Внимание! 2 страница

Они чудные чудные даже сейчас, все крестьяне в деревне ну не все но очень многие питаются хлебом и вином, они сейчас вполне преуспевают, к хлебу у них есть варенье отличное варенье из абрикосов и яблок, плохо представляю как можно собрать их в одно время наверное из поздних абрикосов и ранних яблок, но очень вкусное.

Словом мы разговаривали и они мне сказали, теперь скажите, почему французский парламент наголосовал себе еще два года сроку, ну конечно мы никогда ничего не сказали бы против но все-таки почему это он, скажите. Ну а почему бы и нет сказала я, вы это знаете они это знают и кроме того раз уж они там почему бы им там не остаться. Ну ладно сказали они смеясь, пусть будет как в Испании, пусть у нас будет гражданская война. Ну сказала я что в этом толку, после всего после всей этой стрельбы друг в друга они собираются вернуть себе короля или хотя бы его сына. Тогда почему бы нам для разнообразия сказали они не вернуть племянника короля.

Вот что они чувствуют по этому поводу, единственное что важно это повседневная жизнь, и потому гангстеры и потому двадцатое столетие на самом деле ничему не могут научить французского крестьянина и значит то была подходящая почва для литературы и искусства двадцатого столетия.

Импрессионисты.

Двадцатое столетие не изобрело серийного производства но подняло большой шум вокруг него, серийное производство на самом деле началось в девятнадцатом столетии это вполне естественно машины должны выпускать серийную продукцию.

Поэтому хотя больше шума было вокруг машин и серийного производства в двадцатом столетии чем в девятнадцатом это конечно изобретение девятнадцатого столетия.

У импрессионистов а они и были девятнадцатым столетием была мечта был идеал писать по одной картине в день вернее по две картины в день картину утром и картину днем а на самом деле еще лучше по картине утром или в полдень и перед вечером. Но в конце концов у человеческой руки есть предел возможностей в конце концов живопись рукотворна поэтому на самом деле даже в самые вдохновенные минуты они редко писали больше двух чаще одной в день а как правило ни одной за день. У них была мечта о серийном производстве но как сказал месье Дарантье по поводу книгопечатания в конце концов у них не было недостатков и особенностей машин.

Поэтому Париж был естественной почвой для двадцатого столетия, Америка слишком хорошо его знала слишком хорошо знала чтобы создавать его, с точки зрения Америки у двадцатого столетия был романтический ореол и это мешало ей заняться творческой деятельностью. Англия сознательно отказывалась от двадцатого столетия полностью отдавая себе отчет в том что они блистательно справились с девятнадцатым столетием и пожалуй двадцатое столетие собиралось стать для них чем-то непосильным, поэтому они сконфуженно отрекались от двадцатого столетия а Франция не беспокоилась об этом, что было то и есть, что есть то и было это и было ее точкой зрения которую они почти не сознавали, они были слишком поглощены своей повседневной жизнью чтобы беспокоиться об этом, к тому же вторая половина девятнадцатого столетия и в самом деле не слишком их занимала, не занимала с тех самых пор как кончилось движение романтиков, они упорно трудились они всегда упорно трудились, но вторая половина девятнадцатого столетия и в самом деле не слишком их занимала. Но как любят говорить крестьяне все имеет свой конец, им нравится когда плохая погода не мешает им работать, они любят работать, работа для них вроде игры, и потому хотя вторая половина девятнадцатого столетия их не занимала они работали вовсю. А теперь настало двадцатое столетие и оно может оказаться более занимательным, если ему и в самом деле предстоит быть занимательным они не будут так много работать, интерес порою отвращает от работы работа при этом может даже стать чем-то докучным и отвлекающим.

Итак двадцатое столетие настало оно началось в 1901 году.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Один американец который дочитал до этого места до места до которого я дописала сказал мне но у вас ничего нет о том, как во Франции мужчины-французы относятся к мужчинам как французы относятся к француженкам как француженки относятся к француженкам как француженки относятся к детям как дети относятся к детям. Да не сказала и по очень простой причине, никак они друг к другу не относятся, отношения между всеми ними так прочны и незыблемы, так однозначны и так жизненны что о природе или выборе или ошибочности не может быть и речи. Ошибочности быть не может они не могут ошибаться.

