Глава пятая

Уже совсем стемнело, когда их флайер подлетел к месту пожара. Корделия наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть. Сейчас виднелись только раскаленные угли от выгоревшего кустарника, обозначившие красно-оранжевый круг. Огонь дошел до кромки низкого речного берега и не распространился вниз и вверх по течению, – растительность пока еще сильно пропитана влагой: сезон дождей едва успел закончиться. Чуть выше по течению на отмели – обугленный аэрокар… нет, уже не горит. А в центре неровного полукольца разрушений люди… сбились в кучу на отмели посреди реки. Вот и разгадка возникшего пожара? Флайер снизился над местом аварии.

– Посвети туда, Оливер, – сказала Корделия.

Он кивнул и включил посадочные фары. Фигурки внизу, задрав головы, смотрели на снижающийся флайер, сейчас они заслонялись руками от внезапно вспыхнувшего яркого света. Корделия насчитала шестерых: один отчаянно махал им, другой пытался ему помешать, третий сидел на песке, уткнувшись головой в колени, а еще одна коренастая фигура – просто стоит, расставив ноги, и хмуро взирает на флайер. Еще двое… толпились, иначе не скажешь, хотя и странно, как всего двое могут создать толпу. Похоже, тут две женщины и четверо мужчин, или точнее, – две девочки, четыре мальчика.

– Это орава детишек из Каринбурга. Боже правый, вон там вроде, Фредди Хайнс? – Это она. Та самая, что мрачно глядела вверх. – Наверное, дети военных с базы. Значит, это твой участок работы, Оливер.

Оливер тоже окинул взглядом картину внизу.

– А тот долговязый, случаем, не Лон гем Невитт, сын цетагандийского консула? Значит, это дипломатический вопрос – уже по твоей части, Корделия.

– Ну, спасибо, – пробормотала она, но спорить не стала. Пусть считает, что они квиты. – Можешь нас посадить на эту отмель?

Оливер оценивал предложенную посадочную площадку.

– Посадить – да, можно. А вот подняться – все зависит от того, насколько твердая почва.

– Что ж, не зыбучие пески, а то бы эти детишки уже увязли по шею.

Он что-то пробурчал и направил флайер вниз, пытаясь приземлиться настолько близко к центру отмели, насколько это возможно, но подальше от детишек, чтобы никого ненароком не раздавить. Приземлился он не сказать чтобы безупречно, но хотя бы на бок не завалился, и то ладно. Корделии вспомнилось, как говорят в подобных случаях: «Посадка, после которой можешь уйти на своих ногах, – хорошая посадка».

Они вылезли из флайера и направились детям. Мальчик, который отчаянно махал, взывая о помощи, кинулся навстречу и вдруг резко сдал назад.

– Это вице-королева! – завопил он в перепуге.

Вторая девочка в не меньшем ужасе схватила Фредерику Хайнс за руку:

– И с ней адмирал Джоул!

Фредди пошатнулась, но на ногах устояла.

Корделия мысленно прикинула, каким тоном говорить в данном случае, и решила, что сдержанная ирония будет лучше, чем четкие команды или материнская забота.

– Так, и что всё это значит? – поинтересовалась она.

Подруга подтолкнула Фредди вперед, явно предпочитая укрыться за ее спиной. Двое других подростков тоже бросали взгляды на Фредди, предоставляя говорить от их имени. Из чего Корделия сделала вывод, что у Фредди папа здесь в самом высоком звании. Или что она была зачинщицей. Или и то, и другое.

– Ну… – жалобно проговорила Фредди, – мы только хотели показать Лону, как взрываются шары-вампиры!

Цетагандийский парнишка, похоже, не решил еще, говорить ему или лучше молчать, а потому ограничился кивком. Еще не оперившийся гем, столь же невзрачный, как любой тинейджер. В свои пятнадцать лет он был ростом со взрослого (гемы вообще все высокие), но на сем его развитие и застряло. Глядя на него, Корделия почему-то вспомнила «Бобовый стебель № 3», выращенный на лабораторных занятиях в начальной школе: тонкий, длинный, бледный из-за нехватки света, этот переросток все время клонился вниз.

Мальчик, который сидел уткнувший головой в колени, с отчаянием выкрикнул:

– Мамин флайер!!!

Джоул резко прервал эти вопли:

– Все ваши здесь? Никто не ранен?

Спокойная деловитость Джоула придала Фредди решимости:

– Все здесь, мы пересчитались, сэр. Мы все попрыгали в реку, когда… ну, загорелось. – То есть подразумевалось, так само собой получилось, они тут ни при чем.

– Вот только Ант немного обжегся, – добавила ее подруга, кивнув на парня, который так и сидел на песке, уткнувшись головой в колени. – Мы же говорили ему, уже ничего не спасти, надо уносить ноги!

