ИЛЛЮСТРАЦИИ 5 страница

Я не хотел лично говорить, чтобы он от него избавился, но остальные сказали: “Сделай это сам, чувак! ” Он объяснил мне, что яйцо - религиозный символ, означающий зарождение мира, именно поэтому он его использовал, но с радостью убрал по моей просьбе. Я спросил, может ли он поместить на обложку что-то более металлическое, чем яйцо, и он предложил мозг. Я согласился, потому что мозги – лучший символ металла.

А группа все набирала популярность. Мы наблюдали за тем, как она прогрессирует от самых низов до обретения статуса популярной во всем мире. Музыка тоже претерпевала изменения. Я писал более грувовые риффы, мы стали плотнее играть с Иггором. Это была часть процесса развития: я почувствовал, что нам не нужно все время гнать на скорости 100 миль в час, и этот грув был очень важен.

Чувство, которое возникало у нас с Иггором, было очень мощным: вместе мы создавали естественный, очень заразительный грув, и было здорово играть эту музыку живьем. Мне хотелось немного усилить эффект, поэтому мычуточку снизили темп. Мы развивались как композиторы.

Монте Коннер : “С релизом «Arise» Sepultura сделала еще один гигантский шаг вперед. «Arise» - альбом, ставший началом новой Sepultura. На «Remains» Sepultura все еще пыталась найти свое звучание и сформироваться как группа, но именно на «Arise» их звучание оказалось в центре внимания, они поняли, кто они есть.

Макс значительно улучшил свою технику пения: на «BeneathTheRemains» он пытался напихать максимально возможное количество слов в каждую строчку, а на «Arise» тексты стали больше в духе минимализма, что позволило ему петь в более ритмичной манере и с более четким произношением. Это был невероятный шаг в чистоте его пения”.

На этот раз Roadrunner выделили нам намного больший бюджет, поэтому вся группа вылетела в Моррисаунд во Флориду. Это был большой опыт. У нас был дом с бассейном, где мы плавали по утрам, а еще мы взяли напрокат кабриолет и разъезжали в нем по городу. На обратном пути со студии записи в отель мы крутили кассеты и чувствовали себя так, словно находимся на вершине мира. Мы рассекали по улицам Тампы как короли, типа: “Этот городишко принадлежит нам! ”

Глория была с нами на записи «Arise», и ей очень понравились новые песни. Все вставало на свои места. Первый клип, который мы записали, был на песню “DeadEmbryonicCells”. Его режиссером выступил Билли Хендерсон. Часть клипа мы сняли в Аризоне в каких-то индейских руинах, в местечке под названием Монтесума-Касл, и в лунном кратере со всеми этими вулканическими породами, а оставшуюся часть в Лос-Анджелесе на фоне декораций.

Я решил записать кавер на моторхедовскую “Orgasmatron”, один из шедевров Лемми. Текст песни фантастический и очень развратный. Он рассказывает о том, как тиран путешествует по мируи трахает все на своем пути. Это отличная песня с убойным ритмом, и мы сыграли ее в своей манере. Это классический кавер Sepultura, и исполнять его было очень клево. Мне даже хватило наглости украсть зеленый свет Лемми, который он всегда использует для исполнения этой песни. Я сказал своему звукотехнику: “Я хочу, чтобы подо мной был тот же гребаный зеленый свет, который использует Лемми, когда поет “Orgasmatron””.

Я нажрался в стельку, когда записывал эту песню - достал бутылку рома и сказал себе: “Я буду записываться как Лемми! Я должен быть пьян! ”, потому что в моем сознании это было правильно. Я выпил полбутылки, и даже не помню, как закончил запись вокала. Я лишь помню, как проснулся на следующий день, а нам нужно сделать снимок для задника «Arise». Я был в таком похмелье, что едва мог продрать глаза. Взгляните на фото: мои глаза сощурены, потому что башка у меня просто раскалывается.

