Авва Антоний, 25 9 страница

— Конечно. Вы Ромео ди Корти-младший.

— Можете называть меня просто Ромео.

Мне вспомнилась трагедия англичанина Шекспира, которую мне пересказывала бабушка.

—А вы можете называть меня Джульеттой.

— Это совпадение или конспирация. Будь вы итальянкой, я звал бы вас Джульеттой, но ведь вы не итальянка по происхождению?

— Нет. Я просто планетянка.

— Ну-ну! Я буду звать вас Юлией. Это звучит общепланетно, но по существу это та же Джульетта.

— Я согласна, капитан.

— Ромео, с вашего позволения.

— Я согласна, Ромео.

Он поклонился и вышел.

В прекрасной ванной комнате, отделанной мрамором, с огромной ванной, зеркалами и двумя шкафами был такой же душ, как у бабушки, — водяной. У моей бабушки есть собственное озеро, а вот интересно, откуда поступает вода на виллу? Надеюсь, не из Средиземного океана? Ярешила хозяйскую воду не экономить, поскольку нахожусь здесь не по своей воле, и наслаждалась душем добрых десять минут. Потом я открыла шкаф и увидела в нем несколько пушистых синих халатов. У бабушки такие тоже были в ходу и назывались «купальными». Я надела халат и принялась за косметику. Как это было принято в интерьерах прошлого тысячелетия, она располагалась на туалетном столике с зеркалом. Я уселась перед ним и задумалась. Как же мне теперь разобраться в этих бесчисленных баночках, тюбиках, коробочках и бутылочках, ведь я не читаю по-итальянски. Но тревога моя оказалась напрасной: все надписи были на планетном. Интересно! Я прекрасно знаю, что косметикой вне Реальности пользоваться не рекомендуется и считается, что никто ее в наше время не производит. Кое у кого остались запасы с прошлого, они продаются и покупаются за бешеные деньги и так же тайно, как настоящие макароны: валютой служат в основном золото и драгоценные камни. Но все эти вещи, стоящие передо мной на мраморном столике, производят впечатление совершенно новых, сделанных совсем недавно, а главное, эти надписи на планетном! Выходит, кто-то для кого-то производят косметику и по сей день. Ладно, потом разберемся, а сейчас нужно вспомнить, что выделывали над собой моя прекрасная мама, когда садилась за такой же столик перед таким же тройным зеркалом. Ужасно неприятно пачкать свое настоящее лицо красками. Но как бы там ни было, когда через полчаса Ромео ди Корти-младший вошел в синюю комнату, предварительно вежливо постучав, я поняла, что справилась — эффект превзошел все мои ожидания. Он был потрясен и так и заявил:

— Юлия, я потрясен! Что вы красавица, я заметил еще на дороге. Но вы не просто красивы — вы ослепительны! Вашу руку!

Впервые в моей жизни кто-то разделял мнение бабушки о моей внешности. Ах, играть так играть! Я любезно улыбнулась и, содрогнувшись внутренне, подала ди Корти руку. Он взял ее своей большой теплой рукой и вдруг наклонился, как будто хотел укусить ее. Но он сделал хуже — он поцеловал мою руку! Я опешила. А Ромео, как ни в чем не бывало, распахнул передо мной дверь со словами:

— Прошу вас, дорогая! — и он повел меня под руку длинным широким коридором мимо белых с золотом дверей, статуй, картин и драпировок.

Мы спустились вниз по парадной лестнице и оказались в той самой белой гостиной, где я впервые увидела настоящие ламбрекены. Мне показалось, что ди Корти ввел меня не в гостиную, а в свою Реальность. Я увидела мужчин и женщин совсем не похожих на обычных планетян. Мужчин было трое, и все они были в белых костюмах, но рубашки и галстуки на них были цветные, причем у всех разных цветов. Женщин было четыре, и они были в вечерних платьях, оставлявших обнаженными руки, плечи и даже спины. У них были прически из длинных волос, а может быть, это были парики, и лица их были раскрашены гораздо ярче, чем у меня.

