КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ 7 страница

Судебный процесс длился шесть утомительных месяцев, но оно того стоило. Шесть долгих, изнурительных месяцев борьбы и желания поскорее покончить с этим. Но результат стоил того. Я не выиграла, не получила права полного опекунства. Мать, исчезнувшая на несколько лет, с которой никак нельзя было связаться, не может получить таких прав, поэтому у меня будут выходные, и очень надеюсь, что рано или поздно у меня получится добиться равнозначной опеки. В зале суда Роджер посмотрел на меня так, словно следующий глоток воздуха, который я сделаю, будет последним. Робби оказался моим спасителем, и думаю, что именно из-за него Роджер осторожничал, разговаривая со мной или предпринимая какие-либо действия.

Я не подпускаю Робби к Изабель. Дело не в том, что он плохой — наоборот, очень хороший, — Робби замечательный. Но когда я забираю Изабель, то хочу, чтобы это время мы проводили с ней только вдвоем. Я эгоистка, но мое время с ней ограничено, а мне столько всего нужно наверстать.

— Мамочка, мамочка, там за дверью кто-то стоит, — кричит она, пока я на кухне. Влетев на кухню, она хватает печенье и убегает обратно на улицу покачаться на качелях. Я направляюсь к двери, но когда вижу высокую фигуру в черном, мое сердце сбивается с ритма. Но, когда он поворачивается ко мне, мой желудок успокаивается.

— Добрый день, чем могу помочь? — спрашиваю я, пока он осматривает меня с головы до ног.

— Она твоя? — спрашивает он, кивая головой в сторону задней части дома. Дома, который я смогла купить благодаря Блэку. Мужчине, которого я не видела, как мне кажется, целую вечность. Никто никогда не целовал меня и не давал мне почувствовать себя так, как он. Его вопрос застал меня врасплох. Не знаю, зачем он спрашивает меня об этом. Как-то грубо.

— Могу я вам помочь, мистер?

Он улыбается, заметив, что я не ответила на его вопрос.

— Нет, ты сообщила мне все, что нужно. Хорошего дня, Роуз, — мое имя срывается с его губ, на которых играет мрачная усмешка. Меня бросает в дрожь и, захлопнув дверь, я закрываю ее на ключ.

Этому мужчине удалось потрясти меня, поэтому, когда менее чем через десять минут в дверь снова стучат, мне страшно открывать ее. Я боюсь того, что может оказаться по ту сторону двери. Стук повторяется, и, услышав его, в коридор вбегает Изабель. На ее личике сияет улыбка. Я благодарю судьбу, что моя дочь похожа на меня. Не знаю, смогла бы я выдержать, если бы изо дня в день мне пришлось смотреть на копию Роджера.

— Дверь, мам, — напоминает Изабель и проходит мимо меня, качая головой, очевидно решив, что я игнорирую стук или просто не слышу его. Изабель всего пять лет, и она самое настоящее солнышко. Я останавливаю ее, прежде чем она успевает дойти до двери, и подхватываю на руки. Моя девочка смеется, когда я начинаю щекотать ее, и ее улыбка рассеивает мои тревоги.

Крепко прижимая ее к себе, я открываю дверь и снова оказываюсь захвачена врасплох. На сей раз совершенно по другой причине. На пороге стоит моя мать — более старая копия меня — и переводит взгляд с Изабель на меня, и обратно. Она прижимает ладонь к губам и громко ахает.

— Она так похожа на тебя, — наконец, говорит она.

Я не отвечаю. Отсутствие ответа, кажется, огорчает ее. Прячась, Изабель зарывается личиком мне в волосы. Мама замечает реакцию Изабель и из ее глаз начинают течь слезы.

— Я хотела сказать, что мне жаль. Мне так жаль, Роуз, — она качает головой. — Я не знала. Кейси все мне объяснила. Мне следовало поверить тебе.

— Прекрати, пожалуйста, — прерываю я ее излияния и опускаю Изабель вниз. — Иди поиграй со своими Барби, милая. Мне нужно поговорить с этой леди, ладно? — Изабель кивает и бросает взгляд на мою мать, после чего убегает по коридору в свою комнату.

