Глава шестая

Угловатый черный шаттл, с символом Инквизиции, выписанным на корпусе, упорно петлял среди вращающихся камней Поля Цербера. Он не был вооружен и передавал сигнал перемирия, держась на почтительном расстоянии от «Громовых ястребов», которые «Вечное правосудие» выделило для сопровождения.

Сарпедон наблюдал за приближением челнока с капитанского мостика «Вечного правосудия». Как только корабль стал виден на экране, библиарий уже знал, что он послан Инквизицией. Сервы в вакуумных скафандрах зафиксировали блестящий звездолет в шлюзе стыковки и поспешили удалиться, едва захватчики появились.

Сарпедон ждал в комнате для аудиенций, где на потемневших от времени стенах висели гобелены с изображениями героев Ордена, а плиты пола стали идеально гладкими от поколений топтавших их керамитовых ботинок. Он смотрел на голопанель, наблюдая за появившимися из корабля людьми, оценивая возможный потенциал противника.

Хотя челнок пришел под флагом перемирия, не было никакого сомнения, что представители Инквизиции доверяли только бросающейся в глаза силе. Фаланга из двадцати отрядов Ордо Еретикус промаршировала по трапу шаттла, все в блестящих темно-красных доспехах, вооруженные хеллганами, лица закрыты алыми масками, на поясах висят связки гранат. Последним из челнока вышел человек, полностью закутанный в темно-серые одежды, большая, прикрепленная к плечам установка для подкожных вливаний вкачивала какую-то мутную жидкость в шею вновь прибывшему.

Астропат, предположил Сарпедон, для быстрой психической связи с главным кораблем Инквизиции. Скорее всего пожилой и опытный, судя по сгорбленной спине и неестественной походке.

По краям инквизиторских войск шли два наемных стрелка. Один — мужчина, одетый в странный костюм из потрескавшейся кожи, с шотганом в руке, с мускулами, покрытыми обильной росписью татуировок, с казавшимся уродливо большим имплантированным глазом. Другой оказался женщиной с огромным шрамом от ожога на лице, в увесистых раздутых доспехах, с тремя пистолетами на поясе. Сарпедон слышал рассказы, что некоторые менее ортодоксальные инквизиторы нанимали всяких подонков в качестве полевых агентов и телохранителей. Эти двое низкорожденных контрастно выделялись на фоне войск Инквизиции, маршировавших рядом с ними.

В центре фаланги стоял человек, одетый в медные доспехи с непомерно огромным нагрудником и латными перчатками. Лицо инквизитора казалось неуместно молодым, даже красивым, он был чернокожим. За спиной у него висел меч с огромным лезвием, примерно полтора метра длиной и полметра шириной. Сарпедон удивился, не понимая, как воевать с таким оружием, но вида не подал.

На шее у красавца висела инсигния Инквизиции, сделанная из чистого серебра, простой и совершенно ясный знак власти.

Для подобного рода процедур существовали протоколы. Сарпедон стоял в центре зала для аудиенций, Гивриллиан со своим отрядом тактиков расположился за его спиной, наблюдая за ходом церемонии. Инквизиторские войска остановились в противоположном конце помещения, а гость неторопливо отправился навстречу Сарпедону.

Доспехи этого человека делали его похожим на космодесантника. Меч на спине по-прежнему казался чрезмерно огромным. Сарпедон внимательно изучил противника и не увидел мест, где тот мог спрятать еще какое-нибудь оружие.

— Библиарий Сарпедон, — произнес гость спокойным и учтивым тоном. — Я — дознаватель К'Шук, посланник лорда-инквизитора Тсураса из Ордо Еретикус. Мой повелитель прислал меня донести его требования до вас и ваших людей. Вы обвиняетесь в измене, ереси действием и множественных убийствах слуг Святого Императора в лице техногвардейцев, размещенных на корабле 674-ХU8.

Вы немедленно передаете свои транспортные средства под мое командование, все оружие и доспехи сдаете команде герметизации. Вас заключат под стражу и подвергнут процедуре Военного Дознания и полного Медицинского Допроса во время транспортировки в мир-крепость Инквизиции для переработки. Вам следует сотрудничать с нами во всех вышеперечисленных пунктах, отказ выполнить любое из наших требований будет считаться признанием собственной вины.

К'Шук сложил руки за спиной, ожидая ответа.

Чего-то подобного и ожидал Сарпедон, как только стало понятно, что к делу подключили Инквизицию.

Тсурас заберет у Испивающих Души оружие, доспехи, перевезет на тюремный корабль и использует все средства, как старые, так и новые, чтобы выбить из них признание. Независимо от результатов Военного Дознания, Сарпедона и его десантников отвезут на планету, находящуюся под контролем лорда-инквизитора, подвергнут пыткам и казнят. Обвинительный приговор, смерть всех его людей казались неизбежными, но не это потрясло библиария. Разоружиться, безвольно лежать, пока тебя мучают и пытают, добровольно отказаться от возможности ответить, защитить свою честь, содранную вместе с кожей, — для любого Испивающего Души это было хуже смерти.

Подобным ультиматумом Ордену только что нанесли страшное оскорбление, беспрецедентное по своим масштабам. Тсурас и К'Шук знали, каким будет ответ десантников. Но все равно для подобного рода процедур существовали протоколы.