Картинка сложилась быстро. Вылазка на природу явно затевалась с целью полюбоваться, как взрываются шары-вампиры. Что ж, эффектное зрелище, одно из лучших на Зергияре – самое оно, если подыхаешь от скуки и ищешь, чем бы развлечься. Самые крупные кровососы – размером с воздушный шарик для праздника – обычно целыми тучами собирались в безветренную ночь над руслами рек. И уж конечно, сами собой эти твари не взрываются.

Интересно, а родители им эту вылазку разрешили? Корделия заметила на поясе у Фредди кобуру с оружием – плазмотроном военного образца. Нет, вряд ли разрешили. В любом случае все шесть детишек никак не поместятся во флайер Оливера, даже если убрать заднее сиденье.

У некоторых ребят были наручные коммы.

– Кто-нибудь из вас уже позвонил родителям? – поинтересовалась Корделия.

Молчание было ей ответом. Она вздохнула и поднесла к губам собственный комм.

Начальник муниципальной охраны Каринбурга оказался дома, он ужинал. (Хм, сама-то она еще не ела. ) Корделия безжалостно прервала его трапезу, кратко обрисовав ситуацию и заставив его пообещать, что он немедленно пришлет сюда дежурный флайер, достаточно вместительный, чтобы доставить всех правонарушителей в город, где с ними разберутся и вернут родителям. К сообщению она присовокупила список имен самих ребят и их родителей, добытый, несмотря на попытки сопротивления. Парочка подростков упиралась так, что можно было подумать, будто эти сведения из них и с суперпентоталом не вытащишь, но под прицелом весьма холодного вице-королевского взгляда друзья быстро сдали упрямцев. Анна и Ант (сокращенное от Антуан) – сестра и брат с военной базы; еще двое – отпрыски гражданских из города. Лон гем Невитт, конечно, особый случай, но он учился вместе со всеми в каринбургской средней школе, потому и оказался в этой компании.

Оливер тем временем успел отвести пострадавшего мальчика к флайеру, где была аптечка, оказать ему первую помощь и присоединиться к остальным. Покрасневшее лицо Анта блестело от толстого слоя геля с антибиотиком и обезболивающим, а руки в волдырях теперь были забинтованы.

– Ничего серьезного, хотя боль адская, наверняка, – тихо сказал Оливер Корделии. – Я сделал ему инъекцию синергина, чтобы немного успокоился. Понятно, он на грани истерики из-за своего флайера.

– Этого пока хватит, – ответила она так же негромко. – Муниципальная охрана выслала за ними транспорт. Будут здесь через полчаса, если не раньше.

Оливер с облегчением вздохнул и еще раз окинул взглядом растерянных подростков. Поморщившись, он отозвал Фредди в сторону.

Фредди Хайнс – пухленькая, коренастая – была очень похожа на своего отца, хотя, конечно, и не полная копия, разве что волосы точно такие же темные и густые. Прыщики на лице не слишком ее красили, но это возрастное, скоро само пройдет. Раньше Корделия видела ее мельком пару раз. Тогда девочка показалась ей уверенной и не такой застенчивой, как многие ее сверстницы, но в подобной ситуации кто угодно вправе сломаться. И хотя Фредди пока держалась, видно было, чего ей это стоит.

Джоул смотрел на Фредди с высоты своего роста. Он не торопился начать разговор.

Фредди потупилась – это молчание ничего хорошего не предвещало.

– Это плазмотрон твоего папы? – спросил Оливер (учитывая обстоятельства, довольно мягко, – как показалось Корделии).

Фредди совсем сникла.

– Да, сэр, – пробормотала она.

– Он дал тебе разрешение выносить его с базы?

– Он говорил, что нельзя покидать город без оружия, из-за шестиногов, – заявила Фредди.

В ответ на эту попытку выкрутиться Джоул промолчал, явно давая понять, что такой вариант его не устраивает. Фредди поежилась под его саркастичным взглядом… открыла рот, закрыла – и все же призналась:

– Нет, сэр.

– Понятно.

А что, если припомнить, что там написано в военном уставе, в том разделе, где про обращение с личным оружием? Ведь это переводит поступок девочки из разряда «несчастный случай» в «незаконные действия». Тот факт, что она несовершеннолетняя, ситуацию только осложняет, отнюдь не улучшая. И для Теодора Хайнса это не плюс.

– Но ведь хорошо, что у нас оно было! – запротестовала Фредди. – Два огромных скатагатора нас преследовали, они хотели выбраться на островок, а я выстрелила в песок и прогнала их!

