Джон Гришем 18 страница

– Здорово! Гарви и Тельма По. Семья По. В банке у нас лежал бы миллион, но мы бы и десяти центов не смогли бы потратить без того, чтобы люди на Мэпл-стрит не узнали об этом, и мы стали бы выделяться из толпы, а уж этого-то никак нельзя допустить.

– Я бы еще изменила форму носа.

– Да твой нос – само совершенство.

– Это у Эбби нос – совершенство. А у Тельмы? Его пришлось бы чуть-чуть подправить, тебе не кажется?

– Видимо, да.

Юмор уже утомил его, он смолк. Эбби встала напротив, он положил спои руки ей на плечи. Они стояли и смотрели на буксир, натужно тянущий вереницу барж под мостом. Небольшое облачко заслонило собой луну, прохладный ветерок поднялся и тут же стих.

– Ты веришь Таррансу? – услышал он голос Эбби.

– В каком смысле?

– Предположим, ты не станешь ничего предпринимать. Ты веришь в то, что в один день ФБР удастся все же проникнуть в фирму?

– Мне страшно не верить этому.

– Значит, мы получим деньги и ударимся в бега?

– Для меня это проще, Эбби, – взять деньги и бежать. Кроме тебя у меня никого нет. У тебя же совсем другое дело. Ты никогда больше не увидишь своих родителей.

– Куда мы отправимся?

– Не знаю. Но вряд ли мне захочется остаться в этой стране. ФБР нельзя до конца верить. В другой стране я буду чувствовать себя безопаснее, но Таррансу я про это не собираюсь говорить.

– С чего же мы начнем?

– Мы заключим сделку, быстренько наберем достаточно материала для того, чтобы потопить этот пиратский корабль. Не имею ни малейшего представления о том, что именно им нужно, но я смогу им это достать. А когда Тарранс получит нужное ему количество документов, мы исчезнем. Получим наши денежки, подправим носы и исчезнем.

– Сколько будет денег?

– Побольше, чем миллион. Они играют с нами. Мы будем торговаться.

– Сколько мы получим?

– Два миллиона наличными, свободными от уплаты налогов. Ни центом меньше.

– И они заплатят?

– Да. Вопрос не в этом. Вопрос в том, стоит ли нам их брать и бежать.

Ей стало холодно, и он снял с себя пальто, накинул ей на плечи. Крепко прижал к себе.

– Дрянная это сделка, Митч, но, по крайней мере, мы будем вместе.

– Гарви. Не Митч.

– Ты думаешь, мы будем в безопасности, Гарви?

– В опасности мы находимся здесь.

– Мне здесь не нравится. Мне одиноко и страшно.

– Я уже устал быть юристом.

– Давай возьмем деньги и подставим задницы ветру.

– Договорились, Тельма.

Она отдала ему кассету. Повертев в руках, Митч швырнул ее вниз, через набережную, в воду. Держась за руки, они быстро прошли через парк к ожидавшему их на Фронт-стрит “БМВ”.

Второй раз за время его карьеры в фирме “Бендини, Ламберт энд Лок” Митч был приглашен в роскошную столовую на пятом этаже. Приглашение последовало от Эйвери, который объяснил, что компаньоны приятно удивлены показателями Митча за февраль: еженедельно счетами закрывался в среднем семьдесят один час; приглашение к обеду было небольшой наградой за столь самоотверженный труд. Подобное приглашение не смог бы отвергнуть ни один сотрудник, вне зависимости от его планов, встреч, клиентов и постоянного цейтнота, а также множества других чрезвычайно важных, имеющих решающее значение для карьеры в фирме факторов. Ни разу в истории почтенной юридической фирмы сотрудник не сказал “нет” такому приглашению. Их и было-то всего два в год, причем велся строгий учет.