— Ты хорошо с ней обращаешься, — отмечает моя мать, вытирая мокрые щеки.

— В самом деле? Ты так считаешь? В последний раз, когда я с тобой разговаривала, я была никчемностью, которой нельзя находиться рядом с ней, — язвлю я в ответ, когда в памяти всплывает суровая правда того, как она разговаривала со мной.

— Я не знала. Все, что он говорил… а ты, казалось… казалось, делала все неправильно. Я просто хотела для нее самого лучшего, Роуз.

— Но не то, что лучше для меня? Твоей родной дочери.

— Для меня ты под номером один в списке приоритетов, всегда была. Я долгие годы искала тебя.

— Видимо, недостаточно усердно.

— Мы можем начать все сначала?

— Не думаю, что сейчас подходящее для этого время. Я прошу тебя уйти. Роджер уже едет, чтобы забрать ее, а мне не хочется тратить наше с Изабель время на пустые споры с тобой.

— Ладно, — наконец-то соглашается она, но в этот момент как раз подъезжает Роджер. Его подружка, гордо восседающая на переднем сиденье, поправляет макияж. Она даже не поднимает голову, ей все равно. Роджер замечает мою мать, но сразу же проходит в дом, мимо нее. Я закрываю дверь перед ее носом и следую за ним.

— С кем ты трахалась, чтобы купить этот дом, Роуз? — задает мне вопрос Роджер, оглядываясь вокруг. Я только недавно переехала. Сначала я обустроила комнату Изабель, над остальными комнатами еще придется потрудиться.

Я игнорирую его нападки и направляюсь в комнату дочери. Изабель сидит на полу и играет в куклы, как я ее и попросила. Когда она замечает меня, на ее лице расцветает улыбка, и она бежит ко мне, но Роджер проталкивается мимо меня в комнату, хватает ее за руку и дергает к себе. Изабель недовольно мотает головой, и мое сердце разрывается.

— Пора идти, Изабель, — велит он, поднимает голову и бросает на меня свой самый жуткий взгляд.

— Пока, детка. Увидимся в следующие выходные, хорошо? — малышка смотрит на меня глазами такого же цвета, как мои, и кивает. Я провожаю их и машу ей рукой, пока она забирается в машину. Роджер притормаживает у двери, а затем подходит ко мне.

— Не пытайся бороться со мной за нее. Для тебя это закончится плохо.

— Она и моя дочь. Я не намерена выслушивать твои угрозы, — я качаю головой, а он улыбается.

— В следующий раз будет хуже, чем наркотики, Роуз. Я просто уничтожу тебя, — Роджер буквально кипит от ярости. Я отступаю, пока не оказываюсь на пороге дома, и захлопываю дверь у него перед носом. Все мои тревоги по поводу незнакомца растворились, так как теперь мне следует волноваться скорее о том, что запланировал Роджер. Он вполне способен причинить мне боль, в этом я ничуть не сомневаюсь.

***

Я видела Блэка один раз. Он наблюдал за мной, его глаза следили за каждым моим движением. Он не знал, что я заметила его, на мне были очки, и я наблюдала, как он следит за мной. Я тогда вышла из здания суда и пребывала в смятении. Меня поразило, что мне удалось увидеть его хотя бы краем глаза. Но, увидев его, я забыла обо всех невзгодах. В жизни мелькнул лучик света. Он, видимо, уехал почти сразу же после того, как вслед за мной вышел Робби и положил руку мне на талию. Я подняла голову, чтобы снова посмотреть на Блэка, но он просто испарился.

Робби приезжает ко мне почти каждый день после работы. Обычно он приносит вино или цветы, или еду на вынос — каждый раз что-нибудь новое. Кроме поцелуев у нас с ним ничего нет. Знаю, что он хочет большего, чувствую это по тому, как он целует меня. По тому, как крепко прижимает к себе. Мне он кажется симпатичным — Робби очень обаятельный — и я понимаю, как мне повезло, что у меня есть такой человек рядом. Человек, который заботится обо всем, что касается меня и того, что я делаю. Просто все это мне кажется неправильным, хотя, по сути, и не должно бы, ведь я больше не с ним. И уже очень давно. Думаю, пришло время двигаться дальше. Позволить Робби войти в мою жизнь.

