Их самый первый раз, над обеденным столом. Не самое подходящее место для начала, но тогда они отчаянно спешили.

Глава 6

Она точно совершает ошибку.

Шумная придорожная закусочная наполнена ароматами свежесваренного кофе и сливочного масла. Непонятно почему, но, наблюдая за бесконечным потоком оживленно болтающих посетителей, несущих свои воскресные завтраки мимо их маленькой угловой кабинки, Скалли чувствует себя совершенно беззащитной.

– Сегодня такая прекрасная погода… Может, возьмем еду навынос? – предлагает она, придвигаясь поближе к окну, сквозь которое падают теплые солнечные лучи.

– Нам уже принесли кофе, – Малдер приподнимает чашечку. – Расслабься, Скалли, сегодня же выходной. И вообще, как ты собираешься есть денверский омлет на ходу?

Какого черта он такой спокойный? Развалился перед ней в своем мягком темно-синем свитере, только из-под душа, свежевыбритый и пахнущий просто невероятно. Да еще и бросает дополнительный пакетик сахара в кофе! Скалли уже собирается отчитать его, напомнив о профилактике диабета, но, едва сделав глоток из собственной чашки, чуть не выплевывает горькое варево.

– Господи, Малдер!.. Почему тебе здесь так нравится?! Кофе запросто разъест краску на моей машине!

Он дразняще улыбается в ответ.

– В этом его изюминка, Скалли. Кроме того, здешние картофельные оладьи просто восхитительны.

Она всю субботу репетировала разговор, готовясь к встрече с напарником, но сейчас ее храбрость практически испарилась. Скалли упорно старается не обращать внимание на то, каким красивым выглядит Малдер под поцелуями ласкового утреннего солнца, как ярко блестят его ореховые глаза. Словно услышав ее мысли, он приподнимает бровь, и все очарование мигом рассеивается.

– Так в чем дело, Скалли? У меня проблемы?

– Учитывая твою жизнь, очень может быть, – язвительно замечает она, делая еще один осторожный глоток, и, не выдержав, тянется за сахаром.

– М-х-м-м, – неопределенно соглашается напарник. – Тогда хорошо, что ты со мной.

– Ага, с тобой… – бормочет под нос Скалли, насыпая сахар и нервно комкая пакетик.

– Разве нет?

– Ну, я здесь, это уже что-то.

– Да, ты права.

Взгляд Малдера настолько полон нежности, что ей приходится отвести глаза. Скалли делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

– Малдер, в пятницу был последний раз.

Его лицо тут же становится бесстрастным.

– Ладно.

– Ладно, – эхом отзывается она, уставившись в чашку.

Наверное, ей бы должно полегчать, но пока на душе все так же паршиво.

Подошедшая официантка суетливо расставляет тарелки на покрытую пятнами пластиковую столешницу, не обращая внимания на звенящее в воздухе напряжение.

– Денверский омлет и фрукты для леди, и наш фирменный " хоум-ран" [1] для тебя, дорогуша, – щебечет официантка, игриво подмигивая Малдеру. – Держу пари, в свое время ты сорвал их целую кучу[2].

Скалли, чувствуя, что у нее пылают уши, ковыряется в тарелке до тех пор, пока официантка не уходит.

– " В мое время"?.. Она намекнула, что я уже староват? – оскорбленно вопрошает он, запихивая в рот сразу пол-яйца.

– Эта женщина как минимум на десять лет старше тебя, Малдер. Очень сомневаюсь, что ты для нее староват, – ворчливо отвечает Скалли, с силой насаживая на вилку кусочек дыни. – Полагаю, это был комплимент.

Неторопливо жуя, он внимательно изучает ее лицо.

– Хм.

– Что?

Проглотив пищу, Малдер запивает ее кофе.

– Скалли, ты… ты ревнуешь?

Черт. Как ему удается с такой легкостью читать ее?! Она же все утро потратила на возведение кирпичных стен вокруг себя!

– Нет, Малдер, я не ревную. Ешь свой завтрак.

Он послушно хрустит тостом.

– Так платим пополам, или у нас свидание? – Скалли открывает было рот, но Малдер еще не закончил. – Если ты угощаешь, я закажу апельсиновый сок. Тут подают свежевыжатый.

Возможно, она как-то неправильно понимает ситуацию. Скалли пригласила его, чтобы обсудить расторжение их сделки, но после того, как она выпалила заготовленную фразу, Малдер остался абсолютно спокоен, а сейчас продолжает шутить и вести себя так, будто ничего не произошло.

«А разве ты не этого хотела, Дана? Притвориться, что соглашения никогда не существовало? »

Малдер продолжает бубнить с набитым ртом, но она пропускает его болтовню мимо ушей. Поникшая Скалли едва притронулась к своему омлету, а сейчас в задумчивости гоняет виноградину по тарелке. Интересно, когда она успела так размякнуть? Раньше у нее отлично получалось отделять мысли от чувств, раскладывать их по полочкам. Это Малдер должен быть сентиментальным, а никак не она! Скалли не может избавиться от ощущения, что ей крепко надрали задницу.

– Скалли?

Черт!

– А?

– Пару секунд назад я мечтал о деревянной ноге и пожелал, чтобы мне ампутировали правую, а ты даже не предложила свои услуги. У тебя все хорошо?

Она издает тяжелый вздох.

– Я в порядке, Малдер. Просто немного устала.

– Может… есть еще что-то, что ты хотела…

– Нет-нет! – торопливо отрицает Скалли. Ее кофе успел остыть, а сахар на дне чашки превратился в коричневую жижу. – Ерунда, все нормально.

Пожав плечами, невозмутимый Малдер возвращается к уничтожению своего завтрака.

Когда официантка приносит счет, Скалли молниеносно хватает его, не дожидаясь, пока Малдер достанет деньги.

– Я заплачу, – говорит она, пристально глядя в его потемневшие глаза.

«Пожалуйста, пойми то, что я хочу сказать, – мысленно умоляет Скалли. – Не заставляй меня " объяснять поподробней". Не сейчас».

– Хорошо… – мягко произносит он, убирая бумажник обратно в карман. – Спасибо.

– Не за что, – с облегчением отвечает она.

Малдер провожает ее до машины, а Скалли тем временем мрачно размышляет, какое из череды неправильных решений привело к тому, что он гарантированно не поцелует ее на прощание. Они в неловком молчании стоят на тротуаре. Скалли судорожно стискивает пластиковый контейнер с остатками еды – ее сегодняшний ужин перед телевизором.

– Итак, – добродушно посмеивается Малдер, – я попаду в ад из-за того, что ты пропустила сегодня мессу?

– Полагаю, мы оба согласимся, что это наименьшее из твоих прегрешений, – успокаивает она напарника, а затем осторожно сжимает его предплечье свободной рукой. – Увидимся завтра, Малдер.

– Увидимся, Скалли. Спасибо за завтрак.

Она рассеяно кивает, кладя контейнер на крышу автомобиля и возясь с ключами. Отойдя на пару шагов, Малдер внезапно поворачивается к ней.

– Эй, Скалли?

– Да?

Он задумчиво трет подбородок.

– Э-э… если ты вдруг захочешь заключить другой договор… У меня есть на примете один парень.

Ее желудок словно делает сальто. Нервно кашлянув, Скалли пытается взять себя в руки.

– Малдер, я, кажется, довольно ясно дала понять Фрохики, что он меня не интересует.

Он глубокомысленно кивает.

– Ради этого коротышки стоило спросить. Увидимся завтра.

Улыбнувшись уголками рта, Малдер отворачивается и уходит прочь.

Скалли настолько взволнована, что вспоминает об оставленной на крыше еде только проехав полтора квартала.

Глава 7

Игра окончена, но Малдер ничуть не удивлен.

В конце концов, все шло именно к этому. Он потратил на подготовку к разрыву всю субботу: пробежал шесть миль, дважды подрочил и до блеска вымыл квартиру. А у него дома, черт возьми, даже швабры не оказалось – пришлось покупать новую. К утру воскресенья Малдер смирился с неизбежным крахом их трещащего по швам договора и поприветствовал Скалли с апломбом смертника.