— Друзья, позвольте вам представить мою коллегу, сержанта Юлию. Вас всех я ей представлю в течение вечера, а пока прощу всех к столу.

Ди Корти повел меня к дверям, а гости последовали за нами. Мы вошли в следующий зал, середину которого занимал длинный стол, уставленный сверкающей посудой и цветами. Огромные хрустальные вазы с горами фруктов стоял и между букетами цветов, затмевая их яркостью красок и свежестью. Когда я смогла отвести глаза от фруктового изобилия, я увидела, что по ту сторону стола отворилась дверь, и в нее собственной персоной вошел Ромео ди Корти-старший. Он тоже был в белом костюме, а на галстуке у него сверкал огромный бриллиант. Небрежно кивнув гостям, он быстро подошел к сыну, протянул ему коробку, перевязанную немного помятой голубой лентой, и сказал:

— Поздравляю с днем рожденья, Ромео!

Гости захлопали в ладоши и тоже начали поздравлять Ромео-младшего. Потом все стоя выпили по бокалу какого-то шипучего напитка, которыми всех обнес лакей в черном костюме. После этого первым сел за стол ди Корти-старший, за ним стали рассаживаться и гости. Меня Ромео-младший усадил рядом с собой.

Приборы были серебряные, тарелки фарфоровые, а бокалы для вина и напитков хрустальные, но благодаря бабушке я умела всем этим пользоваться, так что могла сосредоточиться на еде, не волнуясь о том, какое впечатление произвожу на гостей и хозяев. Ромео-старший на меня ни разу не взглянул, он вообще никуда не смотрел, кроме своей тарелки. Обслуживал нас, как в лучших Реальностях Лондона и Парижа прошлого, настоящий лакей: он развозил кушанья на блестящем металлическом столике с колесами, а мы сами себе накладывали кто чего хотел. Я хотела всего. Так меня еще не кормили! Сначала были разнообразнейшие закуски, потом настоящее жареное мясо с овощами. Конечно, овощами бабушка меня баловала, а вот мяса, кроме куриного, я не ела с тех пор, как жила с матерью у ее богатых покровителей. Потом была еще рыба, какая-то очень крупная, похожая па морскую, но разве кто-нибудь сейчас ест морскую рыбу? Все было очень вкусно, так вкусно, что я целиком ушла в наслаждение едой, совершенно не прислушиваясь к тому, о чем переговаривались гости. Запивали все это вином, которое тоже разливал по бокалам лакей — сначала красное, а потом белое. Вина я даже не попробовала, но зато выпила почти всю бутылку минеральной воды, стоявшую напротив моего прибора. Кстати, бутылка оказалась стеклянной, а не пластиковой, что ясней ясного говорило о том, что и минеральная вода была не из общей системы питания. Пить вино я не решилась после сегодняшнего приключения, зато фруктам воздала полную честь! Я перепробовала все: и еще незнакомый мне виноград, синий и белый, и апельсины, которые надо было сперва очищать специальным ножичком от душистой толстой кожуры, и похожие на них маленькие мандарины, которые легко очищались и без ножа, а на вкус были еще нежнее. Потом все ели арбуз и дыню, которые лакей подал уже нарезанными. Конечно, я опять перебрала и, когда все встали из-за стола, я шепнула Ромео: «Мне необходимо ненадолго подняться в свою комнату». Он велел лакею проводить меня в «синюю комнату для гостей». Я сидела на прекрасном фарфоровом унитазе в ванной комнате, когда услышала тихий скрип со стороны шкафа для купальных халатов. Дверца приоткрылась, из нее высунулся длинный нос Ромео ди Корти-старшего!

— Не вставайте, не вставайте, сеньорита! Я на минутку, я хочу только спросить, как это случилось, что вас привез в дом мой сын? Меня это страшно беспокоит.

— Он нашел меня на дороге неподалеку от виллы.

— Вы были в своей машине с моими макаронами?!