Он, кстати, должен приехать с минуты на минуту. На мне шелковая ночнушка. Она облегает во всех нужных местах и выставляет ложбинку на показ. Я уложила волосы в сексуальный неряшливый пучок, губы накрасила красной помадой в тон к сорочке. Услышав звонок в дверь, я набрасываю на плечи шелковый халатик и открываю дверь. Робби широко улыбается, оглядывая меня. На нем джинсы и белая футболка. Когда я смотрю на него, по-настоящему смотрю, он очень привлекательно выглядит, занимается в зале и уважает меня. Например, прямо сейчас у него в руках букет цветов и коробка конфет. Я забираю их у него из рук и целую его в щеку, а он, желая большего, наклоняется и, едва касаясь, обнимает меня за талию. Я отступаю, и, схватив его за руку, тяну внутрь. Робби закрывает дверь бедром и охотно следует за мной.

— Останешься на ночь? — спрашиваю я, и он выглядит потрясенным. Я никогда не позволяла ему оставаться на ночь. Наши отношения, если их так можно назвать, странные. Для меня это скорее дружба, но не для него.

— Серьезно? — спрашивает он, не веря своему счастью. Я киваю головой, и он улыбается.

Глава 26

Блэк

Время пришло — я больше не могу защищать ее, как бы сильно ни пытался. Все уже в курсе. Знают, кто она. Ее жизнь близка к завершению. И в настоящий момент, я ничего не могу поделать с этим. Я не в состоянии защитить ее. Я наблюдал за ней несколько месяцев, но не приближался к ней. Я сохранял безопасную дистанцию. Она все еще с этим мужчиной, с копом. Я его знаю, он изменился. Он был одним из первых следователей, когда я совершил свое первое убийство. В итоге он догадался, что это я, но у него не было веских доказательств, чтобы подтвердить догадки.

Сидя снаружи, я наблюдаю, как члены клуба выходят из здания, но только трое уезжают — Президент, Джейк и еще один новобранец. Они не замечают меня, и я следую за ними в город. Паника накрывает меня, когда они сворачивают на улицу, где теперь живет Роуз. Парни держатся поодаль, а Президент едет вперед. Он притормаживает возле дома Роуз, слезает с байка и подходит к двери. Роуз открывает дверь и улыбается. Я сосредотачиваю свое внимание на ней, наблюдаю за ее реакцией. Она морщится, ей не нравится то, что он ей говорит. Затем она закрывает дверь. Президент снова надевает шлем, кивает парням, и они уезжают.

Я же сижу и раздумываю, как поступить. Должен ли я защищать ее? Я запутался, совершенно запутался. Но ее дочь не должна проходить через то, что пришлось в свое время пройти мне. Никто не должен оказываться в ситуации, в которой оказался я. Никогда.

Лиам

Пятнадцать лет

Я не всегда был плохим парнем, и меня не всегда били. Когда-то меня любили. Хотя вместе с этой любовью пришла и любовь жестокого человека, который вытворял ужасные вещи с моей матерью, когда никого не было поблизости. Мама любила пламенно, и это пламя могло осветить все вокруг. То, как она улыбалась, танцевала, обнимала — незабываемые ощущения. Она во все вкладывала душу, но у нее был ужасный вкус на мужчин. И мой отчим не оказался исключением.

Помню тот день так же отчетливо, как будто это было вчера. Тот день стал поворотным в моей жизни, в тот день я начал делать плохие вещи, в тот день я стал плохим. Я вовремя собрался в школу, мама поцеловала меня в щеку на прощанье и сказала, что очень сильно любит меня.

Мне следовало понять, что что-то не так, так как слова, которые она сказала мне, звучали не так, как обычно. Словно она хотела, чтобы я запечатлел их в памяти.

