Эрих фон Дэникен 7 страница

52 365 = 18 980 дней 73 260 = 18 980 дней

Цолкин был ритуальным календарем, календарем богов, не имевшим какого‑ либо практического значения: 73 года богов соответствовали 52 земным годам.

В течение этих 52 лет, согласно расшифрованным глифам майя, боги со сложными именами появлялись на небосводе десять раз, и каждые 52 года люди боялись возвращения этих «ужасных созданий» [9]. Если за 52 года (= 18 980 дней) боги были видны на небосводе десять раз, то, следуя логике, за 5, 2 года (= 1898 дней) они появлялись один раз. Доктор Кислинг спросил себя: что же появлялось на небе один раз каждые 5, 2 года (или 1898 дней)? Комета? Космический корабль? Планета богов Венера? Любопытный исследователь проверил данные орбит планет Солнечной системы и сделал поразительный вывод:

При взгляде на карту Солнечной системы сразу бросается в глаза большая брешь, зияющая между Марсом и Юпитером.

Там огромная группа малых планет, называемых астероидами и различимых лишь в телескоп, движется по кеплеровским орбитам вокруг Солнца. Предположим, что эти астероиды являются обломками бывшей планеты, тогда эта планета в своем «собранном» виде оборачивалась бы вокруг Солнца один раз за 1898 дней = 5, 2 года!

Если подходить к вопросу таким образом, то комбинация цолкина, календаря богов, и земного календаря хааб давала совсем не случайное число, а число, которое определяло точную орбиту планеты X. Эта комбинация давала не только такое определение: увеличившись в десять раз до 18 980 дней (= 52 года), она фиксировала некое идеальное положение планеты X относительно Земли. В этот фиксированный день простые смертные боялись наказания со стороны богов. По этой причине перед окончанием календарного цикла майя всегда охватывал большой страх. По этой причине каждые 52 года за небом наблюдали с особым страхом и вниманием, ожидая появления богов Кукулькана или Кецалькоатля. Совпадение дат по божественному цолкину и земному хаабу на 18980‑ й день предвещало опасность. Мне припомнят, что я говорил о десятикратном увеличении, а майя не знали такого понятия, поскольку считали в двадцатеричной системе. Конечно, майя не писали цифры 18 980, они строили свои колонки цифр: это целое число давало тот же результат, оно тоже показывало десятикратное появление богов на небе.

Большое спасибо, доктор Кислинг!

Десятилетиями в кругах археологов муссируется вопрос: как «дикие» индейцы додумались до своего календаря богов в 260 дней? Что должно было означать это магическое число цолкина. «Вероятно, оно должно символизировать контакт неба и человека», – предполагает профессор Вильгельми в своем труде «Мир и среда майя». Число говорит именно об этом, и более того: 260 дней цолкина состояли из 20 месяцев по 13 дней. «20» – основное число у майя. «20» на языке майя звучит как уиник, это же слово означает человек. Божественные наставники, которым индейцы обязаны своими необычайными математическими знаниями, могли обучать их до гениального простым способом: для человека (уиник) основой счета была двадцатиричная система (уиник) потому, что он мог практиковать ее на десяти пальцах рук и десяти пальцах ног своего тела.

Планеты Марс и Венера отлично вписываются в божественный календарь с 260 днями: синодический период[13] Марса длится 780 дней, или три календарных цикла по 260 дней! Синодический период обращения Венеры занимает 584 дня. Майя, конечно, задавали себе вопрос, сколько оборотов должна была совершить Венера, чтобы снова появиться в виде утренней звезды. Наименьший коэффициент равен 4. Такой расчет произвел самый знаменитый в мире ученый в этой области сэр Джон Эрик Томпсон [6]:

«584 разделить на 4 будет 146, а 146 умножить на 260 будет 37960. Таким образом, боги Венеры и боги 260‑ дневных циклов через 37 960 дней достигают по ходу времени одного и того же места отдыха, что составляет 65 обращений Венеры и 146 циклов из 260 дней».