На подготовку к обеду у Митча было два дня. Поначалу он хотел отказаться, и, когда Эйвери только упомянул об обеде, в голове его уже сложилась сотня формулировок отказа. Сидеть за одним столом, улыбаться, болтать и любезничать с бандой преступников, какими бы респектабельными они ни были, представлялось Митчу более отвратительным, чем хлебать какую-нибудь бурду из одной тарелки с бродягой на автобусной станции. Но отказ прозвучит как выстрел, он пробьет брешь в прекрасной традиции. А при существующем положении вещей его поведение и без того представляется многим достаточно подозрительным.

Поэтому Митчу не оставалось ничего иного, как, сидя спиной к окну, улыбаться и поддерживать беседу с Эйвери, Рейсом Макнайтом и, конечно же, с Оливером Ламбертом. Митч знал, что его место будет за одним столом с этими тремя. Знал еще два дня назад.

Он был уверен, что за ним будут наблюдать – незаметно, но внимательно, пытаясь заметить недостаток энтузиазма, или проблески цинизма, или безнадежность. Словом, что-нибудь. Будут прислушиваться к каждому его слову, вне зависимости от того, что станет он говорить. Будут хвалить и превозносить его, маня соблазнительными обещаниями.

Оливер Ламберт был обворожителен как никогда прежде. Семьдесят один час в неделю, да еще в феврале, сказал он, – это было рекордом фирмы для сотрудника. Рузвельт в это самое время подавал на стол знаменитые ребрышки. Компаньоны поражены, более того, поражены сверх меры его достижениями, заметил Ламберт, обводя глазами присутствующих. Нанизывая кусочек мяса на вилку, Митч выдавил из себя улыбку. Сидящие вокруг него либо выражали вежливое удивление, либо с равнодушными лицами поглощали еду. Митч насчитал восемнадцать компаньонов, бывших еще в строю, и семь пенсионеров, одетых не так чопорно и пребывавших в расслабленном состоянии духа.

– У тебя удивительный запас энергии, Митч, – проговорил Ройс с набитым ртом.

Митч вежливо кивнул. Да, да, подумал он, я подзаряжаюсь каждый день. Мысли его были сконцентрированы на Джо Ходже, Марти Козински и трех других юристах, чьи портреты висели в зале библиотеки на первом этаже. Но нельзя было также отделаться и от воспоминаний о девушке на острове – неужели они все видели эти фотографии? Пускали их по рукам по время одного из таких маленьких семейных обедов? Де Вашер обещал держать снимки при себе, но что толку в обещаниях негодяя? Конечно, видели. Войлс же говорил, что все компаньоны и большая часть сотрудников знали все. Значит, и это тоже знали.

Для человека, полностью лишенного аппетита, он совсем неплохо справился с тем, что ему подавали. Он даже намазал маслом и съел лишнюю булочку – чтобы казаться нормальным, с аппетитом, мол, у него все в порядке.

– Значит, через неделю ты вместе с Эбби летишь на Кайманы? – полюбопытствовал Оливер Ламберт.

– Да. В школе у нее каникулы, а я еще два месяца назад записался в одно из наших бунгало. Мы сгораем от нетерпения.

– Ты бросаешь меня в самое трудное время, – с деланной обидой прогудел Эйвери. – Мы отстаем не меньше чем на месяц.

– Мы всегда отстаем на месяц, Эйвери. Одна неделя погоды не сделает. А потом, ты же наверняка захочешь, чтобы я взял свои дела с собой.

– Неплохая идея. Я всегда так поступаю.

– И не вздумай, Митч, – в голосе Ламберта звучал шутливый протест. – Фирма не рухнет до твоего приезда. Вы с Эбби заслужили неделю полной свободы.

– Тебе там понравится, – сказал Макнайт так, будто бы Митч не был на островах ни разу, на пляже ничего не произошло и фотографий никто не видел.

– Когда вы вылетаете? – спросил Ламберт.

– В воскресенье утром, рано.

– На “Лире”?

– Нет. “Дельтой”, прямой рейс.

Ламберт и Макнайт обменялись взглядами, которые Митчу полагалось не заметить. На него бросали взгляды с других столиков, взгляды, полные любопытства, и уж на них он имел полное право обращать свое внимание. Его здесь, черт побери, должны были разглядывать.