Однажды баронесса Пьерло моя приятельница старая француженка когда я сказала о чем-то, это же естественно то мадам Пьерло ответила мне нет может естественное и в самом деле таково но это неестественно. Мадам Пьерло восемьдесят шесть а ее внучке восемь но порой трудно понять может им обеим по восемьдесят шесть или обеим по восемь.

Я однажды написала и сказала что проку быть мальчиком если ты обязан вырасти чтобы стать мужчиной что в том проку что в том проку. Но во Франции мальчик это мужчина такого-то возраста, того возраста в котором он находится и даже вопрос не встает станет ли он мужчиной и что в этом проку потому что сколько бы ему ни было лет он мужчина своего возраста.

Этим объясняются особые отношения каждого француза и его матери. Поскольку он всегда и ежеминутно мужчина своего возраста каждый из них зависит от своей матери всю свою жизнь. В этой зависимости не бывает перерывов даже если человеку исполнилось шестьдесят лет от роду а такое во Франции не редкость, мужчина всегда зависит от своей матери, и значит француз всегда мужчина потому что между жизнью мальчика и жизнью мужчины во Франции нет принципиального различия, сын всегда сын потому что он всегда зависит от матери во всем что касается его силы, его морали, его надежды и его отчаяния, его будущего и его прошлого. Когда мать умирает француз всегда выходит из строя, хорошо если в его жизни есть другая женщина которая станет ему матерью.

А сейчас снова август и сентябрь и снова кризис и снова фермеры славные фермеры рассуждают о жизни как она есть. Один из самых славных как-то раз сказал мне. Мы привыкли думать, да и не только мы а все привыкли думать что короли были такие честолюбивые такие жадные и что это из-за них люди были несчастны и не могли им сопротивляться. Но теперь демократия показала нам что зло от этих grosses t& #234; tes, важных шишек, и все важные шишки рвутся до денег и власти, и они честолюбивы потому-то они и важные шишки и возглавляют правительства а в результате люди несчастны. И говорят о том как снести головы этим grosses t& #234; tes но теперь мы знаем что появятся новые grosses t& #234; tes точно такие как прежние. Он печально покачал головой и вернулся к уборке урожая.

И значит незачем суетиться а просто на смену одному лету приходит другое и вместе с временами года меняется мода.

Если вы любите моду вы не могли не устать от кризисов а французы любят моду и поэтому не любят кризисы но те возникают сами собой и порой способствуют моде, случайный кризис может поспособствовать, но не череда кризисов нет, один кризис за другим мешают моде и один знакомый рабочий так и сказал мне вчера: хватит с нас того к чему нас принуждают мы устали от кризисов. И он прав, времена года а с ними и мода которая меняется со временами года это то чем живет Франция, на земле меняются времена года и людям живущим на этой земле нужна мода и все тут.

Мода так естественна, мы собрались все вместе в доме тут в деревне и кто-то сказал что-то об отце мадам Пьерло, каким он был. О-о, последовал ответ, мадам Пьерло восемьдесят шесть и все кому меньше естественно ничего не знают о ее отце, но кто-то отозвался о-о когда мы поднимаемся на чердак и роемся в костюмах чтобы нарядиться мы всегда натыкаемся на клочок горностая и на этом горностае значится имя отца мадам Пьерло. А как выглядит этот клочок горностая поинтересовался кто-то он выглядит так-то, а-а, последовал ответ, тогда это горностай судьи апелляционного суда. Есть мода которая меняется и мода которая не меняется и мода которая меняется медленно но мода есть всегда. Однако как сказал рабочий мода не может существовать в условиях внешнего давления, с отдельным кризисом справиться можно но не с их чередой.

Вот почему американец женатый на француженке заметил моя сестра-американка удивительно разбогатела благодаря кризису но моя жена-француженка очень боится как бы он не разразился снова.

