вне экрана. Трубку взяла она сама.

– Привет, девочка, – сказал он. – Вот сижу и думаю о тебе.

Голос ее звучал как‑ то приглушенно.

– Кто это?

Здорово! Встречаешься с человеком целый год, а она даже не узнает твой голос!

– Фил Донахью, – ответил он сухо.

– О, Господи. Джек. У нас сейчас половина третьего ночи. Где ты?

– Никогда не поверишь.

– Попробуй, вдруг поверю.

– В Вегасе.

– Ты пьян?

– Когда ты видела меня пьяным?

– В Лас‑ Вегасе трезвым делать нечего.

– Я трезв, как стеклышко. И скучаю по тебе. Звоню просто чтобы сказать: привет!

– Ясно, что пьян. И разбудил меня. Иногда, Джек, ты совершенно не думаешь о других. Прерванный сон может нарушить все мои биоритмы.

– Это чисто по‑ калифорнийски.

– Что?

– Ничего.

– Ладно, я все‑ таки постараюсь уснуть. Позвони завтра, если захочешь.

Да, она явно тянет на приз «мисс Романтика года».

Он налил себе бренди. Посидел в задумчивости за стаканом, потом принял холодный душ и отправился спать.

Бывают такие неудачные вечера.

Положив глаз на самую хорошенькую из трех подруг Сюзанны, Хауэрд оказался в обществе невысокой рыжеволосой дамы с необъятными силоксановыми грудями и глупой улыбкой. Когда позже он раздел ее у себя в номере, даже его привели в замешательство два сферических выступа плоти. На ощупь это было еще не затвердевшее цементное тесто, а на взгляд – две гигантские дыни с вишенкой на каждой.

– Похоже, во мне засела простуда, – объявил он и фальшиво чихнул. – Так что лучше иди домой.

– Давай я помогу тебе от нее избавиться, – взмолилась она. – У меня есть лекарство века!

– Нет, – заупрямился он. – Я плохо себя чувствую. Боюсь, у меня температура.

Без большой охоты она стала одеваться, доверительно при этом сообщив, что сейчас вместе с подругой работает над сценарием. – Можно я тебе его пришлю? – спросила она с надеждой.

Опять его поймали на крючок.

– Конечно, какие разговоры.

Едва она ушла, он отыскал свою вчерашнюю визитершу. Ответил автоответчик, но через пять минут она перезвонила.

– Приходи, – позвал он. – Продолжим то, что не довершили вчера.

Она заколебалась.

– Я занята.

– Что нужно, чтобы тебя освободить?

Она решила: ничего страшного, пусть стерпит правду.

– Я беру тысячу за ночь. Вчера вечером ты был гостем фирмы – счет мне оплатил отель. Вот так, котик мой. Кредитная карточка «Америкэн экспресс» меня вполне устроит.

Он был вне себя от бешенства.

– Так ты проститутка?

– Нет. Я – Мэри Поппинс. Разве сразу не видно? Так приходить или нет?

Он бухнул трубку на рычаг. Хауэрд Соломен не спит со шлюхами! Хауэрд Соломен в жизни за это не платил!

Черт бы подрал этого Дино Фоничетти. Что он себе позволяет?

После вечеринки Мэннон вернулся в шикарные апартаменты Карлоса Брента. Следом за ним – вся свита, да еще кто‑ то приблудился по дороге.

Карлос лично показал ему особняк – шестнадцать спален, студия звукозаписи со всеми примочками, два плавательных бассейна олимпийского размера, поле для игры в гольф.

– Сюда я приезжаю так, провести время, – похвастался Карлос. – Вообще‑ то я живу в Палм‑ Спрингс. Буду рад принять тебя с твоей очаровательной женой в ближайшие выходные.

– Хорошее дело, – одобрил Мэннон.

– Я видел эту твою женушку по телевизору. Хороша‑ ааа!

Как это Мелани‑ Шанна попала в ящик?

– Уитни Валентайн Кейбл, – мечтательно произнес Карлос.