Монте Коннер : “Когда Скотт Бернс вернул микс «Arise», не думаю, что он был отличным. В конце концов, на этот альбом возлагались большие надежды. Он должен был стать их лучшим релизом на тот момент в плане звучания. Я чувствовал, что микс слишком неотшлифованный и сырой. Слетав в Тампу и безуспешно попытавшись подправить миксы со Скоттом, я решил пригласить Энди Уоллеса на ремикширование пластинки.

Энди только-только закончил запись «SeasonsInTheAbyss» Slayer, и, понятное дело, он еще микшировал «ReignInBlood» и «SouthOfHeaven», но это был период до релиза «Nevermind» Nirvana, когда его карьера пошла в гору, поэтому он еще не был известным, востребованным мега-звукоинженером, которым станет позже. Это обстоятельство сделало его доступным и приемлемым для нас. Группа боролась со мной как сумасшедшая, словно это была Третья Мировая. Они были оскорблены тем, что я не хочу использовать их микс. Скотт тоже былнедоволен.

По сути я стал врагом для Sepultura: в этот момент мы сильно воевали. Они не хотели ничего менять в миксе, но так или иначе, все равно гастролировали по Южной Америке, поэтому мы с Энди каждый день работали над миксом, представляя, что потом скажет группа. Когда наконец услышали микс, они немного остыли и поняли, что он вовсе не собирался все похерить. Год спустя они признали, что я принял верное решение, и выбрали Энди в качестве продюсера и звукоинженера для своего следующего альбома”.

Когда мы выступали на втором «Рок в Рио» 23 января 1991-го, «Arise» только готовился к выходу. Нам выпалшанс выступить вместе с Guns‘N’Roses и Megadeth. Это было на стадионе Маракана, крупнейшем футбольном стадионе в мире. Мы вышли на сцену в два часа дня. Солнце сияло вовсю, жара была 49 градусов, просто духовка, а мы все были одеты в черное. Толпа все прибывала. Среди зрителей творилось настоящее безумие, это была невероятная реакция. Они въезжали в нашу музыку.

После сэта я прилег за сценой и посмотрел на небо. Толпа все еще ревела. У меня было чувство, что я забалдел. Я не бухал и в моем организме не было наркотиков, я был абсолютно трезв, но при этом под кайфом. Я думал: “Наверное, это лучшее чувство на свете”. Я чувствовал себя так, словно достиг некой вершины.

Это был отличный момент. Я думал: “Вот ради чего я живу. Ради этого я буду жить и умру за это”. Все, что мы сделали, вся работа, которую мы проделали, все ночи, которые мы проспали под сценой, все, через что мы прошли – все сейчас стоило этого момента. Пустота внутри меня наконец заполнилась. Купить это чувство просто невозможно.

Был один парень по имени Лобао, в переводе с португальского “большой волк”, который должен был выступать после нас, и его очень плохо приняли: люди бросались в него всяким говном, и он отыграл всего полпесни. Он был известной звездой, и его попросили выступить после Sepultura. Он вышел в одежде солдата, потому что думал, получится клево, если он будет выглядеть как металлист. Но наша публика отреагировала так: “К черту! Этот ублюдок получит свое. Нельзя просто так играть после Sepultura и притворяться, что ты металлист”. На него обрушился ливень плевков, банки с мочой и пластиковые бутылки. Я слышал из своей гримерки, как его освистывают. FaithNoMore вышли и заняли его место.

Забавно, что позднее той же ночью я оказался на вечеринке в доме Лобао. Я извинился за своих фэнов, а он сказал: “Да ладно, все хорошо! Это было весело! У тебя в лагере есть буйные ублюдки. Они твои солдаты, и они сдохнут за тебя, чувак. У меня таких нет. У меня есть золотые альбомы, и я известная поп-звезда, но ко мне не относятся с таким уважением. За деньги такое уважение купить нельзя”.

Когда он сказал мне об этом, я почувствовал себя очень сильным. У меня ушли годы, чтобы понять, насколько важны были те слова, что он говорил мне, и когда я наконец понял, что они значат, я решил, что таким и будет мой путь. Скорее всего, это будет бесконечный процесс, и я буду заниматься этим, пока не помру, но я не возражаю - я всегда буду работать и делать что-то значимое.