– Ты плаваешь с аквалангом? – задал новый вопрос Ламберт, все еще размышляя о том предпочтении, которое Митч оказал рейсовому самолету.

– Нет, но мы собираемся понырять с масками.

– На севере острова, в Рум Пойнт, есть один парень по имени Адриан Бенч, у него отличная секция, за неделю он тебя обучит. Будет, конечно, нелегко, попотеешь на инструктажах, но дело того стоит.

Другими словами, держись подальше от Эбанкса, подумал Митч.

– Как называется секция? – спросил он.

– Секция ныряльщиков “Рум Пойнт”. Отличное место.

Митч вежливо кивнул головой, как бы давая понять, что принял информацию к сведению. Внезапно Оливер Ламберт погрустнел.

– Но будь там осторожнее, Митч. Все мы помним о Марти и Джо.

На мгновение Эйвери и Ройс Макнайт прекратили жевать, отдавая долг памяти погибшим коллегам. Едва не подавившись, Митч готов был рассмеяться в лицо Ламберту. Но лицо его сохранило свою невозмутимость, он печально склонил голову вместе с остальными. Марта и Джо, и их молодые и безутешные вдовы, и дета, оставшиеся без отцов. Марти и Джо, два способных и преуспевающих юриста, которых убрали, лишив возможности говорить. Марта и Джо, две в будущем хищные акулы, сожранные своими сородичами. Войлс наставлял Митча вспоминать их каждый раз, как он видит Ламберта.

Сейчас ему предстояло всего лишь за какой-то миллион долларов сделать то, что не успели сделать те двое, но при этом нужно было умудриться остаться в живых. А ведь вполне возможно, что через год новый молодой сотрудник будет сидеть здесь и слушать грустные воспоминания компаньонов о своем предшественнике Митчеле Макдире, о том, каким энергичным он был, какую замечательную карьеру готовила ему судьба, если бы не несчастный случай. Скольких же они еще убьют?

Митчу требовалось два миллиона. И еще пара вещей.

Проведя примерно час за важными и интересными разговорами и прекрасной едой, компаньоны начали поодиночке вставать, приносить извинения остающимся, говорить Митчу два-три ласковых слова и убывать домой. Они гордятся им, напоминал ему чуть ли не каждый. Наша исходящая звезда. Будущее фирмы.

Он улыбался и благодарил.

Примерно в то время, когда Рузвельт подавал обедающим банановый пирог, Тэмми Гринвуд Хэмфил из “Гринвуд Сервис” остановила свой замызганный “фольксваген” рядом со сверкающим “пежо” на стоянке у школы св. Андрея. Оставив машину урчать двигателем, она сделала четыре шага, открыла ключом багажник “пежо” и извлекла тяжелый на вид черный чемоданчик. Захлопнув багажник, уселась за руль своей машины и умчалась.

Стоя у небольшого окошка в учительской с чашкой кофе в руке, Эбби сквозь ветви деревьев наблюдала за стоянкой, расположенной позади игровых площадок. Ее “пежо” едва виднелся в отдалении. Посмотрев на часы, она с удовлетворением улыбнулась: ровно двенадцать тридцать, как она и планировала.

В потоке машин Тэмми осторожно пробиралась к центру города. Очень утомительно вести автомобиль, не сводя глаз с зеркала заднего вида. Но, как и раньше, ничего настораживающего она в нем не видела. Добравшись до места, Тэмми оставила “фольксваген” на стоянке напротив “Хлопковой биржи”.

На этот раз в чемоданчике было девять папок. Разложив их аккуратно на откидывающейся крышке стола, Тэмми занялась копированием. “Сигэлас Партнерс”, “Лэтти Планк Траст”, “Хэндимэн Хардуэр” идее толстые папки, схваченные широкой резиновой лентой и помеченные “ПАПКИ ЭЙВЕРИ”. Она снимала две копии с каждого листа и, методично подравнивая их, откладывала в сторону. В конторскую книгу вносила дату, время и название каждой папки. Записей таких было уже двадцать девять. Митч предупредил ее, что всего их должно быть около сорока. Копию каждой папки она закрывала в несгораемый ящик, а оригинал и другую копию укладывала в чемоданчик Митча.

