Мой Тристан 1 страница

(Месть хромого жонглера)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Жонглеры: КЛИМЕНТ;
КОЛЕН;

Жонглерессы: НИКОЛЕТТА;
КАМИЛЛА;
МАРК, король Корнуэльса;
ГРАФ АНДРЕТ, племянник короля;
ЕПИСКОП ТИНТАЖЕЛЬСКИЙ;
БАРОН ДИНАС;
БАРОН ГОНДОИН;
Безымянный БАРОН;
НИЩИЙ ГУГО

Стражники: ФЕРГЮС
ЛАМБЕРТ

Место действия: Корнуэльс (на территории будущей Англии),
Бретань (на территории будущей Франции)

Время действия: раннее Средневековье

З А П Е В

1 СТРОФА

Корнуэльс. Улица в городе Тинтажеле. Вечереет. Входят КОЛЕН, КЛИМЕНТ, НИКОЛЕТТА и КАМИЛЛА. За плечами у них дорожные мешки, арфы и виолы.

КЛИМЕНТ: Ну, вот и добрались мы до Тинтажеля, славного города, где по-прежнему правит король Марк. Хорошая земля Корнуэльс, а, Колен?
КОЛЕН: Земля как земля... Не хуже и не лучше иных прочих.
КАМИЛЛА: После доброго угощения – везде рай!
КЛИМЕНТ: Помнится, шесть лет назад меня тут на славу приняли. До сих пор память осталась. (Легонько хлопает ладонью по своей хромой ноге. )
КАМИЛЛА: Постой, так это в Тинтажеле тебя собаками травили?
КЛИМЕНТ: Не простыми собаками, пташка моя, королевскими, породисты-ми. Подумать только! Сам король Марк приказал спустить на меня свору! Не понравилась ему моя песенка. Эх, и глуп же я был тогда!
КОЛЕН: Ну и какого рожна тебе нужно в этом городе? Что, мало одной кривой ноги?
КЛИМЕНТ: Пришло время уплатить должок.
КОЛЕН: Ты рехнулся, Климент! Что мы можем против короля?
КЛИМЕНТ: Я дал обет, парень, что король Марк еще вспомнит обо мне.
КОЛЕН: Ну и выполняй свой обет, а нас не втягивай!

Входит НИЩИЙ.

НИЩИЙ: Благодать! Благодать Божия осенила нас! Подайте сирому, убогому, не скупитесь в такой светлый денек!.. Ба-ба-ба! Климент, хромой пес, ты, что ли?
КЛИМЕНТ: Гуго, блаженный плут, старый попрошайка! Жив еще?
НИЩИЙ: Твоими молитвами, малый! Ты зачем у нас? Решил себе вторую ходулю испортить?
КОЛЕН: Вот я и ему говорю!
НИЩИЙ: Эти с тобой?
КАМИЛЛА (с вызовом): Не знаю, как другие, а я с ним!
НИЩИЙ: Ну-ну. А у нас тут праздничек, светлое веселье. Нынче двенадцать лет, как покойный сеньор Тристан на веки вечные избавил Корнуэльс от ирландской дани.
НИКОЛЕТТА: Это что, тот самый Тристан, о котором поют и говорят на всех дорогах?
НИЩИЙ: Он самый, милая, только – тс-с-с! Высоким сеньорам нашим не по нраву об этом вспоминать. Потому ни звону колокольного, ни службы благодарственной вы не услышите. Всяк в своем дому тихохонько празднует.
КЛИМЕНТ: Стало ли, наконец, известно, отчего умер Тристан?
КАМИЛЛА: Ну ты что, Климент! Это же все знают. От любви он умер. Мочи нет, какая грустная история!
НИКОЛЕТТА: И красивая.
КЛИМЕНТ: Ах, пташки мои, от любви умирают только в песнях
(Нищему)
А что, король Марк здоров ли?
НИЩИЙ: Слава Богу. Как похоронил Тристана с королевой – погоревал месяц-другой, да и зажил вдовцом, без забот, без хлопот… Если вы в замок, то поторапливайтесь: у них там уже вечерняя трапеза началась.
НИКОЛЕТТА (насмешливо): И все-то ты знаешь, господин мой!
НИЩИЙ: Ремесло у меня такое, госпожа моя! Матерь Божья... Вот такая же наша королева была. Молоденькая, беленькая…
КЛИМЕНТ: Ну, прощай, Гуго. Клянчи дальше, да спину от палок береги! Что это ты мне кланяешься?
НИЩИЙ: Я не тебе кланяюсь, а ходуле твоей. Как-никак, ее попортила королевская сука!
КЛИМЕНТ: Пшел отсюда, болван!
НИЩИЙ (хихикая): Кому что! Благодать Божия осенила нас!..
(Уходит. )
КЛИМЕНТ: Я в замок. Кто со мной?
КОЛЕН: Ну, если просто попеть да порассказывать, то – ладно.
КЛИМЕНТ: Само собой, дружок Колен! (в сторону) А заодно проверим, так ли слаба королевская память. «Зажил вдовцом, без забот, без хлопот»… Ха! Спасибо тебе, Гуго, лукавый болтун. Теперь я знаю, в какое место нужно ударить. Берегись же, король Марк. За боль моего тела ты заплатишь мне болью своей души!
(Уходит вслед за остальными. )