А потом она заплатила за завтрак.

Вот этого он не ожидал. Как правило, если они не расследовали дело, то делили счет пополам или вместе со смятыми купюрами бросали: «В следующий раз платишь ты».

А сегодня, после шуточки, что у них свидание, Скалли заплатила за завтрак. Это определенно что-то значило. Ее широко распахнутые глаза поймали его в ловушку своим лазурным сиянием, пригвоздили к кабинке и заставили извиваться, словно пойманную букашку.

«Я заплачу», – сказала она, положив руку на счет, и подавленные было чувства вспыхнули с новой силой. Малдер внезапно ощутил, как их окутывает теплый солнечный свет, придавая волосам Скалли густой оттенок корицы. Ее слегка приоткрытый рот выглядел так маняще, и от одной только мысли, что он, скорее всего, больше никогда не почувствует мягкое и сладкое касание губ Скалли, у Малдер перехватило дыхание. Он словно превратился в высохший трупик мухи на подоконнике, такой же пустой и безжизненный.

Из-за комка в горле он едва сумел выдавить слова благодарности.

Прощание тоже добавило странности к сегодняшнему утру. Малдер пошел на безумный риск, намекнув, что все еще доступен для нее, а Скалли превратила его признание в шутку о Фрохики. Если только она не решила, что именно он шутит о маленьком Стрелке, что, как Малдер вынужден был признать, вполне соответствовало его обычному поведению.

Он так устал: двусмысленно шутить, скрывать свои чувства и осторожно танцевать вокруг их непростых отношений. Устал от невысказанных желаний, от своего проклятого бремени вечного одиночества.

Скалли предложила изящный выход, аккуратно нарисованный маршрут, возвращающий их к отправной точке до секса. Что ж, будет не впервой, когда он скомкает карту и зашвырнет в мусорную корзину. Скалли уже сделала ход. Пора бы и ему сделать свой.

Вот только Малдер понятия не имеет, каким тот будет.

Ему требуется целых одиннадцать дней, чтобы придумать план. Черт, неудивительно, что Скалли взяла дело в свои руки. Вдохновение приходит во время поездки из Александрии в Вашингтон, когда Малдер, пересекая Потомак, замечает вдалеке бледно-розовые цветы.

Он ждет до 16: 47 прежде чем решается пригласить ее.

– Эй, Скалли, ты занята сегодня вечером? – спрашивает Малдер, делая вид, что заполняет очередной отчет, как положено серьезному агенту ФБР, а не пытается набраться смелости подобно застенчивому школьнику.

Она в задумчивости покусывает ручку, уткнувшись в папку.

– Если не считать планов разложить неприлично большую кучу белья, я совершенно свободна… – рассеяно отвечает Скалли, тряхнув копной рыжих волос, ярко блеснувшей в свете ламп, а затем бросает на него подозрительный взгляд. – А что?

– Да так, ничего особенного. Я просто хотел тебе кое-что показать, узнать твое мнение.

– Это связано с каким-то расследованием?

Малдер открывает ящик стола, делая вид, что ищет ручку.

– Ну, возможно, мы увидим совершенно естественное явление, но ведь нельзя ничего утверждать наверняка без надлежащего исследования, правда?

Скалли тяжело вздыхает.

– Ладно, считай, я клюнула… И кстати, насчет поклевать – я умираю с голоду. Раз уж мы собираемся работать внеурочно, может, хотя бы поедим для начала?

– Как насчет китайской кухни? Можем взять на вынос. Место, куда мы направляемся, не очень далеко, так что еда не должна остыть.

Взяв машину Малдера, они забирают свой заказ из китайского ресторанчика в нескольких кварталах от штаб-квартиры, а затем едут к Национальной Аллее. Он паркуется совсем недалеко от Вашингтонского мемориала.

– А ты не шутил, говоря, что здесь недалеко, – отмечает Скалли, подхватывая сумку с едой. – Так что мы должны увидеть?

– Это, – Малдер указывает вперед.

Берега Тайдл Бэйсин окружают сотни цветущих вишневых деревьев. Бледно-розовых соцветий так много, что нежная зелень листьев практически не видна. В изумлении приоткрыв рот, Скалли ступает на вымощенную камнем тропинку.

– Боже мой… – восхищенно бормочет она себе под нос.

Он прячет руки в карманы.

– Довольно сказочное зрелище, а?

– Малдер… – с благоговением произносит Скалли, искоса глянув на него. – Зачем мы сюда пришли?

– Мне просто захотелось увидеть их своими глазами, – пожимает он плечами.

– Ночью?

– Днем здесь полно туристов, Скалли.

Они сидят на слегка влажной траве, пытаясь поделить между собой последний яичный рулет палочками для еды.

– Это невозможно, Скалли. Давай я просто разорву его пополам.

– Тогда не предлагай мне вторую половину.

– Ты намекаешь, что у меня грязные руки?

– Я видела, куда ты их засовывал, Малдер.

Он игриво шевелит бровями, многозначительно уставившись на нее, и Скалли закатывает глаза.

– Я не это имела в виду, – мягко произносит она. – Но суть остается прежней.

Малдер расслабленно откидывается назад; его длинное пальто ложится на аккуратно подстриженный газон подобно покрывалу. Скалли тут же придвигается поближе, усаживаясь на широкую полу.

– Мне всегда нравилось любоваться вишней именно ночью, – тихо признается он. – В бело-розовых цветах на фоне темного неба есть нечто призрачное. Однако это не злобные призраки, нет. Думаю, если добрые духи леса действительно существуют, они выглядят как цветущая вишня. Знаешь, в большинстве ранних европейских культов неизменно присутствуют элементы поклонения лесам или отдельным деревьям как местам духовной силы, а порой они олицетворяли и само божество…

– Малдер.

– Хм-м?

– Ты будешь яичный рулет, или он весь мой?

Он торопливо передает Скалли коробку.

– И…

– Так зачем ты привел меня сюда?

Покосившись на нее, Малдер с удивлением замечает в глазах напарницы нежность, и тут же переводит взгляд на лениво колышущиеся ветви над головой.

– Вспомнил, что задолжал тебе приятную лесную прогулку, а для этой нам не нужно оформлять никаких документов.

В ответ Скалли одаряет его широкой улыбкой.

– Очень продуманно с твоей стороны, Малдер, учитывая, что именно я всегда занимаюсь бумажной работой.

– Просто твои отчеты лаконичны и понятны, не то что мои. Да и Скиннеру ты явно нравишься больше.

– А не ты ли однажды врезал ему по физиономии?

– Это к делу не относится. Думаю, он слегка влюблен в тебя, Скалли.

Она в очередной раз закатывает глаза.

– Что? – с усмешкой спрашивает Малдер.

– Я… Ерунда, просто сегодня был долгий день. И к тому же становится холодновато.

Тут же выпрямившись, он выскальзывает из рукавов.

– Не… Малдер, не надо, я в порядке!

– Подними ноги, – командует он, вытаскивая пальто из-под ее ног, и набрасывает на плечи Скалли, после чего плюхается обратно на траву.

– Спасибо, – тихо благодарит она. – Тем не менее, уже довольно поздно.

Малдер бросает быстрый взгляд на часы.

– Всего-то семь тридцать. К тому же, сегодня четверг. Ты куда-то спешишь? – он дружески пихает ее плечом. – Давай, Скалли, посидим еще чуть-чуть. Вдруг мы увидим НЛО?

Широко улыбнувшись ей, он с ликованием замечает, как уголок ее рта дергается в ответ.

– Что ж, полагаю, у меня нет выбора, – нарочито печально вздыхает она. – Мы приехали на твоей машине.

Малдер чувствует небольшое давление на плечо и понимает, что она слегка прислонилась к нему. Когда он краем глаза смотрит на прильнувшую Скалли, его словно накрывает теплая волна.

«Я везучий сукин сын», – думает Малдер.

– Почему это? – тут же интересуется она.

О. Он произнес это вслух. Кашлянув, он пытается направить свои мысли в более безопасное русло.

– Ну, во-первых, я все еще жив, – начинает он. – Хоть это и не моя заслуга.

Скалли с важным видом кивает.

