Часть вторая 3 страница

На указателе дороги на Мирамар не было написано расстояние, и Регина не знала, сколько еще им придется проехать в полном молчании. Поэтому она решилась заговорить первой.

– Твой отец удивительно великодушен, – осторожно произнесла девушка.

Слэйд ничего не ответил.

– Я очень ему благодарна. – Она никак не могла представить, чтобы ее спутник совершенно не желал с ней разговаривать.

– Уверен, что это так и есть.

Его тон не выражал никаких эмоций, и Регина вздохнула с облегчением.

– Он вовсе не был обязан оказывать мне гостеприимство, – продолжала Регина.

– Рик не станет делать того, чего он не хочет. – Слэйд наконец повернул к ней голову. Его взгляд был по‑ прежнему мрачным.

– Это звучит так, будто ты меня предупреждаешь.

– Может, и так.

– Он – твой отец.

– В это трудно поверить.

Регина открыла было рот, чтобы сказать Слэйду, что его отец любит его, но не произнесла ни звука. Ей не следует вмешиваться в чужие дела. Отношения в семье – это не для посторонних.

– Я тебя рассердила, – стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче, произнесла Регина, – извини.

Он снова бросил на нее взгляд. В его глазах все еще была видна злость, но это была уже не та сумасшедшая ярость, какую она видела утром, когда Слэйд вошел в ее комнату.

– Извини, – еще раз смущенно повторила она. – Я совсем не намеревалась злить тебя – особенно после того, как ты меня спас.

Слэйд сжал поводья.

– Не говори так больше. Я тебя вовсе не спасал. Нашел и отвез в город, вот и все. Если бы не я, это сделал бы кто‑ нибудь другой.

– Вот как? А если бы я очнулась, начала искать дорогу и заблудилась?

Он снова скользнул по ней взглядом.

– Все равно, мне не нужно твоей благодарности.

– Но у тебя она уже есть.

Слэйд молча направил взгляд вперед, поверх лошадиных голов, к теряющейся в дымке линии горизонта.

– Ну и черт с ней, – негромко произнес он.

Регина почувствовала себя так, словно ее ударили.

– Поворачивай назад! Отвези меня обратно в Темплтон.

И забудь обо мне. Я останусь в гостинице до тех пор, пока не почувствую себя лучше, и потом отправлюсь в Сан‑ Луис‑ Обиспо. Я уверена, что Сьюзен не откажет мне, тем более когда я нахожусь в таком состоянии. Я не хочу больше иметь никаких дел с твоей семьей.

Слэйд неловко улыбнулся.

– Ты считаешь меня полным мерзавцем?

– Нет. Вовсе нет. Но я не понимаю, почему ты так меня ненавидишь.

Слэйд повернул голову, и его взгляд на мгновение задержался на ее лице.

– Ты тут ни при чем. Я сердит вовсе не на тебя.

– Не на меня?

– Нет.

Регина почувствовала необыкновенную радость, словно с ее плеч свалилась гора. Но выражение глаз Слэйда по‑ прежнему оставалось мрачным и мгновенно согнало появившуюся на ее лице улыбку.

– Если ты сердит не на меня, значит, речь идет о твоем отце?

– Именно так. – По тону этой короткой реплики Регина поняла, что разговор переходит в сферу, которую ей не следовало затрагивать. Но она также помнила печаль и сожаление в голосе отца Слэйда, его любовь к сыну и что‑ то еще, чего она не смогла разобрать.

– Он чем‑ то обидел тебя?

Слэйд бросил на девушку быстрый взгляд.

– Нет, он сделал еще хуже, – отрывисто бросил Слэйд, – но это тебя совершенно не касается.

– А вдруг касается? Ты сердит на него из‑ за меня!

– Мы с Риком не ладили еще задолго до твоего появления; не будем ладить и тогда, когда ты исчезнешь.