Оливер повел бровью, но иных признаков непреклонности не проявил. Скатагаторы – одна из местных разновидностей шестиногов, приземистые плотоядные амфибии, водятся в реках. Бывало, что нападали на людей, когда у этих примитивных тварей мозги переклинивало от какого-нибудь неверного движения. К тому моменту, когда вкус и обоняние подавали сигнал «несъедобная добыча», уже иногда бывало поздно. Заряд плазменной дуги, точно направленный во влажный песок, вызовет выброс пара и заставит тварей быстренько попрыгать обратно в мутную воду, это Корделия знала по собственному опыту. А вот подстрелить ската… лучше не пробовать. Раненая тварюга, бьющаяся в агонии, или мертвая тушка быстро привлекут других падальщиков, включая собратьев-каннибалов. Корделия обдумала привычную дилемму – как похвалить ребенка за то, что он сделал что-то правильно, делая то, что делать нельзя, – и ничего не сказала.

– Лучше отдай его мне, – сказал Оливер, протягивая руку. – Я обязуюсь вернуть плазмотрон твоему отцу.

– Да, адмирал Джоул, сэр. – Фредди отстегнула кобуру и протянула оружие официальному представителю имперских властей.

Оливер, сохраняя невозмутимость, но явно желая убрать поскорее с глаз долой этот самый плазмотрон, молча засунул его в багажник флайера. «Интересно, понимает ли девочка, что он сейчас для нее сделал? » – подумала Корделия. Ну, позже ей это объяснят, сейчас лучше в разговор не вмешиваться. Она одобрительно кивнула Оливеру, когда тот обогнул флайер, и он молча ответил ей таким же понимающим кивком.

Буквально через пару минут за детьми прибыл флайер-фургон муниципальной охраны, и Джоул с Корделией вылетели вслед за ними.

Первым из родителей подоспел Теодор Хайнс. Не успел Оливер посадить свой флайер в нарисованном круге у главного участка муниципальной охраны, как Хайнс припарковался прямо рядом. Они с Оливером вышли и поздоровались, вице-королеве Хайнс откозырял.

– Что тут вообще творится, Оливер? – спросил Хайнс с беспокойством. – Сообщили, что никто из детей не пострадал, – это так?

Оливер вкратце описал события и, проверив, нет ли поблизости кого посторонних, протянул ему плазмотрон в кобуре. Хайнс негромко чертыхнулся, и оружие мигом очутилось в его машине.

– Вот черт! Спасибо. Не знал, что она такое учинила.

– А ты разве не держишь личное оружие под замком?

– Так и делал, пока мальчики не выросли. А я-то думал, девочки предпочитают кукол… – Хайнс в досаде стиснул зубы.

– Фредди, на мой взгляд, не из тех, кто предпочитает кукол, – сказала Корделия. – Хотя у меня в воспитании девочек опыта не слишком много. Но если не говорить о том, что эта их вылазка на природу – полный идиотизм, то надо отметить: ваша дочь, похоже, не растерялась, когда ситуация вышла из-под контроля.

Хайнс немного ободрился. Те, кто знает, каково это – растить детей, – друг друга понимают.

– Хм-м… Ну с ней мы еще поговорим!.. На неделю под домашний арест, это я гарантирую.

– Что ж, вполне годится, – кивнула Корделия.

– Если не считать того, что дом-то это мой… – печально вздохнул Хайнс. Похоже, он вживе представил, что его ждет: всю неделю, каждый вечер сидеть взаперти, один на один с угрюмым подростком в расстроенных чувствах. – Вот черт… хорошо бы ее мать была здесь. – Он покачал головой и поплелся ко входу в участок.

Корделия с Оливером тоже вошли внутрь. Там Корделия выяснила, что ей придется задержаться, пока Лон гем Невитт не воссоединится с соотечественниками, и они с Оливером расположились в служебном помещении, чтобы не мозолить глаза и без того расстроенным родителям, когда те приходили забрать своих отпрысков. У Корделии возникло ощущение, что каринбургские гвардейцы поднаторели разве что в извлечении тел пострадавших из труднодоступных мест, будь то внутренности разбившегося всмятку флайера или, к примеру, захотевшего покушать скатагатора. Тем не менее они неплохо выступили в роли суровых и мрачных стражей закона, и если удача будет им сопутствовать, инцидент не повторится. Они только пугали, но не предъявляли никаких конкретных обвинений. Возможно, этому способствовало еще и то обстоятельство, что один из городских парнишек оказался сыном служащей этого самого участка.

Время шло, Корделия уже умирала от голода, а цетагандийский консул всё не появлялся. Она уже думала, что консул решил поучить сына жизни и оставить в участке до утра, но тут прибыл атташе по культуре лорд гем Сорен, – в том же официальном раскрасе и наряде, что на приеме в саду неделю назад. Благоухал он чем-то странным – духи, дурман? – но в любом случае не барраярскими алкогольными напитками. Атташе выглядел несколько обеспокоенным. Передача правонарушителя застопорилась, как только выяснилось, что он не является отцом Лона.