— Нет-нет, успокойтесь. Машина осталась в саду, ее за деревьями не видно. Я сидела на камне возле вашей дороги в ожидании смерти, а ваш сын проезжал мимо, остановился и спас меня. Может быть, вы хотя бы повернетесь ко мне спиной?

— Пожалуйста. А с чего это вам вдруг вздумалось умирать на дороге?

— Меня укусила пчела, когда я воровала фрукты в вашем саду.

— Пчела-убийца? Тогда почему вы до сих пор живы?

— Это была обыкновенная пчела. Но от ее укуса у меня онемела нога, я не могла двигаться, и Ромео привез меня сюда, а потом вызвал врача. Не вздумайте поворачиваться — я встаю!

Я закончила свое дело, спустила воду и подошла к ди Корти. Я заглянула в шкаф: в его задней стенке была еще одна дверца, а за ней виднелись уходящие вверх ступени. Здорово!

— Я могу отсюда выбраться по этому ходу?

— Сейчас — нет. Позднее, когда все напьются и отправятся к бассейну, скажите Ромео, что у вас разболелась голова и поднимайтесь сюда. Я вызову Леонардо, он придет за нами и выведет вас к машине. Отчаянная вы голова! А как это вы решились выйти к столу в комбинации вашей бабушки? Впрочем, что я спрашиваю, и так все ясно: эти молодые придурки приняли ее за вечернее платье.

Нехорошие мысли зашевелились в моей голове.

— А откуда вы знаете, что это комбинация моей бабушки?

— Размер не тот. Ваш должен быть, по крайней мере, на три номера меньше. Но качество говорит само за себя, такие вещи и в прошлом были доступны только очень богатым дамам, а теперь ей и вовсе нет цены. На ней настоящее машинное кружево, а сейчас можно найти только кружева ручной работы. Прежде было наоборот, ценилась именно ручная работа. О, как мы заболтались! Идите к гостям. Ни о чем не беспокойтесь, Леонардо вас проводит. Только держите, пожалуйста, язык за зубами. И не забудьте про Британскую энциклопедию! — Он сделал шаг в глубину фальшивого шкафа, скрипнул дверцей и исчез.

Я спустилась вниз. В столовой уже никого не было, только двое слуг убирали посуду со стола. Один из них проводил меня на открытую террасу, куда теперь перебрались все гости.

Светильники, выстроившиеся по краю террасы, освещали плетеные кресла, диваны и столики, звучала музыка, одна пара танцевала, другие гости разговаривали. На одном из столов стоял поднос с бокалами и множество бутылок, на другом лежали нарядные коробки и пакеты — подарки для Ромео. Почти у каждого гостя в руке был бокал с каким-нибудь напитком.

Я выбрала пустой диван, села и стала ждать, что будет дальше. Ромео, разговаривавший с коротышкой-толстячком, увидел меня и сразу же подошел.

— Дорогая Юлия! Знаете, что подарил мне мой старик на день рождения? Старинный фотографический аппарат! Сейчас я сниму вас на память.

Он подошел к столику, на котором стояла картонная коробка с подарком отца, а рядом валялась голубая ленточка. Он вынул из коробки фотокамеру и навел ее на меня. Камера была, кстати говоря, не очень старинная, всего лишь конца прошлого тысячелетия. Такими пользовались, если хотели сразу получить готовый снимок.

— Внимание!

Я приняла позу и постаралась придать своему лицу всю возможную безмятежность.

— Снимаю!

Сбоку камеры выскочил картонный квадратик. Ромео положил его вместе с камерой на столик и стал наблюдать процесс появления фотографии. Некоторые гости подошли к нему и тоже стали смотреть...

— Готово!

Ромео подошел ко мне и протянул снимок. О, Месс, как я себе понравилась! Фотография — это не Реальность, это гораздо ближе к жизни; я ведь себя не придумала — я себя сделала! Гости подтвердили, что снимок удался.

— Хотите потанцевать, Юлия, или что-нибудь выпьете?

Танцевать — еще чего! Я взглянула на танцующую пару и содрогнулась: они танцевали, держа друг друга за руки!