Регина промолчала. Ей тяжело было смириться с мыслью, что отношения этих двух людей, которые уже стали ей в чем‑ то близкими, никогда не станут дружескими и она никак не способна это изменить.

Она пристально вгляделась в профиль своего спутника.

У него были правильные черты лица – пожалуй, чересчур правильные. Неожиданно Слэйд повернул голову. Регина поспешно отвела глаза.

– Чего ты хочешь от меня?

В своем ответе Регина не колебалась ни секунды.

– Дружбы.

Слэйд бросил на нее полный изумления взгляд.

Регина и сама была удивлена собственной прямотой. На ее ладонях от волнения даже выступил пот. Не имея памяти, она прекрасно знала, что леди не предлагают свою дружбу посторонним людям.

– Между нами дружба невозможна.

Регина опустила глаза на свои пальцы и начала изучать их так же пристально, как Слэйд смотрел на далекую линию горизонта. Она понимала, что сейчас самым лучшим для нее было бы переменить тему разговора, однако вместо этого произнесла:

– А почему нет?

Внезапно, натянув поводья, Слэйд остановил лошадей и накрутил вожжи на руку. Хотя он и замер неподвижно, Регина буквально ощущала, как его распирает что‑ то. До этого момента она думала, что Слэйд испытывает лишь злость на отца, и только сейчас поняла, что ошиблась.

Слэйд повернулся к ней, и она увидела в его глазах все, вплоть до самой потаенной мысли. В этих глазах горело плотское желание, столь сильное и страстное, что Регине стало жутко. Именно это желание влекло ее к Слэйду.

– Разве что ты имеешь в виду определенный вид дружбы. Но даже и такая дружба для нас невозможна.

Завороженная его пронзительным взглядом, Регина не могла вымолвить ни слова. Дойди слова Слэйда до ее сознания, они бы больно ее ранили, но Регина была слишком поглощена его горящими глазами. Она была женщиной, он был красивым мужчиной, и его притяжение росло с каждым ударом ее сердца. Прошло всего несколько мгновений, и она почувствовала, что задыхается. А если она наклонится вперед?

– Нет. – Он произнес лишь одно слово, но оно было подобно целой предостерегающей речи.

Однако Регина не желала обращать внимания на его предостережения. Отвести глаз от Слэйда она не могла – как и не двинуться к нему. Всего на дюйм, но этого было достаточно.

– Элизабет…

Она застыла.

Казалось, время остановило свой бег. Внезапно Регина поняла, что сейчас Слэйд поцелует ее – это желание ясно читалось в его глазах. Она страстно хотела этого поцелуя.

Слэйд наклонялся к ней все ближе – и вот это свершилось: чуть ощутимое прикосновение его губ. И почти сразу Слэйд отпрянул назад.

Ее сердце бешено стучало. Регина смотрела на Слэйда широко раскрытыми глазами, и он также не отрывал от нее взгляда. По его лицу было видно, что он ошеломлен происшедшим. Внезапно Слэйд резко повернулся, быстрым движением размотал с руки вожжи и с силой ударил лошадей, побуждая их вновь двинуться в путь. Животные тронулись с места мгновенно, словно давно ждали этой команды.

Невозможно было описать всю сложную гамму чувств, которые испытывала Регина. Она все еще продолжала ощущать на своих губах слабое прикосновение, но ее тело жаждало большего, много большего. Она никак не могла отвести от Слэйда взгляда. Боже, как может человек быть столь красив, даже больше чем красив!

– Это ошибка, – хрипло бросил Слэйд, стараясь не глядеть на девушку.

– Что?

Он не повернул головы.

– Чертовски большая ошибка.

Регина наконец опустила взгляд, и ее щеки заалели от мысли, что Слэйд жалеет об их поцелуе, который показался ей волшебным. Ее щеки стали еще горячее от воспоминания, какой настойчивой она была в своих стараниях очаровать своего спутника.

– О Боже!