У меня чувство, что это путь, который мне суждено пройти. Принимать на себя весь этот риск – вот, что было самое главное, и я приму его снова, если потребуется. Я очень рад, что придерживаюсь своих убеждений и не позволяю никому менять свое мировоззрение.

Затем мы отправились в турне с Sadus и Obituary, первый тур, организованный для нас Глорией. Мы назвали его тур SOS, в честь выступающих групп. Это был отличный тур, все больше и больше народу приходило на шоу. Нам посчастливилось познакомиться с великим бразильским футболистом Пеле в 1990-ом в Нью-Йорке, потому что мама нашего бразильского друга была большой шишкой в светских кругах и владела ночным клубом, куда приходил Пеле, потому что он был ее другом. Он приходил, садился в углу, всю ночь пил виски и жал людям руки, как какой-нибудь поп или король.

У нас с ним была запланирована встреча, но нам пришлось подождать, пока он не закончит со всеми гостями. Было около двух часов ночи, когда он наконец освободился и подошел с нами познакомиться. Он спросил название группы. Мы сказали, что называемся Sepultura, он офигел и спросил: “Господи, что это за название такое? ” Мы сказали, что мы хэви-метал группа, и он ответил, что мало знает о хэви-метале, но что ему приятно с нами познакомиться. Он был очень клевым парнем. Его прозвище Пеле, что в переводе означает “мячик, сделанный из носков”, потому что когда он был ребенком, у него не было денег на настоящий мяч, и он сделал его из носков.

Вернувшись в Бразилию, мы связались с Альберто, владельцем магазинчика Vision, продающего линию одежды для скейтбордистов. Он предложил нам отыграть бесплатный концерт в Сан-Паулу для раскрутки «Arise». Тогда мы получили разрешение от властей, а он соорудил для нас огромную сцену. Он действительно вложил много денег в это шоу – это было очень клево. Оно проходило перед футбольным стадионом, и мы понятия не имели, сколько человек ожидать, мы думали, ну, тысяч пять придет.

Пришло пятьдесят тысяч. Получилось очень масштабное шоу. MTV сняли “Orgasmatron” и вручили нам за него награду. Позже я пошел на вечеринку MTV в ЭлЭй, и мы встретили там Metallica. Все кончилось тем, что я затусил с Джеймсом Хэтфилдом, и он сказал мне: “Мне понравилось видео на “DeadEmbryonicCells”. Я видал его по MTV”. А я такой: “Ты видел наш клип? ” Я предполагал, что он и понятия не имеет, кто мы такие. Я тогда подумал: “Джеймс Хэтфилд знает наше название и наше видео, и говорит, что ему нравится нашамузыка – должно быть мы делаем все как надо…”

Я не знал об этом тогда, но очевидно, на бесплатном концерте произошла потасовка. Мы увидели какое-то замешательство в толпе: это было похоже на мошпит или какой-то всеобщий хаос. Мы не знали, что это было, поэтому просто продолжили играть. Позднее мы узнали, что на концерт пришел скинхед с топором, и во время нашего сэта убил фэна Sepultura прямо в толпе. У парня, которого он убил, были открытые раны черепа и груди.

Это было очень жестокое преступление, прямо посреди шоу, и, понятное дело, на следующее утро газеты Сан-Паулу просто сошли с ума со всей этой историей. В заголовках появились сообщения в духе: “На бесплатном шоуSepulturaвыпустили убийцу”, полностью обвиняя группу в случившемся. Мы такие: “О, Боже, как это случилось? Мы же ничего не сделали, мы просто отыграли шоу! ”

Выяснилось, что скинхед просто хотел кого-нибудь убить, и знал, что его не будут обыскивать на наличие оружия, потому что это бесплатное шоу и там нет заграждений. А еще ему удалось выйти сухим из воды, ведь его так и не поймали. Во всем случившемся обвинили нас.