— Я очень сильно люблю тебя, Лиам. Никогда… никогда не забывай об этом. Ты мое солнышко.

Эти слова до сих пор не дают мне покоя. Взгляд ее зеленых глаз, то, как она обнимала меня дольше положенного. Мне следовало остаться дома.

У нас было немого вещей. Мы жили в двухкомнатной квартире. Гостиная служила мне спальней, но я не жаловался, мне было этого достаточно. С мамой у меня не было поводов для жалоб.

В тот день, когда я вернулся домой со школы, в доме было тихо. Обычно дома у нас шумно, всегда какие-нибудь звуки — готовка, песенки, еще что-то. Мама всегда чем-нибудь занята.

Я попытался открыть двери, но что-то изнутри мешало мне сделать это. Я стал звать маму, но она не откликнулась. Тогда я пнул дверь, и она распахнулась. Свет в доме был выключен, окна зашторены. В квартире ощущался какой-то жуткий запах, который тревожил меня.

Сначала я включил свет на кухне. Там все было разгромлено. Все, что украшало стены — мои ежегодные школьные фотографии — было сметено на пол. Я прошел в ее комнату, даже не потрудившись заглянуть в другие места. Там никого не оказалось, только на кровати виднелась кровь. Сердце пустилось вскачь и меня начало трясти. Тогда я побежал в последнюю комнату, которую не проверил. Туда, где спал я — в мою спальню.

Я рухнул на колени, дыхание сперло и мне пришлось приложить усилия, чтобы сделать следующий глоток воздуха. Мама лежала на моей кровати. Вокруг ее шеи было намотано одеяло, а вся кровать была в засохшей крови. Меня вырвало, а затем я пополз к ней. Прикоснувшись к ней, я почувствовал холодную кожу, потому попытался согреть ее. Но у меня ничего не вышло. Она так закоченела, что я не смог переместить ее.

Когда поднял подушку, я заметил в ее руке визитку. Мне это показалось странным: одна единственная визитка, лежащая там. И тогда я прочел надпись. «Смерть призывает смерть».

Я уже видел это высказывание раньше. Эти слова были вытатуированы на одном человеке, очень могущественном человеке, человеке, которого мне хотелось убить и заставить его заплатить за то, что он сделал.

Теперь я известен всем как Блэк. Черный, как ночное небо, черный, как засохшая кровь моей матери. Я отомщу за нее, а затем медленно… уничтожу его. (Примеч. Блэк (Black — англ. ) на русский переводится как черный).

Решение принято. Ее дочери не придется пройти через то, через что прошел я. В какой-то момент воспоминания о матери померкли, и я забыл, зачем вообще занимаюсь тем, чем занимаюсь. Но теперь я вспомнил и не допущу, чтобы подобное случилось еще раз.

***

Я видел, что коп вошел, но мне все равно. Ему придется уйти, так как нам с ней надо поговорить. Роуз пора узнать правду.

Я громко стучу в дверь. До меня доносится шарканье, а затем дверь распахивается, и на пороге показывается Роуз в коротенькой ночнушке. Во мне вспыхивает желание сорвать ее с нее. Обвожу ее взглядом с головы до ног, изучая каждый миллиметр. Когда я, наконец-то, поднимаю голову и смотрю ей в глаза, они пылают, словно расплавленное серебро. Привычная голубизна исчезла. Она злится, злится на меня. Судя по тому, как она впилась в меня взглядом и как мечет смертоносные стрелы, она, кажется, готова кастрировать меня. На мгновенье меня одолевает страх за мой член, но вместе с тем мне хочется поделиться им с ней.

— Ты не вовремя, — гневно выпаливает она и пытается захлопнуть дверь у меня перед носом. Я успеваю просунуть ногу в щель, и в этот момент из комнаты выходит полицейский. Он без рубашки, все лицо перепачкано красной помадой Роуз. Кровь начинает закипать, и я крепко сжимаю руки в кулаки. Парень смотрит на меня с удивлением, которое быстро сменяется яростью. Он хватает Роуз за бедра и заталкивает себе за спину, вставая между нами. Роуз кажется удивленной.