– Теперь поздно восклицать «О Боже! »

– Я вовсе этого не хотела, – произнесла она, стараясь представить, что он может о ней подумать.

– Но без сомнения, это именно то, о чем мечтает Рик.

Регина удивленно повернула голову.

– Черт, не смотри на меня так! – раздраженно бросил Слэйд.

– Что ты имел в виду? Мое прибытие в Мирамар или… – Разве речь шла не о прикосновении их губ, случившемся только что?

– Я имел в виду все. И поцелуй тоже. Но я не святой – и никогда не хотел им быть.

– Ты очень хороший человек, – горячо возразила Регина. – Очень.

Слэйд подхлестнул лошадей, затем бросил на нее быстрый взгляд. Когда он заговорил, его голос срывался:

– Леди, у вас очень богатое воображение. Не считайте меня тем, кем я на самом деле не являюсь.

– Я и не считаю.

– Я не могу править лошадьми и спорить с вами о своем характере.

– Ладно, я буду молчать, – уступила Регина, почувствовав прозвучавшую в его голосе досаду. Опять она каким‑ то образом его рассердила. Или, может, всему виной их поцелуй? Она никак не могла понять поведение этого сложного, необычного человека. К тому же нельзя было сказать, что Рик сумел научить своего сына хорошим манерам.

И все же главным было то, что на ее губах все еще продолжал гореть оставленный им поцелуй.

Дорога, по которой они двигались, постепенно уходя на запад, взбиралась все выше и выше. Холмы вокруг становились круче, деревья попадались все реже. Время от времени Регина замечала стада домашних животных.

Обогнув один из холмов, кабриолет внезапно остановился на краю могучего гранитного утеса.

Молчавший всю дорогу Слэйд прикрикнул на лошадей и заставил их подвезти кабриолет к самому краю, чтобы дать Регине возможность полюбоваться раскинувшейся перед ней панорамой.

Вид, открывшийся с края утеса, поразил девушку настолько, что она не смогла этого скрыть. Утес нависал над живописной долиной, далеко за которой высились огромные безлесые, бронзовые под солнечными лучами горы. Большую же часть самой долины составляли невысокие холмы, на которых мирно пасся скот. С одного края холмистые земли ограничивал берег океана.

Регина повернула голову в сторону Слэйда.

– Это и есть Мирамар?

Тот кивнул, не в силах согнать со своего лица гордость за фамильное поместье.

Регине подумалось, что она никогда не видела раньше природы в ее столь первобытном величии. Земля в долине, покрытая лишь высохшей травой, тем не менее выглядела необыкновенно живописно.

Слэйд указал рукой на север, в направлении, скрываемом выступом утеса.

– Там есть еще одна обширная долина, где растет наш лес, и там же мы выращиваем виноград. На одном из холмов стоит наш дом. Отсюда его не видно.

Регина сделала глубокий вдох и почувствовала, как в ее легкие вливается влажный воздух с океана, обладавший своим особым, непередаваемым ароматом.

Слэйд тронул вожжи, и кабриолет снова двинулся в путь, Теперь дорога, огибая холмы, начала идти вниз. Прошло совсем немного времени, и они спустились в долину. Океан все больше давал о себе знать солоноватым запахом и порывами бриза, развевавшими время от времени волосы Регины самым причудливым образом.

Главный дом ранчо располагался в самом конце долины.

Многочисленные свинарники, загоны и деревянные строения придавали поместью вид небольшой, затерявшейся в горах деревни. Все строения Мирамара были покрыты пылью.

Регина попыталась представить себе, как этот уголок выглядел бы, если бы каждое сооружение было выкрашено белой краской, но не смогла.

Некоторое время они ехали вдоль растянувшихся на несколько акров апельсиновых плантаций. Оглядевшись вокруг, Слэйд оживился и начал рассказывать Регине о своем доме.

– Мой дед Алехандро Деланса почему‑ то решил построить свой дом именно здесь, а не на другой стороне долины.