— Дознаватель К'Шук, — начал Сарпедон, — Испивающие Души не признают власти лорда-инквизитора Тсураса и любого чиновника Империума. Империум прогнил, он служит только себе, его действия — насмешка над священными заветами Бога-Императора. Он отнял у Ордена то, что по праву принадлежит Испивающим Души. Мы попытались вернуть похищенное, нас решили уничтожить, затем стали преследовать, и в конце концов Империум послал своих агентов, чтобы нанести нам невиданное по дерзости оскорбление, требуя от воинов добровольного унижения.

Мы отвергаем ваши требования, дознаватель К'Шук. Испивающие Души подчиняются только воле Императора, а вы действуете исключительно от своего имени.

— Очень хорошо. — Лицо инквизитора осталось не проницаемым. — Командор Сарпедон, я считаю своим долгом оповестить вас, что Ордену Испивающих Души объявляется Экскоммуникатус, отныне вы считаетесь изменниками, а ваши имена будут стерты из анналов истории. Имя Ордена будет убрано из списков почета Зала Героев, вычищено из памяти имперских архивов. Ваш генокод будет уничтожен, а тела подвергнутся кремации, дабы ваша кровь более не оскверняла человечество. Империум людей поворачивается к Испивающим Души спиной.

Признайся сейчас, Сарпедон, раскайся в своих грехах, и смерть твоих людей будет быстрой. В ином случае вы будете мучиться столько, насколько тяжелы ваши грехи перед Императором.

Библиарий промолчал. Глубоко в душе он уже знал, что этим все кончится, но не мог смириться с самой мыслью о подобной возможности. Отлученные Изменники. Изгои человеческой расы. Лишенные света Императора. Хотя он и его десантники уже познали подлинную скверну Империума, отказались служить ему, эта мысль до сих пор наполняла его трепетом. Его отлучили от человечества. Не было да и не будет судьбы страшнее.

Сарпедон содрогался от ужаса, но одновременно в нем закипал гнев. Империум посмел осудить их, тех, кого не один смертный не мог осудить. «Используй свой гнев, — подсказал внутренний голос. — Используй его, пусть он заострит твои чувства, пусть не даст оцепенеть от удара или похолодеть от страха. Злись, гневайся, в этом сейчас твоя жизнь».

К'Шук потянулся к эфесу огромного меча, висевшего у него за спиной.

— Вы понимаете, командор Сарпедон, что ваше поведение сейчас показало, какую угрозу вы представляете стабильности Империума. Инквизиция не может допустить, чтобы ваше существование и далее множило ваши грехи. Я уполномочен инквизитором Тсурасом провести вашу немедленную казнь.

Сарпедон знал, что они попытаются снова убить его, как уже хотели сделать это, запустив «Герион» и намереваясь покрыть огнем звездный форт. Так логично — он понял, что же на самом деле представляет собой Империум и теперь его слуги сделают все, пытаясь искоренить правду. Но теперь, когда перед ним открылась истина, здесь, в освященном веками зале «Вечного правосудия», он позволил своему гневу вновь взять верх. Кто-то воображал себя не просто равным Сарпедону, а выше него, кто-то позволил себе вынести ему смертный приговор — это уже граничило с откровенной непристойностью. Дениятос писал, что эмоции — враги простого солдата, но союзники космодесантника. Используй ненависть, направь ее, обрати в силу.

К'Шук вытащил меч, он казался невозможно легким в его массивных латных перчатках, и улучшенный слух Сарпедона уловил слабый шум маленьких антигравитационных моторов, когда лезвие пролетело над плечом дознавателя. Устройства поддержки, одно в рукоятке, другое в лезвии. Меч действительно был легким, его мог поднять и ребенок, но абсолютно несбалансированным и настолько трудным в обращении, что большинство трактатов по военному искусству считало подобное оружие абсолютно бесполезным в битве.

Но К'Шука послали сюда в качестве палача, он владел антигравитационным мечом в совершенстве, его искусство находилось за гранью человеческого понимания. Дознаватель вышел вперед и неожиданно нанес удар.

Подразделение Гивриллиана и отряд Инквизиции не двинулись с места. Вмешиваться в дуэль между обвинителем и обвиняемым не позволяли законы чести.

Лезвие взвизгнуло рядом с ухом Сарпедона, казалось, оно разрезало воздух, настолько было острым. Библиарий уклонился и вытащил энергетический посох, едва успев парировать очередной удар.

К'Шук владел оружием превосходно, делал выпады с такой быстротой и изяществом, которые приходят, только если тренироваться с детства. Тсурас, наверное, держал целый отряд постоянно обучающихся юных дознавателей и каждый раз находил какого-нибудь очередного К'Шука.

Сарпедон отступал, лезвие резало воздух перед ним, подобно молнии. Движения дознавателя были стремительными и точными. Укол в горло плавно переходил в атаку на плечо, и лезвие глубоко вонзилось в керамит доспеха, вспарывая его, как обыкновенную бумагу. К'Шук отбросил наплечник в сторону, провел красивый выпад Сарпедону в торс, который тот парировал широким замахом, на секунду открывшись.

Инквизитор снова закрутил меч, и в этот раз массивное широкое лезвие впилось библиарию в живот. Красная боль расплескалась по всему телу, из раны полилась кровь, но Сарпедон знал, что выживет, знал, что продолжит поединок. Он уже получал тысячи ранений и понимал, какие способны его действительно замедлить.