2 СТРОФА

Замок Тинтажель. Пиршественный зал. Во главе стола си-дит король МАРК, человек преклонных лет, совершенно седой и очень веселый. По правую руку от него сидит ЕПИСКОП ТИНТАЖЕЛЬСКИЙ, по левую – граф АНДРЕТ, цветущий, надмен-ный, породистый мужчина. Далее за столом сидят ГОНДОИН, ДИНАС, другие бароны и дамы.
ГОНДОИНУ около сорока лет. Это полноватый, холеный, моложавый человек. Он явно не в духе.
ДИНАС, напротив, выглядит старше своего возраста. Лет де-сять назад он был недурен собою, но теперь выглядит потаскан-ным и обрюзгшим. Он пьет много и с удовольствием.
Вообще, попойка в разгаре. Слышен хохот, гул разговоров, шум собачьей грызни, звуки флейт и волынок.

АНДРЕТ: Здоровье короля!
ВСЕ: Слава, слава, слава!
ГОНДОИН: Скучно...
ДИНАС: Вы о чем?
ГОНДОИН: Скучный пир.
ДИНАС: Почему? Все как обычно.
БЕЗЫМЯННЫЙ БАРОН: Вы слыхали? Наш певец Бертран сегодня помер.
ГОНДОИН: Туда ему и дорога. Визжал он, прости господи, как недорезанная свинья. И что только в нем нашел государь?
ЕПИСКОП: А вы не замечали, сеньоры, как покойный Бертран был похож на того… другого?
ДИНАС (вздрагивая): Прошу извинить...
(Поспешно встает из-за стола и уходит. )

ГОНДОИН (с презрением): Налакался…
МАРК: О чем это вы шептались, а, святой отец?
ЕПИСКОП: Мы поминали покойного Бертрана, государь
АНДРЕТ: Жаль беднягу. Бывало, как затянет, шельма, о подвигах короля Арту-ра или Ланселота Озерного – заслушаешься!
МАРК: Да, некому нынче петь на моем пиру.

В зал поспешно входит ДИНАС.

ДИНАС: Государь! Там, на дворе замка – бродячие жонглеры!
Ну и штучки они выделывают, клянусь честью!
МАРК (весело): Сам Бог привел сюда жонглеров! Идемте же, сеньоры, посмотрим на них!

МАРК выходит из зала вместе с АНДРЕТОМ, за ними шумной толпой устремляются жаждущие развлечения бароны и дамы.

ГОНДОИН: Святой отец!
ЕПИСКОП: Да, сеньор?
ГОНДОИН: Святой отец, я хотел бы исповедаться.
ЕПИСКОП (пораженный): Исповедаться?.. Вы?
ГОНДОИН: И причаститься тоже.
ЕПИСКОП: Гм... Однако, вы, сеньор, не выглядите больным.
ГОНДОИН: Дело не в болезни.
ЕПИСКОП: Хорошо, сеньор. После трапезы...
ГОНДОИН: Нет, сейчас же! Поверьте, я нахожусь в крайней нужде.
ЕПИСКОП: Ну что же, сеньор Гондоин... Идемте.
(Оба уходят. )

Через мгновение за сценой слышатся шаги, громкий говор и смех. Входит хохочущий король МАРК в обнимку с КЛИМЕНТОМ, за ними АНДРЕТ, бароны и дамы, КОЛЕН, НИКОЛЕТТА и КАМИЛЛА.

МАРК (утирая слезы): Ну, малый, ты и впрямь достоин зваться жонглером! Нет, каков плут, а, сеньоры? Турнир на свиньях! Когда он свалился вместе с копьем и седлом, я думал, что отдам Богу душу!.. Но поведай нам: кто ты и кто твои спутники?
КЛИМЕНТ: Славный король Марк! Я жонглер Климент, и это все, что мне из-вестно. Ангелы Господни, видать, лепили меня спросонок и работали спустя рукава, поэтому обличье мое довольно неказистое. Но когда я, уже готовый, сушился на солнышке, мимо проходил Создатель. Увидал Он меня, горемыку, разбранил ангелов, а в утешенье дал мне живой ум да хорошенько подвесил язык! А это Колен, мастер играть на лютне, которому к лицу мое уродство, потому что оно оттеняет его смазливость. А это наши подружки, Камилла и Николетта, наша радость и утеха в земной юдоли. А ну, пташки мои, покажите, что вы недаром едите свой хлеб!

НИКОЛЕТТА начинает играть на флейте. КАМИЛЛА танцует, задавая себе ритм на бубне. Все обступают их. КЛИМЕНТ тем временем отводит КОЛЕНА в сторону.

