Мой Тристан 2 страница

Забытый БРАНЖЕНОЙ кувшинчик остается на палубе.

8 СТРОФА

Входят ИЗОЛЬДА и ТРИСТАН.

ИЗОЛЬДА: Зачем вы ходите за мной?
ТРИСТАН: Что делать, госпожа моя! На море штиль, на корабле скука. Покуда ветер не надует паруса, не развлечься ли нам беседой?
ИЗОЛЬДА (с презрением): О чем прикажете с вами говорить?
ТРИСТАН: Ну, например, о том, как вы ненавидите меня.
ИЗОЛЬДА: Вы смеетесь надо мной!
ТРИСТАН: Что вы, королева, разве я смею… Ну, если об этом не хотите, то давайте поговорим о вашем будущем муже. Что бы вы желали знать о нем?
ИЗОЛЬДА: От вас – ни слова!
ТРИСТАН: Зря. Я мог бы немало вам порассказать.
ИЗОЛЬДА: Уходите! Сейчас же!
ТРИСТАН (невозмутимо): Ах, госпожа, если я уйду, вам через минуту станет скучно.
ИЗОЛЬДА: Как мог мой отец отдать меня своему даннику и рабу!
ТРИСТАН: Простите, но мы вот уже месяц как не рабы и не данники.
ИЗОЛЬДА: Как мог он доверить меня убийце!
ТРИСТАН: Ваш отец, король ирландский, мудрый и дальновидный государь. Я же не мог тогда уклониться от своего долга. Ваш дядя также мог убить меня.
ИЗОЛЬДА: Я была бы рада этому!
ТРИСТАН: А вот я нет. Боже милосердный, ну и жара! Не желает ли госпожа воды или вина?
ИЗОЛЬДА: Оставьте меня в покое!
ТРИСТАН: Ба! Взгляните, мы спасены! Я нашел вино. (Поднимает забытый Бранженой кувшинчик. ) Горвенал! Где его черти носят… Горвенал!

Входит несколько помятый ГОРВЕНАЛ.

ГОРВЕНАЛ (хмуро) Да, сеньор.
ТРИСТАН: Принеси два кубка… Нет, лучше один. Большой.
ГОРВЕНАЛ (хитро поглядев на Изольду) Слушаюсь.
(Уходит. )
ТРИСТАН: Мы осушим его в знак примирения.
ИЗОЛЬДА: Я никогда с вами не примирюсь!
ТРИСТАН: О госпожа моя, «никогда» - это слишком долго. Мы выпьем из одного кубка, и у вас не будет вассала, преданнее меня.

Входит ГОРВЕНАЛ с кубком.

ГОРВЕНАЛ: Вот, сеньор.
ТРИСТАН (указывая на кувшинчик) Распечатай и налей.

ГОРВЕНАЛ распечатывает кувшинчик и выливает в кубок все его содержимое.

ТРИСТАН: Подай кубок госпоже.

ГОРВЕНАЛ, неловко поклонившись, подает Изольде кубок.

ТРИСТАН: Не обижайте бедного малого. Из моих рук вы не приняли бы кубка, но он-то чем виноват?

ИЗОЛЬДА, помедлив, берет кубок, отпивает из него и отдает ГОРВЕНАЛУ.

ТРИСТАН: Теперь моя очередь. (Принимает у Горвенала кубок и осушает его залпом. )
ИЗОЛЬДА: Какое странное вино.
ТРИСТАН: Да, букет хороший, но... (Внезапно замирает и меняется в лице. )

ИЗОЛЬДА ошеломленно смотрит на него.

ГОРВЕНАЛ: Эй, сеньор... Что это с вами?

Входит БРАНЖЕНА.

БРАНЖЕНА (смущенно, поспешно оправляя платье) Вот вы где, госпожа! А я-то вас обыскалась...
ИЗОЛЬДА: Нет! Я не хочу… Не хочу… Уйдите, все уйдите от меня!
(Убегает. )
БРАНЖЕНА: Госпожа, куда вы? (Бросается вслед за Изольдой. )
ГОРВЕНАЛ: Да что с вами, сеньор? Вы меня слышите? Эй!
ТРИСТАН (хрипло): Боже, оборони мою душу грешную… Я не хочу, я не умею страдать, я не готов к такой любви… (Уходит, пошатываясь, точно пьяный. )
ГОРВЕНАЛ: Чудно! Видать, оба рехнулись, не иначе.

Вбегает БРАНЖЕНА.