Более того, он знал, как победить. К'Шук был подобен молнии, а его меч казался совершенным оружием, с которым десантник еще никогда не встречался, но техника дознавателя превосходила разнообразие его приемов. Какую бы древнюю систему боя ни использовал инквизитор, она основывалась на замысловатой серии ударов, которые позволяли ее последователям применять невесомый меч в гневе. В ней сплелись миллионы вариаций на тысячу приемов, но все они сейчас жили здесь, в ногах К'Шука, передвигающихся по полу, в ярких фигурах, создаваемых лезвием, рассекающим воздух. Полуотступ назад становился прологом к боковому выпаду, а верхний удар силового посоха обычно отражался широким круговым взмахом, переходящим в контратаку, направленную в солнечное сплетение. В каждом действии инквизитора сквозили некие ключевые принципы, и Сарпедон мог их вычислить...

Постепенно он начал понимать основы владения невесомым мечом. При ударах снизу вверх оружие вырывалось из рук своего обладателя благодаря антигравитационному оборудованию, поэтому К'Шук старался ими не пользоваться. Инквизитор не мог сразу поменять направление меча, поэтому последовательность ударов строилась им так, чтобы один плавно перетекал в другой. Техника была быстрой и очень эффектной на вид, но серьезно ограничивала возможности дознавателя. Тот компенсировал недостатки высокой скоростью, но этим мог похвастаться и Сарпедон.

Библиарий напомнил себе, что хотя он никогда не сражался с противником, равным К'Шуку, верно было и обратное. Инквизитор, наверное, уже казнил сотни умелых противников, язычников-чужаков и еретиков, пронизанных щупальцами варпа, но он никогда не встречался лицом к лицу с кем-то, представляющим такую же опасность, как разгневанный космодесантник, сражающийся за свою честь.

Тело Сарпедона быстро покрывалось ранами — глубокий прокол предплечья, выпад, опасно приблизивший кончик меча дознавателя ко второму сердцу Сарпедона. Лезвие было широким, поэтому каждая рана немилосердно кровоточила, несмотря на быстро сворачивающуюся кровь десантников. К'Шук мог убить Сарпедона, просто истощив его множественными ранами. У библиария кончалось время. Ему срочно надо было расшифровать код техники боя инквизитора, иначе он так ослабеет, что никакое знание уже не поможет.

Сарпедон блокировал удар сбоку и понял, что за ним последует. У К'Шука появилась возможность нанести выпад вверх, смертельный удар прямо под челюсть. Библиарий отступил назад, и лезвие просвистело на волосок от его лица.

Дознавателю понадобилась драгоценная доля секунды, чтобы остановить движение меча вверх, развернуть его и направить вниз. В этот момент он открылся, и Сарпедон ударил.

Выпад в живот не пробил бронзовые доспехи К'Шука, но тупой конец энергетического посоха оставил массивную вмятину, которая должна была разорвать внутренние органы инквизитора. Он кубарем покатился назад, меч упал на рукоятку. Сарпедон продолжил удар, и его оружие ударилось о доспех рядом с ключицей противника.

Библиарий снова сделал выпад и попал. Конец посоха прошел через горло К'Шука, выйдя с другой стороны шеи. Сарпедон обошел дознавателя, схватил скользкое от крови рунное дерево и потянул, протаскивая оружие на всю длину сквозь плоть противника, пока увенчанная орлом рукоятка не вспорола горло инквизитора. Хлынул поток крови.

К'Шук старался повернуться, но Сарпедон разорвал ему позвоночник. Ноги дознавателя подогнулись, и он, кинув последний обвиняющий взгляд на десантника, рухнул на пол, практически обезглавленный. Невесомый меч выскользнул из его руки и спланировал вниз с изысканной медлительностью опавшего с ветки листа, моно-молекулярное лезвие наполовину погрузилось в плиты.

Вокруг стояла тишина, слышался только еле различимый звук льющейся крови, толчками бьющей из горла К'Шука.

Сарпедон вложил энергетический посох в ножны на спине и посмотрел на войска Инквизиции и наемников, на десантников подразделения Гивриллиана, аккуратно занимающих зал. Стало понятно: схватка будет жаркой.

— Перережьте подачу топлива на их челноке, — приказал командор. — Пусть дрейфуют.

Он услышал, как штурмовики Ордо Еретикус убрали пальцы с курков своих хеллганов.

Подразделение Гивриллиана окружило их, а перед Сарпедоном замерцали руны подтверждения — сервы-рабочие уже работали над шаттлом.

Он хотел убить их прямо сейчас, всех воинов Инквизиции и наемную шайку К'Шука, только за то, что они посмели осквернить своим присутствием корабль Испивающих Души. Но они могли ответить, могли погибнуть хорошие десантники.

К тому же для подобного рода ситуаций существовал протокол.

В лекционном аудиториуме «Упорного» голографический экран на всю стену проецировал изображение Поля Цербера, астероидов, зернистого тумана оранжевых пятен. Линейный флот операции «Лаконийская травля» был представлен набором голубых иконок на краю большой круглой комнаты. Между флотом и противоположной границей астероидной зоны маячили два кинжалоподобных маячка: «Гончая» и «Вечное правосудие», направляющиеся к выходу из Поля.

Большинство из команды «Упорного» сидели тут же, смотря на повторение сцены, когда Испивающие Души несколько месяцев назад убегали от их флота.

В отдалении от остальных расположился инквизитор Тсурас, бесстрастно взирая на экран из последних рядов. Сноровка, с которой крейсерам Ордена столь долго удавалось уходить от преследования, вызывала в нем восхищение. Правда, невольное.