— Уходи, — враждебно велит он.

— Роуз, — зову я ее, заглядывая ему за спину. Игнорируя его. — Помнишь, как я сделал кое-что для тебя? Так вот, теперь ты должна кое-что сделать для меня, — она закрывает глаза, а этот придурок переводит взгляд на нее, а затем обратно на меня. — Вели ему уйти, — требую я, наблюдая за ней.

— Не думаю. Это ты уйдешь.

Он собирается захлопнуть дверь у меня перед носом, но Роуз останавливает его.

— Прости, но мне, правда, нужно поговорить с ним, — извиняется она перед этим мудаком.

— Я не уйду, и ты ему ничего не должна, — коп скрещивает руки на груди: кулаки плотно сжаты, лицо напряженное, зубы стиснуты.

Я протискиваюсь мимо них и осматриваюсь. Я слышу злость в его голосе, когда она снова просит его уйти. Затем слышу, как дверь за ним захлопывается с таким грохотом, словно сейчас с петель слетит.

По всему дому расставлены букеты цветов, на столике у дивана стоят два бокала с шампанским, а на полу валяется ее халатик. Теперь я понимаю, почему он так разозлился; он решил, что ему наконец-то повезло, и я, не сдержавшись, смеюсь. Тупой козел.

— Поверить не могу, что ты так поступил! — в ее голосе отчетливо слышится раздражение. Она подхватывает халатик и натягивает его, скрывая свое тело от меня.

— А что такого? У него все равно бы не вышло трахнуть тебя так, как я могу, — Роуз открывает рот, затем снова его закрывает, даже не удосужившись ответить мне. — Скучаешь по мне, Роуз? Скучаешь по тому, как я заставляю тебя кричать?

Она стоит, не двигаясь и не отвечая мне. Я делаю шаг к ней. Зачем? Сам не знаю. В моих мыслях только она, и я забыл, зачем пришел сюда.

— Ты хотел поговорить, Блэк, а не трахнуть меня, — она сверлит меня взглядом, но ее желание очевидно, и мой член становится еще тверже.

— Я передумал. Сотри это дерьмо с губ и возвращайся, чтобы я мог взять тебя.

— Отвали, — зло выплевывает она, но напряженные соски проглядывают сквозь тонкую ткань халата.

Я делаю шаг вперед и щипаю ее за один сосок. Она взвизгивает и отскакивает назад.

— Просто сними одежду, тогда мне будет проще проникнуть в тебя, — говорю я и начинаю расстегивать брюки, затем вытаскиваю ремень и снимаю рубашку.

Роуз стоит и наблюдает за мной, но не двигается. Я сбрасываю рубашку на пол, а Роуз начинает мяться на одном месте. Я сбрасываю туфли, затем брюки. И вот я стою перед ней полностью обнаженный и твердый, как скала.

— Я не могу сделать это, — отказывается она и выпускает полы халата, открывая вид на декольте. Роуз качает головой из стороны в сторону, но ее глаза говорят обратное. — Если мне будет можно коснуться тебя. Если я смогу касаться тебя, где пожелаю, я разрешу тебе взять меня, — заявляет она, на сей раз глядя на меня.

Разум вопит мне «нет», но телу плевать. Оно хочет ее. Все, что угодно, лишь бы взять ее.

— Только аккуратно, — в итоге сдаюсь я.

Роуз расплывается в улыбке и спускает бретельки ночнушки с плеч. Та соскальзывает на пол, и передо мной стоит Роуз — нагая и испытывающая желание. Я делаю шаг вперед и тянусь к ней, но она вскидывает руку, останавливая меня. Наклонившись вперед, она целует меня в грудь, затем прокладывает дорожку поцелуев вниз. Роуз целует меня в центр груди, потом в живот, и опускается ниже и ниже, пока не оказывается на коленях передо мной. Она целует мой член, и мое дыхание становится более тяжелым, нежели от ее прикосновений. Она поднимает руки и обхватывает меня за зад. Затем берет меня в рот, принимает всю длину члена, и с моих губ срывается громкий стон.