После этого мы снова отправились на гастроли, а все эти газетные заголовки остались позади, в Бразилии, и это было очень хуево. Хреново, что пресса исказила факты и обвинила во всем нашу музыку. Убийце не было дела до музыки. Он пришел не для того, чтобы увидеть группу. Он просто пришел, чтобы кого-нибудь убить. На какое-то время этот случай отбросил на нас мрачную тень.

Мы снова работали с Билли Хендерсоном над клипом с «Arise», и у меня возникла идея дать троим парням газовые маски и одеть их как Иисуса на кресте. Билли решил снимать в небольшой пещере в пустыне, которая по слухам служила убежищем для семейки Мэнсона в Долине Смерти. Эта пещера стала для нас абсолютно другим измерением, там даже чувствовалось что-то зловещее.

Там было жарко днем и очень холодно ночью, как это всегда бывает в пустынях, и я очень сочувствую парням на крестах, потому что им приходилось висеть на них от шести до восьми часов, пока мы снимали сцену за сценой и делали прогон песни снова и снова. В конце съемок мы подарили им кучу подписанных вещей, потому что они были фэнами группы. Это видео получилось очень хорошим.

Глория соврала Roadrunnerпо этой части: они предполагали, что мы снимаем обычное развлекательное видео. Когда они узнали о семейке Мэнсона, парнях в одежде Иисуса и газовых масках, у них едва не случился инфаркт. Мы знали об эпатажности, и в конце концов ради этого мы и снимали – мы хотели встряхнуть парочку людей, залезть к ним в башку и немного потрепать нервишки.

Теперь мы попали на обложки крупнейших журналов и на MTV, потому что получили награду. Мы выступали перед 50 000 человек в Бразилии и были чертовски популярны. Нас останавливали на улице, потому что люди хотели с нами сфотаться, и когда мы ехали в аэропорт, чтобы полететь куда-нибудь, вся таможня знала, кто мы такие.

Успех оказался странной штукой. Я думал, что неплохо быть известным – в конце концов, мы мечтали об успехе, когда были детьми, но несколько лет спустя мы стали слишком популярны. Это произошло примерно во времена «ChaosA. D. »: я не мог пойти в торговый центр, потому что меня окружали люди, и я тосковал по своей старой жизни.

Глория отлично делала свою работу. Наконец-то мы начали зарабатывать: Иггор купил собственную ударную установку. До этого он постоянно арендовал или заимствовал ударные на время. Он был самым потрясающим барабанщиком, у которого не было своей ударной установки. И все же как личности мы до сих пор чувствовали себя словно в андерграунде. Мы по-прежнему были обычными парнями. Впечатляло, когда тебя узнавали в мире метала. Нам сказали, что мы достигли 112 номера в хит-параде Биллборд в Америке или что-то типа этого: для метал-группы вроде нас вообще попасть в Биллборд было большим успехом.

В Бразилии пресса ухватилась за британские хит-парады, в которых «Arise» дебютировал выше, чем пластинка NewOrder, которые считались богами в бразильской прессе. Когда это произошло, возникла большая шумиха: каждый журнал и каждая газета писали, что Sepultura вытурила NewOrder из чартов у себя на родине. Никто раньше не делал этого, а мы сделали.

Бразильская пресса высоко это оценила, чувак, и в их глазах из худшей группы в мире, как они нас называли поначалу, мы дошли до того, что с нами хотел пообщаться буквальнокаждый представительСМИ. Я не знал ни одной песни NewOrder. Я больше интересовался британской готической музыкой типа TheMission и группами вроде KillingJoke и NewModelArmy.

Я никогда не был тщеславным, когда давал интервью прессе. Я скромно отзывался о своей музыке, я всегда таким был. Для меня музыка - это не соревнование. Мне нравится играть со своими кумирами: Томом Арайа из Slayer, с друзьями вроде парней из Korn, MorbidAngel, Deftones и DillingerEscapePlan. Я никогда не смотрел на это как на батл – я больше видел в этом способ выступить вместе с друзьями в поддержку того или этого. Я гордился тем, что был металлистом и остаюсь им по сей день. У меня есть моя униформа, и я ношу ее каждый день: футболки групп, которые мне нравятся, длинные волосы, камуфляжные штаны и тату. В этой униформе я полностью укомплектован.