Сдвоенные ударные волны рассеяли ближайший край астероидного облака, вызвав бурю оранжевых вспышек. Кинжалы влетели в образовавшийся просвет, астероиды стеной сомкнулись за ними, а голубые квадраты резко затормозили, как только Поле Цербера восстановило первоначальное положение.

— Гравитационные торпеды? — спросил инквизитор Тсурас.

— Мы так не думаем, сэр, — ответила старший тактик Талая, поставив на паузу голографическую проекцию. — Скорее всего Испивающие Души сымпровизировали. Использовали торпеды для нападения, нагрузив их дополнительными боеприпасами, так как взрывная волна пошла во все стороны.

— Тогда их полет вполне можно назвать безрассудным.

— Безумным, — согласилась Талая. — По нашим данным, у них случилась какая-то поломка уже внутри Поля Цербера, но проверить точно мы это не можем. Повышенный риск их маневра говорит об отчаянии.

— Похоже, вашим силам не по зубам такие трюки, а, консул?

— Их ударные крейсеры гораздо более подвижны, чем любой из наших звездолетов, лорд-инквизитор, — ответил Хлур, не сумев побороть в голосе оттенок нервозности, который, естественно, не укрылся от острого слуха Тсураса.

— Разумеется.

Инквизитору не нравился старший консул Хлур. Он постоянно потел, был чересчур робким и явно не на своем месте. Любой порядочный командующий, осознавая беспрецедентную важность миссии, пожертвовал бы одним кораблем, тем самым проверив почву и убедившись, что возможностей для непосредственного штурма действительно нет. Тут найдется предостаточно капитанов и экипажей, которых можно отправить на смерть без ущерба для дела.

Хорошо, что он прибыл на место. Такие операции всегда балансируют на грани полного фиаско. Инквизитор уже много раз видел подобные ситуации и часто выносил смертельные приговоры за некомпетентность.

Но не в этот раз. С таким предательством ему еще не приходилось сталкиваться. Высочайшая Имперская Измена. В первый раз приказ Тсураса не был исполнен. Его палач, дознаватель К'Шук, не вернулся и не доложил об успехе. Позор, ведь Тсурас возлагал на этого человека большие надежды, поскольку тот был самым хладнокровным убийцей, с которым когда-либо встречался лорд-инквизитор. Но по крайней мере теперь сомнений касательно командора Сарпедона и его Испивающих Души не осталось.

— Как вы можете себе представить, инквизитор, — продолжала Талая, — наша текущая тактика заключается в усилении блокады и поиске альтернативных путей. Нашему подразделению ясно, что лишения могут сделать противников беспомощными, позволив нам начать кампанию по проникновению в Поле Цербера.

— А в этот раз противник не предпримет никаких действий, которые застанут вас врасплох? — спросил Тсурас. — У них нет возможности втянуть вас в драку? Из-за длительной осады люди устают, дисциплина слабеет, реакция становится вялой и заторможенной от долгого бездействия. Подобные вещи происходят сплошь и рядом. Люди становятся ленивыми. Нерешительными. А вот космодесантники просто не способны на такое. Они не устают. Их разум действует с остротой лезвия бритвы до самого конца, и скоро они уже будут ликовать над обугленными останками ваших кораблей.

Талая ничего не ответила. Хлур беспокойно заерзал, и Тсурас лениво подумал, что у него пока не нашлось причин, по которым консул должен остаться в живых.

— Мы будем действовать сейчас, решительно. Не важно, сколько людей мы потеряем, каждая секунда промедления дает преимущество нашим противникам. Они не спят. Очень редко едят и пьют, и если по каким-либо причинам лишатся пищи, то проживут за счет слуг своего Ордена. Там не вопящая от ужаса толпа. Они не сломаются, чтобы доставить вам удовольствие. Мы сами должны сломать их.

— Мы не знаем, — встряла Талая, сохраняя железное спокойствие, — могут ли вообще наши корабли войти в Поле Цербера.

— Не надо со мной спорить, тактик. Десантники пробили себе путь внутрь, хотя у них не было гравитационных боеголовок. У нас же нет такой проблемы. На моем корабле предостаточно гравитационных ракет — как раз для этой цели. В любом случае, увидев, как тут управляют делами, я беру командование на себя лично. Пусть каждый капитан имеет на своем корабле подразделение истребителей с полным боекомплектом, готовое к вылету. Возможно, вы сможете сохранить хоть каплю собственного достоинства, перестав постоянно мне перечить.

Ересь. Как они не понимали? Она словно чума, похожа на паразитов. Ее невозможно уничтожить, если ты не готов принести в жертву большую часть того, что должен спасти. Если мир будет заражен ересью, то можно покрыть каждый квадратный метр каждой планеты дымящимися кратерами глубиной в рост человека, но и тогда где-нибудь затаится предатель, готовый отравить, осквернить все, что осталось. Инквизитор Тсурас прекрасно это знал, так как уже видел нечто подобное.

Тут целый Орден Космодесанта впал в ересь, а эти офицеры дрожат, словно малолетние сосунки, не видя, как под их носом разрастается раковая опухоль. По крайней мере теперь противнику официально объявлен Экскоммуникатус и к нему можно применять любые меры. Его надо подвергнуть Правосудию Императора.