37960 означало для майя священное число в механизме времени. Ведь после 37960 дней боги, совершив долгое путешествие, достигали «места для большого отдыха» – деление 37 960 на 1898 (количество дней периода обращения планеты X) дает основное число 20. Почему майя так усложнили себе жизнь, оперируя двумя параллельными календарями? Достаточно было бы 365‑ дневного календаря (хааб), касающегося их земного существования. Если из древних источников или в результате наблюдений за небесными объектами в течение сотен лет им стало бы известно, что каждые 52 года боги были ближе всего к Земле, им, вероятно, не был бы нужен отдельный божественный календарь (цолкин) с его 260 днями. Разве нет?

В качестве попытки объяснения могу лишь предложить теорию, наглядно показывающую, что может скрываться за цифрами.

Предположим, экипаж земных космонавтов совершил посадку на далекой планете, имеющей совершенно иную орбиту вокруг Солнца, чем наша голубая планета. Год на этой планете короче, чем на родной Земле, поскольку предполагаемая планета X вращается медленнее вокруг собственной оси, чем Земля, а следовательно, и длительность дня на ней не равна земному дню.

На запястье у наших космонавтов самые современные хронометры, в микрокомпьютеры которых они сразу ввели величину орбиты чужой планеты. С этого момента в памяти хронометров записаны две независимые хронологии: земное время и новое время планеты назначения. Новое время говорит им: сколько часов остается до наступления темноты? Сколько длится ледяная ночь? В случае продолжительного пребывания одновременная индикация даты показывает, когда начнется весна, когда в почву следует сеять семена…

В глубинах Вселенной и на дальней планете наши космонавты остаются теми, кем были: детьми Земли. Метаболизм продолжается в ритме земных процессов; они отмечают свои дни рождения по земному годичному циклу; если при новых временных законах астронавт хочет знать, сколько ему лет, он запрашивает у компьютера земные годы. В случае, если члены экипажа соберутся отметить Рождество, то 25 декабря по земному стилю они споют «С небес спустился ангел», а в канун Нового Года выстрелят пробками шампанского (если таковое будет), независимо от того, что показывает календарь планеты X.

Наш экипаж живет в затруднительном положении: ему приходится справляться с двумя календарями. Сумасшедший дом. На чужой планете земной календарь совершенно непригоден – экипаж должен жить по незнакомому календарю планеты пребывания.

Пусть воображаемая планета совершает один оборот вокруг Солнца за 1898 дней. Что представляют собой одни сутки?

Собственное вращение планеты от полуночи до полуночи. Предположим, одни сутки на планете X соответствуют 7, 3 земным суткам. Почему именно 7, 3, почему не 5, 6 или не 11, 8 земных суток? Потому что «73» было священным числом майя! Вспомним: 73 божественных года завершают календарный цикл, и десятая их часть – 7, 3 – связывалась с повседневной жизнью богов. Собственное вращение планеты X за 7, 3 земных суток означало бы, что планета богов вращается вокруг собственной оси намного медленнее, чем Земля. Дикая утопия? Нет, такое существует: у Меркурия собственное вращение около 88 земных дней, у Венеры – 243 дня, у Марса – 24 часа 37 минут. Собственные вращения Юпитера и других планет нашей Солнечной системы еще точно не известны.

Одни сутки на нашей планете X должен продолжаться 7, 3 земных суток. За 1898 земных суток она совершит один оборот вокруг Солнца. Из скольких суток будет тогда состоять год на планете X?

1898: 7, 3 = 260 суток

С цолкином всегда все в порядке. «Случай – таким псевдонимом пользуется Бог, когда не хочет ставить свою подпись», – сказал Анатоль Франс (1844–1924).

В комбинации цолкина и хааба случаю не было места. Хотя и в математически зашифрованной, но понятной для человечества далекого будущего форме, боги отдали на хранение данные о своей планете древним предкам майя. Основное уравнение было простым: 73 божественных года соответствовали 52 земным годам.

Кроме того, инопланетные наставники наделили предков майя точными расчетами Орбит планет нашей Солнечной системы и передали им список всех предстоящий в будущем затмений Солнца и Луны, который содержатся в Дрезденском кодексе.