Сюда примешивается и другое обстоятельство, как-то довольно давно пронесся слух, будто летом произойдет землетрясение и служанка нашей подруги жившей на авеню Виктора Гюго сказала у нас в Париже вот-вот должно произойти землетрясение но с чего это вдруг с раздражением сказала подруга, о-о мадам потому что право же мы должны suivre le movement — следовать моде.

Но не стоит забывать что французы ощущают разницу между модой и тем что случается с неизбежностью когда мода ни при чем некоторые люди следуют любым веяньям но у французов тонкий нюх они понимают что связано с модой а что нет, и просто следовать по определенному пути как делают некоторые нации это не значит следовать моде и конечно же они не желают испытывать чувство подчинения или зависимости, подчинение и зависимость это смерть моды поэтому как сказал тот рабочий довольно с нас давления извне.

Так что все это может быть просто учебная пожарная тревога, под всем этим я имею в виду войну и мысли о войне, французы говорят если на вашей памяти прошли три поколения военных этого достаточно, вы помните вашего отца который в 70-е ел в войну лошадиные головы, вы помните вашего мужа которого убили в 17-м и вашего брата который попал в плен в Швейцарии, это стало в ту еще сумму, и вашего сына который только что отбывал отпуск дома но из отпуска его отозвали телеграммой с приказом незамедлительно вернуться в полк, подобное произошло и с вашей дочерью школьной учительницей которая всего пять месяцев как замужем но ее вызвали для эвакуации школьников всего этого довольно чтобы голова пошла кругом.

И все же это может быть лишь учебная пожарная тревога, это может быть только для отвода глаз, любой француз знает что на самом деле ему не положено знать что по-настоящему опасно а что нет.

Однажды я плыла на корабле в Америку. Там был и аббат Димне и все говорили о тренировочной эвакуации при пожаротушении, у них была такая эвакуация всем пришлось надеть спасательные жилеты спустили на воду шлюпку но в шлюпку никто не сел, аббат Димне был вне себя от возмущения и сказал мне, нужно было посадить людей в шлюпку, скажите это капитану предложила я, и скажу, заявил он, пошел и вернулся, что же сказал капитан, спросила я, он сказал ответил он гневно, он сказал что опасно спускаться в шлюпку пока не заглушат мотор но заглушать мотор слишком дорого и отнимает слишком много времени. Аббат Димне был возмущен и сказал ну да вот так они готовятся, готовятся но никогда не знают умеют ли они делать то к чему готовились.

Французы вежливы, вежливы от природы, они не верят в проверки с налету, они верят в то что о проверке нужно предупреждать заранее чтобы к ней можно было подготовиться и чтобы ни у кого не возникло неприятных ощущений, да и почему не предупредить, ведь всегда приятнее соблюдать вежливость а так как французы совершенно искренни, они в самом деле неспособны лгать, если вы дадите любому водопроводчику говорить достаточно долго он всегда выговорит правду. Французы наделены таким чувством реальности что и в самом деле Неспособны лгать, они в самом деле не могут не сказать в конце концов все как есть, и потому они могут быть настолько вежливы насколько им заблагорассудится, потому что вежливость не противоречит фактам, вежливость просто еще один факт.

Как-то раз у нас загорелся дымоход и мы решили что будем обогреваться электричеством. У нас и раньше несколько раз загорался дымоход и мы были сыты по горло это случилось зимой и мы хотели чтобы новую систему установили поскорее. Француз который пришел это обсудить сказал что установит ее, но не так быстро а нужно быстро сказали мы но он сказал что очень постарается но это не будет так быстро как мы хотим, в конце концов он сказал ладно я сделаю быстро понимаете сказал он задумчиво это атавистическая привычка, вы дамы и просите меня сделать быстро, и мне ничего не остается, я должен сделать по-вашему хотя, сказал он с беспомощной улыбкой, это атавистическая привычка. Так оно и было и он конечно сделал все быстро.

О да, в деревне невесело, все мужчины на войне и одна из женщин сказала мимоходом ах сейчас опять вечер, да уж, опять и опять вечер.

Так что Франция не может измениться мода у нее всегда будет своя но измениться она не может. Это наводит меня на мысль о собаках.

Французские собаки если они местные — собаки полезные собаки красивые но трудяги. Это пастушьи собаки и охотничьи собаки.

