Джон Гришем 19 страница

– В аэропорт. И побыстрее. Посматривай, чтобы никто не увязался следом.

Таксист не отозвался. Проехав мимо зданий банков, они выбрались на шоссе, и уже через десять минут машина остановилась перед зданием аэропорта.

– За нами кто-нибудь ехал? – обратился к водителю Митч, доставая деньги.

– Нет, дружище. Четыре доллара десять центов. Митч бросил на сиденье пятерку и быстро прошел внутрь. Рейс местной компании на остров Кайман-Брак был ровно в девять. У прилавка с сувенирами он купил чашку кофе и спрятался между двух рядов полок, уставленных всякими безделушками. Поглядывая из своего укрытия в сторону зала ожидания, он не заметил никого. Конечно, он даже не представлял себе, как они могли выглядеть, но, во всяком случае, он не увидел никого, кто бы шнырял по залу в поисках потерявшегося друга или родственника. Может, они последовали за джипом, а, может, прочесывали торговый квартал. Все возможно.

За семьдесят пять местных долларов он купил заранее зарезервированный последний билет на десятиместный трехмоторный “Трисландер”. Эбби заказала его по телефону-автомату вечером того дня, как они прилетели. В самый последний момент он бегом бросился по бетону к трапу и забрался в салон. Пилот закрыл дверь, машина начала двигаться к взлетной полосе. Других самолетов видно не было. Где-то справа мелькнул маленький ангар.

Пассажиры-туристы восхищались бирюзовым морем и почти не разговаривали за время двадцатиминутного полета. Когда они уже подлетали к острову, пилот превратился на время в туристского гида и сделал в воздухе широкий круг, обращая внимание своих пассажиров на крутые утесы, отвесно обрывавшиеся в море на восточной оконечности острова. Без этих утесов, заметил он, островок был бы таким же плоским, как и Большой Кайман.

Машина мягко приземлилась на узкую полосу асфальта.

Рядом с небольшим каркасным домиком, на всех четырех стенах которого было намалевано краской слово “Аэропорт”, стоял мужчина, представитель белой расы, с приятными чертами лица, наблюдавший за высадкой. Это был Рик Эклин, специальный агент. Стекавший градом пот насквозь промочил рубашку на его спине. Он сделал едва заметный шаг вперед.

– Митч, – сказал он негромко, как бы самому себе.

Мгновение поколебавшись, Митч подошел к нему.

– Машина ждет нас.

– А где Тарранс? – Митч посмотрел по сторонам.

– Ты увидишь его.

– В машине есть кондиционер?

– К сожалению, нет. Извини.

Машине не хватало не только кондиционера, но и мощности двигателя и поворотных огней. Это был автомобиль 1974 года выпуска, и Эклин объяснил, пока они ехали по пыльной дороге, что на острове был не очень широкий выбор марок, предлагавшихся напрокат. Единственной причиной того, что представители правительства США были вынуждены арендовать эту машину, являлась невозможность обнаружить на острове такси. Слава Богу, что за столь короткое время удалось найти комнату.

Аккуратные домики сбились в тесную кучку, за ними виднелось море. Автомобиль остановился на покрытой песком стоянке заведения, называвшегося “Ныряльщики острова Брак”. К выступавшему в море старому пирсу было привязано около сотни лодок и катеров всех размеров. Вдоль пляжа располагался десяток тростниковых хижин, в которых обитали любители подводного плавания, прибывшие сюда со всех концов мира. Рядом с пирсом находился бар под открытым небом, без названия, но с неизменными дартс и домино. С потолка между стропилами свисали вентиляторы, древние, выполненные из дуба и бронзы. Лопасти их вращались медленно и бесшумно, посылая прохладу бармену и игрокам.