КЛИМЕНТ: Слушай, Колен… Я знаю, как ты любишь свою жену… Но умоляю тебя, уступи мне ее сегодня.
КОЛЕН: Это как понимать?
КЛИМЕНТ: Помогите мне отомстить. Бояться нечего. Шесть лет изучал я черно-книжие и волшебство, готовясь к этому дню… Уступи же мне свою Нико-летту! Клянусь, я верну ее тебе нетронутой.
КОЛЕН (хмуро): Ладно... Ты меня выходил, когда я был при смерти. Бери, но помни: Бог видит все.
КЛИМЕНТ: Аминь!
КОЛЕН: Но что ты задумал?
КЛИМЕНТ (жарким шепотом): Я воскрешу для них Тристана из земли Лоонуа… Воскрешу бедную королеву Изольду, и все, все, что было двенадцать лет назад!

Мимо них проходят ЕПИСКОП и ГОНДОИН.

(преклоняя колени) Благословите нас, святой отец.

ЕПИСКОП нехотя благословляет жонглеров.

КЛИМЕНТ (вставая) Приветствую доблестного барона Гондоина.

На мгновение их взгляды скрещиваются. ГОНДОИН меняется в лице и быстро отходит. ЕПИСКОП – следом за ним.

КЛИМЕНТ (явно довольный): Дружок Колен, будь моим оруженосцем! Был на службе у Тристана плут по имени Горвенал.
КОЛЕН: Мы летим в пропасть.
КЛИМЕНТ: Мы воспаряем к небесам! Я заставлю их всех болеть его болью, и мучиться его мукой, ибо моя боль воистину была огромна…
КОЛЕН: Твоя?!
КЛИМЕНТ: Моя, его – какая разница.
МАРК (хлопнув в ладоши): Довольно! Эй, жонглеры, просто так вы не отделае-тесь! Ваши подружки уже заработали себе ужин и ночлег, а вот ты (кивает Клименту) еще должен спеть для нас!
КЛИМЕНТ: С превеликой радостью, государь!
ЕПИСКОП (Гондоину): Что с вами, барон? На вас лица нет.
ГОНДОИН: Вы будете смеяться, но когда этот скот поглядел мне в глаза, я ужаснулся.
БАРОН: Полно, сеньор, что за ребячество! А девчонки, если их отмыть и приодеть, будут весьма недурны.

Тем временем КЛИМЕНТ выходит на середину зала.

МАРК: Ну, малый, что же ты споешь мне?
КЛИМЕНТ: Благородный государь! Начну я с песни, коей давно уже не слышали в стенах Тинтажеля. (Колену) Дай-ка мне лютню, красавчик!

За столом наступает тишина. КЛИМЕНТ, переби-рая струны лютни, негромко начинает:

Когда б я был царем царей,
Владыкой суши и морей,
Любой владел бы девой…

И вдруг откуда-то сверху, из темноты высоких сводов на пирующих обрушивается чистый, веселый юношеский го-лос:

Я всем бы этим пренебрег,
Когда проспать бы ночку мог
С английской королевой!

Пирующие в ужасе переглядываются, многие вскакива-ют с мест.

МАРК: Это его голос...
АНДРЕТ: Это он! Где он?!
ЕПИСКОП (крестясь): Конец света...
ДИНАС: Будь я проклят! Будь я проклят! (С плачем лезет под стол. )

А юношеский голос все поет:

Ах, только тайная любовь
Бодрит и будоражит кровь,
Когда мы втихомолку
Друг с дружки не отводим глаз.
А тот, кто любит напоказ,
В любви не знает толку!

ЕПИСКОП (простирая руку с крестом в сторону Климента): Се Сатана! Изыди!
ВСЕ: Держи колдуна! Дьявольское отродье! Держи его!
КЛИМЕНТ (властно): Стоять! У меня только один день, сегодняшний! И сегодня вы – мои! Вспоминайте же, высокие сеньоры, воскрешайте прошлое, и молодейте, молодейте ровно на двенадцать лет!

Пиршественный зал погружается в темноту и безмолвие.

КЛИМЕНТ (смеясь): Я воскресил его голос, ты слышал, Колен? Голос Тристана из Лоонуа!
НИКОЛЕТТА: Ты в своем уме, Климент? Что тебе нужно от них?
КЛИМЕНТ: Скорей, скорей! Через пять минут они очнутся, и я перестану быть собой. Ступай же, бедная госпожа моя, ступай, моя королева, и прости меня за все… Ступай, я призову тебя!

НИКОЛЕТТА, точно в полусне, медленно выходит прочь из зала.

КЛИМЕНТ (целуя в лоб Камиллу): Иди вслед за нею и воскреси для меня слу-жанку Изольды, лукавую Бранжену.

КАМИЛЛА выходит вслед за НИКОЛЕТТОЙ.

Бросай виолу, дружок Колен, и одевайся. Не пристало моему оруженос-цу ходить в отрепьях.
КОЛЕН: Во что одеваться-то?
КЛИМЕНТ: Погляди у себя в мешке.
КОЛЕН (одеваясь): А как же ты?
КЛИМЕНТ (сбрасывая свою грубую дорожную куртку): Мне кажется, будто я ро-дился в этой одежде.