Корделия тактично вмешалась в разговор, уверив подозрительного сержанта в том, что гем Сорен – сотрудник консульства и имеет необходимые полномочия.

– А где сегодня вечером леди и лорд гем Невитт, лорд гем Сорен? – спросила она светским тоном.

– Они устраивают в консульстве вечер лунной поэзии, ваша светлость. Осенний ритуал в Небесном Саду на Эта Кита, который… э-э, ну, он проходит как раз сейчас. Осень. Они не могли прервать церемонию на середине, поэтому послали меня.

Значит ли это, что гем Сорен – доверенное лицо, или он просто мальчик на побегушках? Скорее второе, решила Корделия, что заодно объясняло и его неуместный здесь парфюм. Оливера все это весьма забавляло. Бобовый Стебель № 3 не имел ничего против, он с видимым облегчением воспринял появление гем Сорена вместо своих родителей. Как бы то ни было, гем Сорен всё уладил и удалился, уведя с собой юного Невитта.

Было уже чертовски поздно, а Корделии еще требовалось прочитать до начала утренних совещаний несколько папок с докладами. Оливер вызвался ее проводить, и они на минутку заскочили перехватить пару сандвичей в круглосуточный магазинчик на Главной улице, один из немногих, открытых по будням в это время суток. Так они и шли в сторону вице-королевского дворца, на ходу жуя сандвичи. На углу переулка, ведущего к Карасу, Корделия задержалась, выкидывая в мусорный контейнер скомканную обертку. Потом в задумчивости посмотрела на полуосвещенный фасад репроцентра.

Проследив ее взгляд, Оливер усмехнулся:

– Что, хочешь навестить Аурелию?

– У них ночью есть обслуживающий персонал, но… сейчас не часы для посещений.

– Уверен, для тебя они сделают исключение.

– Я тоже уверена. Но мне не стоит навязываться. К тому же там пока мало что можно увидеть даже на мониторе с увеличением. На этой стадии развития человек – всего лишь комочек клеток.

Но Оливера ее безразличие не обмануло. Интересно, ее действительно так просто понять, или Оливер читает ее мысли, по

тому что он – это он?

– Ты все-таки хочешь.

– Ну… да.

Он решительно повернул ее налево.

– Денек выдался не из легких, а завтра еще один рабочий день. Получай удовольствие, пока есть возможность.

– Хочешь поднять мне настроение во благо моих угнетаемых подчиненных? – Она взяла его под руку, и они двинулись в сторону клиники.

– Может, это просвещенный эгоизм?

– Ха.

На их звонок вышел медтех. Он сразу узнал Корделию и без возражений впустил их. Перепроверив записи, он провел обоих в репликаторный банк и отыскал там нужный монитор. В приглушенном свете виден был только крохотный бесформенный комочек, словно какая-то низшая форма морской жизни.

Оливер с сомнением поглядел через ее плечо:

– Как странно. Но это нечто восхитительное.

Он огляделся, словно хотел узнать, в каком именно холодильнике хранятся его будущие надежды. Но не набрался смелости спросить.

– Да, – согласилась Корделия.

– Ты улыбаешься.

– Да, – не стала она отрицать. Ее счастливая улыбка зажгла ответный блеск в глазах Оливера. Даже медтехник, выпуская их наружу, чтобы запереть на ночь дверь, улыбнулся в ответ, настолько заразительной была ее очевидная радость.

Они снова вышли на Главную улицу. Теперь Корделия бодро шагала в ногу с Оливером. У ворот дворца она извинилась, что задержала его до поздней ночи.

– Я не предвидела, с какими непредвиденными обстоятельствами нам придется столкнуться в этой поездке. Да и кто бы смог?

– Если бы ты их предвидела, они бы не были непредвиденными, так ведь?

Она рассмеялась и пожелала ему спокойной ночи.

* * *

Корделия проснулась среди ночи, что в последние дни с ней случалось нередко. Из обрывков сна всплыло одно старое воспоминание. «Ага, вот оно! » – сказала себе Корделия, потрясенная возникшим пониманием.

Ей тогда было уже больше двадцати и очень не терпелось вступить во взрослую жизнь. Она была одной из лучших на учебных занятиях, но вот социальные взаимодействия ей не давались. Потому-то она и была вне себя от счастья, когда у нее наконец появился первый настоящий сексуальный партнер. Их связь возобновлялась всякий раз, когда позволяли служебные обязанности в Бетанском Астроэкспедиционном корпусе, и кульминацией стала многомесячная экспедиция. Тогда они объявили себя парой, делили каюту и обязанности младших офицеров. И строили планы на будущее. Равные в любви и в жизни – так она думала. Так оно и было – пока не пришло время повышения по службе. Они оба оказались претендентами на одну и ту же командную должность.