– Я видел удивительные вещи; вещи, которые другие ищут всю свою жизнь, имея лишь веру, надежду, что те существуют. А в моих руках были доказательства, я буквально схватил истину за хвост. Кроме того, я по-прежнему здесь. Мы по-прежнему здесь. Что это, если не невероятное везение?

– Я не чувствую себя особо везучей, – тихо говорит она. – Порой мне кажется, что я облажалась во всем, к чему приложила руку. Мой отец довольно долго считал именно так.

Некоторое время они сидят в тишине.

– Без тебя я бы давно погиб, – наконец опровергает ее уничижительное замечание Малдер.

– Знаю, – отвечает она. – Но, сказать по правде, я всегда восхищалась твоей живучестью, так что это не полностью моя заслуга.

– Еще как твоя, – настаивает он, поднимаясь на ноги и отряхивая с брюк налипшие травинки. Протянув руку, Малдер помогает ей подняться, задаваясь вопросом, заметит ли Скалли, если он продолжит сжимать ее прохладную ладонь. Может, и заметит.

Ему хочется взять ее за лацканы пальто и притянуть к себе, прижать к груди, крепко обнять, не ища никаких причины, кроме той, что он может. Поцеловать в лоб, вдохнуть аромат ее волос, почувствовать, как ее ловкие пальцы скользят под пиджак. Он хочет Скалли такой, какая она есть, просто потому, что это она.

Но он долбанный трус, поэтому просто идет рядом с ней по берегу искусственного озера под ветвями цветущей вишни, не смея даже взять ее за руку.

Пятиминутная поездка обратно к Бюро проходит в уютной тишине. Голова Скалли прислоняется к стеклу, заставляя Малдера на мгновение задуматься, не задремала ли напарница. Ему нравится, когда она клюет носом во время их поездок. Это приносит ему чувство покоя. Скалли приносит ему чувство покоя.

Припарковавшись в гараже неподалеку от ее машины, Малдер глушит двигатель. Скалли оставляет его пальто на пассажирском сиденье и забирает портфель.

– Тебе что-то нужно? – слегка удивленно спрашивает она, заметив, что Малдер отстегнул ремень безопасности.

– Загляну в кабинет за одной папкой, – не моргнув глазом, врет он, и, выйдя из машины, приближается к Скалли. – А заодно провожу тебя.

Их автомобили разделяет не больше двадцати футов.

– Спасибо, Малдер, – сардонически усмехается она, выуживая ключи из кармана. – Как предусмотрительно с твоей стороны, учитывая, что я вооружена.

– Не стоит благодарности, – рассеяно говорит он, шагнув вперед.

– Что ты делаешь? – спрашивает она, держа ключи в одной руке, а второй открывая дверцу.

– Ничего, – торопливо отвечает Малдер. – Увидимся завтра.

«Господи, она такая миниатюрная, что угодно может случиться…»

Подавшись вперед, он наклоняется и оставляет на ее щеке быстрый поцелуй, слегка касаясь носом нежного местечка под глазом. Резко вдохнув аромат ее кожи, он отстраняется.

Они молча моргают друг напротив друга.

– Пока, – неуверенно произносит Малдер.

– Да… Спокойной ночи, – Скалли кивает, а затем оглядывается на лифты. – Тебе на самом деле нужна была папка?

В ответ он бросает на нее пустой взгляд, и она понимающе поджимает губы.

– Ясно. Что ж, мне пора, так что… Ну, увидимся. Завтра.

Точно. Несмотря на то, что произошло, земля продолжала вращаться.

Позже, вешая пальто, Малдер чувствует слабый запах ее шампуня на воротнике.

Глава 8

Скалли не может уснуть.

Вернувшись домой, она первым делом приняла горячую ванну, отмокая до тех пор, пока тело не покраснело и расслабилось, а кожа на пальцах не сморщилась. Натираясь мылом с ароматом мяты, она упорно прогоняла мысли о всяческих поцелуях.

Пока Скалли выбирала атласную пижаму из корзины с чистым бельем, которое она так и не разложила, перед ее внутренним взором стоял образ Малдера, неторопливо расстегивающего пуговицы и стягивающего топ с ее плеч.

Она почистила зубы и проигнорировала ночной увлажняющий крем. Ни к чему сегодня лишний раз касаться той щеки.

А сейчас она лежит в своей чистой постели и чувствует, как потихоньку сходит с ума.

Поначалу вечер с Малдером казался таким нормальным, естественным, комфортным; достаточно интимным, чтобы утолить боль в ее ноющем сердце, но не настолько, чтобы заставить открыться еще сильней. К моменту их расставания Скалли согрелась, наелась, и чувствовала удовлетворенную сонливость.

А потом он поцеловал ее.

Это был обычный поцелуй: просто быстрое прикосновение мягких губ к щеке, но оно тут же выбило у нее почву из-под ног: сердце подпрыгнуло к горлу, желудок ухнул вниз, а под кожей словно вспыхнуло яркое пламя.

«Это просто смешно. Мы ведь уже целовались, – рассуждает про себя Скалли. – У нас, черт возьми, был секс! »

И классный секс. Лучший в ее жизни.

Она избегала думать об этом, особенно после разрыва их соглашения. Но простой, целомудренный поцелуй Малдера полностью уничтожил ее защитные стены, и она заставляет себя посмотреть правде в глаза.

Фокс Малдер чертовски возбуждает ее; да, порой сводит с ума, а также, вероятно, разрушает ее жизнь, но ей плевать, потому что он самый страстный, нежный, преданный человек в мире, и единственный, ради которого она готова рискнуть всем.

К тому же, он довел ее до оргазма. До множества оргазмов.

У Скалли появляются кое-какие подозрения относительно истинной природы своих чувств, но, честно говоря, сейчас довольно неудачный момент для серьезных размышлений. Ее тело буквально дрожит от напряжения, и если она не расслабится, то точно не заснет до самого утра. Поэтому Скалли решает отправиться в небольшое путешествие по воспоминаниям, позволяя рукам заняться делом…

Их самый первый раз, над обеденным столом. Не самое подходящее место для начала, но тогда они отчаянно спешили.

Еще та ночь, когда он усадил ее на столешницу и зарылся лицом между ее широко раздвинутых ног. Пока она дрожала под умелыми ласками его горячего языка, приглушенный свет аквариума омывал их голубоватым сиянием. Именно тогда ей стало ясно, что больше не стоит жаловаться на проклятые семечки…

И когда они впервые занимались сексом в его новой кровати... Как ритмично двигались бедра Малдера, впечатывая ее в изголовье…

Обычно Скалли требуется намного больше времени, прежде чем самостоятельно достичь оргазма, но сегодня возбуждение слишком велико. Бешенные движения пальцев, судорожно вздымающаяся грудь… Еще пара секунд, еще немножко...

Внезапно перед глазами возникает образ Малдера, застенчиво, но крепко целующего ее в щеку, и она немедленно кончает.

«Вау…»

Она совершенно без сил, дыхание прерывистое, между ног липкая влага. Вытащив руку из пижамных штанов и отбросив спутанные покрывала, она направляется в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Чуть погодя Скалли возвращается в кровать, устраивается поудобнее и молча смотрит в темный потолок.

Это же надо так охренительно влипнуть. Она влюбилась.

Глава 9

На следующее утро Малдер появляется в кабинете на полчаса раньше обычного и в необычайно приподнятом настроении. Ему хочется вприпрыжку скакать по коридорам, разбрасывая чертовы лепестки роз. Он слишком нервничает, чтобы просто сидеть за столом, поэтому отправляется в кофейню.

По пути Малдер задается вопросом, не купить ли стаканчик и Скалли, но потом решает, что это «Чересчур Рано, И Вообще Слишком»… а затем передумывает и все равно берет для нее кофе. В конце концов, кофе всего лишь кофе, и не несет никакого скрытого подтекста, да?

Он не знает, изменил ли их отношения прошлый вечер. Единственное, в чем Малдер уверен – он сделал шаг вперед и не получил хук слева. А это уже смахивает на прогресс.

Вернувшись в подвал, он пытается успокоиться, просматривая стопку потенциальных дел, скопившуюся за последние два дня. Обычно Скалли приходит в 8: 50, так что у него еще есть время взять себя в руки.