Под это курткой у него оказывается другая, щеголь-ская и ладно скроенная, перетянутая дорогим поясом. На груди КЛИМЕНТА – тяжелая рыцарская цепь.

КОЛЕН (крестясь): Свят, свят, свят...
КЛИМЕНТ (прохаживаясь): Мне все в пору, а тебе?
КОЛЕН (изумленно): Как! Ты больше не хромаешь?
КЛИМЕНТ: Да, ведь Тристан не хромал.
КОЛЕН: А где твои шрамы?
КЛИМЕНТ: У Тристана их не было. (Вдруг, помрачнев, берет Колена за плечи. )
И вот еще что… Прощай на всякий случай. Вам троим бояться нечего, я плачу за все.
КОЛЕН: Остановись, прошу тебя!
КЛИМЕНТ: Поздно… Король Марк! О чем говорил ты в этом зале двенадцать лет назад?

П Е С Н Ь П Е Р В А Я

1 строфа

Зал позади жонглеров освещается неровным светом факелов. На троне сидит помолодевший король МАРК. Вдоль стен толпятся бароны.

МАРК: Сеньоры Корнуэльса! Я призвал вас, ибо нуждаюсь в вашей помощи и совете. Всем вам ведомо, что принуждены мы платить ежегодную дань королю Ирландии. До сей поры он довольствовался деньгами и скотом… Но на сей раз к нам прибыл Морольд, брат ирландской королевы. Он требует сто юношей и сто девушек, выбранных по жребию из корнуэльских семей. Вы понимаете, без сомнения, что в Ирландии сыновей ваших ожидает раб-ская доля, а дочерей – доля распутниц.

Негодующий гул пробегает по рядам баронов.

Впрочем, сказал Морольд, он готов сразиться с любым из вас и решить судьбу Корнуэльса поединком. Если победит корнуэлец, мы избавимся от рабства, если Морольд – мы останемся данниками Ирландии навсегда Так сказал Морольд, и скрепил свои слова клятвой. И вот я спрашиваю вас: кто готов поднять его боевую рукавицу? (Бросает на пол железную рукавицу. )

Бароны явно смущены.

АНДРЕТ (тихо): Что ни говори, а это позор, сеньоры.
ДИНАС: Н-да. Ужасно неприятно.
БАРОН: Но в то же время как подумаешь о Морольде… Лучший боец по обе сто-роны пролива!
ДИНАС: Я что-то не вижу сеньора Гондоина.
АНДРЕТ (сквозь зубы): Еще бы! Он уехал еще вчера.
ДИНАС: Куда?
АНДРЕТ: К королю Артуру, с письмом от государя.
ДИНАС: Хитрая лиса...
АНДРЕТ: Этот всегда увернется.
БАРОН: Мало просто увернуться. Ты попробуй сделать это достойно!
МАРК: Второй раз я взываю к вам, сеньоры! Кто из вас готов принять бой за честь нашей земли?
АНДРЕТ: А где же наш красавец?
ДИНА С (невинным тоном): Вы о ком?
АНДРЕТ: О Тристане, о ком же еще!
ДИНАС: Государь позволил ему поохотиться. Уже три дня, как его нету в замке.
БАРОН: Конечно! Своего любимчика Марк услал подальше от беды.
АНДРЕТ: Раны Господни… Хотел бы я, чтобы этот наглец оказался тут. Вызов ирландца убавил бы ему спеси!
МАРК: В третий и последний раз я спрашиваю вас, сеньоры! Неужели нет нико-го, кто бы принял вызов?!
АНДРЕТ: Пожалуй, я попробую...
БАРОН: Одумайтесь, не губите себя!
АНДРЕТ: Что делать… Больше-то некому.

В зал врывается ТРИСТАН. Он стремительно подходит к трону и преклоняет колено перед МАРКОМ.

ТРИСТАН (тяжело дыша): Государь! Дозвольте мне поднять рукавицу Морольда Ирландского!
МАРК (горестно): Зачем ты приехал? Я не переживу твоей гибели.
ТРИСТАН (с торжеством оглядывая растерянных баронов): Все в Божьей воле, государь. Благословите же меня!
МАРК Благословляю.

ТРИСТАН целует ему руку и поднимает рукавицу Морольда.

БАРОН (тихо): Что ни говори, а он повел себя достойно.
АНДРЕТ (тихо): Он спятил. Ирландец прихлопнет его, как котенка
МАРК (нетвердым голосом): Поединку быть завтра… На острове святого Самсо-на. Там никто не помешает бойцам. Да смилуется над нами Господь, и да пошлет Он победу Тристану из Лоонуа!

В зал входит ГОНДОИН в запыленном дорожном плаще.

