Из восьми ветров 1 страница

Работа по заявке №227.

Заявка №227: Меня никогда не волновало это чертово кольцо, но мне кажется, фест по СМ не будет фестом по СМ, если кто-нибудь не попросит объяснить малдеровское колечко или рассказать драматичную историю его брака. Желательно, простихосспади, не с Дианой.

Название: Из восьми ветров.
Автор оригинала: SlippinMickeys(Оригинал)

Переводчик: Eleres

Бета/гамма: OllaKo
Размер: макси (15392 слова).
Рейтинг: NC-17.
Тип: гет.
Пейринг и персонажи: Фокс Малдер/ОЖП, Фокс Малдер/Дана Скалли; Мелисса Скалли, Уолтер Скиннер, Оригинальные Персонажи.
Жанр: драма, роман, элементы ангста, элементы флаффа.
Аннотация: в начале работы со Скалли Малдер женат.
Предупреждения: AU.
Отказ от прав: для некоммерческого использования.
Комментарий: написано на «ФенИкс Фест».

Часть 1: Северо-Запад.

Ее фотографиям не находится места ни на столе, ни в бумажнике Малдера. Если кому-то такое поведение и кажется странным – даже его новой напарнице – они держат свои комментарии при себе. Наконец после их третьего совместного дела Скалли осторожно интересуется, как ее зовут.

– Лорен, – сухо отвечает он, заканчивая на этом разговор о жене.

Его забавляет, насколько маленькой оказалась Скалли, как высоко ей приходится задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза, когда он вторгается в ее личное пространство. Иногда Малдер встает к напарнице вплотную просто для того, чтобы вынудить ее вскинуть острый подбородок. Но Скалли никогда не нервничает из-за его близости, никогда не тревожится. Порой Малдеру кажется, что ее это тоже забавляет.

Его обручальное кольцо все в мелких царапинах, выщербленное и потертое. Тусклое и безжизненное. Раньше, отправляясь в спортзал, мужчина снимал золотой ободок, пытаясь спасти его первоначальный блеск от ребристых рукояток гантелей, но сейчас ему уже все равно.

Иногда он представляет, как спускает кольцо в один из унитазов штаб-квартиры ФБР или швыряет в тихие воды Потомака, но дома ему обязательно устроят скандал, даже если Малдер скажет, что потерял его случайно. А он не желает добавлять очередной повод для ссоры. Малдеру не хочется лишней нервотрепки.

Сегодня стоит жаркая, душная погода; такое пекло в Вашингтоне обычно наступает в июле, а сейчас только-только начинается май. Тем не менее, напарники соглашаются, что пообедать стоит вне кабинета. Прямо за театром Форда находится кафе, нравящееся им обоим, и на сей раз очередь Скалли платить за еду.

Заняв столик, чудом освободившийся как раз к их приходу, Малдер погружается в собственные мысли, как вдруг Скалли протягивает ему пластиковый стаканчик холодного чая с хорошими, мелко наколотыми кубиками льда и долькой лимона, которую она уже предусмотрительно выдавила в прохладный напиток. Когда кислый лимон скользит по языку, Малдер представляет, как ее тонкие пальцы касаются желтой кожуры.

– Ты в порядке, Малдер? – заботливо спрашивает напарница. Он смутно задается вопросом, когда Лорен в последний раз интересовалась, как у него дела, и не может вспомнить.

– Лучше не бывает, – широко улыбается он в ответ.

Сквозь пыльное окно на миниатюрную женщину падают косые солнечные лучи, заставляя ее рыжие волосы сиять, словно новенький пенни. Протянув руку, Скалли мягко сжимает его плечо.

– Сейчас вернусь с заказом, – тепло говорит она, поднимаясь с места.

Малдер чувствует ее нежную хватку, даже когда Скалли уходит.