Первым будет он – так они решили. Она тем временем будет работать в наземной службе и растить положенных им двоих детей, а потом уже придет ее черед. Как и планировалось, она перевелась на кабинетную работу. Но как-то так получилось, что за этим не последовало объявление о статусе семейных партнеров и оплодотворение, хотя она и прошла процедуру извлечения яйцеклетки и записалась на обязательные родительские курсы. Но у него не нашлось времени на эти мелочи до того, как отправиться в экспедицию – впервые в роли капитана корабля. Тогда на него свалилось слишком много дел. Вроде всё объяснимо.

Все шло по плану. Он вернулся из экспедиции – с другой женщиной, ксенохимиком в звании мичмана, которая не хотела иметь детей. «Мы просто совершили ошибку, Корделия, – сказал он так, словно исправлял погрешность в ее навигационных вычислениях. – Никто не виноват, правда».

Даже будь она скандалисткой, то все равно не стала бы ему устраивать сцену в публичном месте, которое он предусмотрительно выбрал для этого заявления. И она позволила ему ускользнуть, в полном убеждении, что его вранье прокатило. Не сказать, чтобы она хотела его вернуть. Он неуклонно продвигался по службе в АЭК – и даже со временем завел двоих детей – то ли с мичманом-ксенохимиком, то ли с какой-то другой партнершей. А на следующий год Корделии предложили командование «Рене Магриттом». А ведь это корабль, правду говоря, получше, чем его, так что всё хорошо, верно?

И после двух экспедиций она открыла эту планету – и Эйрела, и все остальное, что стало в буквальном смысле слова историей.

Рассказ об этом лицемерии стал самой первой личной тайной, которой она поделилась с Эйрелом во время их рискованного похода на этой планете. И взамен услышала его историю – куда более кровавую и зловещую. Эйрел всегда умел произвести впечатление, надо отдать ему должное. Она улыбнулась, вспомнив, как даже в восемьдесят лет он мог одним своим появлением наэлектризовать помещение.

Так что, оглядываясь назад, можно сказать, что своим предательством этот подонок сделал ей лучший в жизни подарок. Может, еще не поздно отправить ему благодарственное письмо? Хотелось бы знать – он тоже едва помнит ее лицо? У нее самой все, что осталось от него на память, – так это картина боли, даже не сама боль, пронзившая средоточие ее души. И образ этот до сих пор удивительно ясный.

Катастрофические события воспрепятствовали Эйрелу излечить ее старые душевные раны. Но по прошествии десятилетий можно с уверенностью сказать, что он оставил ей средство исцеления, если она того захочет. На Эйрела можно было полагаться без оглядки во всем – и в большом, и в малом.

А вот с Оливером она не могла бы поделиться этими историями – сейчас уж точно, а может быть, и никогда. Он бы все не так понял. На самом деле всё это сейчас не нужно никому вообще, не только ей самой, так ведь? Вздохнув, она запихнула воспоминания поглубже и заснула.

* * *

Наутро, когда Джоул пришел в офис на базе, он отметил, что его адъютант не опоздала на службу и не выглядит, как с похмелья.

– Как вчера прошел прием в Цетагандийском консульстве, лейтенант? – спросил он, когда Фориннис одарила его чашкой кофе, соблюдая священный утренний ритуал. – Удалось узнать что-нибудь интересное?

– Ну… очень странно. – Фориннис недовольно сморщила носик. – Еда какая-то мудреная. Потом стали разносить эти штуки, чтобы нюхать, но я только сделала вид, что вдыхаю. – Джоул счел, что такая сверхосторожность похожа на паранойю. – А мой так называемый воздыхатель куда-то исчез. Мне пришлось высидеть полтора часа их поэтических декламаций. И когда лорд гем Сорен наконец вернулся, то уже пропустил свою очередь выступать и надулся. Не сказала бы, что он оказался приятным собеседником.

Джоул подавил улыбку.

– А-а. Боюсь, он тут не так уж и виноват. Лон гем Невитт с одноклассниками был задержан охраной Каринбурга после… э-э… случая самовозгорания, так сказать. Это произошло вчера вечером, за городом. Детишек доставили в участок и не могли отпустить, пока не проведут соответствующую беседу со всеми родителями. Гем Сорену босс велел отправиться туда и забрать парня. Кстати, похоже, гем Сорен не так чтобы слишком обрадовался такой оказии.

– А-а. – Фориннис заморгала, переваривая услышанное, но не стала задавать вполне естественный вопрос, откуда ему всё это известно. Или его просто-напросто считали всеведущим? Впрочем, как бы то ни было, она уже не так злилась на гема. – Да и вообще… он в основном намеревался рассказать мне всё о своем фамильном древе, что он и сделал. Знаете, что у него предок уроженец Барраяра? То есть уроженка.