Не хотели ли чужаки, подарив такие огромные знания, укрепить власть назначенных ими правящих жрецов? Возможно даже не правящих жрецов майя, а их неизвестных предков? Не хотели ли они избавить простой народ от страха перед непостижимыми явлениями природы? Несметные «почему? » и «зачем? » о календаре остаются без ответов, но первоначальный замысел кажется очевидным: последующим, дальним поколениям придется разобраться с загадочными, потрясающе точными календарями.

Знатоки психологии с другой планеты не ошиблись. На всей Земле умные люди на протяжении 100 лет пробуют на зуб твердые орехи этих загадок. Всегда готовые прийти на помощь дантисты вставили много потерянных зубов в открытые от изумления рты. Что же эти умопомрачительные циклы калабтун из 5 760 000 дней, кинчилтун из 1 152 000 000 дней могут означать в действительности? Можно ли вообще представить себе алаутунт 23 040 000 000 дней?

При составлении механизма календаря были применены явно неземные меры времени. Самая амбициозная династия – стремящаяся к длительному правлению – не взяла бы на себя смелость оставаться на троне по истечении алау‑ туна из 64109589 лет; ее это едва ли заинтересовало бы, а если и заинтересовало, то ей было бы достаточно предварительных оценок, округленных до сотен лет. Династия не стала бы требовать от придворных астрономов расчетов с точностью до года и дня. Значит, все это были забавы исключительно из любви к искусству математики?

Наверняка нет, потому что мифология майя – как мы увидим потом – устанавливала определенные действия богов в ритме календарных циклов. После 104 земных лет (37 960 земных дней) боги отправлялись, к примеру, в долгое путешествие к «месту большого отдыха».

Почему они отправились в большое путешествие? Откуда они прибыли? Может быть, с прежней планеты X, которая взорвалась и оставила после себя астероиды? Куда они стремились? Не сделали ли они посадку для «большого отдыха» на астероиде, малой планете?

В новогоднюю ночь 1801 года итальянский астроном, монах‑ театинец Джузеппе Пьяцци (1746–1826), директор обсерваторий Палермо и Неаполя, сидел за телескопом, проводя обычные наблюдения за небесными объектами, – он работал над новым звездным каталогом. Вдруг в поле его зрения попал небольшой объект, которого он раньше не видел. Так Пьяцци открыл первую малую планету, планетоид Цереру. Карлу Фридриху Гауссу (1771–1855), одному из величайших математиков и астрономов всех времен, удалось вычислить орбиту скрывшейся вскоре из виду Цереры. С 1802 по 1807 г. были зарегистрированы планетоиды Паллада, Юнона и Веста. В1845 г. немецкий астроном‑ любитель В. П. Хенке отыскал пятую малую планету. Сейчас обнаружено уже столько планетоидов, что их регистрируют в Центральном ведомстве под четырехзначными номерами, а их общее число, по оценкам, составляет свыше 400000.

Еще до новогодней ночи 1801 года астрономы заметили, что во Вселенной между орбитами Марса и Юпитера зияет брешь в 480 000 000 км. Предполагали, что в бесконечной пустоте есть нечто, но найти не могли. Когда же только в последнем столетии удалось обнаружить более 400 малых объектов, это скопление назвали поясом астероидов. Название сохранилось, хотя – в буквальном смысле – его следовало бы назвать поясом планетоидов. Астероидом был бы обломок звезды (производное от греческого astor – звезда), а планетоид – это крошечная планета. Не дадим ввести себя в заблуждение: пояс астероидов – это скопление планетоидов! Для более чем 2000 таких малых планет сегодня известны данные орбит и даже – путем обратных расчетов – их диаметры [10]: у Цереры, самого крупного планетоида, он составляет 770 км, у Паллады – 452 км, у Весты – 393 км, у Психеи – 323 км… Это большие обломки, но среди планетоидов есть карлики диаметром один километр и даже малыши размером с футбольное поле.