Блядь.

Ее руки лежат на моей заднице, она сжимает ее, губами обхватывая мой член, удовлетворяя меня. Я пришел, чтобы защитить Роуз, а теперь собираюсь поиметь ее. В моей жизни все так чертовски запутано.

Глава 27

Роуз

Он позволил мне касаться руками его тела: гладить, целовать, трогать. Его лицо казалось напряженным, как будто мои руки и рот могли причинить ему боль, он постоянно впивался пальцами себе в бедра.

Лиам так сломлен, так не уверен в себе. Хотя теперь, когда мы лежим рядышком на полу моей гостиной и моя рука покоится на его груди, а ногу я закинула на его ногу, он напряжен уже не так сильно, он расслаблен. И смотрит на меня с таким выражением на лице, какого я никогда еще не видела у него. Я легонько дергаю его за бороду, а он ухмыляется и притягивает меня поближе к себе.

И вот, после многочисленных оргазмов, испытывая полнейшее блаженство, я лежу и думаю о том, насколько я плохой человек. Я только что была с Робби и мне казалось, что я могу перейти к следующему этапу наших отношений, но у меня не вышло.

Целуя его, я постоянно думала о том, насколько это неправильно. Ведь я не испытывала ничего, его поцелуи даже отдаленно не напоминали поцелуи Лиама. Даже если он до сих пор не осознал этого. То, что происходит между нами — реально. Это не похоже ни на что из того, что я когда-либо испытывала.

Я касаюсь своих губ, которых еще совсем недавно касались пальцы Лиама. Он стирал остатки помады, уничтожал следы другого мужчины. А затем, когда его губы коснулись моих и поглотили меня, он заставил меня забыть о другом мужчине.

— Как понять, что ты любишь кого-то? Любовь — это чувство? Как это понять? — Лиам удивляет меня этим вопросом. Мне требуется некоторое время, чтобы подобрать для ответа нужные слова. Для него.

— Когда ты не с этим человеком, как будто чего-то не хватает. Внутри тебя как будто кто-то плачет. Сложно описать словами. Ты просто чувствуешь это: будто кто-то пробрался тебе под кожу, овладел тобой и захватил какую-то частичку тебя, которую никто другой не в силах заменить.

Я поворачиваюсь посмотреть на него. Его глаза закрыты, выражение лица смягчилось, словно слова, которые я только что произнесла, остались в его памяти.

— Она такая же красивая, как и ты? — спрашивает он, глядя на игрушки, разбросанные в комнате.

— Она лучше, — отвечаю я с улыбкой.

— Не верю в это. Возможно, так же красива, — возражает он.

— Ты находишь меня красивой? — я мягко пихаю его.

— Я думаю, ты очаровательна.

Я поворачиваюсь к нему лицом, но его глаза закрыты.

— Очаровательна?

— Да, ты очаровала меня. И, кажется, я не в силах остановить это. Останови это… — умоляет он. Его глаза по-прежнему крепко зажмурены.

— Ты можешь стать моим?

— Я и так уже твой, — прерывистым шепотом говорит он.

***

Меня будит непрекращающийся стук в дверь. Он становится все громче и громче.

Я поворачиваюсь и вижу в кровати рядом спящего Лиама. Вчера вечером, после того, как я уснула на полу вместе с ним, он принес меня на руках в спальню. Разбудил меня поцелуями и занимался со мной любовью. Как-то иначе, не так, как в прошлый раз. Он внимательно следил за мной напряженным взглядом. Я цеплялась за его бедра, притягивая ближе к себе. Он целовал меня, пока мы оба не кончили, затем нас сморил сон и мы уснули, прижавшись друг к другу, с ощущением, что мир стал капельку правильнее.

Я выбираюсь из кровати, стараясь не разбудить его. Открываю дверь и обнаруживаю на пороге Изабель с залитым слезами лицом. Я смотрю по сторонам, выискивая взглядом ее отца, но нигде его не вижу. Изабель бежит ко мне в объятья и чуть не сбивает с ног. Я поднимаю ее на руки и крепко прижимаю к себе.