Забавно обстоит дело с собаками. Собаки похожи на народ который их развел по крайней мере мы так считаем. Собаки безусловно напоминают своих хозяев которые никогда с ними не расстаются. Мне нравится выражение приятное времяпрепровождение в том смысле в каком его употребляют французы, оно звучит совсем по-английски и все же французы целиком его присваивают, а кому оно принадлежит изначально этого я не знаю но безусловно они используют его лучше. Собаки которые не приносят пользы это способ времяпрепровождения, как сказала мне когда-то одна женщина собаки доставляют огромное удовольствие потому что их можно баловать а своих детей баловать нельзя. Если твои дети избалованны тебя ждет скверное будущее но собак можно баловать не думая о будущем и это огромное удовольствие.

Поэтому французские собаки которые приносят пользу это местные породы, это всякие разные пастушьи собаки, всякие разные охотничьи собаки, красивые, полезные, друзья человека, но это не домашние питомцы их нельзя баловать ради собственного удовольствия как балуют домашних питомцев, к тому же полезные животные не бывают в моде или не в моде, мне всегда нравилась история о пастухе из Экс-ан-Прованса, он взял с собой собаку чтобы ее убить он обычно убивал собак когда они доживали до восьми лет и переставали следить за овцами, потому что хлеб дорог нельзя держать собаку если она не делает свое дело. Известно что в восемь лет они больше не хотят следить за овцами и обливаясь слезами он идет и убивает ее. А вот еще одна славная история о собаке из Экс-ан-Прованса. В одном кафе служила девушка которая очень любила собаку та регулярно приходила с хозяином и она регулярно давала той кусочек сахару, однажды хозяин пришел один и сказал что собака издохла глаза девушки наполнились слезами и она сама съела кусочек сахару.

В качестве домашних питомцев французам приходится держать привозных собак которых они видоизменяют и приспосабливают на свой лад, мода на этих собак меняется, в основном насколько я знаю Францию она всегда возвращается, модны прежде всего пудели затем брюссельские гриффоны, фокстерьеры их всегда зовут фоксиками, когда я впервые услышала что подзывают фоксика[8] я подумала что подзывают лису пока не увидела сама, потом эльзасские овчарки пекинесы и жесткошерстные терьеры и опять же пудели, тут придумали как стричь пуделей по-новому и вывели пуделей нового окраса, так что их ввозят опять и теперь одновременно вернулись фокстерьеры. Так вот на этих собак от которых нет никакой пользы можно завести моду, потому что от моды не должно быть никакой пользы, и очень часто мода должна быть экзотичной, и всегда должна видоизменяться чтобы стать французской. Но это мода и ей положено меняться.

Это снова наводит на мысль о сходство собак и их соотечественников-людей.

Просто загадка почему все немецкие собаки довольно пугливы ласковы дружелюбны послушны, но таковы типично немецкие собаки, что отчасти утешает потому что иногда люди тоже должны быть такими ведь собаки и люди должны быть похожи в стране в которой они родились воспитывались и откуда произошли. И пудели, и таксы, даже собаки вроде бультерьеров, и доги собаки добрые, и черная немецкая полицейская овчарка куда добрее чем эльзасские овчарки, забавно что я всегда любившая пуделей и державшая их задумываюсь обо всем этом. Я думала что пудели французские собаки но французскую породу всегда нужно улучшать немецкой, потому что немецкий пинчер гораздо добрее чем наша маленькая собачка чихуахуа на которую он похож, в общем все казалось бы головоломкой если бы не знать наверняка что такова логика и она вернее и сильнее желания человека. Судите сами.

В типичном художественном изделии той или иной страны бьется пульс этой страны, за последние два года Франция произвела лучшие шляпки и придумала лучшую моду чем ей случалось раньше и следовательно она вполне жива, а немецкая музыка и музыканты умерли перевелись за те же два года и потому Германия как видите абсолютно мертва, и конечно это так потому что все эти вещи неизбежно верны.