БРАНЖЕНА (хватая Горвенала за грудки) Ты что им дал?! Госпожа говорит, ты им вина налил!
ГОРВЕНАЛ: Чего ты пихаешься?
БРАНЖЕНА: Откуда ты вино брал, из какого кувшина?!
ГОРВЕНАЛ: Из этого! Из какого приказали, из такого и налил!
БРАНЖЕНА: Ох, погубила я свою бессмертную душу… Ты же им отравы дал, бестолочь этакая!
ГОРВЕНАЛ: Как – отравы? …
БРАНЖЕНА: Не вино это было, питье любовное! Королева-мать его варила, мне дала и наказала, чтобы никто его не пил, кроме госпожи моей и короля Марка! Чтобы не была наша ягодка несчастной в чужом краю! Чтобы любили они друг друга до самой смерти крепкой любовью!
ГОРВЕНАЛ: А ты не врешь?
БРАНЖЕНА: Чего мне врать-то?! Теперь все мы пропали! И моя госпожа, и твой Тристан, и я, дура, заодно! Загляделась на тебя, остолопа, обо всем позабыла!
ГОРВЕНАЛ: А нельзя как-нибудь… Ну… Вернуть это зелье обратно? Я хоро-ший способ знаю…
БРАНЖЕНА: Дурень ты! Дубина! (Плачет навзрыд. )
ГОРВЕНАЛ (прижимая ее к себе): Ну, не плачь, козочка моя… Не плачь, солнышко… Может, еще обойдется…
БРАНЖЕНА: Ничего не обойдется! Я-то уж знаю!
(Оба уходят. )

Темнота окутывает корабль. Появляется КЛИМЕНТ. Ничего от Тристана уже нет ни в его лице, ни в повадке. Посмеиваясь и притоптывая, он поет:

Не пейте, девы, с юношей
Из кубка одного!
С вином погибель вам найти
Не стоит ничего
Кто влагу красную к устам
Беспечно поднесет,
Тот примет яд, а вместе с ним
Любовь и смерть найдет!
Не слушайте, когда поют
Вам песни под окном.
Токуют юноши одно,
А мыслят о другом.
Не верьте, девы, никогда
Ни пенью, ни певцам –
Уйдет блаженства краткий миг,
Придет черед слезам!

9 СТРОФА

На другой день. Попутный ветер гудит в парусах, поскрипывают корабельные снасти. С разных сторон появляются ГОРВЕНАЛ и БРАНЖЕНА.

ВМЕСТЕ: Ну, что?
ГОРВЕНАЛ: Как она?
БРАНЖЕНА: Плохо. А твой?
ГОРВЕНАЛ: И того хуже. Всю ночь просидел, как каменный, глаза вперил неизвестно куда… И молчит.
БРАНЖЕНА: И моя! Слова не вытянешь! Ох, не миновать нам беды…
ГОРВЕНАЛ: Слушай! Может, повязать их по рукам и ногам или запереть?
БРАНЖЕНА: Без толку это, я уж знаю… Ой, госпожа идет! Сгинь отсюда, жи-во!

ГОРВЕНАЛ прячется за большую бочку.

Входит ИЗОЛЬДА.

ИЗОЛЬДА: А… Ты здесь.
БРАНЖЕНА: Я, госпожа на минутку отлучилась...
ИЗОЛЬДА: Он тут не проходил?
БРАНЖЕНА: Кто?
ИЗОЛЬДА: С утра его не видно.
БРАНЖЕНА: Кого, госпожа? Вы здоровы ли?
ИЗОЛЬДА: Нет… Не здорова. И не больна. Я не знаю
БРАНЖЕНА: Покушать вам надо. С вечера ни кусочка в рот не положили.
ИЗОЛЬДА (рассеянно): Это ничего. Поди, Бранжена, я не хочу.
БРАНЖЕНА: Беда-то какая, господи… (Уходит, чуть не плача. )

ИЗОЛЬДА рассеянно подходит к бочке, за ко-торой спрятался ГОРВЕНАЛ, и садится на нее.
Входит ТРИСТАН.

ТРИСТАН (не глядя на Изольду): Могу я говорить, госпожа моя?
ИЗОЛЬДА: Да, сеньор.
ТРИСТАН: Поднялся попутный ветер. Завтра поутру мы прибудем в Тинтажель.
ИЗОЛЬДА: Да, сеньор.
ТРИСТАН: Я передам вас королю Марку, и тем самым исполню свой долг.
ИЗОЛЬДА (помертвев): Да, сеньор.
ТРИСТАН: Но как только это случится, я уеду, ибо не в силах буду видеть вас женой короля.
ИЗОЛЬДА: Нет!
ТРИСТАН: Я более не могу бороться с собой, это выше сил человеческих.
ИЗОЛЬДА: Нет...
ТРИСТАН: Я люблю вас, чтоб мне провалиться! Люблю. Впервые в жизни. Не скрою, у меня были женщины, но это другое. Это как болезнь. И никуда мне от вас не уехать, не смогу я и шагу сделать прочь от вас, госпожа моя!
ИЗОЛЬДА (беспомощно): Вы святотатец...
ТРИСТАН: Знаю.
ИЗОЛЬДА: Предатель. Подлый изменник.
ТРИСТАН (делая к ней шаг): Знаю, но...
ИЗОЛЬДА: Попробуйте только дотронуться до меня! Клянусь вам, сеньор, я убью вас.
ТРИСТАН: Не нужно. Я сам. (Хочет уйти. )
ИЗОЛЬДА: Обернитесь!
ТРИСТАН: Зачем?
ИЗОЛЬДА: Да обернитесь же!
ТРИСТАН: Не мучайте вы меня, Бога ради. Дайте мне уйти.
ИЗОЛЬДА (приближаясь к нему): О Господи... Почему ты такой...
ТРИСТАН: Какой?
ИЗОЛЬДА: Такой... такой...
ТРИСТАН: Что? Что, что?! Не молчи!
ИЗОЛЬДА: Не уходи. Мне почему-то вот здесь так больно… Мы оба больны, и не будет нам счастья на этом свете. Так обними меня, возьми меня всю, без остатка, возлюбленный мой!
ТРИСТАН: Мы оба прокляты...
ИЗОЛЬДА: Пускай! Все что угодно, но только завтра! Бери меня, господин мой, и не думай о завтра, у нас целая ночь впереди…

ТРИСТАН подхватывает ее на руки и уносит прочь с палубы.