ГОНДОИН: Государь! Вот письмо от короля Артура. Он обещает нам поддержку в случае войны с Ирландией.
МАРК: Благодарю вас, это добрая весть.
ГОНДОИН с поклоном вручает МАРКУ сверну-тый в трубку пергамент, затем подходит к баро-нам.

ГОНДОИН: Приветствую всех. Что тут происходит?
БАРОН (ядовито): Вы очень вовремя, сеньор Гондоин. Только что был назначен боец для поединка.
ГОНДОИН: И кто же?
АНДРЕТ (с ненавистью поглядев на Тристана): Разве не видно?
ГОНДОИН (с ухмылкой): Так я и думал.
МАРК: Идемте же в храм, сеньоры, и помолимся о спасении нашей земли!

МАРК и ТРИСТАН уходят. За ними вереницей тя-нутся бароны.

АНДРЕТ (небрежно): Ну что же, я с удовольствием закажу по нем заупокойную мессу.
ГОНДОИН: На вашем месте, граф, я бы не тратился на мессу.
АНДРЕТ: Почему?
ГОНДОИН: Потому что все в руках Божьих.
(Оба уходят. )

На пиршественный зал падает ночная темнота.

2 строфа

Утро следующего дня. Солнечный свет скупо про-никает сквозь узкие окна пустого, гулкого зала. У входа стоят двое стражников: ФЕРГЮС и ЛАМБЕРТ.

ФЕРГЮС (зевает): О-хо-хо… А-а-а…
ЛАМБЕРТ: Ты чего зеваешь, балбес? Рот хоть перекрести!
ФЕРГЮС (зевая еще шире): Сам балбес… Это у меня от волнения... А-а-а-а!
ЛАМБЕРТ (возбужденно): Ох и заваруха там сейчас! Ой, что творится!

Входит ГОРВЕНАЛ.

Эй, Горвенал, а ты почему не на берегу, как все?
ГОРВЕНАЛ: Страшно мне, братцы, мочи нет. Да и чего я там буду торчать на ветру и холоде… Выпьем, а?
ЛАМБЕРТ: Да мы вроде как на службе...
ГОРВЕНАЛ: Вот и я говорю, страшно! Выпьем!
ФЕРГЮС: Эх, была не была… Наливай!

В зал поспешно входят АНДРЕТ и ГОНДОИН.

АНДРЕТ: Все что угодно, только без меня!
ГОНДОИН: Будьте благоразумны, граф. Вам нужно остаться.
АНДРЕТ (со стоном): О, раны Господни!
ГОНДОИН: Он приближается. Слышите?
АНДРЕТ: Слышу, разрази меня гром!

У стен замка слышен нарастающий гул толпы.

ГОРВЕНАЛ: Шумят, братцы.
ФЕРГЮС (зевает с риском вывихнуть челюсть): Ага-а-а... Шумят.
ГОНДОИН: Мой вам совет: оповестите короля первым.
АНДРЕТ (задохнувшись): Мне?! Мне оповещать о...
ГОНДОИН: С вас не убудет. Не забывайте, что вы почти в опале.
АНДРЕТ: Черт бы его побрал!..
(Уходит. )
ГОРВЕНАЛ (Гондоину): Сеньор… Простите, сеньор… Что там, а?
ГОНДОИН: Иди, малый, встречай своего господина. Сегодня победил Тристан из Лоонуа.
(Уходит. )
ЛАМБЕРТ: Значит, победил… Победил, а?.. Чтоб ему провалиться!
ФЕРГЮС: Победил, чтоб ему пусто было!
ГОРВЕНАЛ: А ты как думал? Что бы вы без нас делали! Эгей-гей-гей! (Пляшет в обнимку с Ламбертом. )
ФЕРГЮС: Тише вы, король идет.

В зал входят король МАРК, за ним ЕПИСКОП, АНДРЕТ, ГОНДОИН, другие бароны.

МАРК: Но где же он, я хочу обнять его! Клянусь честью, мы зададим такой пир, о котором будут слагать песни!

Входит ДИНАС.

ДИНАС: Он здесь, государь! Нам пришлось пробиваться сквозь ликующие толпы горожан.

В зал входит ТРИСТАН в помятых, порубленных доспехах и останавливается на пороге.

ЕПИСКОП: Вознесем же хвалу Отцу небесному, избавившему Корнуэльс от позорного рабства!
ВСЕ, КРОМЕ ТРИСТАНА: Аминь!
МАРК: Подойди ко мне, мальчик мой, дай обнять тебя!
АНДРЕТ (сквозь зубы): Он еще ломается!

ТРИСТАН молча падает, ДИНАС едва успевает его подхватить.

МАРК (тревожно): Лекаря! Немедленно! Несите его в мои покои!

ГОРВЕНАЛ и ДИНАС уносят ТРИСТАНА, следом уходят МАРК и бароны.

АНДРЕТ: А все же Морольд Ирландский неплохо владел мечом.
ЕПИСКОП: Если сеньор Тристан умрет, из него получится великолепный святой.
(Уходит. )
ГОНДОИН (Андрету): Вы слышали, что сказал епископ? Молитесь, молитесь за его здоровье! Он не должен умереть святым.
(Уходят. )

3 СТРОФА

На авансцену выходит НИЩИЙ.