Лорен – длинноногая брюнетка с пухлыми чувственными губами, обладательница роскошной груди с сосками цвета обожженного кирпича. Она росла единственным ребенком в семье, и ведет себя соответствующе. Лорен работает руководителем пиар-компании, и среди ее клиентов встречаются люди, запросто посылающие фотки своих членов сенаторам и изменяющие конгрессменам. Ей нравится сухой мартини, и в последнее время она пытается отказаться от мяса.

На свой тридцатый день рождения Лорен улетает в Мексику с кучей подружек и звонит ему в час ночи, невнятно бормоча: «Ты даже не понимаешь, что имеешь». Вернувшись домой, она заявляет, что хочет ребенка.

В школе, да, скорее всего, и в колледже он бы никогда не увлекся такой девушкой, как Скалли. Его напарница – миниатюрная, очень умная и оттого немного колючая особа. Над верхней губой у нее притаилась очаровательная родинка, которую она всячески пытается скрыть, а ее мягкие волосы своим чудесным оттенком напоминают Малдеру оранжевый лилейник.

В последнее время Скалли начинает всерьез заниматься улучшением своего внешнего вида, и Малдер находит происходящие с ней перемены совершенно очаровательным. Без следа исчезают слишком большие блейзеры с огромными пуговицами и монструозными наплечниками, неизменно присутствовавшие в ее гардеробе в первые два года их совместной работы. У Скалли внезапно обнаруживается узкая талия, подтянутый бюст, стройные ножки, кокетливо выглядывающие из разрезов юбок-карандашей, и изящные лодыжки, плавно опускающиеся в туфли-лодочки на трехдюймовом каблуке.

– Твоя напарница все еще одевается в " Ти Джей Макс" [1]? – небрежно интересуется Лорен примерно раз в квартал.

– А-ага, – всегда отвечает на это Малдер.

Он все чаще берет дела за пределами Вашингтона, но Скалли никогда не жалуется. Она просто встречает его в аэропорту, с неизменной улыбкой, иногда со стаканчиком горячего кофе, и коротким: «Ты готов? »

Временами он ловит на себе ее задумчивый взгляд. Скалли давно уже научилась не спрашивать о Лорен, хотя иногда интересуется, как у него дела.

Малдер прекрасно понимает, что она имеет в виду на самом деле.

– Лорен хочет ребенка, – выпаливает он во время полета над жаркой Ютой, больше не в силах сдерживаться.

Сидящая у окна Скалли слегка кивает, а затем медленно опускает шторку и поворачивается к нему.

– А ты этого хочешь, Малдер? – задает она острожный вопрос.

Взволнованный мужчина отвечает не сразу. Малдер размышлял об этом долгое, долгое время.

– Наверное, раньше я бы ответил, что нет, – произносит он, – но… – Малдер замечает, как от последнего слова дыхание Скалли становится прерывистым, как она судорожно сжимает правую руку в кулак. Он принимает решение, пересиливая свой страх. – Но в последнее время, когда я думаю о ребенке, он всегда похож только на тебя.

После спонтанного признания в самолете Малдер не видит Скалли больше недели, и отсутствие напарницы заставляет его внутренности сжиматься от ужаса. Наконец, когда Скалли возвращается, у нее на носу россыпь свежих веснушек, и она ведет себя так, будто ничего не произошло.

Он тоже ведет себя как обычно.

Спустя два месяца Малдер неторопливо встает из-за стола и надевает пиджак. На часах чуть больше часа дня.

– Мне пора в суд, – тихо говорит он, и Скалли приподнимается с удивленным выражением лица.

– Мы должны давать показания? – озадаченно спрашивает она.

– Нет, – Малдер вскидывает руку, останавливая напарницу, – только я.

– Что за дело? – Скалли выглядит растерянной.

Обычно именно она беседует с окружным прокурором и обсуждает юридические вопросы.

На секунду долговязый мужчина останавливается в дверях, расправляя воротник.