Уэйн Тарранс сидел в одиночестве за столиком, попивая кока-колу и глядя на то, как группа ныряльщиков грузила с пирса в катер сотню, не меньше, одинаковых желтых баллонов. Даже для туриста одет он был вызывающе. Темные очки в лимонного цвета оправе, коричневые соломенные сандалии, явно новые чернью носки, тесноватая гавайская рубашка неописуемо яркой и сложной расцветки и старые, поношенные спортивные шорты, которые были слишком коротки ему. Из них торчали худосочные, болезненно-белые ноги. При виде Митча Тарранс взмахнул банкой коки и указал ему на свободные стулья.

– Замечательная рубашка, – проговорил Митч с нескрываемым изумлением.

– Спасибо, Митч. Нужно же хоть изредка доставить себе удовольствие.

– И загар неплохой.

– Да, да. Стараюсь не выделяться из толпы, сам понимаешь.

Рядом в ожидании заказа суетился официант. Эклин попросил кока-колы. Митч сказал, что будет коку с каплей рома. Все трос принялись разглядывать катер и ныряльщиков, грузящих свое громоздкое оборудование.

– Что случилось в Холли Спринте? – спросил наконец Митч.

– Жаль, но мы ничего не смогли поделать. Они следовали за тобой из Мемфиса, а в Холли Спринте у них было даже дне машины. Мы так и не смогли приблизиться.

– Вы с женой говорили в доме о том, куда собираетесь? – задал вопрос Эклин.

– По-видимому, да. Наверное, пару раз упомянули. Эклин казался удовлетворенным.

– Они были уже наготове. Миль двадцать за тобой следовал “скайларк”, потом он исчез. Мы решили отменить операцию.

Тарранс глотнул коки и сказал:

– Поздно вечером в субботу “Лир” вылетел из Мемфиса и приземлился на Большом Каймане. Мы считаем, что на борту было два-три головореза. Самолет вылетел отсюда в воскресенье утром.

– Значит, они здесь и следят за нами?

– Безусловно. Кто-то из них, один или двое, видимо, летели вместе с вами. Это мог быть мужчина, могла быть женщина, а может, и то и другое. Вполне вероятно, что он окажется негром, а она – какой-нибудь восточной красавицей. Кто знает, Митч. Денег у них хватает. Двоих мы опознали. Один был в Вашингтоне одновременно с тобой. Блондин, около сорока лет, шесть футов один-два дюйма ростом, с очень короткими волосами, почти армейская стрижка. Похож на скандинава. Двигается быстро. Вчера мы засекли его за рулем красного “форда”, взятого напрокат здесь в конторе “Коконат Кар Ренталс”.

– По-моему, я его видел.

– Где? – спросил Эклин.

– В Мемфисе, в баре аэропорта в тот вечер, когда я вернулся из Вашингтона. Я заметил, что он наблюдает за мной, и подумал, что видел его где-то в Вашингтоне.

– Это он. Теперь он здесь.

– А кто второй?

– Тони Верклер, мы прозвали его Тони-Две-Тонны. Бывший заключенный с длинным послужным списком, работал главным образом в Чикаго. Он связан с Моролто уже многие годы. Весит почти триста фунтов, замечательно справляется со слежкой – никому и в голову не приходит подумать на него.

– Вчера вечером он сидел в “Румхедсе”, – добавил Эклин.

– Вчера вечером? Мы тоже были там вчера вечером.

Под шум радостных выкриков катер с ныряльщиками отдал концы и устремился в открытое море. Рыбаки в лодках тянули свои сети, парусные катамараны уходили все дальше от берега. После неторопливого, полусонного утра остров начинал пробуждаться к активной жизни. Половина лодок и катеров уже отчалила от пирса, другие вот-вот собирались это сделать.

– Ну, а вы когда объявились в городе? – Митч пригубил свой напиток, в котором рома было гораздо больше, чем коки.

– В воскресенье вечером, – ответил ему Тарранс, глядя вслед катеру.

– Спрашиваю из чистого любопытства, – предупредил Митч. – Сколько на острове ваших людей?

– Четверо мужчин, две женщины, – ответил Тарранс.

Эклин превратился в немого, предоставив своему шефу вести все разговоры.