— Я лучше чего-нибудь выпью. Только, пожалуйста, без алкоголя.

— Запрещено или вообще не пьете?

— Запрещено, — сказала я, чтобы уберечься от дальнейших предложений.

— Как вы дисциплинированны, сержант! Я принесу вам сок. Какой хотите — апельсиновый, яблочный, банановый?

— Банановый, если можно.

Он сходил к столу и вернулся с большим бокалом, полным молочно-желтого напитка. У него оказался изумительный вкус — нежный и пряный одновременно. Я наслаждалась каждым маленьким глотком, растягивая удовольствие.

— Если вы не хотите танцевать, давайте просто поговорим. Вы можете мне сказать, откуда вы приехали?

— Из Лондона, — сказала я, чтобы избежать путаницы при дальнейших расспросах.

— О! Британцы — серьезные экологисты, это известно всей планете.

К нам подошла темноволосая девушка в платье, на вид сплетенном из узких белых веревочек, с бокалом в руке.

— Надеюсь, вы не секретничаете? Я вам не помешаю? — Не дожидаясь ответа, она присела на диван рядом с Ромео.

— Ну что ты, Клаудиа! Кому ты можешь помешать? Мы тут говорим об экологии.

— Ненавижу разговоры о страшном.

— В экологии нет ничего страшного, это без нее мир стал бы ужасным. Кто бы защищал таких милых и беззащитных девушек, как ты, если бы у нас не было Экологической службы? — с улыбкой проговорил Ромео. — Я прав, Юлия?

— Безусловно.

Танец кончился, и танцевавшая пара тоже подошла к нам. Наряд девушки состоял из двух длинных кусков ткани, связанных узлами на плечах и в поясе, перехваченном стальной цепочкой; впереди было красное полотнище, а сзади — коричневое. Цвета планетного знамени. Красиво, скромно и патриотично.

— И все-таки я считаю экологистов жестокими, — не сдавалась Клаудиа.

— Ты просто ревнуешь меня к Юлии, детка, — сказал Ромео и поцеловал ее обнаженное плечо. Слава Мессу, что не мое, но я все равно поежилась.

— Экологисты не жестоки — это наш мир жесток, — сказал танцевавший с «патриоткой» молодой человек.

Остальные гости тоже подошли к нам и, придвинув легкие стулья, расселись вокруг нашего дивана. Я почувствовала общее внимание к моей скромной особе, и оно делало меня неуверенной: я боялась допустить какую-нибудь оплошность.

— Скажите, Юлия, а это правда, что женщины-экологисты носят оружие и владеют им не хуже мужчин? — спросил молодой человек с рыжей гривой волос.

— Некоторые носят и владеют.

— И вы тоже?

— Случается.

— И вам приходилось стрелять и убивать?

— Конечно. Что же еще прикажете делать с мутантами? Зоопарки для них строить?

Все как-то странно замолчали. Внезапно наступившую тишину нарушил толстячок, куривший сигару. Он ободряюще мне улыбнулся и сказал:

— Все экологисты немного циники, служба у них такая. Но мы должны быть благодарны Юлии и ее соратникам — они защищают нас, наше благополучие и наш образ жизни.

Я поблагодарила его улыбкой.

Тут впервые заговорила высокая белокурая красавица в платье очень похожем на мое золотое, только из серебряной ткани.

— И все-таки вы, экологисты, жестокий народ. Я понимаю, что очищать планету от асов необходимо, но зачем же называть их мутантами? Я думаю, они такие же люди, как и все остальные планетяне, только несчастные.

— Такие же?! Ты, может быть, скажешь. Анна, что они вообще такие же, как мы? — возмутилась «патриотка".

— Нет, асы другие. Я думаю, они просто психически больные. Их надо не уничтожать, а изолировать и лечить.

— Но с теми асами, кого еще можно вылечить, так и поступают. Изолируют, а уж тем более отстреливают лишь тех, кто не поддается социальной адаптации, — назидательно сказал «танцор». — Я правильно объяснил ситуацию, прекрасная и храбрая Юлия?