– Малдер против Малдера, – быстро говорит он и уходит, прежде чем желание увидеть лицо Скалли станет нестерпимым.

10.

Малдер мчится в больницу очертя голову, не зная, куда конкретно ему требуется попасть. Когда он хватает за руку ближайшую медсестру, его мысли бегут слишком быстро для четкой формулировки нужного вопроса. Наконец у Малдера получается выдавить приемлемое объяснение, и девушка в белом халате указывает ему в сторону лифта, произнося: «Девятый этаж».

Почти споткнувшись о собственные ноги, он залетает в ее палату, с такой силой распахивая дверь, что та отскакивает от резинового упора.

– Скалли, – задыхаясь, зовет он.

Ее лицо выглядит мертвенно-бледным на серой больничной койке, но голубые глаза немного проясняются, когда она замечает, кто стоит на пороге. Волосы Скалли сильно отросли с тех пор, как она носила короткий боб, и, слегка растрепанные, свободно лежат на ее плечах.

– Малдер, – тихо отвечает Скалли.

Он осторожно подходит к кровати, опускаясь перед ней на колени. К груди лежащей женщины прижат маленький сверток, обернутый одеялом в голубую и розовую полоску.

– У тебя родился сын, – говорит она с усталой улыбкой и поворачивает малыша так, чтобы Малдер мог разглядеть его личико.

– Он так похож на свою сестру, – благоговейно шепчет Малдер, все еще не в состоянии перевести дыхание.

Часть 2: Юго-Запад

На безымянном пальце он носил кольцо, но ни разу не упомянул о жене.

«Да и не должен был, – тут же одернула себя Скалли. – Нас совсем недавно назначили друг к другу, мы едва знакомы».

Сначала она предположила, что новый напарник вдовец, но ей было неудобно приставать с расспросами. Скалли считала, что Малдер закрытый, замкнутый человек до тех пор, пока не оказалась на его гостиничной кровати в одном нижнем белье и халате, а он без утайки рассказывал ей все о своей семье и пропавшей сестре.

Потом они закрыли еще три дела, а кольцо по-прежнему тускло блестело на его руке. Больше не в силах сдерживать любопытство, Скалли спросила, как зовут его жену.

– Лорен, – нехотя буркнул он.

Скалли слышала достаточно мужчин, говоривших о своих женах точно таким же тоном, чтобы понять, что их отношения складывались совсем не так, как у ее родителей, не были такими, каких она желала бы для себя.

Скалли испытала чувство, близкое к жалости.

Он спас ей жизнь в Миннеаполисе.

ДонниПфастер оказался намного ужаснее, чем обыденное, повседневное зло, и когда Малдер сказал, что ему пришлось хорошенько подготовиться к тому, что им предстоит увидеть, Скалли пожалела, что напарник не подготовил заодно и ее. Она была настолько потрясена случившимся, что за визитом к Карен Косефф, штатному психотерапевту ФБР, совершенно забыла о том, что Малдер взялся за дело об осквернении могил с единственной целью: отвести ее на футбольный матч " Редскинз" /" Викинги".

На свидание.

Скалли уже встречалась с женатыми мужчинами. Она по собственному опыту знала, в какой хаос ввергают такие отношения и давно решила, что больше не позволит себе ничего подобного.

Малдер стал ее лучшим другом. В последнее время – единственным. Переназначение тяжело далось им обоим, но дней, когда она виделась с ним, было намного больше, чем дней, когда они не общались. Скалли упорно старалась не замечать, что в списке экстренных контактов Малдера ее имя стояло на первом месте, тогда как Лорен значилась второй.