– Какая женщина! Мэннон нахмурился.

– Мы развелись, – сказал он. Карлос искренне поразился.

– Отпустить из стойла такую кобылку может только сумасшедший!

Мэннон кивнул. В данном случае крыть было абсолютно нечем.

Самолет Клингера взлетел из Лас‑ Вегаса раньше, чем предполагалось. Все три пассажира были на борту и жаждали поскорее попасть в Лос‑ Анджелес.

Голову заполнила ватно‑ голубая дымка. И боль какой‑ то неистовой силы. Когда Уэс открыл глаза, он не мог сообразить: куда же, мать честная, его занесло?

Проклятье. Нет, с этими одноразовыми пересыпами пора завязывать. Просыпаться в постели незнакомой бабы – это становится как‑ то утомительно.

Только он лежал не в кровати. На полу. А в правой руке была зажата пушка. А сам он… мама… голубая дымка растаяла, и он понял, что очень, очень крупно вляпался.

Пытаясь подчинить тело разуму, он с усилием поднялся, выронив пистолет на пол.

Он находился в вестибюле дома в Лорел‑ Каньоне в обществе все тех же двух бездыханных тел.

К горлу подкатила тошнота, он доплелся до ближайшего туалета, и его вывернуло наизнанку. Из раны на голове сочилась кровь и стекала на глаз… надо немедленно мотать удочки! Кому‑ то понадобилось его подставить, и ждать здесь объяснений… еще чего!

Бросив взгляд на часы, он понял: с момента его появления в этом доме прошло всего семь минут, а это значит, что его черепок сделан из бетона.

Стояла жутковатая тишина. Она истошно вопила: смывайся!

Все еще плохо соображая, что к чему, борясь с тошнотой, он поднял пистолет. Понятное дело, на нем – его отпечатки. И его шмякнули по башке, все четко продумав.

Это – орудие убийства? Может быть.

С этим крутым и его ласточкой мы не хотим иметь ничего общего.

Ясно. Ничего общего. Обоих – на тот свет, а потом послать туда лопоухого. Лопоухого застают на месте преступления, а эти мудрецы – ни при чем.

Мать твою!

И все удовольствие – тысяча долларов. Правильно, это тебе красная цена. Кто поверит Уэсу Мани, что он никого не убивал?

Сердце колотилось так яростно и так громко, что он боялся сдвинуться с места – вдруг разорвется? Он попытался сосредоточиться и вспомнить, что он знает – по кино – об убийствах. Отпечатки. Первым делом – уничтожить отпечатки.

Он сунул пистолет в карман. Возиться с ним сейчас – не дело. Это важная улика, избавиться от нее надо по‑ умному, чтобы до него потом не добрались.

Он рванулся в туалет, схватил там горсть туалетной бумаги и принялся протирать все, к чему мог прикоснуться.

Беги отсюда! Скорее! Скорее!

Входная дверь так и стояла приоткрытой. Он тщательно протер ручку. И кнопку звонка. И вдруг… все, облом. Он услышал звук подъезжающей машины и, охваченный животным страхом, бросился в кусты.

Он затаился, но его вполне могло выдать сердце – так неистово оно колотилось.

Через несколько секунд на полной скорости подъехала полицейская машина и затормозила прямо напротив открытой входной двери. Уэс увидел, что внутри сидят двое полицейских – и не торопятся покидать надежное прикрытие.

Вот теперь совсем все ясно.

Сначала подставить лопоухого.

Потом подослать полицейских.

Лопоухого находят с орудием убийства в руке. Какая разница, что он избит до потери сознания? Ведь у него оружие убийства, какие могут быть разговоры? За шиворот его и к ногтю – чего долго церемониться?

Делая над собой высшее усилие, он старался дышать медленно, ровно. Стоит им войти в дом – и через минуту вся округа будет запружена полицейскими. Надо быстро улепетывать.

Беспорядочные мысли вихрем носились в голове. Избавиться бы от пистолета, уже будет легче. Только как от него избавишься?