ГОРВЕНАЛ (выходя из-за бочки) Ну и хват же мой сеньор… Вот тебе и конюх! А, все-таки, не уйти ли мне с этой службы, пока не поздно? Ведь лезем прямо в пасть ко льву рыкающему… Нет, погожу пока. Таким, как Три-стан, во всем удача!
(Уходит. )

10 СТРОФА

На рассвете следующего дня. Свежий ветер не-умолимо надувает паруса. За кормой уже слышны крики чаек. На палубной скамье сидит БРАНЖЕНА и зябко кутается в длинный плащ.

БРАНЖЕНА: Куда плывем? За смертью плывем, все четверо. А эти двое будто с ума посходили, ни о чем не думают, ни от кого не таятся…

Входит ИЗОЛЬДА.

ИЗОЛЬДА: А это ты...
БРАНЖЕНА: Я, госпожа.
ИЗОЛЬДА: Знаешь, Бранжена? Я стала женщиной. Это так странно – быть женщиной!
БРАНЖЕНА: И вам не жаль своей чистоты?
ИЗОЛЬДА: Нет. Глупо хранить чистоту, когда любишь.
БРАНЖЕНА: И что теперь? Он все-таки отдаст вас королю?
ИЗОЛЬДА (поспешно) Я не виню его. Он не может оставить службу. Там его це-нят и почитают… И потом, честь его будет запятнана, если он не сдержит слова.
БРАНЖЕНА: Вы думаете, король ничего не узнает? В первую же ночь он пой-мет, что вы не девственны, и все откроется!
ИЗОЛЬДА (холодно): Ничего не откроется. Потому что в первую ночь с королем ляжешь ты.
БРАНЖЕНА: Я?!
ИЗОЛЬДА: Ты девственна?
БРАНЖЕНА: Э-э… Да...
ИЗОЛЬДА: Вот и хорошо. Темнота скроет наш обман. А твой Горвенал не будет в обиде. Принять девушку после короля – это для слуги не позор. О приданом я позабочусь.
БРАНЖЕНА: Но, госпожа...
ИЗОЛЬДА (со слезами в голосе): Хватит! Слышать ничего не хочу! Не забывай, что ты одна во всем виновата!

Входит ГОРВЕНАЛ.

ГОРВЕНАЛ: Слава Тебе, Пречистая Дева! Целехонькими воротила Ты нас в родные края!
ИЗОЛЬДА: Как, уже?..
ГОРВЕНАЛ: Да вы поглядите, госпожа! Вон вдали темная полоска. Это Корнуэльс! Еще до полудня мы бросим якорь в гавани Тинтажеля!

Входит ТРИСТАН.

Эгей, сеньор! Наконец-то мы дома, слава Богу! Что может быть лучше твердой земли!
ТРИСТАН (мрачно): Заткнись, болван.
ИЗОЛЬДА (бросаясь к нему): Господин мой! Любимый мой! Прикажи повернуть корабль! Не отдавай меня королю!
ТРИСТАН: Перестань...
ИЗОЛЬДА: Не отдавай, не губи меня! Ты смелый, ты доблестный рыцарь. Лю-бой король с радостью примет нас, и я буду твоей женой. Прикажи повер-нуть корабль.

ТРИСТАН уже явно колеблется… Но тут, словно с неба, раздается вкрадчивый голос КЛИМЕНТА: «А как же честь? А власть? А церковь? А враги?.. »

ТРИСТАН: Я не могу сделать то, о чем ты просишь
ИЗОЛЬДА: Что же будет со мной?!
ТРИСТАН: Я люблю тебя… Но я обещал.

ИЗОЛЬДА, плача, бессильно опускается на па-лубу у его ног. На корабле слышны радостные крики матросов.

11 СТРОФА

На авансцене появляется НИЩИЙ.

НИЩИЙ: Благодать! Благодать Божия осенила нас! Проводы были богатые, а встреча и того богаче. Пристал корабль, сходни устелили коврами, и спус-тилась по ним Изольда Ирландская, точно солнышко летнее. Сеньор Тристан с рук на руки передал ее королю, все как положено. А тому она сразу понравилась. И то сказать – хороша! Тут и думать не стали, сыграли пышную свадьбу. А какой потом пир был! У многих до сих пор животы болят, хе-хе… А все Тристан- благодетель! По его милости наша братия живет, не тужит! Не скупились богатые горожане на милостыньку, да-а… Вот уж больше месяца, как у нас королева появилась. Теперь живем! Благодать! Благодать!
(Уходит. )

12 СТРОФА

Галерея в замке Тинтажель. Входят АНДРЕТ и ГОНДОИН.