– И для какой, собственно, цели вы находитесь здесь?

– О, таких целей у нас несколько. Первое, мы хотим поговорить с тобой и уточнить условия сделки. Войлс озабочен, он настаивает на таком соглашении, которое полностью бы устроило и тебя. Второе: нам необходимо понаблюдать за ними, чтобы знать, сколько из их шайки находится здесь. Мы проведем тут около недели, выясняя, кто есть кто. Островок невелик, заниматься наблюдением здесь – одно удовольствие.

– А третье – это то, что ты должен бы немного подзагореть?

Эклин позволил себе едва слышно хихикнуть. Тарранс улыбнулся, а затем нахмурился.

– Нет, не совсем. Мы обеспечиваем здесь твою защиту.

– Мою защиту?

– Именно. Когда я последний раз сидел за этим столиком, мы разговаривали с Джо Ходжем и Марти Козински. Примерно девять месяцев назад. За день до того, как их убили, если уж быть точным.

– И ты считаешь, что меня тоже вот-вот убьют?

– Нет. Пока – нет.

Митч сделал бармену знак повторить. Игроки в домино начинали горячиться.

– Слушайте, парни, пока мы тут с вами говорим, головорезы, как вы их называете, шляются по пятам моей жены на Большом Каймане. Я буду нервничать, если в ближайшее время не увижу ее. Так что там о нашей сделке?

Тарранс повернулся лицом к Митчу.

– С двумя миллионами все в порядке и…

– Еще бы не в порядке, мы же об этом договорились, разве нет?

– Остынь, Митч. Мы заплатим миллион после того, как ты передашь нам спои дела. В этот момент тебе уже не будет дороги назад, как они говорят. Ты увязнешь по самые уши.

– Тарранс, это мне ясно и так. Я же сам это предложил, если помнишь.

– Но это самая простая часть дела. В общем-то нам твои папки не нужны – там все чисто. Это нормальные папки. Законные, так сказать. Нам же нужны другие, Митч. Те, которые дадут возможность предъявить обвинения. К тем папкам подобраться будет гораздо труднее. Но когда ты это сделаешь, мы заплатим тебе половину второго миллиона. А после суда – оставшуюся часть.

– А мой брат?

– Мы попробуем.

– Меня это не устраивает, Тарранс. Мне нужен только положительный результат.

– Я не могу обещать тебе доставить брата непосредственно тебе в руки. Черт возьми, за ним еще семь лет тюрьмы.

– Но он мой брат, Тарранс. И мне наплевать, будь он даже обычным убийцей, приговоренным к смертной казни и сидящим в камере в ожидании последней в жизни миски с тюремной баландой. Он мой брат, и, если я вам нужен, вы освободите его.

– Я же сказал, что мы попытаемся, но без гарантий. Нет никакого легального, даже формального повода к его освобождению. Нам придется изобрести что-то другое. А если его подстрелят при попытке к бегству?

– Вытащите его из тюрьмы, Тарранс.

– Попробуем.

– Вы употребите на это нею власть и все возможности ФБР, так, Тарранс?

– Обещаю тебе.

Митч откинулся на спинку стула, сделал большой глоток из стакана. Теперь в сделке было учтено все. Он с облегчением вздохнул и улыбнулся расстилающейся перед ним морской глади.

– Когда мы увидим твои дела?

– Мне показалось, что они не нужны вам. Они слишком чистьте, ты же сам сказал.

– Они нужны нам, Митч, потому что когда они окажутся в наших руках, то вместе с ними там же окажешься и ты. Отдав нам папки, ты вручишь нам и себя самого, свою, так сказать, лицензию на право юридической деятельности.

– На это потребуется десять-пятнадцать дней.

– Сколько всего будет дел?

– Сорок-пятьдесят. Самая маленькая папка будет толщиной в дюйм. Большие не поместятся на этом столе. Я не могу делать с них копии в офисе, приходится идти кружным путем.

– Может быть, мы поможем тебе в этом? – вновь подал голос Эклин.