Мнения о возникновении пояса астероидов противоречивы. Поначалу считали, что его многие тысячи частей – обломки метеоритов, которые при полете в атмосфере не сгорели полностью. Затем появилась идея, что это может быть космическая пыль, которая под возмущающим действием силы притяжения Юпитера не смогла соединиться в планетный ком. От мысли, что речь идет о частях взорвавшейся планеты, вскоре отказались, поскольку астрономы подсчитали, что общей массы планетоидов не хватило бы для образования настоящей планеты. Масса всех планетоидов предполагается равной от трех до шести триллионов[14] тонн. По сравнению с нашей Землей, общая масса которой составляет 5976х10 т, это слишком мало.

Это возражение, однако, имеет слишком слабое основание, ведь планета состоит не только из компактной материи.

Оболочка Земли очень тонка, она плавает на огненно‑ жидкой горной породе, потому что ее ядро раскалено до 4000 «С. Две трети поверхности Земли занимает вода, а континентальный шельф состоит из материалов разной плотности. Если бы наша славная голубая планета взорвалась, то масса ее носящихся по Солнечной системе обломков тоже была бы несопоставима с массой «целой» Земли. Крупные осколки могли попасть на другую планету или даже навсегда покинуть Солнечную систему. Профессор Гарри О. Руппе [11] не исключает, что пояс астероидов может быть остатками планеты, «которая была разрушена вследствие катастрофы», и, по его мнению, «эта планета могла быть довольно большой», в том случае, если при разрушении «основная часть ее материи была выброшена за пределы Солнечной системы».

В пользу гипотезы о взрыве планеты свидетельствует и то, что пояс астероидов обладает слишком большой собственной энергией [12]! Если бы он состоял из глыб, которые за миллиарды лет самостоятельно образовались из космической пыли, или если бы это были обломки метеоритов, залетевших в нашу Солнечную систему извне, то тогда многие сотни тысяч частиц имели бы иные орбиты, чем компоненты пояса астероидов. Они двигались бы медленнее, чем сейчас, и Юпитер засосал бы их своей гравитацией. Еще остается гипотеза [13], что «большая комета столкнулась с небольшой планетой». Математическая вероятность подобного столкновения настолько мала, что об этой гипотезе можно забыть. Всерьез она больше не обсуждается.

И последнее: можно ли оставить без внимания гипотезу о том, что планета X, возможно, была разрушена инопланетными разумными формами жизни?

Нам, детям подходящего к концу XX века, изо дня в день вдалбливают в голову, что уничтожение нашей планеты вполне реально, что ученые разработали ужасные виды оружия, которые военные держат наготове. Если это оружие пустить в ход, оно в апокалиптических стычках сможет разорвать наш прекрасный мир на кусочки.

Разве у каждого из нас нет страха перед глобальной катастрофой, которая когда‑ то может стать неизбежной? Разве этот страх не делает мрачной нашу жизнь, не парализует всякую надежду на будущее? Разве этот страх, даже без уловок СМИ, не гнездится в нас как полузабытое воспоминание о событии, которое однажды уже произошло в глубоком прошлом? Не служат ли такие воспоминания предостережением на будущее?

Научатся ли когда‑ нибудь люди, имея различные мнения, мирно уживаться между собой? Поймут ли когда‑ нибудь идеологи, что ни одно мировоззрение не может претендовать на то, чтобы быть единственно правильным? Поймут ли революционеры, что в каждой удавшейся революции уже сокрыт зародыш следующей, поскольку она подавляет инакомыслящих? Возникнет ли когда‑ нибудь понимание, что ни в одной войне больше не будет победителей, разве что только немногие уцелевшие? «Приходится согласиться, что человеку не так важно выживание его самого или же человечества, как важно уничтожение противника», – признался на закате своей жизни британский философ Бертран Рассел (1872–1970).

Такая неосмотрительность может привести человечество к огромной, непоправимой катастрофе, которая вызовет взрыв нашей планеты. Будут ли тогда уцелевшие? Сможет ли хоть горстка умных и прозорливых спастись где‑ нибудь, возможно, на Марсе? Или в другом «месте для большого отдыха» во Вселенной? Спросят ли через тысячи лет после катастрофы потомки беженцев с голубой планеты, почему там, где была их родная планета, вращается пояс астероидов – второй после расколовшейся планеты X? Будут ли они тоже мудрствовать о возникновении скопления планетоидов? Или решатся высказать доказанные факты? Иначе история повторится – помимо Земли – еще и в межзвездном пространстве.