Джоул поднял брови. В досье СБ на этого парня такой пикантной подробности не было, хотя там фигурировала парочка предков с необычными для цетагандийцев именами, происходивших с планеты одной из меньших сатрапий, расположенных по другую сторону от Барраяра относительно центра империи на Эта Кита.

– Нет, не знал. Расскажите.

– Кажется, его прапрабабушка по отцовской линии во времена Оккупации была барраярской коллаборационисткой и удрала вместе с семьей, когда цетагандийцев вышвырнули вон. Я не совсем поняла, была ли она форессой или простолюдинкой, служанкой или содержанкой, или еще кем, но он называл ее третьей женой. Похоже, кто-то вроде наложницы.

– Хм-м, во всяком случае, больше чем служанка. Это статус с официальным положением и правами, но ее дети, безусловно, более низкого ранга, чем старшие. – Джоул отпил кофе, обдумывая следующий наводящий вопрос. – Ну, а вас он о чем расспрашивал?

– Он хотел узнать, ездила ли я верхом там, на Барраяре. Вроде бы он считает, что все форы это делают. Я имею в виду, все время только это и делают. Ездят верхом и в экипажах.

– О! А вы ездите? Ну, как спорт, конечно.

Много лет назад Эйрел учил его держаться в седле, когда они уезжали на выходные в Форкосиган-Сюрло, хотя оба они больше любили ходить под парусом. Эйрел извинялся, что он не такой блестящий наездник, как его покойный отец, генерал граф Петер Форкосиган. И в его словах звучало сожаление – ну или близко к тому, – что в силу обстоятельств Джоул был лишен общества столь несравненного наставника. Саймон Иллиан тогда пробормотал: «Считай, тебе крупно повезло».

– Вообще-то нет, ну разве что пару раз, когда гостила у кузенов. Моя семья живет в Вест-Хиггат. – Столица Округа Фориннисов, мысленно отметил Джоул, крупный политический и торговый центр, как и почти все такие города. – Отец работает в Окружном Бюро дорог и мостов. В основном на системах управления аэротрафиком. На военной службе он был диспетчером трафика «орбита – планета», потому и получил эту должность. Микос как-то… ну… разочаровался, что ли – когда я ему это рассказала.

– Что? Да наш гем-лорд, никак, романтик! Почитатель седой старины, так сказать.

– Что ж, это еще одно объяснение. – Она пожала плечами.

– А какое первое?

– Он олух, – предположила она.

– Э-э… хм, – пробормотал Джоул, не определившийся пока на сей счет. – Интересно, а эта его предполагаемая связь с Барраяром? Может, его потому и назначили на эту должность? Или, если причина назначения не в этом, – он изучает свои корни, используя подвернувшуюся возможность?

– Я… мы не зашли так далеко.

– Я бы еще поинтересовался, не потому ли гем его возраста и ранга на гражданской службе? Может, именно барраярское пятнышко в его генах и не позволяет присоединиться к армейскому братству?

– И это мы тоже не обсуждали. Я вот думаю… может, мне не стоило так его отфутболивать? – Она нахмурилась. Видно было, что мелькнула вдруг тень сомнения, а правильно ли она себя вела. – Может, мне его тоже пригласить куда-нибудь? Сделать что-то? Дать ему еще один шанс?

Джоул пожал плечами:

– Может быть, что-то безобидное на свежем воздухе? Это даст ему возможность загладить свои промахи, но при этом не подразумевается никаких авансов с вашей стороны?

Так, ну ночную охоту за шариками-вампирами желательно из списка исключить. Хотя это и дает возможность продемонстрировать барраярские культурные традиции – страсть к фейерверкам. Вот только еще одного лесного пожара тут и не хватало. Джоул прикусил язык, чтобы не проболтаться про ноу-хау Корделии с лазерными указками. Хотя он сам немало бы отдал, чтобы посмотреть, как вице-королева применяет эту технику.

Фориннис нахмурилась.

– Я обдумаю это, сэр.

Чашка с кофе опустела, настало время вернуться к повестке дня и отправляться на очередное совещание по закупке материалов.

Джоул выглянул в окно. База жила обычной утренней жизнью. Странно все-таки, что его юношеские мечты о военной славе свелись вот к этому. Хотя, с другой стороны, его труды, может, еще и сослужат службу – какому-нибудь парню, когда придется туго. Вот ему-то и достанется вся слава и не придется лихорадочно соображать: «Куда здесь, ко всем чертям, посадить эту штуку? » Невидимые победы, так сказать.

«Вот Эйрел, – подумал он, – это бы понял».