Уже почти девять, а ее все нет. Малдер точит несколько карандашей, с трудом подавляя желание бросить их в потолок.

В 9: 07 он больше не может бороться с искушением, но карандаш отскакивает от плитки, падая на пол. Малдер торопливо запихивает его ногой под стол.

В 9: 12 он хватает телефон, чтобы позвонить ей, но сбрасывает звонок еще до первого гудка.

Наконец в 9: 23 Скалли входит в их подвал, оставляя дверь слегка приоткрытой.

– Доброе утро! – улыбаясь, он протягивает ей стаканчик.

Кофе чуть теплый, и Малдер чувствует себя довольно жалко, предлагая такую гадость.

– Попала в пробку?

Она молча принимает напиток, делает глоток и чуть морщится.

– Извини, он успел остыть, – смущенно бормочет Малдер, вставая, чтобы закрыть дверь. Он замечает, что от щелчка замка Скалли на мгновение напрягается. – Обычно ты приходишь раньше.

– Все нормально, – отрывисто отвечает она. – Плохо спала ночью. Не услышала будильник.

Он понимающе кивает.

– Надеюсь, это не из-за меня, – произносит он.

Зардевшись, Скалли вскидывает голову, широко распахнув глаза.

«Любопытно».

– О чем ты…

– Вчера вечером ты сказала, что уже поздно, – торопливо объясняет он. – Я это имел в виду.

– О, – Скалли снова смотрит в сторону.

«Почему она отводит взгляд? »

Во всех неловких ситуациях Дана Скалли, которую он знает, держится с неизменным достоинством. Его напарница всегда собрана, сдержана и бесстрашна, и эти черты в ней Малдер просто обожает. Даже на пике их сексуальных отношений она приходила на работу вовремя, выглядя свежей и невозмутимой, как будто по пятницам не происходило ничего особенного. Скалли оказалась так хороша в разделении личного и профессионального, что ему было слегка не по себе. Однако сегодня в ней что-то изменилось, но что именно?

Малдер изучает ее внешний вид, пытаясь найти подсказку. Прическа как всегда безукоризненна, волосы ярко блестят. Наверное, пахнут тем же шампунем, что и вчера – Господи, он должен еще раз вдохнуть этот аромат – прядки аккуратно заправлены за уши. Сегодня на Скалли маленькие жемчужные сережки, и при виде изящного ушка у него просто слюнки текут. Он посасывал ее мочку, целовал ее шею, и все что он хочет, это делать это снова, и снова, и снова…

– Малдер, – осторожно спрашивает Скалли, – ты в порядке?

Сегодня ее губы кажутся чуть темнее. Она снова нанесла ту помаду? Ту, что запачкала воротник его рубашки в третью их страстную ночь…

– Да, а что? – небрежно отвечает он, откинувшись было на спинку, но, почувствовав возрастающее напряжение в паху, тут же садится прямо и придвигается ближе к столу.

– Ты пялился на меня.

– Извини. Просто задумался кое о чем.

– Кое о чем?

Он отчаянно роется в голове, ища какую-нибудь безобидную мысль.

– О йети.

Скалли недовольно поджимает губы.

– Ясно.

Малдер следит, как шевелятся ее губы: она беззвучно повторяет «йети». Он сглатывает ком в горле, пытаясь придумать, что еще можно сказать. Единственное, что приходит на ум – правда.

– Спасибо, что согласилась пойти со мной вчера вечером, – мягко произносит он. – Я отлично провел время.

– Отчет о расходах должен быть готов к пяти, – сухо отвечает Скалли, и ее слова действуют на него подобно ведру холодной воды.

***

Скалли терпеть не могла опаздывать: как правило, из-за этого весь день шел насмарку. Она проспала, не услышав будильник, и не успела вымыть голову, и сейчас ее волосы, скорее всего, ужасно выглядят. На завтрак тоже не осталось времени, так что во время торопливых сборов она смогла сунуть в рот только половинку черствого бублика.

По пути на работу заиграла эта тупая песня «В пятницу я влюблен», и Скалли быстро выключила радио. К тому же единственной губной помадой, завалявшейся в сумочке, оказалась «насыщенно-ягодная», и ей пришлось всю дорогу до подвала прикрывать рот, чтобы не краснеть от смущения.

А там ее поджидал Малдер, с радостью нетерпеливого щенка предложившего чуть теплый кофе. Порой его энтузиазм был очаровательным, довольно часто – утомительным, но сегодня вызвал в ней лишь раздражение.

Йети?! Малдер глазел на нее так, словно хотел немедля затащить в постель, а сейчас утверждает, что думал о йети?!

Честно говоря, сегодня Скалли действительно чувствует себя мерзким снежным человеком, холодным и неуклюжим, испытывающим только примитивные желания. Она невыспавшаяся, разбитая и голодная. А еще возбужденная, но этот инстинкт пока удается подавить.

Малдер благодарит ее, словно вчера она сделала одолжение, проведя с ним вечер. Как будто вернувшись домой она не мастурбировала до потери пульса с мыслями о нем, слишком взвинченная и измученная, чтобы испытывать хоть каплю стыда.

Проклятье, Малдер никогда не смущался из-за своих сексуальных развлечений, так какого черта ей нужно переживать из-за своих?

Его взгляд наполнен такой теплотой и искренностью, что Скалли чувствует себя почти голой. Ей требуется пауза, и она отвлекает его внимание отчетами о расходах с ощущением, что прячется под зонтиком от полуденного солнца.

Теперь между ними возникло новое напряжение: ей кажется, что они стоят на краю бассейна и осторожно пробуют воду, ожидая, когда другой сделает первый шаг. Скалли представляет другую, более храбрую версию себя, бесстрашно выкладывающую свои секреты, обнажающую перед Малдером душу, позволяющую ему увидеть все, что она так долго боялась раскрыть. Она уже чувствует слова, щекочущие нёбо, фразы, пляшущие на кончике языка, но пока не может их сказать. Не здесь, не сейчас. У нее есть работа, и она обязана ее сделать.

«Продержись еще несколько часов, Дана. Потом наступят выходные, и ты сможешь беспрепятственно погрузиться в свои переживания, избегая Малдера до понедельника».

Оторвавшись от бумаг, Скалли замечает, как быстро он отводит взгляд, и внезапно ей в голову приходит сумасшедшая мысль.

А что, если они оба влипли?

Глава 10

Ей следует просто пойти домой.

Скалли уже разок постучала, но внутри не слышно никакого движения.

Не то чтобы у нее был какой-то конкретный план. Просто в одну минуту она сидела на диване, по третьему разу перечитывая одно и то же предложение, а в другую – уже ехала в Александрию, проигрывая в голове пять вариантов развития беседы с Малдером, когда он откроет дверь и увидит ее, заявившуюся без приглашения.

Затевать разговор – хреновая идея, верно? Они прекрасно понимают друг друга без слов, и до сих пор их все устраивало; значит, нет необходимости что-то менять. Сейчас она развернется, тихонько вернется к лифту и притворится, будто ее здесь никогда не было. Даже если Малдер каким-то чудом услышал ее, то, выглянув наружу и никого не найдя, он наверное, решит, что к нему постучался призрак. Она спровоцирует маленькое бессмысленное расследование тем, что просто струсит у его порога. Скиннер будет в восторге от отчета, может, даже перескажет самое интересное в комнате отдыха.

Но, вопреки всем разумным доводам, Скалли стучит снова, на этот раз намного громче.

Может, его нет дома? Она нервно смотрит на часы. Почти восемь вечера. Чем обычно занимается Малдер в пятницу веч…

О… О, боже…

До недавнего времени по пятницам он встречался с ней.

Что, если он нашел кого-то еще? Какая-то часть Скалли думает, что подобная идея смехотворна, учитывая поведение Малдера в эти два дня. Но вдруг она все придумала, идиотка влюбленная, приняла желаемое за действительное, и…

– Скалли? – раздается позади знакомый голос, и ее сердцебиение тут же учащается. Оглянувшись, она замечает неторопливо приближающегося Малдера. Судя по пакетам в руках, он только что из магазина.