– Я не стала бы его осуждать, – заметила Регина.

Перед ними медленно вырастала покрытая соснами гора, на вершине которой высился силуэт огромного здания в испанском стиле, как будто парящего над окружающими землями.

Слэйд обернулся к девушке:

– В этой долине больше нет никаких поселений, кроме, пожалуй, религиозной миссии в Сан‑ Мигеле.

Было видно, что, взбираясь змейкой вверх по холму, дорога кончается у входа в здание. Когда повозка проезжала мимо загона для скота, на котором мирно щипали травку телята, Слэйд произнес:

– Когда‑ то у нас работало около сотни человек со своими семьями, и Мирамар обеспечивал все их нужды. В нашем поместье остался принцип – все необходимое для жизни производить самим. Что бы вы ни увидели, все это выращено или сделано здесь.

– Это так романтично – все делать самим.

Слэйд удивленно взглянул на свою спутницу.

– Зато не очень практично. Со времени, когда Калифорния стала штатом, поместье постепенно утратило былой размах. Сейчас у нас работают лишь с дюжину пастухов, дубильщик, мясник и повар. Ну и еще кое‑ какая прислуга в доме.

Регина почувствовала печаль в его словах. И в самом деле, лучшие дни этого поместья, похоже, давно прошли.

Слэйд словно угадал ее мысли.

– Обратно время не повернешь, да я бы и не стал этого делать, даже если бы мог.

Они проехали мимо нескольких амбаров и хозяйственных построек и направились прямо к главному зданию. От дома к ним уже спешил человек, который, хотя и не был похож на Слэйда, чем‑ то удивительно его напоминал.

– Добро пожаловать в Мирамар, – произнес встречавший, подходя ближе и приветливо улыбаясь Регине. – Меня зовут Эдвард.

Регина была рада видеть такое открытое дружелюбие – особенно после долгой дороги с молчаливым и мрачным Слэйдом.

Эдвард помог ей сойти на землю.

– Теперь я знаю, почему Джеймс в вас влюбился.

Регина подумала, что комплимент грубоват, но от такого обаятельного человека ободряющие слова все равно приятно слышать.

– Вы очень любезны, – сказала она и прищурила глаза. – Но я думаю, вы льстец.

– Льстец? – Улыбка Эдварда стала шире. – Меня никто еще не называл так, но мне это нравится. Называйте меня льстецом почаще.

Регина громко рассмеялась. И очень хорошо, что ее смех услышит сгружающий тяжелые чемоданы Слэйд. Она находила удовольствие в этой игре; было похоже, что она в своей забытой жизни любила флиртовать и находила удовольствие в кокетстве с молодыми людьми. Оставалось только удивляться, откуда у нее могло возникнуть это, если последние несколько лет она жила затворницей в частной школе для леди.

– Вам придется повторять это слово каждый день, – продолжил Эдвард. – Я буду очень стараться, чтобы у вас был повод.

Регина еще раз улыбнулась Эдварду, но эта улыбка предназначалась больше Слэйду.

– Не волнуйтесь, девушке вряд ли может надоесть лесть, – словно вырвалось у Регины.

Внезапно Слэйд вмешался в их разговор.

– Ты на самом деле считаешь, что женщинам лесть очень нравится? – спросил он.

Регина перевела на него удивленный взгляд – Слэйда явно выводила из себя их беседа с Эдвардом, которая, по сути, была всего лишь невинной болтовней.

Эдвард подмигнул ей.

– О, он невероятно ревнив. Сам он не умеет разговаривать с дамами и завидует, когда у кого‑ то это получается.

– Зато ты у нас по этому делу мастер!

– Ох, сразил наповал, – насмешливо ответил Эдвард, но в его голосе звучало удивление – вероятно, он не ожидал столь резкой реакции брата.

Слэйд бросил осуждающий взгляд на Регину.

– Похоже, тут вы друг другу не уступите.