— Да, конечно, — сказала я, ровно ничего не поняв сама. Я всегда считала, и так нам объясняли еще в колледже, что экологисты очищают планету от зловредных растений и животных — при чем же тут асы? Но сейчас задавать вопросы мне определенно не следовало. Оставался единственный способ прекратить опасный разговор, и я к нему прибегла: — Я не люблю серьезных тем, когда нахожусь на отдыхе, я бы лучше потанцевала...

И туг язаметила, что все мужчины как-то сразу смешались и стали отходить от нас. На диване остались только Клаудиа, Ромео и я.

— Я тоже хочу танцевать, Ромео! — сказала Клаудиа и, встав с дивана, протянула к нему руку. Ромео сделал извиняющийся кивок в мою сторону и повел Клаудиу в танце. Вот так дела! Они восхищаются моей специальностью, но они все испытывают ко мне что-то вроде страха смешанного с брезгливостью. Это что-то непонятное... Конечно, это очень хорошо, что мне не надо танцевать, но все-таки немного обидно. А главное, непонятно.

Танец окончился, Ромео оставил партнершу и подошел ко мне.

— Следующий танец — с вами, Юлия!

Снова зазвучала музыка, он протянул ко мне руку, и мне ничего не оставалось, как взять ее и подняться с дивана. Ромео положил другую руку мне на талию сзади и притянул мое тело совсем близко к своему. Я ощутила целую волну запахов, исходивших от него: резкий запах мужской косметики мешался с запахом табачного дыма и даже приглушенным, но все равно острым запахом тела и пота. Вытерпев пару минут, я остановилась и решительно отстранилась.

— Простите меня, Ромео, но у меня внезапно закружилась голова. Я не могу танцевать, видимо, моя аллергия дает о себе знать. Я вообще не могу больше оставаться здесь, с вашими гостями. Вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату и лягу спать? У меня был очень тяжелый день, да еще этот пчелиный укус...

— Ну что ж, ничего не поделаешь. Я провожу вас, идемте. Мне хотелось еще с вами поговорить, но сейчас это все равно невозможно. Давайте сделаем так: сейчас я вас провожу в вашу комнату, вы ляжете в постель и постараетесь уснуть. Я побуду с гостями еще час-другой, а потом приду к вам, и мы продолжим нашу беседу наедине. Согласны?

— Я ваша гостья, и я младше по званию, что мне остается, как не подчиниться?

— Обожаю экологисток! Они отважны, понятливы и так послушны... Хотите проститься с гостями?

— Нет, я бы хотела уйти незаметно.

— Тогда самое время это сделать сейчас, пока все танцуют и заняты друг другом.

Ромео проводил меня до дверей синей комнаты и на пороге попытался меня поцеловать.

— Потом, потом! — в ужасе воскликнула я, ныряя за дверь.

— Потом так потом! — смеясь, произнес Ромео уже за дверью, и я услышала, как он уходит по коридору, что-то негромко напевая.

Что же мне теперь делать? Ждать? А если он поднимется в мою комнату раньше, чем за мной придет Леонардо? Но тут же я успокоилась — на кровати лежал мой зеленый костюм, зашитый, выстиранный и отглаженный. Решение было просто и доступно: надеть костюм, подняться на третий этаж к старому ди Корти и уносить отсюда ноги, то есть колеса. И не беда, если даже мне придется идти к моему джипу одной, оставаться тут куда страшнее!

Ромео ди Корти-старший не спал. Он сидел в кресле, одетый в тот самый засаленный халат, в котором я его увидела и первый раз, и читал книгу. Увидев меня выходящей из шкафа, он спокойно отложил ее и спросил:

— Почему так рано? Леонардо придет только после полуночи, а сейчас нет еще десяти. Садитесь и рассказывайте, что там у вас опять приключилось?

Пришлось сесть и рассказать. Реакция была странной.

— Ромео - настоящий сын своего отца, я тоже в его годы старался не пропустить ни одной девушки. Так он что же, не произвел на вас совсем никакого впечатления?