– Может быть, лучше не надо. Может быть, если мне понадобится наша помощь, я сам, может быть, попрошу ее.

– Каким образом ты рассчитываешь нам их переправить? – спросил Тарранс; Эклин опять смолк.

– Это очень просто, Уэйн. Когда я сделаю все копии и когда я буду иметь свой миллион там, где мне необходимо, я вручу вам ключ от некоей небольшой комнатки, находящейся неподалеку от Мемфиса, и вы погрузите их в свой грузовичок.

– Я говорил тебе, что деньги будут переведены на счет в швейцарском банке.

– А теперь мне не нужен счет в швейцарском банке, Тарранс. Я продиктую вам условия перевода, и все будет сделано так, как я скажу. Теперь моя голова находится под прицелом, парни, так что условия вам придется принимать мои. Во всяком случае, большую их часть.

Тарранс усмехнулся и уставился на пирс.

– Значит, ты не доверяешь швейцарцам?

– Просто у меня другой банк на уме, скажем так. Я ведь работаю на тех, кто занят отмыванием денег, не забывай про это, Уэйн, я стал экспертом в том, как нужно прятать деньги на заморских счетах.

– Ясно.

– Когда я ознакомлюсь с вашим досье на Моролто?

– После того как мы получим твои папки и заплатим тебе за это. Мы отдадим в твое распоряжение всю информацию, которой сами располагаем, но тебе придется рассчитывать главным образом только на себя. Нам с тобой нужно будет часто видеться, и это будет, безусловно, опасно. Возможно, потребуется несколько автобусных поездок.

– Хорошо, но в следующий раз рядом с проходом буду сидеть я.

– Конечно, конечно. Человек, который стоит два миллиона, естественно, имеет право выбрать место в автобусе.

– Ты не представляешь, какое мне это доставит удовольствие, Уэйн. Нет, ты не можешь себе этого представить.

Митч увидел его в трех милях от Джорджтауна, на узкой петляющей дороге к Боддентауну. Мужчина склонился под поднятым капотом старенького “фольксвагена”: похоже, у него были проблемы с двигателем. Одет он был как местный, никакой туристской раскраски. Его легко можно было принять за какого-нибудь англичанина, работающего на правительство или на один из банков. Хороший ровный загар. В руке он держал какой-то гаечный ключ; промчавшийся по левой стороне дороги джип Митча он окинул равнодушным взглядом. Это был Скандинав.

Он был уверен, что Митч не обратил на него ровным счетом никакого внимания.

Совершенно бессознательно Митч сбросил скорость до тридцати миль – чтобы дождаться его. Эбби обернулась назад. Узкая лента шоссе, ведущего в Боддентаун, на протяжении пяти миль тянулась вдоль берега, затем, после развилки, резко уходила в сторону. Через несколько минут они оба заметили маленький “фольксваген”, огибающий очередной изгиб дороги. Джип оказался вдруг гораздо ближе, чем это было желательно Скандинаву. Поняв, что его заметили, он сразу же сбавил скорость и бросил машину вправо, в неприметный выезд к океану.

Митч надавил на педаль газа и устремился к городу. Не доезжая до него, он свернул на юг и меньше чем через милю выехал на берег.

В десять утра стоянка у секции Эбанкса была полна лишь наполовину. Два утренних катера с аквалангистами отчалили всего полчаса назад. Митч и Эбби быстро прошли к бару, где Генри уже подавал пиво и сигареты игрокам в домино.

Бэрри Эбанкс стоял, прислонившись к столбу, подпирающему тростниковую крышу бара, и смотрел, как два его суденышка огибают небольшой мыс. Находившиеся на катере спортсмены должны были сделать по два захода каждый: у Арки Бонни и Грота Дьявола, а затем у Скалы Идена и у Рифа Роджера, то есть там, где сам он, наверное, уже тысячу раз проводил подводные экскурсии. А некоторые места он сам и открыл.