Черно-белые камуфляжные штаны, которые я до сих пор ношу, появились у меня, когда я поехал в Европу и прикупил себе по случаю парочку. Мы готовились к сэту на фестивале Динамо в Голландии, и там было невероятно жарко, стоял разгар лета. Вечером, за день до выступления я тусил с Митчем Харрисом из NapalmDeath, и у нас был друг из Дании, у которого были тонны коки, так что в итоге мы нюхали коку всю ночь. Потом мы вломились в номер отеля одной знакомой девушки. У нас было какое-то красное желе, которым мы вымазали все стены, чтобы они были похожи на кровь. Это было невероятно тупо, мы явно были не в себе.

Мы с Митчем тусили всегда, когда собирались вместе, и, как правило, из этого потом возникали проблемы. В следующий раз я закинул пару дорожек коки, когда тусил с NapalmDeath, и решил перепрыгнуть их ударную установку, как обычно, сделав полное сальто. Я приземлился на одну из тарелок и сломал ключицу. Отличная идея, ага?

Мы не спали всю ночь, и когда пришло время выходить на сцену, было так жарко, что я обрезал свои камуфляжные штаны до колена - получились шорты. Я вышел и отыграл шоу, и после него я носил их каждый день, так они мне понравились.

В следующем году я как-то выглянул из автобуса, где-то в Европе, и должно быть там было 300 человек, одетых в такие же обрезанные камуфляжные штаны. В разгар зимы! Это немного испугало меня. Я не понимал влияния, которое оказывал на людей. Глория пыталась официально зарегистрировать дизайн на мое имя, но я и слышать об этом ничего не хотел. Я сказал: “Нет, я не могу это сделать, это не клево. Это не по-металлически! ” Однако, скорее всего она была права: мне следовало это сделать.

Для меня это самое поразительное в металле: влияние, которое он оказывал на людей. У меня есть письма, сотни писем от фэнов, и некоторые из них грустные. Они пишут о том, что потеряли маму или брата, и как музыка Sepultura и Soulfly помогла им пережить это горе. У меня также есть письма от солдат из армии, которые находятся на войне на Ближнем Востоке. Они слушают «BeneathTheRemains» и «Arise», и берут с собой музыку в бой.

Недавно я получил письмо от одного солдата из Афганистана. Он пошел в небольшую деревушку и купил какой-то старый афганский инструмент из козьего меха и прислал его мне. Эта штука пришла в официальной коробке USO, и я подумал: “Что это за хреновина? ” Внутри парень приложил письмо, в котором говорилось, что моя музыка имеет для него большое значение и что у него на шлеме логотип Soulfly.

Это довольно безумное дерьмо. Музыка путешествует во все эти места, которые я и представить не могу, когда пишу эти строки в своей маленькой комнате дома. Обычно я много писал на кухне, но теперь у меня есть трейлер, припаркованный у дома, который мы называем «Пещера Макса». Это подарок от Глории. Она купила и украсила его вещами Макса – бразильскими флагами, всеми моими альбомами и дисками. Я иду туда и пишу. Это очень клево.

Затем мы гастролировали с SacredReich и Heathen, но я слабо помню об этом, потому что много бухал. Как правило, я выпивал полбутылки или больше водки в обычный вечер. Хотя, если я тусил, водки было намного больше. Я пил, чтобы повеселиться, но еще и потому что нервничал перед шоу, а еще потому что мне приходилось мириться с давлением, которое на меня оказывал успех. В дневное время мы стали давать больше интервью, и нас начали больше узнавать, и это пугало меня, потому что я не ожидал, что это случится так быстро.

Я также считал, что шоу будут лучше, если я буду немного под мухой, потому что многие песни Sepultura чертовски быстры и заставляют тебя беситься. Я всегда так делал, хотя это никак не связано с алкоголем. Я даже делал это на репетиции, и меня всегда раздражал Паоло, потому что он сидел на стуле в дурацкой шляпе и с волосами, собранными в хвостик. Он не двигался ни на один гребаный дюйм! Я прыгал как полоумный, словно выступал на концерте. Яплясал по всей комнате и сходил с ума, даже если вокруг не было никого, только мы одни в репетиционной.