Следуя его инструкциям, в небольшом складе на Саммер-авеню она сняла кладовую комнату размерами двенадцать на двенадцать футов. Склад находился в четырнадцати милях от центра города, и ей потребовалось полчаса, прежде чем она, добравшись туда, открыла помещение под номером 38. Из чемоданчика Митча Тэмми вытащила вторые экземпляры копий, переложила их в картонную коробку, надписала на крышке дату и поставила коробку на пол рядом с тремя такими же.

Ровно в три пополудни она въехала на стоянку у школы, затормозила рядом с “пежо”, открыла его багажник и оставила чемоданчик Митча там, где он и был.

Как только она это сделала, из главного входа фирмы Бендини вышел Митч. Сделав глубокий вдох, он выбросил в стороны руки, потягиваясь и оглядывая улицу. Чудесный весенний день. В трех кварталах от себя и девятью этажами выше он увидел окно с наглухо задернутыми шторами. Сигнал. Отлично. Все идет как нужно.

Улыбнувшись, Митч вернулся в кабинет.

В три часа утра следующего дня он уже выбрался из постели, натянул выцветшие джинсы, фланелевую рубашку, оставшуюся еще со студенческих времен, белые носки, разыскал старые рабочие ботинки. Ему хотелось стать похожим на водителя грузовика. Не произнеся ни слова, он поцеловал Эбби, которая тоже проснулась, и вышел из дома. Улица, где они жили, была совершенно пустынна, как и те, по которым он добирался до автострады. Вряд ли в это время за ним кто-то последует.

По 55-му шоссе ему нужно было проехать двадцать пять миль в сторону Сенатобии, штат Миссисипи. Чуть в стороне от четырехрядной полосы ярко засветились огни полностью забитой ночной стоянки для большегрузных автомобилей. Осторожно маневрируя между грузовиками, Митч пробрался к дальнему концу стоянки, где в кабинах машин отдыхали водители. Он остановился рядом с мойкой и приготовился ждать. У шлангов с водой суетились человек десять шоферов, наводя глянец на свои огромные трейлеры.

Откуда-то из-за угла вышел темнокожий парень в бейсбольной кепке и уставился на “БМВ”. Митч узнал в нем того, кто махнул ему рукой на автовокзале в Нокс виде. Он выключил двигатель и вылез из машины.

– Макдир? – услышал он обращенный к нему вопрос.

– Естественно. Кто же еще? Где Тарранс?

– Внутри, в кабинке у окна. Ждет. Митч распахнул дверцу “БМВ” и передал агенту ключи.

– Куда вы ее отгоните?

– Здесь неподалеку. Мы о ней позаботимся. Следа за тобой из Мемфиса не было. Не волнуйся.

Проговорив все это, он забрался на место Митча, вырулил между двумя качавшими воду насосами и выехал на автостраду. Митч проводил машину взглядом и вошел в придорожное кафе. Было без четверти четыре.

Шумное помещение заполняли крепко сбитые среднего возраста мужчины, пьющие кофе и поедающие купленною здесь же пироги. Люди тянулись за зубочистками, говорили о ловле окуня, о политике, слышался громкий говор северян, из музыкального ящика раздавался голосок Мерл Хаггард.

Митч неловко пробирался к задней стенке заведения, пока в неосвещенном углу не заметил знакомое лицо, прятавшееся, как и тогда, под бейсбольной шапочкой и темными очками. Лицо это улыбалось. Тарранс держал в руке меню и не сводил глаз с входной двери. Митч скользнул к нему в кабинку.

– Привет, приятель, – сказал Тарранс, – как дела за баранкой?

– Неплохо. Но в автобусе мне нравилось больше.

– В следующий раз попробуем поезд или что-нибудь еще. Для разнообразия. Ты передал машину Лэйни?

– Лэйни?