* * *

Уже ближе к вечеру на его офисный комм-пульт позвонила Корделия. Оливер нажал клавишу, сигнализировавшую лейтенанту Фориннис в приемной, что его не следует беспокоить. Откинувшись в кресле, он посмотрел на лицо Корделии над видеопластиной. Взгляд приветливый, но губы сжаты.

– Как дела, ваша светлость?

– Не так чтобы очень, судя по предварительному докладу моих сотрудников про этих ваших приятелей из «Плас-Дэн»…

– О? Мне из этого что-нибудь пригодится?

– Вряд ли. Пока что они смогли отследить, так сказать, предысторию этой вашей смеси. Заказ отменили уже на этапе производства в прошлом году. Заказчик переключился на более дешевый продукт. У «Плас-Дэн» не вышло заставить забрать заказ, хотя они и пытались. Поэтому вся эта продукция осела у них, загромоздив половину склада. И какой-то умник догадался сбагрить ее вам – прекрасное решение проблемы. Они полагают, что ничего такого не сделали. Или, во всяком случае, – ничего, что можно им предъявить. Увы, это так, мы проверили.

Джоул поморщился:

– По крайней мере мы не можем предпринять никаких действий. Вот так всегда: пока есть военные, им вечно будут сбагривать хлам по завышенным ценам. Но здесь они зря нарываются, им это еще аукнется.

– Это точно. Ведь самые крупные заказчики на планете – мы с тобой. Хм, и у нас найдется, чем отплатить за такие фокусы. О своем бы будущем лучше подумали, махинаторы.

– Может, мы и самые крупные заказчики, но это вовсе не значит, что самые выгодные. В последнее время мне не раз говорили, что есть немало гражданских проектов, которые хотят и могут перебить цену. Однако пока вся продукция «Плас-Дэн» идет на наши крупные, но малоприбыльные заказы, им ничего не светит. – Он помолчал. – Да, и еще возникает вопрос, не пытаются ли они саботировать переезд в Гридград? Или хотя бы оттянуть.

Корделия задумалась.

– Надолго?

– До прибытия нового и более сговорчивого вице-короля?

– Хм. Я ни с кем, кроме тебя, не обсуждала свои планы выйти в отставку. Право же, понять не могу, кто еще мог быть в курсе.

Весьма лестно это услышать. Вот только несколько настораживает.

– Ты еще не сказала Грегору? И Майлзу?

– Грегор будет следующим. Наверное, если все пойдет нормально, как только Аурелии будет месяц. Восемь месяцев – более чем достаточный срок, чтобы найти мне замену. А возможно, и дольше: для одного малыша во дворце комната найдется. Но вот к тому моменту, когда появится ее первая сестра, я бы на самом деле хотела отсюда уехать. Вряд ли Грегор пришлет сюда идиота. Или политикана, которого просто хочет выставить из Форбарр-Султана? Хотя тут нужен кандидат, который не только может, но и хочет сюда ехать.

Джоул улыбнулся. А ведь он только сейчас вдруг понял, что ему придется дальше работать не с Корделией, а с другим гражданским шефом. Как это он не подумал об этом аспекте будущих перемен, а?

– Хм, вот только может получится так, что тебе будет сложнее уйти, чем кажется. Ты правишь Зергияром по своему усмотрению. Империи, в общем-то, и не надо тебя контролировать. Я знаю, что на Комарре Имперский советник привлекает более пристальное внимание.

– Ну, Комарра… – Она пожала плечами. – В общем, девяти месяцев, думаю, мне хватит. Может, и немного времени останется ввести в курс дела нового вице-короля.

Исторически сложилось так, что смена руководства происходит сразу, и это подкреплено определенными формальностями. И на то есть причины.

– А может, тебе не стоит так поступать? Ведь если ты останешься на той же планете, тебя всегда смогут отыскать для консультаций по комму. Ты можешь уйти в отставку, но не скрываться.

Она скривилась:

– Об этом я не подумала. О боже, неужели они меня еще не наслушались?

– Очень может быть, – хмыкнул Оливер. – Тебе, Корделия, просто надо научиться говорить «нет».

– Я говорю людям «нет» с утра до вечера. Им это как-то не нравится.

– Да уж, не сошлись во мнениях о денежных и прочих инвестициях в Каринбург. Ты ведь никогда не скрывала дальнейшие планы относительно этого места.

Она взъерошила волосы.

– Я говорю: «Столица планеты не должна находиться вблизи действующего вулкана». Что им так сложно понять? Это место должно было бы стать природным заповедником. Ладно, пусть историческим парком. Потом, когда-нибудь. И когда эта проклятая гора начнет извергаться, нам придется эвакуировать не миллионы людей, а всего десятки или сотни.

– Я ведь никогда и не спорил, – примирительно заметил Джоул. – Я только за то, чтобы полностью перевести наземный штаб Имперской службы безопасности вместе с его экономической поддержкой на новую базу – как только ее построят. И этой цели никак не способствует превышение сметы еще до того, как мы приступили к строительству. – Черт возьми, они до сих пор строят Гридград! «Недостатки инфраструктуры», видите ли!

