{108} Глава пятая. Первая встреча с А. М. Горьким

Март 1900 г.

«Вам надо поближе подойти к этому театру и присмотреться, чтобы написать пьесу».

Чехов — Горькому

Художественный театр был счастлив в своих встречах с писателями, но его прославленный и действительно прекрасный репертуар никак нельзя назвать щедрым подарком случая, которым театр умно и умело воспользовался. Все репертуарные приобретения театра — результат его талантливой изобретательности, настойчивости и трудолюбия. Художественники умели пробудить в душе писателя, который им нравился и который был им творчески близок, чувство ответственности за судьбу театра и обращали драматурга в своего союзника и соратника. Богатство сценических возможностей представало перед писателем с такой силой и обаянием, стихия театра захватывала его воображение так властно, что автор поддавался искушению и… приносил в театр пьесу. Так произошло с Чеховым. Так случилось и с Максимом Горьким.

Для внутритеатрального репетиционного мхатовского лексикона характерны такие особые словечки: «подманить», «раздразнить», «спровоцировать», «раскопать». Ими пользовались, когда хотели определить действие, приближающее исполнителя к акту творчества. В таких же активных проявлениях виделись и отношения театра с драматургом. Союз Чехова и Художественного дал миру «Три сестры» и «Вишневый сад» — эти лучшие свои пьесы Чехов написал, «спровоцированный» искусством артистов МХТ.

… Чехов уверен, что Горький нужен театру, а театр — Горькому, и берет на себя роль «свахи». С присущей ему проницательностью и трезвостью взгляда он увидел деловые перспективы содружества Горького и МХТ. Несмотря {109} на несовпадение тона и среды, Чехов распознал близость идейных тенденций писателя и театра, их общность, рожденную патетической проповедью борьбы за справедливость, за права личности, за свободу. По мнению Чехова, существовало много сходного между этими молодыми, энергичными, общественно-темпераментными художниками, и, устраивая их встречу, он, вероятно, с грустью думал, что Горький в будущем может стать театру ближе, чем он.

Надо сказать, что Горький уже побывал на спектаклях Художественного.

А для театра имя Горького овеяно живой легендой. За Горьким ощущалось право прорицать будущее России, он, казалось, говорит от лица миллионов, и в его суждениях — неоспоримость приговора времени. В представлении артистов, похвала Горького означала признание за их делом важной роли в общественной жизни.

К моменту первой встречи произведения Горького многие актеры МХТ знали наизусть, его «Песня о Соколе» стала своего рода гимном протестующей интеллигенции. Каждый новый рассказ встречался как событие. Горького цитировали в спорах, его афоризмы имели авторитет истины, а конфликт писателя с властями расценивали как предвестие будущих генеральных стычек. Сделать этого писателя своим союзником, объединиться с ним в искусстве стало мечтой театра.

Но Горький не писал пьес. Тогда решили «раздразнить» в нем драматурга. Организовали активную группу, которой доверили «заманивание» писателя в сети драматургии. Глава группы — Станиславский посылает Горькому в письмах зарисовки сценок с «натуры», фантазирует сюжеты пьес, пересказывает подслушанные диалоги — одним словом, делает все, чтобы разжечь в Горьком желание попробовать свои силы в драме. В Москву Горький мог приезжать только нелегально, но ему все-таки удается пересмотреть весь репертуар театра, он присутствует и на репетициях. Артисты {110} становятся друзьями писателя. И в конце концов все складывается так, что теперь создание пьесы есть проявление Горьким заботы о театре: «… не работать для него — преступление, ей-богу! »[58]

В письме к Станиславскому в конце 1900 года, уже работая над «Мещанами» — первой своей пьесой, Горький сообщает: «Мне очень хочется написать хорошо, хочется написать с радостью. Вам всем — Вашему театру — мало дано радости. Мне хочется солнышка пустить на сцену, веселого солнышка, русского эдакого, — не очень яркого, но любящего все, все обнимающего»[59]. Взаимопонимание театра и писателя крепнет. Горький — горячий сторонник искусства театра, он верит в его высокое предназначение. В письме к Чехову Горький пишет, что смотрел «Трех сестер», пьеса «идет изумительно», что постановка «Снегурочки» «огромное событие», и в поздравительной телеграмме с новым, 1901 годом называет театр «новым живым делом». О стиле жизни художественников Горький говорит, что здесь «даже плотники любят искусство больше и бескорыстнее, чем многие из русских “известных литераторов”»[60].

Появление Горького пока в качестве поклонника и друга театра еще более проясняет и проявляет общественные тенденции художественников. Описывая впечатление от приема «Снегурочки», газетные репортеры сообщают: «Герой антрактов — Максим Горький… На ложу обращены все бинокли. Горького засыпают вопросами о судьбе его пьесы»[61]. Связывая свою судьбу с Горьким, Художественный уже открыто высказывает свои симпатии тем, кто причисляет себя к политическим противникам самодержавия. Но это не страшит театр, а радует — он чувствует себя в эпицентре истории.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