– Чернокожий малый. Ты же знаешь, он наш агент. – Нас забыли представить друг другу. Да, передал. Куда он ее отогнал?

– Чуть дальше по автостраде. Он вернулся примерно через час. Постараемся до пяти с тобой уложиться, так чтобы в шесть ты уже был в фирме. Не хотелось бы нарушать твой распорядок.

– Вы уже сделали это.

Полуувечная официантка по имени Дот, приковыляв к столику, осведомилась, что они будут заказывать. Только кофе. Двери кафе распахнулись, и новый поток уставших водителей хлынул во все уголки зала. В общем гаме Мерл Хаггард была почти не слышна.

– Как дела в фирме? – бодрым голосом спросил Тарранс.

– Все идет отлично. Пока мы тут говорим, счетчик щелкает, и компаньоны становятся все богаче. Рад был ответить на твой вопрос.

– Взаимно.

– А как пожинает старина Войлс?

– Он очень пережинает, правда. Сегодня он уже дважды звонил мне, чтобы напомнить в десятый раз о своем желании услышать твой ответ. Говорил, что у тебя было достаточно времени на размышления и все такое. Я сказал ему, чтобы он успокоился, поведал ему о том, что сегодня мы должны с тобой встретиться. Чтобы быть до конца точным, могу добавить, что через четыре часа он ждет моего звонка.

– Скажи ему, Тарранс, что за миллион долларов у него ничего не выйдет. Вы, парни, любите распространяться о деньгах, бросаемых на борьбу с организованной преступностью, ну так бросьте пару миллионов в мою сторону. Что такое два миллиона для федерального правительства?

– Теперь это уже два миллиона?

– Ты чертовски прав, Тарранс, теперь это два миллиона. И ни центом меньше. Я потребую миллион сейчас и миллион позже. Сейчас я занят копированием всех своих дел, на это уйдет еще несколько дней. Это все абсолютно чистые деля, я уверен. Если я передам их кому-нибудь, меня пожизненно лишат права заниматься юридической практикой. Вот я и получу с вас мой первый миллион, когда передам вам папки. Так сказать, плата за добросовестность.

– В каком виде ты хочешь его получить?

– Положите его на банковский счет в Цюрихе. Но детали обговорим после.

Дот поставила перед обоими чашки с блюдцами и начала лить кофе, держа кофейник в метре над ними. Брызги летели во все стороны.

– Добавка бесплатно, – пробурчала она и удалилась.

– А второй миллион? – Тарранс не обращал внимания на кофе.

– Когда мы, то есть ты, я, Войлс, придем к соглашению, что информации достаточно для предъявления обвинений, вы заплатите половину. После того как я последний раз выступлю в суде – вторую. По-моему, это абсолютно честно, Тарранс.

– Согласен. Договорились.

Митч почувствовал, как его начинает охватывать слабость, сделал глубокий вдох. Договорились. Сделка заключена. Соглашение достигнуто. Никогда оно не будет подписано, но выполняться должно обеими сторонами неукоснительно. Митч сделал глоток, но вкуса кофе не ощутил. Насчет денег они договорились. Он оказался на высоте. Надо двигать дальше.

– И еще, Тарранс…

Тот склонился над столиком, повернув голову к свету.

– Да?

Митч придвинулся к нему, упершись локтями в поверхность стола.

– Это не будет стоить вам ни гроша, не потребует никаких усилий.

– Я слушаю.

– Мой брат Рэй находится в тюрьме “Браши Маунтин”. До выхода ему осталось семь лет. Вы вытащите его оттуда.

– Это смешно, Митч. Мы можем многое, но, черт побери, уверяю тебя, даже мы не в состоянии освободить государственного преступника, осужденного судом штата. Если бы еще это был федеральный суд – можно было бы попробовать, но на суд штата мы никак не можем подействовать.

– Слушай меня, Тарранс, слушай внимательно. Если уж мне придется спасаться бегством от мафии, то брат последует со мной. Это – непременное условие. Я знаю, что, если директор ФБР захочет освободить его из тюрьмы, он сможет это сделать. Я это знаю. Так что вам остается только продумать, как все провернуть.