Корделия в сомнении сморщила нос.

– Этот перерасход может стать фатальным?

– Ну, нет вообще-то. Я ожидал худшего. Да и «Плас-Дэн» это понимает не хуже нашего. Но вот их ловкие калькуляции хоть кого достанут. – Оливер сердито нахмурился.

– А никак нельзя использовать эту самую смесь пораньше, для чего-то другого? Это ведь покроет некоторые затраты? Или пораньше начать работы? – Сейчас она говорила брюзгливым тоном рачительной домохозяйки. – Построить взлетно-посадочные полосы прямо сейчас?

– Хорошо бы. Но для этого нужны не только материалы, а еще и руки.

– У тебя есть армия. Вроде бы.

– И это учитываем. Но без подготовки, или с подготовкой, но совсем не для того… это вовсе не так эффективно, как можно подумать. Все равно нужны специалисты – контролировать и обучать рабочие бригады, чтобы те не поубивали друг друга всей этой техникой. Как говорится: «Думаешь, безопасность – это дорого? Тогда попробуй оценить, во что обходятся несчастные случаи». Строительство – это как пазл из множества деталей, причем собирать их надо в строгом порядке, а если нет ключевой детали – или человека, то ничего не выйдет. – Он поджал губы. – А ведь этот наш проект не требует особо жестких условий, и среда благоприятная. Всё то время службы во флоте, когда я водил скачковые корабли, я полагался на них. И на тех, кто их сделал. Хорошо еще, что тогда я не знал того, что знаю сейчас. А то бы меня паралич хватил от ужаса.

Корделия хихикнула.

– Империя строилась теми, кто предложил самую низкую цену? Думаю, это многое объясняет. – Она вздохнула. – Жаль, что я не могу помочь чем-то еще. Если появятся какие-то дельные мысли, я дам тебе знать. – Корделия небрежно кивнула, и видеопанель погасла.

Оливер, выдохнув, откинулся на спинку кресла. Может, будь это чей-то злой умысел, или, допустим, заговор умников, было бы проще. Тогда их можно было бы переумничать. Но противостоять самой обычной дури оказалось на удивление сложно. Даже героическими мерами.

Он открыл календарь и обратил внимание на знакомую дату. Сердце словно сжалось от холода. «На следующей неделе будет три года. Неужели три года? » Корделия тоже увидит приближение этой даты. Разумеется, вслух она ничего не скажет. Насколько ему известно, на эту дату не планировалось никаких официальных мероприятий. В первую годовщину смерти была панихида, на которой он присутствовал, чтобы поддержать овдовевшую вице-королеву, но после выпить вместе им не удалось. В прошлом году в этот день их пути разошлись: он находился на плановой инспекции военных станций на выходе п-в-туннеля к Эскобару, а она внизу, на планете, занималась обычными делами колонии. У них не сложилось традиции как-то отмечать этот день. «А значит, мы можем поступать, как нам хочется? »

Может, свозить ее в этот день покататься на яхте?.. Нет. Не в этот. Его устроит день, когда забыть – возможно. Эти выходные? Вроде бы подойдет.

«Покататься на яхте, Оливер? А что именно ты имеешь в виду? » Он невесело улыбнулся. Дружеский секс, как они когда-то выяснили, сделал всё только хуже. Оба они жутко расстроились. А если обратиться к тем слишком редким необычным экспериментам, которые они разделяли с Эйрелом… Можно ли сказать, что они хоть раз занимались любовью друг с другом? Хотя бы раз она проявляла такое желание? Эта странная, подсознательная, малюсенькая дистанция между ними. Об этом не говорили вслух, но она всег

да держала дистанцию, даже когда тела соприкасались.

И рискнет ли он просить сейчас о большем? Рискнет ли подвергать испытанию их долгую дружбу? Его губы дрогнули. Нет, все это слишком мелодраматично для его прямолинейной Корделии. Она просто ответит «нет» или, что вероятнее: «Нет, спасибо». А если уж совсем не повезет, то будет прикладывать к больным местам эти их кошмарные бетанские психологические примочки. Сейчас чутье ему подсказывало, что опасности никакой нет, просто ставки высоки.

Он потянулся к комм-пульту и открыл адресный файл. Этим номером он не пользовался уже несколько лет, но не вычеркнул его… пальцы двигались сами, из-под них появлялись простые фразы… вот только сердце сжалось в комок и пульсировало в горле.

«Привет, сержант Пенни. У вас всё по-прежнему? Можно у вас арендовать яхту? Если так, я хотел бы лучшую на этот уикенд, у меня будет особый гость…»

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