Она любила его, как друга, любила, возможно, как кого-то большего, но не была уверена в его чувствах до тех пор, пока не оказалась на вершине горы Скайлэнд с кляпом во рту и связанная по рукам и ногам, словно тюк белья. В какофонии мерцающих огней и загадочных звуков Малдер все же сумел отыскать их. Внезапно вынырнув из темноты, словно из ТАРДИС[2], он нанес Дуэйну Бэрри настолько сокрушительный удар, что тот потерял сознание. Пнув рухнувшего мужчину в живот для большей убедительности, Малдер осторожно развязал ее, подхватил на руки и отнес к подножию, не обращая внимания на высказываемые срывающимся голосом протесты, что она может идти сама.

Лицом к лицу с женой Малдера Скалли встретилась всего раз, в самом начале их партнерства.

Лорен заскочила в их подвал, чтобы пригласить Малдера на обед в его день рождения, приехав за полчаса до назначенного времени. Поскольку ранее напарник сказал Скалли, что планирует встретиться с женой в вестибюле, она сделала вывод, что Лорен специально пришла пораньше, скорее всего лишь затем, чтобы увидеть Скалли во плоти.

Окинув ее оценивающим взглядом, излучающим высокомерие, длинноногая брюнетка улыбнулась Скалли с едва скрываемым отвращением, а затем, развернувшись на своих туфлях от Маноло, промурлыкала имя Малдера.

Он выглядел как человек, приговоренный к виселице.

Скалли честно пыталась встречаться с другими. Какое-то время она принимала все приглашения на ужин, позволяла матери устраивать свидания вслепую, да и сама время от времени изучала блуждающим взглядом свежие экземпляры местного рынка холостяков.

В итоге у нее было несколько вторых свиданий, две встречи на одну ночь, и сердце, наглухо закрытое для всех, кроме одного-единственного мужчины.

Каждый вечер Скалли отмокала в горячей ванне, пока нежная кожа не сморщивалась, плакала, пока вода не остывала, и сокрушалась о своей участи несчастной Эпонины[3]. Но, несмотря ни на что, утром в аэропорту она встретит Малдера бодрой улыбкой, угостит его свежим кофе и сядет в чертов самолет.

– Ты влюбилась в своего напарника, – в голосе Мисси практически отсутствовали вопросительные интонации.

Они сидели в небольшом ресторанчике, недавно обнаруженном ее сестрой, и как раз заказали настоящие тапас, но весь аппетит Скалли испарился еще до того, как Мелисса закончила предложение.

– Мисси! – смутившись, с ужасом воскликнула Скалли. Мелисса отмахнулась от ее возмущения небрежным движением запястья.

В возрасте двенадцати-тринадцати лет Скалли пробовала вести дневник, но, как бы хорошо она его ни прятала, всякий раз, пробираясь в комнату младшей сестры, Мисси без труда находила небольшую книжку, вскрывала замок и читала ее сокровенные мысли.

Даже сейчас, когда они стали намного старше, не имело значения, насколько глубоко в лабиринте души хранились секреты Скалли: Мисси по-прежнему оставалась Тесеем, с легкостью добиравшимся до цели и убивавшим минотавра, сторожа ее тайн. Скалли не могла ничего от нее утаить; она даже не знала, зачем продолжает пытаться.

– Знаешь, мне тяжело тебя винить, – невозмутимо продолжила Мелисса, ловко отправляя в рот очередную оливку. – Он действительно лакомый кусочек.

Скалли с тяжелым вздохом обмякла на стуле.

– Как и его жена, – уныло ответила она.

Мисси прищурилась, изучая поникшую сестру.

– Она горячая штучка?

Скалли угрюмо молчала.

– Так я и знала… – протянула Мелисса. – Насколько горячая? На кого она похожа, скажем, из " Смертельного влечения" [4]?

– На Шеннен Доэрти[5], – произнесла Скалли со всем оставшимся у нее достоинством, осторожно вытерев уголок рта салфеткой.

Задумчиво пожевав губами, Мисси откинулась на спинку стула.

– Мы с тобой идем по магазинам, – не терпящим возражений тоном заявила она.