Регина даже не могла поверить, что ее в чем‑ то обвиняют. Не менее озадаченно выглядел и Эдвард.

– Слэйд, – удивленно запротестовал он, но брат не обратил на него никакого внимания. Сгрузив чемоданы на землю, он исчез в глубине дома.

Хотя Регина и почувствовала себя уязвленной, она попыталась это скрыть. Повернувшись в сторону, чтобы Эдвард не увидел ее заалевших щек, она заметила:

– У вас очень красивый дом.

– Он был построен в тридцать восьмом, – немедленно отозвался Эдвард. Затем тронул ее за руку. – Слэйд не хотел вас обидеть.

– Хотел. Наверное, я и в самом деле слишком люблю беседовать с мужчинами.

– Иногда даже я не могу понять брата, – постарался утешить ее Эдвард. – Ведь большинство дам, которых я знаю, не прочь пококетничать.

Однако эти слова не успокоили Регину. Как‑ никак Слэйд спас ей жизнь – и в награду она вывела его из себя.

– Нам лучше пройти в дом, там попрохладнее, – предложил Эдвард, беря ее за руку.

Регина поняла, что он хочет как‑ то отвлечь ее от мрачных мыслей. Подняв глаза на здание, она подумала, что вблизи оно удивительно красиво. К тому же у его стен росли огромные олеандры – красные, розовые, белые. Пройдя под аркой, Регина увидела большой, вымощенный камнем внутренний двор с фонтаном посредине. Вдоль стен тянулись ряды пышных экзотических растений.

– Конечно, после тридцать восьмого года здесь многое пришлось перестроить, – заметил Эдвард. – То, что перед вами, мало напоминает первоначальный вид. Но тем не менее мы – одни из самых первых поселенцев в Калифорнии.

Таких здесь почти не осталось. Большинство уже давно продали свои имения.

– Я понимаю, – произнесла Регина, чувствуя благодарность к этому почти не знакомому ей человеку.

– Вы, возможно, уже слышали, что тогдашний глава Мексики Хуан Батиста Альварадо даровал нам этот надел в 1837 году.

Все земли в этих краях принадлежали до того испанским религиозным миссиям. Когда Мексика добилась независимости от Испании в 1822 году, она заявила права и на Калифорнию.

Те, кто воевал в мексиканской армии, получили здесь земли в первую очередь, и среди них наша семья – ведь мой дед был солдатом. Конечно, когда Калифорния стала американским штатом, мы потеряли большую часть земель, но все же не столько, сколько остальные. Кое‑ кто вообще остался ни с чем. Наши соседи потом распродали свои наделы по частям.

Но Рик этого не сделал.

Мысли Регины наконец окончательно отвлеклись от Слэйда. Она повернулась к Эдварду:

– Но почему мексиканцы лишились своих земель?

– Так хотели американцы. Документы на земли были очень старыми, почти нечитаемыми, многие их утеряли – кто думал тогда, что Калифорния станет американской? Да и ориентиры границ в бумагах были очерчены неопределенно – пара больших камней, поворот реки или дерево, разбитое молнией. Через полсотни лет река вполне может изменить свое русло, даже пересохнуть, камни могут скатиться вниз, а деревья – упасть. – Эдвард пожал плечами. – Большинство калифорнийцев не смогли доказать своих прав, тем более что в судах сидели американцы. Нам тоже пришлось с десяток лет защищать свои владения, потратить кучу денег – и в результате мы остались лишь с третью первоначальных земель. – Эдвард улыбнулся. – Хотя, говоря по правде, мы поначалу владели такой территорией, которую все равно не смогли бы освоить.

Из дальней двери дома появилась женщина, которая неторопливо направилась к ним.

Глядя на нее, Регина машинально произнесла:

– Но все это нечестно.

– А что в жизни честно?

Регина удивленно повернула голову. Лицо Эдварда, только что улыбавшееся, сейчас было скорбным, в его глазах застыла печаль. Наверное, он имел право на такой вывод, решила Регина. Разве справедливой была смерть Джеймса Деланса?