НИЩИЙ (нарочито громко): Благодать! Благодать Божия осенила нас! Кругом по-кой, радость и процветание! (Садится. ) А что? От ирландской дани мы вот уж две недели, как избавились. Живем, не тужим: Богу молимся, побираемся, судейским да солдатам последнее отдаем… Своим и отдавать при-ятней. (Чешется. ) Блохи заели… Это все за грехи, за грехи наши плотские! Да, век мне того денька не забыть. Помню, высыпал весь город на бе-рег, столько народу набилось – яблочку некуда упасть! Вдруг глядь – плывет лодка. Ну, думаю, если это Морольд, рожа ирландская, возвращается, на месте помру. Ан нет, наша взяла! Ну, тут такое началось!.. Толпа глотки надрывает, колокола трезвонят, кто плачет, кто пляшет – не разберешь! А я, грешный, под шумок у зеваки одного кошель из кармана – хвать! Эх, где вы, денежки мои? Все пропил, прогулял… Подайте! Подайте Христа ради убогому... (прислушивается) Чу! Охота едет. Пора мне убираться от греха подальше… Благодать! Благодать!
(Уходит. )

4 СТРОФА

Галерея в замке Тинтажель. Входят АНДРЕТ и ГОНДОИН.

АНДРЕТ: Ну, что скажете, Гондоин? Ведь выжил, мерзавец!
ГОНДОИН: Прекрасная была охота.
АНДРЕТ: Раны Господни! Я все-таки надеялся, что он умрет.
ГОНДОИН: А вот я поставил за его здравие пудовую свечу в храме Богородицы.
АНДРЕТ: Ха! Трогательная забота!
ГОНДОИН: Слушайте, граф. Вы могли поручить надежному человеку зарезать раненого в постели. Почему вы этого не сделали?
АНДРЕТ: Ну, знаете, барон… Я – рыцарь!
ГОНДОИН: Вот именно, прекрасный мой граф. Такое деяние бесчестно, а, главное, бессмысленно. Стоит ему сейчас умереть, и он сделается мучеником. О нем сложат песни, в церквях поставят его изваяния, и память о Тристане из Лоонуа будет светлой, непорочной и чистой, как хрусталь. Вы этого хотите?
АНДРЕТ: Ни за что!
ГОНДОИН: Он должен умереть. Но с запятнанной честью, смертью позорной и публичной, среди всеобщего презрения и поношения.
АНДРЕТ: Раны Господни! Да вы мудрец, Гондоин. Но это будет нелегко…
ГОНДОИН: Терпение. Пойдемте, граф, навестим нашего больного.
АНДРЕТ: Охотно, барон.
(Уходят. )

5 СТРОФА

Покои Тристана. ТРИСТАН и ДИНАС играют в шахматы. ГОРВЕНАЛ со скучающим видом сле-дит за игрой.

ТРИСТАН: Шах королю.
ДИНАС: А мы прикроем.
ТРИСТАН: Гм... Налей еще, Горвенал.
ГОРВЕНАЛ (меланхолично): Нельзя вам больше, сеньор.
ТРИСТАН: Я тебе дам «нельзя», олух. Налей!

ГОРВЕНАЛ наливает в кружку вина и подает ТРИСТАНУ.

(глотнув из кружки, Динасу) Мат.
ДИНАС: Ах, Тристан, это даже как-то неучтиво – всегда быть первым.

Входят АНДРЕТ и ГОНДОИН.

ГОНДОИН: Первенство – удел немногих, не так ли, сеньоры? Приветствую доблестного Тристана!
ТРИСТАН (с едва заметной усмешкой): Благословен этот день, сеньоры, ибо вы почтили меня своим посещением. (Знаком приказывает Горвеналу выйти, тот повинуется. )
АНДРЕТ: Благодарение Богу, вам уже лучше, сеньор?
ТРИСТАН: О да, настолько лучше, что через неделю я отправляюсь в Ирландию.
ДИНАС (поперхнувшись): В Ирландию?! Вы в своем уме, дорогой друг?
ТРИСТАН: О чем вы?
ДИНАС: Как – о чем?! Думаете, королева ирландская успела забыть об убийстве родного брата?
ТРИСТАН: Пустое, дорогой друг. Ведь я еду туда не как убийца Морольда, а как посланник нашего короля. Узнайте же, высокие сеньоры! Государь наш король Марк положил в сердце своем жениться…
ВСЕ: Что?!
ТРИСТАН: ... и, дабы укрепить мир и союз меж Ирландией и Корнуэльсом, избрал себе в жены Изольду, дочь короля Ирландского.

Пауза.