В безоблачном небе засушливого Запада Малдер недвусмысленно дал понять, что по уши влюблен в нее.

Как только их самолет сел в Вашингтоне, Скалли позвонила Скиннеру и попросила о неделе оплачиваемого отпуска, а также немедленный перевод. Она больше не станет разрушать чужую семью. Не станет.

По истечении трех дней, проведенных у голубых бассейнов Ки-Ларго, Скиннер перезвонил ей с окончательным предложением.

- Солт-Лейк-Сити. Либо отправляйся туда, либо забудь о переводе.

Еще через три дня, истратив весь солнцезащитный крем и выплакав все слезы, Скалли сама перезвонила заместителю директора.

- Я остаюсь.

Она вернулась на работу в понедельник, притворившись, что ничего не слышала.

Два месяца спустя Малдер замер на пороге их кабинета и заявил, что направляется в суд для развода.

Скалли осталась сидеть за столом в одиночестве: ошеломленная, возбужденная и до смерти напуганная. Из ее груди вырвался нервный смешок, взорвавший пыльную тишину подвала штаб-квартиры ФБР.

Через шесть недель после окончания бракоразводного процесса Малдер появился у дверей ее квартиры в девять вечера и жадно поцеловал в губы.

Всего пять минут спустя они, возбужденные до безумия, оказались полностью обнажены. Впервые опустившись на Малдера и полностью приняв его в себя, Скалли с восторгом почувствовала, как между ними проскочило нечто пьянящее, нечто истинное. С этого момента она всегда будет чуть менее скептична.

– У тебя тоже есть ощущение, что это у нас навечно? – задумчиво спросил Малдер немного позже, когда его палец лениво вырисовывал узоры на ее влажной коже, а их головы едва касались разбросанных подушек.

Скалли помедлила мгновение, просто чтобы окинуть нежным взглядом лежащего рядом мужчину.

– Да, – будничным тоном ответила она.

– Я никогда раньше такого не испытывал, – произнес он голосом, полным восхищенного удивления.

10.

Два года спустя, в скрипучей кровати дешевого мотеля городка Бельфлёр, штат Орегон, там, где зародилось их удивительное партнерство, Малдер поднял голову и задумчиво облизнул губы, лежа между ее широко раздвинутых ног.

– У тебя другой вкус, – озадаченно произнес он.

Быстро подсчитав в уме дни, Скалли наклонилась и ласково провела ладошкой по растрепанной шевелюре напарника.

– Думаю, нам следует вернуться в Вашингтон.

Часть 3: Юго-Восток

– …Но в последнее время, когда я думаю о ребенке, он всегда выглядит похожим на тебя.

Произнося эти слова, Малдер внимательно наблюдает за лицом Скалли, прекрасно понимая, что его неловкое признание – самая значимая, самая худшая, самая лучшая вещь, когда-либо срывавшаяся с его губ. Он оставался трусом на протяжении почти семи лет, застряв в паутине безнадежного брака без любви только потому, что ему недоставало мужества покончить с затянувшейся пыткой. Малдеру потребовалось чертовски много времени для осознания того факта, что Скалли – его единственная истинная любовь, а он… Он – ее.

Голубые глаза напарницы в шоке распахиваются, а на щеках вспыхивает прелестный румянец.

– Малдер… – шепчет Скалли дрожащим голосом. Ее губы изгибаются в легкой улыбке, и, когда она смущенно смотрит на свои руки, в уголках глаз выступают слезы.

– Скалли, я…

И именно этот момент выбирает капитан самолета для предупреждения о начале снижения, после чего объявляет местное время и погоду, а затем передает слово стюардессе, бесконечно долго зачитывающей нудные сведения о месте назначения. В тесном салоне зажигается свет, и остальные пассажиры принимаются шумно убирать подлокотники и складывать откидные столики. К тому времени, как все вокруг затихает, чарующий момент между ними уже безнадежно разрушен.