Тсурас встал, возвышаясь над всеми тремя метрами своего роста. Скелетные удлинители, бронзовые наплечники, украшенные стилизованными рогами, толстая кожаная мантия и пустые желтовато-серые глаза — все было призвано поставить на колени собравшихся здесь людей, чей дух столь слаб. Простые, фактически косметические имплантаты, бесконечно далекие от сложных протезных систем, которые, по слухам, использовали Адептус Механикус, но они работали. Только на офицера-тактика Талаю представление, казалось, не произвело никакого впечатления, из чего Тсурас заключил, что она еще более глупа, чем позволяла предположить ее речь, сплошь состоящая из бесконечных цитирований кодекса.

Он эффектно покинул аудиториум, оставив офицеров наедине с голографической проекцией их флота, беспомощно замершего на краю астероидного поля.

Десантники. Испивающие Души, которые по всем параметрам явно не были самыми дружелюбными из слуг Императора. Лорд-инквизитор не мог дождаться того момента, когда он принесет тысячу отрубленных голов конклаву проповедников Ордо Еретикус, когда увидит вытянувшиеся лица своих союзников и врагов. Это дело прославит его. Его имя впишут в историю, о нем будут рассказывать ученикам-дознавателям, как один человек смог уничтожить целый легион самых смертоносных убийц Галактики. Просто на стороне Инквизиции справедливость и вера, а значит, и победа.

Но надо еще столько сделать. Проверить, как устанавливаются и настраиваются гравитационные боеголовки, — старая технология, очень тонкая, требующая деликатного подхода. Он не позволит, чтобы чья-нибудь беспечность поставила под удар звездный час его карьеры, только не теперь, когда потеря палача наглядно показала всю злобу противника.

Даже сейчас хор астропатов передавал приговор Испивающим Души по всему Империуму, объявлял их Экскоммуникатус — Изменниками, каждый инквизитор знал о том, как важна миссия Тсураса. Позади него будут наблюдать за происходящим бесполезные офицеры, дрожать от ужаса и повиноваться каждому его слову, зная, что промедление может стоить им жизни. Они будут потеряны, запуганы, одноразовые людишки. Те из них, кто хоть что-то знал об Инквизиции, слышали лишь байки о безжалостных крестовых походах, во время которых убивали и подвергали пыткам население целых планет, ибо ничто не должно стоять на пути моральной чистоты Империума.

Большинство из этих рассказов были правдой.

Инквизитор Тсурас улыбнулся.

Приказы, подтвержденные высочайшими инквизиторскими полномочиями, исполнялись в мгновение ока. Наступающий флот «Лаконийской травли» был полностью вооружен и заправлен горючим через три с половиной часа после объявления Тсураса, каждый член команды занял свой пост, всех расставили по местам. Люди ждали приказа. Первое подразделение бомбардировщиков вылетело с «Ярости кающегося грешника». Никто не ожидал, что им будет кто-то противостоять, но тем не менее они пошли в атаку в сопровождении истребителей, просто для уверенности.

За первым, звеном последовали полчища кораблей. «Мстители» и «Преторианцы» с трюмами, наполненными бомбами, контрольные звездолеты, несущие на борту груз полуразумных торпед, сверкающие черные «Кошмары» с треугольными крыльями, вылетевшие из доков инквизиторских кораблей. Точного количества истребителей и бомбардировщиков, задействованных в операции «Лаконийская травля», не знал никто. Примерные подсчеты показывали чудовищные числа, тысячи единиц техники.

Авангард, хотя члены экипажей об этом даже не подозревали, отправили, чтобы проверить плотность Поля Цербера. Дюзы кораблей забивались микрометеоритами, корпуса рассекали ледяные глыбы или изгибались под воздействием гравитации суперплотных железистых астероидов. Флотские логисты под командованием Тсураса контролировали количество смертельных случаев, высчитывая, где лучше всего ударить. Когда о стену битого камня разбилось около сотни кораблей, залп гравитационных ракет вырвался из острого носа звездолета Инквизиции.

Размер торпед говорил об их возрасте, они действительно оказались древними, секрет их производства затерялся в толще времен. Они стоили очень много, еще труднее было их достать, но Тсурас знал, на что идет.

Звено бомбардировщиков шарахнулось в сторону от медленно летящих ракет, и вот немыслимо дорогие снаряды взорвались на каменной границе. Поле Цербера начало разрушаться. Волны электромагнитной энергии сдвигали глыбы космической породы все ближе и ближе, формируя гравитационную ловушку. Астероиды втягивались в эпицентр, в свою очередь увлекая за собой еще больше материала до тех пор, пока не началась цепная реакция и Поле не сжалось в единый каменный монолит.

Взорвалась следующая волна боеголовок, и эффект стал глубже, растапливая путь к позициям Испивающих Души в сердце скопления астероидов. За ними следовал наступательный флот, и многие летели к цели вслепую, так как навкогитаторы выключились из-за чрезмерного фона помех. «Гончая» и «Вечное правосудие» едва виднелись далеко впереди — двойные серебряные вспышки темного пурпура в черноте космоса. Корабли висели с выключенными двигателями, бомбардировщики могли спокойно подлететь поближе и сделать все по старинке.

— Мы здесь не беспричинно, дети мои. — Голос Изера был вдохновенным как никогда, но в этот раз более тихим и каким-то задумчивым. — Архитектор предвидел, как все наши поступки, хорошие ли, плохие, приведут нас к этой точке. Если мы умрем здесь, то это Его выбор. Так Он нас наказывает. Или вознаграждает.