Пояс астероидов существует между Марсом и Юпитером, и я считаю, что его более 400000 частей – осколки планеты X, которая совершала оборот вокруг Солнца за 1898 дней… и была планетой богов. Однако также возможно, что пояс астероидов существовал задолго до того, как инопланетяне прилетели в нашу Солнечную систему. Может быть, в поясе был какой‑ то особенно крупный планетоид, который они выбрали в качестве «места отдыха» для своего космического корабля‑ носителя, чтобы оттуда отправлять экспедиции к Земле? Не рассорились ли небожители – как утверждают многие предания – и не разрушили ли перед отступлением преднамеренно свой планетоид, служивший местом отдыха? «Не бывает ничего слишком чудесного, чтобы быть истинным», – уже сказал великий Майкл Фарадей (1791–1867).

С 27 сентября по 2 октября 1982 г. в Париже проходил 33‑ й конгресс Международной федерации астронавтики. Там глубокоуважаемый профессор Майкл Папагианнис из Бостонского университета (США) сделал сенсационный доклад «Необходимость исследования пояса астероидов» [14]. Будучи председателем конгресса, ученый развивал идеи, которые – говорю со всей скромностью – могли быть моими. Как сказал Папагианнис, в принципе существуют две возможности думать о распространении разумной жизни во Вселенной:

• или Галактика уже была колонизирована, и тогда наша Солнечная система включена в этот процесс;

• или наша Солнечная система не была колонизирована. Но тогда оставшаяся часть Млечного Пути тоже не колонизирована, поскольку не существовали передовые цивилизации, которые могли бы запустить такой процесс. Это, в свою очередь, означает, что человечество на Земле представляет собой одну из немногих, возможно даже единственную разумную форму жизни во Вселенной. Естественно, эти важные выводы профессор сделал лишь после того, как продемонстрировал математически, сколько времени требуется цивилизации, чтобы развиться и распространиться во Вселенной. Выводы Папагианниса сводятся к тому, что инопланетных космических гостей следует поискать сначала в нашей Солнечной системе.

Однако до сих пор поиски радиосигналов инопланетных разумов ведутся среди многих миллионов звезд, которые удалены на сотни световых лет. Разумнее же следовать исходной логической посылке Папагианниса: начать поиски следов инопланетных существ в пределах нашей Солнечной системы. Именно этого я добиваюсь на протяжении последних 25 лет.

Как считает профессор, поиски непременно должны охватывать пояс астероидов, поскольку очень велика вероятность, что внеземная цивилизация поначалу обосновалась там. Почему?

В длительном путешествии в межзвездном пространстве расходуется много энергии. Ее нельзя получить от Солнца: в черноте Вселенной солнечная энергия неэффективна. Стало быть, в расчет принимаются только такие формы энергии, которым в качестве основы требуется какое‑ либо сырье. Например, чтобы получить уран, инопланетянам нужна урановая руда. Или если космический корабль‑ носитель с термоядерным двигателем работает на базе водорода и гелия, то сначала их нужно получить, потом высвободить и наконец ввести в термоядерную реакцию между собой. В пределах пояса астероидов доступны и легко могут быть добыты все виды сырья. Железо и никель представлены в чистейшей форме. Лед (водород) имеется в огромных количествах, известно, к примеру, что 10 % общей массы планетоида Церера составляет вода [15].

Профессор Папагианнис прав: для совершающей космические перелеты цивилизации было бы выгодно устроить станцию в поясе астероидов.

Высадка в поясе астероидов представляется убедительной и еще по одной причине. Чужаки, которые проникают в нашу Солнечную систему, не знают, существуют ли уже где‑ нибудь местные виды разумных живых существ. Приближаясь, они выясняют, какая из планет имеет зону обитания, в которой они могут существовать: она не должна быть ни слишком жаркой (Меркурий), ни слишком холодной (Юпитер). Внутри нашей Солнечной системы идеальные условия им предлагает Земля. Вскоре чужаки распознают нашу планету как возможного носителя цивилизации, но они не знают, насколько развита эта цивилизация (ютится ли ее интеллект в пещерах или уже располагает лазерными пушками и водородными бомбами), встретят ли их гостеприимно или враждебно. Чтобы все это выяснить, они должны исследовать Землю, оставаясь по возможности незамеченными. Где они могут спрятать космический корабль‑ носитель и свой небольшой флот транспортных космических кораблей? В поясе астероидов! Незаметно для телескопов Земли космический корабль можно поставить на якорь с обратной стороны большого планетоида, и среди многих тысяч астероидов небольшие космические корабли могут спокойно пролагать свои пути.