Страны очень различаются воображением и вкусами. Я только что дописала детскую книжку под названием Круглый мир и у одной моей подруги-англичанки которая живет тут во Франции потому что она замужем за французом, Бетти Лейрис, есть трехмесячный ребенок, и я сказала что подарю ей книжку для маленького Джонни чтобы он прочел когда научится читать. А Бетти сказала надеюсь что к тому времени когда он подрастет и научится читать мир все еще будет круглым.

Ну, это чисто английское воображение, но каждая страна важна в свое время потому что миру в целом в разное время нужно разное воображение и вот вам здесь — Париж Франция, 1900–1939, где каждый должен быть свободен, должен.

Война идет война и все мы ждали чего-то и что же, зазвонил телефон, это матушка Моляр сообщала что у нее прокисли фрикадельки, у нее дома был лед и она поставила их на лед но потом сняла чтобы проверить как они а они прокисли. Как бы то ни было даже если еды не хватает и идет война и повариха она так себе, уметь готовить важно.

Доктору Шабу повезло он на дороге нечаянно задавил зайца когда ехал в машине и он пригласил нас на обед с зайцем, к зайцу в горшочках всегда подают отварной картофель и в самом деле отварной картофель и заяц были превосходные. В деревне говорят что картофель здесь самая здоровая пища здоровее всего остального, само собой здесь едят и много хлеба с вином но в конце концов, говорят они, больным дают картофель а не хлеб, хлеб для крепких людей а картофель и для больных и для здоровых, но что в самом деле важно так это то что в этой самой деревне где царит двадцатый век который проявляется в искусстве они все еще говорят друг другу матушка Моляр, папаша Моляр, Моляр-младший, к художнику если он в летах обратятся дорогой мэтр. Так и обратятся. Сколько б я ни писала все равно нельзя написать слишком много о том как важно быть совершенно консервативным ибо это традиционный способ быть свободным. Каковой Франция была и есть. Иногда это важно иногда нет, но с 1900-го по 1939-й это несомненно было важно.

Война больше похожа на роман, чем на реальную жизнь и в этом ее извечная притягательность. Это нечто такое что основано на реальности но придумано, это мечта обращенная в реальность, там есть все что бывает только в романе ан нет на самом деле это жизнь.

И это заставляет много думать о музыке, война естественно рождает музыку но на этой войне когда все буквально все слушают радио нет ничего кроме музыки. Раньше была такая песня которую все распевали она называлась Музыка в эфире, но когда эту песню только что написали никто на самом деле не думал что в эфире всегда будет полно музыки.

В конце концов страны по-настоящему цивилизованные не сочиняют музыку постоянно, и поэтому Франция и Англия страны самые цивилизованные. Они не сочиняют музыку постоянно.

Вот почему Франция была так важна в период между 1900-м и 1939-м, то был период когда человечество делало серьезные усилия чтобы стать цивилизованным, мир был круглым и в нем на самом деле не оставалось безвестных мест и поэтому все решили стать цивилизованными. Англии была свойственна слабость она верила в прогресс, но прогресс на самом деле не имеет ничего общего с цивилизацией, а Франция могла стать цивилизованной потому что она не помышляла о прогрессе, она умела верить в цивилизацию ради самой цивилизации, вот почему она была естественной почвой для этого периода.

Отношение мужчин к женщинам и мужчин к мужчинам и женщин к женщинам в состоянии цивилизованности должно всерьез учитываться. Французы любят женщин постарше, то есть женщин имеющих жизненный опыт, они не верят в товарищество, на самом деле они никому не верят, во время своей революции они провозглашали свободу равенство братство, но эти принципы следует оставить войне и политике, в них нет гуманности. Говоря гуманно, ни француженки ни французы на самом деле не интересуются интимностью, такие тесные отношения по сути своей не цивилизованны, цивилизация побуждает молодых людей проявлять интерес к тридцатилетним женщинам а интерес к состоянию равенства с очень молодой женщиной более или менее свидетельствует об умственном одряхлении, а одряхление конечно же не цивилизованно.

Солдат уроженец этой деревни прислал письмо с фронта, он видел, как эвакуируются немецкие деревни, и он пишет, как грустно видеть когда эвакуируют фермы, животных увозят из привычных мест, это так грустно, мы с вами, отец, понимаем такие вещи но матушка она не поймет.