Да и того, что произошло с ней самой, было вполне достаточно, чтобы смотреть на жизнь не слишком оптимистично.

– Эдвард, – окликнула женщина.

Регина и ее собеседник одновременно повернулись к ней.

Женщина была невысокого роста, ее рыжие волосы были аккуратно уложены. Хотя незнакомка казалась уже немолодой – на вид ей было около сорока лет, – ее лицо все еще можно было назвать красивым.

– Это моя мать, Виктория, – произнес Эдвард.

– А вы, должно быть, Элизабет? – улыбнулась женщина, протягивая руку. – Рада, что наконец вижу вас. Мне о вас рассказывают уже несколько лет.

Регина пожала протянутую ей руку, заметив про себя, что, хотя хозяйка Мирамара старалась быть любезной, в ее голосе проскальзывал холодок, а улыбка выглядела не слишком приветливой. Вглядевшись в глаза Виктории пристальнее, Регина заметила в ее глазах какой‑ то странный блеск, от которого по спине у нее пробежала дрожь.

– Я надеюсь, вас не слишком заставляет страдать ваша травма? – продолжала Виктория.

– Сегодня я чувствую себя намного лучше. – Регина тоже попыталась улыбнуться. – Благодарю вас.

– Идемте со мной. Слэйд перенесет ваш багаж в дом. Я покажу вам нашу комнату для гостей, ее окна выходят на океан. Она к тому же и самая прохладная в доме – в окно почти всегда веет бриз.

Регина поспешила следом за Викторией, в то время как Эдвард, оставшись стоять на месте, безуспешно пытался разыскать в карманах хоть одну сигарету.

Войдя в дом, Регина словно перенеслась в другой мир, находящийся в ином временном измерении. Вся обстановка дома была массивной, тяжелой, потемневшей от времени. Восточные ковры, изысканные и дорогие, выцвели и кое‑ где протерлись. В центральной комнате взгляд девушки привлек огромный дубовый шкаф с резными украшениями на стенках, а в столовой глаза Регины задержались на длинном столе, напоминавшем козлы с положенной на них широкой доской. У стола стояло с дюжину массивных стульев, обтянутых потрескавшейся и кое‑ где порвавшейся кожей, на стене висел выцветший гобелен. По всей видимости, вся обстановка этого дома сохранилась с того времени, когда здание было построено, или с еще более раннего периода.

– Эту мебель привез сюда первый из Деланса? – спросила Регина. – Очень необычно, но мне нравится. – Однако не успела она произнести эти слова, как тут же поняла, что куда лучше почувствовала бы себя на мраморном полу, среди бронзовых статуэток, литых чугунных украшений, мозаичных витражей и электрического света, а не на простой каменной плитке в лучах тусклого света газовых фонарей и в окружении старой, почерневшей мебели.

– Я этому рада. – Ответ Виктории прозвучал холодно и почти враждебно.

Женщины прошли во внутренний дворик, много меньший, чем двор перед домом. Здесь тоже бил фонтан, навевающий прохладу, и можно было прогуливаться под тенистыми деревьями, среди аккуратно подстриженных кустов и благоухающих цветов.

Они быстро миновали фонтан и пересекли дворик.

– Ваша комната здесь, – деловито произнесла Виктория, открывая дверь прямо напротив дворика.

Первое, что бросилось в глаза Регине, когда она вошла в комнату, была безбрежная серая, поблескивающая под солнечными лучами поверхность океана.

– Какой чудесный вид!

Виктория снова улыбнулась, но и на этот раз улыбка ее была ледяной.

С лица Регины само собой сошло выражение восхищения, а сердце тревожно сжалось. Стянув перчатки, девушка осторожно сняла шляпу, затем подняла глаза и вдруг заметила, что хозяйка пристально смотрит на ее жемчужные бусы.