Супруги подошли к нему, Митч представил ему свою жену. Эбанкс не был особенно любезен, но не был и груб. Они направились к небольшому пирсу, на котором рулевой готовил к отплытию тридцатифутовую рыболовецкую лодку. Эбанкс разразился потоком не поддающихся расшифровке команд, но молодой парень оказался либо абсолютно глухим, либо совершенно непочтительным к своему боссу.

Митч стоял рядом с Эбанксом и указывал ему рукой на бар метрах в пятидесяти от пирса.

– Вы знаете всех там, в баре? – спросил он. Эбанкс только покосился на него.

– За мной хотели проследить, – объяснил ему Митч. – Я спрашиваю из чистого любопытства.

– Обычное сборище, – ответил ему Эбанкс. – Никого из посторонних.

– А утром в округе вы чужих не приметили?

– Послушай, это место привлекает многих людей. Я не веду дневника, отмечая в нем каждого нового человека.

– Вам не попадался толстый американец, с рыжими волосами, не меньше трехсот фунтов весом?

Эбанкс покачал головой. Рулевой наконец оттолкнул лодку от пирса и стал неспешно выгребать в море. Эбби уселась на невысокую скамеечку и наблюдала за отправкой еще одного катера с ныряльщиками. У ее ног лежал виниловый пакет с двумя новенькими масками и трубками для ныряния. Невинная поездка, чтобы немного поплавать под водой, может, поудить, если будет клев. Эбанкс согласился принять участие в их прогулке по морю только после длительных уговоров Митча, который настаивал на том, что им втроем необходимо обговорить кое-какие личные вопросы.

Личные вопросы, имеющие некоторое отношение к гибели его сына.

С увитого зеленью балкона на втором этаже коттеджа, стоявшего на пляже. Скандинав следил за двумя головами в масках, которые то выныривали на поверхность, то скрывались под водой неподалеку от рыболовного катера. Он передал бинокль двухтонному Тони Верклеру, тут же, впрочем, соскучившемуся и вернувшему мощную оптику прежнему владельцу. Восхитительно сложенная яркая блондинка в черном купальнике, высоко, чуть ли не до грудной клетки открывавшем ее стройные ноги, взяла из рук Скандинава бинокль. Ее интересовал рулевой.

Первым заговорил Тони.

– Не понимаю. Если у них серьезный разговор, то зачем им еще парень? Для чего пара лишних ушей?

– Может, они говорят о нырянии и рыбной ловле, – отозвался Скандинав.

– Не знаю, – возразила блондинка. – Для Эбанкса это очень нетипично – проводить время на рыбной ловле. Он предпочитает иметь дело с аквалангистами. Видимо, у него есть основательная причина проторчать целый день рядом с двумя ныряльщиками в масках. Что-то здесь не так.

– А кто этот парень? – спросил Тони.

– Один из тех, кто у него на побегушках, – ответила женщина. – У него таких десяток.

– Ты сможешь с ним позже поговорить? – обратился к ней Скандинав.

– Да, – поддержал его Тони, – дай ему себя погладить, покрути попкой. Он заговорит.

– Постараюсь, – ответила она.

– Как его зовут? – спросил Скандинав.

– Кейт Рук.

Кейт Рук подогнал катер к пирсу у Рум Пойнта. Митч, Эбби и Эбанкс выбрались из суденышка и

направились к пляжу. Кейта к обеду не пригласили. Он остался на борту и начал лениво драить палубу.

Бар “Кораблекрушение” находился метрах в ста от берега, в тени редких здесь деревьев. Внутри было темно и уютно, окна прикрыты ставнями, под потолком с неторопливым скрипом вращались пропеллеры вентиляторов. Было тихо: ни регги, ни домино, ни стрелок. Послеобеденные посетители чинно сидели за столами, погруженные в негромкие разговоры.

От их столика было хорошо видно морс. Заказали пиво и бутерброды с сыром – основную еду островитян.

– Здесь совсем другая обстановка, – заметил негромко Митч.