— Произвел. Впечатление похотливого и самовлюбленного самца.

Старик ехидно захихикал:

— О, как жаль, что я никогда не решусь передать ему ваши слова! Ну, ладно... Я сейчас позвоню Леонардо и скажу, чтобы он выезжал за вами немедленно.

— Ни за что на свете не стану терять время! Я сама доберусь до машины, только выведите меня из дома.

— Вы не боитесь ни темноты, ни пчел-убийц?

— Есть вещи, которых я боюсь еще больше.

— Уж не моего ли сыночка?

— Да.

— Правильно боитесь. Я сам его боюсь. И его, и его гостей, и всю Семью целиком, и вообще всего этого нового мира. Я провожу вас до ворот и выпущу: ворота заперты, и надо знать код, чтобы открыть их.

— Ваш сын не предпримет каких-нибудь неожиданных действий, когда обнаружит мое отсутствие?

— А мы оставим ему записку. Давайте спустимся снова в вашу комнату. Сейчас это не опасно, вечеринка в самом разгаре. Слышите?

Шум музыки доносился и сюда, и мне показалось, что она стала громче и агрессивней — сплошное «тум-тум-тум», как будто это гудели зловещие африканские барабаны в какой-нибудь приключенческой Реальности.

В ванной старик огляделся, взял со столика трубочку краски для губ и что-то размашисто написал ею на зеркале по-итальянски.

— Что вы такое написали?

— Что вы ушли выполнять задание и просите вас не искать. И подпись — «Майор Юлия». Это его остановит.

Мы благополучно поднялись из комнаты старика, прошли через пустой коридор и спустились по узкой лестнице для слуг в подвальные помещения; там мы прошли через огромную пустую кухню, снова поднялись по ступенькам и вышли в маленький хозяйственный дворик. Он был отделен от сада стриженой буковой стеной с прорезанными в ней окошками-медальонами. Заглянув в одно из них, я увидела парадную часть сада: там горели фонари, грохотала музыка, а со стороны бассейна раздавался женский визг. Вечеринка была в разгаре, но мы прошли к воротам узкой дорожкой между оградой и кустами высоких роз, и нас никто не заметил.

У ворот старик сказал мне громким шепотом:

- Передайте сеньоре Саккос, что у нее храбрая, красивая, хотя и не очень умная внучка. Как жаль, что вы идете одна, я хотел дать вам с собой корзинку фруктов для вашей бабушки.

— Вау! Давайте вернемся за ней.

— Я же сказал — и не очень умная! Вы думаете, вам всегда будет так везти? Рисковать из-за фруктов, какой вздор! Немедленно отправляйтесь к своему джипу и не забудьте сказать бабушке про Британскую энциклопедию: за ее полный выпуск я отдам годовой выпуск макарон!

Хорошо, что небо было чистым, усыпанным звездами, и большая белая луна светила на дорогу. Но все равно было страшно идти одной по этой таинственной ночной дороге: при свете луны деревья бросали на белые известковые плиты совершенно черные тени; кипарисы выглядели мрачными и тощими великанами в рясах с островерхими капюшонами; мохнатые лапы пиний, низко нависая надо мной, были готовы вцепиться мне в волосы. Если бы сейчас со мной был мой Индрик! Я вполголоса затянула его песню без слов, и стало не так жутко. Вот уже видна узкая грунтовая дорога, ведущая в сад. Я свернула на нее и теперь шла, освещенная прямым лунным светом. Показались первые фруктовые деревья, в дуплах которых спят пчелы-убийцы! А если они проснутся от шума? А вдруг моего джипа уже нет на месте?

Но джип был там и стоял с распахнутой дверцей, как я его и оставила. О, Месс! Ведь за целый день в него могла забраться уйма пчел, привлеченных запахом спелых фруктов в моей сумке! Но делать было нечего. Я влезла в кабину и включила двигатель.