Под покровом толстых стволов деревьев и густого кустарника он медленно пополз по сыроватой земле, пот вперемежку с кровью капал ему на глаз, какие‑ то колючие веточки впивались в лицо, волосы и тело, царапали и раздирали кожу.

Уэс Мани никогда не верил в Бога. Но сейчас был такой подходящий момент попросить его о помощи… Уэс стал страстно шептать слова молитвы.

Один из полицейских вышел из машины. Большой, кряжистый, каким и представляешь полицейского. Что‑ то сказал своему напарнику, но что именно, Уэс не услышал. К счастью, расстояние между ним и возможным обнаружением постепенно увеличивалось.

Появился другой полицейский, они перекинулись несколькими фразами, потом достали пистолеты и пошли к открытой двери. Оба повернулись к нему спиной.

Уэс сориентировался и понял: нужно подняться, скользнуть в тень и дать стрекача с места преступления.

Он понесся по дорожке так, будто в спину ему дышал сам дьявол. По частной дороге. Наверх, по подъездной дорожке к другому дому, где он благоразумно запарковал «Мерседес». Где же ключи? Здесь. В машине. Зажигание. Ехать без спешки. Не привлекать внимания.

Он тяжело дышал, в горле першило, будто он только что выскочил из горящего здания. В боку резко покалывало, а голова раскалывалась от боли. Да он совсем в никудышной форме!

Он медленно свел машину на частную дорогу и немножко прибавил газ. Добравшись до Лорел‑ Каньона, круто свернул вправо и позволил себе перевести дух. Неловко вытащив пистолет из кармана, сунул его под сиденье. На шоссе он был не одинок и встроился между «Хондой» и «Джипом». И снова перевел дух.

Где‑ то ближе к Сансету навстречу попались шедшие одна за другой две полицейские машины. С включенными мигалками и сиренами они неслись к холмам.

Вместе с другими машинами он направил «Мерседес» ближе к обочине, позволяя полиции беспрепятственно проехать. Тяжело дыша, он вытащил из перчаточного бокса салфетку и вытер взмокший лоб. Кровь подсохла, превратилась в загустевшую массу.

Опять потянуло на рвоту, но он не осмелился.

Итак, он ускользнул от опасности. Временно.

И что же ему теперь делать?

Силвер сердито посмотрела на часы. Десятый час. Она не привыкла, чтобы ее заставляли ждать, во всяком случае не такие, как Уэс Мани – тоже мне, птица!

В приступе ярости она позвонила Деннису Денби.

Он был дома. Не окажись его на месте, она была бы в высшей степени удивлена.

– Тот столик в «Спаго», Деннис, – промурлыкала она. – Он накрыт и ждет нас?

После суматохи в ресторане гомосеков Деннис непрерывно пытался с ней связаться. Он не стал тратить время на раздумья.

– Для тебя, Силвер, красавица моя, я готов разбиться в лепешку.

– Заезжай за мной через пятнадцать минут, – распорядилась она.

Он опоздал на одну минуту, что было героическим достижением – ему пришлось избавиться от подруги (сорокапятилетней жгучей брюнетки, жены режиссера, тайно ухлестывавшего за мальчиками), позвонить в «Спаго» и истребовать столик немедленно. Еще надо было одеться! На нем был белый спортивный пиджак, итальянские брюки и светло‑ розовый кашемировый свитер.

– Ты меня простила! – воскликнул он, целуя ей руку – этот жест он подсмотрел в кино, у Джорджа Гамильтона.

– Я и не думала на тебя сердиться.

Вид у нее был повседневно‑ элегантный – замшевые пиджак и брюки, волосы подхвачены сзади, весь студийный грим – на месте.

– Ты не отвечала на мои звонки, – укоризненно произнес он.

– Деннис, дорогой, ты должен понимать, что у меня нет времени даже сходить в туалет!

Он понял. Силвер – женщина очень занятая.