— Детка, что случилось? Где твой папа?

Она несколько раз икает, и только потом отвечает мне:

— Я убежала, мамочка, хочу жить с тобой

Я крепко обнимаю ее, мое сердце разбивается, и мне не хочется отпускать ее. Школа Изабель всего через несколько домов отсюда, и в те дни, когда она со мной, мы идем домой пешком. Должно быть, она запомнила дорогу. Я несу ее на кухню и начинаю готовить блинчики. Изабель сидит на диванчике и наблюдает за мной, слизывая тесто с венчика. Ее слезы высохли, и на лице снова играет улыбка.

На кухню выходит Лиам, одетый только в боксеры, но замирает, когда видит меня. Затем переводит взгляд на Изабель. Он улыбается ей, и это, кажется, первая искренняя улыбка, что я видела от него. Моя малышка смотрит на него, затем на меня, и улыбается Лиаму. Он ужасающий, большинство людей видят в нем угрозу и стараются убежать от него подальше, я же наоборот — хочу бежать к нему. Мне хочется никогда не отпускать его, и я чертовски сильно надеюсь, что он никогда не отпустит меня и подхватит, если я упаду.

— Здрасьте, мистер, — здоровается моя дочь, размахивая венчиком.

— Привет, — отвечает он, потирая подбородок. Я улыбаюсь. Кажется, Лиам нервничает.

— Изабель, это Лиам.

Он смотрит на меня и морщится из-за того, что я использую его настоящее имя. Ему не нравится, когда я его так называю, и вскоре я выясню почему.

— Блэк, — поправляет он.

— Нет, Лиам, — не соглашается Изабель, и мне хочется рассмеяться.

— Сегодня Изабель сбежала из дома. А я объяснила ей, что нехорошо так поступать. Может случиться что-нибудь нехорошее. Я же права?

— Ага… эм… нехорошее, — Лиам пожимает плечами и разворачивается, намереваясь вернуться в спальню.

Изабель спрыгивает с дивана и идет за ним.

— Ты мамин парень? — спрашивает она Лиама. Я слышу шорох. Он пытается одеться.

— Не знаю, детка.

— Думаю, да. Она не знакомила меня со своими парнями раньше.

— А сколько парней у твоей мамы?

— Не знаю, я не встречала ни одного.

Я собираюсь рассмеяться, но тут кто-то выламывает входную дверь. Грохот стоит такой, что Лиам выбегает из спальни с Изабель под мышкой. Он смотрит на мое перепуганное лицо и передает мне дочку. Он успел полностью одеться и достает что-то из кармана, что-то похожее на пистолет, и пульс у меня ускоряется.

Пистолет, рядом с моим ребенком.

— Где она? — орет кто-то.

Я кладу ладонь на предплечье Лиама и качаю головой. Затем передаю Изабель ему, и она утыкается головой в изгиб его плеча. Плачет. Лиам смотрит на меня, затем на дверь.

— Не ходи туда.

— Я должна поговорить с ним. Пожалуйста, успокой ее, — я целую Изабель в щечку, а Лиам искоса поглядывает на нее. Я хватаю его за руку и показываю ему, что нужно поглаживать ее по спине. Он качает головой, и я выхожу.

В дверях стоит Роджер. Он напряжен, руки сжаты в кулаки, воздух со свистом вырывается из ноздрей.

— Думаешь, сможешь отнять ее у меня? Думаешь, в состоянии сделать это?

— Я не забирала ее, Роджер, она сама пришла ко мне сегодня утром. Я собиралась позвонить тебе.

— Чушь! Ты просто чертова шлюха. Раздвигаешь ноги ради наркоты, и еще хочешь заполучить моего чертова ребенка.

Из кухни выходит Лиам, держа на руках Изабель. Одной рукой он поглаживает ее по спине, но на его лице такое пугающее выражение, какого я еще никогда не видела. Роджер, видимо, тоже, так как он сразу же умолкает и резко бледнеет.