ДИНАС: И вы едете от имени государя просить ее руки?
ТРИСТАН: Он удостоил меня этой чести.
ГОНДОИН (оправившись от изумления): Поздравляю, сеньор. Честь, без сомнения, велика… Но вы сильно рискуете.
АНДРЕТ (Гондоину, тихо): Отвлеките на минутку Динаса.
ГОНДОИН (берет Динаса под руку): Вы напрасно отказались от охоты, барон. Было очень весело…

Оба отходят к окну.

АНДРЕТ подходит вплотную к ТРИСТАНУ.

АНДРЕТ: Ты что же, хочешь отнять у меня корону?
ТРИСТАН (со спокойной издевкой): Я хочу служить сыну короля, а не его племяннику.
АНДРЕТ: Чем ты был, когда король вытащил тебя из конского навоза?
ТРИСТАН: Где ты был, когда Морольд бросил свой вызов?
АНДРЕТ: Не забывай, кем ты родился!
ТРИСТАН: Не забывай, кем я стал.
АНДРЕТ: Безродный любимчик...
ТРИСТАН: Благородный граф.
АНДРЕТ: Ублюдок!
ТРИСТАН: Благороднейший граф.
АНДРЕТ: Клянусь Богом, ты еще вспомнишь обо мне!
ТРИСТАН: Клянусь Богом, я день и ночь помню о вас, мой граф.

АНДРЕТ стремительно выходит вон.

ГОНДОИН (Динасу): Прошу извинить меня. Прощайте и вы, сеньор Тристан! Мы еще увидимся перед вашим отъездом.
(Уходит. )

ТРИСТАН без сил опускается в кресло.

ДИНАС: Вам плохо, дорогой друг?
ТРИСТАН: Горвенал!

Входит ГОРВЕНАЛ.

ГОРВЕНАЛ (зевая): Да, сеньор.
ТРИСТАН: Я передумал. Неделя – это слишком долго. Мы отплываем через два дня.
ГОРВЕНАЛ: Как – через два?! Вы ж больны совсем!
ТРИСТАН: Ступай и скажи лекарю, что он может пичкать меня своими зельями, сколько хочет. Но чтобы на третий день я был здоров, как бык. Живо!

ГОРВЕНАЛ, пожав плечами, уходит.

ДИНАС: Ей-богу же, на вас лица нет!
ТРИСТАН: Выйдем отсюда… Мне не хватает воздуха.
ДИНАС: Охотно… Но прежде позвольте дать вам добрый совет. Граф Андрет из тех, кого лучше иметь другом, нежели врагом. Эта порода очень опасна.
ТРИСТАН (с улыбкой): Совет хорош… Но, к несчастью, я тоже из этой породы.
(Оба уходят. )

6 СТРОФА

Улица в городе Тинтажеле. Входит НИЩИЙ.

НИЩИЙ: Вот уж поистине благодать осенила меня, грешного! Богатые были проводы, богатые, что и говорить! В храме Богородицы службу отслужили, после службы щедро подавали, хе-хе! Нынче тому счастье, кто на паперти! А король плакал. Ей-богу. Видать, не хотелось ему отпускать сеньора Тристана… Ну ладно, ладно, там поглядим. Проводы были богатые, какова-то будет встреча?

Входят подвыпившие стражники, ФЕРГЮС и ЛАМБЕРТ.

ФЕРГЮС: Ты глянь, Ламберт! Прохожий!
ЛАМБЕРТ: Наглость какая… Мы стоим, а он идет!
ФЕРГЮС: Нет, ты подумай: мы, мы стоим! А он – идет!
ЛАМБЕРТ (икая): Так чего же мы стоим, если он идет?
ФЕРГЮС: Э! Как тебя… Прохожий! А ну, стой! Стой лучше!
ЛАМБЕРТ: Мы тебе не кто-нибудь! Мы вл… власть!
НИЩИЙ: Смилуйтесь над убогим слепцом, благородные господа!
ФЕРГЮС: Ха! Чтоб мне пропасть! Гуго! Когда это ты ослепнуть успел?
ЛАМБЕРТ: Глянь, Фергюс, он вчера на правую ногу хромал, а сегодня на левую!
НИЩИЙ: Оставьте вы меня, ради Христа...
ЛАМБЕРТ (встряхивая Нищего за плечи): Слышь? Звенит! С головы до пят звенит!
НИЩИЙ: Клянусь мощами святого Гуго, нет у меня ни полушки!
ЛАМБЕРТ: Он еще клянется, богохульник! А ну, давай, тряси его!

Стражники хватают НИЩЕГО за ноги и начинают трясти. Из его лохмотьев со звоном сыплются медные деньги.

ФЕРГЮС: Ух, до чего я люблю такой дождичек!
НИЩИЙ: Господа стражники! Пожалейте вы меня! Я и не думал утаивать вашу долю, просто с другими вас перепутал!
ЛАМБЕРТ (собирая монетки): Будет врать-то!
ФЕРГЮС: И чтоб в следующий раз без этих штучек, понял?
НИЩИЙ (кланяясь): Понял, понял… Как не понять...
ЛАМБЕРТ: Смотри у меня!

Стражники уходят.