ГОНДОИН: Скоро ли мы отправляемся? До Сен-Любена неблизкий путь.
АНДРЕТ: Каждый год одно и то же… Это королевские суды – такая морока!
ГОНДОИН: Где государь?
АНДРЕТ: Прощается с королевой.
ГОНДОИН: Она разве не едет в Сен-Любен?
АНДРЕТ: Нет. Она сказалась больной.
ГОНДОИН: Ага… Надо думать, сеньор Тристан тоже не поедет.
АНДРЕТ: Не понимаю, как дядя не замечает того, что видят все!
ГОНДОИН: Любовь к Тристану ослепила его.
АНДРЕТ (с раздражением): А не кажется ли вам подозрительной такая любовь? Говорят, подобное было у греческих язычников!

Пауза.

ГОНДОИН: Счастье, граф, что мы одни. Забудем об этом.
АНДРЕТ: Да… Благодарю. Но этот выскочка тоже забыл о всякой осторожно-сти!
ГОНДОИН (пожав плечами): Любящие безумны.
АНДРЕТ: Признаться, барон, мне как-то неловко бить такую легкую дичь.
ГОНДОИН: Что ж, не бейте, граф. Я и один управлюсь.
АНДРЕТ: О нет, мы ударим сообща. Но скажите мне… За что вы-то его нена-видите?
ГОНДОИН (помолчав): Помните, года два назад я попал в немилость?
АНДРЕТ: Как же, помню. Король тогда слишком погорячился…
ГОНДОИН (резко): Да. Это было слишком. Но о таких вещах не говорят… Итак, дела мои были плохи. Тристан уже тогда мог все… И вот я, потомок слав-ного рода, пришел к этому ублюдку и спросил его: чем он может мне по-мочь? «Ничем», – ответил Тристан и улыбнулся нагло.
АНДРЕТ: Раны Господни! Но почему вы не обратились ко мне, сеньор?
ГОНДОИН: Ах, прекрасный мой граф… Не в обиду вам будь сказано, вы тогда уже ничего не значили в глазах короля. Потом, конечно, все уладилось… Государь наш, Божиею милостью, отходчив… Но в моей памяти навсегда останется тот день, когда я, Я ПРОСИЛ, и мне было отказано.
АНДРЕТ: Сюда идет король.
ГОНДОИН: Да поможет нам праведное небо.

Входит король МАРК.

МАРК: А, вы здесь, сеньоры. Все ли готово к отъезду?
АНДРЕТ: Ждем только вашего приказа, дядя.
ГОНДОИН: Могу я спросить, государь?
МАРК: Да?
ГОНДОИН: Сеньор Тристан тоже едет с нами?
МАРК: Конечно, как всегда.
ГОНДОИН: Он не поедет, государь.
МАРК: Как? Почему?
ГОНДОИН: Потому что королева остается здесь, в Тинтажеле.
МАРК: При чем тут королева? Она больна.
ГОНДОИН: О да. Это чрезвычайно заразная болезнь.
МАРК: Как смеешь ты?..
АНДРЕТ: Дядя, вам давно пора прозреть! Тристан и королева любят друг друга грешной любовью, и об этом знают все!

Неожиданно МАРК начинает смеяться.

Вы смеетесь?!
МАРК: Что же мне остается делать при виде вашей глупости! Жалкие, зави-стливые твари… Неужели вы не могли придумать чего-нибудь получше?
ГОНДОИН: Несчастный государь...
МАРК (бьет его по лицу): Вон с глаз моих! Оба! Довольно я наслушался!
ГОНДОИН (горделиво выпрямляясь): Вы сделали это в ослеплении, государь, и я прощаю вам.
МАРК (задохнувшись от гнева): Ты? Мне?! Собака! Да, я люблю Тристана, как родного сына, и, если бы мог, отдал бы ему корону! Кто, кроме него, осме-лился выйти против ирландца? Ни один из вас тогда не вышел, трусливые псы! Он спас мою голову от позора!..
ГОНДОИН: Если Тристан поедет в Сен-Любен, я сам положу свою голову под топор!
АНДРЕТ: Я тоже.
МАРК: Ловлю вас на слове, сеньоры.

Входит ТРИСТАН. Он слегка пошатывается и очень бледен.