– У нас нет никакой возможности влиять на решения суда штата.

Митч улыбнулся и сделал еще один глоток.

– Но ведь бежал из тюрьмы Джеймс Эрл Рэй, именно из “Браши Маунтин”. И без всякой помощи извне.

– Просто здорово. Мы организовываем нападение на тюрьму и освобождаем твоего брата. Великолепно.

– Не прикидывайся невинным ягненком, Тарранс. Мы можем все обговорить.

– Хорошо, хорошо. Посмотрим, что здесь можно сделать. Еще что-нибудь? Еще один сюрприз?

– Нет. Только несколько вопросов типа того, куда мы отправимся и что будем делать. Только мелочи. Где нам прятаться вначале? Где прятаться в перерывах между судебными заседаниями? Где скрываться всю оставшуюся жизнь?

– Все это можно обсудить позднее.

– Что вам рассказали Ходж и Козински?

– Немного. Мы запели небольшое досье, в котором собрано все, что мы знаем на сегодняшний день о клане Моролто и о фирме. Главным образом, это сведения о Моролто: организация, ключевые фигуры, незаконная деятельность и прочес. Тебе необходимо со всем этим познакомиться, прежде чем мы начнем действовать.

– А это случится не раньше, чем после того, как я получу первый миллион.

– Безусловно. Когда мы сможем увидеть твои дела?

– Примерно через неделю. Я сделал копии четырех папок, принадлежащих другому лицу, и рассчитываю скопировать еще несколько.

– Кто снимает копии?

– Не твое дело.

Тарранс решил пропустить это мимо ушей.

– Сколько всего папок?

– Сорок-пятьдесят. Мне приходится выносить их по нескольку штук за раз. Насколько я могу судить, все это нормальные клиенты.

– Со сколькими из них ты встречался лично?

– С двумя или с тремя.

– Я бы не поручился на твоем месте за то, что все клиенты чисты. Ходж рассказывал нам о фальсифицированных, или, как их называют компаньоны, “потогонных” папках, на которых обтачивают свои зубы все новички. Эти папки требуют сотен часов и дают таким, как ты, ощущение причастности к большому и важному делу.

– “Потогонных”?

– Так называл их Ходж. Все очень просто, Митч. Тебя соблазняют деньгами. Изнуряют работой, которая кажется совершенно законной и, возможно, таковой в основном и является. И на протяжении нескольких лет ты исподволь втягиваешься в тайные операции. Тебя прибрали к рукам, не оставив и щелочки для выхода. Даже тебя, Митч. Ты приступил к работе в июле, восемь месяцев назад, и, наверное, уже имел дело с кое-какими подобными папками. Ты об этом не знал, у тебя и повода подозревать что-то не было. Они уже начали подбираться к тебе.

– Два миллиона, Тарранс. Два миллиона и брат. Тарранс отпил из чашки едва теплого кофе и крикнул хромавшей мимо Дот принести ему кусок пирога. Посмотрел на часы, обвел глазами сидевших за столиками водителей – галдящих, с сигаретами во рту, пьющих свой кофе. Поправил очки.

– Итак, что мне сказать мистеру Войлсу?

– Передай ему, что сделка не состоится, если он не согласится вытащить Рэя из тюрьмы. Сделки не будет, Тарранс.

– Возможно, мы что-нибудь придумаем.

– Я уверен, что это в ваших силах.

– Когда ты улетаешь на Кайманы?

– В воскресенье рано утром. А что?

– Просто интересно.

– Мне хотелось бы знать, сколько народу последует туда за мной. Или это большой секрет? Уверен, что их будет целое стадо, а нам с женой, честно говоря, нужно пожить и личной жизнью.

– В бунгало фирмы?

– Ну да.

– Забудьте о личной жизни. Скорее всего, оно опутано проводами больше, чем телефонная станция. А может, и камеры установлены.

– Ты меня успокоил. Пару ночей мы сможем провести в секции Эбанкса. Если кто-нибудь из ваших будет поблизости, пусть заходят пропустить стаканчик.