— Что ты только что сказал? — в голосе Лиама столько яда. Но он продолжает поглаживать мою девочку, успокаивая ее.

— Блэк, — произносит Роджер, переводя взгляд с меня на Лиама.

Откуда он его знает?

— Роуз говорит правду. Изабель разбудила нас утром. И если я еще хоть раз услышу, что ты в таком тоне разговариваешь с матерью своего ребенка, ты пожалеешь об этом.

Роджер кивает, а я стою потрясенная. Я верчу головой, пытаясь понять, что происходит. Роджер ни разу не выказывал страха ни перед кем, но сейчас, когда он смотрит на Лиама, на его лице отчетливо читается страх.

Я забираю Изабель у Лиама, целую ее и передаю Роджеру. Она извиняется перед ним, и он принимает ее извинения. Затем она выбегает из дома и бежит к машине, остановившись по пути и с улыбкой помахав Лиаму.

— Откуда вы знаете друг друга? — спрашиваю я, и Лиам резко поворачивает голову в мою сторону, а Роджер ухмыляется.

— Она не в курсе? — выдвигает он предположение и прямо светится от счастья.

— Не в курсе чего?

— Проваливай, — рявкает на него Лиам.

Роджер сразу же разворачивается и уходит, а Лиам намеревается починить дверь, полностью игнорируя мой вопрос.

— Лиам, откуда ты его знаешь?

— Ты не захочешь узнать, Роуз.

— Хочу, очень даже сильно хочу, Лиам.

— Дай я сначала дверь починю. Иди, переоденься и жди меня.

Я подчиняюсь его требованию, будто на автопилоте. Переодеваюсь, заправляю кровать, прибираюсь на кухне. Затем слышу, как закрывается дверь и в кухню входит Лиам. Он садится напротив меня.

— Собираешься рассказывать? — подталкиваю я его к разговору.

Он молча смотрит на меня.

— Я обдумываю, стоит ли тебе рассказывать… если из-за этого могу потерять тебя.

— Как ты можешь потерять меня, Лиам, если я никогда не была твоей? — и это правда, хотя я так и не смогла забыть его поцелуй, который случился, когда мне было шестнадцать лет.

Он качает головой и почесывает бороду.

— Расскажи же мне, Лиам!

— Я продал тебя.

Я не знаю, как понимать это. Что он имеет в виду?

— М-м? — подначиваю я продолжать.

— Твой муж продал тебя в уплату долга, а я продал тебя за информацию.

Я впиваюсь пальцами в обивку дивана и шокировано распахиваю глаза.

— Продал меня? — переспрашиваю я, едва дыша.

— Да, я сделал для него одно дельце. Он не мог расплатиться со мной, потому отдал тебя… мне. А я продал тебя.

— Ты не хотел меня? — не знаю, почему спрашиваю именно об этом, но, видимо, ничего другого не могу произнести.

— Да, я не знал, не знал, что это была ты, — он качает головой, а затем запускает пальцы в свои темные волосы, отбрасывая их на бок, укладывая их, но, видимо, даже не осознает этого.

— Объясни мне, Лиам, объясни мне все сейчас же, — мои руки дрожат, я не в состоянии понять, о чем он говорит.

— Я зарабатываю на жизнь, убивая людей, Роуз. Это моя работа. Роджер нанял меня. Я самый высокооплачиваемый и лучший специалист в своем деле… — он умолкает и смотрит на меня. Сцепив руки в замок и слегка наклонившись, он продолжает смотреть на меня.

— Я догадывалась, что то, что ты делаешь, не очень хорошо, но убивать? Даже представить себе не могла такого. Как ты можешь заниматься этим? Как же ты можешь жить, зная, что отобрал у другого человека жизнь? — мне казалось, что я знаю, что он из себя представляет. Как же я ошибалась.

— Живу, Роуз, день за днем. Я никого не подпускаю к себе. Никому не позволяю касаться меня. Я закрыт для мира. Чувства мне не нужны.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