Убедившись – посмотрев издалека – в безобидности землян, можно начинать добычу исходных материалов. Пополнив запасы энергии, они готовы оказать небольшую помощь развивающейся цивилизации на выбранной планете Земля… как однажды это случилось в незапамятные времена. Об этом, восхваляя и удивляясь, повествуют мифы. Свой доклад профессор Папагианнис закончил призывом:

«В глазах будущих поколений мы будем иметь глупый вид, если будем продолжать искать внеземные цивилизации на далеких звездах, тогда как ответ следовало найти здесь, прямо в нашей Солнечной системе».

Рационален ли поиск свидетельств визитов инопланетян? Почему внеземная, далеко ушедшая по пути прогресса цивилизация вообще должна была заниматься космическими полетами? Вот некоторые возможные причины, которые могут когда‑ то стать и нашими проблемами: исследование космического пространства – колонизация космического пространства – господство в космосе некоего разумного вида – бегство от космической катастрофы – борьба на родной планете, вынуждающая какую‑ то группу к побегу в космос, – перенаселение собственной планеты – поиск Бога и начала творения – открытие редких видов сырья – тяга к приключениям.

Однако разве давным‑ давно не доказано, что эти и многие другим причины в действительности оказываются несостоятельными, поскольку межзвездные космические полеты не могут быть осуществлены?

В Швейцарском техническом институте в Цюрихе профессор М. Таубе читает лекции, на которых в аудитории не бывает свободных мест. Профессор Таубе предлагает для обсуждения интересную гипотетическую модель [16]:

• космический корабль летит со скоростью 1/10 скорости света = 30000 км/с;

• достигнув первой пригодной для колонизации планеты у потомков экипажа корабля есть 500 лет для восстановления и оснащения нового космического корабля;

• это соответствует скорости распространения 0, 016 скорости света;

• наш Млечный Путь имеет диаметр 100 000 световых лет, в нем, по оценкам, есть 100 миллиардов пригодных для жизни планет (по моему мнению, очень оптимистическая оценка! );

• чтобы колонизировать всю Галактику, понадобился бы следующий период времени:

• все 100 миллиардов планет были бы заселены всего за пять миллионов лет.

Профессор Таубе воспринимает свой расчет как чистую математику, не имеющую практического значения, поскольку он не видит никаких реальных возможностей построить космические корабли, которые могли бы летать от звезды к звезде со скоростью в одну десятую скорости света. Тут у меня другое мнение. В истории человечества слишком часто смелые фантазии становились действительностью, в том числе благодаря теоретическим исследованиям, к которым профессор Таубе относит и свои расчеты. «В условиях этого мира нельзя держаться только за настоящее. Сущее часто значит очень мало, но то, что будет, часто значит очень много» – считал герцог Талейран. Я с ним согласен.

Во всех странах и на всех языках меня спрашивают, какая нам будет польза, если мои теории верны. Что нам будет с того, если удастся доказать, что несколько тысяч лет тому назад инопланетяне посетили Землю? Повлияет ли это знание на наши повседневные проблемы, будем ли мы от него умнее? Накормит ли оно голодающих в бедных странах? Подарит ли человечеству вечный мир? Так ли важно знать, что в поясе астероидов была планета X, которая совершала оборот вокруг Солнца за 1898 дней, а потом взорвалась? Кого может интересовать, изобрели ли майя свои календари сами или им дали их инопланетяне? Разве у нас нет более насущных проблем, требующих решения?