Ночью ехать по горной дороге было опасно, но я кое-как вела машину, пока светили луна. Потом дорога поднялась выше, и луна скрылась за вершинами гор. Но я заметила, что какой-то свет продолжал освещать деревья по сторонам дороги и светил он явно сзади. Я посмотрела в боковое зеркало: кто-то преследовал меня на мобиле! Это, конечно, Ромео, а у меня полная машина макарон! Что же мне делать, чтобы не подвести старого ди Корти? Я не знаю, какая скорость у такого классного мобиля, но определенно не выше, чем у моего джипа. Оторваться от него я почти наверняка сумею, но он может связаться с Надзором, а от Надзора не уйдешь. Единственный выход — уйти как можно дальше вперед, увеличить разрыв, а потом спрятаться вместе с машиной. Взяв самую большую скорость, на какую только смогла решиться в темноте на горной дороге, я действительно, здорово оторвалась от преследующего меня мобиля. На поворотах машину так заносило, что я слышала скрежет кустарника под колесами. А потом я увидала поворот на заросшую лесную дорогу и на всей скорости, сминая тяжелой машиной кусты и тонкие деревца, въехала на нее и остановилась. Я вылезла из кабины и вернулась к основной дороге, оглянулась и убедилась, что джип с нее заметить невозможно. Я стояла за кустами и ждала. Прошло несколько минут, и вот свет мобиля стал ярче, гуденье слышнее, и вот он сам промчался мимо меня. Но это был не красно-белый красавец ди Корти-младшего, а маленький спортивный мобишка Леонардо! Я бросилась обратно на лесную дорогу, села за руль, развернулась, переваливаясь с боку на бок и ломая все вокруг, как старинный танк, выехала па дорогу. Теперь надо было догонять Леонардо. Еще издали я стала сигналить ему, и он остановился, увидев в зеркале мой джип.

— Эй! Мио Леонардо! Ты что так долго не тормозил? — закричала я, вылезая из кабины.

— Кара Сандра! Я понял, что это ты только тогда, когда ты совсем села мне на хвост. Как ты оказалась позади меня? Я думал, это Ромео и чуть не свалился в пропасть, выжимая предельную скорость из моей старушки. Я сжег все покрышки, так что новые за твой счет, дорогая! Но как я рад тебя видеть!

Леонардо подбежал ко мне, схватил меня за плечи, на секунду прижал к себе и тут же отпустил. И мне это почему-то не было противно.

— А зачем ты меня преследовал, Леонардо?

— Да как тебе сказать... Давай присядем и придем в себя от нашей погони друг за дружкой. Это тебе не в Реальности гонки устраивать!

Мы забрались в джип. Я достала бабушкин термос и предложила Леонардо стаканчик кофе.

— Так почему же ты поехал за мной?

— С одной стороны, я был очень огорчен, что тебе пришлось удирать, не дождавшись меня. С другой — было приятно услышать, что нашлась девчонка, натянувшая нос нашему неотразимому Ромео. Все парни в нашем городке ненавидят его, потому что ни одна девушка не может устоять против его чар: аристократ, красив, богат да еще и член Семьи. Какой замечательный кофе! Это ты варила? А где ты взяла его, ведь это же натуральный кофе!

— Это из бабушкиных запасов. Она же его и сварила. Ятакой вкусный варить не умею.

— Обязательно научись, и я влюблюсь в тебя окончательно.

— А разве ты уже начал?

— А ты что, не заметила? Конечно, мне совсем не нравится, когда ты пытаешься превратить жизнь в Реальность; вчера ты была жутко смешная, когда вырядилась в золотое платье и гремела своими оранжевыми бусами. У нас в городке многие девушки так играют, подражая богатым туристам и членам Семьи. То и дело слышишь о том, что хорошая девчонка, с которой ты учился в одной школе, попалась Надзору не в форме и была за это наказана. Ты знаешь, на нашем побережье живут многие из Семьи, наши девушки и парни им подражают, и в этом, поверь, нет ничего хорошего. А ты мне гораздо больше нравишься в роли лихой макаронной контрабандистки. Я еще не встречал такой смелой и предприимчивой девушки. Это же надо, первый раз в жизни попробовала хорошие фрукты и тут же решила запастись ими для любимой бабушки, не испугалась пчел-убийц! Если бы я был богат, я бы поставил тебе памятник на главной площади нашего городка, рядом с фонтаном, и назвал бы его...