Что ж это один способ чувствовать а мы неожиданно съездили в Париж и потом вернулись сюда далеко в горы, и один из фермеров который употребляет изрядное количество вина, но при всем при том отличный фермер, спросил меня что делают люди в Париже. Все носят противогазы, ответила я, ну да сказал pour remplacer les muguets — как украшение вместо ландышей.

Во Франции фермер вполне естественно может сказать такое но не интимности ради, он не сближается с мужчиной, женщиной или ребенком или животным, быть интимным это не цивилизованно а французу важно быть цивилизованным и для этого ему важны традиция и свобода и если есть традиция и свобода нельзя позволять себе интимность ни с кем.

Это тоже совершенно необходимо в нынешнем двадцатом столетии, в котором абсолютно доминирует настоящее.

Единственное чего не приемлет на войне ни один француз это ночевки на соломе, никто не спит на соломе, ни французский бродяга ни французский солдат, им нужна крыша над головой и нечто изображающее кровать. Единственное на что позволяет себе жаловаться французский солдат это когда с ним случается худшее, ночевка на соломе. Опять же, дело не в неудобстве, его возмущает гибель цивилизации, и он прав.

С другой стороны война тесно связана с модой и французы хотя они и желают мира, сознают что характер моды совершенно неотделим от войны.

Женщина из нашей деревни, это было до того как началась война, как-то сказала мне, до войны тут обычно смеялись от души, она имела в виду войну 14-го года но с тех пор они больше не смеются, вроде людям весело но они не смеются, ее удивляло может они забыли как это бывает, вот если бы, сказала она, выросло целое поколение которое не слышало о войне эти бы смеялись. Хотя нет, наверное, нет, сказала она, она поняла, что такого, возможно, уже не будет, чтобы кто-то смеялся от души.

Мода есть во всем кроме хода войны, но война создает моду.

Если вернуться к 1900-му, тогда была мода, но не общеевропейская война.

Ну, не совсем так, потому что война была и тогда, война всегда где-нибудь идет но не общеевропейская.

Трудно поверить что общеевропейская война всегда назревает и все же все же происходит нечто из-за чего общеевропейская война всегда назревает но тут есть логика.

В прошлом сентябре я была в сельской местности здесь во Франции в том сентябре когда тут еще не было войны. Летом я живу в сельской местности в маленькой французской деревушке где наверное не больше двадцати семей и я всех их знаю знаю их быков и коров и собак, знаю их всех и они знают меня мою машину и моих собак. Да, так это было в том сентябре когда еще не было войны и я чувствовала себя как все мы, и вышла на дорогу выгулять своих собак. И тут узнала что одного из моих соседей месье Ламбера мобилизуют как мобилизуют всех потому что может начаться война. Он высокий худой, добрая душа, хороший фермер и хороший солдат, ему сорок пять. Я встретила его с женой и быками. И сказала, вы идете мобилизовываться, месье Ламбер. Да, сказал он, и моя жена плачет. Разве будет война, спросила я. Нет, сказал он, моя жена плачет, но войны не будет. Почему же, сказала я. Потому, сказал он, что это нелогично. Понимаете, мне сорок пять, я прошел всю последнюю войну, сыну моему семнадцать, и он и я будем воевать на этой войне. Это не логично мадемуазель чтобы я сорокапятилетний прошедший войну и с семнадцатилетним сыном поверил в общеевропейскую войну. Это не логично. Вот, сказал он, если бы мне было шестьдесят а моему внуку семнадцать, мы оба могли бы поверить в общеевропейскую войну и война тогда бы могла начаться, но мне сорок пять а моему сыну семнадцать, так что нет мадемуазель это не логично. Ну, сказала я, это понятно вам, французы люди логичные, но немцы, итальянцы. Мадемуазель, сказал он, они говорят другое но верят в то же что мы.

Так вот он ушел а потом дней через десять вернулся и был на той же дороге со своей женой и со своими быками а я гуляла со своими собаками и встретила его. Я сказала, месье Ламбер вы были правы войны нет. Нет сказал он нет мадемуазель это не логично.

