Ничто ничтожит

Для одних христианство открывается через Бога-Отца: Отец не был бы Отцом, если бы не было Сына. Для других, как для апостола Павла – с явления Бога-Сына, страдавшего и воскресшего. Но для таких типично германских философов, как Фихте, Экхарт и Герман Шварц, – для них христианство есть религия Духа, а сама реальность мира материи есть ничтожная рухлядь, судорожно цепляться за которую могут одни лишь безумцы. Весь этот мир есть обитель для Духа – но, для того чтобы этим проникнуться, нужно скинуть с себя иллюзию, будто мир как-то важен, будто материя стабильна и на неё можно положиться. Нет, настойчиво повторяет Шварц, этот мир есть ловушка, «мир как данность – это только первый этап воплощённого Божества, общая изначальная потенция, которая из небытия стремится к высшему Бытию, Бытию в качестве высшей Ценности».

На пути к этой Ценности нам должна повстречаться идея «личного Бога, как Верховного Эгоиста и надменного повелителя», и если мы действительно решили добраться до цели – то от этой идеи нам следует отказаться, и поможет нам в этом только Ничто, отрицание Космоса и предвечная Глубина. Это Ничто не нужно путать с тем «Ничто», у которого есть второе имя: «Полная Пустота». Нет, это Ничто – вовсе не отрицание Бытия, но напротив, оно – его внутренняя опора и спасение. Здесь у Шварца есть серьёзная перекличка с греками, для которых Ничто существовало также в двух видах – в виде под названием «меон» и в виде «укон». Этот укон был действительно полным небытием, полой бочкой без дна и даже без эха. Из укона ничто не могло возникнуть – всякое бытие было с уконом несовместимо.

Напротив, Ничто как меон было исполнено внутренней жизни, эта жизнь была бытием, но бытием как бы потенциальным, чреватым возможностью Бытия. Именно про такое Ничто и говорит Шварц, именно это и есть то Ничто, которое трагический нигилист германства Макс Штирнер (1806–1856) советовал «положить в основу всего» и которое считалось основой физического мира всеми тевтонскими мистиками. Оно же есть «Спящий Король» алхимиков, Творец-Вотан, дремлющий внутри своего творения, – в оригинальной теории Иоахима Курда Нидлиха. Если Он безымянен, то он – это Одем, магическая, «несуществующая» субстанция, нечто «Неданное», чтобы познакомиться с которым, нужен отказ от всего «Данного». Тогда мы имеем «Глубину Бытия», предвечные Воды меона, над которыми возникает фигура Духа. Пока Дух не витает, это трагический пантеизм, пантеизм без Бога. Эпоха пантеизма есть эпоха познания «Глубины Бытия» – чёрной Ночи, лишённой именных, временных и пространственных очертаний. По мнению Генриха Гейне, пантеизм всегда был, есть и будет «тайной религии Германии» – не оттого, что другой пока нет, но оттого, что на этом уровне находятся корни, из которых растёт как германская религия, так и немецкая метафизика.

Но потом этот «неведомый Бог» появляется, и весь мир обретает персональные смыслы: теперь уже есть, на кого негодовать, и есть, к кому обращаться. Эпоха господства Пана сменяется эпохой Теоса, личного Бога и Демиурга. И тут тоже реальность двоится. Для одних этот Теос оказывается «скрытым Паном»: это – пример «вотанизма», не оторванного от «Ода» или романтика Новалиса, возносившего «гимны к Ночи», но притом бывшего протестантом. Для других, и таких, видимо, большинство, Теос – это тот Дух, частью которого можно считать всякое индивидуальное сознание, всякую «искру» (Funke) индивидуальной души, затерявшейся в этом мире. Отсюда же, видимо, происходит и теория К. Г. Юнга о единстве «индивидуального» и «коллективного бессознательного» – из теории «ты еси то», из единства Атмана-Одема и Божественного Начала.

Но и само это Божественное Начало может отождествляться с Ничто – этот момент из тевтонских метафизиков особенно ясно проговаривают Якоб Бёме и особенно поздний Шеллинг.

Бог – Вечное Ничто, Нигде и Никогда:

Явиться не успел – уж сгинул без следа, –

формулирует эту возможность Ангелус Силезиус в сборнике «Херувимский странник» (I: 25).

Но подход Шварца принципиально иной. Теос – это не Пан, Бог существует в Небытии, а бытие – в Ничто, между Ничто и Богом – такая же разница, как между Богом и миром, так как в конечном счете всё, что нас окружает, – это Ничто, предваряющее в нашем опыте осознание Бога. Прежде чем будет Бог – будет Ночь, будет Мрак и Ничто. И лишь потом, после того как развеются последние иллюзии материалистов, зародится божественная Жизнь, и откроется высшая Ценность, запредельная этому миру. Будет лишь Бытие, а Небытия, пространства и времени не будет. «Неданное», das Ungegebene, станет последней данностью.

⇐ Предыдущая 1 2 34