Первый урок Архитектора Судеб. Любой, кто захочет посвятить свою жизнь исполнению Его плана, будет послан сквозь сеть, сплетенную Им, к тому концу, какого человек заслуживает. Изер знал, что сделал все, ибо Бог говорил с ним, а священник всегда его слушался. Он основал церковь, защитил свою паству, просветил избранных Им воинов. Если Изеру суждено здесь умереть, то это только к лучшему. Так тому и быть.

Первые бомбы прогремели, как раскаты грома, сердце «Гончей» заскрипело. Мужчины и женщины его паствы затрепетали как от страха, так и от холода, вызванного временным отключением систем жизнеобеспечения, чтобы поддержать минимальный энергетический уровень корабля. Пар заволок помещение арсенала, где они притаились. Изер стоял в центре, средоточие их веры.

В оружейной не было оружия, и теперь она стала самой укрепленной частью корабля. Но это не спасет их, если взорвутся реакторы или бомбы нанесут звездолету критические повреждения. А может отключиться энергия, и их здесь замуруют. Тогда паству ждет смерть от холода или от удушья.

Если же каким-то чудом корабль будет потерян, но они выживут, тогда их ждет мучительная смерть в застенках Инквизиции. Их преступления, да и Экскоммуникатус, официально объявленный космодесантникам, несомненно, потребуют ритуального очищения их плоти перед смертью. После такого наказания они точно сойдут с ума.

Сможет ли он это перенести? Изер прошел через множество лишений, когда был бедняком, вором, заключенным, но есть ли та точка, после которой он сможет отречься от своей веры? Сможет ли предать Архитектора Судеб и взять на себя самое низменное из преступлений под лезвием мучителя? Никто не знал. Говорят, слава человека заключается в том, как он умер. Изер надеялся умереть внезапно и быстро, во вспышке ядерного огня или в убийственном холоде пустоты.

Рядом с ним тихо плакала маленькая девочка. Храбрая, но сейчас на нее слишком много свалилось.

— Все в порядке, — сказал Изер, надеясь, что его голос звучит уверенно.

— Она плачет, потому что ничего не может с ними сделать, — ответил отец ребенка, похоронивший свою жену в мусорном аннигиляторе год назад, еще на звездном форте. — Можно справиться с чем угодно, если ты можешь с этим бороться. Но сейчас... мы все чувствуем себя такими маленькими.

— Вера, — тихо пробормотал Изер. — И больше ничего.

Еще один удар, за которым последовал грохот взрыва, казалось идущий отовсюду. Ударная волна бросила людей на пол. Какое-то время вокруг стояла тишина, звенящий белый шум.

Они умрут. Они все умрут.

— Это невозможно. — Лицо Талаи озарялось призрачным зеленым светом экранов, на которых переливались потоки информации. Хлур уже начал думать, что это ее естественный вид. — На этот маршрут был наложен интердикт шестьсот лет назад.

— Тогда что происходит?

Половина обзорного экрана мостика была занята самым лучшим изображением «Гончей», которое они смогли получить, — размытой, искаженной темно-пурпурной формой, омываемой крохотными бело-желтыми пятнышками взрывов, когда заряды первой волны бомбардировщиков достигли цели. Вторая половина была заполнена постоянно меняющимися сложными показаниями приборов, измеряющих длину волн. Хлур в таких вещах не разбирался, но каждый офицер на мостике «Упорного» говорил ему то же самое. На экране появился значок варп-маршрута, точка входа-выхода редкого и относительно стабильного пути сквозь варп-пространство. Он пульсировал энергией большого количества пробивающихся через варп кораблей. Но все справочники утверждали, что в этом секторе нет никакой точки выхода.

— Я не знаю, — ответила Талая.

Хлур в первый раз услышал неуверенность в голосе твердокаменного тактика. Может, в этой женщине все-таки не до конца умер человек.

— Хорошо. А Тсурас об этом знает?

— Должен, причем лучше нас, — заметил Векк. — разумеется, вы понимаете, что здесь происходит.

Он помедлил, выдерживая эффектную паузу. Хлур попытался испепелить его взглядом.

— Шестьсот лет назад Инквизиция закрыла варп-маршрут Триста девяносто один-С, когда там что-то пробудилось и сожрало транспортный конвой. Тогда исчезло около трехсот тысяч душ. Астропаты попытались получить оттуда сигнал, но услышали только какие-то отголоски. Там стены плоти, так они сказали. Смыкающиеся стены плоти.

— А почему об этом никто не говорил?

— Маршрут не подавал признаков жизни веками, консул. Кроме того, многие считали эту историю просто флотской легендой.

— Только теперь эта штука снова проголодалась?

— Может быть, консул.

Потом один из логистов неожиданно закричал, и из высокоимпульсного нейроразъема, соединяющего его с банком данных сенсориума, вырвался сноп искр. Человек выгнулся от чудовищного спазма, пока штекеры не выскочили из его головы, и упал, содрогаясь в конвульсиях. Младшие офицеры отдавали приказы, больше похожие на проклятия, а двое слуг поспешили убрать дымящееся тело. Остальные логисты не отреагировали на происходящее, запертые в мире, созданном сенсорами.

— Что теперь? — спросил Хлур, стараясь унять тошноту, вызванную зловонием сожженной кожи.

— Обратная связь, — ответила Талая. — Там летит что-то большое.

Варп-маршрут 391-С открылся впервые за шестьсот лет.