Когда Малдер снова пытается взглянуть на напарницу, она упорно не смотрит ему в глаза; на ее лице – хорошо знакомая каменная маска. Но от внимания погрустневшего мужчины не ускользает, как взгляд Скалли падает на обручальное кольцо, тяжким грузом висящим на его пальце, и на секунду задерживается там.

Скалли тщательно избегает его на протяжении всего расследования, постоянно задерживаясь то в морге, то в лаборатории. Во время обратного рейса их места оказываются в разных рядах, а когда на следующий день Малдер заходит в кабинет, то узнает – причем от Скиннера, черт побери – что она взяла неделю отпуска.

На второй день работы без Скалли Малдер принимает твердое решение: что бы ни произошло дальше, он попросит у Лорен развода.

Когда Малдер, наконец, набирается смелости для окончательного разрыва, Лорен принимается бросать в мужа различные вещи: декоративную вазу, в которой они хранили ключи и всякую мелочевку; бейсбольный мяч с автографом самого Джорджа " Спарки" Андерсона[6]; старинный медный компас, подаренный ему Скалли на Рождество после третьего года совместной работы.

Ваза, всего лишь не вовремя попавшая под руку разгневанной женщине, вдребезги разбивается о стену за его спиной. Мяч, резким рывком сдернутый с книжной полки, Лорен выбирает уже специально, потому что он много значит для Малдера. Компас Скалли она яростно швыряет с победным блеском в глазах, но тот, попав в спинку мягкого кресла, отскакивает на пол и закатывается под диван.

Малдер игнорирует разбившуюся вазу, слегка морщится из-за бейсбольного мяча, а упавший компас, не обращая внимания на слезы жены, после недолгих поисков выуживает из-под дивана, засовывает в карман и направляется прямо к выходу.

Не желая доставлять Лорен удовольствие, он не позволяет себе осмотреть компас, пока не оказывается в лифте. Убедившись, что подарок Скалли не пострадал, Малдер с облегчением выдыхает, ударяется лбом о стенку и звонит Стрелкам с просьбой о ночлеге.

Две недели спустя, пока Лорен на работе, парни помогают ему перевезти личные вещи на склад возле Форт-Хант-Роуд.

Когда он спускается в подвал на следующий день после того, как объявил Скалли о разводе, та уже сидит за своим столом. Подойдя поближе, Малдер обнаруживает, что его дожидается стаканчик горячего кофе из их любимой кофейни в трех кварталах от штаб-квартиры и небольшой прямоугольный пакет, завернутый в оберточную бумагу из мясной лавки.

Развалившись на стуле, он косится на невозмутимую напарницу и хватает подарок.

– Ты что, купила мне стейк на ужин? – подозрительно осведомляется Малдер, разглядывая коричневый сверток.

– Я не нашла в " Папирусе" оберточную бумагу «Поздравляю с разводом! » – отвечает Скалли, не отрываясь от документов. – Извини.

Криво ухмыляясь, Малдер нетерпеливо разрывает обертку. Внутри – старый потрепанный экземпляр первого издания " Упадка и падения практически всех".

Опуская папку, Скалли откидывается на спинку стула и одаривает напарника широкой улыбкой на тысячу ватт.

– Ты в хорошей компании, – уверенно заявляет она.

Малдер радостно смеется, счастливый, как никогда прежде.

– Когда ты успела завести кошку? – недоуменно спрашивает он.

Малдер появляется у дверей напарницы, сжимая в руках дымящийся латте с обезжиренным молоком и миндальный круассан, от которого та всегда поначалу отказывается, но после неизбежно съедает.

На этот раз Скиннер поручил им дело в окрестностях Вашингтона, и Скалли ждут в морге через сорок пять минут. Услышав его вопрос, она прекращает возиться на кухне и, нахмурившись, пристально разглядывает Малдера. Черная кошка, сидящая на кухонном столе и резко дергающая распушенным хвостом, смотрит на неловко замершего мужчину с суровым осуждением в немигающих глазах.