«Что есть человек? – спросил астроном Вильгельм Рабе (1893–1958) и сам же ответил на этот вопрос: – Во всяком случае, не венец творения, которым он себя считает». Одно доказательство того, что человек представляет собой не единственную разумную форму жизни, стоит всех усилий исследователей: неукротимая гордыня от ощущения себя венцом творения будет сломлена. И еще: никогда в прошлом человечество не решало старые проблемы, не обратившись перед тем к новому исследованию, а вот по результатам нового исследования ему удавалось преодолевать старые проблемы.

Только открытие и разработка эффективных лекарственных препаратов освободили человечество от таких древних эпидемий и инфекционных заболеваний, как оспа, холера, желтая лихорадка, малярия, туберкулез. Только современная физика и техника подарили нам электрическую энергию, без которой население мира росло теми же темпами, но умирало бы от голода и нищеты. В момент, когда иссякали известные запасы сырья, в небо полетели спутники и сообщили о новых ресурсах древних месторождений в неосвоенных ранее районах. «Каждое поколение должно совершить свой суточный переход на пути прогресса. Поколение, которое шагает назад по уже отвоеванной земле, удваивает переход для детей» (Ллойд Джордж, 1863–1945).

Что дадут нам земные доказательства существования «богов» из космоса?

Больше, чем обнаружение жизни на просторах нашей Галактики? Лишь когда мы будем знать – а не просто верить, – что во Вселенной мы живем не одни, для увлекательных исследований откроются совершенно новые миры. Новые перспективы откроются для эволюции и философии, для техники и религии, а все виды искусств получат новые импульсы.

15 лет назад я писал [15]:

«Как только имеющиеся влияние, силы и ум будут направлены на изучение космоса, по результатам исследований со всей убедительностью станет ясна бессмысленность земных войн. Если люди всех рас, народов и национальностей объединятся в решении наднациональной задачи по технической реализации путешествий к дальним планетам, Земля со всеми своими мини‑ проблемами окажется в этих масштабах в правильной взаимосвязи с процессами в космосе. Никто больше не сможет навязывать людям вздор, превосходно продававшийся на протяжении тысяч лет. Если Вселенная откроет перед нами свои врата, мы попадем в лучшее будущее».

Я и сегодня подтверждаю это заявление, но хочу его дополнить.

Поиски доисторической астронавтики, розыски доказательств давнего посещения Земли «богами», которыми я занимаюсь вместе со многими другими людьми, уже давно намного сильнее повлияли на наше мышление, чем научная догадка, что где‑ то во Вселенной можно обнаружить «жизнь». Мы применяем доказательство от противного: если мы докажем гипотезу – они здесь были! – то будет бесспорно, что инопланетяне существуют. Тогда возникает ряд вопросов: какие следы они оставили? Могут ли они вернуться? И когда? Готовы ли мы к этому? Чему мы можем научиться, исходя из этих фактов?

В апреле 1983 г. опрос [18], проведенный в английских начальных школах, показал, что «значительное число» девочек и мальчиков находятся под впечатлением поставленных мной вопросов. При этом я вовсе не разделяю высказывание детей, что Иисус был астронавтом, однако это мнение показывает, что смышленая молодежь больше не хочет безоговорочно – «без проверки» – следовать старым религиозным представлениям.

_{Пользующийся всемирным признанием художник Диего Ривера (1886–1957) создал по заказу мексиканского правительства цикл фресок, изображающих жизнь ацтеков до прибытия испанцев. Детали своих изображений Ривера почерпнул из образно переданной истории и устных описаний их потомков. Панно украшают стены правительственного дворца в Мехико}

«Доисторическая астронавтика», которой я занимаюсь, не имеет с религией ничего общего. Я не гуру и не пророк, я ничего не обещаю – ни блаженства в загробном мире, ни прощения всех грехов на земле. Я разделяю и защищаю гипотезу, в правильности которой уверен.

Английский журнал New Scientisl[19] оказал мне честь и подверг нападкам в статье «Десятилетие (и более) псевдонауки». Автор призывает ученых больше не молчать и наконец включиться в борьбу с этим господином фон Дэникеном. Я рад предстоящему состязанию, но уже сейчас отвечу автору изречением его великого соотечественника Уинстона Черчилля:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