Я говорил ему: “Паоло, мужик, ты должен влиться в эту музыку, потому что мы будем играть это живьем”. А он всегда отвечал: “Я буду двигаться, когда мы будем играть живьем, а сейчас здесь никого нет”. Я ему: “И че, что никого нет? Играй музыку, чувствуй музыку – это просто потрясающе! ” Андреас отрывался, и Иггор тоже это чувствовал, играя на ударных, словно это было живьем. Но не Паоло. Как правило, мы все время слышали от него только отмазки вроде этой.

Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что Паоло всегда был каким-то мудаком. Я помню известный снимок Sepultura в фавеле с курами и детьми вокруг. Одно из этих фото появилось на короткометражке “ThirdWorldPosse”, вышедшей в Австралии в 1992-ом году. Это был очень клевый снимок, и местныенас с радостью приняли, потому что я был там за день до этого, чтобы познакомиться с ними, но Паоло до усрачки боялся ехать в это место.

Я сказал ему: “Может составишь нам компанию, чтобы мы выглядели группой? ”, а он ни в какую: “Они стырят все наши деньги! ”, и нес всякую херню в этом роде. Я сказал ему, что поговорил с ними, и они счастливы нас видеть у себя, потому что мы показываем миру ту часть Бразилии, о которой большинство людей не знает и это важно. В этом и состояланаша миссия.

ГЛАВА № 8

1991-92: РАЗДРАЖАЮ ЛЕММИ… И БЛЮЮ НА ВЕДДЕРА

Это была золотая эпоха группы. Я до сих пор люблю вспоминать те времена спустя все эти годы.

Как музыкантумне очень нравилась связь между мной и Андреасом. Она была очень особой. Многие клевые вещи, те же “Kaiowas” и “Territory”, появились в результате нашего с ним джема у меня на заднем дворе. А еще мы ездили в Седону – прекрасное местечко в Аризоне, в двух часах езды от Феникса, и гуляли по местности с породами красного цвета, откуда открывался по-настоящему потрясающий вид, и написали там кое-какой материал. Мы очень хорошо ладили. Андреас написал много текстов для альбома «Arise»: его тексты были очень любопытными, и сильно отличались от моих. Благодаря тому, что он так сильно углубился в это дело, Sepultura стали лучше как группа. Несмотря на это, ближе к концу 1991-го он расхерачил себе руку, катаясь на гидроцикле, и нам какое-то время пришлось гастролировать с другим гитаристом.

В декабре того же года мы гастролировали по Германии в компании с Motö rhead и MorbidAngel. Мы часто играли моторхедовскую “Orgasmatron”, поэтому, приехав в Германию, решили спросить Motö rhead, не против ли они, если мы будем играть ее, когда будем выступать с ними в одной программе. Лемми ответил отказом, а мы такие: “А хули нет? Это же наша дань уважения Motö rhead”. Мы были очень разочарованы.

Ну, не суть, еще у нас была запланирована фотосессия с Лемми для журнала “Kerrang! ” или “MetalForces”, корочеодного из европейских журналов. В тот день я бухал, потому что знал о приближении съемок с Лемми, и сильно нервничал, поэтому хотел немного расслабиться. На съемку я пришел уже хорошо поддатым и находился в чересчур приподнятом настроении. У Лемми на столе стояла бутылка красного винца, и когда фотограф пытался собрать нас вместе для снимка, я сказал: “Да к черту снимки, дайте мне бутылку вина! ”

Я схватил ее и начал взбалтывать, расплескивая вино по всей комнате. Вино попало на камеры и военный плащ Лемми. Он начал терять терпение, типа, “Какого хуя? Держи себя в руках! ”, а я такой: “Даааа! Рок-н-ролл, чувак, рок-н-ролл! Вот каким должен быть снимок – полная анархия! ”

Я был таким мудаком. Лемми совсем не был счастлив. Для него я был всего лишь панком, и далеко не профи. Когда фотографиинаконец вышли, в воздухе можно было рассмотреть капли вина. Я пьян в говно, а Лемми, такое чувство, просто в шоке.