— Красная Шапочка, несущая больной бабушке корзиночку с фруктами.

— Что-нибудь в этом роде!

Мы шутили, пили кофе, и мне было с ним хорошо и свободно. Мне даже не мешало, что длинноногий Леонардо иногда задевал меня своими коленками. Я решила его расспросить кое о чем.

— Леонардо, я за сегодняшний день несколько раз слышала упоминания о какой-то могущественной семье. Вот и ты тоже сказал, что его влияние портит девушек вашего городка. О какой семье идет речь, Леонардо? О семье ди Корти?

— О нет, бери повыше! Семьей называют круг приближенных к Мессии политиков, бизнесменов, военных и аристократов, ну и членов их семей тоже. Ты разве прежде не слышала про Семью? Это страшная сила! Они живут так, как будто в мире не было Катастрофы, они все имеют и делают, что хотят. А Ромео плюс ко всему еще и капитан экологистов.

— А Ромео ди Корти-старший — он... тоже?

— Мой старикан? Формально он принадлежит к Семье, но, по-моему, не придает этому никакого значения. Он имеет право ходить в одежде свободных людей, но не будь он членом Семьи, он все равно дома не вылезал бы из своего старого халата. Для него важны только книги и макароны. Мне кажется, что он не просто тайно недолюбливает компанию своего сына, но при случае, не прочь принести посильный вред новому режиму.

— А ты, Леонардо?

— К Семье я не принадлежу, как ты понимаешь.

— Но ты их тоже не любишь?

— Кого? Ромео? Терпеть не могу.

— Нет, я имею в виду вообще всех членов Семьи.

— Так... Разговор пошел о политике. Дорогая Сандра, политика не для красивых женщин! Запомни это, если хочешь когда-нибудь понравиться итальянцу.

— Двум итальянцам, внимание которых чего-то стоит, я и так нравлюсь.

— Это кто ж такие, позволь поинтересоваться?

— Ты и Ромео ди Корти. Старший, конечно. На прочих ди Корти, которых я встречала, мне, честно говоря, наплевать. Я спросила тебя, любишь ли ты членов Семьи, потому что хочу знать всю правду.

— Обо мне? Явесьма польщен, Сандра.

— Да не о тебе, с тобой и так все ясно! Я хочу знать правду о Семье. Я вообще с некоторых пор поняла, что не знаю всей правды о мире, в котором живу.

— А с чего ты взяла, что я ее знаю? Я просто живу в своем городе и в своей Реальности, пою песенки и произвожу макароны.

— И ты счастлив?

—- Вполне! А сейчас и ты будешь счастлива. Закрой глаза и не открывай, пока я тебе не разрешу.

Я послушно закрыла глаза. Почему-то мелькнула мысль, что сейчас Леонардо меня поцелует. Но он вышел из джипа и побежал вперед к своему мобилю. Через минуту он вернулся, что-то поставил на сиденье рядом со мной и сказал:

— Это подарок тебе и твоей бабушке от меня и ди Корт-старшего. Раз, два, три — Сандра, посмотри!

Рядом со мной стояла большая корзина полная фруктов.

— Что это, мио Леонардо?!

— А ты разве не видишь? Фрукты. Если девушка рискует жизнью из-за фруктов, значит, она достойна самых лучших. Так сказал Ромео ди Корти-старший, а ведь он почти никогда не ошибается. Это он отправил меня с фруктами тебе вдогонку. Сказать тебе, как они называются?

— Леонардо, я знаю, ведь я декоратор-реалист. Вот это ананас, это бананы, а нот это, сверху, виноград... Я знаю названия всех фруктов мира и знаю, как они выглядят. Но я никогда не притрагивалась к ним вне Реальности.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