Глава 3 РОЖДЕНИЕ И ЗАБОТА

Бог создал чадо, которого тебе недоставало, чтобы было кому подавать голос и чтобы прибывало молоко.

Джалаледдин Руми

Если в младенчестве и детстве нам не хватало полной, всепоглощающей, безусловной и не знающей осуждения любви, наша душа будет жаждать ее. Это очень глубокая потребность, чрезвычайно острая жажда. Большинство людей бережно хранит воспоминания детства: минуты, проведенные с родителями или близкими родственниками, когда мы чувствовали себя в полной безопасности, когда Все Было Хорошо.

Увы, не все воспоминания таковы. Нас могли приласкать, когда мы были «хорошими», или наказать, когда вели себя скверно. По меньшей мере, иногда родительское недовольство вызывало у нас желание измениться, стать другими. Потом до нас начал доходить смысл сигналов сверстников, СМИ, учителей, церкви, и все они в один голос заявляли: «Ты не такой, как надо». Сверстники учили нас быть такими, как все, — прятать или менять наше истинное «я»; СМИ создавали искусственные потребности и обещали, что мы станем счастливыми, как только удовлетворим их; в школе труд ставили превыше игры и обусловливали самооценку отметками; церковь уверяла, что наши естественные мысли и желания греховны. Тысячами способов нам втолковывали: «Нехорошо быть таким, какой ты есть: твое тело должно выглядеть вот так, в голове не должно быть таких мыслей».

Так каждый из нас в большей или меньшей степени приобрел привычку самосовершенствоваться. Идея самосовершенствования притягательна, но вредна, поскольку вынуждает отвергать присущие нам ценные качества. Это значит, что нам приходится принимать тревожные сигналы и свыкаться с мыслью о своих изъянах, лености и греховности. Порой люди садятся на жесткую диету в надежде стать хорошими, достойными, чистыми и таким образом создают тенденцию отказов от удовлетворения своих истинных потребностей и желаний. И даже если не принимать эту тенденцию во внимание, диета, направленная на самосовершенствование, неизбежно превращается в диету-самоотречение — потому что традиционные рекомендации представляют собой невообразимую мешанину наставлений и запретов, не имеющих почти никакого отношения к потребностям нашего организма.

Но самоотречение вызывает еще более насущную потребность в заботе. Если воспоминаний о безусловной любви и благополучии не сохранилось, душа стремится получить их извне — например, с помощью еды. Пища как проявление безусловной любви и щедрости Матери-Природы вызывает ощущение, что нас любят, что о нас заботятся. Еда — самое примитивное напоминание о благах мира, о том, что мы миру небезразличны.

Для каждого из нас жизнь начинается с разлуки: нас разлучают с материнским чревом. Этому событию предшествует девятимесячное блаженство в раю, где на удовлетворение потребностей мы не затрачивали никаких усилий. Потом в раю нам стало тесно: оказалось, что материнская утроба имеет свои пределы. Наконец рай перестал быть раем и окончательно и бесповоротно вытолкнул нас в совершенно незнакомый мир. Изгнание из рая — один из самых распространенных психических архетипов: это путь героя, вознесение и возрождение. Чем заканчивается история? Возвращением домой, к Единому, но на более высоком уровне сознания. Для младенца это возвращение олицетворяет грудь. И мать. Да-да, процесс кормления — простейший пример воссоединения с Единым. Мир вывернулся наизнанку, но по-прежнему питает нас. Все будет хорошо[5].

Таким образом, питание на фундаментальном уровне неразрывно связано с нашим ощущением комфорта, удовлетворения потребностей и защищенности. В идеале младенец узнает, что вселенной присуща благосклонность, что рост, изменения и переходы безопасны, следовательно, незачем цепляться за все привычное, но сковывающее, если пора двигаться вперед. Младенца утешает осознание, что мир позаботится о нем. Можно представить себе, что происходит, когда первым впечатлением становится не теплая мягкая грудь, а холодный суровый мир, где младенца шлепают, колют иглами, бросают в одиночестве в палате родильного дома, подвергают болезненным операциям без анестезии (если он мальчик), кормят из бутылочки не когда он проголодается, а строго по расписанию. В сущности, нам незачем «представлять» подобное, потому что мы сами пережили все это. Итог — неутолимая жажда защищенности, экзистенциальная тревожность в отношениях с миром, боязнь взросления и перемен, а также внушающие тревогу, неестественные взаимоотношения с едой.

Помните: потребность в заботе и опеке является естественной для человека. Бороться с неудовлетворенной потребностью с помощью силы воли — нелепое и напрасное занятие. Лишь когда затянутся раны разлуки и мы научимся любить себя, не осуждая, потребность в заботе извне постепенно сойдет на нет. И одним из проявлений этого станет питание. Наши отношения с едой изменятся — без применения силы воли, без жертв и принуждения, без запретов и правил.

Не стоит недооценивать потребность в заботе в современном мире. Даже если вы родились в дружной любящей семье, даже если не получили психической травмы при родах и выросли в патриархальной деревенской среде, вдали от спальных пригородов, даже если вы никогда не слышали слов «с тобой что-то не так», — потребность в опеке заложена в ваших генах. Рождаясь, каждый человек приобретает опыт разлуки и, следовательно, поначалу ощущает хотя бы незначительную потребность в заботе извне, в подтверждении родственных уз. У некоторых людей эмоциональные потребности выражены ярче, чем у остальных. Наша карма, о которой свидетельствуют гены и жизненные обстоятельства, обычно определяет даже степень биофизических изменений, которые мы претерпеваем в жизни.

Жажда заботы извне исходит из глубины подсознания и ослабевает лишь после того, как нам удается преодолеть раздробленность и ее источник, разлуку с самим собой.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