ТРИСТАН: Государь, я готов. Когда мы выезжаем?
МАРК: Что с тобою, мальчик мой?
ТРИСТАН (страдальчески улыбаясь) Ничего.
МАРК: Не лги.
ТРИСТАН: Старая рана открылась… Подарок Морольда Ирландского.
МАРК: Как же ты поедешь?
ТРИСТАН: Мой долг – сопровождать вас.
МАРК (мрачнея): Нет, нет… Я приказываю тебе остаться. Ты себя совсем не бережешь.
ТРИСТАН: Вы очень добры, но…
МАРК: Ступай и ложись. Я пришлю к тебе лекаря.
ТРИСТАН (целуя ему руку): Благодарю вас, государь.
(Уходит. )
АНДРЕТ: Не думал я, что он отважится на такое… Шутка ли – вскрыть себе рану! Велика же его греховная страсть.
МАРК: Ты с ума сошел, племянник. Это чистая случайность.
ГОНДОИН: Вы сами не верите в то, что говорите, государь.
МАРК: Тогда, сеньоры, посоветуйте что мне делать.
ГОНДОИН: Выезжайте, государь. На закате же тайно возвращайтесь. И если мы этой ночью не застанем их вдвоем, я добровольно отдам в ваши руки свое тело и свое имущество.
МАРК: Хорошо же. Я последую вашему совету. Но если это окажется ложью, то клянусь: вы пожалеете о дне своего рождения!
(Уходит. )
АНДРЕТ: Раны Господни... Мы висим на волоске.
ГОНДОИН: Напротив, мы идем по мощеной дороге! Главное – будьте тверды и решительны… о мой король. (Низко склонившись, целует руку Андрета и уходит. )
АНДРЕТ (нежно погладив кисть своей руки): Ни одна женщина не способна подарить такой поцелуй… Глуп же ты, Тристан, что предпочел милостям коро-ля тело королевы!
(Уходит. )

13 СТРОФА

Королевская опочивальня. Вбегают ИЗОЛЬДА и БРАНЖЕНА.

ИЗОЛЬДА: Уехали! Уехали! Господи, я целый день как на крыльях!
БРАНЖЕНА: Ах, госпожа, не забывайте, что вы больны.
ИЗОЛЬДА: О да, я ужасно, ужасно больна!

Обе хохочут.

БРАНЖЕНА: До чего же глупы эти мужчины! Корчат из себя повелителей, а стоит им состроить жалобную рожицу, как они и голову теряют!
ИЗОЛЬДА: Послушай, но ведь он не уехал. Я нарочно всех оглядела в окно, его не было в свите.
БРАНЖЕНА: Он же обещал вам, что останется в замке, вот и остался.
ИЗОЛЬДА: Но уже вечереет, а его все нет… Слушай, Бранжена! Может, он за-болел, а я ничего не знаю, и радуюсь тут, как дура… Конечно, заболел! Как же иначе король позволил бы ему остаться? Ах, Бранжена, я так давно его не видела! Почти два дня! Он, видно, смерти моей хочет! (Садится на по-стель. )

Из-под одеяла появляются чьи-то руки и обхва-тывают ИЗОЛЬДУ сзади. ИЗОЛЬДА вскрикивает и оборачивается. На постели сидит и хохочет ТРИСТАН.

БРАНЖЕНА (переводя дух): Господь с вами, сеньор! Разве можно так пугать бед-ных женщин!
ТРИСТАН: Полно, милочка! Чтобы тебя испугать, и дюжины чертей не хватит.
БРАНЖЕНА: Что вы такое говорите! Слушать противно.
ТРИСТАН: Не гневайся на меня, о лучшая из служанок. За дверью ждет Гор-венал, он поможет тебе сменить гнев на милость.

БРАНЖЕНА радостно всплескивает руками и ис-чезает за дверью.

ИЗОЛЬДА: Ты меня и вправду напугал.
ТРИСТАН (виновато): Я так долго ждал тебя под этим одеялом!
ИЗОЛЬДА: Значит, ты уже давно здесь?
ТРИСТАН: Не знаю. Может, прошла минута, а, может, и год… Я ничего не знаю, когда вижу тебя. И знать не хочу. (Хочет обнять ее. )
ИЗОЛЬДА (отстраняясь): А ну, признавайся, негодный, кого ты любил до меня? Я им глаза выцарапаю! Кто эти женщины?
ТРИСТАН: Не помню.
ИЗОЛЬДА: Они были красивы?
ТРИСТАН: Я был глуп.
ИЗОЛЬДА: А теперь?
ТРИСТАН (смеясь): А теперь еще глупее!
ИЗОЛЬДА: О, мое сокровище! (Кидается ему на шею. )

Лицо ТРИСТАНА внезапно искажается, он стискивает зубы, подавляя стон.

(с тревогой) Что? Что? Я сделала тебе больно? Где больно, скажи?
ТРИСТАН: Пустяки. Я ведь обещал тебе остаться.
ИЗОЛЬДА: А ну, смотри мне в глаза! Что ты с собой сделал?
ТРИСТАН: Да ничего особенного! Ну, потревожил немного старую царапину, только и всего.
ИЗОЛЬДА: Ты открыл себе рану?! С ума сошел!
ТРИСТАН: Конечно. Я уже давно сошел.
ИЗОЛЬДА: Очень больно?
ТРИСТАН: Ерунда!
ИЗОЛЬДА: Матерь Божья, посмотри на этого врунишку! Но я буду осторожна. Иди сюда, ко мне. Бедненький мой… А знаешь… Я ведь буду любить тебя любого. Правда, правда! Даже если ты убьешь моих отца и мать, даже если церковь спалишь.
ТРИСТАН (зарываясь лицом в ее волосы) Прикажешь – спалю.
ИЗОЛЬДА: А самое смешное – я знаю, кем ты был, и мне все равно. Будь ты даже рабом или язычником, уродом или калекой, я и тогда бы… Нет, нет, так нельзя! Это слишком страшно.
ТРИСТАН: Можно… Можно...
ИЗОЛЬДА: Целуй меня… Я эти два дня будто и не жила. Я хочу быть счастлива сегодня!