Командный пункт «Ярости кающегося грешника» представлял собой большую круглую яму с отвесными стенами из железа, в которой, ряд за рядом, перед сенсорными экранами и голодисплеями располагались контролеры полета, лексмеханики, статистики, техноадепты. Большинство ИЗ НИХ никогда не покидали рабочего места. Некоторые здесь родились.

В воздухе звенели обрывки сообщений. Звенья смешались — одни по-прежнему бомбардировали крейсеры Испивающих Души, другие еще только направлялись в утробу Поля Цербера или на последнем издыхании плелись обратно к флотским перевозчикам. Каждый экипаж испытал шок, когда буквально за несколько секунд за пределами Поля Цербера разверзлась трещина в вар-пе и принялась поглощать звездолеты.

—... из ниоткуда... сворачивайте вправо...

— Держитесь за ведомым! Разворачивайтесь и летите обратно! Сейчас же!

—... вниз, падаю вниз...

Тсурас метался между колоннами банков памяти и звездными картами. Он слышал звуки приближающегося кризиса. Флотские капелланы по связи нараспев читали похоронные молитвы экипажам попавших под огонь или горящих кораблей. Вакуумные печати взрывались, люди кричали, горючее огненной рекой лилось по корпусу. Там, где всего несколько минут назад властвовала холодная эффективность, теперь царили хаос и отчаяние.

На каждом дисплее была одна и та же картина: неизвестный корабль вынырнул из варп-маршрута 391-С, безумно близко в краю Поля Цербера, и выпустил залп снарядов по истребителям, направляющимся к Испивающим Души. Огонь в упор из артиллерийских орудий и турелей в клочья порвал несколько звеньев бомбардировщиков, прежде чем они успели разомкнуть строй. Передние эскадрильи оказались в ловушке: с двух сторон каменные стены гравитационного коридора, впереди крейсера Испивающих Души, сзади быстрый и хорошо вооруженный звездолет. Тсурас видел, как истребители расстреливаются практически в упор. Вновь прибывший корабль был большим, больше «Ярости кающегося грешника», быстрым и под завязку набитым оружием близкого поражения. Им правили пилоты-маньяки, а стрелки, похоже, прошли какую-то нечеловеческую тренировку.

На краю Поля Цербера разворачивались десятки историй героизма и трагедий. Но Тсурасу было не до них. «Гончая» и «Вечное правосудие» по-прежнему оставались нетронутыми. По сравнению с этим меркли все остальные проблемы.

— Лорд-инквизитор! — Хрорвальд, капитан «Ярости кающегося грешника», появился из облака курящегося ладана. У него была огромная челюсть и гигантское тело, для которого, по-видимому, никто не смог сшить подходящей по размеру формы. — Катастрофа! Этот маршрут был закрыт столетиями! Столетиями! Я приказал команде организовать полное отступление всех атакующих подразделений с последующей перегруппировкой...

Тсурас поднял тощую руку, больше похожую на лапу со скрюченными когтями, прерывая капитана:

— Я хочу, чтобы все были в космосе. Все. Это могут быть пираты или контрабандисты, но скорее всего нашим врагам пришли на помощь другие еретики. Если Испивающие Души сбегут, наши действия не будут стоить и гроша. Когда мы получим подтверждение, что цели уничтожены, войска смогут перегруппироваться.

Хрорвальд оглянулся на офицеров, окружавших его, как ученики учителя.

— Да наших людей просто забьют! Как скот! Мы не можем...

— Капитан Хрорвальд, мне кажется, или вы сейчас подвергаете сомнению мой авторитет? Я искренне надеюсь, что вы уверите меня в вашей неподдельной преданности.

По красному, взволнованному лицу Хрорвальда прошла удовлетворившая инквизитора волна страха.

— Вот и хорошо. Кстати говоря, чисто для информации. Ваши люди все равно не выживут. Это было запланировано. Теперь, я предполагаю, вы наконец скажете мне, кто же наш новый гость.

— Они блокируют наши сигналы, лорд-инквизитор, очень эффективно. Но... визуальный сигнал крайне ненадежен... у наших тактиков есть версия. Она достаточно натянутая, понимаете, и я... ну, длина и ширина... это «Хищник», лорд-инквизитор.

Наступила тишина, разрываемая приглушенным фоном криков и молитв.

— Понятно, — помедлив, ответил Тсурас. — Мои приказы не изменились. Уничтожение «Гончей» и «Вечного правосудия» — наша главная задача. Она превосходит все. Включая жизнь людей. Вам ясно, капитан?

За «Хищником» из варпа вынырнули «Сын Благословителя» и «Небесное лезвие», размерами меньше первого корабля, но смертоноснее любого звездолета Имперского Флота. «Небесное лезвие» полетело к силам Инквизиции и Администратума, где поспешно организовывали линию обороны. Ряды истребителей смешались, их практически полностью уничтожили, а оставшиеся просто не могли остановить «Лезвие». Оно направилось прямо к «Византийскому дьякону», проигнорировав выстрел из пушки, попавший ему в правый борт.

«Сын» выпустил рой истребителей, и пространство, где перегруппировывались флотские силы, превратилось в бурлящий котел битвы. Корабль нырнул туда же, щедро раздавая ракетные удары, расправляясь с маленькими корабликами, как с мухами.

— Цели, сэр?

Капитан Трентиус мерил шагами палубу капитанского мостика «Византийского дьякона».

— Нос. Днище. Грузовые шлюзы.

— Противник наращивает скорость, сэр. Близок к таранной скорости. Мы...