– Малдер… Не ожидала встретить тебя здесь, – выдает она глупейшую фразу.

«Серьезно, Дана?! Ты торчишь под его гребаной дверью! »

– Должно быть, судьба, – тепло улыбается он. – Эй, ты мне не откроешь? А то руки немного заняты.

Хмыкнув в знак согласия, она вытягивает из кармана тихо звякнувшую связку ключей, безошибочно выбирая нужный. Этикетка с надписью «Малдер» почти стерлась, но она ей давно не нужна. Скалли на ощупь знает, какой ключ от его квартиры.

Боже, она безнадежна.

– Спасибо, – благодарит он, протиснувшись мимо. – Не хочешь зайти?

Да-да-да-да…

– Мне бы не хотелось мешать твоим планам, – вместо этого отвечает она.

– Сегодня я тусуюсь с рыбками, – небрежно замечает он, унося пакеты на кухню. – Mi casa es su casa[3].

– Я учила немецкий, – напоминает Скалли, но, тем не менее, заходит и, поколебавшись мгновение, запирает дверь.

Прошло уже две недели с момента ее прошлого визита, но тогда была совсем другая ситуация. Скалли уже сбилась со счета, сколько раз и при каких обстоятельствах переступала через порог его квартиры, но последний никак не выходит у нее из головы. Между ними остался нерешенный вопрос.

– Ты голодна? – кричит Малдер. – Я собираюсь разогреть суп.

– Нет, спасибо, – на автомате отвечает она, проходя внутрь, и неловко прислоняется к дверному косяку. – Может, тебе чем-нибудь помочь? Раз уж я все равно здесь.

– Поставь чайник, – он кивает в сторону плиты. – В одном из пакетов есть ромашковый чай.

– Ты пьешь ромашковый чай? – удивленно спрашивает она.

– Ты как-то упомянула, что он помогает при бессоннице, – объясняет Малдер, запихивая в холодильник апельсиновый сок и коробку яиц.

Скалли странно тронута тем, что он прислушался к ее вскользь брошенной фразе.

– И как, помогает?

– Не особо, но я все равно его пью, – он пожимает плечами. – Приятный вкус.

Она опускает глаза, невольно вспоминая, что произошло между ними прямо здесь, на его крошечной кухне.

Все началось на столе и продолжилось на полу…

    Голос Малдера возвращает ее в настоящее.

    – Так что привело тебя сюда? – спрашивает он, роясь в ящике в поисках консервного ножа. – Только не думай, что я жалуюсь на компанию.

    Скалли наполняет чайник под краном.

    – Мне кажется… нам нужно поговорить.

    – А-а, поговорить… У меня неприятности? – шутит он, зажигая конфорку.

Когда Малдер забирает у нее чайник, их пальцы соприкасаются. Скалли задается вопросом, почувствовал ли напарник сковавшее ее напряжение.

    – Знаешь, на самом деле я рад, что ты здесь, – продолжает он. – Сегодня ты казалось какой-то отстраненной, и я волновался… не из-за меня ли это?

    – Я в порядке, – тихо отвечает она. – Давай поговорим за чаем. И супом.

    Наконец, они сели за стол.

    «Стол…» – думает Скалли.

    Именно здесь она впервые почувствовала Малдера внутри себя. Довольно сюрреалистично просто сидеть здесь, почти два месяца спустя, и наблюдать, как он ест куриный суп с солеными крекерами. Он протягивает ей пачку, и Скалли осторожно кусает один, ощущая, как тот приятно крошится на языке.

    – Итак… – произносит Малдер, макая крекер в суп.

– Итак, – повторяет она, рассеяно поглаживая гладкую столешницу.

    – Классное дерево, а? – криво ухмыляется он.

    – Ты просто не можешь без иронии, да? – вздыхает она.

    – Ну, что есть, то есть, – пожимает он плечами, а затем, посерьезнев, продолжает. – Прости, мне не следовало шутить.

    – Ничего, я привыкла. Это твоя защитная реакция.

    – А, моя защитная реакция? – фыркнув, Малдер указывает на себя ложкой.

    – Да, – спокойно отвечает она. – За дурацкими шуточками ты пытаешься скрыть, что у тебя на уме.

– Ну, сейчас-то я по крайне мере пытаюсь что-то исправить, а не притворяюсь, что все в порядке, – резко бросает он, запихивая крекер в рот.

    Скалли быстро облизывает губы.

    – Малдер, я пришла, потому что не все в порядке, и хочу это исправить, – объясняет она. – Надеюсь, ты хотя бы попытаешься уважать мои намерения.

    Смягчившись, он кивает.

    – Хорошо… Вот, твой чай, – Малдер пододвигает к ней позабытую чашку.

    Кивнув, Скалли обхватывает ее обеими руками и, вдохнув горячий пар, делает первый глоток. Вкус не слишком изысканный, но чай приятно согревает тело и успокаивает мысли.

    – Я не знаю, что нужно сделать или что сказать… – признается она. – У меня ужасно это получается.

    – Скажи все, что хочешь, – отвечает он. – Я выслушаю.

    – Малдер, мне очень тяжело в последнее время. Из-за нас.

    – Из-за нас… – в его голосе звучит осторожность. – Если ты имеешь в виду, что тебя больше не устраивает наше партнерство…

    – Речь не о партнерстве, а о наших личных отношениях. Если, конечно, в них есть что-то помимо работы.

    – Конечно, есть! – горячо утверждает он. – Мы лучшие друзья, Скалли!

    – Да, верно… – соглашается она. Какая-то ее часть хочет закончить разговор прямо сейчас, оставить все как есть. Остаться друзьями. Так будет проще. Намного проще.

    Малдер откладывает ложку.

    – Послушай, если ты расстроена из-за того, что я поцеловал тебя прошлым вечером, то мне очень жаль. Наша… договоренность… подошла к концу, и я уважаю твое решение…

    – Почему ты поцеловал меня? – внезапно спрашивает она. – Без шуточек, без увиливаний. Почему?

    Малдер смотрит прямо ей в глаза. Его умоляющий взгляд полон нежности.

    – Скалли… – мягко произносит он.

    – Малдер, – шепчет она. – Пожалуйста…

    – Потому что… потому что я эгоистичный мудак, и мне хотелось поцеловать тебя. Вот и поцеловал. И мне показалось… Знаю, это глупо, но мне показалось, что ты тоже этого хочешь.

    Закончив, Малдер опускает глаза, уткнувшись в тарелку супа.

    Скалли отчаянно пытается подобрать слова.

    – Это было… приятно. Мне понравилось.

    Он тут же вскидывает голову.

    – Так я не перешел черту?

– Нет.

– Ух ты.

– И… я бы не возражала, если бы ты как-нибудь повторил, – от волнения Скалли немного подташнивает, но она продолжает: – Я не хочу возвращаться к нашей договоренности. Она не очень хорошо нам подходила. По крайне мере, мне.

Малдер открыл было рот, но она тут же обрывает его.

– Если ты сейчас пошутишь насчет примерки, то клянусь Богом, я сразу уйду.

Он обиженно вскидывает руки.

– Я молчу!

– Ты просто… – она со стоном прячет лицо в ладонях. – Ты невыносим. Почему я вообще об этом беспокоюсь?

– Мы вместе шесть лет, Скалли. Ты слишком глубоко увязла, чтобы остаться безразличной.

В его глазах горит озорной огонек, и она позволяет себе слабую улыбку.

– Вот поэтому я и хочу прояснить наши отношения. Чтобы в будущем не причинить друг другу боль.

Малдер задумчиво жует крекер.

– Ты собираешься разбить мне сердце, Скалли?

– Я больше беспокоюсь о своем.

– Я никогда так не поступлю, – уверенно заявляет он.

«Каждый чертов день без твоих прикосновений разбивает мне сердце», – думает она, а вслух произносит:

– Ты будешь удивлен.

Глава 11

«Постой, что? »

Малдер замирает, не донеся ложку до рта.

– Скалли, – осторожно произносит он, – на что ты намекаешь?

У нее такой вид, будто она вот-вот вцепится себе в волосы. Или ему.