– Вообще-то, почти год назад, – в конце концов холодно отвечает Скалли.

– В японской культуре считается, что черные кошки приносят удачу, – нервно бормочет Малдер, отчаянно надеясь вернуть ее благосклонность.

Скалли сверлит его тяжелым взглядом еще несколько секунд, а затем вздыхает, смягчаясь.

– Похоже, моя наконец-то заработала, – тихо ворчит она, улыбаясь уголками рта.

Ни один из сценариев избавления от кольца, которые Малдер время от времени прокручивал у себя в голове, сейчас не кажется ему правильным. Однажды у него родилась безумная идея: расплавить золотой ободок, отлить из полученного металла пулю и выстрелить в свое прошлое по сценарию " сделай десять шагов, развернись и стреляй", но это будет чересчур экстравагантно даже для него, да и к тому же наверняка противозаконно.

Поэтому Малдер отправляется в Национальную аллею, находит скамейку, на которой они со Скалли зачастую встречались после переназначения, и долго сидит неподвижно, задумчиво разглядывая блики на лениво колыхающейся воде.

Спустя некоторое время он снимает кольцо, аккуратно кладет его рядом с собой, а затем резко поднимается и уходит прочь, не оглядываясь назад. Возле Семнадцатой улицы Малдер ловит такси и отправляется в Джорджтаун.

Когда Скалли открывает дверь, он больше не колеблется. Малдер обхватывает ее прекрасное лицо обеими руками и целует. Крепко.

После легкого вздоха удивления, она жадно впивается в рот Малдера, а затем между ними остается только столкновение зубов и языков, да еще его имя, вновь и вновь слетающее с ее губ жарким шепотом. Подхватывая Скалли под округлую попку – сильные ножки напарницы тут же обвиваются вокруг его тела – он относит ее в спальню. Они больше не теряют времени даром, поспешно раздевая друг друга, разгоряченные и нетерпеливые.

Всего одно слово бьется в голове Малдера, когда он до упора входит в ее влажные глубины:

«Наконец-то, наконец-то, наконец-то».

Скалли, бесспорный образец святости и добродетели, всегда казалось Малдеру невосприимчивой к греху, но в постели, без остатка отдавшаяся низменным, первобытным инстинктам, она предстает перед ним настоящим средоточием пороков. Ее алебастровая кожа становится святилищем похоти, алые губы – храмом обжорства, вездесущие руки – обителью жадности.

Он погружается в нее с отчаянием тысячи холодных ночей, до краев наполненных желанием и сожалением, и, когда Скалли дрожит под ним в мучительном экстазе, Малдер с наслаждением следует за ней, чувствуя, что в конце концов оказался дома.

Поначалу он опасается, что вручать Скалли шкатулку для украшений – неудачная идея, учитывая, как недолго они встречаются, но ее лицо выражает скорее заинтересованное волнение, чем тревогу. Когда она открывает небольшую коробку, то окончательно расслабляется.

– Передариваешь мой компас, Малдер? – нарочито бесстрастно спрашивает напарница, внимательно изучая медный корпус.

– Переверни его! – нетерпеливо бросает он.

Вынув компас, Скалли задумчиво проводит по гладкому стеклу большим пальцем, прежде чем выполнить просьбу взволнованного мужчины.

«Чтобы отыскать наш путь…» – гласит свежая гравировка на обратной стороне.

– Друг к другу? – мягко спрашивает она.

Малдер кивает, с улыбкой до ушей.

– Я сказал Скиннеру, – тут же добавляет он.

Ее брови моментально взмывают вверх.

– Мы могли сообщить ему вместе, – Скалли ласково гладит его шершавый подбородок. – Я бы пошла с тобой.

– Я чувствовал, что должен сделать это сам, – смущенно признается Малдер.