– Очень остроумно. Если мы там и будем, то этому найдется другая причина, и ты об этом знать не будешь.

В три приема Тарранс доел свой кусок пирога. Оставил на столе два доллара, и они вдвоем вышли и направились в дальний конец стоянки. От непрерывного рева дизельных двигателей вокруг асфальт под ногами дрожал. Они стояли в предрассветной мгле и ждали.

– Я буду разговаривать с Войлсом через несколько часов. Почему бы тебе вместе с женой не совершить в субботу после обеда какую-нибудь вылазку?

– Куда именно?

– К востоку отсюда в тридцати милях есть городок Холли Спрингс. Старый, застроенный домиками времен еще до Гражданской войны, оплот конфедератов. Женщинам нравится приезжать туда и рассматривать древние постройки. Появитесь где-нибудь около четырех дня, и мы сами тебя разыщем. Твой знакомый, Лэйни, будет править ярко-красным “шевви” с номерами штата Теннесси. Поедешь за ним. Найдем местечко и побеседуем.

– Это вполне безопасно?

– Доверься нам. Если мы увидим или учуем что-то, мы смоемся. Ты покружишь по городу, и если в течение часа не заметишь Лэйни, то съешь сандвич и покатишь домой. Значит, они были слишком близко. Рисковать мы не будем.

– Благодарю. Предусмотрительные вы парни! Подъехал Лэйни в “БМВ”.

– Кругом все чисто. Никого.

– Отлично. Завтра увидимся, Митч. Давай за баранку!

Они попрощались за руку.

– Я уже не торгуюсь, Тарранс, – напомнил ему Митч.

– Зови меня Уэйн. До завтра.

Темные тучи и проливные дожди давно уже согнали с пляжа “Седьмая миля” всех туристов, когда уставшие и промокшие Митч и Эбби прибыли в роскошное бунгало фирмы. Митч подогнал взятый напрокат джип “мицубиси” через газон прямо к двери. Коттедж номер два. В первый свой приезд он жил в коттедже номер один. Здания были совершенно одинаковы, отличаясь только окраской и отделкой. Открыв входную дверь, они начали перетаскивать багаж, быстро промокнув насквозь в потоках усилившегося дождя.

Сменив одежду, супруги принялись распаковываться в спальне на втором этаже, длинный балкон которой выходил на пустой мокрый пляж. Осторожно обмениваясь словами, обследовали все комнаты, ванную, кладовую. Холодильник на кухне был пуст, зато бар ломился от напитков. Митч смешал два коктейля из рома и кока-колы, в честь острова. Они уселись на балконе и подставили босые ноги под стекавшие с крыши струи дождя. Океанские волны бросали на песок клочья пены. В “Румхедсе” было тихо, бар едва виднелся за пеленой воды. У стойки сидели двое местных, пили и смотрели на море.

– Вон там находится “Румхедс”, – Митч вытянул в том направлении руку со стаканом.

– “Румхедс”?

– Я рассказытал тебе о нем. Это веселенькое местечко, где туристы пьют, а местные играют в домино.

– Понятно.

Особого впечатления на Эбби это не произвело. Она зевнула и глубже опустилась в пластиковое кресло, прикрыла глаза.

– Вот это мне нравится, Эбби! Наша первая поездка за рубеж, первый настоящий медовый месяц, а ты засыпаешь через десять минут после того, как мы прибыли.

– Я устала, Митч. Я всю ночь, пока ты спал, паковала вещи.

– Ты набила восемь чемоданов: шесть для себя и два для меня. Уложила 1юю нашу одежцу. Когда тебе было спать!

– Не хочу, чтобы вдруг мне здесь не хватило одежды.

– Не хватило? Сколько бикини ты взяла? Десять? Двенадцать?

– Шесть.

– Здорово! По купальнику на день. Что же ты до сих пор ни один не надела?

– Что?