Внезапно за дверью раздается сдавленный вопль БРАНЖЕНЫ, слышна какая-то бурная возня.

ИЗОЛЬДА: Ты слышишь? Что это?
ТРИСТАН: Кричи!
ИЗОЛЬДА: Что?
ТРИСТАН (с силой сжав ей руки): Кричи громче!
ИЗОЛЬДА (отбиваясь): Пусти! Ты с ума сошел! Мне больно!
ТРИСТАН: Не упрямьтесь же, королева моя! К чему вам сопротивляться? Ко-роль далеко и ничего не узнает!

Дверь распахивается, входит король МАРК, за ним – АНДРЕТ, ГОНДОИН, ЕПИСКОП, ФЕРГЮС и ЛАМБЕРТ.

ТРИСТАН: К тому же он стар, а я – взгляните на меня, госпожа моя! Я молод и сгораю от любви к вам. Не упрямьтесь же, оставьте вашу холодность, вы слишком долго испытываете мое терпение!
АНДРЕТ: Нашему терпению, ублюдок, тоже пришел конец! Взять его!

Стражники бросаются на ТРИСТАНА и стаски-вают его с постели. Ударом кулака ТРИСТАН сбивает с ног ЛАМБЕРТА.

АНДРЕТ (тревожно) Живым! Брать только живым!
ТРИСТАН (схватившись с дюжим Фергюсом): Ага! Племянник-то от дяди ни на шаг! Иди сюда, племянничек! Или замараться боишься?

ТРИСТАН и ФЕРГЮС валятся на пол. Тем временем подоспевает ЛАМБЕРТ. АНДРЕТ, не вы-держав, тоже вступает в драку. Втроем они подминают под себя ТРИСТАНА и начинают скру-чивать ему руки ноги ремнями.

ТРИСТАН (взвыв от боли): На рану не наступай, изверг! Я ж ее за тебя получил, харя неблагодарная!
ФЕРГЮС (стягивая ремень): Ничего… В самый раз...
ТРИСТАН (Изольде): Будь ты проклята со своей добродетелью! Ведь пропадаю ни за что! И попробовать тебя не успел!
АНДРЕТ: Не слушайте его, дядя! Он спасает королеву!
ТРИСТАН: Получай теперь своего старика! У него и сил-то на тебя не хватает!
АНДРЕТ: Прикуси свой грязный язык! (Бьет его ногой. )

ТРИСТАН впивается зубами ему в щиколотку. АНДРЕТ вскрикивает от боли, и, озверев, начинает избивать ТРИСТАНА ногами.

ГОНДОИН (оттаскивая его): Граф, граф, опомнитесь, вы забыли себя!

МАРК подходит к ТРИСТАНУ, становится на колени и берет его окровавленное лицо в свои ладони.

МАРК: Ты… Как ты мог?.. Как ты мог?..
ТРИСТАН (перебивая): Вам повезло с женой, государь, И не говорите мне ничего, Бога ради.
АНДРЕТ: Не верьте ему, дядя! Королева виновна, ручаюсь головой!
ТРИСТАН: Глупец! Будь она виновна, я не сетовал бы на судьбу.
ГОНДОИН (Андрету, тихо): Оставьте… С ней еще успеется.
МАРК (поднимаясь): Ты умрешь завтра. И пепел твой будет развеян по ветру.
ЕПИСКОП: Государь, королеву нужно увести отсюда.
МАРК: Да. Уведите ее. А его оставьте. Это место осквернено, я никогда уже не лягу здесь.

АНДРЕТ подхватывает под руки онемевшую от ужаса ИЗОЛЬДУ и увлекает ее к дверям.

ИЗОЛЬДА (точно пробуждаясь) Пустите… Пустите… Пустите! Я не хочу! Оставьте меня, я не хочу, я никуда не пойду отсюда! Это я во всем виновата! (Захлебываясь криком и слезами, она рвется из рук Андрета. )
ЕПИСКОП (тревожно оглядываясь на короля) Дочь моя, вам нельзя тут нахо-диться… Идемте.

Вдвоем с АНДРЕТОМ они уводят ИЗОЛЬДУ.

МАРК: Тебе… нечего мне сказать?

ТРИСТАН молча поворачивается лицом к стене. МАРК уходит.