НИЩИЙ (кланяясь им вслед): Смотрю, смотрю, господин Ламберт! Как не смот-реть! … Тьфу! Ведь не хотел идти этой дорогой, а вот словно дьявол пихнул меня под зад! (Вдруг начинает хихикать. ) Дураки! Боровы безмозглые! Обобрали! До нитки! Без гроша оста-а-авили! Ой, не могу! (Разматывает тряпку, обернутую вокруг ступни, и вынимает из нее серебряные моне-ты. ) Вот они, милые… Вот они, рыбоньки мои! Эту мне сам король дал… Эту – сеньор Тристан… Это – от госпожи Лодины… Это – от госпожи Ба-зилиды, пошли ей, боже, исцеление от всех болезней! Нынче и я погуляю, назло этим ослам! Благодать! Благодать!
(Уходит. )

7 СТРОФА

Палуба корабля, идущего из Ирландии в Корнуэльс. Входит ГОРВЕНАЛ. Шатаясь, бредет он по палубе, на лице его написано страдание. Наконец, он добирается до борта и поспешно перегибается через него. Входит БРАНЖЕНА. В руках у нее небольшой запечатанный кувшинчик.

БРАНЖЕНА: Эй, малый! Нашел чем кормить рыбок. Им этого и даром не надо!
ГОРВЕНАЛ: Грех тебе насмехаться, девица… Пожалела бы лучше...
БРАНЖЕНА: Ну да, сейчас. Пить надо меньше, голубок!

ГОРВЕНАЛ со стоном сползает на палубу.

Эй… эй, ты чего это?
ГОРВЕНАЛ (закрывая глаза): Все. Кончаюсь.
БРАНЖЕНА (испуганно): Погоди, миленький, не кончайся!
ГОРВЕНАЛ: Водички бы...
БРАНЖЕНА: Ах, нет у меня с собой водички… Сейчас принесу!
(Убегает. )
ГОРВЕНАЛ (устраиваясь на палубе поудобнее) А она славная… Ради такой и наизнанку вывернуться не жаль.

Входит БРАНЖЕНА с глиняной кружкой в руках, садится возле ГОРВЕНАЛА и кладет его голову себе на колени.

БРАНЖЕНА: На вот, попей, миленький… Ну что, полегчало?
ГОРВЕНАЛ: Тебя, я слышал, Бранженой звать? Красивое имя - Бранжена. А меня…
БРАНЖЕНА: Знаю. Горвеналом тебя зовут. Ты оруженосец Тристана из Лоонуа.
ГОРВЕНАЛ: Шустрая ты девица!
БРАНЖЕНА: Госпожа моя твоего Тристана видеть спокойно не может. Так, го-ворит, и вцепилась бы в него, да честь не позволяет.
ГОРВЕНАЛ (лениво): Чем это мой хозяин ей не угодил?
БРАНЖЕНА: Он еще спрашивает! Да ведь ваш Тристан ее родного дядю убил!
ГОРВЕНАЛ (сладко щурясь) Какого еще дядю?
БРАНЖЕНА: Славного герцога Морольда!
ГОРВЕНАЛ: А, этого… Этого, точно, убил. Помню, я тогда на радостях на-пился мертвецки.

БРАНЖЕНА спихивает его со своих колен.

Ты чего?!
БРАНЖЕНА: Напился на радостях?! А у нас горе было! Вся Ирландия слезами заливалась! Лучше герцога Морольда нет и не будет рыцаря на свете!
ГООРВЕНАЛ: А мой хозяин вашего Морольда как муху раздавил.
БРАНЖЕНА: Ваш Тристан колдун, это все знают! Он у Морольда заклинанием силу отнял!
ГОРВЕНАЛ: Да как у тебя язык-то повернулся! Он чуть Богу душу не отдал после этого, я его сам выхаживал! Да еще полубольной за вашей куклой поехал!
БРАНДЖЕНА: А ваш Тристан раньше конюхом был!
ГОРВЕНАЛ: Был да сплыл! Король Марк ему земли пожаловал, и в рыцари посвятил, так-то. Подумаешь! Конюхом был, а герцога убил! Ха-ха!
БРАНЖЕНА: Хохочет, жеребец! А я-то, дура, его пожалела!
(Хочет уйти. )
ГОРВЕНАЛ (хватая ее за подол) Да ты погоди.
БРАНЖЕНА: Пусти, хам!
ГОРВЕНАЛ (примирительно): Ну, будет тебе кипятиться. Какое нам дело до на-ших господ? Вот я бы тебя ни на какую Изольду не променял.
БРАНЖЕНА (уже мягче): Пусти. Мне идти надо.
ГОРВЕНАЛ: Ну так пойдем вместе! А то ведь я один не доберусь. Ты уж не бросай меня, голубушка!
БРАНЖЕНА: Ладно. Можешь на меня опереться. Я сказала – опереться, а он уж и навалился! Ишь, греховодник! Пойдем, пока не увидели нас, а то я со стыда сгорю.
(Оба уходят. )

12 3 4 Следующая ⇒