– И? – улыбаясь, подбадривает она.

– Он проворчал: «Давно пора», а затем велел тащить мою задницу обратно в подвал и помочь, наконец, напарнице с отчетом о расходах, который уже два дня как должен лежать на его столе.

Скалли звонко смеется, а затем запечатлевает нежный, целомудренный поцелуй на его ждущих губах.

– Конец света не наступил, – слегка улыбается Малдер, когда она отстраняется.

– Нет, не наступил, – с мягкой улыбкой отвечает Скалли.

Напарники возвращаются из Бельфлёра накануне вечером. Малдер остается в ее квартире, как делает почти каждую ночь.

Он все еще лежит в постели, пытаясь урвать хотя бы несколько минут сна до второго звонка будильника, после которого ему все-таки придется встать и тащиться в душ. Сонный мужчина как раз приоткрывает правый глаз, чтобы взглянуть на часы, когда Скалли, уже набросившая шелковый халат поверх пижамы, буквально вылетает из ванной со странным выражением лица. Она крепко сжимает в руках какой-то маленький продолговатый предмет.

– Скалли? – хрипло зовет Малдер, добавляя толику беспокойства в свой голос. Он приподнимается, опираясь на изголовье кровати, и Скалли опускается на край матраса рядом с ним.

Она молча протягивает ему маленькую пластиковую палочку.

Тест на беременность. С двумя синими полосками.

Малдер вскидывает глаза на неуверенно улыбающуюся напарницу.

– Это?.. – неверяще спрашивает он, и Скалли быстро кивает, нервно закусывая губу.

– Охренеть! – Малдер счастливо хохочет, и, обхватывая ее прояснившееся лицо обеими руками, целует изо всех сил.

Выйдя из душа немногим позже, он с удивлением видит обеспокоенную Скалли, стоящую в дверях ванной с мобильником в руках.

– Что такое? – Малдер быстро чмокает ее в губы.

Она быстро опускает сотовый.

– Звонит Скиннер. Хочет, чтобы мы немедленно приехали. С ним Коваррубиас, – неохотно произносит Скалли, а затем ее черты ожесточаются, – и Крайчек.

Малдер чувствует, как его внутренности сжимаются в тугой комок, но потом ощущает лишь холодную решимость.

– Скажи Скиннеру, что он справится сам, что я доверяю его мнению. Но мы не приедем.

Скалли медленно кивает и подносит телефон к уху.

Малдер слышит в трубке глухой отрывистый голос заместителя директора, а через пару секунд Скалли сбрасывает звонок и вступает в его приветливо распахнутые руки.

Он изучает их отражение в покрытом испариной зеркале; влажный воздух пропитан ароматами лаванды и дорого шампуня Скалли. Малдер понимает, что срок еще слишком мал для проявления внешних признаков беременности, но ему кажется, что острые скулы напарницы уже округлились. Скалли становится матерью.

Сжимая крошечную женщину в крепких объятиях, Малдер зовет свою беспокойную душу домой.

Часть 4: Северо-Восток.

Фоксу было двадцать шесть лет, когда она впервые встретила его, утонченного выходца из Новой Англии. Девушка сразу уловила исходящий от него запах старых денег, но в первую очередь Лорен пленили глаза Фокса. Мшисто-зеленые, с коричневыми крапинками, они необъяснимым образом меняли цвет на ореховый и обратно в считанные секунды. Мощная челюсть красавца-мужчины идеально вписалась бы в квадрат, каштановая шевелюра отличалась завидной густотой, а четкие рельефы мускулов счел бы за честь увековечить в своих работах сам Антонио Канова[7].

Лорен только что закончила Джорджтаунский университет и бурно отмечала окончание учебы вместе с друзьями, а у Фокса и других курсантов ФБР выдался редкий свободный денек. Она флиртовала достаточно усердно, чтобы в итоге получить свой приз.

12 3 4 Следующая ⇒