– Ты слышала, что я сказал. Поди надень тот голубой, с двумя ниточками, что должны прикрывать грудь. Он весит полграмма и стоит шестьдесят долларов, у тебя в нем все так и колышется, когда ты проходишь мимо. Поди и надень, я хочу его видеть.

– Митч, но ведь идет дождь. Ты притащил меня на этот остров в самый сезон дождей. Посмотри на тучи, они такие огромные и черные, и такие неподвижные. На этой неделе мне не понадобится никакой купальник.

Митч заулыбался, растирая ноги.

– А мне дождь нравится. Надеюсь, что он не перестанет всю неделю. Будем сидеть здесь, не вылезая из постели, попивая ром и выясняя, кто из нас сильнее.

– Ты шокируешь меня! Ты что, действительно хочешь заняться любовью? В этом месяце один раз это уже было.

– Два раза.

– Я-то думала, что ты всю неделю будешь плавать с аквалангом или с маской.

– Ну уж нет. Там меня поджидают акулы. Ветер подул сильнее, заливая сидящих на балконе потоками воды.

– Пойдем и снимем с себя все, – сказал Митч, вставая.

Примерно через час погода все-таки начала меняться. Дождь вначале ослабел, потом начал моросить, а вскоре и вовсе кончился. Небо прояснилось, тучи уходили на северо-восток, к Кубе. Незадолго до захода на короткое время выглянуло солнце. Его появление опустошило бунгало, домики местных жителей, номера в отелях – все тут же устремились по еще не просохшему песку к воде. “Румхедс” внезапно оказался набитым игроками в дартс и умиравшими от жажды туристами. Возобновилась оборванная на середине партия в домино. У “Пальм” музыканты взяли в руки свои инструменты, над пляжем поплыла уже знакомая Митчу мелодия регги.

Вместе с Эбби они бесцельно шагали вдоль кромки прибоя в направлении Джорджтауна, прочь от того места, где когда-то он сидел с девушкой. Время от времени он ловил себя на мысли о том, что не может забыть ни ее, ни фотографии. Он решил, что девушка была профессионалкой, что Де Вашер заплатил ей за то, чтобы она соблазнила его и подставила под объективы скрытых камер. Он не рассчитывал увидеть ее в этот раз.

Как бы по сигналу, музыка вдруг смолкла, прогуливавшиеся по пляжу замерли, шум в баре стих, и тысячи глаз устремились к той точке на горизонте, где нижний край солнечного диска соприкоснулся с поверхностью воды. Крошечные облака, остатки бушевавшей днем грозы, вместе с солнцем медленно погружались в воду. Заходящее светило окрашивало их в красные, желтые, розовые тона. На несколько мгновений небо превратилось в огромный кусок холста, раскрашиваемый мощными взмахами невидимой кисти. Затем оранжевый диск полностью ушел под воду, облака стали черными и медленно разошлись. Такими бывали на островах закаты.

Со страхом и всеми мыслимыми предосторожностями Эбби правила джипом на забитых транспортом узеньких улицах торгового квартала. Ведь она была родом из Кентукки, и ей никогда прежде не приходилось ездить по левой стороне дороги. Митч подсказывал ей, куда править, и одновременно не сводил глаз с зеркала заднего вида. Тротуары были полны туристов, разыскивающих взглядами в витринах беспошлинные фарфор, хрусталь, парфюмерию, кинофотоаппаратуру и ювелирные изделия.

Митч указал ей на незаметную боковую улочку, и джип резко свернул в нее, разделив надвое большую группу туристов. Он поцеловал жену.

– Буду здесь в пять.

– Не забывай про осторожность, – сказала она. – Я отправлюсь в банк, а потом вернусь на пляж, поближе к бунгало.

Он хлопнул дверцей и исчез в проходе между двумя магазинчиками. Проход вывел на более широкую улицу, упирающуюся в Поросячий залив. Митч нырнул в небольшую, полную туристов лавку, где торговали рубашками, соломенными шляпами и солнцезащитными очками. Он выбрал рубашку с кричащими желтыми и зелеными цветами и широкополую панаму и уже через две минуты уселся на заднее сиденье притормозившего у лавки такси.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