На невысоком пригорке возле модного «Спаго» знаменитость уже поджидали фотографы и поклонники. Поскольку знаменитости предпочитали служебный вход, вероятность сделать хороший снимок была ничтожно мала.

Силвер решила посадить за руль своего «Роллса» Денниса. Поклонники столпились у въезда на парковочную стоянку и трепетно взывали к ней. Она одарила их королевским взмахом и исчезла в задних дверях ресторана, за ней послушно прошествовал Деннис.

По пути к столику – накрытому и ждущему – последовал парад улыбок, поцелуев и нежных приветствий. Уютно‑ интимная атмосфера, умопомрачительные пиццы и неповторимый подбор десертов – благодаря всему этому «Спаго» считался среди знаменитостей тусовочной точкой лучшего типа. И Вольфганг Пак, шеф и хозяин «Спаго», вместе со своей эффектной и темноволосой супругой Барбарой делал все, чтобы гости чувствовали себя здесь, как дома.

– Обожаю здешние цветочные украшения, – заметила Силвер, без потерь добравшись до своего столика.

– Я тоже, – согласился Деннис.

– И здесь так занятно.

– Верно, – снова согласился Деннис.

Когда он с ней не соглашался? Только и знает, что поддакивать. Хоть вей из него веревки.

Другое дело – Уэс Мани. Что‑ то в нем есть такое… непонятное… таится в нем какая‑ то опасность.

Она возбужденно поежилась. К тому же он не был подержанным товаром. По крайней мере, в ее кругу. А с Деннисом, вполне возможно, перетрахалась половина дам в этом ресторане.

Ничего, сегодня она Уэса проучит. Пусть знает, с кем имеет дело. Владимиру она дала четкие инструкции – если позвонит мистер Мани, надо сказать ему, что ее нет, и пусть позвонит завтра. Если же он явится лично, Владимир должен отправить его восвояси.

Пусть Уэс знает: она ему не девочка, которая только и ждет, когда он ее поманит. Несмотря на его крепкий член и бойкий язык.

При мысли об этих частях его тела она улыбнулась.

– Чему ты улыбаешься? – полюбопытствовал Деннис.

Она взяла кусок хлеба, плотоядно посмотрела на него и положила назад.

– Тебе это не интересно, дорогой Деннис. Давай будем заказывать? Я умираю с голоду.

Зеркало в мужской комнате на бензоколонке на бульваре Сансет предложило Уэсу отражение, испугавшее его до смерти. Глаза – дикий ураган, волосы – дикий ураган, все лицо в царапинах. Одежда вымазана и порвана, на голове, в месте удара, – пупырчатое пятно мерзкого вида.

Все же это лучше, чем пуля в черепе.

Из желудка снова поднялась желчь; но сейчас потуги оказались совсем бесплодными.

Он быстро привел себя в порядок – по возможности. До Пола Ньюмена ему, однако, было далеко. Что ж, надо смотреть правде в глаза. Вид у него был самый что ни есть затраханный.

Он стал рыться в карманах в поисках сигарет и нашел два неожиданных предмета. Большой конверт из пергаминовой бумаги с белым порошком, подозрительно смахивающим на кокаин. И пачку потертых тысячных купюр – двадцать две тысячи долларов.

Мать честная! Вещественные доказательства, часть ловушки. Его хотели сдать как торговца наркотиками.

Бормоча злобные проклятья, он все запихал обратно в карманы. Как раз вовремя – в сортир вошли два мексиканца, расстегнули молнии и включили свои брандспойты.

Он быстро вымелся оттуда и нашел телефон‑ автомат. Первая мысль – позвонить Рокки. Может, его хорошему другу что‑ то известно?

Несколько секунд он в задумчивости вертел в руках монетку. Звонить? Или не надо?

Подплыла какая‑ то шлюха – оранжевые чулки в сеточку и еще кое‑ что по мелочи.

– В город любви не желаем? – протянула она.

Он не ответил. Может, как раз Рокки звонить и не стоит. Ведь втравил его в эту заваруху именно он.