ГОНДОИН (наклонясь над связанным, тихо): Жди меня этой ночью, скот… Да молись, чтобы я не раздумал прийти к тебе! (громко) Глаз с него не спускать! Головой отвечаете.
(Уходит. )
ФЕРГЮС (потирая скулу): Порази его гром, этого грешника! Таким ударом и бы-ка убить можно. Ух, вот я ему сейчас… (Идет к Тристану. )
ЛАМБЕРТ (удерживая его): Да ладно… Что уж теперь… Ты нынче ел?
ФЕРГЮС: Поешь тут, как же!
ЛАМБЕРТ: Жрать охота, сил нет… В кости, что ли, перекинуться?
ТРИСТАН: Ламберт, ты бы хоть немного узлы распустил. У меня же рана открытая, помилосердствуйте, парни!
ФЕРГЮС: Ага, щас, разбежались! Нет уж, сеньор, лежи себе, да готовь свою душу к вечности. (Ламберту) Доставай!

ЛАМБЕРТ вынимает из кармана кожаный стаканчик с костями и начинает его трясти.

ТРИСТАН (будто про себя): Нынче повара козленка жарили.
ФЕРГЮС (Ламберту, раздраженно): Ну давай же, бросай! Сколько можно тря-сти?
ТРИСТАН (так же): И свинина была. И зайчатина.

ЛАМБЕРТ бросает кости.

ФЕРГЮС: Фью! Тройка! Я тебя щас вмиг обставлю!
ТРИСТАН (так же): А какие хлебы Гаржолена испекла… Там, поди, еще осталось на кухне.
ФЕРГЮС (жалобно): Да заткни ему глотку, Ламберт! Чего он душу травит?!
ЛАМБЕРТ (поднимаясь с решительным видом) Ты как хочешь, а я пойду на кухню. У меня с Гаржоленой были кой-какие делишки… Может, по старой памяти оделит нас пирожком. Бог даст, и пива нацедит.
ФЕРГЮС: А с ним как быть?
ЛАМБЕРТ (жарко и громко шепчет): Ну что с ним! Ты погляди на него – связанный, измолоченный, в кровище весь… Пошли! Мы же быстренько, туда и обратно. А потом сядем за дверью, перекусим да сыграем без помех. Пусть человек спокойно к смерти готовится.
ФЕРГЮС: Твоя правда. И ему легче, и нам веселей. Пошли!
ЛАМБЕРТ (проходя мимо Тристана, тихо) Простите меня, сеньор. Я бы ослабил вам ремни, да мне ж потом голову снимут, если что.
ТРИСТАН: Бог тебе судья, малый.

Стражники уходят.

14 СТРОФА

ТРИСТАН (один): Зачем я их услал? Порвать ремни у меня сил нет… Значит – все. Значит – костер… Ведьма… Конечно, ведьма. Опоила меня бесовским зельем, помутила разум, погубила душу… Зачем я спас ее! А, может, и не спас… Все равно. Не успеешь оглянуться, как уже приходит конец, и пора думать о Боге… А вот о нем думать страшно.

Дверь тихонько открывается, и в опочивальню вхо-дит ЕПИСКОП.

ЕПИСКОП: Вы одни, сеньор Тристан?
ТРИСТАН: О нет. Со мною мои грехи. Что вам еще нужно?
ЕПИСКОП: Я пришел поговорить… А, может, и сделать кое-что для вас.
ТРИСТАН: Для трупа ничего нельзя сделать. А от меня даже трупа не останет-ся.
ЕПИСКОП: А душа? Вы о душе подумали? Жаль мне вас, сеньор. Страшно бу-дет вам предстать перед Богом.
ТРИСТАН: Слушайте, святой отец! Вы же молоды. Вы немногим старше меня. Неужели вам вовсе не знакомо это безумие?
ЕПИСКОП: Я не познал иной любви, кроме любви матери. Меня рано научили подавлять плотские желания. Но я могу сказать, в чем ваша вина.
ТРИСТАН: В чем же?
ЕПИСКОП Вы не пожалели ее. Вы оба ее не жалели. Короля осуждать нельзя, он муж Изольды по римскому закону… Но вы, сеньор! Разве вы не знали, что она одинока и беззащитна, что она слаба, как любая женщина?! Вам не было дела до этого! Ваше слепое вожделение погубило королеву.
ТРИСТАН: Я спас ее!
ЕПИСКОП: Вы пытались ее спасти, но этим никого не обманули. Возможно, завтра она умрет.
ТРИСТАН: Не добивайте меня, святой отец...
ЕПИСКОП: Клянетесь ли вы спасти королеву?
ТРИСТАН (в упор глядя на Епископа): Всю кровь из моих жил я выпущу в землю ради нее. И мнится мне, что вы бы сделали то же самое, а, святой отец?
ЕПИСКОП (отшатывается, крестясь) Прочь, сатана!
ТРИСТАН: Дайте же и мне перекреститься!
ЕПИСКОП: Клянетесь ли вы спасти королеву?
ТРИСТАН: Клянусь святым распятьем.
ЕПИСКОП: Целуйте крест!

ТРИСТАН целует крест, висящий на груди ЕПИСКОПА.

ТРИСТАН: Ремни, святой отец.

ЕПИСКОП разрезает кинжалом ремни, стяги-вающие руки и ноги ТРИСТАНА.

ТРИСТАН: Меч, святой отец.