– Именно так, – откликнулся Эбанкс, – и тому есть свои причины. Это место постоянных встреч торговцев наркотиками. Им принадлежит в округе немало жилых домов и бунгало. Прилетают сюда на собственных самолетах, помещают спои деньги в наши банки, которых здесь множество, а потом пару дней отдыхают на пляжах, осматривают свои местные владения.

– Хорошенькое соседство.

– Да, пожалуй. В их распоряжении миллионы, и держатся они тесным кружком.

Официантка, крепко сложенная мулатка, не проронив ни слова, поставила перед ними три бутылки ямайского пива. Эбанкс чуть подался к своим собеседникам, низко опустив к столу голову, – это была обычная манера разговора в баре “Кораблекрушение”.

– Так ты думаешь, ты сможешь уйти? Митч и Эбби тоже склонились над столом.

– Не уйти – убежать. Бежать со всех ног, лишь бы спастись. И мне понадобится ваша помощь.

Эбанкс задумался, приподнял голову. Затем пожал плечами.

– Но что мне нужно будет сделать?

Он отпил пива.

Первой ее увидела Эбби. Только женщина может заметить, как другая, с изяществом чуть наклонив головку, пытается подслушать чужой разговор. Спиной к Эбанксу сидела грациозная блондинка с лицом, полускрытым за огромными дешевыми солнцезащитными очками и обращенным в сторону к океану. Она внимательно вслушивалась в долетавшие до нее слова, а когда троица сидела голова к голове, блондинка, повернувшись всем телом, готова была впитать в себя каждый звук. Сидела она за соседним столиком на двоих.

Эбби впилась своими ноготками в колено мужа, и за столом наступила тишина. Блондинка в черных очках вновь повернулась к открытой двери, через которую виднелась водная гладь, и поднесла к губам бокал.

К пятнице Уэйн Тарранс значительно улучшил свой гардероб. Куда-то пропали сандалии, коротенькие шорты и очки, рассчитанные на подростка. Тощие ноги стали красными, обожженные тропическим солнцем до неузнаваемости. После трех дней пребывания на задворках, известных более под названием Кайман-Брак, он вместе с Эклином, действуя от имени правительства Соединенных Штатов, перебрался в дешевую комнатку на Большом Каймане. Дом, где они остановились, находился на изрядном расстоянии от пляжа “Седьмая миля”, и до моря было дальше, чем Тарранс мог позволить себе пройти пешком. Номер в мотеле “Коконат” с двумя кроватями и холодным душем стал их штабом, из которого прослеживались все перемещения четы Макдиров и других лиц, представлявших определенный интерес. В среду утром им удалось связаться с Макдиром и потребовать встречи и детального разговора в самое ближайшее время. Макдир ответил отказом. Он сказал им, что чрезвычайно занят, что у него с женой медовый месяц и что по этой причине такая встреча состояться не может. Может быть, позже, добавил он.

Тогда в четверг поздно вечером, когда Митч и Эбби, сидя в “Маяке”, по дороге на Боддентаун, наслаждались морским окунем-гриль, Лэйни, агент Лэйни, одетый в живописные лохмотья и неотличимый от местного жителя, остановился на секунду у их столика и передал приказ: Тарранс ждет встречи.

Цыплят на Каймановы острова приходилось ввозить, и это были далеко не лучшие цыплята. Так себе, средние – они предназначались не островитянам, а американским туристам, заброшенным далеко от дома и отрезанным от своего основного и любимого блюда. Тяжелое было времечко для полковника Сандерса[2], когда он приехал сюда научить местных темнокожих девушек жарить цыплят. Столь высокое искусство оказалось для них совершенно чуждым.

Специальный агент ФБР Уэйн Тарранс, назначая срочную секретную встречу в единственном на Большом Каймане ресторане “Кентукки Фрайед Чикен”, располагал всей этой информацией. Единственный ресторан на острове. Тарранс был уверен, что заведение окажется вымершим. Он ошибся.