«Хм-м… Нет, сейчас не время думать об этом».

– Малдер, каких слов ты от меня ждешь? – в голосе Скалли слышны умоляющие нотки.

Почему она продолжает сваливать все на него? От этой мыслиМалдер внезапно чувствует жуткое раздражение.

– Я не знаю, что ты хочешь сказать! Ты же сама хотела прояснить наши отношения, верно? Сейчас самое подходяще время для того, чтобы начать, так что просто скажи что-нибудь!

– Знаешь, наверное, мне вообще не стоило начинать этот разговор, – ощетинившаяся Скалли раздраженно фыркает.

– Замечательно… – ворчливо отзывается он. – Тогда давай закончим его и поговорим обо всем позже. Звучит потрясно.

– Почему ты ведешь себя так?! – огрызается она, недовольно всплеснув руками.

– Я просто ем суп!

Скалли безвольно оседает на стуле, уткнувшись лбом в ладонь.

– Прости, мне жаль… Я слегка на взводе.

– Как и я, – тихо отвечает он. – Разговор как-то не задался, правда?

– Да, не задался, – Скалли издает полусмешок-полувсхлип, после чего шмыгает носом, быстро добавляя: – И нет, я не плачу.

– Прости, я веду себя как осел, – мягко говорит Малдер и пододвигает к ней тарелку. – Хочешь супа?

Она отрицательно качает головой.

– Если тебе станет легче, наша договоренность мне тоже не подходила. Говорю на случай, если это не очевидно.

– Прости, я не знала, – смутившаяся Скалли рефлекторно вытирает нос рукавом и с отвращением смотрит на намокшую ткань. – Эм-м, у тебя случайно нет салфеток?

Он берет одну и передает ей.

– А ты разве не поэтому ушла? Мы договаривались о безличном сексе, но я постоянно нарушал твои правила.

– Малдер, я уже сама не могла заниматься безличным сексом. В ту ночь, когда я ушла, когда ты назвал меня по имени… Я так сожалела, что запретила тебе это.

Малдер согласно кивает.

– Я терпеть не могу, когда кто-то зовет меня «Фокс» – признается он. – Кто угодно, но особенно ты. Я не хочу быть для тебя «Фоксом».

– А кем ты хочешь быть для меня? – спрашивает Скалли. Ее сияющий взгляд пытливо изучает его лицо.

Вопрос повисает над ними, словно огромная грозовая туча, скрывающая в глубине разрушительные разряды.

«Всем», – думает Малдер.

– Всем, – произносит он вслух.

Зловещая туча рассеивается без следа.

Они сидят по разные стороны стола, два месяца назад использованного не совсем по назначению, разделенные только тарелкой куриного супа. Малдер не может вспомнить, чтобы глаза Скалли хоть раз распахивались так широко.

– Всем… – потрясенным шепотом повторяет она. – Проклятье, Малдер, ты не можешь разбрасываться такими словами, потому что я буду верить тебе каждый чертов раз!

– После всего, через что мы прошли, ты еще удивляешься моим словам?

Она резко трет лицо.

– Ты и сам не лучше.

Они снова в тупике, не знают, как закончить свою многолетнюю игру, но у них больше нет выбора.

– Итак… – говорит он.

– Итак… – эхом вторит Скалли.

– Так мы… Скалли, помоги мне немного.

Она, черт возьми, выбрала удачный момент, чтобы закатить глаза.

– Малдер, я не умею читать мысли. Ты говоришь свою часть, а я свою, договорились?

– Хорошо, – отодвинув тарелку в сторону, он тянется к ней, сжимая прохладные ладони. – Я люблю тебя, Скалли.

Ладно, вот сейчасее глаза распахнуты так, как никогда прежде.

– Я что-то не то сказал? – невинно спрашивает Малдер. – Или нам следовало обменяться еще несколькими невнятными, запутанными фразами?

– Нет, прости, все хорошо, – Скалли уставилась на их сцепленные руки. – Просто дай мне минутку.

Малдер бросает взгляд на тарелку. Если все пойдет хорошо, ровно через год он вручит ей банку супа в качестве подарка. Малдер надеется, что у него будет такой шанс.

– Ладно, я готова, – Скалли выдыхает, крепче сжимая его ладонь. – Я… я тоже. Люблю тебя.

Он смотрит вниз, затем на ее настороженное лицо, оглядывается по сторонам, и, наконец, улыбается.

– Ха. Конец света не наступил.

Скалли прикрывает веки, отвечая собственной неуверенной улыбкой.

– Нет, полагаю, не наступил.

Она освобождает руки, аккуратно складывая их на коленях.

– Классно поболтали, – Малдер неловко поднимается и забирает недоеденный суп. – Так э-э… хочешь посмотреть фильм или займемся чем-нибудь еще?

Скалли тоже встает.

– Вообще-то мне уже пора… Я не убегаю, – тут же добавляет она, сделав глубокий вдох. – Просто так много всего произошло, и… думаю, кое с чем лучше пока не спешить.

– «Кое с чем»? – лукаво осведомляется он, ставя тарелку в раковину, после чего вытирает руки о джинсы и направляется к ней. – Расскажите мне об этом поподробнее, агент Скалли. У вас есть новые правила, которые я должен нарушить?

Она уже снимает с вешалки пальто и, обернувшись, вскидывает голову, чтобы встретится с ним взглядом. Сегодня напарница не на каблуках, и, нависая над ней, Малдер испытывает странный восторг от того, какой крошечной Скалли кажется рядом с ним.

– Мы можем нарушить их вместе, – застенчиво произносит она. – Но не сейчас. Мне нужно немного времени.

Закусив губу, Малдер мягко кивает.

– Хорошо, Скалли. Я буду ждать.

– Спокойной ночи, – прощается она, открывая входную дверь, но, замерев на пороге, разворачивается и тянется к нему. Одной рукой Скалли хватает его за свитер, притягивая к себе, а второй скользит по затылку, взъерошивая короткие волосы.

Ее губы мягкие, теплые, и все, что происходит, ощущается так, словно она впервые целует его, впервые касается по-настоящему. Поцелуй Скалли настолько нежен и искренен, что Малдер на секунду задается вопросом, не разрыдается ли он от счастья.

Но прежде, чем он успевает ответить на поцелуй, обнять ее, прикоснуться в ответ, Скалли уходит. Дверь с тихим щелчком закрывается за ее спиной.

Глава 12

Скалли еще никогда не чувствовала себя такой уязвимой.

Всю субботу она боролась с эмоциональным похмельем; измученная, опустошенная, но вместе с тем испытывающая странную эйфорию. Ей пришлось трижды удерживать себя от звонка Малдеру. Одна часть Скалли хотела убедиться, что предыдущий вечер ей не приснился, а другая настаивала, что если она оказалась жертвой иллюзий, то можно пожить в мечтах и до понедельника.

Она даже не осознавала, сколько сил тратила на то, чтобы сдерживать свои чувства к напарнику, и ощутила себя в какой-то мере свободной, когда наконец призналась в них. Ну, до тех пор, пока проснувшись в понедельник утром, не поняла, что сегодня ей предстоит встретиться с ним лицом к лицу.

«Маски сброшены, – успокаивает себя Скалли. – Мы открылись друг другу, и между нами все будет замечательно».

Как будто она вообще могла рассматривать возможность отступления. Нет, Скалли понимает, что увязла по уши в тот самый момент, когда впервые переступила порог захламленного подвала и увидела Малдера, заросшего, но по-мальчишески милого, встретившего ее насмешливым взглядом ярко горящих глаз из-под очков в проволочной оправе.

И вот, шесть лет спустя, в ясное утро понедельника она открывает дверь в их кабинет, ощущая себя такой же нервной, любопытной и преисполненной надежд, как в день их первой встречи.

На часах 8: 50, а Малдера все еще нет. Поставив портфель, Скалли небрежно опускается в его кресло.

«Так вот какой вид открывается ему отсюда», – лениво размышляет она.