ЕПИСКОП вынимает из-под плаща меч и подает его ТРИСТАНУ.

ТРИСТАН: Теперь я не боюсь никого…(с еле заметной усмешкой взглянув на Епископа) Кроме Бога.
ЕПИСКОП: Слушайте же. У королевы есть только один путь к спасению.
ТРИСТАН: Какой?
ЕПИСКОП: Суд раскаленным железом. Божий суд.
ТРИСТАН: Раскаленным железом?! Но… Святой отец, как же ее руки?
ЕПИСКОП: Я верую: Господь охранит руки королевы, если уста ее не солгут.
ТРИСТАН: Но ведь она должна будет поклясться, что верна своему мужу, что ни один мужчина, кроме него…
ЕПИСКОП: Тише! Через дверь уйти невозможно, повсюду слуги и стража. Хватит ли у вас сил погнуть решетку?
ТРИСТАН: После того, что вы сказали – хватит.
ЕПИСКОП: Спускайтесь из окна. Дай Бог, чтобы веревка выдержала. Спрячетесь у лесника. Он предупрежден, и приютит вас. Завтра утром ждите вес-тей. Прощайте и не мешкайте ни минуты! Я иду к королю. И помоги нам боже исправить зло, содеянное вами!
(Уходит. )
ТРИСТАН Аминь. Но я все-таки задержусь ненадолго. Неучтиво обманывать гостей. Только бы руки не подвели, Господи… (Садится на пол и при-творяется связанным. )

Дверь открывается, и в опочивальню заглядывает что-то жующий Ламберт.

ФЕРГЮС (за сценой) Лежит?
ЛАМБЕРТ Лежит.
ФЕРГЮС (за сценой) Ну так иди сюда! Попируем на просторе. Да засов-то опус-ти!
ГОНДОИН (за сценой) Погоди запирать! Впусти меня к нему.
ЛАМБЕРТ (за сценой) Так не велено же, сеньор…
ГОНДОИН (за сценой) Помалкивай! Я пришел от имени короля. А вы ступайте и приведите сюда оруженосца. Да не слишком торопитесь. Понятно? Дверь я потом запру.
ЛАМБЕРТ (за сценой) Да, сеньор.

(Слышно, как стражники уходят прочь. )

Дверь открывается, и входит Гондоин. Увидев Тристана, скорчившегося у стены, он приближается к нему.

ГОНДОИН (не спеша оглядев Тристана): Ну, смазливый конюх… Я доволен. То, что с тобой случилось, хуже смерти. Так почему бы не подарить тебе жизнь? Живи! Есть еще Уэльс, Бретань, Испания, страна фризов... Нам не будет тесно в этом мире. Стража отлучилась от дверей. Если будешь хладнокровен -–спасешься, а как – это не моя забота. Давай сюда руки. Я милую тебя.
ТРИСТАН (отстраняясь): Разве не было иного способа отомстить мне? Зачем ты погубил ее?
ГОНДОИН: Вздор. Это ты ее погубил. Грешить-то надо умеючи, а не умеешь – не берись! (приближаясь лицом к лицу Тристана) Думаешь, легко было мне, верному вассалу короля, видеть, как эта ирландская девка позорит его ложе?
ТРИСТАН: Тебе никогда больше этого не видеть! (Выхватывает из ножен опешившего Гондоина кинжал и всаживает ему в бок. )
ГОНДОИН (хрипя): Но он же только ранил меня тогда!
КЛИМЕНТ: Знаю. У него дрожали от слабости руки, и ты выжил, досточти-мый барон. Но я не хочу повторять его ошибку.
ГОНДОИН (с ужасом глядя на него) Вот оно… Боже, как вовремя я исповедался!
(Падает и затихает на полу. )
ТРИСТАН: Исповедался? Тем лучше. Значит, душа твоя не осталась без по-каяния. Стража отлучилась… Значит, можно попробовать и через дверь.
(Идет к двери. )

Издалека слышны вопли ГОРВЕНАЛА, усиленные гулким эхом.

(отпрянув от двери) Нет, видно, не судьба! Куда же мне его деть?.. Вот куда!

(Прячет труп под кровать. )

Вопли ГОРВЕНАЛА слышны все ближе. ТРИСТАН поспешно сует под кровать меч, броса-ется в самый темный угол и скорчивается на полу.
Входят стражники, таща связанного ГОРВЕНАЛА.

ФЕРГЮС: Хорош Гондоин! Тащите, говорит, оруженосца, а я дверь на засов закрою!
ЛАМБЕРТ: А сам! Уйти ушел, а запереть и не подумал!
ГОРВЕНАЛ (всхлипывая): Братцы! Меня-то за что? Фергюс, родненький! Вы ж меня, как облупленного, знаете!
ФЕРГЮС: И ничего мы тебя не знаем. Чужая душа – потемки.
ЛАМБЕРТ: Эй, а Тристан где?!
ТРИСТАН: Здесь.
ФЕРГЮС: Ну вот, а ты говорил, давай узлы распустим! Он и с такими узлами гляди, как разгуливает!

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