По меньшей мере сотня голодных туристов из Джорджии, Алабамы, Техаса и Миссисипи с аппетитом поедала хрустящие куриные ножки с рубленой капустой и картофелем и сметане. В “Тапило” было, конечно, вкуснее, но и здесь терпимо.

Тарранс и Эклин сидели в кабинке переполненного зала и, нервничая, не спускали глаз с входной двери. Менять что-либо было уже поздно. Но как много народу! Наконец появился Митч, встал в конец длинной очереди. Держа и руках картонную коробочку с кусками курятины внутри, подошел к их столику и сел, не проронив ни слова, даже не поздоровавшись. Приступил к своему обеду из трех блюд, за который было заплачено почти пять кайманских долларов. За привозного цыпленка!

– Где ты был? – спросил его Тарранс. Митч впился зубами в ножку.

– На острове. Глупее места для встречи не придумаешь, Тарранс. Слишком много народу.

– Мы знаем, что делаем.

– Да, как тогда в обувной лавке.

– Тонко подмечено. Почему ты не захотел встретиться в среду?

– В среду я был занят. Я не хотел вас видеть в среду. За мной не было хвоста?

– Конечно, нет. Лэйни дал бы тебе знать еще у входной двери, если б был.

– Мне не нравится это место, Тарранс.

– Почему ты отправился к Эбанксу? Митч вытер губы, продолжая держать в руке недоеденную ножку. Очень маленькую.

– У него катера, а мне хотелось поплавать с маской и порыбачить. Мы с ним договорились. А где был ты, Тарранс? В субмарине? Следил за нами в перископ?

– Что тебе сказал Эбанкс?

– О, он знает немало слов: привет, дай мне пива, кто следит за нами. Целая куча слов.

– Ты знаешь, что они действительно за вами следили?

– Они! Какие “они”? Ваши “они” или их “они”? За мной следит так много народу, что на перекрестках это вызывает пробки.

– Те самые люди, Митч. Из Мемфиса, из Чикаго и Нью-Йорка. Те, кто убьет тебя завтра, если ты не перестанешь острить.

– Глубоко тронут. Значит, они за мной следили. И куда же я их привел? Понырять с маской? Половить рыбки? Брось, Тарранс. Они следят за мной, вы следите за ними; вы следите за мной, и они следят за вами. Да если я ударю по тормозам, то мне в задницу уткнется не меньше двадцати носов. Почему мы сидим здесь, Тарранс? Здесь же уйма народу.

Тарранс с отчаянием посмотрел по сторонам. Митч закрыл картонный коробок с недоеденными кусками курятины.

– Видишь, Тарранс, я волнуюсь, аппетит пропал.

– Успокойся. За тобой никого не было, когда ты выходил из бунгало.

– За мной вечно никого не бывает, Тарранс. Видимо, то же самое было с Хеджем и Козински, со всеми их передвижениями. За ними никого не было у Эбанкса. И на катере тоже никого не было. И похорон, наверное, тоже не было. Это не самая умная твоя идея, Тарранс. Я ухожу.

– Хорошо. Во сколько вы летите?

– В чем дело? Вы хотите лететь вместе? Со мной или с ними? А если за вами последуют они? А если все перемешается к чертовой матери и за всеми вами начну следить я?

– Ладно тебе, Митч.

– В девять сорок утра. Постараюсь занять тебе место. Сядешь у окна, а рядом устроится Тони-Две-Тонны.

– Когда мы получим твои дела?

Митч стоял с коробком в руках.

– Через неделю или около этого. Дай мне десять Дней, Тарранс. И больше никаких встреч в подобных местах. Запомни, они охотятся на юристов, а не на тупоголовых агентов ФБР.

В понедельник в восемь утра Оливер Ламберт и Натан Лок переступили порог металлической двери на пятом этаже и проследовали через лабиринт каморок и кабинетов к офису Де Вашера. Тот уже ждал их. Закрыв за вошедшими дверь, он указал им на кресла. Движения его были заторможенными: ночь прошла в безуспешном поединке с водкой. Глаза покраснели, веки набрякли, голова раскалывалась.