Сегодня и сейчас когда идет война я встретила их и сказала я вижу как паренек вырос, он выше отца. Увы, да, сказала мать, ему восемнадцать если продлится война его заберут. Она не плакала, она размышляла. Значит месье Ламбер прав логика это логика и возможно в конце концов не будет общеевропейской войны, настоящей войны.

Итак для француза есть две стороны дела логика и мода именно по этой причине французы интригуют и умиротворяют.

Логика и мода.

Кроме того они говорят идет война и нужно помогать друг другу, во Франции в мирное время не нужно помогать друг другу, радость мира в том и состоит что каждый может сам о себе позаботиться то есть о своей семейной ячейке.

У французов есть еще одна интересная вещь они ее знают.

Трудно вернуться в 1901-й сейчас в 1939-м да еще во время войны.

Но в такое же время в 1901-м как-то раз за обедом все говорили о войне, тогда шла война только это была русско-японская[9] война. Подававшая на стол служанка вдруг услышала как кто-то сказал что противники выиграли последний бой, а у нее в руках было большое блюдо и она уронила его и закричала ох немцы пришли. Естественно война для нее означала войну с немцами.

Ужасно конечно всегда ощущать угрозу войны но влияет ли это как-то на логику и моду вот что интересно.

Может в Америке не знают что Земля круглая потому что там нет угрозы войны. Не беспокойтесь войн там хватает но угрозы войны там нет. Война и угроза войны вещи разные угроза войны видимо благоприятствует логике и моде.

Не потому ли американцы думают что Земля плоская что у них свой континент вот Европа знает что Земля круглая потому что Колумб проплыл из Европы чтобы это доказать и даже если он опроверг идею плоской планеты он все равно был уверен что она плоская. У России и Америки есть склонность не верить что земля круглая а она круглая, и логика и мода знают что она круглая и знают что она вертится и вертится.

Одним словом вернемся снова к началу двадцатого столетия во Францию и Париж и ко всем кто там и сям.

Однако сейчас пока еще 1939-й и военное время, ну это было самое начало и все пришло в движение и как-то раз мы были со своими друзьями Даниель-Ропсами это наши деревенские соседи и он ожидал вызова в Париж и телефон зазвонил. Он быстро пошел снял трубку, отсутствовал некоторое время а мы волновались. Он вернулся. Мы спросили в чем дело. Он сказал что фрикадельки которые готовила для нас матушка Моляр получились рыхлыми.

Фрикадельки, да фрикадельки национальное блюдо этой страны его готовят из муки яиц и рыбного или мясного фарша его отбивают в течение часа скатывают в шарики держат на холоде чтобы затвердели и затем тушат в соусе и получается вкусно.

Все мы посмеялись жалко было фрикаделек но это было так по-французски с ее стороны сын на фронте а она расстроена — не получились фрикадельки.

Приготовление еды как и все остальное во Франции следует логике и моде.

Французы правы когда заявляют что французская кухня это искусство и часть их культуры потому что она основана на латинско-римской кухне и пережила влияние Италии и Испании. Крестовые походы лишь предоставили им новое сырье, но тогда во Франции не появилось нового способа приготовления пищи и мало что изменилось.

Французская кухня традиционна, от прошлого тут отказываются с трудом а на деле никогда от него не отказываются и когда у них проводились реформы как они назывались в XVII столетии и в XIX столетии, они тогда только приняли ее когда она и в самом деле вошла в моду в Париже, но когда они что-либо заимствовали вроде польской ром-бабы завезенной Станисласом Лечинским[10] тестем Людовика XV или австрийских круассанов завезенных Марией-Антуанеттой, они переделывали их основательно так основательно что они становились настолько французскими что ни один народ в этом не сомневается. Кстати сказать австрийский круассан был изготовлен на скорую руку польскими солдатами Собеского вместо хлеба которого не хватало во время осады Вены в 1683-м и назван круассаном то есть полумесяцем в назидание туркам с которыми они боролись.

В XVI веке Екатерина Медичи привезла с собой поваров и ввела моду на десерты, до этого во Франции не было ничего сладкого кроме фруктов. Шел 1541-й когда она велела подать эти десерты на балу и познакомила с ними Париж.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