– Какие красивые, – пробормотала Виктория, но в ее голосе не было и тени желания польстить гостье – лишь констатация факта.

– Благодарю вас.

– Я отдала распоряжение Лусинде принести вам лимонад. Это крыло здания предназначается для гостей, и поскольку вы у нас единственная гостья, то чувствуйте себя здесь как дома. Вы, видимо, захотите принять ванну после дороги. Лусинда принесет вам воды. Мы собираемся на обед в семь.

– При Рике мы обедали позже, – внезапно раздался голос Слэйда. Он стоял в дверном проеме, держа в руках две сумки из багажа Регины.

Девушка почувствовала необыкновенную радость, что снова видит своего спасителя. Присутствие матери Эдварда было не только неприятным – оно уже начинало пугать, хотя Регина и не могла сказать, почему именно.

Шагнув в комнату, Слэйд опустил вещи на пол.

– Рик сегодня уехал на рассвете. Иначе нам пришлось бы ужинать в десять или одиннадцать вечера, – сообщила Виктория.

Не произнеся в ответ ни единого слова, Слэйд повернулся и вышел из комнаты. Регине лишь оставалось смотреть ему вслед, мысленно моля Бога, чтобы он вернулся и не оставлял ее больше наедине с хозяйкой поместья, беседовать с которой было даже как‑ то жутко.

Внезапно Виктория стремительно пересекла комнату и плотно закрыла дверь. Затем повернулась к Регине.

– А теперь скажи мне, – враждебно произнесла она. – Это какая‑ то хитрость?

– Что?

– Хитрость? Уловка? Ну, я имею в виду – твоя потеря памяти.

– Нет! Конечно, нет! Как я хотела бы сейчас вспомнить все!

– Понятно. Тогда как ты очутилась здесь?

– Я… Меня привез Рик. Он сказал, что мне здесь будут рады, поскольку считают меня членом семьи.

Виктория холодно рассмеялась.

Только сейчас Регина сообразила, что за время их разговора непроизвольно отступила к стене.

– Почему вы смеетесь?

– Значит, ты не знаешь, что он задумал? Ты так и не поняла, зачем он тебя пригласил? До сих пор не поняла?

– Нет. – Регина была совершенно обескуражена тоном своей собеседницы и предположением, что, приглашая ее сюда, Рик имел какую‑ то свою, корыстную цель.

– Слэйд тебе тоже ничего не сказал? Даже не намекнул? – удивилась Виктория.

– Намекнул на что?

– Рик хочет, чтобы ты вышла замуж за Слэйда.

– Что? – изумленно произнесла Регина. – Но я же должна была выйти замуж за Джеймса!

– Джеймс умер. Теперь Рик хочет выдать тебя за Слэйда.

– Не понимаю, зачем?

– Зачем? – Виктория громко рассмеялась. Затем показала пальцем на жемчужное ожерелье на шее Регины. – Из‑ за твоих денег, конечно.

Глава 6

Регина все еще не могла поверить в то, что слышит, когда Виктория, гордо подняв голову, покинула комнату. Лишь окончательно поняв, что все это происходит наяву, а не во сне, Регина принялась ходить из угла в угол, время от времени всплескивая руками. То, что она узнала, совершенно не укладывалось в ее голове. Рик так искренне предложил ей свое покровительство и защиту! Однако, как оказалось, его искренность имела совсем другую цену.

Дверь снова распахнулась, и Регина застыла на месте.

Перед ней стоял Слэйд с самым большим и самым тяжелым ее чемоданом.

– Куда вам его поставить? – спросил Слэйд.

Пристально глядя на него, Регина почувствовала, что ее переполняет гнев. Двинувшись к Слэйду, она успела уловить в его глазах удивление – он не понимал, что она собирается сделать.

Мерзкий сообщник! Наверняка ведь знал, что задумал его папаша! А она так ему доверяла! Выходит, здесь никому нельзя верить. Эта семейка просто пытается использовать ее в своих интересах!