– Вчера в Лас-Вегасе я разговаривал с Лазаревым. Как мог, пытался объяснить ему, почему вы, парни, так не хотите расстаться с четырьмя вашими юристами: с Линчем, Соррелом, Бантином и Майерсом. Перечислил ему все ваши доводы. Он обещал подумать, но пока он будет это делать, проследите за тем, чтобы руки четверки не касались ничего, кроме совершенно чистых дел. Не пытайтесь играть в самостоятельность и следите за ними в оба.

– Он славный парень, не правда ли, – подал голос Ламберт.

– О да. Душка. Он сказал, что мистер Моролто уже на протяжении полутора месяцев еженедельно справляется у него о положении в фирме. Там у них все взбудоражены.

– Что ты ему отвечал?

– Сказал, что пока все нормально, мы в безопасности. Протечки ликвидированы, на сегодняшний день. Не думаю, что он мне поверил.

– А как Макдир?

– Провел чудесную неделю вместе с женой. Вам не приходилось видеть ее в бикини? Она не вылезала из него все семь дней. Это что-то потрясающее. Мы сделали несколько снимков, так, развлечения ради.

– Я пришел сюда не для того, чтобы смотреть на фотографии, – пробурчал Лок.

– Не скажи. Они провели целый день с нашим маленьким другом Эбанксом – их двое, Эбанкс и рулевой. Дурачились и воде, ловили рыбу. И говорили, много говорили. Неизвестно о чем. Приблизиться было невозможно. Все это внушает подозрения, причем сильные подозрения.

– Не могу понять почему, – сказал Оливер Ламберт. – О чем они могли говорить кроме плавания, рыбалки, ну и, конечно, Ходжа и Козински? Хорошо, пусть они действительно говорили о наших погибших коллегах, в чем беда?

– Он никогда не был знаком с Ходжем и Козински, Оливер, – заметил Лок. – С чего бы ему интересоваться их смертью?

– Не забудьте, – добавил Де Вашер, – Тарранс еще при первой встрече сказал ему, что смерть тех двоих не была случайной. Видимо, он вообразил себя Шерлоком Холмсом и занялся поисками разгадки.

– Но ведь он ничего не найдет, Де Вашер, не так ли?

– Нет, черт побери. Это была отличная работа. Да, на некоторые вопросы ответов так и не нашли, но ведь ясно как день, что и кайманская полиция окажется здесь бессильной. Так что вряд ли удастся что-то и Макдиру.

– Почему же ты беспокоишься?

– Потому что беспокоятся в Чикаго. А они платят мне достаточно хорошие деньги, чтобы я тоже волновался вместе с ними. К тому же, пока ФБР не оставит нас в покое, каждый будет испытывать беспокойство, не так ли?

– Чем еще он занимался?

– Обыкновенный отпуск на Кайманах. Секс, солнце, ром, покупки по мелочам, достопримечательности. На острове было трое наших, и пару раз они его теряли из виду, но, надеюсь, ничего серьезного не упустили. Я всегда говорил, что нельзя следить за человеком семь дней в неделю двадцать четыре часа в сутки без того, чтобы он вас не засек. Поэтому иногда мы отпускали его с поводка.

– Ты считаешь, Макдир становится разговорчивым? – обратился к нему Лок.

– Я знаю, что он лжет, Нат. Он солгал нам о случае в обувном магазине месяц назад. Вы не захотели тогда в это поверить, однако я убежден, что он пошел за Таррансом по своей воле, потому что хотел поговорить с ним. Один из наших ребят совершил ошибку, подойдя слишком близко, беседа их прервалась. Это не совсем то, о чем рассказал нам Макдир, но это то, что было на самом деле. Да, Нат, мне кажется, что он становится разговорчивым. Может, он встречается с Таррансом для того, чтобы послать его к черту. Может, они вместе курят травку. Не знаю.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