Трентиус взглянул на мастера-артиллериста:

— Ваша работа заключается в том, чтобы поражать цели, выбранные мной, Балин. Не надо говорить мне, куда я должен стрелять, а куда не должен. Нос, днище, грузовые шлюзы.

— Я просто подумал, что удар по двигателям может...

— Вам не кажется, что вы слишком много думаете, Балин? Вам это не идет. Дайте мне цели и зарядите торпедные отсеки. — Трентиус повернулся к главе команды наблюдения. — Ты, займи нормальной работой этих ленивых придурков, хватит просчитывать варианты высадки, пусть контролируют ущерб, распоряжаются бригадами ремонтников.

«Небесное лезвие» угрожающе приблизилось, его нос цвета кости походил на кончик ножа, устремленный на «Дьякона».

— Возможно, — раздался уклончивый вежливый голос флаг-лейтенанта Лрисса, — нам надо оценить наши возможности. Принимая во внимание природу врага и его тактику, скорее всего...

— Они не будут высаживаться, Лрисс, — пророкотал Трентиус. — Они не собираются нас таранить или делать то, что обычно делают. Представь, Лрисс, твоя миссия — спасение, а не разрушение. Перед тобой численно превосходящие, но мало боеспособные войска, чьи ряды уже расстроены. Ни один из этих кораблей тебя недостоин, поэтому и брать их на абордаж не стоит. И ты не будешь рисковать собственным звездолетом, тараня что попало. Что ты сделаешь в такой ситуации?

Лрисс решил не вмешиваться в разговор.

— Нет ответа? — Капитан вытащил толстую сигару из кармана своей желтой от никотина униформы и с шиком ее зажег. — Ты посылаешь брандер, Лрисс. Обыкновенный брандер.

«Небесное лезвие» неожиданно вильнуло в сторону, показав свой бронированный борт.

Трентиус увидел, что он выкрашен в темно-пурпурный цвет, а посредине сияет золотом огромный символ чаши.

С «Дьякона» вырвалась торпеда, днища «Лезвия» окатило волной огня. Похоже, Испивающие Души залили все нижние палубы топливом, не вступающим в реакцию с воздухом. Облако пламени кипело, похожее на внешние слои умирающей звезды, побеги внутренних секций проступили на поверхность сквозь массивные трещины, вскрытые торпедными взрывами.

— Включайте двигатели и сдавайте назад! Сейчас же! — приказал Трентиус, пока команда взирала на открывшееся перед ними зрелище. — Скоро будет жарко.

И стало жарко. Экран побелел на полминуты, плазменные оболочки достигли критической температуры, а затем резко расширились, взорвавшись и оставив от корабля только побитую обшивку.

— Перезарядить и идти на подмогу, сэр? — спросил Лрисс, улыбаясь.

— Не будь таким кретином. Думаешь, мы действительно можем с ними сражаться?

Боевой баржи «Хищник» вместе с ударными крейсерами «Небесное лезвие» и «Сын Благословителя» вполне хватило. Но вскоре к ним присоединились еще несколько кораблей — перехватчик «Враждебность» разметал один из флангов Имперского Флота своими кинжальными ударами. Боевая баржа «Маре Инфернум» несла на себе столько истребителей, что со стороны ее корпус казался чешуйчатым из-за многочисленных причальных доков. Это стало последней каплей для сил Империума, они организовали массовое отступление, не обращая внимания на проклятия Тсураса. «Небесное лезвие» горело прямо посредине боевого построения, первоклассные корабли висели у имперских войск на хвосте, стройный план инквизитора превратился в полный хаос.

Только «Византийский дьякон», хотя и попал в окружение, оставался островком спокойствия в море общего безумия, отказываясь следовать за беспорядочно отступающим флотом. Просто капитан знал, что никто не собирается на них нападать.

«Маре Инфернум» отошла назад, эскортируя «Вечное правосудие», изрядно побитое, но не сломленное. Сарпедон наблюдал сквозь стекло иллюминатора своей кельи, как практически неразличимая масса боевой баржи степенно скользит сквозь обломки камней и истребителей. «Гончая» тащилась рядом с потрепанным в бою «Сыном Благословителя» — первые подразделения бомбардировщиков начисто снесли ей двигатели, но корабль оказался крепким.

Сообщение пришло одновременно на оба крейсера:

— Флот — командору Сарпедону. Возвращайтесь на базу немедленно. Собирается судебный конклав. Сообщение закончено.

Просто и резко. Но библиарий услышал все, чего ожидал.

К тому времени, как флот операции «Лаконийская травля» начал перегруппировку на краю Поля Цербера, «Гончая» и «Вечное правосудие» уже были вне его досягаемости, сопровождаемые огромной и опасной фалангой кораблей по варп-маршруту, где точно не мог появиться какой-нибудь заблудший бомбардировщик.

Силы Империума остались позади, рассеянные и бесполезные, все командиры пребывали в замешательстве, а крейсера и линкоры оказались на огромном расстоянии друг от друга.

Точка входа варп-маршрута 391-С уже сжималась, когда «Враждебность» проскользнула через светящиеся ворота в имматериум. Проход закрылся с пугающей быстротой сразу же за перехватчиком, отрезав корабли от реального космоса.

Новый флот — две боевые баржи и три ударных крейсера, сила достаточная, чтобы отбить любую атаку, — был послан магистром Ордена Горголеоном. Под командованием Сарпедона находились три сотни бойцов, остальные семьсот вытащили их из лап смерти и теперь ожидали ответов на свои вопросы.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