Хорошо. А если домой? Не опасно ли это?

Нет, конечно. Что они теперь могут ему сделать?

Как что? Придут за своими деньгами – вот что. Не такая уж ничтожная сумма. И кокаинчик пожалуйте – тут никак не меньше чем тысячи на полторы.

Только ни с тем, ни с другим он расставаться не желает. Эти денежки он честно заработал. Плюс тысячу, припрятанную у Юнити.

Нет, ехать сейчас домой – не самая гениальная идея в мире.

Ладно, какие варианты? Как насчет Силвер Андерсон? Уж у нее‑ то искать его не будет никто. У Силвер он будет в безопасности.

– Мы даем ужин в честь Силвер Андерсон, – объявила Поппи, причесывая длинные волосы перед туалетным столиком.

Хауэрд, недавно вернувшийся из Вегаса, сидел на кровати, заваленной бумагами, документами и всевозможными памятками. Он посмотрел на жену так, будто у нее что‑ то случилось с головой.

– С какой стати? Ты с ней едва знакома.

Поппи продолжала расчесывать свои роскошные светлые локоны.

– Политика, сладенький мой. Может статься, в один прекрасный день ты захочешь, чтобы она у тебя снялась. От маленького светского совокупления еще никто не пострадал.

– Господи! На человеческом языке нельзя?

Она склонилась ближе к зеркалу – изучить свою ухоженную кожу.

– Я хочу дать ужин у «Чейзена», в закрытом зале. Кого бы ты хотел пригласить?

Зная Поппи, он не сомневался: список гостей у нее уже готов.

– Мне все равно. Сколько человек ты наметила?

– Восемь пар. Я хочу, Хауэрд, чтобы ты тоже внес свой вклад.

Ужин в честь Силвер Андерсон. Для начала можно вычеркнуть из списка братца Джека. Мэннон – вполне может быть, но если пригласить Мэннона, нельзя звать Уитни, а увидеть ее ему бы хотелось.

– Не знаю. Ты у нас светская королева. Наверняка пригласишь тех, кого надо.

Именно на этот ответ она рассчитывала. Положив щетку для волос, она окунула пальцы в баночку дорогого крема и начала мягко массировать подглазья.

– Что ж, – начала считать она. – Мы с тобой, Силвер с кавалером – надеюсь, это будет Деннис, он такой милый, – уже две пары. Потом Уайты и Гусбереры – так я думала. Дальше, Оливер Истерн, Мэннон и Мелани, потом…

– Я бы скорее позвал Уитни, – перебил Хауэрд. – Я все еще думаю использовать ее в сценарии, который ты предложила.

Поппи закончила наносить крем.

– Уитни снова встречается с Чаком Нельсоном, – сообщила она. – Ты ведь его недолюбливаешь. К тому же я уже сказала про ужин Мелани. Как‑ то неудобно получится. А приглашать Мэннона и Уитни тоже не дело, верно? – Она повернулась и вопросительно посмотрела на него.

Он поднял ворот пижамы. Любовные укусы, привезенные из Лас‑ Вегаса он осмотрительно задрапировал гримом с туалетного столика Поппи. В постель в водолазке не ляжешь.

– Исключено, – коротко распорядился он.

– Ой‑ ой, – пискнула она голосом девочки. – Надеюсь, я не сделала большую бяку.

Он терпеть не мог, когда она начинала сюсюкать под малое дитя.

– Ну, так дадим еще один ужин, – великодушно заявил он. – Великое дело. Организуй специальный прием для Мэннона и его суженой, как там ее.

Поппи подумала и решила, что это совсем неплохая мысль. У нее появится репутация дамы, которая закатывает шикарные ужины – скажем, раз в неделю, – и все будут сгорать от желания попасть в список приглашенных.

– Блеск! – воскликнула она, вскочила с места и засеменила к мужу. Залезла с коленями на кровать, разворошив гору лежавших там бумаг. – И откуда такие умные мальчики берутся?

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