Из-под рабочего журнала торчит клочок бумаги, на котором выведено ее аккуратным почерком: «Таверна Мёрфи», Александрия, 19: 15. Приходи один». Рабочее место Малдера напоминает свалку, поэтому сложно сказать, хотел ли он оставить записку, или же просто забыл ее выбросить. Но для Скалли эта невзрачная бумажка стала важной вехой в их совместной истории, священной реликвией, чуть было не похороненной под грудой документов, так что она, развернувшись в кресле, прикалывает записку к стене удачно подвернувшейся кнопкой.

Внезапно дверь открывается, и она, резко обернувшись, замечает входящего Малдера. Под любопытным взглядом напарника, тут же сфокусировавшегося на ней, Скалли чувствует себя пойманной на месте преступления.

– Доброе утро, – неловко кашлянув, здоровается она, стараясь придать голосу обычную невозмутимость.

– Привет, Скалли, – Малдер практически сияет от радости, останавливаясь в нескольких шагах от стола.

Она притворяется, что не замечает его хорошего настроения.

– О, я заняла твое место? Сейчас освобо…

– Нет-нет, – рассеяно отвечает он, неторопливо окидывая ее с ног до головы голодным взглядом. – Останься. Ты там прекрасно смотришься.

Малдер практически раздевает ее глазами, и Скалли чувствует волну облегчения. Кажется, вечер пятницы ей не приснился.

– Малдер, ты не можешь флиртовать со мной на работе, – привычно закатывает она глаза.

– Но я постоянно флиртую с тобой на работе, – возражает он, усаживаясь на край стола. – И из достоверных источников знаю, что ты от этого в восторге.

Скалли игриво пихает его ногой.

– Даже если и так, нам нужно держать наши отношения в тайне. По крайней мере, в рабочее время.

– Ладно, будь по-твоему. Только еще кое-что…

– Да?

Наклонившись поближе, Малдер понижает голос.

– Ты так быстро ушла в пятницу, что у меня не было возможности ответить на поцелуй, и я все выходные мучился, ожидая возможности вернуть должок.

Скалли чувствует, что на ее щеках заиграл румянец.

– Малдер, мы на работе.

– Всего один поцелуй, Скалли, и клянусь, я буду вести себя хорошо весь день.

Она медленно облизывает губы, искренне наслаждаясь тем, как глаза Малдера неотрывно следят за ее языком.

– Всего один… – Скалли почти шепчет.

Он тут же вскакивает на ноги и протягивает руку.

– Иди ко мне, – хрипло бормочет он.

Ухватившись за предложенную руку, она поднимается, чувствуя внизу живота безумный трепет. Малдер тут же притягивает ее к себе, положив одну ладонь на поясницу, а вторую на шею, большим пальцем приподнимает подбородок и наклоняется к ней.

Его губы бархатисто-мягкие, а поцелуй такой сладкий и нежный, что Скалли тает под его ласковым напором. На вкус Малдер словно зубная паста и кофе, соль и интригующие возможности. Она чувствует, что удовлетворение ложится ей на плечи подобно теплому одеялу.

Наконец, вечность спустя, их губы разделяются, и Малдер неохотно открывает глаза.

– Еще один? – в его голосе отчаянная надежда.

Скалли отрицательно качает головой.

– Прости, Малдер.

Разочарованно вздохнув, он крепко сжимает ее в объятиях. Она обнимает Малдера в ответ, упиваясь простым осознанием того факта, что держит его в руках. Внезапно Скалли понимает, что до сегодняшнего утра они ни разу не обнимали друг друга только потому, что хотели обняться, и от того простое объятие трогает ее до глубины души.

Малдер утыкается носом в ее волосы.

– Господи, как же замечательно ты пахнешь… – жарко выдыхает он.

Она мягко отстраняется.

– Пока с тебя хватит. Нас ждет куча бумаг.

– Нам следует начинать с поцелуя каждый день, – мечтательно произносит Малдер, ласково поглаживая ее ладонь. – Очень поднимает боевой дух.

– О, так вот как ты его называешь? – уже отойдя, не может удержаться от шпильки Скалли, стрельнув глазами в область его паха. Малдер со стоном опускается в кресло.

– Ты меня точно когда-нибудь убьешь, – заявляет он.

Она бросает ему первую папку.

– Нет, если Скиннер доберется до тебя первым.

Глава 13

Обычно он не пьет.

Да, как правило, не пьет; но сегодня Малдер сидит в прокуренном полумраке придорожной забегаловки неподалеку от своей квартиры, нервно поглаживая букет коралловых роз на столе.

Он ждет особенную женщину.

Малдер давно здесь не появлялся и сейчас, когда прошел ровно месяц с момента их объяснения, он бы выбрал другое заведение, чтобы отметить эту дату. Но недостаток романтической атмосферы с лихвой окупает значимость места.

Сегодня в полдень Скалли оставила на его столе записку.

«Таверна Мёрфи», Александрия, 19: 15. ХО».

Ласковое «ХО»[4] в конце заставило его губы расплыться в широкой улыбке.

После работы Малдер переоделся в темно-бордовую рубашку, о которой практически забыл, но в которой, по недавнему признанию Скалли, выглядел восхитительно. А потом заглянул в цветочный магазин на углу, мимо которого проходил годами, и купил дюжину роз яркого персикового цвета.

Он чувствовал себя слегка нелепо, заходя в этот грязный бар в старой рубашке и с красивым букетом, но ради Скалли он готов принести и более серьезные жертвы.

«Фокс Малдер по уши влюблен» – наверняка было написано у него на лице. Так пусть и весь облик кричит о том же.

Свозь суету и сигаретный дым он замечает рыжий всполох волос Скалли, а затем смотрит, как она приближается к нему.

На ней легкое платье до колен и кардиган в тон, и при виде напарницы Малдер чувствует в груди сладкую боль. Он хочет пасть перед ней на колени прямо на этот липкий пол, умоляя Скалли сжечь их дотла и возродить из пепла, а после вместе растить детей.

Но Малдер ограничивается улыбкой.

– «ХО»? – говорит он вместо приветствия. – Вот уж не думал, что это твой стиль, Скалли.

Проигнорировав шутливый комментарий, она со смущенной улыбкой оставляет поцелуй в уголке его рта. Им все еще тяжело вести себя друг с другом, как пара; сказываются бессчетные часы на работе, оставляющей очень мало времени для всего остального.

Скалли усаживается на место рядом с ним.

– Это мне? – указывает она на букет.

– Конечно, – кивает он. – Надеюсь, тебе нравится, потому что, должен признать, я мало что понимаю в цветах. Знаю, обычно дарят красные, но мне кажется, этот цвет лучше тебе подходит.

– Они прекрасны, Малдер… Спасибо, – она глубоко вдыхает нежный аромат. – И пахнут просто чудесно.

Скалли поднимает на него застенчивый взгляд.

– Знаешь, розы, которые ты выбрал… на самом деле очень уместны, если рассматривать общепринятый язык цветов.

– Разве? – спрашивает он, ожидая подсказки.

Опустив руку на его колено, Скалли рисует маленький круг.

– Коралловые розы символизируют желание, – тихо произносит она.

Его сердцебиение тут же учащается, и Малдер в кои-то веки не может придумать остроумный ответ. Отчасти из-за ловких пальчиков напарницы, поглаживающих его ногу.

– Малдер… – мягко шепчет Скалли.

– Да?

– Давай обойдемся без выпивки.

Ее тихие слова разжигают неистовое пламя в его груди.

Всю короткую дорогу к его квартире они идут рука об руку, наслаждаясь теплым весенним вечером. Он не может оторвать зачарованного взгляда от Скалли, жадно наблюдая, как изящно изгибаются ее губы во время разговора, как ласковый ветерок играет с подолом ее платья. Малдер решает, что она самая прекрасная женщина, какую он когда-либо встречал, и, что самое замечательное, она хочет его. Любит его.

Они не занимались сексом с той самой ночи, но Скалли ясно дала понять, что хочет вернуться к интимным отношениям в ближайшем будущем, просто ей нужно время, чтобы привыкнуть к их новому статусу.

«Видимо, годы подавления своих чувств сильно влияют на восприятие», – подумал тогда Малдер с кривой усмешкой. Что ж, в этом вопросе он ее прекрасно понимает.

Когда они добираются до его квартиры, Малдер едва может достать ключи.