Лишь когда Регина подняла руку, Слэйд сообразил, что она намеревается предпринять. Бросив чемодан, он перехватил ее ладонь у самого своего лица.

– Черт бы тебя побрал! – яростно выкрикнула Регина.

Его захват оказался очень сильным, и боль привела ее в чувство. Леди не бьют джентльменов, даже когда те заслуживают чего‑ либо подобного. Жаль, что она вспомнила об этом слишком поздно.

– Что с тобой? – удивленно спросил Слэйд.

Регина подняла на него обвиняющий взгляд.

– Я верила тебе!

– И напрасно, – холодно ответил он. – Ты можешь успокоиться? Мне не нужны на лице царапины от женских ногтей.

В этот момент Регина почувствовала, что не в силах говорить. Хотя ее все еще переполняли гнев и обида, от стремительно нарастающих новых ощущений у нее перехватило дыхание. Защищаясь, Слэйд так тесно прижал ее своим телом, что она ощущала буквально каждый дюйм его мускулов.

Это было ошеломляющее впечатление – но еще более ее изумила реакция собственного тела.

Подняв глаза, Регина увидела, что Слэйд внимательно смотрит ей в лицо – но не в глаза, а на ее губы. Затем его глаза опустились ниже – на плавный изгиб шеи, и еще ниже – на ее грудь. Этот взгляд буквально обжигал.

Регина внезапно поняла, что и она глядит на Слэйда не менее жадно. Ей раньше и в голову не могло прийти, что длинные ресницы мужчины могут возбуждать, а прямая линия носа вызывает неудержимый порыв коснуться этого носа своим. Их лица были столь близки, что Регина могла разглядеть каждую черточку смуглого лица Слэйда, каждую морщинку у глаз – а морщинок было немало, видимо, от долгой работы под солнцем.

Взгляд Слэйда начал медленно подниматься. Вслед за ним и Регина подняла глаза.

– Когда ты в ярости, ты выглядишь лучше, – хрипло выдавил из себя Слэйд.

Эти слова напомнили ей о реальности.

– Не трогай меня, – холодно произнесла Регина.

На губах Слэйда появилась насмешливая улыбка.

– Мне дана полная отставка?

С явной неохотой он сделал шаг назад.

– Думаю, тебе вообще следует покинуть эту комнату.

Он не двинулся с места.

– А я думал – я твой герой.

– Герои не лгут.

– Значит, я отставлен, – вздохнул он. – А в чем я лгал? – Голос Слэйда стал безразличным, словно его совершенно не интересовал ответ. – Ты плачешь именно из‑ за этого?

– Я не плачу. У меня глаза… слезятся…

– Вот как?

Он поднял бровь.

– Не испытывай моего терпения! – Регина снова ощутила поднимающийся гнев.

– Я и не испытываю. Это ты испытываешь мою стойкость.

Его глаза с вожделением скользнули по ее телу.

Регина вспыхнула, когда до нее дошел смысл произнесенных им слов.

– Мне нет никакого дела до твоей стойкости.

– Да? Я видел, как ты завлекала Эдварда. Может, ты так же очаровывала и Джеймса. Или я не прав?

Регина выпрямила спину.

– Я вообще никого не завлекала!

– А к чему тогда были все эти идиотские улыбки? И зачем было слушать его комплименты? – Слэйд наконец отступил от нее.

– Это был просто обмен любезностями. И все.

Прислонившись к стене, Слэйд скрестил руки на груди.

– Тебе, похоже, нравятся такие игры. А Эдвард‑ то, я уж точно знаю, от них просто без ума.

– Мало ли что кому нравится…

– Но тебе нравятся?

– Нет! Я просто стараюсь быть со всеми вежливой. Леди обязана так делать. А Эдвард показал себя джентльменом.

– А если я скажу тебе, что ты очаровательна, ты и меня будешь считать джентльменом?

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