Я продолжал доставать его, что тоже хочу сыграть “Orgasmatron”, и в конце концов он сказал: “Хочешь знать, почему тебе нельзя играть “Orgasmatron”? Потому что ты поешь эту песню от шеи. А она должна идти от живота”, или какое-то дерьмо типа этого. Я такой: “Ну и что это значит, черт побери? Я пою от шеи? ” Я до сих пор этого не понимаю.

Я знаю, что в этих историях я предстаю уродом, но возвращаясь в прошлое, я совсем не был опасным алкашом. Кого-то я наверняка раздражал, но не устраивал драк или чего-то в этом духе. Видишь ли, у меня в башке вертелась мысль, что я должен быть воплощением рок-н-ролла, если собираюсь тусить с такими личностями, как Лемми.

Короче, наступил последний день тура, и мы решили отомстить Motö rheadза то, что не разрешили нам сыграть эту песню. На последней песне их сэта, кажется, это была “AceOfSpades”, мы собрались за сценой, а потом резко выбежали. Кое-кто, только не я, был голым, не считая носков на членах, как это однажды сделали RedHotChiliPeppers. Нас выбежало десять человек - вся группа и техническая команда. Мы были кучкой чокнутых бразильцев.

Лемми посмотрел на нас так, словно у него от всего этого шифер потек. Он просто не мог поверить своим глазам. Я подбежал к их гитаристу и пролил целый стакан рома и насыпал горсть кокса ему на голову. Судя по его лицу, он хотел меня убить. Ром попал на его педали, и он заорал: “Ублюдок! Мои педали! ” А я такой: “Йу-ххху, дааа! ” У нас просто напрочь сорвало башню.

Потом мы вернулись в гримерку, и вот уже Глория стучит к нам в дверь: “Эээ…Макс? Лемми хочет с тобой поговорить, и он очень зол”.

А я ей: “Нихрена я не буду с ним разговаривать. Скажи, что я ушел и меня здесь больше нет”. Это был последний раз, когда я видел Motö rhead до самого шоу вручения наград “Kerrang! ” в 1996-ом.

В этом туре я провел с MorbidAngel не так уж много времени, но мы познакомились во время записи «Arise» во Флориде, потому что обе группы арендовали одну и ту же репетиционную точку. Помню, что стояла невыносимая жара – около 43 градусов – потому что был разгар лета, а мы все ходили в одних шортах без рубашек, когда там репетировали.

Но MorbidAngel пришли на репетицию в полной боевой экипировке для концертных выступлений – кожаные куртки, кожаные брюки и берцы. Я увидел все это и подумал, что они, наверное, прикалываются. Я спросил, реально ли они собираются играть в этой одежде, а они мне: “Да. Мы же MorbidAngel, мудила! ” Мне показалось, что это поступок настоящих металлистов, потому что жарко было до безумия. Мы и близко не стояли рядом с ними.

Я пошел на вечеринку в центре Тампы с их ударником и вокалистом Питом Сэндовалом и Дэвидом Винсентом, и все было очень клево. Они классные парни. Подростком в Бразилии я обменивался разными вещами с их гитаристом Треем Азагтотом: я получил от него по почте свою первую футболку MorbidAngel, и отправил ему постер, сделанный мной из трех черепов и перевернутого креста. Позже он вытатуировал эту картинку на руке, что было просто офигенно.