– Клянусь, я не нервничаю, – вымученно шутит он, едва не уронив брелок.

Отобрав у него связку, Скалли быстро отпирает дверь.

– Ничего страшного, – произносит она, заходя внутрь. – Я и сама слегка на взводе.

Скалли всегда, всегдазнает, что он хочет услышать.

– Что ж, раз у нас уже есть, так сказать, некая совместная практика… – он несет полную чушь, запирая замок. – Как ты хочешь заняться сексом?

– Желательно голыми, – язвительно фыркает Скалли.

    Подойдя поближе, она кладет руки ему на плечи и встает на цыпочки.

    – Но, как мне кажется, ты не нуждаешься в том, чтобы я учила тебя трахаться, – слышит он соблазнительный шепот у самого уха.

    Малдер поглаживает ее талию, чувствуя скольжение тонкой ткани под кончиками пальцев.

    – А вдруг мне нравится, когда ты говоришь мне, что делать?

    Скалли облизывает губы – Господи, он обожает, когда она так делает, – и обнимает его за шею.

    – Пусть это прозвучит банально, – шепчет она, – но займись со мной любовью, Малдер.

    Что ж, эта банальность Фоксу Малдеру по зубам.

    Притянув Скалли к себе, он жадно целует ее в губы, поглаживает ее спину, стремится оказаться как можно ближе к ней. Скалли такая податливая в его объятиях, такая горячая… Пока они, спотыкаясь, продвигаются вглубь квартиры, Малдер упивается теплом ее тела; тем как ее ловкие пальцы перебирают волосы на затылке; тем, как восхитительно их языки сталкиваются, стремясь завладеть контролем.

Продвигаясь вглубь квартиры, они вынуждены все время останавливаться, чтобы Малдер мог беспрепятственно упиваться теплом ее тела; тем как ее ловкие пальцы перебирают волосы на затылке; тем, как восхитительно их языки сталкиваются, стремясь установить контроль друг над другом.

    Отстранившись, чтобы глотнуть воздуха, Скалли взъерошивает его шевелюру.

    – Может… в кровать? – задыхаясь, спрашивает она, запечатлевая очередной быстрый поцелуй на его губах.

    – Как скажешь, – бормочет он и подхватывает ее на руки, и Скалли тут же удивленно взвизгивает.

    – Малдер, отпусти, я могу идти сама! – со смехом протестует она.

    – Это ненадолго, – почти рычит он, направляясь в спальню.

    Скалли издает протяжный стон, и Малдер на мгновение пугается, что не сможет донести ее до кровати, учитывая его состояние. От жарких поцелуев в шею и нетерпеливых подергиваний за волосы он стремительно теряет концентрацию.

    К счастью, его квартира не слишком большая, и они добираются до цели без особых проблем. Уложив ее в постель, Малдер рад, что в кои-то веки озаботился глажкой простыней и заранее откинул одеяло.

    Оказавшись в кровати, Скалли немедленно тащит его за воротник.

    – Иди ко мне, – хрипло командует она.

    – У меня было такое намерение, – он шутливо перехватывает ее руку.

    Скалли в очередной раз закатывает глаза.

    – Малдер, ты в курсе, что слишком много болтаешь?

    Он даже не успевает открыть рот для остроумного ответа, как она одним движением притягивает его к своим заждавшимся губам, и все слова тут же перестают иметь какое-либо значение.

    Скалли умеет целоваться всем телом, создавая симфонию из нежнейших прикосновений, требовательных поцелуев и легких вкраплений укусов. Осознав это, Малдер готов целовать ее часами, наслаждаясь гармоничной мелодией, которую они рождают своими ласками. Он надеется провести всю оставшуюся жизнь, прислушиваясь к каждой ноте.



    В конце концов Малдер отстраняется, и, соскользнув с кровати, становится на колени, словно молясь перед алтарем, аккуратно задирая платье до талии. Кожа Скалли настолько нежная и горячая, что он надеется сохранить в памяти ее тепло хотя бы на неделю.

    – Можно мне… – тихо спрашивает он, поглаживая живот вдоль края ее белья, чувствуя, как Скалли дрожит.

    – Да… – она раздвигает ноги еще шире, отдаваясь его нежным ласкам.

    Малдер неторопливо стягивает с нее трусики и, отложив их в сторону, слегка касается разгоряченной плоти. Ахнув, Скалли подается навстречу.

    – Все хорошо? – почти уткнувшись в ее лоно, он задерживает дыхание.

    – М-х-м… – выдыхает Скалли и притягивает его голову ближе.

    На сей раз все по-другому. Малдер позволяет себе закрыть глаза и насладиться ее вкусом. Его больше не мучает страх оказаться недостаточно хорошим для нее; больше нет нужды с опаской планировать каждый следующий шаг. Он в ловушке ее бедер, наслаждается сладкой влагой ее тела, позволяет волне страсти унести себя.

    Малдер уже чувствует ее дрожь, как вдруг Скалли вцепляется ему в волосы.

    – Малдер… – стонет она. – Малдер, постой.

    Он с недоумением смотрит на нее снизу вверх.

    – Хочу чувствовать тебя внутри, – объясняет она, садясь и расстегивая первую пуговицу. При виде ее обнажившейся ключицы Малдер вскакивает на ноги и начинает торопливо избавляться от рубашки.

    – Ты такая красивая, – не отрывая от глаз от Скалли, бормочет он. – Я самый везучий человек на земле.

    – Верно, – соглашается она, снимая платье. – Но мне тоже чертовски повезло.

    Ее одежда планирует на пол, присоединяясь к брюкам и рубашке.

    Скалли расстегивает лифчик и медленно спускает бретельки с плеч.

    Малдер тут же обхватывает ее груди, большими пальцами лаская соски, с восторгом наблюдая, как она, застонав, откидывает голову назад, как рыжий водопад волос теряется за ее спиной.

    – Я обожаю, когда ты прикасаешься ко мне, – шепчет Скалли, подаваясь навстречу.

    – Я обожаю прикасаться к тебе, – он крепко обнимает ее. Их обнаженные тела соприкасаются, и его сердце настолько полно любви, что даже болит.

    – Я люблю тебя, – выдыхает она ему в висок.

    – И я, – отвечает Малдер, – Спасибо, что позволила мне любить тебя.

    Она тут же отстраняется, лаская его щеки нежными прикосновениями пальцев.

    – Ты этого достоин, Малдер. Ты заслуживаешь нас.

    Черт. Как же хорошо Скалли его знает… Знает, как подлатать его израненное сердце, как одной фразой вернуть ему уверенность в себе.

    – Иди ко мне, – зовет она, ложась на спину.

    Погружаясь в Скалли, чувствуя, как ее влажное тепло обволакивает его дюйм за дюймом, ощущая ее сладкую дрожь, Малдер не может сдержать восхищенное ругательство. Внезапно он понимает, что нет ничего прекрасней, чем заниматься любовью с женщиной, которой доверяет больше, чем кому бы то ни было. Любить ту, которая бросает ему вызов каждый день, но в то же время безгранично уважает его, и всегда, всегда говорит ему только правду. Наконец-то он может позволить себе быть собой вместе со Скалли; с той, кто любит и знает его, той, что дарует ему чувство покоя и безопасности.

    Их оргазмы сливаются воедино, а стоны вторят друг другу, словно прилив и отлив.

Отдыхая рядом с ней, поглаживая их переплетенные пальцы, Малдер представляет себя на побережье, нежащимся в лучах своего рыжеволосого солнца.

Он засыпает под ровное, глубокое дыхание Скалли, убаюкивающее его словно морские волны.

    И, проснувшись перед рассветом, Малдер не в силах противиться притяжению Скалли, толкающему его прямо в ее сонные объятия.

[1] Фирменный " хоум-ран" состоит из яиц (вареных или жареных), бекона, сосисок, картофельных оладий, а также тоста или печенья.

[2] " Хоум-ран" в контексте секса – " завершённый" (с проникновением) половой акт.

[3] Mi casa es su casa(исп. ) – «Мой дом – твой дом».

[4] В американском интернет-сленге ХО означает «целую, обнимаю».

⇐ Предыдущая 1 2 34