В 1992-ом мы выступали на разогреве у Ministry. Это был отличный тур. Они набирали популярность, а их альбом “Psalm 69: TheWayToSucceedAndTheWayToSuckEggs” пользовался большим успехом в Америке. Они выступали на небольших аренах по пять-десять тысяч, потому что они были слишком успешны, чтобы играть в клубах. Для нас это была хорошая реклама. Фактически, нью-йоркское шоу проходило в Мэдисон-сквер-гарден, который я видел в фильме LedZeppelin “TheSongRemainsTheSame”. Мы сделали фото, где стоим перед ней и указываем пальцами на вывеску, типа: “Здесь записывались сами LedZeppelin, чувак. Поверить не могу, что мы здесь выступаем! ”

И все же, что-то ужасное произошло на этом шоу. Внутри были только сидячие места, что мне совсем не нравилось. Повсюду висели огромные надписи: “Мошинг запрещен. Стейдж-дайвинг запрещен”. Я знал своих фэнов и знал, что они не послушаются, да и сам не собирался этого делать. Мы отыграли пару песен своего сэта, и тут один подросток бросился на сцену. Охрана очень грубо его схватила и вышвырнула. Меня это просто вывело из себя, и я сказал охраннику: “Обращайся с ними хорошо, чувак, это мои фэны! Они чертовски преданы мне, поэтому не мешай им”.

Во время одной из последних песен нашего сэта я сказал себе: “К черту это дерьмо! ”, и решил сам немного подайвить. Я сделал длинный прыжок и приземлился в толпу. Какой-то гребанный охранник схватил меня сзади, и поднял мои руки вверх, сделав удушающий прием. Я едва не потерял сознание от его захвата. Один из них сказал мне: “Я тебя отхуярю, сука! ” Я пытался сказать ему, что я из группы, поэтому, может, ему стоит хорошо подумать, прежде чем на меня бросаться. Мой гитарный техник видел, как это происходит, спрыгнул со сцены и сказал охраннику, что я вокалист, тогда парень наконец отпустил меня.

Таким было путешествие в Мэдисон-сквер-гарден. Это был полный облом. Я с таким воодушевлением хотел сыграть в этом месте, а после я был в конец разочарован и зол: “Да к черту этот Мэдисон-сквер-гарден, никогда больше здесь не буду играть! ”

Временами творилось полное безумие. Позднее в этом туре мы играли в Сиэтле, и в компании с Ministry были многие известные гости вроде Эдди Веддера из PearlJam и парней из Soundgarden. Думаю, лсдшник Тимоти Лири там тоже был. Я начал пить еще до нашего сэта. Sepultura отыграла офигенно, и я продолжил пить после концерта. Я добрался до автобуса Ministry. Меня никто не звал, я просто вломился на их вечеринку. Я зашел в заднюю часть автобуса и начал зависать со всеми.

Многие парни в автобусе принимали героин, передавая шприц по кругу. Меня спросили, увлекаюсь ли я этим, и я ответил нет, я только пью, но мне бы все равно хотелось с ними потусить, и они сказали оставайся. И вот я пью чистый ром из бутылки, постепенно нажираюсь, и уже сижу рядом с Эдди Веддером.

Я сделал глоток из бутылки, и, представь себе, гребаный ром полез обратно. Я нахер облевал Эдди всю ногу.

Отреагировал он просто: “О, Боже! Какого хера, чувак? ”, посмотрел на свою ногу и такой: “Фу! ” Но потом он расслабился и сказал: “Ничего страшного”. Он спросил, все ли со мной в порядке, и я ответил: “Думаю, да, но я в говно. Кстати, моя сестра - фэн PearlJam. Можешь подписать для нее эту штуку? ”, и протянул ему ручку и клочок бумаги сразу после того, как наблевал на него! И он подписал ее.

Я засунул его автограф в карман и продолжил гулять и тусить. Когда вечеринка закончилась, я отказался идти спать, и по сути дела не покинул автобус Ministry, когда он отправилсяна следующий концерт. Я продолжал бухать, пока их гастрольный менеджер не попытался меня остановить: “С тебя хватит. Отдай мне эту бутылку рома! ” А я ему: “Ты не заберешь у меня бутылку, ублюдок”, и ударил его ею по лицу. Он упал, повсюду была кровища. Нам пришлось отвезти его в пункт медицинской помощи, где ему на лоб наложили десять швов. Думаю, что ядля всех убил эту вечеринку.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